Натянутая паутина. Том 2

Часть третья Последствия

На следующий день после Невиданного Катаклизма все газеты мира написали о нем как о последней акции печально известного террориста Грюммеля и лебединой песне Железного Братства. Печатные издания наперебой превозносили персону Великого Дознавателя, а также ту невероятную операцию, которую Имперра провела в сотрудничестве со специальными службами Арбализеи. Все оплакивали мученическую смерть несчастного короля Солермо эл’Азариса, растерзанного бунтовщиками, безусловно, также находившимися в сговоре с террористами.

На трон королевства взошла сиятельная Луанар эл’Азарис, чьим заботам была предоставлена тяжелейшая работа по восстановлению разрушенной столицы. Помогать ее величеству вызвался не кто иной, как гениальный инженер-изобретатель Инчиваль эл’Файенфас, побывавший в плену у пресловутых террористов.

События, происшедшие в роковую ночь Невиданного Катаклизма, поспособствовали делу скорейшего урегулирования межгосударственных противоречий между Арбализеей и Винтеррейком. Через посредничество Мескийской империи эти державы смогли прийти к консенсусу, и было предложено подписать новые международные положения на последней встрече дипломатов в Охсанбанде – столице Ларии.

Однако этому торжеству мира и взаимопонимания не суждено было стать явью.

Весь мир потрясла весть о взрыве и пожаре на борту дирижабля «Серебряный альбатрос», на котором королева Луанар прибыла в Охсанбанд. Тысячи очевидцев наблюдали, как сверкающая яхта огненным шаром рухнула на причальное поле. Выживших среди членов экипажа и пассажиров не оказалось.

На следующий день Альмер Нохцвег, безработный, состоявший в подпольном кружке ларийских националистов, ратовавших за освобождение Ларии от винтеррейкской оккупации, совершил успешный террористический акт с целю убить эрцгерцога Фридриха, родного дядю кэйзара Вильгельма Второго, фактического наместника Винтеррейка в аннексированной Ларии.

Фридрих являлся главным идеологом мира в Винтеррейке и последовательно проводил идеи дипломатического урегулирования конфликтов с Арбализеей. Достигнутые соглашения могли считаться триумфом его собственных трудов на родине, и эрцгерцог с радостью принял съезд дипломатов на вверенной ему территории. Со смертью Фридриха миролюбивая политическая кампания в Винтеррейке потеряла силу, были выдвинуты предположения о причастности Арбализеи к подготовке теракта, несмотря на то что королева вышеупомянутой державы погибла днем раньше при все еще выяснявшихся следствием обстоятельствах. Разразился страшный скандал с уймой взаимных обвинений и оскорблений, по итогам которого страны обменялись объявлениями войны.

Вскоре был обнародован высочайший имперский манифест Бриана эл’Мориа о вступлении Мескии в войну на стороне Арбализеи против коалиции северных держав во главе с Винтеррейком:

«Братья и сестры, верные дети империи, с горечью вынужден объявить:

Гнусной подлостью и клеветой Винтеррейк развязал войну против нашего западного соседа и верного союзника Арбализеи. Мы яростно сопротивлялись этому, но все наши усилия были растоптаны и осмеяны. Невозможно открыть дружеские объятия тому, кто припас для тебя нож. Зато можно поднять щит и вынуть из ножен меч, как делали отцы и деды, защищая священный дом народов – нашу империю.

Удар по соседу и верному союзнику – есть подготовка к удару по нам. Именно Мескию враг желает получить, ее богатства манят завоевателей, мечтающих превратить народ империи в рабов. Враг боится нашей огромности, наши тысячелетние традиции ему претят, он хочет разрушить наше единство, разделить и править на развалинах великой державы. Но я говорю ему: «Придите в нашу землю и лягте в нее, всем найдется место в бескрайних просторах Мескии!»

Я не обещаю вам, братья и сестры, быстрой победоносной войны, но я обещаю, что разделю с отчизной ее судьбу, какой бы та ни была, и не вложу меча в ножны, пока святотатцев не настигнет жестокая кара. На том стоим мы, как стояли пращуры, никем не побежденные, ни перед кем не склонившиеся. Так будут стоять наши потомки, множа славу и величие Мескии в веках.

Пришло время взять в руки оружие и вновь показать миру, что нет воинов более храбрых и стойких, чем мескийцы, пора напомнить кровожадным шакалам, за что следует бояться мескийского льва!

Hiell Imperador! Alle hiell Imperium!

Бриан эл’Мориа, милостью Луны лорд-протектор Мескийской империи».

Через четыре дня лорд-протектор прибыл в Старкрар, где принял Кровавую присягу от глав Четырех кланов и их вассалов. Той ночью тысячи тэнкрисов столицы и прибывшие из провинций таны собрались у Ангаросского дворца со знаменами своих родов. Там они поклялись именами, что будут верны предводителю и не прекратят лить кровь врага и свою собственную, пока не восторжествует победа мескийского оружия.

Несмотря на высочайший патриотический подъем и огромную волну мобилизации, начало войны для Мескии было тяжелым периодом. Силы объединенной Северной коалиции, состоявшей из Винтеррейка, Таленмарка, Кравеции, Мергера и Имезрии, быстро оккупировали более мелкие державы региона и на первых же порах выставили против империи более трехсот пятидесяти дивизий, общим числом около четырех миллионов солдат против двухсот мескийских дивизий, многие из которых еще не заняли стратегических позиций.

С неукротимой прытью войска Рейккригскрэфта и союзников начали продвижение к столь близкому Старкрару, который по плану «Ледяное Копье», намечено было захватить к началу зимы. Мескийские части за редким исключением отступали без боя, используя тактику выжженной земли, эвакуируя гражданское население, уничтожая несобранный урожай и населенные пункты, взрывая мосты и те железнодорожные полотна, которые могли быть использованы вражескими локусами[19]. Это давало дополнительное время для формирования и переброски по всей империи новых войсковых частей, эвакуации промышленности как можно дальше от фронта и подготовки глубокоэшелонированных линий обороны, укрепрайонов особого значения. Были утрачены такие большие и важные города, как Мсивар, Лонкарат, Невал-на-Дэе – столицы провинций, транспортные узлы речных путей. Однако многие города-крепости устояли и продолжали сражаться.

Навсегда в историю вошло героическое сопротивление города Желун, запечатавшего свободный проход на широкую Желункую дорогу, ведшую от границ Консталии на Старкрар. Защитникам Желуна было приказано продержаться седмицу до подхода подкрепления, но все более усугублявшаяся ситуация не позволила привести этот план в исполнение, и город-крепость стоял, отрезанный от мира триста сорок семь дней, продолжая обстреливать осаждавшие войска с помощью артиллерии, а когда закончились снаряды – начал высылать ночные диверсионные группы для уничтожения коммуникаций. Даже когда северяне смогли прорваться внутрь и захватить более половины городской инфраструктуры, защитники продолжили вести борьбу на улицах, превратив их в лабиринт смерти, а также просачиваясь в стан врага ночами и вырезая спящих. Впоследствии высшее командование сформировало из остатков защитников города-крепости 1-й полк Желунских Призраков, ставший образцовым подразделением для ведения партизанской и диверсионной войны в условиях города.

С самого начала войны на полях сражений появились новые образцы ручного оружия – автоматы, а также новая, дотоле державшаяся в строгой секретности бронетехника стран коалиции – артиллерийские шагоходы «Слон» и штурмпанцары[20] «Мамонт». Несмотря на то что по большинству характеристик эта бронетехника уступала мескийским аналогам, ее количество значительно превосходило состав имперских броневойск, а благодаря сравнительной дешевизне и простоте производства поставки на фронт практически не прекращались. В частности, «Слоны» несли на себе артиллерийские орудия «Хобот-122», способные уничтожать мескийских «Солдат» и «Рыцарей» с одного пробития, а «Мамонты» обладали многократно большей подвижностью и маневренностью, нежели все армодромы серии АМ любого поколения. Также они имели на вооружении короткоствольные гаубицы «Хобот-152», предназначенные для атаки сравнительно тонких крыш армодромов.

Первое серьезное сопротивление, оказанное мескийцами наступающим северянам, произошло на Сембалонском фронте в рамках Сембалонской стратегической оборонительной операции. Двадцатью тремя мескийскими дивизиями командовал маршал Кэнрис эл’Альхар, которому противостояли генералы Виктор Мария фон Эрцкер и Манфред фон Ольденбау с тридцатью семью дивизиями. Операция с переменным успехом длилась полторы седмицы, и в ходе ее благодаря своевременным подходам подкреплений наступающие силы смогли прорваться, однако заплатили за победу ранеными и в качестве безвозвратных потерь более чем двумя третями личного состава. Одновременно с этим мескийское командование предприняло еще пять стратегических оборонительных операций на разных фронтах, всякий раз неся потери, но уничтожая бо́льшие силы противника, сокращая тем самым количество войск, двигавшихся на Старкрар. Как правило, мескийцы покидали позиции и упорядоченно отступали, когда неизбежность поражения становилась очевидной. В тех случаях, когда в ходе сражений образовывались котлы, северянам приходилось тратить огромные силы, дабы не допустить их прорыва и уничтожить очаг сопротивления. В плен мескийцы сдаваться отказывались.

Ко времени подступа сил коалиции к Старкрару зима полностью вступила в свои права, временные рамки плана «Ледяное Копье» оказались провалены. В штурмовых операциях было задействовано восемьдесят семь дивизий, состоявших из более чем двух миллионов солдат группы армий «Винтеррейк-Таленмарк»; около трех с половиной тысяч штурмпанцаров, шагоходов и САУ, а также трех сводных флотов Кригслюфтфлитта[21]. Мескийцы выставили на оборону города войска четырех фронтов: Сембалонского, Терванского, Анкесамского и Дерхского в числе семидесяти трех дивизий, состоявших из миллиона шестисот тысяч солдат, а также тысячи девятисот армодромов, шападо и САУ. Небо Старкрара защищал 4-й флот Прихары, на треть состоявший из дирижаблей класса «Тиран». Когда сражение за столицу началось, многие важные крепости Мескии все еще сопротивлялись захватчикам, тем самым оттягивая на себя часть войск коалиции, так что соотношение сил было не самым худшим для оборонявшейся стороны.

Противостояние длилось больше девяти месяцев, и театр военных действий раскинулся на колоссальные пространства. Старкрар подвергался бомбардировкам, дирижабли, сражавшиеся над ним, периодически рушились на город, массированные удары штурмпанцарных групп прорывали эшелонированную оборону и вели за собой лавины пехотинцев, но с разной степенью успешности отбрасывались назад защитниками. Важнейшей задачей Генеральный штаб Винтеррейка определил захват Острова Хинопсов, который часто оказывался отрезан от остальной столицы, но раз за разом цитадель мескийского технологического прогресса отбивалась.

Самым страшным испытанием для защитников явилось новейшее оружие Винтеррейка – боевые маги невиданной силы. Время от времени они появлялись в небе над Старкраром, где бесцельно парили, пока не замечали движения, и тогда стирали с лица города улицу за улицей, уничтожая солдат тысячами единиц и взрывая даже самые смертоносные мескийские бронемашины, оставаясь при этом неуязвимыми для ответных атак. Несколько раз от их нападений страдали даже боевые дирижабли, не в силах что-либо противопоставить смертоносным заклинаниям. Хуже всего было, когда эти маги, прозванные среди защитников «скрежетунами» за сопровождавший их появление характерный звук, взрывались сами. Порой что-то у них шло не так, что-то ломалось внутри, и скрежетуны исчезали в грандиозной вспышке, испепелявшей целые кварталы.

Бои армодромов и прорвавшихся в Старкрар штурмпанцаров оставляли огромные раны в теле города, на узких улицах встречались в штыковой солдаты, а вой сирен, предупреждавших об очередном авианалете, и грохот осадной артиллерии вытеснили и стерли из памяти звуки мирной жизни. Мескийский генеральный штаб выбрал в качестве основной тактики войну на истощение и приказал оборонять город любой ценой. По рядам защитников прокатилась весть о новом приказе командования, названном по первой его строке: «За Старкраром отступать некуда». Зимние морозы играли на руку мескийцам, так как в обороне переносить их было несколько легче. К тому же с разных фронтов летели вести об успешных боевых операциях, выходах войск из котлов и упорной обороне других важных городов: Ольшска, Дерауна, Макреда и прочих. Массированные центральные и фланговые атаки не приносили северянам ощутимого успеха, штурм столицы затягивался все сильнее.

Помимо наступления на столицу часть группы «Винтеррейк – Таленмарк» вела наступления на юго-восток, в то время как группа армий «Имезрия – Кравеция» наступала на юг, дабы вместе с вышеупомянутыми силами отрезать столичный регион империи от поддержки из внешних провинций. Критической точкой операции «Тиски» стала многомесячная битва, вошедшая в историю как «Осада врат Брайсенберга».

Город-крепость Брайсенберг, осажденный и обстреливаемый артиллерией с двух сторон, так и не сдался, героически отбивая один штурм за другим и пропуская через себя поток продовольствия и подкреплений для столицы. В обороне города участвовала 3-я армодромовая рота 9-го армодромового полка дивизии «Белый Лев» под командованием Ханибала эл’Орхидуса, которая внесла решающий вклад в освобождение города-крепости. Коммандер эл’Орхидус возглавил отчаянный прорыв на укрепленные позиции армии «Имезрия» и уничтожил в одном бою более пятидесяти штурмпанцаров противника, прежде чем его армодром «Золотой Бог» был подбит обстрелом из гаубиц и загорелся. Этот случай положил начало массированному контрнаступлению мескийцев, которое смогло разорвать осадное кольцо и обратить врага в бегство. Со снятием осады на помощь столице двинулся особо мощный поток имперских солдат и бронетехники.

В то же время начались Ольшское, Дераунское и Макредское контрнаступления, отбрасывавшие силы северян и направлявшие часть войск к Старкрару, что явилось довольно ощутимой проблемой для Рейккригскрэфта, но главной задачей, поставленной рейксмаршалом фон Виндмарком в этот период кампании, было лишение империи главной военной кузницы – Гастельхова-на-Орме. Была предпринята операция «Лавина», в рамках которой сорок одна дивизия горных имезрийских стрелков направилась командованием в горы Онидана. Однако связь с войсками была потеряна на второй день осады Гастельхова-на-Орме и больше не восстанавливалась, а поставки военной техники оттуда так и не прекратились. Вплоть до самого конца войны никто не знал, какая точно судьба постигла северян.

С приходом весны одна тысяча девятьсот пятнадцатого года командование Рейккригскрэфта возобновило массированные атаки на Старкрар, которые защитники успешно отражали. В связи с этим было решено предпринять финальный, самый массовый штурм с использованием всех основных сил и подкреплений. Командование поставило задачу наконец разбить фланговые части мескийцев, препятствовавшие замыканию кольца осады, перейти через реку Эстру, полностью отрезать Старкрар от снабжения и начать массированный артобстрел со всех направлений. В течение двух седмиц маршалы, командовавшие операцией, тщетно пытались выполнить поставленные задачи, каждый день с обеих сторон гибли тысячи бойцов, но столица выстояла, а с приходом подкрепления из Гастельхова-на-Орме резкое и решительное контрнаступление возглавил сам кронпринц империи. Эта атака и последовавшее сражение, в котором будущий монарх бился на передовой, окончательно переломили ход осады Старкрара. Началось тотальное контрнаступление, и, неся большие потери, армии коалиции отступали.

Следующей же ночью после освобождения столицы, когда стало ясно, что противник продолжает отступать, при свете полной луны, среди окопов, колючей проволоки и гор мертвых тел, в присутствии тысяч солдат, дворян и простых подданных кронпринц принял Императорскую корону по священной формуле: «Помазан на правление кровью сокрушенных врагов». Весть о восшествии на трон нового Императора облетела всю страну и наполнила воодушевлением сражающиеся армии.

В последующие месяцы Меския медленно, но верно возвращала под контроль свои территории, отодвигая фронты на запад, северо-запад и север. Переломным событием стала так называемая Битва на Близнецах, когда огромные военные силы коалиции и империи сошлись в Геминианской долине. Миллионы разумных, десятки тысяч орудий, тысячи бронемашин и боевых магов, сотни дирижаблей вели ожесточенную баталию на протяжении месяца, пока наконец Меския не сделала решающий ход.

В Битве на Близнецах впервые были использованы военные машины нового поколения – боевые гиганты. Прототип этого класса техники, Гарганто, был представлен на Всемирной выставке, но, исходя из его характеристик, инженеры других стран заключили, что данная технология станет эффективной не раньше чем через двадцать – тридцать лет. Все они были преднамеренно введены в заблуждение по умыслу Бриана эл’Мориа, а потому появление гигантов на поле боя стало полной неожиданностью. Десять машин класса «Натиск» вышли на поле боя, напугали солдат коалиции до ужаса и устроили великое побоище. Они послужили передовым орудием прорыва вражеских линий обороны и возглавили разгром северян, после чего преследовали бегущие части, нанося им большие потери. К середине лета одна тысяча девятьсот пятнадцатого года, почти через год после начала войны, ход ее коренным образом переменился, Мескийская империя окончательно выдворила захватчика за пределы своих территорий и начала смещать театр боевых действий все ближе к границам стран коалиции.

Километр за километром, день за днем, месяц за месяцем имперские войска вели наступательные операции, отбрасывая противника все дальше, выигрывая одно крупное сражение за другим. От оккупантов были освобождены такие страны, как Остеркрецце, Консталия, Сотта, Картонес, Инсгера и Валензи. Через несколько масштабных битв стало ясно, что армия Мескии с большим трудом способна проводить последовательное наступление по стольким направлениям. Распыление сил было чревато опасными последствиями, к тому же на южных и юго-восточных рубежах империи открылся новый фронт. Тамошние державы объединились во вторую коалицию и, пользуясь отходом основных сил Мескии на север, ударили в слабозащищенное подбрюшье империи.

Критически важным событием в этот момент стало вступление в войну Раххии на стороне Мескии. Войска раххиримов ударили на запад, вторгаясь в Имезрию по суше и морю, чем притянули к себе огромные массы сил группы армий «Имезрия-Кравеция». Это позволило мескийцам отправить на защиту юга 7-й корпус под командованием маршала эл’Вархаса. Главным инициатором и переговорщиком в процессе заключения военного союза с Раххией являлся Бриан эл’Мориа.

Деятельность лорда-протектора во время войны по большому счету заключалась в старательном отстранении от командования военными действиями. Он никогда не считал себя квалифицированным полководцем, а потому предоставил это дело Генеральному штабу и маршалам. Сам же Великий Дознаватель посвящал все свое время филигранным диверсионным операциям, вел активнейшую пропагандистскую войну и постоянно перемещался по стране и за ее пределами на скоростных дирижаблях, устраивая военно-политические союзы с соседними державами. Главным же его делом была добыча информации, профилактика бунтов, контроль агентуры в стане врага, накачка вражеских осведомителей дезинформацией о численности и перемещениях имперских сил.

Пока войска Мескии сражались на земле, воде и в воздухе, Бриан эл’Мориа боролся в тенях, защищая и укрепляя тылы. По его инициативе еще до начала военных действий были специально обучены и приставлены к командирам полков военные Жнецы, следившие за моралью и боевым духом войск, отлавливавшие вражеских шпионов, предотвращавшие саботаж и пораженческие настроения.

Также лорд-протектор лично участвовал в военных действиях. Во время битвы за Старкрар он сражался в северных районах города на своем шападо «Арахнофобия», не раз отбрасывал прорвавшегося противника от Эстры; предпринимал скрытые ночные вылазки через окопы, нанося серьезные потери живой силе и боевому духу вражеской армии. Также он поддерживал своим Голосом один из флангов во время решающего контрнаступления под столицей, когда кронпринц повел за собой войска, и сражался в самом сердце Геминианской долины, где был посечен шрапнелью и контужен.

Помимо битв внутри страны Бриан эл’Мориа сражался и на внешних фронтах, в частности, предпринимал совместные с военным флотом Арбализеи боевые операции в Дарокловом заливе и северных ледовитых водах, координировал действия союзников и предпринимал дерзкие нападения на конвои Кригсмаринфлитта. Когда Тарцар, а также несколько островных держав Осеании объявили о вступлении в войну на стороне коалиции, лорд-протектор лично прибыл в столицу Кель-Талеша и склонил к союзу с Мескией Королеву Стрекоз Ки’Ре’Син’Ай, после чего скоординировал совместную операцию Кель-Талеша и Кальмира против региональных противников – Тарцара, Райсэра и Бинталы.

Когда военный флот Гасселя, с трудом прорвавшись через воды Ингрийского Холодного пролива, попытался поддержать союзников Винтеррейка в южных морях, при этом не объявляя о своем вступлении в войну на чьей-либо стороне, на его пути встали ингрийские флотилии. Гассельцам было приказано возвращаться обратно тем же путем, иначе Ингра грозила оставить нейтралитет и присоединиться к войне на стороне Мескии. Последовавший позорный демарш чулганов тоже принято считать результатом тайных соглашений между Брианом эл’Мориа и феодалами Ингры, хотя о существовании подтверждавших эту теорию документов ничего не известно.

Война дала жизнь многим героям империи, вести о чьих подвигах благодаря работе Имперры разносились по всем мескийским фронтам со скоростью пули, но вряд ли найдется личность, подвергшаяся большей мифологизации и окруженная бо́льшим количеством слухов и легенд, чем сам Великий Дознаватель. Многие солдаты на самом деле считали его вездесущим, подозревая, что под маской любого из полковых Жнецов мог скрываться сам эл’Мориа, даже если было известно, что в данный момент тот находился за пределами империи либо сражался на другом фронте.

В частности, ему приписываются слова, сказанные над истерзанным телом пятнадцатилетнего героя Мескийской империи стрелка Виллема Штарка, попавшего в армию путем прибавления себе трех лет. Штарк трое суток один прикрывал отход своего полка, заняв господствующую высоту с работающей парометной установкой, и уничтожил более трех сотен вражеских солдат. Он продолжал отстреливаться, даже когда взрывом артиллерийского фугаса ему оторвало обе ноги и выбило глаз, и лишь потеря правой руки заставила стрелка остановиться. Подхода неприятеля стрелок ждал с гранадой в оставшейся руке, но вместо врага пришли солдаты Имперры, брошенные на прикрытие бреши в обороне. Тогда, увидев искалеченного бойца, как утверждает легенда, Бриан эл’Мориа сказал: «Пока у Мескии есть такие сыны, она просто не имеет права на поражение».

Самыми известными военными легендами, напрямую связанными с Великим Дознавателем, стали рассказы о том, как он передал свои клыки на хранение кэйзару Вильгельму, и о том, как он стоял за честь ее величества вдовствующей императрицы.

В первом случае, как принято считать, дело происходило на полевом совещании высших армейских офицеров, где был зачитан доклад об охоте вражеских солдат за клыками тэнкрисов. Докладчик сообщил, что солдаты коалиции шли на любые риски, дабы достать тэнкрисские клыки, считавшиеся бесценным трофеем среди них, в частности, они не гнушались осквернять тела мертвецов и даже пытались выдавать за трофеи собачьи клыки. Некоторые получали за это военные награды особого престижа. Такое унижение оказывало деморализующее воздействие на мескийских солдат и офицеров, наполняя их дурной злобой, что повышало количество бессмысленных суицидальных атак. Выслушав доклад, Бриан эл’Мориа просунул пальцы под свою маску, и на глазах у испуганных маршалов выложил перед собой два окровавленных клыка, только что выломанных из челюсти. Сопровождалось это действо словами: «Не острые зубы делают нас сильными, не в них наша честь, а в верности, отваге и неколебимой вере. Отправьте мои клыки кэйзару и сообщите, что я сам заберу их, когда он сдаст Кэйзарборг». Доподлинно неизвестно, имел ли место этот случай на самом деле, но после возникновения слуха мескийские солдаты стали вести себя более сдержанно и уверенно, не поддаваясь на провокации.

Второй случай имеет задокументированное подтверждение и всплывает во многих автобиографиях высших военных офицеров Мескии, как особо яркое и пугающее воспоминание. Заключается он в том, что в кои-то веки винтеррейкцам удалось вывести Великого Дознавателя из душевного равновесия. Причиной послужила большая партия листовок с карикатурами, недвусмысленно намекавшими на причастность Бриана эл’Мориа к смерти предыдущего Императора и его постыдной интимной связи с вдовствующей императрицей. Полученный экземпляр листовки настолько взбесил лорда-протектора, что он написал кэйзару Вильгельму Второму открытое письмо следующего содержания:

«Вы, сударь, либо сами отпетый мерзавец, либо совершенно не имеете власти над теми шакалами, что сочиняют подобную гнусность! За себя не в обиде, к оскорблениям и клевете привык, но хватило же подлости насмехаться над горем несчастной женщины! Настоятельно рекомендую вам публично принести нижайшие извинения ее величеству за данное оскорбление чести и достоинства, иначе, клянусь именем своим и своего рода, когда вы капитулируете, я все равно сожгу Кэйзарборг дотла вместе со всеми жителями, сколько их там ни найдется, а вас заставлю смотреть!

Бриан эл’Мориа».

Из Винтеррейка на это послание долго не могли ответить, а когда ответ все же последовал, он носил крайне неуклюжую попытку высмеять чрезмерно оптимистичные прогнозы лорда-протектора на исход войны. Извинения принесены не были, но выпуск листовок прекратился, а готовые партии сожгли.

Однако же наиболее пугающие деяния, приписываемые Имперре и ее руководителю, происходили во второй половине войны, когда Меския наступала. Практически через два года после начала конфликта крупные силы имперцев пересекли границу Винтеррейка и начали медленное продвижение к Кэйзарборгу с востока. Ударные операции сопровождались жестокими карательными акциями Имперры, кроваво наказывавшей местное население даже за намек на попытку сопротивления. В то же время южнее, в столице Лари, вспыхнуло восстание местного населения против оккупантов. За одну ночь в Охсанбанде вырезали всех винтеррейкцев мужского пола старше четырнадцати лет, а тела стащили на главную площадь и сожгли. С неистовой злобой ларийцы включились в войну на стороне Мескии и начали наступать с юга. Поставки ларийского угля и руд на фабрики Винтеррейка прекратились. Главным инициатором восстания, снабжавшим горцев оружием и информацией, являлся Бриан эл’Мориа.

Отдельного упоминания достойны операции по взятию двух неприступных крепостей Винтеррейка – Бергентора и Коленкруба.

Первая крепость перекрывала горный перевал, препятствуя продвижению ларийцев на север. Во времена завоевания Ларии это была их крепость, и даже превосходящим силам Винтеррейка не удалось взять ее, пока командир гарнизона генерал-аншеф Ром не открыл ворота по прямому приказу герцогини Анны Ларийской. Бергентор хранил статус неприступной преграды.

Вместо того чтобы зря терять новых союзников, Бриан эл’Мориа приказал остановить основные войска в сутках пути от стен крепости и отправил вперед взятых раньше в плен женщин и детей винтеррейкского происхождения. Защитники пропустили бегущих соотечественников беспрепятственно, но следующей же ночью ворота были открыты, и затаившиеся передовые отряды ларийцев ворвались в крепость, где удерживали позиции до подхода основных сил. Теми, кто открыл ворота, были дети, девочки и мальчики, воспитанные в Схоллум Имперрус, будущие агенты, обученные в совершенстве владеть винтеррейкским языком, а также несколькими видами оружия. Еще днем они подсыпали в общий солдатский котел сильное снотворное, а под покровом ночи выполнили приказ Великого Дознавателя – тихо перерезали охрану главных ворот и открыли их. Операция завершилась разгромным успехом, но та безжалостная и беспринципная манера, с которой эл’Мориа выбирал пути достижения цели, заставила бояться его даже суровых ларийцев.

Вторая крепость, Коленкруб, стала настоящим камнем преткновения для мескийцев. Мало того что она перекрывала очень удобную дорогу к Кэйзарборгу, так еще и являлась крупнейшим центром добычи железной руды и прочего сырья, которое расходилось по разным фабрикам Винтеррейка подземными железными дорогами. Беспрецедентная система снабжения, полностью защищенная от внешнего воздействия и снабженная настолько мощными укреплениями, так что даже новые боевые гиганты серии «Штурм» не смогли пробиться внутрь. Когда осада неприемлемо затянулась, Бриан эл’Мориа прибыл в ставку маршала Манхорада и приказал отвести личный состав на расстояние пяти дневных переходов и окружить территорию защитным кольцом, дабы никого не пропустить к крепости. Вместе с тем началась выгрузка новых войск, дотоле не использованных в войне. К стенам Коленкруба подвозили соединения так называемого Легиона Смерти под командованием печально известного полковника Мардехая Юргена Крига.

Немногочисленные свидетели, успевшие застать развертывание Легиона Смерти, отмечали в воспоминаниях необычную тишину, с которой солдаты в старых шинелях без знаков различия и устаревших противогазовых масках занимали свои позиции. Их было крайне много, однако на вооружении криговцы имели очень старое, местами выглядевшее неисправным оружие без дополнительных патронов, гранад и прочего. То же самое касалось артиллеристов корпуса, однако их орудия были вполне новыми, исправными и снабженными достаточным количеством снарядов.

Доподлинно неизвестно, как проходил штурм Коленкруба, ибо между внешним кольцом войск и Легионом Смерти появилась прослойка из солдат Имперры, но о начале операции сообщил гром мортир и гаубиц, после коего на многие километры вокруг раздался тысячеголосый душераздирающий вопль. Многие солдаты во внешнем кольце клялись, будто чувствовали, как седели их волосы в тот момент. Штурм занял шесть часов, после которых было объявлено об установлении полного контроля над Коленкрубом.

Винтеррейкское командование так и не узнало, что же произошло в тот день, все ментальные сообщения жестко глушились во время штурма, дабы защитники не смогли послать отчет о положении дел, однако мескийцы не могли знать, что в Коленкрубе имелся экземпляр новомодного технического изобретения, именовавшегося «телефоном». Данное изобретение было представлено на выставке в Арадоне, но не снискало особого интереса среди потенциальных покупателей. Тем не менее Винтеррейк закупил несколько экземпляров, один из которых был установлен в Коленкрубе и посредством провода связывался с другими важными точками подземной системы железных дорог. Перед гибелью крепости кто-то успел связаться с металлургическим заводом в Нижней Верцле и полным ужаса голосом выкрикнуть: «Трупы идут! Взрывайте тоннели…» – на чем сообщение оборвалось. Послание не было полностью понято, но тоннели все-таки взорвали.

После штурма Легион Смерти Крига погрузился на свои бесчисленные транспорты и исчез, чтобы вновь появиться уже под стенами Одрена, Мальбрака, Энхлица и других прекрасно укрепленных крепостей. Всегда криговцы воевали одни, без помощи союзных войск, а заградительные кордоны Имперры не подпускали никого к местам боев, пока Легион Смерти не грузился на транспорты и не покидал их.

Каждая битва, каждый штурм, в котором участвовала эта непобедимая часть, были овеяны пеленой тайны и страха, но именно падение Коленкруба вошло в собрание устных военных легенд под названием «Атака Мертвецов». Эту жуткую операцию неразрывно связывали с именем Бриана эл’Мориа.

Внезапным концом победоносного шествия Легиона Смерти Крига стал штурм высокогорной военно-научной базы Тотенборг. Неизвестно, какое оружие применили винтеррейкцы, чтобы отбить атаку, но в итоге от неисчислимых криговцев осталась едва ли десятая часть – прочие погибли в ослепительной вспышке голубого света. Позже Тотенборг все же был захвачен, однако внутри базы царило полное запустение, охранный гарнизон исчез, научное оборудование оказалось уничтожено.

Трехгодичное противостояние Мескийской империи и Северной коалиции состояло из тысяч битв, сражений и стычек. Чтобы хоть сколько-нибудь объемно описать даже самые главные сражения на разных фронтах, понадобятся десятки томов военной истории, испещренные тысячами и тысячами имен, дат, чисел, перечнями личного состава и потерь, чертежами и картами маневров, приказами фронтовых и генеральных штабов, картами перемещения воздушных и морских флотов, схемами их сражений и прочее, прочее, прочее. Выше было кратко описано лишь несколько самых важных баталий и операций, которые не способны дать хоть сколько-нибудь полной картины той войны, охватившей бо́льшую часть известного мира. А посему, не ставя перед собой непосильных задач, автор может лишь сообщить, что закончена война была в Кэйзарборге…