Наследник Темного Властелина

Глава 9

Конечно, я проспал! День выдался слишком насыщенным, и я позволил себе проваляться в постели чуть ли не до полудня. А разбудил меня настойчивый стук в дверь.

— Хозяин! Хозяин! — верещал за дверью Мелкий. — Вы спите, хозяин? Вас зовут, хозяин! Скорее!

Ругая себя предпоследними словами — настоящие Темные Властелины никогда не просыпают и не опаздывают, они всегда и везде поспевают первыми и вечно начеку! — Я оделся и, сопровождаемый кувыркавшимся от радости Мелким, спустился в большой зал. Мое отражение нетерпеливо приплясывало в зеркале. Рядом, стараясь не отразиться в нем, мялся Тильс. Выражение его лица мне что-то не понравилось.

— Вас желают видеть, — процедил он с таким видом, что я затормозил на полпути к накрытому столу.

— А в чем дело?

— Там, снаружи, — соизволил намекнуть эльф. — Он хочет видеть чародея, который живет в этом замке… В РАБСТВЕ у Темного Властелина!

Последние слова Тильс произнес трагическим шепотом. Мое отражение постучало по стеклу со своей стороны.

— Живо выясни, кто это такой! — прошипело оно. — Я умираю от любопытства!

На столе на блюдах горкой высились свежезажаренные куропатки и несколько крупных рыбин, запеченных в тесте и обложенных зеленью. При виде их я кое-что вспомнил.

— А где прадедушка? — спросил я, подходя к столу и выбирая птичку посимпатичнее. Невидимый слуга тут же плеснул в бокал темного сладкого вина.

— Хозяин хочет, чтобы за ним послали? — высунулся из-за локтя Мелкий. Я кинул ему куропачье крылышко, которое он поймал на лету и проглотил почти не жуя. Тильс аж позеленел от такого обращения с представителем разумных существ.

— Вас ждут, — прошипел он, — а вы изволите тратить время на пустяки!

— А что? — подбоченился я. — Я злой или не злой? Это добрые мигом бегут, стоит их позвать — зарабатывают авторитет. А мы, Властелины Мрака и просто негодяи, должны держать марку. Мы недоступные и неприступные. И вообще вредные! Так что, пока не поем, с места не сдвинусь!

И исполнил свою угрозу под уничтожающими взглядами Тильса и собственного отражения, которое волей-неволей тоже уселось за стол, но завтракало с такой кислой миной, что я опасался на него смотреть — вдруг стошнит?

Во двор я вышел сытый и благодушный, как кот. На плацу выстроились мои воины — отдельно глиноземы и отдельно костоломы. Все старательно подтянулись, расправили плечи и пожирали меня глазами. Верт, слегка осунувшийся, топтался рядом.

— Войско построено, — доложил он слегка охрипшим голосом. Как я потом выяснил, охрип он, все утро командуя своими «солдатами» и пытаясь обучить их хотя бы стоять по стойке «смирно». — И рвется в бой! Разрешите дать команду?

— Нас атакуют? — поинтересовался я, ковыряя в зубах щепочкой.

— Извольте подняться на стену, милорд!

И я изволил.

Под стеной скучала подвода, возле которой на коне носился туда-сюда одинокий рыцарь и орал странно знакомым голосом во все горло:

— Эй! Кто там? Есть кто-нибудь? Выходи!

Я присмотрелся, потом рискнул высунуться наружу и был почти сразу остановлен бдительным Вертом.

— Осторожнее, милорд, — прошипел он, втаскивая за плащ меня назад. — А если в вас будут стрелять?

— Кто? Он же один!

— Эй! Вы, там! — тут же донесся голос рыцаря. — Покажись! Я тебя видел! Выходи! Не будь трусом!

— Да я не прячусь! — гаркнул я так, что Верт в ужасе схватился за голову и опять высунулся из-за зубцов. — Айдор! Ты, что ли?

— Я, кто же еще, — откликнулся тот, осаживая коня напротив поднятого моста и принимаясь стаскивать шлем. — А это ты, чародей? Живой?

— Не то слово, — я локтем отпихнул Верта, все норовившего протиснуться вперед. — Давно не виделись. Гостем будешь?

От такого приглашения бедный Айдор чуть не свалился с лошади. Шлем выпал из его руки, физиономия, еще недавно багровая от жары и напряжения, стремительно бледнела.

— Ты что, не шутишь? — пролепетал он.

— А что такого? Заходи! — Я сделал широкий жест.

Замок послушался меня как миленький. Все пришло в движение — опустился подъемный мост, за ним поднялась решетка и наконец последними неспешно, со скрежетом, распахнулись темные ворота. Замок словно чуял, что вновь прибывший не собирается немедленно кидаться в драку, и раскрывал свои каменные объятия медленно и с достоинством.

Я спустился на двор навстречу Айдору, попутно сделав знак глиноземам и костоломам оставаться на месте. Айдор спешился и вошел, ведя в поводу коня, запряженного в подводу. Его боевой жеребец плелся сзади. На подводе было аккуратно уложено нечто длинное, заботливо прикрытое узорной тканью. Сам потомок Айседора Звездорожденного, прославленного борца с Темными Силами и Мировым Злом, Воспитанника Эльфов и так далее, с любопытством и беспокойством озирался по сторонам.

Строй моих воинов поразил его необычайно. Он побледнел так, что проступили веснушки и юношеские прыщи, с которыми он наверняка распрощался много лет назад. Глиноземы стояли истуканы истуканами, даже ухом не вели. Более смышленые костоломы ухмылялись и зыркали на него исподтишка. А Мелкий так и вовсе колобком подкатился и пощупал его пропыленный плащ на предмет дороговизны материи.

— Вот это да! С ума сойти! — прошептал Айдор, незаметно отпихивая Мелкого. Тот отпихиваться не желал, так что мне пришлось немного помочь. Получив шлепок по заднице, Мелкий откатился в сторону, обиженно потирая пострадавшую часть тела.

— Вот это да! — повторил Айдор, осмотрев плащ и убедившись, что кроме отпечатков грязных лапок, других повреждений нет. — Откуда все это? Это… э-э… воинство Темного Властелина?

— Ну да, — потупился скромный я.

— Это он приставил к тебе, чтобы ты не сбежал? Высоко он тебя ценит!

— Ну. — Я отвел глаза точь-в-точь как отличник.

— Насколько же ты могуществен, что он так тебя охраняет? — продолжал гнуть свою линию мой приятель. — Ты, наверное, владеешь какой-то тайной?

— Понимаешь…

— Это здорово, что ты на нашей стороне! — Айдор от души хлопнул меня по плечу. Я едва устоял на ногах от дружеского тычка. — Слушай, а Темный Властелин не разгневается на тебя за то, что ты перешел на нашу сторону и помогаешь Светлым Силам?

— Да нет. Айдор, дело в том, что я…

— Если ты нам поможешь, мы легко задавим гадину в ее логове! — продолжал гнуть свое Айдор. — Только мне опять нужна твоя помощь. Ты сделаешь это?

— Смотря что от меня требуется, — осторожно ответил я.

— Понимаешь, — теперь настала очередь Айдора смущенно опускать глаза и ковырять носком сапога землю, — помнишь, мы пытались сломать меч Айседора Звездорожденного? Пророчество говорило, что именно герой со сломанным мечом поведет в битву Силы Света против Сил Мрака и настанет победа. Ну?

— Ну помню. А при чем тут…

— Понимаешь, друг, — Айдор тяжко вздохнул. — Это был НЕ ТОТ меч! А тот… в общем, вот он!

С этими словами Айдор подошел к подводе и театральным жестом сдернул узорную ткань.

Под нею обнаружилась шкура какого-то зверя. Под шкурой — шерстяная ткань. Под нею — что-то вроде выползка огромной змеи. Дальше последовали еще одна тряпочка, потом рогожа, потом промасленная кожа, потом тонко выделанный пергамент, и наконец сверкнула сталь меча.

— Мама дорогая! — Я прислонился к ближайшему глинозему. Меч был с меня ростом, не считая рукояти. — Как же этим пользоваться?

— Вообще-то в руках Айседора Звездорожденного он мог меняться, — поспешил оправдаться его потомок. — Легенды рассказывали, что однажды он уменьшился до размеров обыкновенного кинжала. А в бою меч мог вырастать до таких размеров, что Айседор Звездорожденный спокойно фехтовал с врагами, стоявшими на крепостной стене! Правда, с тех пор инструкция утеряна и никто не знает, как им пользоваться… То есть никто из людей! Эльфы, само собой, не в счет!

— А с тобой они поделиться информацией не догадались? — усмехнулся я. — Как, например, сделать, чтобы он уменьшился до нормальных размеров? Сочли недостойным? — Я посмотрел на помрачневшего рыцаря.

— Эльфам лучше знать, кто чего достоин, — подал голос Тильс, появляясь на крыльце. Эльф был до шеи затянут во все черное и, по своему обыкновению, мрачен, как будто присутствовал на собственных похоронах. — Что делает в обители Зла потомок величайшего героя древности?

У Айдора отвисла челюсть. Он попихал меня локтем и выразительно повел глазами на Тильса — мол, кто, как и откуда?

— Да что мы все на пороге-то стоим, как неродные? — Я решил отложить разборки до более позднего времени. — Ты никуда не торопишься? Тебя там случайно не ждут за холмом готовые к битве армии?

— Нет, — вздохнул Айдор. — Я один. Перворожденные из Алмазных Башен вручили мне этот меч и сказали, что он сначала должен быть сломан, а уже потом они соберут войско!

— Вот и отлично! — Я под локоть подхватил рыцаря и поволок в замок, по пути цапнув еще и Тильса, и через плечо крикнул Верту: — Оставь кого-нибудь сторожить меч и присоединяйся! Война пока отменяется! Это свои!

Бегом, не давая своим спутникам опомниться, я втащил их в большой зал. В самый последний момент меня обогнал Мелкий. Подскочив к столу, он проворно плеснул в кубки вино, протер тряпочкой и отодвинул два кресла, приглашая всех садиться. Невидимые слуги, заметив, что я не один, тоже засуетились, меняя начатые блюда. Вместо куропаток появились куры, рябчики и гуси, зажаренные целиком, украшенные перьями и обложенные фруктами и зеленью. Отдельно возникло блюдо со свежими, еще теплыми булочками.

Айдор был поражен.

— Что это значит? — Он машинально принял у меня из руки бокал с вином, но на придвинутый Мелким стул не среагировал и остался стоять, как памятник безмерному удивлению.

— Потом, все потом. — Я плюхнулся на свое место. — Мы и меч твой сломаем, и все объясним, а пока давай-ка за встречу! Заодно поговорим. Расскажешь, как там дела в большом мире? Кстати, а прадедушка до сих пор не появлялся? Сходите кто-нибудь за ним!

— Прадедушка? — Айдор покачнулся, чуть не роняя кубок. Его с двух сторон подхватили под локотки Тильс и Верт и устроили на стуле между собой. — Но ведь это означает, что… Ох! Великие Боги! Это означает, что вернулся настоящий хозяин этого замка! Тот, кто на самом деле является Темным Властелином, а все остальное лишь предваряло его появление. Мир готовился…

— Ерунда! — отмахнулся я. — Прадедушка давно выжил из ума, он просто старый маразматик, который и мухи не обидит. Для него сейчас самое главное — закончить сочинять свое завещание, потому что многочисленная родня устала ждать, когда же он сыграет в ящик, чтобы без помех начать делить его наследство.

Высказав общую мысль, известную всем, кроме самого пенсионера, я невольно осекся, почувствовав, что все смотрят на меня. Даже мое отражение, вопреки всем законам оптики, высунулось из-за рамы и махало рукой отражениям моих спутников, дабы и они присоединились к зрелищу. Казалось, застыли даже невидимые слуги, хотя это-то заметить было трудно.

— Я… э-э… что-то не так сказал? — осторожно поинтересовался я, потихоньку отступая так, чтобы за спиной оказалась стена. Мне почему-то подумалось, что сейчас меня будут бить. Возможно, все сразу.

— Еще бы не так, — поцедил Тильс, глядя куда-то в пространство. — Вы что, ничего не знаете о пророчестве?

— Нет, — понимая, что экзекуция откладывается, я присел на краешек стула, готовый сорваться и бежать. — Айдор, пророчества — это по твоей части!

— Ага, — кивнул тот с таким несчастным видом, словно сам все и сочинил. — Мой предок Айседор Звездорожденный как-то изрек, что только наследник достоин обладать властью. И что ничего не случится, пока он не будет найден.

— Он сказал это после того, как последний раз при его содействии был разбит Темный Властелин, — вступил в беседу Тильс. — Люди тогда радовались, что Злу настал конец, но Айседор их успокоил. Он имел в виду, что рано или поздно Зло опять возродится — когда появится наследник того, кто до него владел этим замком.

— Ну ни фига себе, как все запущено! — подал голос Верт, человек простой и высшим образованием не испорченный. — А чего ж тогда во времена твоего предка его не сломали? Замок то есть?

— Пытались, — чуть ли не хором ответили Тильс и Айдор. — Лучшие маги трудились несколько месяцев, но не смогли вызвать даже простенького землетрясения, не говоря уж о большем. Замок пытались сжечь и разобрать по камешку, но пожар почти ничего не тронул, а разобранное днем каким-то образом восстанавливалось ночью. Так что пророчество о наследнике — это правда!

Мне вдруг стало как-то тоскливо от всех этих мыслей.

— Пойду поищу прадедушку, — торопливо поднялся я. — А вы пока не скучайте.

— А пророчество? — воскликнули они втроем.

— Я подумаю над этим, — соврал я и ретировался.

Настроение у меня испортилось настолько, что какое-то время я шагал куда глаза глядят и следил лишь за тем, чтобы не врезаться лбом в стену. А в большей части замка, как я уже говорил, стены отнюдь не были прямыми и ровными, и неожиданный поворот мог подстерегать мой лоб в любом месте.

Где-то на лестнице я внезапно услышал странные звуки «вжжиг-скрып, вжжиг-скрып» — и мгновенно забыл обо всем. На моей территории находился еще кто-то! Я почему-то разозлился, хотя еще полгода назад готов был расцеловать того, кто нарушит мое одиночество. Мысленно перебрав в уме все боевые заклинания, которые помнил (обугливание, расчленение и тому подобное) я стал подкрадываться к источнику звуков. Хотя что-то подсказывало мне, что я могу идти, нарочно топая и посвистывая себе под нос. По крайней мере, до тех пор, пока меня считают хозяином и Темным Властелином.

Звуки доносились из-за угла, где обнаружилась приоткрытая дверь. Добравшись до порога, я замер с разинутым ртом.

Когда вчера вечером я оставлял прадедушку в комнате, то не удосужился осмотреть ее как следует. Теперь оказалось, что она имеет выход на просторный балкон, который стараниями пенсионера превратился в беседку, увитую плющом и виноградом. Сам старикан раскачивался там в кресле-качалке, которое и производило эти ужасающие звуки, и, кажется, дремал. Во всяком случае, я успел переступить порог и сделать несколько шагов по комнате, прежде чем он подал голос.

— Ась? Кто здесь?

— Я, дедушка.

— Милый мальчик, — заулыбался прадедушка. — Пришел проведать дедулю? Спросить, как он провел ночь, не нужно ли ему чего-нибудь? Не беспокойся, я уже все раздобыл себе сам.

Я решил не заострять вопроса на этом — маг он, в конце концов, или нет? — и сразу перешел к основному вопросу:

— Дедушка, а почему ты сидишь здесь, когда мы тебя ждем к завтраку?

— Где хочу, там и сижу, — сварливо откликнулся пенсионер, — хотя с твоей стороны похвально интересоваться моим поведением. Но я слишком стар, чтобы отчитываться перед молодежью! Это она должна отчитываться передо мной! — произнеся эту тираду, старикан добавил более мирным тоном: — Тем более что мне надо немного побыть одному!

— В вашем-то возрасте, — начал было я.

— Не твое соплячье дело, в каком я возрасте, — опять завелся пенсионер. — Думаешь, я не знаю, что вы все стараетесь как можно скорее проводить меня на кладбище? Думаешь, что сорвете большой куш? А вот вам всем! — В воздухе немного покачалась фига, сложенная старческими узловатыми пальцами. — Назло всем я буду жить вечно!

— Дай-то боги, — пробормотал я, вспомнив разговор о пророчествах.

— Во всяком случае, я сначала закончу дело, которому посвятил свою жизнь, — сообщил прадедушка, и я опять содрогнулся.

— Я перепишу свое завещание! — гордо произнес прадедушка. — Целиком, от первой до последней строчки!

— А у вас получится? — откликнулся я. — То есть я не сомневаюсь, что у вас хватит на это времени, но сможете ли вы сочинить что-то новое? Или хотя бы не повторяться? Я хочу сказать…

— В порядке ли у меня память? Да уж получше, чем у некоторых!

Выпрямившись в кресле, старикан обжег меня таким взглядом, от которого мне стало слегка не по себе. Дело в том, что как раз у МЕНЯ и были проблемы. А ведь для мага память — главный инструмент. Мы колдуем не при помощи волшебных палочек, магических колец и прочей дребедени. Для нас главное — заклинания, которые мы храним в голове, а также способность концентрироваться и в нужный момент вызывать в себе всплеск энергии, необходимый для совершения действа. А у меня — кстати сказать, единственного во всем многочисленном семействе, — случались провалы в памяти. Из-за постоянного страха перед ними — а вдруг «оно» настигнет меня в самый ответственный момент, — я почти не мог концентрироваться и постоянно забывал какие-то мелочи. Вот и сейчас — я же шел к прадедушке совсем по другому поводу. А по какому? Забыл!

— Дедушка, я…

— Ты, например, — безжалостно добивал меня пенсионер, — ты все про себя помнишь? Только не ври!

— Не все, — пробурчал я, — но это не имеет отношения к…

— К моему завещанию? А почему? Разве ты не единственный сын старшего сына моего первенца? Разве ты не сын героя, спасшего Остров ценой собственной жизни? И пожалуйста, не думай, что смерть твоего отца исключает тебя из списка наследников! Несмотря на кое-какие досадные мелочи!

Тут уж я слегка вышел из себя.

— Ничего себе «досадная мелочь»! — воскликнул я и стукнул кулаком по стене в том месте, где ее не закрывала драпировка. — Вот это, по-твоему, досадная мелочь — мое заключение здесь? Я преступник, ты что, забыл? А по законам Острова преступники и покойники вычеркиваются из любых списков!

— Скажите пожалуйста, какая у него память! — съязвил старикан. — Я забыл! А ты все помнишь?

— Нет, — признался я. И как всегда, когда я говорил правду, мне не поверили.

— Помнишь! — рявкнул дед. Его голос вдруг стал сильным и спокойным, и я внутренне поразился — как мы могли столько лет считать его просто старым, никуда не годным маразматиком. Выходит, все эти старческие капризы — только игра?

— Ты обязан все вспомнить! — прогремел голос деда. — Ты, и только ты, можешь по минутам восстановить свою жизнь. И тогда уж решать, кого и откуда надо вычеркнуть! А теперь уйди и оставь меня! — Как всегда, переход совершился мгновенно, и передо мной опять был безобидный капризный пенсионер. — И скажи, чтобы прислали мне паштет из угря. Но смотри, чтобы был именно угорь! Сом, щука или мойва не принимаются!

Старческий палец указал мне на дверь, и я беспрекословно подчинился.

Но, как всегда, едва я переступил порог, добрая половина мыслей куда-то делась. Я напрочь забыл про паштет и углубился в собственные воспоминания.

Вспомнить было о чем. В моем прошлом существовал только один эпизод, когда провалы в памяти сыграли со мной злую шутку.

Мы встретились на годовщине окончания учебы — два десятка молодых магов, несколько лет назад ступивших на большую дорогу жизни. Конечно, мы хвастались друг перед другом напропалую — кто, где и сколько подвигов совершил. Конечно, врали. Конечно, приукрашивали. Конечно, верили на слово или не верили совсем. А потом начали выпендриваться перед девушками — кроме двух десятков парней, с нами обучались и девушки.

А потом, уже после банкета, я решил внести разнообразие в отдых и предложил…

Вот тут и начиналось «оно». Ибо я НЕ ПОМНИЛ точно, что такого сказал, но все подхватили идею. Или нет, не все. Кто-то заметил, что это — бред сивой кобылы, кто-то — что это детская возня, а кто-то высказался в том смысле, что могут быть жертвы. Этим «кем-то» последним был мой кузен Сид. Умница, отличник, примерный во всех отношениях.

Конечно, меня осмеяли — мол, несмотря на твой аттестат, мы знаем, что большинство оценок тебе завысили и ты знаешь ровно вполовину меньше, чем нужно. Но были те, кто поверил. Кто сказал, что идея стоит того, чтобы попробовать. Дескать, мы начнем, а вы подхватите.

Тех, кто поверил, было шестеро. И шесть изуродованных тел обнаружили спасатели наутро на развалинах школы. Шестеро моих друзей. Моих, как я потом понял, единственных настоящих друзей.

Потом был суд. Очень короткий и формальный, ибо нашлось много свидетелей, которые прямо указали на меня как на зачинщика. К сожалению, несколько моих одноклассников не смогли присутствовать — они были ранены или контужены и находились на лечении. Разговаривать с ними не стали — не согласились даже подождать, пока они придут в себя и окрепнут настолько, чтобы предстать перед судом в качестве свидетелей. Уже на третий день после трагедии я был осужден и отправлен сюда. За преступление, которого не помнил, хотя мой прадедушка утверждал обратное.

Но как, скажите на милость, я смогу все вспомнить, если у меня тогда случился тот самый провал в памяти. Я просто какое-то время не контролировал себя и мог натворить все что угодно! Вплоть до того, что совершил нечто прямо противоположное задуманному изначально.

А что, собственно говоря, такого я задумал? Если я это вспомню, то смогу примерно прикинуть, что и как могло пойти не так. И тогда пойму, что убило моих друзей. Жаль, что они мертвы и ничего мне не расскажут! Я даже вызвать их души не могу — они остались там, на Острове.

Хотя, стоп! Я остановился и хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Свидетели есть! Выжило, кроме меня, не получившего ни царапины, еще семеро, не считая раненых и контуженых. И среди них мой кузен Сид, тот самый, который навещал меня месяц назад. Эх, знать бы заранее! А теперь остается надеяться только на то, что Сид еще раз навестит «несчастного узника», и тогда не забыть взяться за него всерьез и вытрясти правду — что такое я тогда придумал?

Вообще-то был и другой выход — опросить остальных моих одноклассников, но Вунья украла мое магические кольцо, с помощью которого я мог бы их вызвать. Хотя и здесь нет ничего не поправимого — достаточно лишь отыскать девушку и убедить ее вернуть мне кольцо.

Занятый этими мыслями, я вернулся в большой зал и заметил, что в мое отсутствие остальные времени даром не теряли. Верт, Айдор и Тильс в обнимку сидели за столом, пьяные вдрабадан. Эльф и лучник с двух сторон поддерживали под локотки потомка великого героя, который поливал скатерть пьяными слезами. Причем Тильс держался подчеркнуто прямо и смотрел в одну точку, боясь пошевелиться, а Верт явно руководил процессом.

— Наступают тяжелые времена! — плакался в жилетку Айдор. — После затяжной и холодной весны, когда дожди смыли половину озимых, наступило такое жаркое лето, что сгорела и вторая половина урожая! А то, что уцелело, сожрала саранча! В северных провинциях вот-вот начнется голод, а южные земли нам помочь не могут — у них самих те же проблемы. На море ураганы уничтожают торговые суда. Даже тихое Внутреннее Море объято штормами! А у гномов за этот год случилось уже четыре обвала в шахтах. Были жертвы, и теперь подземники в знак траура сократили вдвое поставки железа, меди, олова и серебра, а золота до конца года вообще не обещали! Как жить будем?

Невидимые слуги своеобразно отреагировали на сообщение о проблемах — со стола мгновенно исчезли три из четырех нетронутых куропаток, все нераспечатанные бутыли вина и булочки, причем одна надкушенная мною! Я бестолково клацнул челюстями, когда оная испарилась у меня из руки, и пообещал себе как-нибудь разобраться с этими «хозяйственниками».

— Слушай, — хлебнув вина из чьего-то бокала, я толкнул Айдора, — а ты не преувеличиваешь? Неужели все так плохо?

— Хуже, чем ты думаешь. — Потомок великого героя поднял на меня мутные глаза и икнул. — Этот Темный Вылылс… Вылас… Выласт-лин собирается уморить нас!

— Не верю, — заявил я тоном режиссера, который недоволен сразу всем — игрой труппы, декорациями и самой пьесой. — Все не может быть настолько мрачно!

— Если бы ты мог видеть все сам! — Айдор попытался вскочить и взмахнуть руками, но смог только подпрыгнуть на стуле. — Ты бы оторвал свой зад… ты бы пошел с нами! А ты…

Я обернулся на зеркало. Мое отражение стояло в проеме, держась руками за косяки. Рожа у него была сосредоточенно-довольная.

— Я рад, что ты созрел, — заявил он и взмахнул рукой, словно открывая занавес. — С чего начнем?

Я подтащил к зеркалу кресло. Тильс и Верт с двух сторон под локотки транспортировали туда же Айдора и водрузили его рядышком.

— Давай показывай мир, — распорядился я. — Весь. Я хочу знать, что там происходит!

Отражение как-то странно посмотрело на меня, потом еще раз взмахнуло руками и исчезло.

Вместе с этим сменилась и картинка. От края до края раскинулась холмистая равнина, на которой лишь кое-где виднелись одинокие деревца. Вдоль горизонта протянулась гряда курганов. На некоторых из них виднелись какие-то строения — нечто среднее между памятниками и сторожевыми башнями. А вдоль линии курганов, постепенно удаляясь от них, скакали два всадника.

Вернее, всадник и всадница. Могучий каурый жеребец тяжелым галопом нес рыжеволосую всадницу, за которой поспевал на сером коне юноша лет семнадцати. Девушка откинула со лба капюшон, ее длинные волосы развевались на ветру, а загорелое лицо было мне так знакомо, что я какое-то время просто хлопал глазами. Фигурка воительницы была полна силы. Кожаный доспех облегал грудь и талию, а видневшиеся обнаженные бедра настраивали на вполне определенные мысли. Она обокрала меня, сбежав с моим кольцом, и при этом ударила меня, обманув в лучших чувствах, и тем не менее…

— Вот это да! — послышался за моей спиной голос, и я даже вздрогнул, совершенно забыв, что не один. Айдору удалось встать. Он трезвел на глазах. — Она жива?

— Ты ее знаешь? — ревниво откликнулся я.

— Конечно! Это принцесса Вуньяра, — сообщил Айдор. — Из соседнего королевства. Младшая дочь королевы Биньетты. Их королевство пало в разгар зимы под натиском дикарей из-за Гряды. Королева Биньетта, ее дочь и наследница Аньара, их супруги — все погибли. Ты разве не знал?

— Нет, — честно ответил я. — А она точно принцесса?

— Кишки Айседора Звездорожденного! А как же! В этой стране правят женщины, и власть передается от матери к дочери. Я это знаю точно, — Айдор расправил плечи, — потому что несколько лет назад брат Вуньяры, принц Алиньяр, попытался оттяпать у матушки кусок территории. Его изгнали, и он нашел прибежище в моих землях. Вуньяру послали с воинами, чтобы вернуть принца. Но он сбежал дальше, в Горы Отчаяния…

— Куда-куда? — насторожился я. Конечно, у меня бывают провалы в памяти, но почему мне кажется, что это название мне знакомо?

— Ну как же! Великий Властелин Мрака не знает про Горы Отчаяния?! — вступил в беседу Тильс, и в его тоне было столько высокомерия, что я еле удержался от того, чтобы врезать эльфу в челюсть. Удержала меня малость — для того, чтобы попасть в нужное место, я должен был основательно подпрыгнуть, а я терпеть не могу лишних физических усилий.

— Да там, в Горах Отчаяния, в Скалах Судьбы, на севере, скрыт старинный храм. — Эльф одарил меня кривой улыбкой. — А в нем, если верить легендам, Три Зверя скрывают старинный артефакт. Талисман, который может уничтожить наш мир!

Он еще что-то говорил, но я уже не слышал. Память неожиданно сыграла со мной шутку — я как наяву увидел полуобнаженного всадника верхом на рогатом звере. В первый раз он появился вслед за Айдором и горел таким желанием уничтожить Темного Властелина в моем лице, что я наскоро сочинил какую-то сказку как раз про Горы Отчаяния, Скалы Судьбы, Драконов Вечности и так далее. Дескать, именно там и таится оружие, которым нужно сразить Темного Властелина. Но тогда-то я был уверен, что все это выдумка. А если он доберется до цели?..

От этой мысли зеркало и весь зал как-то поплыли у меня перед глазами.

Очнулся я, сидя в кресле, оттого, что Верт и Айдор в четыре руки пытались напоить меня вином. Рядом с видом Ангела Смерти, пришедшего по душу грешника, возвышался Тильс.

— И это — Властелин Мрака! — скривился он. — Падает в обморок тогда, когда должен хищно потирать руки и строить коварные планы! Да если вы захватите этот артефакт…

— То это будет чудом. — Я слабо, но решительно отвел руку Верта с кубком. — Какой-то ненормальный уже ищет его с весны.

Ежась под пристальными взглядами, я рассказал им о том визите охотника за Темными Властелинами.

— И вы уверены, что отправили его на смерть? — Тильс стоял надо мной безжалостный, как прокурор. — Что этот «ненормальный» свернет себе шею, пытаясь найти несуществующее место? И вместо этого указали ему точный адрес! Вот и имей дело с людьми, — последняя его реплика относилась к мирно спящему Мелкому. — Всегда найдут, что испортить! Наши предки столько труда положили на то, чтобы скрыть его, куда подальше, поставили надежную охрану, даже имя его забыли — и на тебе! Нашелся какой-то сумасшедший…

— Но-но!

— А, — отмахнулся от меня Тильс, всем своим видом показывая, что я могу сколько угодно пыжиться и угрожать — все кары, которые я обрушу на голову эльфа, ничто по сравнению с тем, что ожидает мир в случае, если артефакт попадет в чьи бы то ни было руки.

— Это что, настолько серьезно?

— Да! — хором гаркнули Тильс и Айдор, предка которого, насколько я помнил, воспитали эльфы.

— Тогда, — я встал и с удивлением услышал, как изменился мой голос, — я хочу, чтобы этот артефакт был у меня! Слышите? Не в Горах Отчаяния у каких-то там драконов под охраной каких-то там зверей, а у меня! Здесь! И мне безразлично, как он ко мне попадет! Слышите?

Сказал — и испугался того, какая вдруг наступила тишина. На меня таращились четыре пары глаз — моего собственного отражения и моих… сотрапезников? Советников? Союзников? И только в гробовой тишине послышались редкие хлопки — это были аплодисменты.

Мы всей компанией обернулись на источник звука — на пороге зала стоял прадедушка.

— Ну наконец-то! — произнес он.