Навеки южанка

Глава 1

Милли

Дом моей бабушки выглядит так же, как и тогда, когда я уехала. А я ждала чего-то другого? Меня не было всего пять лет, но, казалось, дольше, хотя не достаточно. Огромный передний двор разделён длинной дорожкой, по обеим сторонам которой тянулись ряды дубов, и на каждой их ветке висел испанский мох. Возникало ощущение, что идёшь по туннелю к ярко-красной входной двери — единственному цветному пятну на традиционном белом двухэтажном доме, который был старым и передавался из поколения в поколение. Род, который я надеялась прервать. Уезжая из маленького городка Харт, население его составляло двенадцать человек… ладно, здесь могло жить три тысячи, я поклялась никогда не возвращаться.

— Помочь с сумками? — спросил Дейл, мой таксист и бывший одноклассник.

— Нет, всё нормально, — возразила я.

— Приятно снова видеть тебя в городе, Милли, мы скучали. — Это одна из главных причин, по которой я уехала. В таком маленьком городке все знали друг друга. Я мысленно приготовилась к приёму. — Жаль слышать, что тебя бросили, — сказал он. — Эти городские парни не знают, как обращаться с женщиной.

А вот и оно — подтверждение того, что бабушка уже всем рассказала, как я потеряла работу, парня и вернулась домой с поджатым хвостом. Я как плохая песня кантри. Только не так весело, когда дело в твоей жизни. И когда ты приходишь в себя.

Дейл захлопнул багажник машины и повернулся ко мне.

— Если нужно дружеское плечо, знаешь, где меня найти.

— Всё ещё в баре работаешь? — спросила я.

— Да. — Он засунул руки в передние карманы джинсов, просунув большие пальцы в петли. — В прошлом году меня назначили помощником управляющего.

— Ого, поздравляю, — сказала я, надеясь, что слова прозвучали для него не так снисходительно, как для меня.

Он улыбнулся ещё шире, даже не уловив ни малейшего оскорбления в моём тоне. Он по праву гордился тем, что работал в том же баре, где начинал помощником официанта в школе. Тогда эта работа считалась довольно крутой. Он зарабатывал приличные деньги и всегда приносил выпивку на вечеринки. Дейл говорил, что утаскивал бутылки, но я почти уверена, что снисходительные владельцы оставили их ему.

Харт — странный городишка. Я всегда чувствовала себя здесь чужой, но никогда не понимала почему, и надеялась, что смена обстановки всё исправит.

Честно говоря, в Чикаго я чувствовала больше опустошения, но никогда никому в этом не признаюсь. Можно подумать, что отношения с одним из самых молодых генеральных директоров в стране помогли бы чувствовать себя удовлетворённой. Спойлер: нет.

— Ты надолго? — спросил Дейл.

— Не знаю. — Я взяла чемоданы, надеясь закончить разговор. Дейл схватил второй чемодан, опередив меня.

— Каким бы я был джентльменом, если бы заставил тебя нести их самому?

— Джентльмен в двадцать первом веке, — заметила я. — Не стоит поступать так старомодно, Дейл.

— Нет, — ответил он, направляясь к входной двери. — Я уже один чемодан дал тебе нести самой.

— Точно, — пробормотала я. — Очень современно с твоей стороны.

— Знаешь, люди говорят, что большой город, вероятно, изменил тебя, но могу сказать, что ты та же Милли Хант, девушка, которая отказала мне на выпускном балу.

Я поморщилась. Я уже и забыла про это, но тогда Дейл не был джек-потом, да и мне нравился кое-кто другой.

— Извини.

— Не переживай, мисс Милли, — возразил он. — Если бы мы с тобой куда-то уехали, вряд ли бы в следующем месяце я играл свадьбу.

— Ух ты, — я остановилась у двери, — поздравляю, Дейл.

— Я бы тебя пригласил, но Патриции ты никогда не нравилась, — заметил он.

Точно. Да и Патриция сумасшедшая. Эта свадьба под дулом пистолета, даже не учитывая беременность невесты.

— Ты умный, Дейл. Осчастливь свою девушку, и вы долго будете жить вместе.

— Знаешь, я могу спросить её, если хочешь. Я имею в виду, там же будет весь город. Тебе в тот день даже поговорить будет не с кем.

— Уверена, что переживу, — возразила я, не скрывая сарказма. В глубине души я надеялась, что к тому времени меня здесь уже не будет.

Дейл поставил чемодан, который нёс, на пол и позвонил в звонок. Я стояла рядом и неловко молчала, ожидая, когда бабушка откроет дверь. Переложив чемодан из одной руки в другую, я нахмурилась. Какого чёрта она так долго возится? Наконец, дверь распахнулась, и моя бабушка, с идеальными кудрями вокруг полного лица с толстым слоем косметики, и безупречно одетая, посмотрела на меня сверху вниз. Именно это у неё получалось лучше всего. Я для неё стала разочарованием с момента, как двенадцатилетняя переехала после смерти родителей.

— Милли Мэй, почему ты так долго? — спросила она, уперев руки в бока, затем перевела взгляд на Дейла, и выражение её лица смягчилось. — Дейл Хоторн, ну разве ты не джентльмен?

— Ничего страшного, миссис Хант. Я просто подвёз Милли из аэропорта. — Дейл поднял чемодан. — Можно?

Бабушка отступила, чтобы Дейл мог поставить чемодан в прихожую.

— Знаешь, Дейл чертовски жаль, что ты занят. Уверена, что такой хороший человек, с южными ценностями именно то, что нужно моей Милли.

— Я сама могу позаботиться о своей личной жизни, спасибо, — сказала я. — И спасибо, Дейл, что подвёз.

— Всегда, пожалуйста, Милли. — Дейл махнул. — Хорошего вечера, миссис Хант.

Мы с бабушкой какое-то время молча провожали Дейла взглядом. Уровень моего беспокойства уже подскочил. Опять придётся тайком проносить алкоголь в комнату. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Мне двадцать шесть лет, и я не должна тайком протаскивать алкоголь. И всё же, я здесь, в штаб-квартире проклятого запрета.

Дейл завёл машину, и я махнула ему, заставляя себя радостно улыбнуться.

— Что же, Милли Мэй, возможно, ты не смогла устроить личную жизнь, но, слава Богу, не связалась с таким неудачником.

Я округлила глаза и посмотрела на бабушку.

— Ещё раз?

— О, ты меня слышала, — ответила она, отмахнувшись. — Пошли, мы опаздываем на ужин в клуб.

Я никогда раньше не слышала, чтобы бабушка говорила о ком-то плохо.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Она закрыла дверь и повернулась ко мне, выгнув бровь.

— Милли Мэй, я, может, и не всегда довольна твоими решениями, но уж точно не собираюсь передавать наследство этой семьи какому-то официанту.

Я нахмурилась. Она принялась рассказывать, что я могу и чего не могу сделать, ссылаясь на семейное наследие как на решающий факт. Неважно, сколько раз я говорила, что мне всё равно, унаследую ли я чудовищный дом площадью в пять тысяч квадратных футов или нет. Я знала, что должна хотеть богатств и статуса, которыми так гордилась бабушка, но нет. Мне всё это не нужно.

Мама ушла от роскоши и вырастила меня в доме на берегу реки с двумя спальнями и огромным крыльцом. У нас была одна ванная, и единственная столовая находилась в кухне, залитой солнечным светом. Дом был маленький, но забитый книгами, настольными играми и любовью. У меня сдавило горло при воспоминании о доме детства. Моих родителей не было уже тринадцать лет, а всё скучаю по ним.

— Быстро приведи себя в порядок, Милли Мэй, — сказала бабушка. — Мне нужно снова представить тебя обществу.

— Бабушка, я сейчас не очень хочу с кем-нибудь встречаться, — возразила я.

— Думаю, что нет, дорогая, — сказала она. — Ты ещё в трауре.

— Спасибо.

Она фыркнула.

— Конечно! Что они подумают, если ты снова начнёшь с кем-то встречаться так скоро? Достаточно уже того, что ты жила с тем мужчиной. Мне пришлось сказать всем, что вы помолвлены.

Я тряхнула головой, сожалея о решении вернуться. У меня не было сил спорить с бабушкой. Я начала подниматься по лестнице в свою старую комнату, волоча чемодан. Я ожидала чего-то подобного, поэтому упаковала необходимую одежду.

— Дай мне десять минут.

— С косметикой не переборщи, — крикнула она внизу лестницы.

Дверь в мою старую комнату была закрыта, и я стояла перед ней целую минуту, тупо таращась, прежде чем, наконец, заставила себя открыть её. Глубоко вдохнув, я вошла внутрь. Всё было точно так же. Ничего не тронуто, будто комната знала, что в итоге я вернусь. Ну, это не совсем так. Всё безупречно. Словно экономка каждый день вытирала пыль.

Жалость к себе сдавила грудь, пробуждая чувство опустошённости. Как так получилось, что за такое короткое время моя жизнь разрушилась? Пять лет назад, когда я уехала, у меня была степень в бизнесе и целый вагон желаний.

Я поставила чемодан рядом с белым комодом и начала снимать дорожную одежду, направляясь в ванную комнату. В доме моей богатой бабушки были свои привилегии. Хотя я и жаловалась на отсутствие простоты в детстве, знала, что мои подростковые годы были бы гораздо менее приятными, приходись мне делить одну ванную с обоими родителями. Я плеснула в лицо водой и вытерлась мягким розовым полотенцем с рисунком морских раковин. Затем порылась в ящике и нашла серебряную расчёску, которую оставила там. Это подарок на шестнадцатый день рождения, и хотя она красивая, совсем не справлялась с моими густыми, светлыми волосами.

Наконец, я вернулась в спальню и натянула стильный — на мой взгляд — синий сарафан. Это одно из трёх платьев, которые я сохранила из прошлой жизни здесь. Всё остальное заменила, но ни одна из новых вещей не приемлема или нужна здесь.

— Милли, — позвала бабушка. — Мы уже не задерживаемся, а сильно опаздываем.

— Иду. — Я достала сумочку из чемодана и направилась к двери.

Я устроилась на пассажирском сиденье бабушкиного Бентли. Пробыв в городе меньше часа, мне уже нужно продумать план побега. Я очень, очень надеялась, что у них в клубе хватит водки, чтобы забыться на остаток вечера.