Наследство Катарины 4. Крылатый демон. Ч.2

Глава 2. Гости

Дом взволнованно поскрипывал, предвещая очередное исчезновение хозяйки. Она же на скорую руку приготовила укрепляющее зелье, четко следуя инструкции. Затем, как следует, перекусила и нашла влюблённых, которые нежились в постели. Катарина отвернулась.

– Вы нужны мне. Оба. Спуститесь, пожалуйста, вниз. Одетые, – пробубнила, и не стала дожидаться, пока они соберутся.

Серые почтили присутствием в каминном зале. Колдунья держала золотую шкатулку на коленях, поглаживая урчащего лисёнка.

– Что происходит? – спросила Фира, супруг наблюдал за зверушкой.

– Я подумала, и решила…, – застыла, улавливая знакомую энергетику в долине. – Не может этого быть…, – произнесла тихонько, волки втянули носом воздух.

– Человек? – спросил Крайд. – Ты его знаешь? – острые черты лица стали ещё выразительнее.

– Да. Не выходите из дома. Продолжим, когда вернусь.

Она вышла в прихожую и отодвинула штору. Разгребая сугробы, по волчьим и лошадиным следам, ещё не припорошенным разыгравшейся метелью, ступал Кристофер Мансдантер. Катарина думала о нем иногда, но не хотела торопить событий. И вот отец лично прибыл к загадочному дому, чуть не сведшему его с ума. Задергалась. «Как быть? Провести в дом? Чера отгородила сына неспроста. Не впустить? Ещё хуже». Отец не видел дома, но предполагал, где тот находится. Встал метрах в двух от крыльца, отдышался.

– Катарина! Выйди немедленно! Я знаю, что ты где-то здесь! – чертыхнулся, отряхивая снег с дорогого пальто.

Она глубоко вздохнула, путешествие придётся немного отложить. Вышла на крыльцо, и дом буквально вырос перед Кристофером, тот потерял равновесие и сел в сугроб, смягчивший падение. А затем поднял ледяные глаза на дочь. Она сбежала вниз по лестнице, неизменно скрипнувшей на третьей ступени, и потянула его за рукав, помогая подняться. Он дрожал.

– Папа. Что ты здесь делаешь? – спрашивала, наблюдая, как он нервно поправляет сумку, закинутую через плечо.

– Решил что нужно обсудить…это, – посмотрел с опаской на дом.

– Боюсь, тебе нельзя внутрь, – грустно сказала она. Кристофер округлил глаза и открыл рот, собираясь что-то возразить, но ветер встрепал ей волосы.

Колдунья обернулась, с интересом сощурившись. Ветерок подул сильнее, принося нежные слова: «Впусти. Он должен через это пройти». Тогда она кивнула, взяла отца за руку и без лишних слов завела в дом. Кристофер оглядывался, вспоминая стены, потолок, странные картины. Усадив его за стол, устроилась рядом.

– Помню это место. Немного. Странное чувство, – пробормотал он, из угла зазвучала приятная, расслабляющая мелодия.

– Пап. Ты прости. Как о таком расскажешь тому, кто не верит в то, что нельзя потрогать? – скривила она лицо, ведь и сама недавно была такой.

– Ты изменилась. Поправилась? – в глазах растаял лед, стали ласковыми, родными. – Это ты меня прости. Я бурно среагировал. Обидно было осознавать, что дочь знала тайну, и ничего не сказала, – осунулся и вздохнул.

– Я не хотела разрушать твой мир. Куда не отправлюсь, везде разбиваю сердца, – криво улыбнулась, а он крепко обнял.

– Рад, что мы снова вместе. Где твой рыжий? – слова укололи.

– О! Мы расстались.

– Жаль. Он был ничего, не считая бледной кожи. Тоже колдун? Или может оборотень? – усмехнулся отец.

– Тебе лучше не знать. Вводи паранормальное в жизнь постепенно, – он рассмеялся. – У меня гости. Они не совсем люди, и если хочешь остаться, придётся познакомиться с ними, – серьёзно сказала она, и улыбка сползла у него с лица.

– Не думаю, что готов…, – взгляд помутился.

Она схватила его за руку, соединилась с белой нитью, и ментально присоединилась к видению. Картинки мелькали, сменялись, пестрели. Кристофер ступает по дому, руки из картин хватают воздух. Но он не боится. Молодой, худой, выразительные голубые глаза, белые брови. С интересом рассматривает иное, видит проекцию Черы, обеденный зал, энергию радужных лучиков, витающих под потолком. С открытым от удивления ртом, протягивает руку, и лучи садятся, обвивают. Он органичен, дом ему рад и принимает словно хозяина. Катарина не понимает, в чем подвох. Раздаётся звонок. Кристофер идёт к двери, лучи преграждают дорогу, голосок шепчет: «Не открывай». Но он открывает. Неис. Достаточно молод, точнее не совсем ещё стар, высок, широкополая шляпа украшает голову. Зеленые глаза горят любопытством.

– Добрый день, молодой человек. Мама дома? – заискивает колдун.

– Нет. Я здесь один, – отвечает Кристофер слабым голоском.

– Отлично. Так, может, пригласишь меня в дом? – ветер вырывается из-за спины и уносит шляпу визитера.

Он оборачивается, смотрит на лучики, мельтешившие агрессивно, и догадывается, что делать этого не стоит. Трясёт головой. Скулы Неиса напрягаются, зеленые глаза сверкают на солнце, словно и не были настоящими. Взгляд ожесточается, становится пронзительным. Катарина поняла, что за этим последует. Кристофер хватается за горло, воздух не проникает в легкие. Жизнь покидает, лицо отдает синевой. Как вдруг дом заскрипел, и доски подпрыгнули, скидывая злодея. Колдун молниеносно вскочил на ноги, полы плаща развивались. Направив руку на крыльцо, усмирил изваяние. Заминки хватило, чтобы захлопнуть дверь. Кристофер побежал по коридорам, хватаясь за голову. Он не верил в происходящее, да и своим глазам тоже. Внезапно в голову закралась мысль, что всего этого нет, и он видит реальность не так, как другие. А значит, сошёл с ума. Или всегда был таким. Забившись в подвале, по иронии судьбы рядом с сердцем дома, раскачивался, обхватив колени, и прислушиваясь к каждому шороху. Дом нервозно наблюдал, не пугая проявлениями, а затем вернулась Чера. Она прижала сына к груди, как и в детстве. Заглянула в родные глаза, которые безумно вращались. Подняла на ноги и вывела за собой.

Видения кончились. Катарина смотрела на отца, силясь понять, что будет дальше. Чера считала, что правда вновь сделает его безумным, потому и прогнала из семьи под мнимым предлогом, якобы за женитьбу не на той девушке. Отец погрузился в состояние оцепенения. Прошло несколько минут. Щёлкнула пальцами перед носом. Ничего. Запрокинула голову и зафырчала губами. «Самое время для этого», – раздражалась, подыскивая варианты исцеления. Ветерок вновь всколыхнул волосы: «Он очнётся, когда будет готов». Напряжение отступило. Раз дом был в этом уверен, ничего страшного не произойдёт. «Если только Кристофер когда-нибудь будет готов». Прогнала прочь назойливые мысли. В зале появились серые.

– Что с ним не так? – разглядывал отца Крайд.

– Ничего. Долгая история. Отнеси его, пожалуйста, в гостевую спальню. Если не трудно? – попросила учтиво, откусывая бутерброд.

Стресс теперь излечивался едой. «Похудею потом», – успокаивалась она, продолжая кушать за двоих. Крайд подхватил отца на руки и вышел из зала. Фира присела на освободившееся место.

– Это твой отец?

– Похожи?

– Вполне.

– Колдун виноват в том, что с ним происходит! Я убила его дважды! – посмотрела на ладони. – Вот этими руками! – гнев вырывался наружу, кожа светилась. – А он умудряется доставать меня с того света! – дала волю слезам.

– Успокойся, это временно. Да и гормоны у тебя шалят, – обнимала подруга.

Катарина притихла, перестала хлюпать, и поспешила отдохнуть. Эмоциональный день подошёл к концу. Легла в кровать, и корячилась, запихивая одеяло между ног. Отчего-то располневшие ноги, соприкасаясь, нервировали. Волчонок корячился в животе вместе с ней.

***

Бинар маялся от безделья. Трижды оббегал владения. Пришёл к выводу, что обязан восстановить старый город, и отдал соответствующий приказ. Он много времени проводил рядом с местом силы. Не раз клал большую ладонь в волчью голову, надеясь, что оно перенесёт его к ней. Серая знать, ставшая ею после геноцида белых, ненавидела освободителя. И он их тоже. Но и убить не мог. Они расположили к себе население планеты, правя за спиной Крайда годами. Уйти сейчас на другую планету, означало вновь лишиться трона. Отвоевывать его оказалось гораздо интереснее, чем восседать. Не зная, сколько ему придется изображать идеального Главу и слушать скучные заседания, неимоверно грустил. Жена не давала покоя, занимая все его мысли. Встряхнулся и заходил по месту сражения с Ори, кровь впиталась в камень, благоухая. Втянул носом металлический запах. Почувствовал присутствие и оглянулся. Рас стоял, облокотившись о руины.

– Думаешь, зацветёт местечко? – лениво спросил потягиваясь.

– Ты единственный, кто не выказывает мне почтение, как правителю, – хохотнул он. – И не нужно. Это так утомляет, – закатил глаза.

– Особенно, когда не можешь отправиться к той, которую любишь, – ткнул в больное место. – Ты ещё не передумал насчёт серых предателей? Разве их не казнят по нашим законам?! – оскалился, напрягая тощее тело.

– Я бы и сам хотел, – прорычал Бинар. – Начнём вытеснять, как считаешь?

– В смысле?

– Совет. Я принимаю решения единолично, но обязан иметь сборище умов современности. Собираюсь добавить в него новых членов! – просиял он буквально, лицо Раса зажглось идеей.

– Возьмёшь? Я просто создан для этого! – указал себе на голову, и они расхохотались.

Рас пришёл не поболтать, а позвать на очередное заседание великих умов – серых. Тех, кто был рад смерти его родителей, и поспособствовал этому.

Он гордо задрал вверх подбородок, ступая к трону. Советники ожидали.

– Приветствую, повелитель! – отозвался подхалим Олл.

Старый, сгорбленный, кое-где седой, обвисшая кожа, болтающаяся шея, морщины везде, где только можно представить. Голос, словно скрип по стеклу, усиленный слух волков страдал, а уши подрагивали.

– Решили, что будет с Гриком? – пробасил Кнут.

Он был моложе на порядок лет, но седина пополнила виски. Высок, сер, подтянут, глаза выразительные, но потухшие. Будто из него давно ушла жизнь и стремления. Бинар знал, что это маска, истина выглядела куда непригляднее.

– Жрицы – прошлый век. Давно нужно было с ними разобраться, – встрял Ове.

Этот волк был толстым, круглое лицо свисало, нос маленький, рот кривой. Бинар задавался вопросом, как Ове выглядит в волчьей шкуре. «Наверное, как жирная собака», – засмеялся нечаянно вслух. Серые возмущённо заохали.

– Вы не уважаете наше участие? – вкрадчиво произнёс Нел, когда буря утихла.

Он казался самым опасным из всех. Волк был молод, и вступил в совет по праву переданному по наследству от матери. К счастью та погибла от руки белых, гонимых и уничтожаемых. Глава с особым упоением думал об этом. Судьба свершила одну месть за него, и он благодарен. Нел был широк в плечах, красив, улыбка надменная, острые зубы. Волосы серые, но темные, как у Раса. Такие же брови. Крепкие руки, покрытые густой шерстью, даже в человечьем обличии.

– Отчего же. Я бесконечно рад, что есть волки способные думать за меня. Однако я бы хотел внести коррективы.

– В каком это смысле? – проскрипел Олл.

– В совет, – тишина стала осязаема. – Отныне в него будут входить ещё четверо.

– Совет выбирает правитель, но в святыне прописаны правила. Претенденты обязаны пройти испытание ума, – возвестил Нел, белый скрестил на груди могучие руки.

– Что ж. Они пройдут. А когда вы в последний раз его проходили? – грохотал он улыбаясь.

– Мы не обязаны! – подпрыгнул Кнут.

– Извольте. Святыня как раз обязывает проходить его каждому члену совета раз в столетие! – достал из-за спины свиток и развернул, тыкая в золотую линию пальцем.

Серые стали ещё невзрачнее. Не все смогут пройти сложнейшее испытание: кто-то в силу возраста, кто-то по причинам иным. Они опустили головы. Один лишь Нел с обидой в глазах не сводил с Главы взгляда.

– Отлично. Раз никто не возражает, – хлопнул в ладоши, в зал вошли Хорн, Рас и Ри. Друзья заняли места рядом с правителем.

– Ты не имеешь права сажать чёрного в совет! – взревел Нел, но был награждён испепеляющим взглядом и сразу умолк.

– Ещё раз я услышу нечто подобное, и ты первым пойдёшь на то испытание! – прикрикнул Глава, и тут же остыл. – Теперь о Грике. Он неприкасаемый, а жители свободны, – слышно было, как скрипят зубы. – Жрицы нам не враги. Так было при моем отце! И будет при мне! – помедлил, прислушался к шагам. – Проходи Док, – бросил не глядя. – Четвёртый, новый член совета, – тот сел за стол, здороваясь с остальными.

– Жрицы опасны! Что скажут люди? Наш правитель глупец?! – оборонялся Кнут.

– И моргнуть не успеешь, как они сместят тебя с трона, – скрипел Олл.

– Как считают новые члены совета? – обратился он к ним.

Друзья поддержали, однако высказались по поводу опасности, также как старые советники, и предложили запретить жрицам проводить ритуалы на своей земле. Единогласно подписали указ. Он принял к сведению мнение каждого, но решение ещё раньше. И если совет не согласился бы с ним, просто сделал по-своему. Заседание было окончено. Скучный день подходил к концу, и правитель отправился в покои. Волки не спали, но иногда погружались в лёгкую дрему по собственному желанию. Отдых, в котором существа, по сути, не нуждались, всё же способствовал приведению рассудка в рабочее состояние. Многие пользовались таким трюком. Вот и он решил. Тем более что был женат на человеке, и часто видел, как она спит. Катарина улыбалась во сне, и он гадал, что же такое видит прекрасная колдунья. И надеялся, что его, а не Мартина. При мысли о рыжем инстинктивно сжал кулаки. Читая жену, как открытую книгу, благодаря ребёнку и связи, видел попытку кота ей завладеть. И как она вздыхала от прикосновения. Конечно, Катарина отбросила руку и отстранилась, но это не меняло того, что ей понравилось. «Она его ещё любит». Бинар не забывал об этом, отчаянно желая, чтобы его любила сильнее. И пусть уверил, что не ревнует, на самом деле сходил с ума. Особенно сейчас вдали. Воспользовался белой нитью, сплетая с золотой, и отправился к жене. Она сбавила обороты, ослабляя влияние заклинания, и отворила. Растрепанная, сонно тёрла глаза, за окошком светало, тонкий пеньюар просвечивался.

– Как дела? – приближался к кровати, жадно лаская взглядом.

– Не очень. Рада, что пришёл. Ты стал сильнее, – виновато опускала глаза.

– Так и есть. Я теперь Глава и возможностей больше, чем прежде. Ещё недавно нам так этого не хватало! – намекал он на времена, когда они не могли общаться ментально. Присел на край, тёплое дыхание сдуло волосинки с её лица, грудь часто вздымалась.

– Верно, – прижалась щекой, он напрягся. – Прости меня любимый. Я боялась говорить с тобой, после того поступка, – провела рукой по животу, возбуждаясь от вида того, что располагалось ниже.

– Я понимаю причину! – схватил за плечи и чуть приподнял. – Нет ничего важнее тебя! И малыша! Больше никогда не игнорируй меня! – она закивала, а он прильнул к губам.

Катарина потянула супруга на себя. Ощущения казались реальными, как если бы он действительно был здесь. Твёрдые мышцы накрыли хрупкое тело, но он резко отпрянул. Она тяжело дышала, ночнушка задралась до бёдер, обнажая, в глазах мелькнул страх быть отвергнутой.

– Сейчас опасно заниматься этим, – протянул ладонь и погладил по животу, – она выдохнула, привстала и обвила шею руками.

– Не лишай меня…, прошу, – и сладко поцеловала, проникая в рот языком.

Супруг запыхтел, и осторожно уложил на кровать. Ласкал, словно хрупкое изделие. Бело-золотой купол сиял над ними, искрил, переливался. К нему присоединилась и ещё одна энергия – пламя полыхало яркими вспышками. На пике наслаждения он завыл. А она услаждалась и духовно, и физически, испытывая ни с чем несравнимые ощущения.

К завтраку спустилась последняя. Ночь изрядно измотала. Фира покраснела. «Или показалось?». Крайд хмыкнул, не отвлекаясь от кружки с кофе. Здесь, на Земле, волки быстро обзавелись человеческими привычками. Она умяла свой завтрак, и поблагодарила дом, заигравший в ответ весёлую песенку. Погладила себя по животику, и подняла на друзей глаза. Во взгляде что-то молниеносно изменилось, вспомнила об отце.

– Пойду, навещу папу, – возвестила вставая.

– Удивительно, что у тебя на это остались силы, – съязвил Крайд, улыбаясь, Фира закатила глаза.

Конечно, волки слышали песни вожака, а как же иначе. Краснея, она побежала к отцу в комнату. Он лежал на кровати, на спине. Кристофер никогда не спал в такой позе, потому что давился слюной. Глаза уже не бегали, но были открыты и мутные. «Видимо, папе потребуется больше одного дня, чтобы переварить увиденное». Присела на край и погладила по седым волосам. То, что Кристофер Мансдантер пришёл в этот дом, зная, как она с ним поступила, и простил ложь – дорогого стоило. «И вот чем для него всё обернулось». Воспоминание дома о встрече с Неисом открыло глаза на сложившуюся ситуацию. Отец зациклился не из-за влияния «параллельной», дом его принимал, как своего. А значит, имел в зародыше способности: не развившиеся, умирающие под натиском рамок, возведённых обществом и им самим. Вздохнула. Она тоже любила ограничивать себя почём зря, и ни к чему хорошему это не приводило. Вот и сейчас, ждала вестей от друзей, вместо того, чтобы действовать. А теперь еще прибавилась проблема с отцом. «Я не могу оставить его одного, и отправиться к Эйнару. С другой стороны, кто знает, сколько продлиться вынужденная кома. К тому же фактически буду находиться в доме, только в недосягаемом состоянии». Однако если отец очнётся и увидит её такой, вполне возможно сойдёт с ума по-настоящему. Да и девочки могли узнать ещё что-нибудь интересное о крылатом демоне. В конце концов, оставила Кристофера, не было толку сидеть у постели. Дом заверил, что явление временно, и исключил беспокойство. Вышла на задний двор, и поухаживала за Грандом, преодолевая внутреннюю дрожь, поселившуюся в душе, с момента возвращения домой. Ток пробежал по затылку. Поёжилась. Бездействие медленно уничтожало, и потому она ментально перенеслась к Регине, призвав энергию белой нити. Материализовавшись у той перед носом, до чертиков напугала. Подруга хваталась за сердце.

– Чуть укой не сделала! – колдунья подняла брови.

– Кем?

– Ууукой, – повторила она, и смысл сказанного усвоился собеседницей.

– Проехали. Нашла что-то? – присела на кромку стола. В комнату вошёл Ангус, намеренно стала видимой и для него.

– Привет колдунья! – обрадовался он.

– Полагаю, вы ищите заклинание, с помощью которого предки обезопасили планету от Таоса? – они переглянулись. – Успешно?

– Откуда ты? Не важно. Перерыли, что могли. Ни намёка, – протянул руку и попытался дотронуться. Она схватила за локоть, и тот охнул. – Как настоящая!

– Силы растут и меняют восприятие, – пояснила, понимая, откуда знает об этом. – Будете просить ждать дольше? – Регина нахмурилась.

– То заклинание, возможно, до сих пор нас защищает. С его помощью мы могли бы обезопасить и твою планету! А сейчас, думаю, лучше на время вернуться сюда! – подошла ближе, не прерывая зрительного контакта.

– Занятно. Только вот отец пришёл в дом. И тот показал ему правду. Когда-то давно, Неис воздействовал на него, и отец заклинился. А потом бабушка стёрла ему память. Долгая история. Сейчас он в вынужденной коме, переваривает правду.

– Как это? – соображала Регина.

– Полагаю, он в состоянии акха, – понял Ангус, имея в виду транс.

Катарина поймала себя на мысли, что их язык стал просачиваться. Раньше не замечала подобного, разговор всегда складывался ровно.

– Именно. Я ро ате вилар, – друзья открыли рты. – Почему я говорю на вашем языке? – они словно приросли к месту.

– Это странно, – вымолвил, наконец, Ангус. – Оставайся пока с отцом. А мы поищем заклинание.

– Я не стану сидеть на месте и ждать! – разозлилась она. – К тому же, иро кадас инг. Чёрт! Заклинание не решит проблемы с Эйнаром. Я должна сдержать клятву!

– А если наткнёшься на него? – Регина схватила за плечи.

– И что он мне сделает? Я тут же вернусь назад! Только и всего!

Они не хотели допускать этой ситуации, но пришлось смириться. В ледяных глазах полыхало пламя, колдунью теперь не остановить. Регина собиралась побороться, но Ангус остановил жестом.

– Дар ин окко, – произнёс он уверенно, и она растворилась, оставляя их наедине.

– Уверен, что поступил правильно? – раздосадовалась Регина.

– Видела взгляд? Она и так дала нам предостаточно времени. По крайней мере, не солгала и сказала, как есть, – она кивнула и продолжила рыться в книгах.

***

Бинар вернулся после чудесной ночи воссоединения, и начал сиять белоснежными искрами, освещая пространство. Счастье сочилось, пробиваясь сквозь кожу. Какое-то время неподвижно сидел, воспроизводя в мыслях каждое движение, полу взгляд, стон и прогиб Катарины. Мечтательно вспоминал, как светлые волосы струились по спине, ложились ему на лицо, когда седлала его, и прикрывали потом грудь, когда лежали в объятиях. Охнул, вытирая пот со лба. В дверь постучали. Громогласный ответ позволил визитёру войти. Ри внимательно смотрела на повелителя, лучезарно улыбавшегося. Догадалась в чем дело, и опустила глаза.