Не драконь меня, Ведьма!

Глава 19

Инспектор уселся и спокойно занялся, с пылу с жару, нажаренной рыбой. Лицо было такое… Он думал и думал явно обо мне. Я не удержалась и максимально аккуратно активировала артефакт для чтения мыслей, подаренный наставником, «На крайний случай!».

А в его голове мысли действительно развели настоящий хоровод.

«Что-то во мне умирает, перерождается в новое, доселе неизведанное непонятное и пугающее. Та Искра, которую зажгла Оксана своим появлением, больно обжигает грудь и рвется на свободу. Впервые за долгие годы огневик снова почувствовал жар огня. И пламя это совсем неконтролируемое. Этот пожар лучше не пытаться погасить. Потому что вместе с ним в моей душе умрут остатки света, дарящего жажду жить и двигаться. Что эта маленькая ведьма нужна мне как никто другой никогда не был нужен. Без воздуха можно обойтись хотя бы минуту, без неё мне не жить.

Эх, Ксана, Ксана, что же ты наделала? Ты вырвала моё сердце из груди, а обратно вернуть забыла. Господи, ну зачем мне всё это? Работал же себе спокойно, нет, нате!

Я хочу сына, безумно хочу! С её глазами и моим характером. Да, нам придется несладко: с такой работой растить ребенка, зато как это закалит его! Каким мужчиной сделает! На сложных заданиях их можно будет оставлять в безопасном месте. Заведем пацану собаку, а может две! Как я в детстве мечтал о мохнатом друге! Обучить наукам мы и сами сможем! И школа Мари его магии доучит, а дальше сам сможет учиться...

Кто бы ещё ведьму в мои планы посвятил? Может Марианну как раз попросить? Оксана же им с Марком помогла. Надо подумать. Хорошо подумать. А ещё надо держать себя в руках и не давить на неё. Я, конечно, не могу быть уверен, но мне кажется, за маской «я не знаю, чего хочу», она очень даже знает. Моя ведьма пытается быть тем, кем не является. А ей просто нужно помочь избавиться от комплекса не магического мира и раскрыть крылья. В конце концов, я же генеральный корректор судеб, а значит, самую важную для меня судьбу должен суметь направить…»

Я не выдержала, просто не смогла дослушать! Вскочила и побежала в сторону леса, только пробурчала:

— Скоро вернусь!

Боже, какая же я дура! Как же больно я ему делаю! Да меня не то, что пытать, убить мало! Слезы катились сами по себе, градом, водопадом, ураганом… Горло словно сдавило в тиски, и я уже не могла сказать ни слова, даже если бы очень захотела.

Господи, да я хочу этих отношений, но и работать хочу! А как с такой работой детей растить?! Все так страстно расписывают войны, потери, боль... Неужели в этой работе и в правду нет ничего хорошего для того, кто ее выполняет? Неужели вокруг инспекторов всегда царит только тьма и хаос? А как же те, кому мы помогаем? Чьи жизни спасаем? Как быть с друзьями, которых можно обрести в пути?

«Люди неблагодарны по своей природе!» — вспомнились слова учителя. Вспомнилось и то, как поступили с магом, спасшим город наставника. Не верю. Не хочу в это верить!

Да, я снова расклеилась. Нельзя было лезть к нему в голову, пусть думает, о чем хочет! А хочет он сына… И сына от меня…

Тучи сгустились, но сейчас, даже при той истерике, которая со мной происходила, я сумела контролировать силу. Наверное, расту, как маг…

Я вышла на довольно большую поляну, чуть дальше по тракту, чем стояли мы, умелась на бревно-скамью и продолжила рыдать.

— Кис-кис! – донеслось из-за кустов хриплым голосом.

— М-м-м? – я обернулась. Не наш. И что это за небритая физиономия?

Я встала и попятилась.

— Куда ты, цыпа?! – снова голос за спиной.

— Ух, хорошенькая! – это уже сбоку.

Я собралась броситься обратно, но и там уже стоял волосатый, немытый мужик с ножиком в лапище.

Только я набрала воздуха, чтоб издать толи перепуганный вой, толи победный клич, как споткнулась о неудачно подвернувшийся камень и уселась попой в густую крапиву.

Организма почуяв боль, перепугалась еще сильнее.

— Мама! – сдавленно крякнула я.

Разбойник схватил меня за косу и потащил за кусты.

— Пусти, скотина! – вырвалось у меня. Дыхание медленно начало возвращаться.

— Пущу, только сперва мы с друзьями насладимся тобой! – он потянул меня вверх, а сам наклонился к шее и лизнул.

— Фу-у-у! – не сдерживала я омерзения.

— Я тебе покажу «фу»! – второй подошел и дал мне пощечину. Но, тут уже от обиды и досады голос ко мне вернулся. Я набрала побольше воздуха и взвыла:

— Ти-и-им!

Только пока он добежит… Я извернулась и нанесла подлый удар в пах тому, кто держал меня за волосы. Он обронил нож, я подхватила и наставила на второго. Меня снова начали окружать. Я попятилась. Ноги путались в густой траве и я, чтоб не распластаться, перекатилась через спину. И вновь организма мне напомнила, что с ней надо обращаться бережно, иначе бывает очень больно. Сучки, веточки, камешки… Все это я успела прочувствовать, пока увиливала от разбойников. А плечо отдалось такой болью, что захотелось не просто прибить разбойничков, а делать это медленно и с энтузиазмом!

Любимый инспектор вылетел из-за кустов, как разгневанный смерч. Он пронесся вихрем, мигом укладывая моих обидчиков на лопатки.

— Милая, испугалась? – он подошел и поднял меня на руки. Я выронила отвоеванный нож и разрыдалась окончательно, — не бойся, уже все хорошо. Я с тобой!

Он как котенка прижал меня к себе и понес к лагерю.

Я вспомнила, что рыдала, только теперь уже можно было не прятать слез. Ну, а что? Испугалась девка, бывает… Я обняла Тима за шею и тихо прошептала:

— Все у нас будет хорошо. Ты мне веришь?

— Верю, даже знаю наверняка! Ты ходячее чрезвычайное происшествие! – ответил он, бережно усаживая меня у костра. Поснимал со спины налипшую листву, недовольно цокая языком, осмотрел плечо. Народ подождал пока я отойду от шока, поем, и мы снова двинулись в путь.

Я сидела у потрескивающего огня. Это последняя ночевка, дальше город, маг, желающий обрести величие божье и еще неизвестно что...

Из-за затянувшегося обеда нам пришлось остаться ещё на одну ночь в лесу. Из-за меня. Из-за моей глупости, ревности и раны... Мы ехали, пока не начало сереть, а потом остановились у небольшой реки. Я долго отмывала нашу труженицу лошадку, так самоотверженно нас донесшую в такую даль.

Тим не разговаривал со мной. Теперь я понимала, что ему тоже тяжело. Сама же оттолкнула, сама себя наказываю. Как отважиться, рискнуть и быть с ним?

Нет, если я буду с ним я стану тенью инспектора. А мне сначала нужно стать равной ему. Чтобы идти нога в ногу, чтобы прикрывать спину, помогать, любить...

Но, черт побери, не такая я, не могу перечить тому, кого люблю. Нет во мне стержня в этом плане. Как же хочется закричать, бросить всё, подойти к нему обнять и хотя бы попытаться словами передать насколько меня разрывает изнутри...

И он даже поймет то, что происходит у меня на душе. Только вот захочет ли, подождать пока я войду в колею? Или обидится и скажет что-то из разряда: «Да нафиг ты мне такая умная и красивая надо?». И не с кем посоветоваться, не с кем поделиться, излить душу...

Хорошо обученная, попав в реальный бой, я тут же растерялась и не смогла ровным счетом ничего… Тим прав, я маленькая заигравшаяся девочка, которую научили турнирам, но не научили настоящим боям.

Глаза невольно наполнились слезами. Нет, нельзя сейчас с ним говорить. Ещё не время...

Утро, Как водится, вечера мудренее...

Только вот сон не шел ни ему, ни мне. Руки так и чесались снова воспользоваться артом. Я честно держалась, сколько могла. Но, не справилась, не смогла!

Кулон для считки мыслей стал чуть теплее, и я снова почувствовала себя последней сволочью…

«Не давить на неё! Хорошо, но почему я не могу чисто по-дружески принести даме цветы? Где я там с вечера видел алые дикие розы? Надо же, прижалась, во сне видимо. Значит, всё-таки любит!».

Знал бы ты как, не сомневался бы. Я отключила артефакт. Все-таки взяла себя в руки.

Я открыла глаза, рассвет! Встала, повернула голову на Тима и увидела брюнетистую макушку спящую на его плече.

— Вот же привязалась, — пробубнила я себе под нос. А может стоит дать им шанс?

Я беззвучно проскользнула к костру, закинула несколько поленьев. Дозорный, зараза, мирно спит! Надо проучить! Я зашла со спины, и, зажав его рот ладонью, приставила нож к горлу.

— Жизнь или кошелек! – хриплым, изменённым магически, голосом спросила я.

— На, — он трясущимися руками нащупал и отстегнул с пояса кошелёк, протянул мне,— только не убивай! — жалобно попросил он.

— Не спи на посту, придурок, — прошептала я уже своим голосом и, бросив кошелёк перед ним, отпустила.

— Извините, — смущенно промямлил горе-дозорный, — устал я сильно...

Я махнула на него рукой и пошла по тропинке по-над речкой. Хотя я бы сказала, что это ручей, метра полтора два в ширину. В особо глубоких местах едва доходящий до груди. Берега поросли ольхой и вербой, но кое-где проглядывали кусты с яркими цветами. Явно паводок смыл чей-то достаточно большой сад. Или обрезая розы, ветки выбросили в реку, а они пустили корни. Впрочем, это неважно. Тропа несколько раз вильнула, и я вышла к огромному розовому кусту, перегораживающему путь на большую поляну.

Обошла его и начала разминаться, как учил наставник. Надо больше тренироваться, чтоб всякого быдла так глупо не пугаться.

Потом вырезала посох в свой рост и стала упражняться с ним.

Через пятнадцать минут я услышала шаги, но останавливать тренировку не стала. Тим аккуратно обогнул куст, и выглянул из-под густых ветвей ольшанника. Я обозначила, что он поражен в шею. Он ушёл в кувырок, чтобы разорвать дистанцию, выхватив осиротевший клинок, встал на ноги.

Не жалея выражений, он отругал себя за неосторожность.

— Давно меня так не подлавливали. Я действительно удивился. Ксана, ты решила, что шест лучше клинка?

— Да, — честно сказала я, — меч штука заметная, а путник с посохом внимания не привлекает. Он только хмыкнул, а я предложила, — потренируемся?

— А не боишься? — с сарказмом спросил он.

— Абсолютно не боюсь!

Считается, что шест против меча слабоватое оружие. Но здесь вся фишка в том, кто именно держит боевые рукояти. Наставник, например, неоднократно наблюдал, как простой монашек обычным дорожным посохом отправляет в нокаут вооруженных до зубов наемников. Правда, монастырь у них, вроде был Боевой …

Главное преимущество шеста против меча – его длина. Главный же недостаток в том, что при неосторожном финте противник вполне может его перерубить и тогда придется вспоминать технику работы двумя палками.

Я, непомерными стараниями Николоса, зачатки общения с шестом все-таки усвоила. Взявшись за середину, я закрутила мельницу, чтобы держать Тима на расстоянии. Техника всем знакомая, вполне очевидный выбор для новичка. Защита, почти абсолютная. Пройти, через устроенное шестом торнадо, очень непросто, но инспектору и не надо. Есть маленькая проблема — такого темпа я долго не выдержу. Ему нужно немного подождать, когда я начну уставать и допущу ошибку, например, не выдержу ритма вращения. А воспользоваться паузой и нанести решающий удар – дело техники.

Что ж, не нападает, значит предоставим ему ожидаемую брешь… И тут я сумела в очередной раз напомнить моему дракону, что нельзя недооценивать противника. Дырка в защите оказалось ловушкой. Только он попытался подступить ближе, чтобы нанести удар, я слегка шагнула в сторону и ударила его концом шеста в колено. Чтобы не упасть, ему пришлось уйти в кувырок.

— Неплохо, — сказал он, вставая на ноги.

Я довольно улыбнулась от похвалы. Но в тоже время меня словно молния ударила от осознания. Да, инспектор, да, крут, но, Господи, он же также смертен, как и я. Он говорил, что мы не боги и что равны всем остальным. Наверное, именно сейчас я наконец-то сумела осознать его слова.

Я замерла, перестав раскручивать посох. Тим ловко воспользовался моментом и, выбив палку у меня из рук, бросил свой клинок. Он повалил меня на землю.

— Сдавайся, ведьма!

Ступор, напавший на меня, тут же отступил. Нельзя так подло лезть обниматься! Я извернулась, и, сумев поджать колени, оттолкнула его.

— Ни за что! — по слогам протянула я, резко вставая на ноги.

— Ах, так! — Тим с новой силой пошел в наступление.

Бой оказался неравным. Инспектор всё время подлавливал меня и щекотал бока, а я не успевала даже дух перевести.

— Всё! Я больше не могу! — окончательно взвыла я.

— Сдаёшься? — снова ехидно поинтересовался Tим.

— Сдаюсь! — сквозь смех выкрикнула я.

— Тогда идем готовить завтрак! — подав мне руку, предложил он, — если конечно нас ещё не потеряли.

Он сорвал раскрывшийся бутон с розового куста и протянул его мне.

— Спасибо, — приняла я цветок, — только завянет ведь…

Он силой вытянул лишнюю влагу из цветка, сделав его сухим, как для икебаны.

— Теперь нет, — тихо ответил он.

Мы молча дошли до стоянки. Узкая тропинка позволяла идти только одному за другим. Я шла первой. Рубаха на моем плече пропиталась кровью, надеюсь, он не заметил. И каким чудом ни разу не попал по ране?

— Надо срочно обработать и перебинтовать плечо!— донеслось до меня сзади.

— Хорошо, — смирилась я.

Народ успел проснуться и бродил в поисках еды. Судя по всему, дозорный испугался мало и, как только я ушла, беззаботно заснул. Ну и фиг с ним!

Тим усадил меня и устроил перевязку.

— Тим, нежнее! — зашипела я, когда он снимал прилипшие бинты.

— Оксана, я и так предельно осторожен, не злись,— тихо попросил он.

— Может, не будем перевязывать? — спросила я, затянулась рана уже. Лучше будет зарастать без битов.

— Хорошо, но каждые два часа я буду осматривать.

— Так хочется почаще видеть меня полуголой? – не удержалась я от колкости.

— Но почему полу-то? — рассмеялся он.

— Идёмте завтракать, я бутербродов сделала с чаем,— пригласила блондинка. Хорошая всё-таки девчонка и почему маг выбрал не её? Наверное, слишком мудрая и спокойная. На самом деле мало кто хочет спокойной и размеренной жизни, поэтому так часто пары и разваливаются. Так глядишь, вроде сошлись, всё хорошо. А только чуть времени пройдет, раз и разбежались. Видимо, потому что быт съедает всё доброе и светлое, что бывает между людьми. Не хотела бы я так. Полгода пожить и не справиться с распределением обязанностей. А Тим еще и властный… Я так боюсь не выдержать…

Чай с розовыми лепестками был божественным. Или просто от утренней тренировки я настолько проголодалась, что мне и тот заяц несоленый вкусным бы показался?