Назад в СССР-2

Глава 18

– Чего он? Дышит? Проверь.

– Дышит, дышит… Что с ним будет? У-у-у… Бугай здоровый… Подумаешь, по голове легонько отварили. Лежит вон, отдыхает. Чистый курорт.

– Он должен быть жив. По крайней мере, пока. Нам нужно задать ему несколько важных вопросов. А ты приложил слишком сильно.

– Да говорю же, все нормально с ним. Видишь, грудина поднимается? Не переживай, ягодка.

Я внимательно прислушивался к голосам, которые звучали в темноте и пытался понять, какого черта происходит.

Первый голос, сильно переживавший за мое состояние, я знал. Пожалуй, даже неплохо знал. Это была Маруся. Хотя, совершенно непонятно, при чем тут она.

Второй голос был мужским и тоже сильно казался мне знакомым, но я никак не мог понять, кому он принадлежит. Слышать – слышал раньше. Это точно. Мужик, молодой, наверное. По крайней мере, не старше тридцатника. Хотя, с другой стороны, мало ли, вдруг на самом деле это обманное впечатление. Да и какая к чертовой матери разница? Гораздо важнее понять, что, блин, происходит?

Рассмотреть говоривших я не мог по очень простой причине. На моей голове был мешок. Вернее, я так подозреваю, что мешок. Похоже на то. Ткань достаточно плотная, грубая и держится на башке свободно.

Правда, это совсем не объясняет того факта, что я лежу на спине, руки у меня явно связаны. Такие выводы сделал, естественно, опытным путем. Чисто по ощущениям.

– Второй здесь? – Поинтересовалась Маруся у своего собеседника.

– Здесь. Вон он, в темном углу. Ты не видишь его что ли? – Ответил мужской голос, а потом со смешком добавил. – Хочешь попрощаться? Я могу выйти.

– Не плети ерунды. Он тоже жив?

Маруся слегка была раздражена. Ну или мне так показалось. Сложно говорить наверняка, когда ни черта не видно. И еще я старался не обнаружить своей возобновившейся активности. Пока не пойму, где, а главное – зачем оказался, лучше пусть думают, будто товарищ Волков пребывает в беспамятстве.

А вообще, конечно, отправляясь в этот чертов кабак «Черная кошка», я никак не рассчитывал, что вечер закончится столь неожиданно. Всякое, конечно, прикидывал. Думал, может бандиты нарисуются. Может, просто отсижу положенное время и уйду. Но обстоятельства сложились вообще по-другому.

Есть такое выражение расхожее «что-то пошло не так». Вот в этот вечер все пошло не так.

Сначала появление Бати. Естественно, о причинах его прихода оставалось только догадываться, потому что сам Батя откровенничать не спешил. Впрочем, он вообще не спешил ни в чем. Вел себя неторопливо, нагло, уверенно. Будто вовсе не на территории конкурентов находится.

После его удивленной реакции на мое присутствие последовало… ничего. Вообще. Это выглядело так, будто в первые минуты он сильно охренел, а потом такой: «Да? Ну ладно.»

И все. Спокойненько уселся за стол со своей спутницей, которая, я так понимаю, была очередной батиной… как бы это поприличнее сказать… Аааа, черт. Тут прилично не скажешь. Остановимся на формулировке – была его очередной. Остальное пусть каждый додумывает в силу собственной испорченности.

Загадка, конечно. Зачем Бате какие-то левые бабы при том, какая у него имеется жена? Все эти девки на фоне Маруси выглядели бледноватыми подделками дорогого аксессуара.

Впрочем, напрашивается вопрос вполне логичный и в обратную сторону. Зачем Марусе Батя? Тем более, если верить словам тети Миры, Маруся всяко поумнее, похитрее и пожестче будет.

Ну, как говорится, чужая душа – потёмки. В любом случае, уверен, интерес у них взаимный.

Ну и что? Пришел Батя, громко во всеуслышания своим вопросом сообщил присутствующим, что в гости к ним забрёл Артист. Тот самый, который стал причиной недавнего кипеша, а потом благополучно уселся за столик со своей дамой и все. Больше никаких активных действий с его стороны не последовало. Просто кушал, выпивал, наслаждался жизнью.

Выглядел Батя подозрительно довольным. Хотя, к примеру, на свою спутницу внимания почти не обращал. А она очень старалась ему угодить. Была мила, очаровательна и периодически даже откровенна. Прижималась к Пашке бочком, смеялась, соблазнительно обнажала плечико. Думаю, после всего, что было у нас с Батей, могу называть его по имени. Правда, исключительно мысленно.

У меня сложилось впечатление, будто Батя реально пришел ради развлечения. Захотел подразнить конкурентов.

В любом случае, присутствующие в трактире бандиты свое внимание разделили ровно на двоих: часть досталась Бате, часть мне.

Но каких-то активных действий со стороны местных не последовало. Они словно сами охреневали от наглости обоих. Имею в виду себя и Батю. И ведь не объяснишь людям, что я, к примеру, вообще не стремился к столь сомнительной популярности.

Спустя час, стало откровенно скучно. По крайней мере, мне. Я наелся, напился и хотел уже домой. Очевидно, никто не собирается предпринимать какие-либо шаги в сторону действий. Впрочем, со мной все ясно. Лёник, который должен был выполнить роль голубиной почты, валяется в своей мастерской. Ну или не валяется, если его нашли. Рано или поздно это ведь произойдёт.

Я собрался было покинуть увеселительное заведение, когда началось то самое, о чем говорил ранее. Что-то пошло не так.

– Эй, Артист…

Я поднял голову и с удивлением уставился на Батю, который, слегка покачиваясь, замер рядом с моим столом. Судя по его состоянию, выпил он немало. Но это ладно. Пусть хоть до тошноты лакает. Мне какое дело? Напрягало другое. Батины глаза. В них появилась уже знакомые краснота и бешенство. Именно так выглядит главарь банды, когда пытался подстрелить меня в своем доме. Выходит, его показное спокойствие показным и было. На самом деле вовсе Батя не спокоен.

– И вам добрый вечер. – Ответил я вежливо. Люди мы культурные, нарожон не лезем.

Попутно пытался сообразить, если Батя снова начнёт размахивать пистолетом, как себя поведут местные? Просто будут наблюдать со стороны или вмешаются? Второй вариант предпочтительнее. Я-то снова безоружный. Вообще, надо решить данный вопрос с Сиротой. Даже Гольдман бегает по городу с наганом. Один я – как дурак.

– Выйдем? Побалакаем. – Сказал Батя, а потом махнул головой куда-то в сторону барной стойки.

Он явно уже не славливался с направлениями. Думаю, имелся в виду выход из бара.

– Неожиданное предложение… – Ответил я, украдкой при этом глянув на остальных посетителей.

Очевидно, присутствующим глубоко до фонаря, что там со мной приключится. Более того, по некоторым взглядам я понял, часть граждан будет даже вообще не против, если Батя меня грохнет. Потому что в этом случае, под шумок, у них тоже появится возможность грохнуть Батю. Он же первый начал весь замес. Да еще на чужой территории.

В общем, по всему получается так, что в моих же интересах удалиться с Батей на улицу. Там, по крайней мере, я могу попробовать с ним поговорить. Краснота в его глазах была все же не столь выразительной, как при нашей прошлой встрече. Глядишь, смогу достучаться до голоса разума. Ну и пока он оружие не светит. Глядишь, пронесёт.

А вот если мы продолжим общаться в кабаке, точно получится какая-то хрень.

Я выбрался из-за стола, положил денег рядом с тарелкой и пошел вслед за Батей.

Некоторые посетители поднялись было следом, собираясь пристроится в хвост мне и Бате, однако, как ни странно, на них шикнул бармен. Тот самый, с пузиком и в жилете. Что еще более удивительно, граждане бандиты его послушались и быстренько вернули задницы на место. То есть толстячок далеко не обычный халдей на разливухе, раз его слово столько значит.

– Ну. Рассказуй. – Заявил Батя, как только мы оказались на улице.

Конечно, разговор начался не прямо рядом с порогом. Сначала бандит протопал до угла, завернул за него, а потом вдруг резко завел беседу. Правда беседа для меня выглядела туманно и неопределённо.

– Тааак… Хорошо. Расскажу. Встречный вопрос: о чем? – Я разговаривал спокойно, без эмоций и лишних движений.

– Про Маруську давай, рассказуй. – Велел Батя.

Я хотел было задать еще несколько уточняющих вопросов для понимания ситуации. Например, какая именно тема относительно Маруси интересует Батю. Я могу, как минимум, вспомнить несколько случаев. Первый – неудавшееся ограбление в парке. Второй – мутная история со свертком. Третий – явление Маруси в доме тети Миры.

Однако, развить тему не удалось. Именно в этот момент произошло то, на что ни я, ни Батя, не рассчитывали. Вернее, о непричастности Бати я понял гораздо позже.

В общем, меня знатно и смачно долбанули по голове. И знаете, что скажу? Это даже как-то неприлично. Я в городишке всего-ничего нахожусь, но чуть ли не каждые три дня какая-нибудь гнида считает своим долгом проверить мою башку на крепость. Вот прям мёдом им ее корми. Нет бы, руку сломали. Огнестрел, опять же. Ну, без серьезных последствий, конечно. Хрен там. Лупят по башке, хоть убейся.

Естественно, я вырубился. Голова то не казённая.

А вот теперь очнулся. И пробужденьице, скажем честно, оставляет желать лучшего.

– В трактире все видели, как они ушли вместе? – Спросила Маруся своего напарника.

– Конечно. – Снова хохотнул он. – Теперь весь город будет судачить о том, что Батя и Артист друг друга порешили. Ты прямо как Кармен. Роковая женщина. Вон, из-за тебя целый главрь банды и капитан СМЕРШа стрелялись.

Нет, ну что ж это за тип? Охренеть, насколько знакомый голос. Единственное… Такое чувство, будто интонации отличаются от того, как они должны звучать. Будто мужика я слышал раньше, но именно интонации были другими.

Так. Стоп.

Я настолько обалдел, что едва не выдал свое состояние вполне очнувшегося человека. Просто именно в этот момент до меня дошло, что сказал невидимый гражданин. СМЕРШ?

– Тебя это веселит? – Голос Маруси звучал все более раздражённо.

– Разве не смешно, ягодка?

– Думаю, пора оформить все, как надо. – Сказала дамочка вместо ответа на заданный вопрос. – Тащи второго. В Пашу выстрелишь. Пистолет положишь рядом с этим… капитаном. А капитану засадишь нож. И смотри, не допусти оплошности. Как было до этого. Все должно выглядеть, будто Паша кинулся с ножом на капитана, а тот успел выстрелить.

– Хм… Какая драма…Проще нельзя было? Грохнули бы их там, в подворотне, да и все.

– Нельзя. Майор этот чертов, как ворон кружит. Вынюхивает. Забыл? И свидетели могли появиться рядом с трактиром. Нет. Тут надо наверняка… Тем более, капитан у нас птица большого полёта.

Вот тут я не выдержал. Глупо? Возможно. Но с другой стороны, если меня сейчас собираются убить, почему бы, в конце концов, не выяснить столь интересную деталь?

– Я, конечно, дико извиняюсь, но можно поподробнее? При чем тут СМЕРШ? – Поинтересовался я и заелозил на месте, пытаясь сесть.

Мой вопрос, наверное, произвёл на парочку сильное впечатление. Они оба одновременно замолчали. Правда ненадолго.

– Ну вот видишь… – Насмешливо произнёс мужчина. – Говорил же, башка у него непробиваемая.

– Заткнись. – Бросила раздраженно Маруся.

Потом послышался шорох и звук приближающихся шагов. Рядом со мной очевидно кто-то находился. Буквально секунду стояла тишина, затем мешок с моей головы благополучно исчез.

Я моргнул несколько раз, сфокусировал взгляд.

Действительно, лежу на земле. Руки связаны.

– А ты крепкий, капитан. – С усмешкой сказала Маруся, глядя на меня сверху вниз.

Она сидела совсем близко, на корточках. Видимо, благодаря ей пропал мешок. Я повернул голову, насколько это было возможно. Рядом валялась холщевина.

– Сказал бы, что рад нашей встрече, но неуверен насчет радости. – Высказался я искренне.

При этом пытался сообразить, где вообще нахожусь. Судя по всему, какой-то очередной рыбацкий домик, только большой. Даже, наверное, не домик, а сарай. Здесь явно сушили рыбу. Или хранили. Или солили. Черт его знает, не силен в этой теме. Просто запах характерный, сети какие-то висят в углу. Бочки стоят неподалёку. Пол земляной, настила нет.

В стороне, в углу лежал еще кто-то. Судя по всему, рассвет еще не наступил, но был уже близко. Свет давала только стоявшая на одной из бочек «керосинка».

Я приподнял голову, насколько это возможно, и наконец, увидел второго участника драмы. Сказать, что его присутствие меня удивило, это не сказать ничего.

– Ты?! – Спросил я, бестолково пялясь на старшего лейтенанта Лиходеева Ивана Ивановича.

И кстати… Он уже не выглядел тем лохом, которого я наблюдал в первый день. Да и с возрастом произошли какие-то метаморфозы. Когда Сирота изучал наши документы, он сказал вслух, что старлею двадцать один. Но сейчас я бы дал ему чуть больше. Физиономия Лиходеева выглядела на двадцать пять, не меньше. Хотя, у него такая внешность… Как говорят, маленькая собака, всегда щенок. Вот тот самый случай. Характерный типаж. Всегда кажется пацаном.

– Ну и зачем ты это сделала? – Сухо поинтересовался старлей у Маруси. – Теперь он видел мое лицо.

– Как зачем? – Она продолжала изучать меня с улыбкой. – Сократим время. Спрошу, куда он прибрал чемодан. Раз уж капитан пришел в себя. Не придется тратить время на поиски. Где чемодан, товарищ Волков? У старой Миры? Там?

– Отвечу. – Я не стал изображать удивление, мол, какой чемодан? О чем речь? Вполне очевидно, все происходящее крепко связано с деньгами и шкатулкой. – А ты сначала просвети, что за хрень происходит? Ягодка… Надо же… Предполагал, конечно, что где-то рядом крутится какой-то тип, но вот на него точно подумать не мог.

Я кивнул головой в сторону Лиходеева. Честно говоря, реально был удивлен. Когда прикидывал, кем может оказаться таинственный любовник Батиной жены, даже Сироту рассматривал. Честное слово. А что? В жизни бывает всякое. По крайней мере, на роль злодея чисто внешне он подходит гораздо больше Ваньки.

– Хм… – Маруся перевела взгляд на старлея. Он, этот взгляд, стал немного растерянным. – Похоже, ты был прав. Капитан какой-то странный.

Последние фразы брюнетки предназначались Ивану Ивановичу, который, есть подозрение, не является Иваном ни разу. Маруся имела в виду, наверное, мое состояние. Видимо, в ее понимании я должен знать гораздо больше, чем знаю.

– Все мы немного странные. – Дамочка говорила не со мной, но я решил, что меня эта тема тоже касается. – Ну и что происходит?

– Тю-ю-ю… Ото и я не могу не як взять в толк… Шо происходит…

Когда в полутемном сарае прозвучало это ранее ненавистное мне «Тю-ю-ю» я чуть не подпрыгнул на месте от радости. По крайней мере, опыт предыдущих дней показывает, если появился Миша Гольдман, а это, конечно же был он, что-то наверняка изменится. И скорее всего, в лучшую сторону.

Скажем прямо, Маруся и Лиходеев Мишу явно не ждали. Дамочка резко вскочила на ноги, а старлей в одну секунду повернулся ко входу и выхватил пистолет из… Я снова завозился и прищурился, пытаясь понять, откуда он его выхватил. Чёрт, как же неудобно быть участником событий в положении лежа. Но потом решил, какая разница. Гораздо важнее, что из всех присутствующих оружие есть только у Лиходеева. Мишины руки были пусты. Нет, если все обойдётся, я категорически потребую у Сироты что-нибудь стреляющее.

Гольдман стоял у входа в сарай, опираясь плечом о дверной косяк. Двери, кстати, не было. Вдалеке слышался звук волн, набегающих на песок. Ну точно, мы где-то на берегу моря.

Самое интересное, Миша вообще не был взволнован. Вид пистолета в руках Лиходеева его скорее веселил, чем огорчал. Гольдман стоял в расслабленной позе и щелкал семечки. Очень надеюсь, те самые, идейные. Хотелось бы, чтоб Мишу вдохновила какая-нибудь идея. Например, идея по моему спасению. Не знаю, жив ли, на самом деле, Батя. Я так понял, вторым телом, валяющимся в дальнем, темном углу, был он. Но вот я пока что целый, невредимый. И мне очень бы хотелось, чтоб данный факт остался неизменным.

– Ну шо ж вы, гражданочка Мария Леопольдовна Рубинштейн. Ой… Та як же я забыл… Мария Сергеевна Лопатина ныне. Да? Пришлось с фамилиёй помудрить. Да? Вы ж, пока немцы не выгнали румын ужо в 1944-м, все при первых отирались. А шо? Портрет у вас, гражданочка, красивый. Вон, какая краля. Та еще причина имелась важная. Когда в декабре 1941 года появилась инициативная группа бывших белогвардейцев во главе с майором Пустовойтовым, до вас енто очень даже имело отношение. Господин Пустовойтов оказывал помосчь Румынии и Германии в «борьбе с большевизмом», а вы оказывали помосчь господину Пустовойтову, борьбе с тоской и одиночеством. Ах ты ж зараза… – Миша выплюнул очередную порцию шелухи и звонко шлепнул себя ладонью по лбу. Семечки он грыз без остановки, ухитряясь при этом разговаривать. – Не только с тоской да одиночеством. Помосчь всякая случалась. В том числе, когда в 1941 одесситов пачками расстреливали, жгли, да в их енти лагеря сгоняли. Ага? Но майор Пустовойтов, с которым у вас приключилась пылкая и крепкая связь, о чем вы не сильно распространялись, когда уходил из Одессы, решил, шо своя жизнь дороже чем любовь. Любовь енто шо? Так. Пшик. И бросил вас ентот гад в одиночестве. Вы горевать не стали, пошли до Яши Ювелира. Вам было точно известно, шо Яша настругает документики любого толку. Яша в ентом деле – спец. А потом Мария Сергеевна Лопатина затерялася среди местного населения. Она жеж дурой никогда не була́. Ага. Мало хто знал о ее связи с Румынами и господином Пустовойтовым. И шо? Посидела, подумала да и встретила гражданина, ныне известного как Батя. Взяла его в свои крепкие руки. Рецидивист со стажем, дезертир… Це ж самый шо ни на есть полный выигрыш. Гражданин Павел Петров не устоял супроти́в ваших прекрасных глаз. И все таки хорошо шло. Да. Пока не объявился снова майор Пустовойтов. Весточку прислал. Мол, так и так, жди меня родная, скоро буду. И вот тогда пришлось суетиться. Батя он, конечно, влюбленный по уши, но дураком таки тоже никогда не был. Он всегда понимал, шо вы с ним ток ради выгоды и благополучной жизни. Но вот так запросто он бы вас не отпустил.

Миша замолчал, с усмешкой рассматривая Марусю, которая все время, пока он говорил, стояла, будто статуя. Не шевелясь. Я, как бы, тоже помалкивал. Хотя, в процессе Мишиного монолога, успел, извиваясь червяком, подползти к одной из бочек и с огромным трудом принять сидячее положение.

– Это не я, товарищ Гольдман. – Выдал вдруг жалобным голосом Лиходеев. Его вид снова вдруг изменился. Старлей сейчас больше напоминал несчастного, побитого жизнью пса, чем того уверенного мудака, которым был всего лишь десять минут назад. – Я вообще тут ни при чем. Она меня заставила. Все она.

Маруся даже бровью не повела, услышав его нытье. Наоборот. Ее лицо стало совсем каменным. Прямо маска, а не лицо.

В этот момент события резко рванули с места, как взбесившийся бык. Лиходеев, который начал строить из себя пострадавшего и вроде бы опустил пистолет, вдруг вскинул руку, а затем выстрелил прямо в Мишу.