Не обольщайся!

Глава 24. Старейшие

— Зерхи? — спросил один из двенадцати мужчин сидящих за круглым столом. И гулкое эхо огромного зала отразило его слова, зависнув оборванной нотой.

Прямо в центре стола кружилась фигура воина, за которой расплывалось огромное серое нечто. Черный туман затянул когда-то цветущую долину, не оставив никого и ничего живого. Один из мужчин с каким-то сомнением взглянул на распластанную на столе карту — выжженный узор, заискрился, засеребрился и маленькая точка обозначающая долину, вспыхнув в последний раз зеленым, погасла.

Густая, непроницаемая, как тот самый туман тишина, повисла над столом. Тонкая линия, раскинувшаяся вдоль края мира, стала еще тоньше.

— Керсы, — протянул кто-то, и все уставились на единственную точку, оставшуюся в крайнем ряду.

— Самый сильный клан…

— Нужно эвакуировать в цитадель…

— У них другие устои…

— Они внесут раздрай в наш мир…

— Они не отдают нам детей…

Приглушенные шепотки, еле слышные обсуждения, в которых каждый стремился высказаться, а один из мужчин смотрел на гаснущие точки и размышлял. Раньше полоса их мира была шире. Раньше в ней было дюжина линий с поселениями, ограждёнными огромной невидимой стеной от теневого мира. Дюжина линий, в каждой из которых было не менее восьми долин, а в некоторых и полтора десятка. А теперь что? Жалкие два десятка точек и Цитадель. Цитадель, которая теперь способна вместить в себя всех жителей его мира. Только проживут они в ней недолго. Нет, на пару другую поколений запасов им хватит, но будут ли эти поколения? Осталась всего одна точка выхода эйри. Всего один храм Виндриджа… И разрушенный храм забытой Богини…

«Проверяйте разрушенный храм и, обретя в нем девицу, избавьте ее от возможности понести, ибо с ее детьми придет проклятие на земли Айрма» — твердили молодым умам Старейшие. Гриффит вздрогнул, вспомнив об этом и о том, что она все же пришла, а он… Он скрыл этот факт от круга двенадцати и отдал ее самым сильным мужчинам, подтвердив их право на нее. В памяти всплыли ярко-синие глаза и тихий голос той, что уже много лет не покидала его.

«Ты все правильно сделал», — шепнула она, а он, замер с отголоском боли, в груди вспоминая, что однажды совершил ошибку. Ошибку, приведшую его сюда и обрекшую на постоянное одиночество. Даже наследник не мог скрасить боль потери той, что за несколько дней успела завоевать его сердце. Как поздно он это понял? Как не успел разобраться в том, что она значит для него? Да, и кто бы успел, если прорывы почти ежедневны, дела клана превыше всего, а краткие минуты с ней так упоительно прекрасны, что нет времени поговорить, обсудить, понять.

«Это твой сын, наследник, ты имеешь право его забрать, а у твоей эйри своя дорога», — твердил тогда ему отец и он послушался, поверил. Поверил, что ее исполненные боли глаза ничего не значат, поверил, что когда-нибудь сможет ее забыть, выбить боль из себя, скрыть за сражениями, выпивкой и морем греха. Не срослось, не получилось. Пропасть становилась все больше, а рана с каждым годом болела все сильней. И когда он сорвался к ней в надежде забрать и вернуть себе, ему сообщили, что она умерла, рожая наследника его другу…

— Что будем делать? — выдернул его из раздумий требовательный голос Сефриса старшего, Серпет смотрел на него и ожидал ответа.

— Твой сын хочет вернуть себе эйри? — спросил Гриффит. Мальчишка Рейндал ему нравится, чем-то безудержно напоминая его самого. И сейчас этот мальчишка совершал ту же ошибку, что когда-то совершил он — слушал заветы отца, а не веление сердца…

— Да, я требую разрешения напасть на керсов и отобрать у них эйри сына, — вновь озвучил свое требование Серпет.

— Безумец, — шепнул кто-то из присутствующих стариков, а Гриффит усмехнулся. Нет, не безумец, расчётливая дрянь. Он не пойдет один на керсов. Наверняка, уже подговорил соседние кланы и призвал их в союзники. И эйри это только повод — повод уничтожить керсов, когда их и так осталось очень мало в этом мире.

— Мы должны посовещаться. Круг Старейших вынесет решение в течение суток, — ответил он, гася торжествующую улыбку на лице Серпета Серфиса, которому ничего не оставалось сделать, как попрощаться со Старейшими и разорвать связь.

— Что будем делать с керсами? — спросил один из Старейших.

— Ничего, — вскинув руку и призывая всех к тишине, оповестил Гриффит. — Теневой мир окружил их со всех сторон. Керсы в западне. А одна девчонка не стоит потери сотни-другой воинов. Вы же не думаете, что Бренден Макландер и Себастиан Диеро отдадут ее без боя?

Все двенадцать заговорили в голос, а Гриффит сидел и молчал. Скоро все закончится, и теневой мир навсегда поглотит жалкие остатки Варяни. Как хорошо, что в этот раз пришло всего двенадцать девчонок. Как хорошо, что жрецы Виндриджа все меньше могут купить девочек.

Не говоря ничего, Старейший из Старейших встал и покинул зал Собраний. Стайка мальчишек чуть не сбила его с ног — в Цитадели сыны учились девять лет с шести до пятнадцати, а после проходили инициацию и возвращались в кланы. Что бы почти сразу уйти на войну и погибнуть, как погиб его сын, даже не дожив до первого выбора.

«За какие же грехи ты обрекла нас, Аэра, на жизнь в этом мире?» — сжав кулаки, мысленно попробовал докричаться до забытой Богини Гриффит.

И впервые услышал негромкий ответ:

«Вы сами себя обрекли и продолжаете все глубже тонуть в этом. Разве кто-то из вас помнит мои заповеди?».

«Неужели нет шанса на спасение?» — с отчаянием воскликнул старик.

«Я столько их дала, а вы все разрушили. Даже твоя эйри была шансом…», — как-то болезненно и горько рассмеялась Богиня и уже обессиленно тая в дымке мироздания, все же шепнула, — «Это последний. Не упусти и его, Гриф».