Натиск

Ч1.

Все, да вот не Лидия с ребятами. Дети, что с них взять? Когда тебе говорят насколько мир большой, ты так или иначе захочешь его себе. Побывать в местах разительно отличающиеся от твоих родных. Заняться тем о чем местные и не догадываются. Да и просто узнать новых людей.

И в Лидии горело желание больше остальных. Желание шелка и злат, взглядов и восторженных поклонников. С таким желанием славы она прожила тут добрых три года, а сейчас… то ли повзрослела, то ли одумалась (а одно отделимо от другого?), остепенилась и стала не просто пытаться, а хоть как-то себя реализовывать. Мастерство охоты закончилось на почти подбитом охотнике, рисование – разлитой краской, а игра на гитаре – дракой с преподавателем. Всё шло наперекосяк, и только Бени её поддерживал, он и её родители. Сейчас, однако, она нашла новое увлечение.

Медицина. Невероятно сложная вещь, но интересная и важно-нужная. Здесь нельзя допускать ошибок. Ошибка будет означать прерванную жизнь.

Знахарей в Роджере было трое: старуха Баа, невыносимый Гринд и леди (уже в прошлом леди) Гронсприк. Лидию по началу учила Баа, потом она уже сама пошла просить советов у двоих других. Они не особо хотели её учить, но упрямство и может даже упертость Лидии помогли в их задабривании. Баа была специалистом в травничестве, Гринд в “восстановлении целостности тела” (шил раны если по простому, а если еще проще то был хирургом), а леди Гронсприк специализировалась в вскрытии трупов и их дальнейшем упокоении. И вот именно со вскрытием у Лидии были проблемы. Вскрытие людей проходило только в теории, в Роджэре еще не было смертей, так что они “успокаивали” только животных. Нечего такого страшного которое могло повергнуть в шок, однако Лидии сложно давалось смотреть на трупы. Хоть и животных. Хоть и злых и опасных животных. Но один их вид кровоточащий чернотой селезенки выворачивал желудок наизнанку. Страх она старалась успокоить воспоминанием того что говорила Баа – “Учись чтобы такого не произашло”. И она училась сдерживать рвотные позывы. Спала по три часа в день. Штудировала бесконечно огромные трактаты, которую не без труда и явно не дешево покупали её родители. А они… они боялись за очередное увлечение дочери, но помогали видя ее труд. А после того как она спасла старика Амира, то полностью уверовали.

Сегодня ей повезло вырвать из себя 5 часов сна. До поздной ночи она читала книгу про распознавание кишечных болезней. Мерзкое чтиво само по себе, особенно когда в книге попадались красноречивые описание выделений. И в мешках под её глазами можно было носить картофель. Она плелась по центральной дороге еле волоча за собой ноги. Сегодня осталось только проведать Бени и Рима и она может быть свободна. Может поспать, слава богам. Бени надо обнять, Риму поменять примочки.

Один дом, три дома, чёртова дюжина домов, а это чертово солнце пекло и пекло все сильней. Баа как-то обмолвилась про солнечный удар. Чтож, Лидия ударит в ответ. Она улыбнулась.

Бени обучил Рима основам и они мастерили очередной заказ для П’Элина. Огромный резной стол со внутренней отделкой ветвями дуба под стеклом и шесть десятков стульев. Половина стульев была сделана, стол – нет. Даже в зачатке он не был готов. Хотя времени еще оставалось навалом, так что с ним можно было повременить. И они повторяли процесс шлифовки. Рим наблюдал за этим на протяжении двух последних дней и сейчас ему следовало закрепить теорию на практике. Бени стоял рядом и корректировал его движения.

Лидия вяло приоткрыла входную дверь и поздоровалась с мальчиками в тусклой мастерской.

– Хэээй – в голосе слышалась усталость, – ребят, а где Гриша с Мимом?

Бени расслабился при виде своей девушки и подошел приобнять.

– Что с тобой, Ли?

– Со мной? Язвы, циррозы, гастриты и парочка колитов.

– Чего?

– Да так, неважно. Как у вас?

– Неплохо. Рим вот учиться.. – Бени убрал со стула молоток и опилки. – Присядь. Тебе может чая крепкого заварить?

– Нет, нет, я сюда повидаться, да припарки сменить.

– А? Ну ладно.

– Эй ты не обижаешься? Я просто сильно устала. Честно.

Рим заметил что Лидия пришла и знал что сегодня надо менять те жгучие бумажки на теле, но решил сохранить настрой работы. Больно он хорошо сегодня губкой работает.

– Не, ты чего? – Бени прижал её голову к себе и поцеловал макушку. – Рим! Хватит там стругать.

– Мне кажется все уже зажило. – Сказал Рим.. – Думаешь надо?

– Когда кажеться – мыться надо! – Без особого энтузиазма сказала Лидия – Ещё день и они вонять начнут, поэтому надо заметить. Это последний раз, честно.

Бени поставил низенький табурет возле Лидии, Рим сел спиной к ней и снял рубашку. Девушка начала медленно снимать тряпичные листы. Они и вправду начинали понемногу пованивать тухлой рыбой, и до того момента Бени даже и не замечал этого. Завтра бы наверно от этого запаха было невозможно избавиться. Три больших красных отметины появились на большей части всей левой лопатке, пояснице и на правом плече. Самый большой урон по телу был нанесен именно в этих местах. Шрамы на теле яко лучше чем кровоточащие и гноящиеся раны, хоть и на всю жизнь. Новая кожа будто налезала на обгоревшую, а после гнила с ней же, и так слой за слоем. Теперь по этой лопатке можно было создать карту какого-нибудь дальнего континента, со всеми реками и ручейками, горами и холмами, а также перешейком соединяющих другие шрамированные государства.

– Я раньше как-то и не замечал. Слушай, а тебе не бывает, ну, больно или неудобно? – Спросил Бени. – Может тебя сильно не нагружать пока?

– Не беспокойся. Я практически не чувствую их. – Лидия обрабатывала места ихтиоловым раствором и Рим чутка поморщился. – Бывает что ноет, но это незначительно.

– Правда? Ничего страшного? – Бени обратился к Лидии.

– Ну как сказать. – Девушка начинала накладывать новые листы. – Вы ведь не бегаете много? Главное не дергаться резко и всё.

Бени осмотрел оставшийся фронт работ и заключил что на сегодня всё. Он хотел проводить девушку домой, а Рима оставил перед выбором подождать его или самому пойти к близнецам. Они звали сегодня поиграть дома. Лидия усмехнулась,Рим тоже. Он уже понял по рассказам что это скорее будет буффонада чем игра, но это хоть не слепое пяляние в стену и потолок дома.

Тучи сгущались и всё намекало на скорый дождь. И опять дождь, и опять дом братьев. Дом раза в два больше дома Баа, видимо это и есть постройка “второй волны” подумал Рим. Бени постучал в дверь. Пока они ждали открытия он обмолвился что день напоминает тот в который был придуман конгениальный план ребят.

Дверь открыла мать и пригласила их войти. Женщина расплылась в улыбке и обняла Бени. С Римом же просто поздоровалась, и по приличию спросила его имя, хотя уже и сама его знала из многочисленных пьяных разговоров её мужа. Она не особо верила мужу, но пьяное рыло на то и пьяное что его не заткнуть.

Пройдя во внутрь они с порога сняли обувь и пошли в отдельную комнату ребят. На подходе послышался неистовый крик, ругань и звуки борьбы. Дверь с хлопком открылась и из комнаты выбежал взъерошенный Ники. Казалось он даже не заметил прибывших друзей.

– Пошёл ты, Рики! – Крикнул он в открытую дверь и с плачем убежал на улицу.

Рим и Бени явно не ожидали такого приветствия и стояли сейчас немного ошарашенным в стороне. Бени наклонился в сторону и заглянул в комнату.

– Вы опять что-то не поделили? – Он говорил мягким успокаивающим тоном. Такие стычки случались, и Бени каждый раз старался помирить братьев. Видимо сегодня помимо заказа, обучения Рима и подавленности Лидии, ему еще и придется разгребать и это дерьмо. Не слишком хороший расклад, но по другому он не может.

Ники стоял посередине их маленькой комнаты и смотрел на свои босые ноги. Лицо было расцарапано, а из носа текла тоненькая струйка крови.

– Я вообще, бл…ин, без понятия. – Сказал он и вытер рукавом рубашки кровь. – Просто с несчего накинулся и стал драться.

В комнату забежала мать семейства и бросилась в ноги сыну. Она смотрела снизу-вверх и все ее лицо показывало страх. Руки дрожали и бегали по телу Рики. Она начала плакать.

– Ма-мальчик мой, мальчик мой. – Речь сбивалась на каждом слоге. – Все хорошо, всё нормально. Не беспокойся, мама дома, мама тут.

Рики опешил и попытался отодвинуть мать, не получилось она мёртвой хваткой вцепилась ему в воротник. Она быстро повторяла “всё хорошо” как собственную мантру. Она была определенно “не в норме”. А четко налаженная прическа превратилась в гнездо птицы, что вызвало у Рима самый банальный вопрос – “Как так быстро?” Ведь она только что была самой обыкновенной женщиной.

Ответ крылся в прошлом. Как и всегда. Том прошлом о котором не хочется говорить, а если сказано – обсуждать.

– Леди Вэйн, принесите бинты, пожалуйста. – Бени положил ей руки на плечи. – Мы побудем с Рики, всё хорошо.

Её поведение в миг изменилось.

– Да-да! Я сбегаю до Марша у него есть они. – Она поднялась и запинаясь о свое платье побежала на улицу.

– Что с ней? – Спросил Рим.

Рики присел присел на рядом стоящий стул.

– Маме сносит крышу когда она видит кровь. Все норма… – Он сгорбился и закрыл лицо руками. – Я не понимаю.

Бени посмотрел на Рима, Рим на него и оба поняли мысли друг друга. Надо узнать что произошло.

– Я пойду за Ники, сейчас ливанет, он простудиться, надо догнать. – Бени бегло глянул на Рики. – Присмотришь за ним?

– Да, конечно, беги.

Бени перешагнул дверной проём и ещё раз взглянул на Рима. Тот кивнул дав понять что всё в порядке.

Рим подошёл ближе к Рики и облокотился на стол что стоял у окна.

Рики пытался сдержать слезы и если бы Рим начал говорить с ним то он бы сдался и разрыдался тут подобно маленькой девочке. Чего явно не хотел. Однако и Рим это понимал, поэтому молча осматривал жилище не-разлей-вода братцов. На столе, за его спиной лежало две книги, не детских судя по их названиям – “Смерть в ущелье” и “Горы безумия”. В углу стояла не заправленная с самого утра двухъярусная кровать, напротив большой комод с зеркалом на нем. Как они дотягиваются до зеркала? С их ростом они максимум могли увидеть свою макушку.

– Он просто вскочил и начал кричать на меня. – Всхлипывая начал Рики. – Он говорил про Мэй. Что я, типо, трахаю её.

У Рима дёрнулась бровь.

– Что? – Сколько ему ещё надо узнать о мире в котором дети матерятся? Да и не сам мат его испугал, а то что они уже в этом возрасте знают о смысле этих слов. Хотя не ему говорить. Они побольше его знают.

– Ну… Это наша общая подруга. И ей 12. – Рики кажется улыбнулся. По голосу редко можно понять что человек улыбнулся. – Она красивая. Я знаю что он влюбился, видел как с ней говорит. А я… я и не думал о ней, понимаешь? Она просто красивая. Да у меня и не получиться ещё. И сам знаю что мелкий.

– То есть он просто накинулся на тебя? С нечего?

– Я об этом и говорю! – Рики лег на пол и залез под кровать.

– Ты чего? – Рим подошёл к нему и наклонился пытаясь увидеть что это там мальчонка делает. – Рики?

– Книжку ищу. – Приглушенно было слышно снизу. Секунд тридцать он там пошарил и вылез обратно. Весь в пыли и собачей шерсти. – Он ещё и бросался вещами! Надеюсь не порвал, а то нас мать убьёт.

Тучи сгущались, и в воздухе начинало пахнуть скорым дождём. Люди стали заводить скот в сараи и хлева, девушки снимали с веревок одежду и постельное, а старики и дети поглядывали в окна в предвкушении предстоящей, и возможно последней грозы на этот год. Бени бежал быстро и кричал вслед убегающему мальцу.

– Ники! Постой! Ники!

Ники молчал, но чуть замедлился.

– Говорю подожди! Я коньки отброшу, Ники! Я сдохну скоро!

Ники остановился.

– Хэй,хэй! – Бени еще пыхтел и жадно заглатывал воздух. – Хвост трубой! Успокойся! Дай-ка, – Бени попытался поднять голову Ники, но тот отвернулся в сторону. – сильно побит?

Ники молчал.

– Ты чего парень? Рики получит от меня если что натворил, обещаю.

– Он..Он… – парень сорвался на плач, – он обзывал меня и говорил что я сопляк! А ещё что Мэй считает меня таким-же! Он невыносим! А ещё он говорил что меня выгонят из дома.

– Чего? Эй-эй, он правда такое говорил? – Бени не верилось что те кто ссорились разве что из-за того кто первый будет скатываться с горки зимой могли вот такое. Такие слова не произносятся в детской соре. – Ты уверен?

– А ещё он говорил что вы со мной водитесь только чтобы шутить что я мелкий! – Ники зарылся в рубашку Бени головой. – А ещё…

– Эй! Это неправда! Вы оба наши друзья. И никто над вами не шутит. – Он врал. Они подшучивали с Лидией над ними, но никогда не имели в виду что-то серьёзное. Братья были и для них братьями. Младшими, дураками, но они их любили. – Может ты чего сделал ему что он такое говорил?

– Я ничего не делал! – Он слегка ударил Бени в грудь. – Я просто валялся на кровати и тут он начал помои лить!

Ч2.

Тишину разрывал гудящий вдалеке гром. Ни матери, ни отца опять не было дома. Для Ники и Рики это уже вошло в привычку. Мать беспокоиться за каждый свой шаг и считает каждый свой вздох. В прямом смысле этого выражения. Она думает что каждое утро просыпаться с ограниченным числом вздохов и считает каждый. Но сумасшествие леди Вэйн не переходит границы, так или иначе она может себя нормально контролировать в спокойные моменты. Однако если происходит что-то из рамок вон выходящее, или просто не привычное, то наступает тот момент когда дышит она быстро, а цифры в голове летят с молненосной скоростью Все сливается в одну кашу и получается… получается то что получается. С виду она просто теряет себя, но помочь здесь ничем невозможно, кроме как абсолютного изничтожения разума, что в условиях двух маленьких детей – недопустимо.

А отец работает на ферме, и потому что заметили братья, изменяет маме с молоденькой дояркой. О нём они стараются не говорить. Для них он просто тот кто их кормит и пропадает до ночи на своей “работе”. Иногда это бывает и “ночной сменой”. Братья научились жить одни.

Ники сидел на своей, нижней, части кровати и тупо уставился в одну точку под собой, Рики всё так же сидел на полу у стола и оба они молчали.

Сейчас их поведение показывало как они оба малы. У обоих была ИХ правда, и никто не хотел признавать собственную вину. Сейчас они были просто детьми которые повздорили и отказываются говорить друг с другом.

Однако их, если так можно сказать, показания, не совпадали. Бени рассказал про Ники, Рим про Рики. И Рим чувствовал на себе всю тяжесть этой ситуации. Чувствовал и не знал, опять, что делать. Он метнул взгляд на друга по несчастью и увидел усталость. С самой первой встречи Бени не разу не выглядел настолько уставшим. Он облокачивается спиной на дверь и буквально скатывался вниз. Видимо надо брать всё в свои руки и облегчить хоть как-то его ношу. Но как?

– Рики ты… – сказал он наконец разорвал гнетущую тишину. – Можешь повторить то что мне говорил?

Рики обернулся к Риму и посмотрел на него укоризненно и при этом с жалобой. Он не хотел расстраивать брата, не хотел обсуждать эту ситуацию и вообще не понимал что к ним влезли эти два “правильных мальчика без братьев”. Они ссорились с братом не раз, дрались, рыдали, а потом просто без лишних слов прощали друг друга. Это было обычно, но они не могли это понять.

– Зачем? Зачем вы тут? – Со скрипом в зубах сказал Рики. – Это не ваше дело.

Ники посмотрел на брата и почувствовал как тот злиться. По настоящему злиться.

– Ребят, ваши рассказы расходятся. – Сказал Бени который уже полностью сполз на пол и сидел упершись подбородком в колени – И да, это не наше дело. Если хотите мы можем просто уйти, нам же будет легче. Но, ребят, это же тупо, да?

– Он меня грязью полил! Чего тут понимать? – Выкрикнул Ники.

– Я? – Рики вскочил и подлетел к брату, схватился за шиворот и смотрел прямо в глаза. – Хватит врать!

Рим решил разнять их до начала новой драки.

– Эй, успокойтесь. – Сказал он.

Рики откинул руку Рима и начал уже кричать на брата.

– ИДИОТ, ТЫ СПАЛ. Я КНИЖКУ ЧИТАЛ! ПОТОМ ТЫ ВСКОЧИЛ И НАЧАЛ ОБВИНЯТЬ МЕНЯ! НАКИНУЛСЯ С КУЛАКАМИ!

– Я не спал! Ты мне это всё в лицо говорил! Я это знаю!

Надо их разнимать уже серьёзно, а то оба потонут в собственной желочи и слюнах. Рим оттянул Рики, Бени посадил обратно Ники. Только вот странное дело заметил Бени. Ники весь горел.

– Ну как сядь. – приказал он и потрогал тыльной стороной руки лоб Ники. Мелкий задергался пытаясь вырваться из его рук. – Ты болеешь?

– Он болеет только идиотизмом! – Рявкнул Рики. – Хронически.

– Помолчи. – Сказал Рим.

– Рики! Брат правда спал? – Сказал Бени.

– Да!

– Ни хера подобного! – Крикнул Ники.

Бени присел на кровать.

– Ники, что ты помнишь ДО того как брат тебя обзывал? – Сказал он мягким голосом.

– Мы играли в шельму, Рики выиграл. Потом я взял книжку и меня…Я…Я…Мне хотелось поваляться после обеда и я… – Ники опять стал смотреть себе под ноги, и казалось поник телом. – Но я не спал!

Рики успокоился, он уже выиграл и не в шельму, а в доказательство своей правоты. Хотя победа и была мелочной. Ссадина и шишка на лбу все же останется. Брат просто заболел и ему взаправду всё приснилось. Это хорошо. Рики злился на него, но не хотел чтобы то что он говорил было правдой.

– Я ведь даже Мэй красивой не считаю. – Усмехнулся он. – Как я могу вообще такое сказать?

Ники весь дрожал.

– Отведем тебя к Баа. Рим смо…

Ники и не требовалось просить прощения брат влетел на его кровать и повалил его захватом.

– Его к Баа точно нельзя! Наша матушка окончательно слетит с катушек! – Сказал Рики. – Все нормально, завтра Ли придет и поможет. А то сам знаешь нашу маму.

– А если у нее не хватит сил?

– Тогда к Баа.

– Я говорю во сне? – Неожиданно спросил Ники посмотрев на брата снизу вверх. – А если я тоже того? Ку-ку. Как ма…

Рики взъерошил волосы брата.

– Всё с тобой нормально. Ну если не считать порывов крушить и ломать. И не думай об этом. Хорошо?

– Я мало знаю леди Вейн, Бени, но мне кажется лучше обойтись своими силами. – Сказал Рим.

– Спроси у Баа как лечиться укус Гриппи. – Бени осмотрел руки Ники и заметил характерную царапину на левой ладони. – У меня такое было лет в восемь. Я полдома чуть не разнёс.

– Постой, может тогда к Баа? Если это ядовитое животное он же может…

– Гриппи это такие комарики, – перебил его Рики. – ,они кусают и два дня ты в бреду. Дурачила тебя как эта тварь куснула? – Он опять начал чесать голову брата. – Лето почти кончилось, а ты по болотам шастаешь?

– Ай! Прекрати! – Возмолил Ники. – И не ходил я на болота, отстань. Я ведь даже не кашлял!

– Слезь с него, Рики. И принеси влажных тряпок с ведром.– Наказал Бени.

– Да, так точно, сэр. – Рики спрыгнул и побежал на кухню.

Ч3.

Дрянь Гриппи, буквально она так и называется, была скверной болезнью, но лечилась и вправду легко. Яд поражающий тело вызывал сильнейшую защитную реакцию. Возбухания раны, кашель, и бред. Иногда чревоугодный бред. И смотря на Ники всякий бы подумал что именно комарик то и виноват. Просто конечная стадия болезни. Гриппи укусил и реакция пошла ускоренно и незаметно. Хорошее оправдание, хорошая идея, рациональная и возможная для решения, но то было не оно.

Ночь и сон отличное сочетание для десятилетнего мальчика с подбитым носом. Закрой глаза и унесись со мной туда где нет проблем. Туда где ты был счастлив. Только там ты будешь спокоен. Великолепные и захватывающие красоты одной из недавно прочитанных книг рождают в абстракции ночного сознания дивно-чудные сны. Рики видит корабли что бороздят пустоты, монстров что своими щупальцами дробят палубы и захватывают прекрасно юных дев. “Горы безумия” становятся холмами в его снах, а море обретает холодные, замерзшие виды. Он большой и страшный древний бог и все в этом мире – его. Ему подчиняются, и его боятся. Столетия “той” реальности, лишь два часа в настоящейю. А еще через два, на его неприступную цитадель нападают “храбрые герои” и те непробиваемые стены рушаться под их гнетом. Как странно, ведь сер Ланселот из другой книги… Он делается маленьким и беззащитным. Сейчас он стал собой и на его груди стоит стальной ботинок Героя. Он пытался вдохнуть, но ничего не получается. Сознание вылезает из своей норы и в полную силу кричит “Проснись!”

Открывая глаза Рики видит своего брата восседающего на нем с ножом в руках.

Страх сковывает тело, а глаза брата двигаются под закрытыми веками. Он что-то пытаются сказать. Губы шевелятся, но звука нет.

– Ники… – с дрожью в голосе говорит Рики. – Слезь, пожалуйста.

Он его не слышит.

– Пожалуйста, мне тяжело. Проснись, Ники, прошу…

Нож подтягивается ближе к горлу. Левая рука на рукояти, правая на тыльнике. Рики уже видит мрачную картину как брат ложиться на нож всем своим телом и протыкает. Горло ничто иное как пушинка для острия папиного ножа. Того ножа которым он свежевал дичь в годы А’Элина. А теперь дичь его сын, и охотник тоже. Нужно лишь мгновения для красной кляксы на белой простыне. Мгновение для того чтобы нож вспомнил привычный вкус.

– Ники… – слёзы текут по лицу, он не хочет умирать от рук брата. – Ники… прошу, проснись.

Кончик лезвия втыкается в кожу и тоненькая струйка покатилась на подушку.

– НИКИ! – Он наконец смог крикнуть и совершить свою единственную, быть может, спасительную попытку, откинув брата руками с кровати.

Ники головой ударился о комод. Хрупкая ваза упала с края и разбилась. Хорошо что в углу она разбилась, брат мог пострадать. Ники кажется начинал просыпаться. Он должен был проснутся. Нож выпал из рук и откатился в центр. Кровавая метка на кончике, в ночной темноте казалась лишь спекшимся вареньем.

Рики схватил куртку и бросился на улицу напроч забыв надеть ботинки.

Ч4.

Неведомый перст фатума указал на деревню Роджер и начал выжимать из него соки. Каждый старик, каждый взрослый и каждый ребёнок ощутил на себе давление извне. Здесь люди успели привыкнуть к размеренной жизни, им требовалось к ней привыкнуть. А’Элин оставляет незаживающие шрамы на душе, и они старались отгонять пагубные мысли, пытались объяснять всё рациональностью.

Осень, предвечная спутница зимы, начала своё пиршество, её роль в спектакле жизни в том чтобы пожать плоды лета и подготовить землю к прибытию сестры. Жизнь покидала сорниковую траву, некогда спелые, но несобранные плоды сгнивали отдаваясь циклу, а листья начинали покрываться золоченой кромкой.

Люди знали, на каком-то из подсознательных уровнях, что именно осень виновна в их плохом настроении. Зверь внутри трепетал перед страхом морозов и рвался наружу. Где-то внутри он взывал броситься в тропические края, туда где греет солнце, там где плоды не успевают сгнить. Туда где зима не тронет их хрупкие тела, ведь тела их по настоящему хрупкие, там где может быть лучше чем тут. “Может” для этого зверя равняется “будет”. И люди знали этого демона, знали и боролись с желаниями. Рациональностью.

Но в том невидимом саване судьбы над их головами смешивалось отнюдь не рациональное. Кошмары закрадывались в их головы ночью, кому-то больше, кому-то меньше, но все их видели. И не говорили о них. Забывали, или старались забыть. Эта была их ошибка.

Они винили “осеннюю хандру”. Каждый год она приходила с последним вырванным из земли урожаями и уходила с первым снегом. Она была болезнью маленьких деревень и маленьких городов. Те кто большую часть года проводил в работе на полях сейчас предавались скуке. И винили ее. В этом году она была особенно сильна.

А как рационально объяснить нож в руке у десятилетнего ребёнка? Если ли для этого причина в осени? Или же это та сила, невидимая и управляющая человеком в секунды слабости?