Настоящая фанатка. Умертви грех

Усердие

Восхождение на второй этаж всегда давалось Дуву особенно сложно, и не только потому что приходилось тащить в руках кадку с водой, но и потому что мальчику казалось, что однажды его встретит хозяйка. Протянет к Дуву худые бледные руки из темноты коридора, схватит и вспорет ему живот одним движением острых ногтей. Но время шло, а женщина всё так же лежала в своей кровати, не двигаясь. Дув боялся поворачиваться к ней спиной и старался убраться в её комнате как можно быстрее, за что Полина всегда его хвалила, и даже разрешала кухарке кормить мальчишку обедом.

К зловещей комнате Дув подходил с неохотой каждый раз, ставил ведро у самой почти кровати и всё время поглядывал на спящую женщину. Вот и сегодня он осторожно, словно боясь разбудить хозяйку, окунул руки в воду, поморщился: едкий раствор щипал кожу, а касаясь царапин, разъедал их особенно злостно. Отряхнув щётку, Дув отошёл в дальний угол комнаты и принялся усердно натирать пол. Его взгляд снова и снова возвращался к лицу женщины. И каждый раз оно выглядело точно так же, как в предыдущий. Каждый локон лежал на том же самом месте, что и минутой ранее. Под конец страхи всегда отступали, и Дув полностью сосредотачивался на работе. Так случилось и в этот день.

Раны на руках чесались, кожа на кончиках пальцев сморщилась и кое-где покраснела, но Дув не предавал этому значения, стараясь поскорей закончить и выйти обратно в “безопасный” коридор. Наконец, пол в комнате был вычищен. Мальчик поднял кадку и попятился к выходу. Он только один раз опустил взгляд, чтобы не запнуться о край ковра, и в этот самый миг услышал тихий мурлыкающий голос:

– Я что, английская королева? Почему не поворачиваешься спиной ко мне?

От страха тело Дува свело судорогой. Он медленно поднял глаза. Женщина сидела на краю кровати, откинув одеяла в сторону и потягиваясь как кошка.

– Кровь! Твоя кровь пахнет знакомо.

Она медленно опустила длинные ноги на пол, подошла к окаменевшему Дуву и присела на четвереньки, чтобы оказаться с ним на одном уровне. Одной рукой она без усилий вырвала из оцепеневших рук кадку и поставила её рядом. Другой осторожно коснулась подбородка мальчишки и приподняла, заставляя смотреть на себя. Холод, исходивший от неё, казался осязаемым.

– Ах, я тебя вспомнила! Они, что, жестоки с тобой? – Хозяйка ногтем подняла рукав просторной рубашки, которая Дуву была совсем не по размеру. На тощей ручке виднелись как свежие ярко-алые полосы, так и успевшие затянуться.

Вместо ответа, Дув упал на задницу и беспорядочно перебирая руками и ногами выполз из комнаты, в коридоре он нелепо поднялся, всё ещё не владея собственным тело, и припустил бегом вниз. Мимо в бешеном темпе мелькали ступеньки, картины, ковры, огарки свечей на стенах. Всё перед глазами сливалось в одно пятно. Сердце стучало в пятках, горло саднило при каждом вдохе, так что казалось, будто станет легче, если вовсе перестать дышать.

– Стоять! – Строгий голос Полины вывел Дува из транса.

Мальчик остановился, поднял голову и молча уставился на домоправительницу. Та немного замешкалась, не сразу поняв, чего он ждёт, но вскоре махнула рукой, разрешая говорить.

– Хозяйка проснулась… Мем.

– Господь милостивый! – Полина подобрала юбки, чего не делала прежде никогда при Дуве, – Ты свободен, ступай в приют, завтра можешь не приходить, я пошлю за тобой, когда ты снова понадобишься.

Она говорила сбивчиво, от нетерпения переступая с ноги на ногу и, едва распорядившись, убежала на второй этаж. Дув же с радостью понёсся в противоположную сторону, наскоро поклонившись кухарке, он выскочил через заднюю дверь и убежал прочь, не разбирая дороги и не оглядываясь. Родную часовню он нашёл ближе к ночи, когда разум вернулся к нему.

Увидев издалека Дейрдре, мальчишка совсем успокоился, верная подруга ждала его, вглядываясь в темноту. Она тоже увидела его и помахала, но тут же прижала руки по швам и обмерла. На голову Дува опустилась тяжёлая рука. Отец Киаран развернул мальчика.

– Бездельник! Думал, я не узнаю, что тебя отпустили до заката? Шлялся весь день невесть где! Знать не хочу, что ты успел натворить, пока я за тобой не приглядывал! Шагай! И карманы выверни, не украл ли чего… – Он пошёл к часовне, продолжая держать голову Дува.

Едва поспевая за высоким мужчиной, Дув старался изо всех сил, чтобы не оступиться. Он прилежно вытащил подклад карманов наружу, показывая, что кроме дырок в них ничего нет. Краем глаза он заметил, что Дейрдре всё ещё наблюдает за ними. Но стоило Киарану мельком глянуть в её сторону, девушка тут же прижалась к стене, слившись с чернотой тени.

– Ты вынуждаешь меня наказывать себя! Господь послал тебя мне, как испытание, и я справлюсь, как бы ты не сопротивлялся!

Услышав заветное слово “наказание”, Дув привычно закатал рукава и вытянул перед собой руки ладонями вверх. Но отца Киарана это не устроило:

– Нет, нет! Это смирение не от чистого сердца, ты лжёшь! Ты сопротивляешься! Ты думаешь, я учу тебя только грамоте? Думаешь, мне нравится бить тебя?

Надавив на голову Дува, он заставил его опуститься на колени. Другой рукой он сжал мальчику щёки и силой открыл рот. Дув ощутил мозолистый палец святого отца на языке. Киаран задержался, ощупывая зубы воспитанника, а затем резко убрал руку, ненароком царапнув нежное нёбо ногтем. Пресвитер кивнул, он сделал шаг ближе к Дуву, затем ещё, так что мальчишка теперь почти дышал ему в пах. Не понимая, что Киаран от него хочет, Дув ждал, он был готов к чему угодно. Он так думал. Киаран шумно выдохнул и приспустил штаны…

Физическая боль прежних наказаний и издевательств была ничем перед тем унижением, которое Дув испытал сегодня

Напоследок Киаран толкнул мальчишку в грязь и приказал не попадаться на глаза.

Набрав горсть грязного снега, Дув тут же отправил её в рот и разжевал. Подержал немного и сплюнул, а затем повторил. Он делал так всю дорогу до приюта, но мерзкий привкус, оставленный отцом Киараном, никак не исчезал.

Дейрдре ждала его в комнате. Она сидела обняв ноги и вздрогнула, когда Дув вошёл. Винить её мальчишка не мог, пусть его подруга и храбрая, она ничего не смогла бы сделать. Ничего. Дув сел на свою кровать и заговорил, как ни в чём не бывало:

– Та жуткая женщина очнулась.

– Что? – Дейрдре снова дёрнулась.

– Да! Встала, заговорила со мной! Ужасно жуткая, думал, сожрёт меня на месте.

– Ты не шутишь?

– Нисколько! Она такая бледная и высокая! Думаю, мне нужно взять с собой какое-то оружие, когда снова придётся вернуться в тот дом.

Лицо девушки посветлело. Она что-то придумала, слезла с кровати и приподняла старый рваный матрас. Пошарив рукой в одной из дыр, Дейрдре вынула ножик. Маленький самодельный ножик. Она протянула его Дуву со словами:

– Вот, возьми! Я сама его смастерила! Правда здорово?

– Очень! – Мутное лезвие ножа приятно холодило ладонь. – А он острый?

И чтобы проверить, Дув подошёл к подоконнику и осторожно царапнул доску. От ножа осталась отчётливая тонкая полоска.

– Ого! А хочешь я кое-что покажу?

Не дожидаясь ответа, Дув выцарапал на камне: “Ту де Синде”. Дейрдре заворожённо следила за его движениями.

– Что это значит?

– Моё имя, от… – Дув порывисто выдохнул, зажмурился, сглотнул неприятный ком в горле и продолжил, – Отец Киаран научил меня писать его. Ту де Синде. Он сказал, моя блудливая мать дала его мне.

В памяти девушки всплыли полузабытые воспоминания – запах морозного леса, испуганное худое женское лицо и ребёнок, очень тихий, будто и не живой вовсе… Дейрдре уже слышала это имя, оно и вправду когда-то принадлежало Дуву.

В коридоре послышались шаги и ворчание. Вероятно, их возня разбудила Эбигейл. Не сговариваясь дети нырнули под одеяло на кровати Дейрдре и зажмурились, изо всех сил изображая сон. День выдался для Дува утомительным, и едва оказавшись в тепле и безопасности, рядом с лучшей подругой, он заснул. Крепко обвив израненными руками шею Дейрдре, он почти сразу мирно засопел. Стараясь не тревожить его, Дейрдре подоткнула одеяло и тоже скоро уснула.

Утром их разбудил Киаран. Он приказал Дейрдре одеваться, забыв про завтрак. Всё утро на девушке не было лица, она наказала Дуву спрятать нож, слушаться Эбигейл и беречь её. У самой уже повозки Дейрдре, поборов страх подняла глаза на святого отца и тихо спросила:

– Могу я остаться?

Но Киаран ей не ответил. Сохраняя молчание, он подождал, пока девушка залезет в повозку, и сразу же умчался прочь, громко подгоняя лошадь. Вечером он вернулся без неё. И на следующий день, и ещё через день… И даже к рождеству. Дув понял, что он остался в приюте один, не считая Эбигейл и калек.