Навеки южанка

Глава 7

Бью

Я чувствовал её.

Трудно было сказать, остался ли аромат после того, как она была в доме ночью или она прямо сейчас тут. Сонный, я потянулся и поприветствовал прохладный ночной воздух. Бывали дни, когда я скучал по солнечному свету, но здесь такое случалось редко. Днём в Харте слишком жарко и влажно. Ночью тоже было душно, но, по крайней мере, становилось чуть прохладнее. И я привык к стрёкоту сверчков, сов и других существ по ночам. Мы, казалось, разделяли и принимали признательность этого времени суток.

Я быстро переоделся во что-то современное и приготовился провести вечер в городе. После нескольких рюмок большинство местных жителей, вероятно, захотят рассказать мне, интересующие меня, сплетни. Я был уверен, что в какой-то момент за последние сто лет в истории семьи Миллеров, у кого-то должен был случиться роман, или родиться незаконный ребёнок, или кто-то бы сбежал. Люди любят скандалы, даже те, кто притворяется в обратном.

Готовясь выйти, я чувствовал аромат Милли, такой сильный, что заглушал запах дома, который просочился и крепко укоренился в деревянных стенах. Вероятно, шаману, сжигающему шалфей, понадобится несколько недель, чтобы избавиться от запаха дома. Но это не моя проблема, я уберусь отсюда, как только найду того, кто возьмёт на себя управление имением.

Наверное, дело во мне. Милли здесь была очень мало, чтобы запах остался. Я попытался выбросить её из головы. Она помеха и осложнение. Я знал правила и риск. Не запрещено встречаться с людьми, но я знал, что для успешных отношений вампира и человека, в какой-то момент нужно подумать о том, чтобы обратить человека.

У меня была парочка друзей, живших с людьми, которые состарились и смотрели на то, как те умирают. Смерть и без того тяжела, а когда ты знаешь, что у тебя есть сила предотвратить гибель любимого, всё намного сложнее.

Я открыл холодильник и достал из тайника пакет с кровью. Его мне хватит продержаться, чтобы не чувствовать необходимости кормиться от кого-то из людей в баре.

Я не понимал, почему не могу забыть о Милли. Может, дело в этом месте. Может, было что-то сентиментальное в том, чтобы вернуться в родной дом, заставляющий тосковать по тому, что не можешь иметь.

Я вытер лицо и облизал зубы, убедившись, что не оставил следы крови. Стоило выйти через парадную дверь, как меня окатила волна запаха Милли. И он точно не в моей голове. Она была близко, и пьянящий запах её крови смешивался со страхом. Что-то было серьёзно не так.

Я оскалился и напрягся, готовясь к бою. После чего позволил инстинкту взять верх, став монстром, который, жил глубоко внутри, и бросился навстречу её страху. Если кто-то причинит ей вред, я убью его. Не важно, каковы будут последствия, я просто знал, что должен защитить Милли.

Милли

От внезапного удара в живот меня еда не вырвало. Тройной эффект похмелья.

— Какого хрена?

Я оказалась привязанной к дереву и признаю, что пошла к нему добровольно. По какой-то причине я верила, что она не станет меня бить, и что, возможно, я смогу выбраться из этого живым, если буду подыгрывать. Я ошиблась. Тяжело дыша и борясь с тошнотой, я очень сожалела об этом решении.

— Он придёт быстрее, если решит, что ты в беде, — сказала она. — Ничего личного.

— Чертовски личное, — возразила я.

— Скоро всё закончится, — сказала она, отворачиваясь и глядя вдаль.

Следовало остаться в Чикаго, который хоть и был одним из самых опасных городов в мире, но меня никогда там не похищали, не связывали и не пинали в живот.

Женщина расхаживала передо мной взад-вперёд, делая около шести шагов, прежде чем развернуться и пойти в другую сторону. Она нервничала. Тёмные волосы она стянула в пучок, а в руках держала короткий кол. Честное слово, кол, такой же, как у Баффи. Я хотела сказать, что она бредит, но, находясь в полусонном состоянии, сама начала верить, что она права. Эта женщина убедительно говорила и истинно верила в свои слова. Иначе с чего бы ей торчать здесь с колом в руке?

— Очень долго.

— Я же тебе говорила, — сказала я. — Между нами ничего нет. Мой плен ничего не изменит.

— Я слишком мягко с тобой обращаюсь. Ошибка новичка, — сказала она больше себе, чем мне.

Мне стало ещё страшнее. Я фактически видела, насколько она непредсказуема. Она выбрала отдалённое от дома Миллеров место и вне досягаемости любого фонаря, кроме того, что висел, вроде как на амбаре. Если бы не этот свет, я бы ничего не видела. Такое чувство, будто она выбрала это мест специально, чтобы оказаться в более выгодном положении. Странно, что я начинала понимать причины того, что она делала. Но это не означало, что я верила ей. Хотя, должна признаться, я думала, что скорее поверю в то, что Бью вампир, чем в то, что он придёт за мной, основываясь на странных теориях этой женщины.

Сумасшедшая выхватила из-за пояса металлическую рукоятку и потянула, обнажив короткий нож.

— Помнишь, я говорила, что не убью тебя?

У меня сердце бешено колотилось в груди. Вот и всё. Я здесь и сейчас умру.

— Эй-эй, давай не сходить с ума и всё обдумаем. Ты ведь не хочешь меня ранить.

— Не хочу, но нужно, — ответила она, проводя лезвием по моему предплечью.

Я вскрикнула, когда по телу пронеслась жгучая боль. Я разрыдалась и начала брыкаться, изо всех сил извиваясь и пытаясь сбежать. Из-за связанных рук и ног, я плюхнулась на землю. Кряхтя, я снова села и посмотрела на кровь, текущую по руке, чувствуя лёгкое головокружение.

— Ты психичка! Отпусти меня!

Сумасшедшая опустилась передо мной на колени.

— Пока он не придёт за тобой, я буду каждые пять минут резать твоё маленькое тельце. Так что если есть какой-то способ позвать его, стоит так и поступить. — Я плюнула ей в лицо. Она покачала головой, вытерла слюну и отошла от меня на несколько шагов. — Я серьёзно. Не хочу делать тебе больно, но так и будет.

Внезапно я почувствовала неуверенность в своей безопасности. Повезёт, если я переживу эту ночь, если меня никто не найдёт.

— Помогите! Если кто-нибудь слышит меня, помогите мне! — Сумасшедшая залепила мне пощёчину. Щеку опалила боль, когда я повернулась к женщине. — Знаешь, тебя лечить нужно.

— Попробуй ещё раз. — Она крепче сжала нож, слегка повернув лезвие так, чтобы оно отражало свет.

— А как же то, что ты меня не убьёшь? — спросила я.

— Я тебя ещё не убила, хватит ныть.

— Помогите! — закричала я во весь голос, понимая, что мне нужно выбраться. — Помогите!

На этот раз удар пришёлся по переносице, посылая стреляющую боль по щекам, в глаза и в затылок. Я закричала, рефлекторно пытаясь поднять руки к ране. Но они связаны за спиной. Застонав и захныкав, я наклонилась и прижала повреждённый нос к коленям. Я плакала, а перед глазами вспыхивали белые пятна. Судя по агонии, сумасшедшая мне нос сломала.

— Я сказала тебе прекратить.

Я не поднимала головы, отчасти потому, что пыталась справиться с болью, а отчасти потому, что не хотела, чтобы женщина видела мой страх. Сейчас лучше, если бы она подумала, что я сдалась.

По крайней мере, я ещё сильнее захотела сбежать. Не поднимая головы, я снова начала распутывать верёвки. Должен же быть способ освободить руки. Узлы туго затянуты, и верёвка врезалась в кожу, добавляя боли к уже израненному телу.

Решив, что освободить руки не получится, я начала ощупывать землю. Должен же быть камень или что-то острое, чем можно воспользоваться. Я вздрогнула, когда нащупала что-то невероятно острое. Казалось, это разбитая бутылка. Можно ли заработать столбняк от разбитого стекла? Я старалась ясно мыслить, не думать о ранах и о том, что открытые раны покрыты грязью и микробами.

Изо всех сил сжимая стекло, и не обращая внимания на порезы на пальцах, я начала пилить верёвки. Когда удалось немного ослабить узел, маленький проблеск надежды наполнил грудь.

Если мне удастся разрезать путы, смогу сбежать. Может, мне удастся выжить. Или, может, я проткну осколком стекла эту женщину, стоит ей подойти слишком близко. Я хоть и пацифист, точно не хотела, чтобы мне снова делали больно.

Время, казалось, замерло. Я вдавила лицо в колени, стараясь спокойно дышать, пока делала крошечные движения стеклом по верёвке. Услышав приближающиеся шаги, я спрятала стекло в ладони, затем медленно подняла взгляд, не в силах сдержать вызов в нём.

— Плохие новости, прошли пять минут.

— Я же говорила, что он не придёт, — сказала я, удивляя себя спокойствием.

— Я тебе не верю. — Она взяла нож и рассекла мне второе предплечье. Я вздрогнула и задержала дыхание от боли, отказываясь кричать. — Рада, что ты уяснила урок, — заметила она, прежде чем отвернуться от меня и сделать несколько шагов по поляне.

Удовлетворённая тем, что сумасшедшая игнорирует меня, вероятно, не считая угрозой, я продолжила резать верёвку. Я чувствовала, что она становится тоньше, но не полностью. Мне нужно больше времени, которого у меня не было. Кто знает, где психичка в следующий раз меня порежет. Нужно освободиться в течение следующих пяти минут.

У меня пульс участился, и пот катился по спине, но я сделала несколько неглубоких вдохов, говоря, что боль не реальна. Когда выберусь, сразу отправлюсь в больницу или прямиком к бабушке, чтобы принять ледяную ванну. Хотя сначала, я бы с удовольствием искупалась бы в антисептике.

Верёвка начала натягиваться, и я почти её разорвала, когда снова услышала шаги. Выругавшись себе под нос, я обхватила стекло и посмотрела на похитительницу.

— Ещё пять минут минули, пора думать, что дальше. Руки уже порезаны. Наверно, пришло время сильнее твоё миленькое личико. — Она усмехнулась. — Синяки уже красуются у тебя под глазами.

Она придвинулась, держа нож наготове, но мешкала, словно не была уверена, что на этот раз резать.

Я не знала, хотела ли она мне навредить или нет. Наслаждалась она происходящим или нет, но было всё равно.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки и уставилась на неё. Какой бы сильной я ни хотела казаться, страх ледяными пальцами сжимал позвоночник. Сумасшедшая сделала ещё шаг, и я затаила дыхание, ожидая пореза.