23. Марафонский забег с препятствиями по замкнутому кругу.

Итак, заболел и Сережа. Причем гораздо сильнее, чем Санька. Практически все время температура держалась выше 39, и лишь изредка удавалось ее сбить до 38 или меньше. То же самое, как и у сына: никакого аппетита, только помидоры. Я так думаю, что за время болезни моих мужчин я помогла перевыполнить план торговцам этими овощами.

Что было особенно плохо, так это отсутствие в аптеках шипучих быстрорастворимых жаропонижающих препаратов, реклама которых нам так надоела! А вот без них, оказывается, совсем никак! Нельзя же принимать аспирин на пустой желудок!

Бедный Сережа, у которого перед глазами почти все время плавала красная пелена, сделался капризным, словно маленький ребенок или беременная дама.

— Сережа, хочешь чаю?

— Хочу!

— С лимоном?

— С лимоном. И с вареньем. Только чтобы не был сладкий.

Сделала. Отхлебнул, поставил кружку.

— Что же ты не пьешь?

— Не хочу.

И так — целый день.

Хорошо хоть, что Саня немного поправился и мог хотя бы в чем-то помочь. По крайней мере мог вовремя поставить чайник на плиту, если я застревала в какой-нибудь очереди, и напоить отца чаем. Аспирин тот кушал целыми пачками, но заметного облегчения не наступало. Вспотеет, температура ненадолго упадет, зато сам становится, как тот самый лимон, который ему в чай выдавливали. А спустя полчаса снова начинается озноб, и через некоторое время опять под сорок. Ну какой, даже железный организм, такое издевательство выдержит?

Вот я и решила придумать что-нибудь более радикальное. Когда-то мне говорили, что очень хороший эффект дает обтирание водкой. У таких «алкоголиков», как мы, запасов спиртного как правило дома не водилось. Покупалась бутылочка к приходу гостей, а если не выпивалась, то стояла потом в холодильнике довольно долго для медицинских целей. Но, по-видимому, медицинские цели девяносто второго года уже исчерпали все остатки, потому как ничего обнаружено не было. Так что я решила купить не только продуктов, но и ее, родимую, «беленькую». Благо талоны отменили. А заодно еще немного денег поменять.

Я отправилась на родимую Комаровку.

Выйдя из метро, я неспешно продвигалась по улице Веры Хоружей к Комаровскому рынку, наслаждаясь теплой погодой, ярким солнышком и толстым кошельком в кармане.

И в помине не было еще всевозможных оптовых ларьков, которые в 97-м году плотной стеной стоят вдоль всей улицы, торгуя чаем, кофе, предметами гигиены и прочей мелочевкой. И в которых уже упомянутые товары продаются значительно дешевле, чем в магазинах. А сейчас этого не было. Только унылая заводская стена тянулась почти до мебельного магазина. В котором, я в этом уже убедилась, не продавалось ничего, сколько-нибудь достойного внимания. Я миновала мебельный и уже подходила к входу на рынок. И вдруг на какое-то мгновение отключилась, практически перестала воспринимать действительность.

Я протерла глаза. Что за дела? Я стояла у выхода из метро! Ничего не понимаю! Не велика, конечно, дорога, которую я проделала только что, но ведь шесть секунд назад я миновала мебельный и приближалась ко входу на рынок!

Однажды что-то подобное буже было. Только наяву, как говорится, в здравом уме и твердой памяти.

Я ужасно спешила на одну встречу. То есть я выехала по времени совершенно нормально, даже с запасом. Но не напрасно я терпеть не могу такой вид транспорта, как трамвай. Вот и в тот раз я попала в пробку. Времени оставалось в обрез, а человек. который объяснял мне, как доехать, сказал, что рядом с трамвайной остановкой находится автобусная. Только вот автобус ходит крайне редко, и поэтому проще пройти это расстояние пешком, минут десять всего.

Ладно, я вышла из трамвая и прошла уже метров двести. Судя по номерам домов, мне было еще ой как далеко, и тут я обнаружила автобусную остановку. Ничего себе «рядом с трамвайной!» Если это рядом, то те десять минут, которые нужны, чтобы добраться пешком, для меня превращаются минимум в полчаса! Я совсем пала духом, но тут к остановке подъехал автобус. Ура! Я зашла в салон и даже слегка расслабилась. Кажется, успею! Но автобус развернулся и аккуратненько повез меня обратно к трамвайной остановке! Да, действительно, прямо возле нее находилась автобусная. А та, на которой села я, и была целевой, а к тому же еще и конечной. И как будто не было этих двухсот метров, преодоленных на каблуках по причине важности встречи и с высунутым языком в силу крайней спешки. В общем, пришлось снова, по своим же следам, еще раз проходить ту же дистанцию.

Сейчас происходило что-то очень похожее. Вот только что я уже видела эту выброшенную газету. Вот девушка даже еще не успела доесть пирожок, который покупала, когда я проходила здесь несколькими минутами раньше. Дурдом какой-то!

От всего произошедшего я не ожидала ничего хорошего и постоянно была начеку.

Но больше ничего неординарного не произошло. Я преспокойно затарилась продуктами и, возвращаясь обратно, уже сильно сомневалась в том, что попала в эту «петлю» в действительности, что мне это не привиделось. Во всяком случае страшного ведь ничего не произошло! Тем более, что все вытеснили новые и более актуальные впечатления.

На обратном пути я решила еще немного наменять долларов.

Вот тут-то меня и поджидал сюрприз. Наши денежки из будущего преподнесли.

Придя домой и разгружая сумку, я сразу же принялась рассказывать о своих похождениях, напрочь позабыв о «петле».

— Представляешь, Сережа, я чуть в милицию не попала! — начала я, как обычно, без обиняков.

— Что случилось?

— Да с нашими «зубрами» чуть не прокололась.

— Как? Они ведь самые что ни на есть настоящие? Или не понравилось, что истрепанные?

— Как раз наоборот. Я выбрала купюру поновее, добросила советских и подхожу себе к окошку обменника. Протянула их и прошу дать мне десять долларов. Девица забирает деньги и начинает внимательно исследовать злополучного «зубра». Ну и пусть себе смотрит, думаю. А она мне и говорит: «Девушка, Вы откуда такие деньги взяли?» «А что такое? Разве они фальшивые?» — спрашиваю я у нее. «В том то и дело, что не фальшивые. Видите — показывает мне экранчик какого-то прибора, в котором мой «зубрик» светится всеми цветами радуги — купюра подлинная!» «Так в чем же дело?» А девушка продолжает: «Обратите внимание на серию. Здесь стоит «АЯ», хотя последняя серия, которая была выпущена, маркировалась «АВ». И это уже не первый случай. Какие-то молодчики сплавили уже около двадцати подобных купюр! Представляете, какая это сумма! Так что всем банкам строго-настрого было велено проверять серии тысячных купюр».

— Ну, и что ты сделала?

— Забрала своего «зубра», участливо поблагодарила и заявила, что того коллегу, который попросил меня разменять тысячу и подсунул эту ерунду, просто убью.

— И что, она так просто тебя отпустила?

— Не только отпустила, но и порекомендовала обратиться в Нацбанк, сдать эту купюру взамен на новую. Только все голову ломала: если это фальшивые деньги, то почему они отвечают всем требованиям настоящих и почему тогда эти самые фальшивомонетчики оказались такими идиотами, что проставили на них еще не существующую серию. А если настоящие, то откуда они взялись?

— Да, похоже, придется отказаться от этой идеи с обменом, — резюмировал Сережа.

— И не только с обменом. Лучше не рисковать, вдруг и в магазины подобный циркуляр разослали.

— Ничего страшного! Того, что мы уже наменяли, нам вполне хватит, чтобы благополучно существовать здесь еще хоть месяц, хоть два.

На том и порешили. Тем более, что осталось этих денежек всего три бумажки. Причем две из них имели серию «АЯ», а третья — «АТ».

Сережа, который по причине сравнительно низкой — всего лишь 38,2 — температуры вынырнул, наконец, из-за красной пелены и потому пребывал в великолепном расположении духа, с любопытством рассматривал мои покупки.

— В честь чего это? — спросил он, указывая на бутылку водки.

— Пить будем!

— Нет, я серьезно!

Надо же! Оказывается, предложение «об выпить» — совершенно несерьезно!

— Лечить тебя буду. Говорят, обтирание водкой хорошо снимает жар.

— Ага, ты меня будешь обтирать, а я буду все это слизывать, от усердия вспотею и мигом поправлюсь!

Похоже, что мой муж действительно чувствует себя значительно лучше!

— И сколько это удовольствие стоит по нынешним временам? — спросил он, рассматривая этикетку.

— Сто пять рублей, — ответила я и подумала, что в лужу возле Черного озера выбросила почти пол-ящика водки.

Что-то голова сильно кружится. Да и соображаю с трудом. Я взяла градусник. 37,6! Только этого не хватало! Я просто не имею права болеть! Потихоньку, чтобы никто из мужчин не увидел, я стряхнула столбик и спрятала термометр. И также втихаря слопала горсть шариков аскорбиновой кислоты, заедая антибиотиками. Только бы не свалиться!

Загрузка...