Назад в СССР. Шелепин-2

Глава 6

Поезд до Парижа через час унес нас из Берлина и мы всю дорогу до границы проспали. Проверка наших документов не заняла много времени и когда мы наконец вышли на платформе Северного вокзала. Наталья на таксомоторе отправилась в наше посольство, а мы, достав немецкие паспорта, также на такси добрались на Лионский вокзал. Выждав пару часов, мы заняли свои места и без приключений добрались до Марселя. Здесь мы встретились с остальными нашими коллегами и все вместе поднялись на борт пассажирского лайнера. Когда мы устроились с Эйтингоном в одной каюте, в нашу дверь постучали. Открыв, мы увидели парочку в хорошо сшитых костюмах.

Эйтингон их узнал — Товарищи майоры госбезопасности! Вас то каким ветром занесло на это судно? — повернувшись ко мне, представил гостей — Это Лейба Лейзерович Фельдбин или Лев Лазаревич Никольский, а это Наум Маркович Белкин. Ну а товарищ Шелепин Александр Николаевич представляет Главполитупр. Значит и от Ощепкова сюда направили его сотрудников?

Лейба кивнул — И нас тоже направили координировать действия испанского правительства и нашего. И прошу напомнить, что я уже давно не Лейба Фельдман! А сейчас и подавно по легенде я Александр Михайлович Орлов. Давайте договоримся, что о моих настоящих имени и фамилии никто не узнает.

Я вспомнил как в РИ этот Орлов, прослышав о чистках среди чекистов в СССР обосрался и сбежал вместе со своей семьей, украв из сейфа около девяноста одной тысячи долларов из оперативных средств НКВД, во Францию, откуда пароходом Montclare из Шербура в тридцать восьмом году прибыл в Монреаль, а затем перебрался в США.

— С нами в Испанию плывет полномочный представитель СССР в Испании Марсель Израилевич Розенберг. Этот приказ правительства он просил передать вам, товарищ Эйтингон.

Эйтингон уточнил — Это который был пару лет заместителем генерального секретаря Лиги Наций Жозефа Авеноля?

— Так точно. Свое назначение товарищ Розенберг получил в спешном порядке и потому как и мы все добирается окружными путями. С нами еще два десятка молодых сотрудников, будут проходить обучение в условиях максимально приближенных к боевым.

Эйтингон вскрыл конверт — Меня назначили Главным военным советником.

Я протянул руку — Поздравляю!

Майоры госбезопасности переглянулись с кислым выражением лица. Еще бы! Эйтингона пока он возглавлял УССБ, знали все. Его конечно же побаивались, так как его принципиальная дотошность не давала расслабиться никому.

Выдержав паузу, разведчик добавил — А тебя, Александр, назначили моим заместителем по политической части, а товарища Орлова, — этот псевдоним Эйтингон подчеркнул особо, — Заместителем от госбезопасности.

К нашему удивлению судно было полным — в Испанию со всего мира направились добровольцы для защиты республики. Больше всего среди иностранных добровольцев было граждан Франции (почти 25 %), Польши (около 10 %), Италии (почти 10 %). Правда настрой этих людей заставил нас усомниться в действенной помощи от иностранцев — все они рассчитывали повоевать от трех до шести месяцев, не более. Одни были не готовы на длительную помощь испанцам из-за своих семей, к которым они собирались вернуться, другие же были озабочены оставленными работой или собственным бизнесом. Такое впечатление, что в Испанию собрались развеяться и пострелять любители острых ощущений, не готовые умирать и получать ранения. И действительно, впоследствии мы убедились, что мало кто сражался более шести месяцев. Каждые три-шесть месяцев добровольцы покидали Испанию и возвращались назад.

После доставки нас в испанский порт, судно приняло в себя часть беженцев, которые решили покинуть страну на время военных действий.

В Мадриде нас поселили в выделенный под резиденцию Коминтерна роскошный отель «Гэйлордс».

В первый же день когда мы обедали (питание на высшем уровне для коминтерновцев и для нас было бесплатным) в ресторане на первом этаже отеля, к нам за стол подсела совсем юная француженка — Вы не против если я разделю с вами этот столик?

Эйтингон пожал плечами, занятый поеданием курицы, обжаренной в свином жире, я же отложил вилку, оторвавшись от утки с брюквой и ответив на родном языке девушки — Мы не против! Что делает такая юная особа в Мадриде?

Подошедший официант предоставил меню француженке и она пару раз ткнула в него пальцем — Мне пожалуйста перепёлки в виноградных листьях и вот этот смешанный салат Ensalada Mixta! Ну и белое вино конечно!

Затем повернулась ко мне и протянула для рукопожатия руку — Одетта! Я здесь ради помощи испанскому народу.

Я легонько пожал — Меня зовут Кортес, а это мой друг Доницетти.

Девушка хитро прищурилась — Но вы же не испанец, а ваш друг вовсе не итальянец! Откуда вы родом, признайтесь, вы из Советского Союза? Когда я проходила мимо, вы разговаривали на русском. У меня бабушка из России и я неплохо понимаю русский язык, хотя разговариваю с страшным акцентом.

Так вы, Одетта не ответили на мой вопрос. Чем вы занимаетесь здесь, в Гэйлордс! — я постарался «съехать» с темы.

В ответ девушка улыбнулась — Я работаю машинисткой в Коминтерне. Хотя я убежденная анархистка, мне здесь определенно нравится.

— И какой же анархизм вас привлекает?

— В смысле? — удивилась Одетта.

— В Испании существует несколько вариантов анархизма, а именно: экспроприаторский анархизм который приветствует воровство, грабежи, мошенничество и подделку валюты. Совершенные грабежи называются «экспроприацией буржуазии»; крестьянский анархизм в сельской местности Андалусии; городской анархо-синдикализм в Каталонии, особенно в её столице Барселоне с его идеей о том, что только революционные организации трудящихся, базирующиеся на принципах взаимопомощи и коллективного самоуправления, могут способствовать построению нового, справедливого общества; и то, что называют «чистым» анархизмом в других городах, таких как Сарагоса.

Одетта беззаботно пожала плечами и принялась за свой салат — Я скорее сторонница Пьера-Жозефа Прудона, основателя современного анархизма.

Эйтингон закончил есть, и, отодвинув тарелку, задал вопрос девушке — А как вы относитесь к Троцкому?

— Так он же коммунист, да еще и ваш, русский. А я за анархию-мать порядка!

Вечером мы опять вместе ужинали и танцевали танго под музыку живого оркестра. Когда наши тела соприкасались, глаза девушки разгорались пламенем страсти, пьянящим почище всякого вина. Нужно ли пояснять, что ужин плавно перетек в буйство в моей постели, благо у нас с Эйтингоном были отдельные номера. Хотя девушка не была девственна, она была неопытна и для нее стали откровением все, что я с ней делал. Утром она разбудила меня поцелуем — Ты просто Дон Жуан в постели! Мне похоже придется опоздать на работу.

С этого дня все ночи мы проводили вместе.

В середине октября мы получили данные о том, что немцы с конца июля на своих судах перевезли 13 523 марокканских солдата и 270 000 килограммов военного снаряжения из Марокко в Андалусию. Именно африканские силы Франко, перевезённые и снабжённые таким образом, стали решающим фактором в войне. Германия подписала Соглашение о невмешательстве 24 августа 1936 года, но постоянно его нарушала. Об этом мы сразу же отправили шифровку в Москву.

К осени франкисты захватили большую часть Испании и подошли к Мадриду. План националистов по захвату Мадрида был простым — они не рассчитывали на серьёзное сопротивление. Столицу защищали примерно 20 тысяч республиканских солдат и офицеров. Ударная группировка Северной армии генерала Варелы (10 тысяч человек), используя немецкие танки Pz I, должна была окружить Мадрид с юга и запада, постепенно сужая фронт. С воздуха войска Варелы должна была прикрывать итало-немецкая авиация, которая позже, 2 октября начала массированные бомбардировки Мадрида. Большую роль во взятии столицы командование мятежников отводило своим сторонникам в осаждённом городе. Командовавший Северной армией Эмилио Мола заявил, что, помимо имеющихся в его распоряжении четырёх армейских колонн, он располагает ещё пятой колонной в самом Мадриде, которая в решающий момент ударит с тыла.

Мы с Эйтингоном были приняты президентом Испании Мануэлем Асанья — Здравствуйте, товарищи! Из-за переброски почти четырнадцати тысяч солдат из Африки наша милиция в растерянности, сами понимаете, что выучки у них нет никакой, а создать профессиональную армию не позволит правительство. Слишком сильны позиции анархистов. Нам нужна помощь Советского Союза. Мы готовы за тяжелое вооружение и технику платить золотом. Наступление мятежников вызвало панику в правительстве. По инициативе министра финансов Хуана Негрина золотой резерв страны решено перевести в более безопасное место. Драгоценный металл тайно изъяли из хранилища и доставили в Картахену, в которой базируется испанский флот, предлагаем золотой резерв отправить на хранение в СССР и им расплачиваться за ваши поставки.

Я переглянулся с Эйтингоном и предложил — Уверен, что вашего золота не хватит на полноценные поставки. Предлагаю эвакуировать собранные со всех музеев Испании в музее Прадо полотна картин. За счет этой коллекции вы также можете получать помощь оружием. И еще один совет — Не экономьте на наградах! Почаще награждайте добровольцев за их подвиги республиканскими орденами и медалями. Люди должны хотя бы этим гордиться за участие в боях.

— Вы правы! Орденом Испанской Республики мы действительно редко награждаем, еще одну высшую военную награду за доблесть республики Лавровый Мадридский знак отличия мы готовим изготавливать в качестве республиканского эквивалента Ордену Святого Фердинанда с лавровым венком, который вручался во времена монархии. Всех отличившихся добровольцев, которые по вашему мнению, подлежат награждению, заносите в список и направляйте его мне.

Сразу по прибытии в Испанию отобрал из добровольцев пять сотен человек, разделив их на три роты. В основном это были испанцы, но были и французы и американцы. Критерием отбора было обязательное наличие в биографиях добровольцев служба в армии и полиции со стрелковой подготовкой. Поставив над каждой ротой командирами моих бывших однокурсников из числа лучших инспекторов моего Управления, а остальных своих подчиненных раскидав командирами взводов, я в течении пары месяцев обучил свое воинство партизанской войне. Изучали вождение мотоциклов, грузовиков и легковых авто, танков и броневиков. Каждый учился наводить и стрелять из орудий, в том числе танковых. Благодаря наличию среди добровольцев семи бывших трактористов, одного водителя танков и шестерых артиллеристов я думал обзавестись еще и танками. Остальные, получив навыки артиллеристов, могли их со временем довести до совершенства.

По согласованию с Москвой в Картахену были присланы четыре советских корабля с устаревшими но действующими полевыми орудиями и снарядами к ним, минометами и запасом мин, станковыми и ручными пулеметами, огромным количеством Мосинок и патронов к ним, ручными гранатами. С первой партией оружия прибыли на испанскую землю советские истребители И-15 («Chato» — «Курносый») и И-16 («Mosca» — «Муха»), и с их появлением господство авиации фашистов в небе над Мадридом закончилось. Советские специалисты развернули и систему ПВО испанской столицы. Вместе с истребителями в небе Испании появились советские бомбардировщики СБ и произвели шоковое впечатление на франкистов. Взамен на корабли под присмотром Орлова погрузили ящики с золотом и больше трех тысяч картин, уже через неделю корабли прибыли в Одессу. С капитаном одного из кораблей я передал письмо для Гамарника с просьбой ознакомить с ним товарища Сталина.

Следующий приход советских кораблей доставил наши легкие танки с советскими экипажами.

Оказание военной помощи республиканцам со стороны СССР заставило Италию и Германию увеличить масштабы своей поддержки националистов. Так, 6−7 ноября было объявлено о создании из 6500 немецких лётчиков-добровольцев и обслуживающего персонала авиационного легиона «Кондор» под командованием Хуго Шперле.

К 4 ноября попытки контрнаступления Народной армии провалились. В этот же день Варела после короткого боя взял город Хетафе, находящийся всего лишь в 13 км от Мадрида. Националисты не скрывали своего оптимизма и считали итоговый успех наступления делом ближайших дней. Большинство зарубежных наблюдателей придерживались того же мнения. Падение Мадрида считали неминуемым и многие республиканцы. Так, ещё 22 октября столицу покинул президент Асанья. Премьер-министр республики Ларго Кабальеро держался смелее и пытался по мере сил организовать оборону города.

Мое партизанское подразделение вместе со мной, нагрузившись запасом взрывчатки и мин, ночью выдвинулся к Хетафе. Разделившись на три части мы просочились меж нечастых постов франкистов и подобрались к стоявшим двумя группами сорока пяти танкам, накрытых масксетями. Тут же стояли десяток грузовиков, часть загруженных ящиками со снарядами и патронами для пулеметов.

Сразу после смены караулов около трех ночи мы начали уничтожать охрану танков, используя Наганы с глушителями и ножи. Почти на всех танках были закреплены канистры с бензином, оставалось просто открыть горловины и позволить бензину вытекать прямо на броню. Оставив нетронутыми шесть танков с краю, мы после открытия канистр заминировали танки двумя часовыми минами, установили еще одну на ящиках со снарядами, которые были сложены в откопанном капонире, вокруг которого еще и навалили вал из выкопанной земли. Танкисты и отдыхающая смена караулов спали в двенадцати больших палатках. Закончив минирование, мы распределили между собой палатки, в каждую входили по трое, с парой револьверов с глушаками в руках. За пять минут с танкистами было покончено. Собрав их документы и форму, заминировали внутри палаток по трупу, подложив под них лимонки, выдернув из запала предохранительные чеки. Часовые мины поставили на час.

С сияющими глазами ко мне подошли мои подчиненные, командующие добровольцами — Здорово мы порезвились, товарищ Кортес! Куда теперь?

— Немедленно сформировать шесть экипажей на захваченные танки и отогнать их от заминированных. Посадите на броню по паре-тройке бойцов, так, чтобы они не свалились под гусеницы. Остальных — в грузовики. Как только орудия и пулеметы в танках будут готовы к бою, выдвигаемся сначала позициям десятка гаубиц, а затем захватываем позиции двух десятков полевых орудий. Переодеть всех в захваченную форму. Остальным укрыть кузова брезентом и масксетями. На трофейной карте расположение артдивизионов указано здесь.

Нашу механизированную колонну никто не останавливал и мы спокойно остановились около палаток с артиллеристами, где за пятнадцать минут вырезали имеющуюся охрану. Вытащив из палаток толком не проснувшихся испанцев их выстроили в шеренгу. Чуть в стороне стояли тягачи. — «Еще и на них людей сажать!»

Я прошелся вдоль них — Кто хочет жить, шаг вперед. Остальным отрежут головы.

В качестве наглядности я за волосы поднял отрезанную голову их командира, который спал в отдельной палатке и попытался оказать сопротивление. Большинство солдат облегчило свои желудки, затем все шагнули вперед.

— Ценой вашей жизни станет обстрел из ваших орудий штаба Варела и расположения его дивизий. Но если вы готовы отказаться, то всегда можно сделать шаг назад. — отбросив голову к ногам ближайшего испанца, я посмотрел на горизонт, который во-вот осветит заря. — После меткой стрельбы я готов взять вас добровольцами в свой батальон. Все равно вас расстреляют за предательство.

Отказников не было и я приказал им готовить орудия к бою и наводить по на цели. Отправив все танки и большую часть ко второму дивизиону, в состав которого входили германские 88-мм орудия РАК-36 и 70-мм горные пушки Шнейдера с приказом расчеты уничтожить, а запасы снарядов заминировать, пушки прицепить у грузовикам и танкам, с остальных снять замки и прицелы.

— Орудия к стрельбе готовы!

— Огонь!

После первого залпа взорвались наши часовые мины и небо осветили вспышки пламени. Сделав еще четыре залпа, гаубицы практически полностью уничтожили войска Варела. Палатки с размещенными в них испанцами разметало так, будто их и не было. В бинокль хорошо были видны воронки, среди которых шевелились раненные, большей частью с оторванными конечностями. Назад мы возвращались с пополнением из расчетов гаубиц. В отличие от моих радостных бойцов, их кислые лица выражали вселенскую скорбь.