Наступление тьмы

ШЕСТНАДЦАТЬ

Мы с Соэком цеплялись друг за друга, шатаясь от боли и шока.

— Сэя, что ты наделала? — спросил он, глядя на солдат без сознания на улице вокруг нас. Сотни. Улицы были зловеще тихими.

— Не знаю.

— Но ты что-то сделала.

Пинвиум… вспыхнул цепью? От куска к куску, каждая вспышка зажигала следующий кусок пинвиума?

Но это было невозможно.

Соэк вытер пот с верхней губы.

— Что теперь?

— Я… — ответа не было. Наши люди тоже были без сознания, лежали рядом с солдатами на улице.

Нам нужно было двигаться, действовать, но я могла лишь смотреть.

— Ты понимаешь, что одолела армию одна? — потрясенно сказал Соэк. — Точнее, если с нашей, две армии.

Не целую армию. Наши люди начали двигаться вперед, силуэты за радиусом вспышек. Но Соэк был прав. Я не должна была задеть столько людей. Пинвиум нужно было вспыхивать не так, как он только что сделал.

Но он сделал.

Я прошла к командиру. Склонилась и порылась в его карманах. Я вытащила шар из пинвиума размером с грецкий орех.

— У них пинвиум, — личные шары для исцеления. Сколько солдат было с ними? Только офицеры, наверное, но этого хватило, чтобы вспышка пошла по цепи. Они не могли быть все для исцеления, потому что были бы пустыми. Некоторые были с оружием?

— Ниа, ты невероятна.

Я этого не хотела. Кто еще решит использовать меня или убить из-за этого? Я ощущала себя чудовищем, каким герцог считал всех необычных Забирателей. Хуже, чем все, что он и Виннот пытались сделать.

«Он накачивал их болью, чтобы увидеть, не было ли у них необычных способностей…».

Так это произошло? Когда? Эксперименты Виннота показали, что боль проявляла необычные способности. Он наполнил меня болью, а потом присоединил к жуткому устройству из пинвиума и письменами и крутил боль по кругу через меня часами.

— Нужно разбудить наших, — сказала я, горечь жалила горло. — Главная вспышка отключила солдат в центре на какое-то время, но солдаты по краям должны уже просыпаться.

Соэк поднял наши связанные руки.

— Двумя руками это легче.

Я схватила нож и разрезала шнурок. Как только наши руки освободились, мы побежали от человека к человеку. Кионэ был на солдате басэери, руки были в порезах, кровоточили. Я схватила его за руку, забрала боль вспышки и исцелила раны.

— Чт…? — он перекатился, взмахнул руками в поисках меча.

— Тебя сбило вспышкой.

— Какой? — он встал, огляделся на тела, словно пытался понять, что случилось.

Я нашла Ипстана на груде тел, Соэк исцелял его. Он приходил в себя чуть дольше, а потом уставился на солдат вокруг.

— Что случилось?

— Я вспыхнула броню Соэка, — я бы не хотела это признавать, но скрывать было глупо. Люди бежали к нам и сейчас, некоторые точно успели увидеть, что я сделала.

— Это сделала ты?

— Вспыхнуло сильнее, чем я думала.

Ипстан встал на ноги с восторгом на лице.

— Поднимайте наших. Нельзя терять такой шанс.

Я скривилась. Это был не шанс.

Мы с Соэком бегали от человека к человеку, забирали раны и вспыхивали боль так быстро, как только могли. Он останавливался через каждую дюжину, брал меня за руку, исцелял и толкал боль в свою броню.

Медленно сопротивление вставало. Ипстан кричал приказы, отправлял людей. Я смотрела на тех, кому еще требовалось исцеление, стараясь не слышать, как за мной мечи вонзаются в плоть.

Это война. Там убивают.

Члены сопротивления собирали пинвиум синих. Два других Целителя поднимали людей на ноги. Не все проснулись. Не всех удалось исцелить.

Некоторые лица были красными, как у Соэка, как у людей в замке герцога, когда я вспыхнула оружие. Но они были вдали от главной вспышки. Они не должны были так сильно пострадать.

Ипстан понял, что я сделала, что могла сделать, и он хотел брать меня в каждый бой с собой. Бросать меня на солдат, клинки и боль. Он не хотел, чтобы я уходила.

Другие Целители толкали боль в броню Соэка, чтобы я могла вспыхнуть ее, когда синие снова пойдут на нас. Он ходил с ними, помогая последним раненым.

Я упала на ступеньку брошенной пекарни, слишком уставшая, чтобы шагать. Жаль, что не было открыто. Я бы поела. И поспала. Мимо проносились мужчины и женщины, кричали благодарности, пожимали мою руку или хлопали по плечу.

Айлин нашла меня, Тали плелась за ней.

— Ты в порядке? — она провела ладонью по моей броне, но большая часть крови улетела от вспышки. Осталось немного в дырах в броне.

— Устала, — было сложно говорить, словно язык был слишком большим для рта. — Как Тали?

— Хорошо, как для нее, — Айлин склонила голову, глядя на меня. — Ты плохо выглядишь. Все раны на тебе залечили?

— Да, я…

— Ниа! — Ипстан подбежал ко мне, размахивая руками и отдавая по пути приказы. — Это было невероятно! Ты знаешь, что это значит? Мы можем их победить.

— Пару солдат, может, и победим, — сказала я растерянно. — Но нужно готовиться к герцогу.

— Я не… — Ипстан скривился и повернулся к Айлин. — Что с ней? Мне позвать Целителя?

Айлин опустилась на колено передо мной и обхватила мое лицо руками.

— Нам нужно…

Ее голос пропал вместе с улицей.

Я проснулась от пения.

Сначала я подумала, что умерла и попала в загробный мир, но запах бекона прогнал эту мысль. Вряд ли там был бекон. Или булочки с корицей, хотя такая возможность была.

Я села. Меня окружали стены обычного дома, среднего размера окно было открыто, а кровать была не очень удобной. Голоса доносились снаружи, песни мольбы, прощания с умершими.

— Лучше стало? — Айлин сидела на небольшом стуле у маленького стола. Кусочек бекона свисал с ее пальцев. Тарелка стояла перед ней.

— Наверное, — я потянулась, кривясь. Последний раз я так устала, когда три дня выуживала из озера ловушки для крабов. Но все равно было лучше, чем прошлой ночью.

Прошлая ночь. Яд, солдаты и друзья в беде.

— Где Данэлло? Он в порядке?

— Да. Беспокойся за себя пока что.

Слава Святым. Я не могла успокоиться, пока не увидела лично, но завтрак пройдет легче.

— Голодна?

— Ужасно, — я свесила ноги с края кровати, пальцы ударили что-то мягкое. Тали вскрикнула и вскочила с пола, как мячик.

— Тали! О, Святые. Прости.

Она потирала плечо и смотрела на меня недовольно, как раньше. Миг пролетел быстро, она повернулась к Айлин и сказала:

— Голодна.

Я улыбнулась. Просьба была хорошим знаком. Она не смеялась и говорила, но уже развивалась.

— Тут много еды, — Айлин поставила булочку перед стулом. — Угощайтесь. Обе.

Тали взяла булочку, но не села на стул. Она села под окном, солнце грело ее шею. Мое горло сжалось. Я представила, как она сидела на краю кровати не так давно в форме ученицы. Луч солнца тоже грел ее.

— Где книга колдуна? — спросила я, сердце забилось быстрее. Если мы ее потеряли…

Айлин похлопала что-то у ног.

— Здесь, с камнями и полосками пинвиума. И тем жутким цилиндром, — она поежилась. Я не выпускаю это из виду.

— Спасибо, — я села за стол и взяла горсть бекона. — Есть новости об атаке?

Она покачала головой.

— Мало. Никто больше не пытался перейти мост. Люди Ипстана разбираются с телами со вчера.

— Вчера? — пробормотала я с полным ртом бекона. — Как долго я спала?

— Около двадцати двух часов. Соэк тоже, но, думаю, он проснулся на рассвете.

Я посмотрела в окно. Свет полудня, как вчера, когда прозвенел колокол. Я потеряла целый день.

Ветер подул, и пение на миг стало громче.

— Попросим Ипстана организовать лодку? — сказала Айлин. — Если мы уйдем до обеда, то можем успеть в Вейлиг и застать там Ондераана. Мы можем сейчас нанять карету.

Я медленно жевала. Сестра во мне хотела уйти и уберечь Тали, как я и обещала. Но дочь, чьи родители сражались за защиту Гевега, хотела остаться. То, что я сделала вчера, сработало. Я все еще не знала, как это сделала, но эта защита была лучше отравленных копий.

— Ондераан мог уже уйти. Прошло уже… пять дней, как мы покинули ферму? Вейлиг в паре дней отсюда. Может, нам лучше остаться.

«Но ты обещала уйти».

Она покачала головой.

— Уверена, он еще не ушел. На то, чтобы всех устроить, требуется время, а потом ему потребуются припасы и все остальное.

— Может, но…

— Ипстан прислал нам чистую одежду. Мило с его стороны, да?

Она прошла к корзинке у двери и бросила мне линялые штаны и легкую рубашку. Она вытащила еще два таких комплекта.

— Мило, — сказала Тали. — Столько цветов.

Мы с Айлин повернулись к окну. Тали сидела на подоконнике, подперев голову рукой, и смотрела на улицу.

— Какие цветы? — я поспешила посмотреть, что выманило ее еще на шаг из скорлупы.

Айлин втиснулась рядом со мной.

— Что такое?

Люди были вдоль улицы, как в тот раз, когда был ранен Данэлло. Некоторые несли венки белых фиалок, символ Мод, смелости и защиты. Другие держали свечи, трепещущие в свете солнца. Туман блестел в воздухе.

— Ты говорила, что Данэлло лучше.

— Да. Они не из-за него, он не в этом здании, — сказала Айлин. — Он с папой в Мангрове. Может, они переживают за тебя. Ты упала на глазах многих.

— Нужно сказать им, что я жива и в порядке, — я не хотела выходить. Будет хуже, чем прошлой ночью. Чем с теми, кто видел, как я спасла Данэлло.

«Мы не проиграем с ней».

Что они теперь думали?

«И что подумают, когда ты уйдешь?».

Я не могла пока столкнуться с этим.

— После завтрака.

Я вышла на улицу, и люди… радовались? Я чуть не упала из-за горы венков.

— Героиня уголка ремесленника!

Они завопили, некоторые бросали мне цветы. Белые фиалки.

— Мы готовы ударить.

— Пусть Святые поддерживают тебя!

— Мы с тобой, Ниа!

Много улыбок, много людей тянулось ко мне. Моих рук и спины касались, пока мы шли сквозь толпу. Они расступались передо мной, сходились за мной. Я ощущала себя островом в озере.

Я крепче сжала руку Тали, но она была любопытна, а не насторожена, может, цветы ей нравились. Тали любила все фиалки. Как мама.

— Что ты будешь делать теперь? — спросил мужчина.

— Ох, проведаю друга, — я хотела убедиться, что Данэлло в порядке.

— Думаешь, мы можем победить герцога?

Они спрашивали меня?

— Да, если мы будем работать вместе.

— Как ты собираешься одолеть его?

Вопрос был логичным, это не были вопли о том, что он слишком силен, чтобы его победить. Они хотели знать, что я собиралась делать. Как будто у меня были ответы.

— Я работаю над этим, как и Ипстан. Мы что-то придумаем.

— Мы с тобой, только позови.

— Спасибо всем вам. Нам нужно идти, — я помахала толпе, они завопили. Это было странно, столько людей просили меня помочь. Никаких угроз и оскорблений. Что заставило их передумать? Исцеление, солдаты? Все вместе?

Толпа шла за нами под туманом и моросью, говорили о поддержке, спрашивали, что дальше. Когда мы дошли до Данэлло, мои нервы были на пределе.

— Послушайте, — сказала я, повернувшись к ним. — Я ценю вашу, кхм, поддержку. Правда. Но герцог в пути, нам нужно готовиться к его атаке. Вам всем нужно заняться делом, а не ходить за мной хвостом.

Они кивали, но не уходили.

— Спросите у Ипстана, что вам нужно делать, — сказала я.

— Ты будешь там? — крикнул кто-то.

— После того, как проведаю друга.

Улыбки появились на лицах, головы кивали, шепот разносился по толпе. Женщина впереди развернулась и захлопала.

— Все на площадь. Ждите там указаний Нии.

— Что? Нет, это…

Айлин взяла меня за руку.

— Пускай.

— Но они не так поняли.

— Они поймут, когда Ипстан скажет им, что делать, — она убрала пряди с лица. — Или ты не хочешь, чтобы они ушли?

Я дрогнула.

— Нет, пусть уходят. Это лучше.

Мы прошли в дом и поднялись по лестнице. Я старалась не замечать старые пятна крови на досках. Или дыры в стене, которые никто еще не залатал. Айлин прошла к двери на середине коридора и постучала. Ответил отец Данэлло.

— О, хорошо, он как раз собирался тебя искать, — он отступил, пропуская нас. — Я сказал ему, что вам обоим нужно отдохнуть, но он проснулся с солнцем.

На столе были цветы, но не белые фиалки. Гибискус, жимолость, немного гиацинтов. Корзинки еды стояли между цветами.

Данэлло обхватил мои щеки и притянул для поцелуя. Он закончил слишком быстро.

— Ты в порядке?

— Я хотела спросить это у тебя.

— Я в порядке, благодаря тебе, — он улыбнулся. — Так что? Ты дважды спасла мне жизнь?

Я покраснела.

— Я не считаю.

— А я считаю, — он щелкнул пальцем по моему носу.

Отец Данэлло кашлянул, мои щеки снова вспыхнули.

— Данэлло говорит, что вы уходите?

Айлин вздохнула.

— Собирались, пока Ниа не стала почти святой Гевега. Теперь я не знаю.

— Я не… — я глубоко вдохнула. — Снаружи толпа людей ждет нас.

— Тебя, — сказала Айлин.

— Ладно, меня. Они не так поняли, Ипстан все объяснит им, но они пока думают, что я могу как-то остановить герцога, и они ждут, что я скажу им, что делать.

Данэлло пожал плечами.

— Так скажи им.

— Но у меня нет плана.

— У тебя всегда есть план, — он посмотрел на отца, тот кивнул. — Ниа, люди со вчера приходили сюда, оставляли подарки и говорили, что ты сделала… для меня и Гевега. Ты не можешь их бросить.

— Но ты можешь, — сказал ему отец. — Ты нужен братьям и сестре.

— Нет, мы уйдем вместе, — сказала Айлин. — Такой план.

— Так было до того, как Ниа дала всем надежду на победу. Если она уйдет, надежда уйдет с ней.

— Так пусть она останется, а ты уйдешь, — попытался снова его отец. — Мы не можем оба рисковать собой.

— Па, я не могу. Ты не верил в это. Мама верила, а потом я. Тебе нужно идти к Халиме и близнецам. Возьми с собой Айлин, но я останусь здесь, — он улыбнулся мне. — Я обещал.

Я согрелась полностью. Но я тоже обещала. Что защищу Тали, уберегу ее, но не смогла это сделать. Но я не могла уйти, когда люди были так близко к самозащите. Они хотели бороться, они искали того, кто поведет их. Нет, у них был такой. Как Ипстан и сказал, им нужен был тот, кто вдохновит их.

Мы не могли быть в безопасности при герцоге. Чтобы спасти Тали и другие семьи, я должна помочь остановить его. Я не знала, кем была — чудиком или связанной со Святой — но я была оружием, в котором они так нуждались.

Надеждой.

Джеатар говорил, что вере не сравниться со сталью. Может, это по силам надежде.

— Ондераан завтра должен встретиться со мной в парке Эналов, — сказала я, взяв Данэлло за руку. — Господин дель’Сэборе, Айлин, вы можете идти с ним и Тали в Вейлиг. Джеатар вам поможет.

Они тут же стали возражать, перекрикивая друг друга.

— Я не могу тебя здесь оставить.

— Мы должны оставаться вместе.

— Это последний шанс, — сказала я. — Если мы победим герцога, мы вернем Три территории, а не только Гевег. Даже Басэер снова будет свободным.

Отец Данэлло покачал головой.

— А если мы проиграем?

— Тогда герцог разрушит Гевег, заберет себе шахты пинвиума. Он получит столько, что сможет сделать армию Бессмертных, убедится, что никто на Трех территориях больше не выступит против него.

Айлин отвела взгляд. Отец Данэлло — нет.

— Борьба с ним стоит наших жизней? — спросил он.

— Стоит моей. Вам нужно решить самим, стоит ли борьба ваших жизней.

Он замешкался.

— Тогда принять решение стоит к завтрашнему закату.