Наследство Бабы-Яги

Глава десятая. Змей Горыныч или одна голова хорошо, а три лучше

Навьи через пару дней исчезли из нашей деревни, понимая, что здесь нечем поживиться. Меня же все-таки заставили отмывать «наше художество» на стенах деревенских домов. Кощей вызвался мне помочь, Настю тоже досрочно освободили из домашнего заключения, поэтому мы втроем стирали все это «непотребство», как выразилась одна местная старушка.

Пару раз нам встретилась тетка Кости, к которой его отправили жить и каждый раз, увидев племянника, она, наливаясь желчью и тыкая пальцем в сторону моего друга, язвительно выдавала.

— Что допрыгался, наконец? Давно тебя пора на учет в полицию поставить. Место тебе в колонии, разбойник. Бедные твои родители, вовремя успели избавиться от такого позора. Жаль, что на мою шею повесили, корми его, пои неблагодарного.

Кощей сжимал кулаки, но молчал, из последних сил сдерживаясь, чтобы не запустить во вредную родственницу каким-нибудь проклятием.

— Уважаемая, — процедил я, — к сожалению, не знаю вашего имени, — вышел вперед я и недобро взглянул на женщину.

— Аксинья Мефодьевна, — ответила та, в свою очередь настороженно глядя на меня.

— Так вот, Аксинья Мефодьевна, я никому не позволю оскорблять моих друзей, а Костя, мой друг. К тому же вам бы помалкивать в тряпочку. Вам доверили ребенка, но вы не то, что его воспитанием не занимались, вы вообще не обращали на него внимания, но даже без этого Костя вырос замечательным парнем. И уж точно не нужно говорить то, что вам приходится его кормить, насколько я знаю, он у вас в последние годы практически не живет. Вы не следите за учебой племянника, не покупаете ему одежду, не знаете, где он ночует и проводит время. Так может это на вас следует написать жалобу в полицию за несоблюдение ваших прямых обязанностей?

Я был зол, очень зол.

Тетка сощурила свои маленькие поросячьи глазки, заплывшие жиром и, стала надвигаться на меня.

— Ты смеешь мне угрожать, хулиган малолетний? Да я тебя в порошок сотру…

— Что здесь происходит? — послышался сзади голос Марьи.

Мы с Кощеем облегченно вздохнули. Я бы никогда не стал вредить обычным людям, но эта женщина настолько вывела меня из себя, что находясь на грани и сорвавшись, я мог запустить в нее какой-нибудь магической гадостью.

Тетка обернулась в сторону знахарки и замолкла. Деревня, это вам не город, здесь народ в большинстве своем суеверный и к таким как Марья особое отношение. Знахарок побаивались и уважали, к ним приходили на поклон, случись в доме какая беда. Если раньше я считал такое отношение беспросветной дремучестью и чушью, то теперь понимал, насколько ошибался. Современные знания и технологии не позволят уберечь вас от нападения нечисти или насланного проклятия, а знахарок, живущих обычно в глухих деревнях осталось не так уж и много, как собственно и Хранителей.

— Да вот, племянника уму разуму учить пытаюсь, — не очень уверенно ответила Аксинья Мефодьевна Марье.

— Отстань от парня, тронешь его, всю жизнь жалеть будешь, — сказала знахарка и слова ее прозвучали, как предсказание, — больше предупреждать не буду.

Тетка разом как-то сникла и, бросив на племянника взгляд исподлобья, пошла прочь.

— Мальчишки, ну-ка, успокойтесь, — посмотрела на нас женщина и, подойдя, положила свои ладони на сжатые кулаки побледневшего Кощея.

Я несколько раз глубоко вздохнул и почувствовал отпускающее меня напряжение.

— Хватит на сегодня работы, пойдемте ко мне, отдохнете, чайку попьете, расскажите, как прошел день.

Просидели мы у Марьи почти до вечера. Женщина пыталась уговорить остаться на ночь у нее, но мы с Костей все же решили пойти ко мне. Привыкли мы за эти два месяца жить в доме бабули.

На следующее утро, выглянув в окно, мы увидели, что на улице моросит мелкий дождичек, и решили весь день провести дома, но нашему желанию не суждено было исполниться.

Мы с Костей как раз пытались создать новое зелье, когда в комнату просунулась голова взволнованного Понфирия.

— Что опять Фиря?

— Там, там! — взволнованно, проглатывая слова, пробормотал домовой.

— Что там? — но Понфирий лишь махал своими руками, да удивленно хлопал глазами.

— Да говори ты.

— На поляне, где жилище Лешего, приземлился Змей Горыныч, — выдал домовой и облегченно выдохнул.

От изумления я присел на стоящий рядом стул и открыл рот.

— А он разве существует? — ошалело спросил я.

— Ну, ты даешь, Макс, — посмотрев на мой пораженный вид, усмехнулся Костя, — у тебя друг Кощей, а ты в существовании Змея Горыныча сомневаешься.

— Так, то Кощей. А как хоть он выглядит? — заинтересованно спросил я, — наверно тоже человек, умеющий плеваться огнем, как в файер шоу?

— Не-а, не скажу, сам увидишь, — ответил Кощей и показал кулак Понфирию, чтобы тот тоже молчал.

— Вот ведь, вредные, — проворчал я.

Костя быстро стал убирать реактивы.

— Чего расселся, помогай, — кивнул он в мою сторону, — сейчас пойдем знакомиться с Горынычем.

Я вскочил и начал помогать другу. Закончив примерно за пятнадцать минут, мы метнулись в коридор и, надев резиновые сапоги и легкие курточки, накинули сверху дождевики.

По дороге я приставал к Кощею с расспросами о магическом Змее, на что друг только отмахивался, да ускорял шаг. Пока мы шли, дождик закончился, и выглянувшее солнышко сразу стало припекать. Мы скинули верхнюю одежду и, свернув, запихнули ее в рюкзаки.

Выскочив на поляну, я обомлел. Передо мной сидел Змей, НАСТОЯЩИЙ ЗМЕЙ или правильнее сказать ДРАКОН с тремя головами, с огромными устрашающими пастями в которых блистали большие острые зубы. Из уголков рта Змея капала слюна. Сам он был покрыт черной блестящей чешуей.

Змей повернулся на шум и уставился на нас немигающими янтарными глазами. Ноздри зверя раздулись, выдыхая струи жаркого удушливого воздуха, на каждой из голов взметнулись не видимые ранее острые игольчатые гребни, большие кожистые крылья развернулись при резком взмахе.

Мы сделали несколько шагов назад и, уперлись спиной в ствол дерева.

Костя выставил перед собой руки, ладонями вперед, и я последовал его примеру, показывая, что нападать мы не собираемся. Хотя это наверно было бы смешно, посмотреть, как два маленьких человечка прыгают вокруг огромной туши трехглавого дракона.

— Уважаемый Змей Горыныч, — начал Костя, — меня зовут Кощей, можно просто Костя, а это мой друг Максим, он будущий Хранитель. Вы простите, что мы нарушили ваше уединение, но нам бы хотелось знать, как и зачем вы оказались на поляне деда Матвея.

— Хотели бы они знать? А не много ли чести? — пронеслось в моей голове.

— Уф, — с облегчением вздохнул я, понимая, что стоящая напротив зверюга разумна.

— Сам ты зверюга, — послышался мысленный ответ, и я понял еще одну вещь. Речевой аппарат Змея не был пригоден для человеческой речи, и общаться эта рептилия могла только ментально.

— Рр-р, — взревели все три головы: — сколько можно обзываться? С виду такие культурные дети, а на деле наглецы и невежды. Вот возьмусь я за ваше обучение, быстро дурь из головы выбью, а то взяли моду старшим грубить.

Видимо Кощей тоже что-то такое подумал: так как Горыныч грозно зыркал не только в мою сторону, при этом от возмущения из одной из его пастей вырвался сноп огня и выжег траву на поляне, а затем искорки яркого света взметнулись вверх, и загорелись ярким пламенем.

— Это еще что такое? — пробормотал я, — трава же мокрая, почему огонь горит?

— Так он же из пасти Змея, — ответил более просвещенный Костя, — значит магически усиленный, — и, посмотрев на все это безобразие, спросил, — что делать будем?

Огонь разгорался все сильнее. Змей Горыныч топтался на поляне, как слон в посудной лавке. Он вертелся, топая своими мощными лапами, пытаясь затушить выпущенный на волю огонь, задевая хвостом ветви деревьев и сбивая их вниз. До меня долетали обрывки его ругательств.

— Горыныч! — закричал я, — стой! Так ты только еще хуже сделаешь!

— И что ты предлагаешь? — продолжал вертеться дракон, правда, без толку. Огонь никак не хотел затухать.

— Отойди, ты итак уже натворил дел, с любимых деревьев Лешего всю листву посшибал. Думаешь, дед Матвей: когда вернется, обрадуется такому погрому?

Три головы метнулись в разном направлении, охватывая взглядом сразу всю поляну и замечая нанесенные повреждения. От шока Горыныч плюхнулся на задницу и нервно забил хвостом по земле.

— А огонь? Если его не потушить, то начнется пожар, — в отчаянии простонал дракон.

— Сейчас все исправим, — успокаивающе произнес я, уже складывая в уме заклинание.

Огонь, что был магией создан во чреве,

И хлынул наружу в неистовом гневе,

Бегущий в траве, по листве, по цветочкам,

Играющий, словно котенок с клубочком,

Смирись и потухни, в земле исчезая,

Серебряным пеплом навек оседая.

Огонь на секунду взвился вверх, зашипел, не соглашаясь с моими словами, но затем постепенно начал угасать и вот уже последние искорки, все еще сопротивляясь, сверкнули и погасли. Мы посмотрели на все это безобразие и простонали. Четверть поляны деда Матвея была выжжена и покрыта ковром из серого пепла.

Змей Горыныч сидел, опустив вниз все свои три горемычных головы.

— Не переживай, Горыныч, исправим.

Тот только тяжко вздохнул.

— Матвей меня убьет, когда вернется, я ведь сказал ему, что научился спонтанные выбросы контролировать, вот он и позвал меня к себе в гости. Хотел, чтобы я с вами магию стихий попрактиковал, а тут вон что вышло. Я ведь еще молодой Змей, только недавно самостоятельным стал, из родительского гнезда вылетел.

Я мысленно представил размеры гнезда и хихикнул, чем вызвал неодобрительный взгляд Горыныча.

— Так ты теперь наш новый учитель? — поинтересовался Кощей.

— Вряд ли: если Леший об этом узнает, он меня к вам и на пушечный выстрел не подпустит, — закручинился Змей.

— А мы ему не скажем, Макс сможешь вернуть поляне первоначальный вид?

— Нет, такое не потяну. Выжженную землю восстановить смогу, может кое-где на деревьях новые росточки пустить.

— А большего и не надо, — обрадовались Кощей с Горынычем, — остальное мы приберем. Дед Матвей, конечно, заметит изменения, но они будут незначительными, так что отбрехаемся.

— Ну, давайте, — произнес я и уселся на траву, облокачиваясь на ствол дерева. В это время произошло невероятное. Вокруг Змея заклубился непроглядный туман, а через несколько минут, когда он рассеялся, перед нами предстал мини Горыныч. Сейчас он был размером примерно с крупную овчарку. Смотря на наши обалдевшие лица, все три уменьшенные пасти оскалились в подобии улыбки.

— А сразу так нельзя было?

— Нет, нужно же было произвести на вас впечатление, — ответил Горыныч и, стал помогать Кощею, наводить порядок.

В этом уменьшенном состоянии Змей явно лучше контролировал свои силы, это было видно по тому, как он подхватывал с земли всеми тремя пастями валяющиеся ветки, подкидывал их в воздух и мгновенно сжигал на призрачном огне. Честно сказать, это было круто.

— Выпендрежник, — констатировал я, глядя на Горыныча.

Когда с уборкой было покончено, дело осталось за малым, точнее за мной. Заклинание было уже наготове, так что ждать я не стал.

Земля, ты мать всего живого,

Послушай моего ты слова,

Та рана и та боль в тебе,

Пускай уйдут в небытие.

Я присел и положил руки на выжженную землю.

Проклюньтесь первые ростки,

Травы, цветов проводники,

Пустите корни и сейчас,

Ковром покройте землю в раз.

Подойдя к первому попавшемуся дереву, я продолжил:

И вы лишь, голые сучки,

Родите свежие листки,

Пускай внутри струится сок,

И силы жизненной приток.

Закончил я, уже раскинув руки в стороны:

Пусть сила магии моей,

Струится все быстрей, быстрей,

Пусть здесь все снова оживет.

Первоначальный вид вернет.

В последнее время заклинания давались мне все легче и легче. Чуть покачнувшись, я обвел взглядом местность.

— М-да, похоже, я перестарался.

— Это точно, — захихикал Кощей.

Вся поляна была покрыта густой, ярко зеленой сочной травой, достающей мне примерно до колена, а на тех местах, где на деревьях были сшибленные хвостом Змея ветки, шумела и колыхалась от порывов ветра густая листва.

— А что, здорово получилось, — улыбнулся я, — Горыныч, у тебя остановиться есть где?

Змей немного помялся.

— Да я и здесь на полянке могу остаться, что мне сделается.

— Не, так не пойдет, поживешь пока с нами, только в доме реальные размеры не принимай, а то разнесешь его в щепки.

Понфирий безумно обрадовался новому гостю. Горыныч был до отвала накормлен и напоен, а теперь лежал пузом к верху, блаженно откинув головы назад, и вилял от удовольствия хвостом, а домовой почесывал ему вздутый животик, на что Змей жмурил свои шесть янтарных глаз. Васька, сначала шипевший на непонятного гостя, притулился сбоку Горыныча и мурлыкал.

— Ну, прямо идиллия, — хохотнул я, смотря на эту картину, — не-е, ты не трехголовый страшный Змей Горыныч, наводящий ужас на деревни и села, ты просто милая безобидная животинка, пускающая в данный момент слюни на бабушкин ковер.

— Но-но, — приоткрыл пару глаз Горыныч, — осторожнее в выражениях.

— А то что?

— Съем.

— Лопнешь, в тебя итак последний кусок говядины еле влез.

Змей хотел запротестовать, но случайно рыгнул средней головой, изо рта которой, струйкой повалил черный дымок. Засмущавшись, Горыныч прикрыл рот лапами.

— Простите, — покаялся он.

Мы же с Кощеем развлекались по полной, смеясь и забавляясь. Ведь не каждый день у тебя дома находится объевшийся и рыгающий Змей Горыныч.

На следующее утро прибежала Настена. Что она только не делала. Девчонка казалось осмотрела и ощупала каждый сантиметр тела бедного дракона. Заглянула во все три пасти, проверила качество зубов и вынесла вердикт.

— Фу-у! Ты хоть иногда зубы чистишь?

— Зачем? — удивился Змей.

— Как это зачем? Вот начнется у тебя кариес, тогда узнаешь.

— Я магическое существо, у меня в принципе не может быть никакого кариеса.

— Но запах-то есть, а это не прилично, — заключила будущая Яга и, схватив упирающегося Горыныча за холку, потащила во двор.

— Сейчас мы тебе зубы будем чистить, — поставила дракона перед фактом Настя.

— Не выйдет, — ответил тот и хотел принять свой истинный размер, но девчонка опередила его припечатав.

— Это открытая местность, при больших размерах тебя могут заметить обычные люди, представь, что тогда случится?

Горыныч сразу присмирел и просительно посмотрел в нашу сторону, прося защиты.

— А что тогда случится? — спросил я.

— Его ждет наказание, в лучшем случае отправят в другой мир.

— Куда?

— Не спрашивайте, сама пока ничего не знаю, просто в одной книге у мамы прочитала, что магические существа, засветившиеся перед обычными людьми или показавшими им свою истинную суть, ссылаются в какой-то другой мир. Не знаю, что это значит.

— За то я, знаю.

— Горыныч, ты хочешь сказать, что есть другие миры?

— Ну, есть и что?

— А мы сможем туда попасть? — восторженно спросила Настя.

— Ничего я вам не скажу, — злобно прошипел Змей и его глаза грозно блеснули, а между зубов вспыхнули язычки пламени.

Только тогда я понял, что Горыныч нам не ровесник и не какое-то домашнее животное, которое можно потащить купать или чистить зубы. Наше поведение по отношению к этому магическому существу, которое было старше нас в несколько десятков, а то и сотен лет было неприемлемым. А вопросы? Вопросы могли и подождать. Не стоило бежать впереди паровоза. Я был абсолютно уверен, что мы все узнаем в свое время от того же Горыныча, ну а если не от него, от деда Матвея или моей бабушки.

— А вот и скажешь, — уперлась подруга.

— Настя, хватит, — одернул я девчонку, — оставь его в покое.

— И ты туда же, зануда. Неужели не интересно?

— Интересно, но поверь мне Настя, нам сейчас эти знания ни к чему. Я это чувствую.

Подруга внимательно посмотрела в мои серьезные глаза.

— Хорошо, — кивнула она, соглашаясь, — тогда пошли чистить зубы этому вонючке.

Я застонал от бессилия, понимая, что если Змей по-настоящему разозлиться, он нам устроит развеселую жизнь, даже не принимая истинных размеров.

— Дети, — простонал тот и направился к бочке с водой, — ну, что стоите, начинайте, — и раскрыл три свои пасти, — только боюсь, у вас зубной пасты на все мои зубы не хватит.

В процессе мы все измазались пастой, обрызгались водой, но было весело. Горыныч сверкал начищенными зубами и вроде бы тоже был доволен. Часов в пять по полудню Настя засобиралась домой, и мы проводили ее до поля, где передали под ответственность Прохора.

Глубокой ночью, нас разбудил трехглавый дракон и заговорщически прошептал.

— Не хотите ли полетать, ребятки?

Мы долго терли глаза, не понимая, что хочет от нас Змей, но когда поняли, сон как рукой сняло. Быстро выскочив из кроватей, мы тихо спустились вниз, боясь побеспокоить Понфирия и, выскользнули за дверь. Ночь была темной и безветренной, а небо усеяно мириадами звезд.

— Красота — прошептал я, с сожалением понимая, что мои каникулы подходят к концу и скоро придется возвращаться в город.

С удивлением я обнаружил, что могу прекрасно видеть в темноте, даже без специального заклинания, о чем не преминул сообщить Кощею и топающему рядом Горынычу.

— А ты что хотел, ты будущий Леший, вот способности потихоньку и просыпаются.

— Костя, а у тебя тоже ночное зрение есть? — поинтересовался я. У Змея я даже спрашивать не стал и так все ясно.

— Конечно, куда же мне без него.

Отойдя метров на двести от околицы, Горыныч окутался плотной дымкой и в следующее мгновение перед нами возвышался могучий и грозный Змей. Он присел, пригнувшись к земле, чтобы нам было удобнее на него забраться.

— Садитесь на шеи по краям. Только смотрите, не давите мне, а то сброшу.

Мы устроились верхом на Горыныче, вцепившись руками в боковины гребней на его головах. Сделав пару шагов, огромная махина взвилась ввысь.

— Аа-а! — заверещали мы, на пару с Кощеем.

Черная туша Змея сливалась с темнотой ночи, поднимаясь все выше и выше, вызывая в нас смесь восторга и страха. Мы летели над полем. Горыныч, то поднимался выше, то стрелой летел к земле, выравниваясь у самого низа, почти касаясь брюхом стеблей пшеницы. Взмах угольных крыльев был настолько аккуратен и волшебен, что не вызывал порывов ветра: ни один колосок пшеницы не шевельнулся под магическим зверем. Вдоволь нарезвившись, Змей приземлился недалеко от нашего дома, и мы просто скатились с него на землю. Ноги не держали, трясясь в коленках, а руки дрожали от попыток удержаться на шее магического существа. С трудом поднявшись, на полусогнутых, кряхтя и стеная, мы побрели к калитке, но при этом на наших лицах блистала широкая улыбка.

— Это вам детки не с горки зимой кататься, — ехидно прокомментировал наше положение Змей.

На следующее утро нас ожидал сюрприз. Проснувшись раньше всех, я вышел на кухню и увидел сидящую за столом и попивающую чай бабушку.

— Бабуля! — радостно воскликнул я и поцеловал старушку в морщинистую щеку, — как я рад тебя видеть.

— Неужто соскучился? — хитро прищурилась Яганна, глядя в сторону внука.

— Очень, — ответил я.

В это время в кухню завернул голодный после ночных полетов Змей, но увидев бабушку, от неожиданности поперхнулся и чуть не плюнул огнем.

— А ты что здесь делаешь? — удивилась бабуля, глядя на Горыныча.

— Так меня Леший вызвал, двух оболтусов обучать, а сам куда-то уехал, вот я здесь и поселился, — меланхолично продублировал нам с бабулей свою речь Змей и стянул со стола три бутерброда с колбасой, заработав сразу всеми челюстями.

Зевающий Кощей не открывая глаз, вышел из-за угла и, споткнувшись о Горыныча, полетел на пол, прихватив до кучи меня, при этом, схватившись за скатерть и утаскивая за собой все, что было на столе.

Бабушка стояла и смотрела на нас, посмеиваясь. Мы же облитые чаем с липким вареньем, пытались подняться, но поскальзывались и снова грохались на пол. Даже домовой не удержался от смешка, видя, как с уха Кости свисает прилипший кусочек сыра, а с моего носа стекает апельсиновый джем, спина же Горыныч вообще была вся усыпана сахарной пудрой с прилипшими к ней пышными оладьями.

Понфирий с бабулей немилосердно вытолкали нас на улицу и отправили мыться на речку. Хорошо хоть уборки на кухне мы избежали. Так как было ранее утро, и мы вполне могли встретить какого-нибудь любопытного рыбака, Змей принял невидимый вид, что, кстати, давалось ему с великим трудом. Ругаясь и топая, как стадо слонов, он подошел к водоему и с громким плюхом кинулся в воду, обдавая нас ледяными брызгами.

Когда мы вернулись обратно, то застали бабушку и пришедшую Настену, мирно распивающих чай.

— Что же Горыныч, принимай учеников, одобряю, но смотри, отвечаешь за них головой, за всех троих.

— Но, — возмутился, было, Змей, посмотрев в сторону Насти.

— Никаких но, сказано тебе трое, значит трое, — подвела черту бабуля.

— Угу, — недовольно буркнул Горыныч, но спорить поостерегся, хоть и не хотелось ему вешать на свою шею неугомонную девчонку.

— Сегодня отдыхайте, — разрешила бабушка, — а с завтрашнего дня за учебу. Времени у вас ребятки в обрез осталось, всего полторы недели, так что магию стихий изучать будете в ускоренном темпе.