Не видишь — закрой глаза (СИ)

Глава 4

Наконец противный Кир улетел на своем ужасном драконе.

Нет, конечно, я видела драконов и любила их, но этот дракон почему-то с первого взгляда вызывал необъяснимое чувство антипатии.

Вот Ярон был прекрасным драконом во всех понятиях этого слова.

Род Золотого Дракона считался самым могущественным во Вселенной и самым мудрым, а еще справедливым, высокоморальным, добрым и так далее. И Золотые Драконы — самые непримиримые борцы со злом! Но, как рассказывал дядя Рон, большую часть жизни Золотые Драконы предпочитали проводить в облике человека, и имели при этом фантастически красивую внешность.

Вот именно таким и был Ярон: фантастически красивым, правильным и мудрым, что иногда просто доводило меня до бешенства. Его карие с золотыми искрами глаза оттеняли золотистые волосы. Фигура из детской уже стала превращаться в подростковую, такую худую, угловатую и несуразную.

Ярон теперь не знал, куда девать свои длинные руки, поэтому постоянно что-то ими хватал, теребил, ронял, разбивал. Ноги выросли, наверное, быстрее, чем его мозги. И если Ярон появлялся в моей комнате, то он задевал буквально все: ронял стул, сдвигал кресло, а однажды умудрился врезаться в шкаф так, что он долго шатался, не зная то ли упасть, то ли остаться на месте.

В образе Золотого Дракона Ярон нравился мне намного больше. Меня восхищали его золотая шкура, которая ярко сверкала начищенным золотом, длинные усы, придавали ему сходство с огромным сомом, а мощные рога на затылке и перепончатый гребень делали весь образ неустрашимым и мужественным.

И хотя у меня были крылья, я частенько пользовалась услугами Ярона, гордо восседая у него на спине. С ним мы облетели, наверное, все земли, принадлежавшие демонам, правда за границы наших земель, папа запретил нам строго-настрого вылетать, а Ярон, будучи послушанным и воспитанным мальчиком, никогда не нарушал указы взрослых.

Вот и сейчас, этот несносный дракон, ворвался в мою спальню, уронив при этом кресло, стоящее возле камина, сдернул с меня покрывало и завопил:

— Ты видела? Нет, ты видела?! — он схватился за голову, пытаясь вырвать себе последние волосы. — Это та стерва-дракон, которая доводила меня до безумия в детстве. Жалко, что я поздно ее увидел, а то обязательно теперь показал, кто сильнее и крепче, — сокрушался он, вбивая одеяло между мной и подушкой.

Он так носился кругами вокруг моей кровати так, что у меня даже закружилась голова.

Уж мы-то с ним поладили с первого взгляда. Как сейчас помню, мама разрешила мне не ложиться спать, и одним глазком посмотреть на первый бал в том сезоне.

Сезон балов открывался осенью. Гости стали приезжать уже под вечер. Многие не спешили заходить в зал, наслаждаясь последним теплом.

Тут подъехала большая закрытая карета, запряженная четверткой лошадей с зелеными гривами. Лошадей они напоминали отдаленно, но Ярослава не знала, как назвать чудовищ, которые привезли кого-то очень важного.

Сама карета привлекала внимание не меньше, чем страшные твари, похожие на лошадей. Корпус кареты был позолочен и на нем изображались, переливались, передвигались фигуры из прошлого, которые участвовали в битве свет и хаоса, вновь разыгрывая страшные картины прошлого.

Ярослава высунулась из окна больше чем на половину, чуть ли не вываливаясь. Она очень хотела рассмотреть, кто же выйдет из чудо-повозки.

И вышедший оправдал ее ожидание, потому что из волшебной кареты вышел Ангел. Точнее вначале вышла его мать, придерживая рукой пышное золотое платье, а потом он — Ангел.

Ярослава никогда не видела Ангелов, но именно так она их и представляла. Мальчик лет пяти, с кудрявыми золотыми волосами, свободно спадающими до плеч, и огромными глазами, из которых, казалось, струился свет. Он серьезно разглядывал дворец и всех присутствующих.

«Я должна с ним познакомиться» — подумала чертовка, быстро спрыгивая с подоконника.

Ярослава понимала, что в пижаме она появиться перед гостями не может, ее платья слишком коротки для бала, поэтому помчалась в покои родителей, надеясь, что мама и папа уже ушли встречать гостей.

Она должна поразить Ангела в самое сердце, думала она, копаясь в мамином гардеробе. Все платья были слишком ей огромны и Ярослава уже начала уставать, когда в голову ей пришла другая мысль. Она прекрасно помнила, как мама надевает под платья красивые короткие юбочки и чтобы утянуть верх, поддерживающие корсеты.

Поэтому, Ярослава выдвинула полку в комоде, быстро нашла нижнюю юбку и примерила. Юбка была прекрасна: прозрачная, темно-синяя, она отлично подходила под пепельный корсет. Да и села юбка на ней почти идеально! И если у мамы юбка доходила до колен, то Ярослава выглядела в ней точно как в бальном платье, а плохо застегнутый корсет дополнял праздничный образ.

Что сделать с волосами Ярослава так и не придумала, поэтому она нацепила на волосы стильную изумрудную подвязку с подвеской, найденную среди маминых чулок, которая поддерживала распущенные спутанные волосы, как ободок.

Подходящих бальных туфель на каблуках не нашлось. Все были велики и постоянно спадали с ног, это чуть-чуть расстроило Ярославу, и чтобы босые ноги не выглядели уж чем-то таким необычным, она дополнила свой образ мамиными чулками, которые тоже спадали, но не так как туфли, поэтому пришлось их собрать гармошкой, чтобы уж совсем не свалились.

Довольная собой и своей красотой, Ярослава поплыла покорять маленького Ангела. Она вышла на центральную лестницу и остановилась наверху, давая возможность всем насладиться своей неземной красотой.

Мама, увидев ее, ахнула, выронила бокал из рук, капли вина попали на папин костюм. Она собиралась уж направиться к дочке, когда была остановлена твердой рукой супруга:

— Элен, — обнимая ее, ласково сказал Айк, — не спеши, давай посмотрим, что будет.

И супруги принялись молча наблюдать за своей любимой и единственной дочерью, которая величественно пыталась спуститься, не потеряв при этом волочащиеся чулки, раздаривая царскую улыбку направо и налево и выискивая кого-то глазами.

Айк не выдержал, подошел к лестнице и вежливо протянул руку дочери, скрывая улыбку.

— Осторожней, милая, — шепнул он, склоняясь перед дочкой и целуя ее пальчики.

Бросив на отца величественный взгляд, девочка направилась прямиком к золотому мальчику, который жался к юбке матери, мечтая поскорее покинуть этот скучный зал.

Наконец-то отец понял, ради кого было все это представление! Он подвел дочь к гостям и представил ее:

— Рон, Рина, разрешите представить вам мою дочь, Ярославу, — сказал он, поглядывая на дочь, которая не спускала глаз с так поразившего ее мальчика, — Ярослава, познакомься, пожалуйста, с Яроном.

Ярон был очень воспитанным ребенком. Он шаркнул ножкой, ничем не выдав своего удивления от странного вида девочки, а потом произнес:

— Вы так прекрасны сегодня, что любоваться Вами — одно удовольствие. Надеюсь, Вы подарите мне счастье любоваться Вами в танце?

Ярослава растерялась, танцевать она умела плохо, да и падающие чулки на дали бы ей возможность поразить своими талантами Ярона. Она шмыгнула носом, придумывая как выйти с честью, но ситуацию спас отец.

— Ярон, давай лучше Ярослава покажет тебе свою комнату. У нее много разных игр, и вам будет, чем заняться, кроме танцев.

Глаза Ярона сверкнули, и он было сорвался с места, но, вспомнив, правила этикета, остановился и посмотрел на родителей, испрашивая разрешения.

Рон кивнул, отпуская детей взглядом, вымолвить хоть слово он был просто не в состоянии. Когда дети отошли на безопасное расстояние весь зал стонал от смеха, Ярослава так и не узнала, что же в этот раз гостей так развеселило.

Комната Ярославы поразила Ярона. Он ожидал увидеть что-то розовое, кукольное, заваленное мягкими игрушками, куклами и колясками. Вместо этого перед ним открылось большое пространство, отделанное в золотистых тонах. Даже ночью казалось нет-нет да и блеснет лучик солнца. Но все дело было даже не в тоне комнаты, а в ее убранстве. В комнате царил абсолютный порядок, ничего лишнего, стеллажи с книгами, стол для занятий, два кресла возле камина, а по стенам….по стенам висело холодное оружие, луки, колчан со стрелами. Здесь даже был клинга — метательный нож, состоящий из нескольких лезвий. Этот нож всегда подтверждал высокий статус владельца. Научиться метать его мог не каждый, а только тот, у кого присутствовал хаос в крови.

— Ух ты, — не сдержал восклицания Ярон, — это все твое? И ты умеешь метать клингу?

— Мое, — с гордостью ответила девчонка, стаскивая чулки и бросая из на ковер, — я собираю коллекцию, а мастер учит меня работать с ними и клингу я умею метать. Мама сердится и говорит папе, что тот растит их меня мальчишку, а папа смеется и говорит, что девочка должна уметь все. Правда, пока плохо выходит биться на мечах, но метать ножи я могу с закрытыми глазами, а стрельбу из лука начнем изучать по весне. А ты чем увлекаешься?

— Шахматами, — сказал Ярон, улыбнувшись, — но отец, конечно же, представил ко мне мастера, который тоже обучает военному ремеслу, не пойму только зачем это тебе, где твои куклы, лошадки, зайчики? — пробурчал он.

— Мне не с кем играть в куклы, — капризно ответила девочка, — а хочешь, будем тренироваться вместе, — вдруг с тайной надеждой предложила она своему кумиру, — ты можешь приезжать ко мне в гости, а я к тебе.

— Давай, — покровительственно кивнул Ярон.

С тех пор манера покровительственно с ней говорить, считать ее младше, неопытней и девчонкой осталась, и, как бы Ярослава не доказывала, что она умнее, хитрее, ловчее, ничто не могло переубедить Ярона.

В комнате ее с тех времен мало что поменялось, разве только коллекция увеличилась, да навыки владения холодным оружием улучшились, плюс ко всему появилась тайная мечта, которую она не скрывала от друзей, но они еще пока не придумали как ее воплотить в жизнь!

Наконец Ярон перестал бегать и завалился к ней на кровать. Закинув руки за голову, он мечтательно произнес:

— Поскорее бы вырасти, сдать экзамены в академию. И тогда я бы точно нашел эту дракониху, заставил ее прижиматься к земле и вилять хвостом.

Ярослава рассмеялась из ванной, где она чистила зубы:

— А не боишься, Яр, что это ты будешь прижиматься к земле и вилять хвостом? Если она тебя в детстве смогла разозлить то, что будет, когда ты увидишь ее в юности? Да и любовь никто не отменял, вот, что будет, если вместо того чтобы укрощать строптивую, ты будешь бегать за ней влюбленным драконом?

Ярон прыснул:

— Вот вечно вы девчонки об одном и том же, лишь бы поговорить! Я — дракон, — он вскочил на кровать, выпятил грудь и сорвал со стены меч, — и ничто, вернее никто не заставит сойти меня с пути истинного. Тем более какая-то леди.

— И да, — спрыгивая с кровати и делая кувырок вперед, захохотал Яр — это ты у нас теперь невеста, а я просто — одинокий воин.

Ярослава замерла с щеткой во рту. Точно, вчера же произошел крах всей ее жизни: мало того, что ее обручили непонятно с кем, так еще и тот эпизод, который она мечтала забыть.

Ярон увидел ее лицо, подошел, ободряющее хлопнул по плечу так, что она чуть не подавилась щеткой и снова весело заржал:

— Да ладно тебе, нормальный кстати жених! Одобряю!

Тут Ярослава не выдержала, схватив за шею Ярона, она старательно пыталась запихать его под холодный душ, стараясь ничего не залить вокруг. Ярон смеялся и отбрыкивался. В итоге в ванной, под мечущимся от напора воды, душем, валялись они вместе, громко крича и пытаясь передернуть душ на себя.

Когда оба высохли, им пришла в голову замечательная идея:

— А пойдем-ка разбудим братьев, — задумчиво проговорила Ярослава.