Наследница Бабы-Яги (СИ)

Сказ пятый. Дом только тогда дом, когда для кота место есть

Готовить на прабабкиных чугунных сковородках было одно удовольствие. В детдоме на курсах по социально-бытовой ориентировке нам выдавали галимый обшарпанный тефлон, а в универе я так и не позволила себе разориться хотя бы на одну качественную сковороду. Мы вообще с соседками скидывались на посуду, чтобы в конец не обеднеть — с нашей-то стипендией. Даже социалка была мизерной — едва хватало на еду и вечные студенческие траты. Один только курсач мог сожрать всё до копейки: распечатай, гербовую папку купи, прошей. Поменялись требования к оформлению? Снова перепечатывай! Опечатка? Перепечатывай!

Ладно — что прошло, то прошло. И слава богу. Вон какие сковородки, я о таких и не мечтала, современный чугун и вполовину не так хорош.

Зазвонил телефон, я лениво глянула на экран и побледнела. Вот чёрт, забыла!

— Да, Любовь Ильинична! — пролепетала очень виноватым голосом. — Простите, пожалуйста, я замоталась и забыла!

— Я так и поняла, — недовольно пробрюзжала комендантша общежития.

— Я до обеда вывезу все вещи!

— Давай-давай, иначе придётся выкидывать — у нас дезинсекция, все комнаты велено освободить.

Ну надо же — четыре года делили жилплощадь с тараканами, а стоило выпуститься — сразу дезинсекция. Закон подлости во всей красе! Наверняка ещё и унитазы починят, и шкафчики в комнатах заменят. А я мучалась, вещи боялась за пределами комнаты оставить — не дай бог какая живность залезет. В самой комнате, на удивление, паразитов не было — причём только в нашей. Хотя может просто на глаза не попадались, но и слава Богу…

Вита и Петя зашли на кухню друг за другом. Вита тут же села за стол и закинула ногу на ногу, всем видом показывая, что она здесь альфа-самка. Она всегда так делала в компании людей, которые ей не нравились. Впрочем, Петю это ни разу не проняло: он окинул Виту насмешливым взглядом и в точности повторил её позу, что в исполнении этого «спасателя Малибу» выглядело крайне комично.

Снова зазвонил телефон.

— Да, дядь Серёжа?

— Марина, на газ и щитки сегодня до обеда придут. Электрик уже едет, а газовщик не уверен, когда точно будет — в каком-то районе авария, там сейчас.

— До обеда? — перевернула оладушек. — А в другое время нельзя? Или, может, завтра?

— Если только после выходных, — дядя Серёжа, судя по характерному звуку, почесал усы. — А что, вам надо куда?

— Да, как раз до обеда на Московскую.

— Что случилось? — заинтересовалась Вита.

— Мне в общагу надо за вещами срочно, но должны люди прийти — газ подвести и щитки поменять.

— Не подвести, а подключить, — поправил дядя Серёжа. — Подвели-то к каждому дому, тут разом всё делали, просто сам дом трогать право не имеют без хозяина. На участке трубы есть, а там уже газовщик сам разберётся.

— А, да? — покивала, впрочем, ничего не поняв. Подключить, подвести — какая разница?

— Давай я останусь, — предложила Вита. — Прослежу.

— Так что? — снова подал голос дядя Серёжа.

— Подруга за меня останется, так можно?

— Пусть. Потом квитанция с почтальоном придёт, как и вся документация — система отлажена уже. Не всегда же хозяева дома.

— Хорошо, тогда подруга за меня, её Вита зовут. Спасибо, что сообщили.

— Ещё ключики вам Лена Степановна заказала — в двух экземплярах, там и магнитный и, как его там… Ну на расстоянии, в общем, для машин.

О, у меня же ещё мотоцикл в сарае стоит! Прямо тепло на душе, даже если он не на ходу.

Когда мы сели за стол, Кот, уже абсолютно сухой и совсем не плешивый (чудеса дорогущих шампуней!) вальяжно вошёл на кухню и прилёг под моим стулом. Накормить его надо бы… Там сливки оставались, а потом чего купить? Точно не какой-нибудь «Кити-кэт», травить Кота совсем не хочется. Лучше разорюсь на качественный корм, я же не изверг!

Нагнувшись, почесала Кота за ушком, отчего он заурчал, да так, словно мотор старого трактора завели.

— Как вещи перевозить будешь? Давай отцу позвоню?

— Не надо, он, наверное, занят. Такси может возьму, чего уж.

— Давай я довезу, я на машине.

— Да неудобно…

— Как плата за завтрак.

— Завтрак — это плата за помощь с Котом, — не согласилась.

— Значит, накормишь меня обедом.

— Ладно, — пожала плечами. Интересное у нас сотрудничество выходит. — Сейчас тогда вытащу остатки вчерашней курицы размораживаться… И убрать тут надо.

— Я приберу, ты только мёртвое тело достань и убери куда-нибудь в сторонку, чтоб газовщику не мешало, — Вита сразу встала и принялась собирать тарелки. Особой хозяйственностью она не отличалась, но, если нужна была помощь, всегда помогала.

— Если с газом к обеду не разберутся, у меня дома поедим, ок? — предложил Петя.

— Ок-ок, — согласилась Вита. Забавно, видимо то, что Петя поможет мне с вещами, в её глазах накинуло ему несколько баллов. — Ты, кстати, скажи, как тебя полностью величать? — такой совершенно «ненавязчивый» и «ничего не значащий» вопрос. В своей светлой головушке Вита Олеговна уже изучает досье соседа.

— Минин Пётр Алексеевич.

Вита замерла над раковиной, держа в руках тарелки.

— Минин, который, госсек? — уточнила она.

— Бывший.

— Кто госсек? — не поняла.

— Папа мой. Был госсекретарём при прошлом мэре. Сейчас пенсия. Ну, он так говорит, а так, конечно, никто ему пенсию в его сорок пять не выплачивает.

Вита глянула на меня искоса, с намёком поднимая брови, мол: «Я же говорила, что из «золотой». Ну-ну. Блин, что за райончик такой, если тут бывший госсек с семьёй проживает? А в других домах кто живёт? Даже знать не хочу… Мозолит им, наверное, глаза мой домишка.

— У тебя там, кстати, много вещей?

— Немного, но чемодан большой, плюс посуда кое-какая, мелочи всякие, полки ещё были подвесные, сказали забирать…

— Понял, значит, джип, — и Петя вышел из кухни.

— То есть там выбор есть, да? — посмотрела на Виту.

— Думаю, целый гараж. Где его родители, интересно?

— В отпуске. Говорят, на всё лето.

— Любопытно.

— Не очень.

— Тебе не очень, а мне любопытно, — не согласилась Вита. Она стряхнула воду с рук и достала телефон, что-то набрала, зависла. — Ага. У четы Мининых серебряная свадьба, они в путешествии.

— Что, правда прям загуглила и нашла?..

— Да, смотри, — Вита повернула ко мне экран телефона с открытой новостной статьёй.

— Очуметь.

— Ничего удивительного, — она убрала телефон. — Иди одевайся. Кстати, что за мешки в коридоре? Что там?

— Покрывала, скатерти, тюль и всё такое. Всё, что нашла, в общем. Постирать надо.

— А стиралки нет? — я кивнула. — Вот и подарок нарисовался!

— Нет уж, — нахмурилась. — Сама куплю. Вы там посуду хотели — вот и покупайте.

— Бу-бу-бу. Ну ты сама, конечно, лучше не стирай эту гору, ещё непонятно, где всё развешивать. Ты мне там обещала клининг вызвать, лучше через них всё решить. И вообще, — она упёрла руки в боки, — я сама всё сделаю. Закажу выездную химчистку! Посуду сама купишь, а отдраить эти допотопные диваны — нормальный подарок.

С улицы посигналили. Выразительно посмотрела на Виту, но пререкаться не стала — всё равно сделает, как хочет.

— Дай Коту сливок, они в холодильнике, — бросила напоследок.

Залетела в машину быстро — было очень неловко, что Петя долго ждал, но он и слова не сказал, только пристегнуться попросил и поехал.

— Слушай, ты прости, если я слишком приставучий, — вдруг сказал он. — Я же вижу, ты к такому не привыкла.

Уж приставучий так приставучий, тут нечего сказать, но ведь и правда — взаимовыгодное сотрудничество. Я, конечно, и сама могла бы со всем справиться, но как приятно, когда есть такой помощник-сосед, как Петя. Даже не думала никогда, что мне понравится принимать чью-то помощь — обычно я чувствую себя крайне неловко. А этот… этот точно знает, как подать себя и предложить свои услуги так, чтобы никого не поставить в неудобное положение. Я не то чтобы в людях разбираюсь, но определить хороший человек или нет всегда могу и раньше не ошибалась ни разу. Так вот мой сосед — и правда хороший парень.

Мы доехали до общаги за сорок минут — пробок не было совершенно. Вахтёрша без вопросов впустила Петю, причитая, как важно иметь при себе мужчину в день переезда. Обозначенный «мужчина» свою важность подтвердил — без какого-либо напряга взял в одну руку чемодан, в другую — полки, и пошёл. Я совсем забыла, что у чемодана расшаталось колёсико, так бы покатили его — и всё. Но Петя нёс вещи с лёгкостью, и я успокоилась — что этому бугаю мой чемодан, он, наверное, ещё двух меня сверху закинуть может и так же легко шагать.

Я семенила следом, перекинув через плечо ремень дорожной сумки. Нет, всё-таки как мне повезло…

— Куда-то надо ещё? — Петя захлопнул дверцу багажника.

— А ты не торопишься?

— Я целыми днями дома — весь в твоём распоряжении. Садись в машину.

Послушно села. Пристегнулась.

— Так что?

— В зоомагазин бы, но такой, чтоб с вет-отделом. Спрошу сразу, что уличному коту из лекарств может понадобиться. Есть на примете место?

— Есть. Ещё куда?

— В продуктовый, а то всё, что ты вчера купил, уже на исходе.

— Ну да, я же на раз покупал. Значит, едем…

Сначала мы поехали в зоомагазин. Я с неожиданной для себя щемящей радостью собирала в тележку всякие невероятности для кота. Щётки, пуходёры, шампуни, игрушки, лежанку, переноску… В общем — понеслась душа в Рай. Оно и понятно — у меня никогда, никогда не было питомца. А тут — целый Кот! Это же такая радость, он ведь всегда рядом будет, со мной, в доме, и не оставит. Маленький пушистый друг.

Потратилась крупно. Очень крупно. Соревноваться с этой тратой могли только траты на телефон и ноутбук. Но я не жалела ни секунды — моих накоплений пока хватает на жизнь, ещё пару месяцев могу излишествовать — не пришлось же на квартиру тратиться. Так что пусть Котику будет радость. И мне заодно.

Оплату продуктов Петя твёрдо взял на себя. Я потрепыхалась, предложила разделить чек, но на все мои попытки он только бровями дёргал — поднимал их, хмурился, поднимал, хмурился. В общем, парень явно не привык «делить чек», и подобное моё поведение его и злило, и удивляло.

Ну ладно.

Пока ехали обратно, написала Цеху с вопросом о месте погребения Лияны Прохоровны. Ответ пришёл почти сразу — место неизвестно. Цех полагает, что после составления завещания прабабка уехала заграницу, там и скончалась.

Что ж, слишком заморачиваться я не стала — моей дарительнице уж точно всё равно, навещу я её могилку или нет.

В доме оказалось неожиданно многолюдно — приглашённые Витой работники вовсю убирались: пылесосили, выбивали, намывали. Я не стала вдаваться в подробности, отметила только, что во дворе стоит две стиралки с кучей проводов, подключённых к белому минивэну фирмы. Обе они тряслись и удивительно, что никуда не убегали (стиралки в общаге это дело любили).

Моей радости не было предела, когда оказалось, что и с щитками, и с газом уже всё решили. Вита сказала, что газ уже был проведён в дом, мастеру оставалось только проверить всё, заменить кое-какие трубы и подключить к технике. Странно, дядя Серёжа вроде говорил, что газ проведён только на участок, не в дом. Может, перепутал что-то?

Бульон уже кипел — готовить Вита не любила, не умела и даже боялась, но поставить воду с курицей на огонь она могла, что и сделала. Ребята принялись разбирать покупки, а я — за готовку. Через полчаса суп с мелко нарезанными для быстроты овощами уже сварился, и мы, довольные, пообедали.

Вскоре закончили с уборкой, и, передав мне весь выстиранный, высушенный и отглаженный текстиль, работники отчалили. Стоило входной двери закрыться, с печи спрыгнул Кот — он сидел там всё время и очень внимательно за всем следил.

Пройдя возле двери, он потёрся о неё боком, потом другим, затем подошёл ко мне и повторил то же с моими ногами, урча.

— Я тебе такого накупила! — почесала его за ушком. — Закачаешься!

Мы в шесть рук собрали небольшой кошачий домик и поставили его в зале, в спальню положили лежак, на кухню — мисочки для воды и корма, которые тут же заполнили, в ванную — лоток. В одном из комодов я освободила полку и полностью заставила её кошачьими принадлежностями. Красота!

Кот был доволен. Ну, мне так кажется. Сначала он изучил домик, потом — лежанку, затем свою полку и только потом, высоко задрав хвост, пошёл к мискам. Кот явно был голоден, но виду не подавал — изучил предложенные ему «деликатесы», обнюхал и медленно приступил к еде.

— Кот-аристократ, — хмыкнула Вита. Мы втроём молча наблюдали за кошачьими хождениями, как заворожённые.

Сказ шестой. Дорога помощь вовремя

В шесть часов Вита засобиралась — очень нехотя, но очень активно. Завтра в ночь Незабудковы улетают, чемоданы не собраны, а Вита еще и погулять собиралась. Она уже вводила данные для заказа такси, но снова снарядился Петя — он, как и все мужчины, любил покататься по поводу и без, в чём и признался. В общем, провожала обоих — в добрый путь, пусть не перегрызутся. Ну а если перегрызутся, то хотя бы не в машине, или когда будут стоять, а не ехать.

Помахала им ручкой. Выдохнула. Тяжеловато, конечно, в такой компании два дня, но ребята не виноваты в том, что я предпочитаю тишину и покой. Мне вообще расстройство аутистического спектра ставили, потому что я до пяти лет отказывалась разговаривать… Правда, потом вдруг зашпарила так, будто всю жизнь скороговорками баловалась, но всё же эти пять молчаливых лет вызывали у людей подозрения.

Решила перед сном прогуляться к озеру, очень уж оно мне понравилось. Солнце бликовало на воде, отражалось в плоских листах водокраса и кувшинок, отчего те казались белоснежными.

У самого берега, крякая, плескалась утка с утятами. Очаровательные малыши то выскакивали на сушу, то снова бросались в воду, напрыгивая друг на друга и толкаясь.

Я присела на бережок и набрала плоских камешков — в летних лагерях, куда нас исправно отправляли каждый год, самым весёлым развлечением был «лягушачий турнир». Мы собирались всем лагерем каждый воскресный вечер и делились на команды. Вожатые подсчитывали баллы: у какой команды в сумме больше всего «лягушачьих прыжков», те победили. Наградой был просмотр фильма в ДК, доме культуры, правда, смотрели его все — и победители, и проигравшие. Несмотря на это, вкус победы не терялся, для нас большую важность представляла не физическая награда, а статус победителя.

Первая лягушка прыгнула всего дважды. Просто я не приноровилась. Вторая улетела на все четыре прыжка. Третья — на пять.

Утка закрякала громче. Машинально перевела на неё задумчивый взгляд…

Огромная чайка пыталась клювом схватить одного из утят, а мама-утка отбивалась от неё изо всех сил. Недолго думая, я кинула в них камнем, потом вторым, третьим — уткам ничего не будет, а чайку отпугнёт.

Так и вышло: чайка, возмущённо крикнув, отлетела в сторону, и мама-утка споро стала подпихивать своих детей к пушистому тростнику. Я ужасно распереживалась — сердце в ушах колотило — но камушки не выкидывала, внимательно следя, чтобы утки добрались до безопасного места.

Добрались, спрятались. Я расслабленно выдохнула и почувствовала себя виноватой перед чайкой. Наверняка голодная… Но они, вообще-то, падальщики, по помойкам лазают, летом им нетрудно еду отыскать, а уточек жалко.

Пихнула оставшиеся камни в карман и собралась возвращаться к себе, но мне в ногу что-то ткнулось и закрякало. Посмотрела вниз — утка. Не уверена на сто процентов, но, кажется, та самая мама-утка. Неужели оставила своих деток?

— Кря-кря, — выдала она, смотря на меня снизу вверх. — Кря.

— Это у тебя такое «спасибо»? — хмыкнула.

— Кря! — она кивнула. Я с ума схожу?..

Присела перед уточкой, погладила её по голове. И ведь не убегает, такая ручная! Надо будет купить каких-нибудь круп и принести им. И чайкам заодно что-нибудь. Вон, как раз спрошу у администраторши гипермаркета, вдруг какую просрочку выдаст — для чаек-то. Ну а если не выдаст, так уж и быть, разорюсь на кусок мяса или кильку мороженую.

— Кря, — утка мягко клюнула меня в ладонь и посеменила обратно в тростник.

— В мире живой природы, — пробормотала. Дроздов был бы в шоке от такого утиного поведения.

Заморачиваться не стала. Это вообще моё новое кредо — не заморачиваться. Вот бы не сорваться и идти так по жизни — спокойно, приятно, радостно. М-да уж.

Но «спокойно, приятно и радостно» продлилось недолго. Уже издалека я заметила у своей калитки рыжеватое пятно, и, подойдя ближе, я поняла, что это белочка лежит.

— Что-то мне подсказывает, что она не спит, — пробормотала. Ужас, дохлая белка прямо у моей калитки, в самом проходе. Не знаю, сколько я стояла, просто смотря на неё, но вышла из этого состояния с твёрдой уверенностью — сегодня у меня будут беличьи похороны.

Бедняжка. Наверное, где-то травят крыс, она и съела что-то не то.

Переступила тельце, чувствуя себя ужасно, но домой попасть надо было. Там взяла одну из новых, не распакованных, тряпок, вернулась к белке, аккуратно взяла её через тряпку, всё ещё надеясь, что она затрепыхается и убежит.

Окаменелость тела говорила о том, что зверёк уже точно не жилец. Ну, что ж поделать? Было у меня кладбище за двором, теперь вот организую своё — во дворе. Правда, надеюсь, обойдёмся одним захоронением.

В сарае нашла лопату, облюбовала самый дальний угол участка, прямо под забором, и принялась копать — поглубже, чтоб местные зверьё не раскопало. Кто их знает, вдруг тут лисы или куницы водятся — раскуроченную могилку и белку, раскиданную по всему двору, мне наблюдать не улыбается.

Похоронила. Тут-то и пригодилась озёрная галька: обложила могилку кругом — не знаю, так будет правильнее. Не оставлять же холмик без знаков, вдруг кто наступит?

Постояла, посмотрела на дело рук своих. К ногам что-то прижалось, и я испуганно дёрнулась. Кот посмотрел на меня с обиженным недоумением — «что ты, хозяйка, от меня, как от прокажённого скачешь?» Не шучу, его зелёные глазища прямо кричали об этом.

— Не пугай так, — выдохнула. Обернулась на дом — окна закрыты, дверь закрыта. Входная тоже закрыта — это сто процентов, сама же и закрывала. — Ты как выбрался?

— Р-рмя-у, — Кот подошёл к могилке, обошёл её один раз, второй. Третий. Замер, обнюхал. Начал вроде скрести лапой, и я даже подорвалась отогнать его, но оказалось, что Кот камушек поправлял, делая круг ровнее.

— Ну ты и аккуратист.

— Р-мяу.

— Нет, — резко развернувшись, пошла к сараю. — Я не сумасшедшая, — вернула лопату на место и закрыла сарай на замок. — Я просто одинокая девушка в доме на отшибе, вот и разговариваю со зверятами. Это вообще нормальная практика, все так делают.

— Мяу, — согласился Кот, идущий за мной по пятам. Вернулись в дом, Кот сразу же побежал к мискам. Намёк поняла верно, вытряхнула остаток консервы и обновила водичку. Пошла проверила лоток — чистый. Видимо, Кот непривычный, вот на улицу и пробирается — дела сделать. Мне, в общем-то, это очень на руку.

Поужинав всё тем же супом, приняла душ, налила себе кружку чая и засела за ноутбук. Погрузилась в него с головой: сначала гуглила стиралки, потом вакансии по специальности (ну, вдруг?), потом — по приближённым специальностям, в конце — совсем отдалённые. Да, летом в Питере с работой так же туго, как и с жильём — у студентов каникулы, все подрабатывают. Заглянула на площадки фриланса, нашла пару предложений для SMM-щиков — халтурки, пару постов в соцсетях в порядок привести и рассчитать прибыль онлайн магазина с учётом вложения в рекламу. Оплата, правда, мизерная, но, если припрёт, можно будет взяться. На поприще фриланса вообще много работы с низкой оплатой — за такое редко берутся, вот и висят заказы.

Так, залипая на разные предложения, а потом листая соцсети, задремала — прямо за столом. Осознала, только когда услышала, как Кот в зале скребётся обо что-то. Вот же зараза, точно ведь не о когтеточку!

Сняла очки — стёкла грязные, всё вокруг мутно, а протирать времени нет — и пошла в зал.

Кот скрёбся о заднюю дверь, и моё грозное «А ну!» не возымело никакого действия.

— Я тебе зачем когтеточку покупала? — подхватила Кота и потащила к его домику. Взяв обе его лапки, стала скрести ими по обтянутому джутом столбику. — Вот так надо, понятно?

Кот показательно повторил действие — выпустил когти и помял лапами столбик, затем обошёл меня и вернулся к двери. Положил на неё лапку, но больше не скрёбся.

— Что? — нахмурилась. — На улицу хочешь? А-а, тебе в туалет надо, — догадалась. — Так ты же сам выбираешься обычно, зачем тебе я понадобилась? — пошла ко входной двери, нацепила кроссовки и уже собралась открывать, как Кот снова поскрёбся о заднюю дверь. — Кот, она заела, не откроется, — подошла к нему, взяла на руки, но он начал вырываться. Спрыгнул на пол и снова положил лапку на дверь. — Ну смотри, не откры… — я взялась за дверную ручку, повернула замок, и… он щёлкнул. Нажала на ручку — очередной «щёлк» — и дверь открылась. — Ух ты!

— Р-мяу! — словно «Я же говорил!» промяукал Кот и выпрыгнул на улицу, в кромешную темноту.

— Надо же… — пробормотала. Ну, сейчас он в туалет сходит и вернётся. Подпёрла косяк, вглядываясь в темноту.

По спине пробежался холодок, и я вся передёрнулась. Кот мяукнул где-то вдалеке, но возвращаться не планировал. Вышла на крыльцо и включила фонарик, освещая ближайший метр.

И почему такая тьма, неужели отключили электричество? Где уличные фонари? Только луна светит и небо необычайно звёздное, но света всё равно не хватает.

— Р-мяу, — раздалось снова из темноты. Вот же непоседливый кот, делал бы свои дела дома, и не было бы проблем.

Спустилась, и ноги защекотала высокая трава. Зараза, быстро растёт, только косили, и вот опять придётся Петю просить.

Кажется, кошачьи глаза блеснули у дальней границы участка — туда и пошла. Надеюсь, он от меня никуда не сбежит? Я как-то уже прикипела к его тёплым бокам и необычайной разговорчивости.

В темноте забор казался куда более старым, даже покосившимся, но я не стала вглядываться, удивилась только, что и тут калитка имеется, причём открытая. И как я раньше не заметила? Такая неприметная…

Подул лёгкий ветерок, и зашелестели деревья. В темноте хрустнула ветка — точно Кот. Вышла за калитку и уверенно пошла на звук, подсвечивая дорогу фонариком.

Лесопарк казался куда более густым — кое-где поваленные деревья, старые пни и пушистые маленькие ёлочки, чьи мягкие иголки щекочут кожу. Чтобы идти дальше пришлось руками раздвигать ветви и пробираться сквозь заросли. Под ногами мягким ковром лежал мох, делая мои шаги беззвучными, но то там, то здесь, попадались хрустящие ветки, и их треск разносился жутковатым эхом по округе. Казалось, нарушь я священную тишину природы, меня тут же накажут.

Прямо над головой ухнула сова, и от испуга я выронила телефон. Он упал фонариком вниз, оставляя меня наедине с темнотой, кромешной из-за резкого перепада света. Я замерла — нужно дать глазам привыкнуть, без паники…

Пара секунд, и я разглядела на земле слегка подсвеченное очертание телефона. Наклонилась к нему, чтобы поднять, но вдруг показалось, что кто-то пробежал совсем рядом. Схватила телефон и выпрямилась, освещая всё вокруг. Вот же жуть, я, конечно, совсем ненормальная! Кто знает, что за маньяки тут ходят? Хотя наверняка маньяки выбирают чуть более людные места, вряд ли кто-то может ожидать наживу в таком месте и в такое время, правда же?

Успокоить себя не сильно получилось, но я старалась. Возвращаться в дом хотя бы за кухонным ножом бессмысленно — потом снова проходить этот путь совсем не хочется. Лучше просто тревожную кнопку наготове держать…

Глянула в телефон. Не поверила. Ещё раз всмотрелась. «Нет сети». Ш-шикар-рно. Ладно. Сирену включу. Да, ничего страшного. У сирены такой звук — не то, что маньяки, весь лес ляжет.

— Мяу, — услышала впереди.

— Ну ты и крыса, Кот, завёл меня Бог весть куда, ещё и мяукаешь, — тихо проговорила, но пошла дальше.

— Отпусти… — пронеслось в моей сознании неожиданно чётко. Я тряхнула головой, отгоняя наваждение. Такое часто случается, когда плохо спишь — слуховые галлюцинации.

— Отпусти, ну прошу!.. — пронеслось в голове вновь, и тут я немного струхнула. Это уже что-то странное. Ладно разовая акция, а тут — второй раз, да ещё и в других формулировках. Что за фраза вообще, «отпусти»? Может, в фильме каком-то недавно услышала, вот и отразилось в сознании?

— Р-мяу, — посветила вниз — Кот встал у моих ног.

— Ну всё, теперь домой, — наклонилась к нему, но он юрко отпрыгнул и пошёл дальше в лес. — Никаких больше «выйти в туалет». В лоток дела делать будешь.

— Р-мя-у, — это что, насмешливое мяуканье?..

Так долго идём. Мне казалось, тут уже территория церкви и кладбище, но нет — всё ещё лес.

Неожиданно деревья закончились, и мы оказались у озера. Всмотрелась — небольшое, точно не Нижнее Суздальское. Странно, на карте никаких других озёр так близко я не видела.

Кот прошёл вдоль кромки воды, посмотрел на меня, макнул лапку в воду. Купаться собрался? Нет уж, точно не ночью… И вообще, раз тут кладбище, кто знает, что в эту воду стекает.

Но красиво, конечно. Небо в воде отражается, как в зеркале — ряби совершенно нет. Присмотрелась — то тут, то там появлялись небольшие круги — это рыба плещется.

Густой камыш зашевелился, я дёрнулась было в сторону, но Кот уверенно пошёл на шум. Ничего не оставалось — я за ним.

В сам камыш Кот забираться не стал: посмотрел со стороны, повернулся ко мне и мяукнул. Я подошла ближе, посветила фонариком. В камыше что-то блестело чешуйчатыми боками. Кажется, огромная рыбина.

— Ты такую не осилишь, — сообщила Коту. — Так что, уж прости, питаться тебе и дальше кормом.

— Рьм-рмиу-у, — прозвучало возмущённо.

— Что?

— Мяу! — он потрогал лапой камыш.

— Я ж говорю, не осилишь.

Кот натурально вздохнул, потрогал камыш, вернулся к воде, её тоже потрогал. Дальше я смотрела с некоторым отстранением, всё же странная картина: вытянув лапу, Кот показал на камыш, потом на озеро.

— Выпустить в воду её?

— Рмяу! — он вернулся к моим ногам.

— Не говори только, что мы шли сюда ради того, чтобы рыбу спасать… — тяжело вздохнула. — Хотя, конечно, такая рыбина, жаль, если задохнётся, — снова посветила в камыш. Полностью рыбу было не разглядеть, но видные части блестели крупной чешуёй. Может, форелина какая? В питерских озёрах водится форель?

В камыш лезть не стала — вдруг там болото? Никто меня не вытащит, между прочим. Поэтому нашла длинную крупную ветку, примерно посмотрела, где находится рыбина, и убрала телефон — мне обе руки понадобятся.

— Ну, попробуем-с, — я аккуратно просунула палку под рыбу и подтолкнула её. Потом ещё раз. Не получилось, надо как-то её подцепить, чем-то вроде лопаты.

Нашла ещё веток, соединила со своей, делая что-то на подобие весла. Конструкция, конечно, хлипкая, но вдруг?

Снова пихнула конструкцию под рыбу, встала на одно колено, а на другое положила палку. Сейчас по принципу детской качели с одной стороны надавлю, другая сторона и поднимется…

— Ыть! — кажется, ветки захрустели, или то был камыш. Рыба задёргалась, как ненормальная, что не помогало мне, и всё же в один момент с раздался плеск и словно бы облегчённый вздох. Достала телефон, посветила — рыбина и правда уплыла. — Фух!

Посмотрела на Кота. Доволен? Я сегодня настоящий спасатель. Меня бы кто спас — шастаю по дремучему лесу, дойти бы до дома. Хорошо хоть комары не жрут.

Кот мяукнул и вдруг припустил в лес. Я — за ним. Очень сомневаюсь, что сама найду обратный путь.

Бежала, не разбирая дороги, а в голове ещё несколько раз пронеслось то странное — «отпусти»…

Сказ седьмой. Красна изба антресолями

Я с трудом продрала глаза. Побаливала голова: наверное, потому, что проспала больше обычного — дело близилось к полудню.

Вставать было лень, но вспышка воспоминаний заставила подскочить.

Дверь. Лес. Рыбина.

Странный сон. То, что сон — никаких сомнений. Всё довольно расплывчато, но я чётко помню, что слонялась по лесам без очков и ни разу не напоролась ни на какой сук. С моим астигматизмом такое только во сне возможно. Да и откуда на заднем дворе лес? Сто раз уже всё просмотрела — небольшая роща, за ней — церковная территория. Ну и кладбище, да.

Несмотря на доводы рассудка, смутные подозрения гложили, и я поползла в зал, чтобы проверить заднюю дверь. Закрыта. Ну и хорошо, а то как-то жутко стало.

— Р-мяу, — обернулась — Кот стоит в проходе на кухню.

— Ну подожди уж, вместе поедим…

Утро прошло в хлопотах: помыть, протереть, убрать, разобрать. Ни пылинки по углам не обнаружила, но всё же полы и полки протёрла — на всякий — и занялась антресолью.

По очереди вытащила все коробки и разложила в зале. Тяжеленые, хоть и небольшие. Там явно не скатерти, может, закрутки? Хотя кто так закрутки хранит?

Присела возле ближайшей коробки, чтобы внимательнее рассмотреть. Похоже на деревянный параллелепипед — узорчатый, со сглаженными углами и четырьмя подпорками, показывающими, где же всё-таки низ. Остальные коробки отличались не сильно — какие-то более вытянутые, какие-то — менее, цвет дерева и узоры разнятся. На крышку или что-нибудь, что показало бы нутро коробки, и намёка не было.

Может, какие-то коллекционные кубики? Или с «особой силой». В СССР же любили всякие странности — воду через телевизор заряжать, например. Может и эти какие «заряженные»? Джуна на них подышала, Чумак слезой капнул, Кашпировский самолично узоры вырезал?.. Кто его знает?

Провела ладонью по одной из коробок, оглаживая узор, и вдруг заметила линию по всеми периметру. И как раньше на неё внимание не обратила?

Попыталась подцепить предполагаемую крышку ноготками, перевернула коробку вверх дном, потрясла — не открывается. Даже крамольная мысль закралась — ножом подцепить — но я быстро её отогнала. А если поцарапаю?

Не сильно надеясь, просто надавила на крышку и — о чудо! — она вдруг приподнялась.

— Серьёзно? — пробормотала и, полностью сняв крышку, отложила её в сторону.

Книги. Старые переплёты корешками вверх, большая часть надписей не читаема — какие-то крючочки, закорючки. На одном корешке узнавались современные буквы — сильно зашумлённые дополнительными линиями.

— «Древняя вязь»? — с трудом разобрала надпись.

Остальные коробки открывались тем же способом, и, как я не старалась, линия крышки не появлялась до тех пор, пока я не проводила по коробке ладонью. Везде лежали книги — какие-то более новые, какие-то — более старые. Названия, которые получилось разобрать, удивляли: «Сварог. Старибог. Род», «Силы Семаргловы», «Взвары, отвары, зелья и яды», «Обряды», «Нечисть всея Руси», «Твари», «Оберегъ», «Дары водные», «Древа», «Камни», «Звери»… Целая серия книг «Заговоры», им была выделена отдельная коробка: полуночные, ночные, дневные, полуденные, рассветные, закатные… Ещё одна коробка наполнена атласами и звёздными картами. И это не всё из того, что я смогла распознать, плюс ещё столько же на «закорючковом» языке! Может, Лияна Прохоровна была славяноведом? Очень на это похоже. Об этом говорит и коробка с книгами: «Быль и небыль», «Бытность славян», «Правдивый фольклор», — и всё в таком духе. Эти книги выглядели самыми новыми на фоне других, я даже решилась рассмотреть их подробнее. Годы издания варьировались от 50-ых до 95-ого. Хорошо сохранились!

Странно, что всё в антресоли. Может, предчувствуя смерть, Лияна Прохоровна убрала весь этот раритет в более укромное место? Или просто за ненадобностью?

А мне с этим что делать? Обратно в антресоль? Кажется, с книгами так нельзя…

Посмотрела на пустующий стеллаж в зале — наверное, раньше книги стояли там. Что ж, верну их на законное место.

Расставление книг меня увлекло. Кот лежал у одной из ножек стеллажа и чему-то довольно мурлыкал, я же аккуратно расставляла книги по алфавиту. «Закорючковый» язык поискала в интернете, оказалось, это глаголица. Странно, слишком много книг на мёртвом алфавите. Ещё и от руки написаны, но ведь явно не настолько древние. Может, это какой-то книжный косплей, не знаю? Книги, хоть и потрёпанные, но точно не из IX века, так что кто-то просто ради забавы или из научного интереса настрочил столько рукописных талмудов и может даже специально застарил. Страшно представить, какой это труд…

Все книги на глаголице (хотя я не уверена, что везде один и тот же алфавит) поставила на верхних, безопасных, полках — как раритет. Подмывало даже накрыть их кружевной салфеткой, но я сдержала эти «бабушкинские» стремления.

Закончив, пообедала, параллельно проверяя телефон. Как-то я забылась совсем — миллион сообщений и пропущенных. Мы же гулять хотели…

— Ты-ы како-ого хрена-а, — тут же ответила Вита на мой звонок, — игно-оришь, а?! Я уже твоему соседу собралась звонить, просить тебя отыскать, но Бог отвёл!

— Кстати, о соседе, — снова глянула на экран телефон. — Он сегодня не появлялся.

— Ну так и шикарно! Быстро собралась — и на Нарву! Через час жду, будем есть нашу китайщину и фоткаться у ворот.

Абьюзерша. Но в «китайщину» — небольшой аутентичный ресторан на Нарвской — и правда неплохо бы заглянуть. И у Нарвских ворот Вита всё грезит пофоткаться — даром, что Питерская, она про Нарвскую только в универе узнала, когда мы всей группой ездили домой к заболевшему преподу закрывать один из предметов.

Чмокнула Кота на прощание и улетела гулять — пару месяцев свою сумасшедшую не увижу, надо проводы устроить.

По пути откликнулась на пару вакансий для фриланса, всё равно дел особенно нет, а так хоть копейку какую заработаю. Сейчас ещё и Вита уедет — совсем скукота.

Подруга встретила меня стаканчиком айс-латте и лоснящейся от персикового блеска улыбкой. Во всеоружии, кто бы сомневался.

— Ворота пустые, так что бегом туда — свет шикарный сейчас.

Спускаясь в подземный переход, заметила, что к воротам вышла целая группа людей. Они ровным строем выходили из подземки и по парам становились у самых ворот. Все в мантиях выпускников, но без шапочек. Наверное, последняя студенческая фотосессия. Эх, сейчас Вита будет плеваться ядом — место уже заняли. Что ж, не буду расстраивать её раньше времени.

Мы прошли по переходу и, поднимаясь к воротам, я уже предвкушала Витино негодование, но… Здесь никого не было — только я, Вита, архитектурные клумбы и Нарвские триумфальные ворота. Из-за зноя воздух в арке словно дрожал. Такое явление называется турбулентная конвекция или, если простым языком, марево. Так загадочно и красиво.

И всё же где выпускники? Они не могли отсюда уйти мимо нас… Может, нарушая все ПДД, перешли поверху, не через подземку?

Оглянулась — даже по той стороне дороги группы в мантиях не было. Куда только подевались?

— Чего озираешься? — Вита ходила из стороны в сторону, пытаясь понять, куда свет падает наиболее выгодно.

— Тут была группа студентов, но они куда-то делись.

— И хорошо, что делись, — Вита сунула мне в руки свой телефон и быстро встала на один из гранитных блоков, практически зеркально повторяя позу скульптуры русского богатыря позади себя.

Сделав миллион фоток во всех возможных позах — лёжа, сидя, сбоку, спереди, сверху, снизу, со спины — мы, наконец, пошли есть.

Вита передала мне ключи от своей квартиры — на всякий, вдруг придётся цветы полить или счётчики проверить. Спорить не стала, хотя причины звучали надумано — Вита просто решила дать мне подушку безопасности на случай, если мне всё же понадобится жильё.

— Как доехали вчера? — спросила у неё невзначай, усердно набирая палочками рис.

Вита тут же заняла рот трубочкой, медленно потягивая холодный чай.

— Куда доехали? — спросила она через время нарочито отстранённо и лениво.

— Домой. С Петей.

— А-а, ты про это, — ну-ну, строй из себя овцу, я-то знаю, что ты коза. — Нормально. Молчали всю дорогу, попрощались. Он пожелал мне хорошего отдыха. Неловко было.

— Неловко? — поджала губы, удерживая дальнейшие вопросы. Чтоб Вите, и неловко? Вот это да! — Позвала бы с нами гулять, а то ходит где-то мальчик, неприкаянный.

— Ты меня не пугай такими предложениями, — Вита вытаращилась на меня, распахнув кукольные глаза с пушистыми завитыми ресницами. — Чтобы ты, да кого-то ещё на наши свидания ждала? Он что, тебе нравится?

— Хороший парень, — пожала плечами. — Со странностями, но без гнили.

— А ты у нас прямо ботаником стала, гнилость фруктов уже на глаз определяешь.

— Что фрукт — это точн… — я уставилась за спину Виты — вытаращилась на парня, выходящего из-за плетёной стенки, что огораживала угловой столик. Брови от удивления так сильно поднялись, что лоб заболел. Парень, перестав разговаривать с кем-то за стенкой, поймал мой взгляд, и выражение его лица в точности повторило моё. Приподняла руку и помахала ему.

Вита тут же обернулась, проследив мой взгляд, потом резко посмотрела на меня — с возмущением. Я только руками развела — я вообще ни причём, мой сосед тут сам оказался.

Вслед за Петей в поле зрения появился его собеседник — явно родственник. Есть что-то неуловимо похожее в этих двоих, только вот незнакомец был старше, выше, тоньше и гораздо светлее. Волосы и брови — скандинавская платина, кожа золотистая, но не тот загар жителя Майами, которым щеголяет Петя. Цвет глаз не разглядеть, но светлые — это точно.

— Привет! — Петя подошёл к нам, широко улыбаясь. — А вы чего тут?

— Пришли покушать, это одно из наших любимых мест, — пнула Виту под столом, чтобы она сменила кислую мину на что-то более приемлемое, а то бедные повара ещё на свой счёт примут и сердечно обидятся — китайцы, они такие, очень за свою работу радеют.

— Забавно, — Петя обернулся на родственника. Тот понятливо подошёл к нашему столику. — Это мой дядя — Алек. Алек — это моя новая соседка Марина и её подруга Вита.

— Приятно познакомиться, — Вита протянула мужчине руку, обворожительно улыбаясь. Забавно, Вита, кажется, слишком буквально поняла мой пинок, прямо расплылась.

Дядя Алек, не меняя выражения лица, осторожно ответил на рукопожатие.

— Взаимно, — проговорил он негромким глубоким голосом.

— Приятно с вами познакомиться, — пробормотала, вежливо кивнув. Стало немного некомфортно — вот! Вот моя нормальная реакция! Тем более когда приходится знакомиться с кем-то старшим и, видимо, сильно старшим. Сколько этому «дяде Алеку» лет?

— Марина, ты прямо просела, — хохотнул Петя, вгоняя меня в краску. Спасибо, что заметил! Вон, твой дядя прямо пронзил меня своим светло-серым взглядом, а на меня лучше вообще пристально не смотреть — я нервничать начинаю! — Алек не настолько старый, ему двадцать восемь, он младший брат моего папы.

— Ещё что расскажешь? — проговорил Алек. — Можешь подробнее семейное древо расписать, не стесняйся, — Петя в ответ только глаза закатил. — Девушки, не будем вам мешать. Был рад знакомству.

— До свидания, — я снова кивнула и почувствовала себя очень глупо. Как школьница перед директором, ей-богу!

— Вита, пока! Марин, я напишу вечером, — на прощание махнул рукой Петя и умчался за дядей.

— А дядя у него ничего такой, — тут же сказала Вита.

— Как из морозилки, — меня всю передёрнуло.

— Таким всегда требуется что-то разогревающее.

— Водочка? — посмотрела на неё с лёгкой издёвкой.

— Можно и водочку, но чтоб шотики на красивой девочке были выставлены.

— Бедный парень, всего-то мимо прошёл, а ты его уже определила в охотника на юбки.

— Скорее уж за ним юбки охотятся, чем наоборот, — Вита прикусила трубочку. — Такой, конечно, статный мистер.

— У тебя маньяческое выражение лица.

— Да ладно, нельзя что ли помечтать? — Вита обиженно надула губы. — О таких мужчинах только и мечтать. Там к женщинам интерес сугубо физиологический, никаких эмоций, точно тебе говорю. Наверняка карьерист до мозга костей.

— Ты ещё знак зодиака его вызнай и Таро разложи, — хмыкнула.

— И без этого всё видно. Властный, наверняка в начальниках, постоянной женщины нет — контроль не терпит, смотрит свысока.

— Почему мы сидим и обсуждаем Петиного дядю?

— Блин, треш. «Дядя». Этот звучит почти горячо, но с нотками извращения.

— Боже, Вита, доедай свою лапшу и езжай собирать чемоданы, а то мои невинные уши завянут.

— Ханжа, — изрекла подруга, но тему продолжать не стала, увлёкшись едой.

Сказ восьмой. О том, что на любой роток найдётся лопата

Петя позвонил ближе к одиннадцати. Я долго смотрела на звонящий телефон и думала — отвечать, не отвечать? Всё-таки ночь уже, могу и спать — хорошее оправдание для игнора.

Не смогла. Стыдно стало, и я ответила на звонок.

— Разбудил?

— Нет.

— Не хочу тебя пугать, но у тебя тут мёртвая белка возле забора.

В голове пролетело целое сочинение на исконно русском. Надо писать дядь Серёже, вдруг знает, в чём дело. Если и правда крыс травят, так это вообще не дело. Половина местной фауны с такими отравителями на моём заднем дворе окажется.

Вышла во двор. Петя стоял у забора и печально рассматривал траву. Блин, ну что за дела, почему именно возле меня-то?

— Чего пришёл? — встала рядом и посмотрела на моего сегодняшнего клиента. На белку, не на Петю.

— Чаю попить. Понадеялся, что не спишь.

— С дядей не пьётся?

— Да он на работе помешанный, мы как пришли — он сразу за комп. И вообще — тяжёлый тип…

Я машинально глянула на Петин дом. В одной из комнат на третьем этаже горел свет, за плотной шторой мелькнул силуэт. По телу побежали жуткие мурашки, и я вся передёрнулась.

— Что за тряпки?

— А? — перевела рассеянный взгляд на Петю. О смотрел на мои руки. — А, тряпки… Для белки.

— В смыс?.. — Петя не договорил, поражённо умолк, когда я, присев, завернула белку в её персональный саван.

— Вот, — повернулась к нему задом, — ключ достань, пожалуйста, — Петя безоговорочно вытащил ключ из заднего кармана. — Он от сарая, возьми там лопату. Пошли.

Спустя время, стоя с лопатой наперевес, Петя задумчиво смотрел на уже имеющееся надгробие. Он поразительно (и подозрительно) долго молчал, отчего мне становилось совсем не по себе. Резко загорелись фонари, выводя соседа из ступора, и он поудобнее перехватил лопату.

— Сегодня фонари включили раньше обычного, — отметил он. — Видимо, летний день всё короче… Где копать?

— Тут, — я осторожно указала носком кроссовка в место рядом с каменным кругом. Раз уж хоронить зверьё, то рядом. — Копай только поглубже, я пока за галькой к озеру схожу.

Я положила завёрнутую белку возле забора, и собралась идти к озеру.

— Ты точно не ведьма? — настиг меня вроде шутливый, но заданный излишне серьёзным тоном вопрос. Я обернулась. Петя стоял, облокотившись о лопату, и смотрел мне в след.

— Все женщины немного ведьмы, — сказала великую мудрость и быстрым шагом спряталась за углом дома. И чего он такой странный? Ведьма-не ведьма. Я что, виновата, что у меня здесь белки мрут? Ещё спросил бы, не провожу ли я тут кровавых ритуалов или жертвоприношений!

Когда я вернулась, ямка была уже готова, а Петя стоял над белкой и просто на неё смотрел. У парня, кажется, психологическая травма.

— Чего стоишь? — решила поинтересоваться.

— Не хочу трогать. Стрёмно как-то.

— Понимаю, — вздохнула, и, взяв белку, переложила её в могилку.

Краем глаза заметила, как Петя весь встряхнулся. Бедняжка, точно к такому не привычен.

Помню, в детдоме я устроила крысиные похороны. Мне было где-то до десяти, кажется, второй класс или что-то около того. В течение некоторого времени, как раз после зимы, когда снег тает и обнаруживается куча всякой всячины, я собирала всё мёртвое зверьё и хоронила на детской площадке под горкой. Вообще, не самое большое кладбище было — три крысы и голубь, но вот кому-то из взрослых, кто заметил мои «странности», это очень не понравилось.

Лекции мне долго читали, одна из нянек даже заподозрила, что я сама зверей убивала. Конечно, никто ей не поверил, тем более были свидетели того, что трупы я нахожу, а не создаю. До сих пор не понимаю, почему у всех такая истерика была из-за невинных похорон, я же только как лучше хотела. Очень обидно было — больше за животных, чем за себя. Они же живыми были, а к ним — как к мусору…

Наверное, мою страсть к похоронным процессам записали в личное дело, потому что примерно с того года больше никто из возможных родителей мной не интересовался. Так я и осталась в приюте до самого конца, хотя остальных детей забирали в семьи. Я же оказалась никому не нужна, и была единственной, кто прожил в приюте с самых первых дней и до самого выпуска.

— Эй, ты чего? — меня тронули за плечо, и я вздрогнула. М-да, зависла над не закопанной могилкой и сижу.

— Ничего. Задумалась, просто, — встала с кряхтением. — Нужно закопать и камушками обложить, чтобы красиво. Надо бы дяде Серёже сказать, что тут белки мрут, может, решит проблему. Жалко их.

— Лучше не говори, — Петя одним махом перекинул всю землю, закопав белку, и аккуратно примял холмик.

— Почему? Вдруг кто-то крыс травит, а страдают белки…

— Лучше не говори, — повторил он и посмотрел на меня со всей серьёзностью. Да что с ним такое? — Поверь, лишнее внимание тебе не нужно, а мёртвая белка нашлась только возле твоего дома. Дядь Серёжа, конечно, мужик хороший, но слухи по кооперативу пойдут. А тут такие люди живут, что из всякой мухи слона раздуют.

Я нахмурилась. На что он намекает? Что во всём могут обвинить меня? Хотя, логично. Девчонка без роду и племени, ни гроша за душой… Конечно, обвинят. Что я, непривычная, что ли?

— Чаем напоишь? — Петя вдруг совершенно переменился и белозубо улыбнулся.

— Напою, — покачала головой. Что-то как-то спокойнее, когда он такой — с огоньком в глазах и сверкает голливудской белизной. — Сейчас, только камушки разложу. Ты пока лопату убери, будь добр. Только прям туда же, откуда брал, ладно?

— Ладно, ладно, — фыркнул он. — Я уже заметил, что у тебя ОКР.

(Прим. автора: сводка из википедии, ОКР — Обсесси́вно-компульси́вное расстро́йство (от лат. obsessio — «осада», «перехватывание», лат. obsessio — «одержимость идеей» и лат. compello — «принуждаю», лат. compulsio — «принуждение») (ОКР, невро́з навя́зчивых состоя́ний) — психическое расстройство, проявляющееся в непроизвольно возникающих навязчивых, мешающих или пугающих мыслях — обсессиях, а также в том, что человек постоянно и безуспешно пытается избавиться от вызванной этими мыслями тревоги с помощью столь же навязчивых и утомительных действий — компульсий.

Часто так говорят про людей, у которых всё по полочкам, которые не могут спокойно смотреть на выбивающуюся из общего ряда книжку, соринку на чистой поверхности, ошибку в симметрии и т. д., а также про аккуратистов, преувеличивая их аккуратность.

Синонимично будет (в данном контексте) — перфекционист, аккуратист, идеалист, педант.)

— У меня нет ОКР, — крикнула Пете вслед, но камушки принялась выкладывать очень напряжённо, чтобы круг получился аккуратный и ровный.

К ногам прижался Кот, толкнулся лобастой головой и подошёл к могилке. Я с интересом наблюдала за тем, как он обошёл её ровно три раза. Что у него за ритуал такой? Поминки по-кошачьи?

— Марин, я всё положил! У тебя там мотоцикл под чехлом? Я заглядывать не стал, но судя по форме…

— Да, хочешь глянуть?

— Покажешь потом?

— Хорошо. Ключа только нет, но я ещё пороюсь, может, где-то лежит. Ещё думаю, если ездить на нём, то как документы оформить.

— Если что, ключ знакомый сделает, недорого возьмёт. С документами сложнее.

— По сути мне завещали всё имущество, находящееся на территории участка.

— Ну, тогда оформишь у нотариуса бумажку по собственности, потом на учёт поставишь, несложно. Отец как-то перевозил из Кубы винтажный «Крайслер». Документов на тачку, естественно, не было, только акт купле-продажи. Там всё быстро порешали, так что не переживай.

Сделаю вид, что всё поняла. По сути и правда проблем с оформлением мотоцикла быть не должно, только вот придётся знатно вложиться — и в ключ, если не найду, и в документы. Ну и ладно, само наследство на меня свалилось совершенно бесплатно, так что есть смысл потратиться на его эксплуатацию.

— Мы там пироженки покупали, остались ещё? — Петя, после пятиминутного намывания рук (впрочем, я стояла рядом и намывала столько же) сел за стол.

— Я про них вообще забыла, так что остались, — достала из холодильника буше и переложила в тарелочку. В чайнике зашипела вода. Петя встал, вытащил чай, чашки, закинул пакетики, выкинул фантики, снова сел. Постучал пальцами о стол.

— И чего тебе дома не сидится? — спросила, наблюдая за этой суетой.

— Да блин, скучно. Алек что-то делает, от комнаты по всему дому напряжение расходится.

— Это как? — вскинула брови.

— Гнетущая атмосфера. Он всегда такой, а как задумается о чём-то, так вообще — воздух густой, напряжённо так всё. Тяжёлый человек.

— А кем работает? — чайник закипел, я выключила плиту и разлила кипяток по чашкам.

— Я не уверен, но что-то с управлением. У нас семейное дело заграницей, он исполнительное лицо фирмы.

— А отец твой?

— Отец вышел из дела. Там сериальная история: дед был недоволен отцовским выбором и желанием жить в Питере. Вообще, бабушка — кстати, обе — отсюда, но с дедом у них были плохие отношения, там диктатор, каких поискать. В общем, отец слился, я автоматически не у дел — и слава Богу — Алек за всех отдувается. Может потому такой отмороженный.

— Либо он отмороженный, и потому с вашим авторитарным дедом дела имеет.

— Да не… Хотя, я без понятия. Правда, Алек очень о нас заботится, пусть и глыба такая. Уверен, не возьми он на себя деда, отец бы так просто не отвертелся.

— Что за бизнес хоть?

— Без понятия, если честно. Как-то не принято у нас это обсуждать, но что-то крупное. Отец считает, раз он вышел из этой «порочной петли», то и возвращаться не стоит — ни мыслью, ни упоминанием.

— Звучит так, как будто у вас там какая-то мафия, — хохотнула и нахмурилась. Что-то вроде забавно, а вроде и не очень…

— Не мафия. Там всё чисто по этим вопросам, просто отец недолюбливает это всё. Насколько знаю, бизнес связан с историей — артефакты, поиски древних захоронений, античные вазы и прочая лабуда. У Алека два образования — МГУшное экономическое и СПбГУшное историческое. Ещё магистратура в Англии, вроде, но тут я не вдавлся.

— И не лень же было.

— Да он вообще слегка того: сколько помню его, одна работа и учёба на уме. Реально фанатик. Помню, на моё восемнадцатилетие он прямо из-за стола выскочил по какому-то вызову. Сказал, что-то где-то редкое нашли, что требует его немедленного контроля и внимания.

— Интересно, наверное, быть таким увлечённым, — вздохнула. Слушая про таких людей, чувствую себя совсем никчёмной. Ни целей, ни мечтаний, ни увлечений…

— Кстати, о днях рождениях — очень тебя жду в воскресенье, у себя. В этом году из родни — только Алек, он, в общем-то, на день рождения и приехал. Остальные гости — друзья-товарищи и все, кого они с собой притащат. Ты тоже можешь кого-нибудь позвать.

— Хорошо, — была бы это просто какая-то вечеринка, я бы точно отказалась, но тут ведь день рождения. — Есть пожелания по подарку?

— Шутишь? — он звонко отхлебнул чай. — Какой подарок? Просто приди и принеси с собой хорошее настроение.

Он прав, что я могу подарить отпрыску олигарха? Хотя, есть идейка, приготовлю бенто-торт, раз ему так нравится домашняя кухня.

Я с каким-то родительским умилением наблюдала за тем, как Петя уминает буше. Пирожные уходили в два укуса, Пете они, судя по всему, нравились, и чаем он был доволен. Забавно, но я почувствовала себя бабулей, которую навестил внук. Ещё забавнее то, что я, на самом деле, не знала, что это за чувство. Впрочем, смешные видео в интернете, мемы и описание бабушко-внуковских отношений говорили о том, что именно бабушкинская забота во мне и проснулась.

— Хорошо, что ты такая добрая и впустила меня, — Петя подлил себе кипятка. — А то с Алеком иногда кусок в горло не лезет.

— Добрая! — усмехнулась. Мне до доброй далеко, вот стервой я очень даже могу быть. Впрочем, в последнее время мне ей быть не приходилось, видимо, мой характер полностью зависит от окружения.

— Добрая, — он покивал и в пару глотков допил чай. — Но я, конечно, как порядочный парень, не буду у тебя засиживаться. Уже почти двенадцать.

— Очень мило с твоей стороны, — сидя собрала со стола все бумажки от пирожных, а Петя по-хозяйски принялся намывать свою чашку. Что за чудесный воспитанный ребёнок, а? — Тебе, кстати, сколько исполняется?

— Двадцать один, — он поставил чашку на сушилку и принялся за мою. — А тебе сколько?

— Мы с тобой ровесники! — удивилась.

— Да? Когда у тебя день рождения?

— Двадцать шестого был.

— Ого, совсем-совсем ровесники. Забавно, ты вроде не похожа на льва.

Я почесала переносицу. Ещё один астролог на мою голову. Лев, тигр — какая разница? Вита вон, такая же: у неё поголовно не люди, а овны, скорпионы, водолеи.

У Пети зазвонил телефон. Вытерев о шорты руки, он вытащил мобильник и сморщил нос. Ответил, приложив телефон к уху. Подумал, включил громкую связь. Я с удивлением на него посмотрела, а он только многозначительно покивал, мол — так надо.

— Если ты решил переночевать у своей очаровательной соседки, будь добр, не делай глупостей. Девочки на тебя, конечно, падки, но имей уважение, вы живёте напротив. Слишком много проблем.

— С чего ты взял, что мы ещё не спали? — Петя еле сдерживал улыбку, а я удивлённо подняла брови. Вот это наглость!

— Я скорее поверю, что ты спал с блондиночкой.

— Почему с ней?

— Увидев тебя, она была очень недовольна, — голос Алека звучал совершенно серьёзно, но я была уверена — он издевается, причём умело — лицо Пети из весёлого мигом стало возмущённым.

— Не гони! После меня недовольными не остаются!

— Ну да, альфач, — Алек тяжело вздохнул. — Давай, Петрушка, мигом домой. Я не хочу потом объяснять твоей матери, почему новая соседка написала на вашем заборе «мудак».

— Петрушка? — спросила одними губами, на что Петя только плечами пожал.

— Марина девочка воспитанная, никакие «мудаки» на заборе нам не грозят, — нет, ну, тут бы я поспорила.

— Сомневаюсь. Ты доиграешься, я сам к вам наведаюсь. Говоришь, воспитанная девочка? Тогда гостя не прогонит, — я сделала страшные глаза, а Петя снова заулыбался.

— Ну уж нет, а то причиной «мудака» на заборе станешь ты, — хохотнул он. — Давай, сейчас буду.

Только Петя сбросил вызов, я пнула его под коленку. Что за разговорчики? Ещё такой наглый — вообще не скрывается. Мне, может, не хочется знать, что они там с дядей обо мне говорят.

— Не дуйся, Мариш, просто хотел тебя поближе с ним познакомить.

— Дав подслушать ваш разговор? Ну что ж, спасибо, теперь я знаю, что твой дядя обо мне невысокого мнения.

— Он обо всех невысокого мнения, поверь, — фыркнул Петя. — Там гонору за всех Мининых. Но к этому привыкаешь, особенно если ты сам Минин.

— Прикольно, да? Хорошо, что мне с ним детей не крестить, дружбу не водить. Давай, Минин, на выход, а то наведается твой «с гонором», и блистать вашему забору «мудаком».

— Я ж говорю, «мудак» у нас только из-за него и появится.

Мой дом Петя покинул крайне весёлый. Конечно, чаю попил, поныл, побесил, чего б не радоваться?

Сказ девятый. Всякая изба тайну таит, всякий сон правду твердит

Уснуть сразу не смогла. Что тому виной — чай или очередной беличий труп — не знаю. Вертелась из стороны в сторону, голову распирало от приставучих песенок.

И всё же задремала. Кот лёг возле моей головы, и его методичное урчание усыпило меня лучше всякого снотворного. Я даже не возмутилась, только отметила сквозь сон, что в следующий раз обязательно помою Коту лапки.

Урчание вдруг прекратилось, и я неосознанно открыла глаза. Может, не засыпала? Просто лежала?

Светает. Время на телефоне показало три ночи. Блин, что со сном? От силы час дремала…

Раздался звук скребущихся лапок. Смутное воспоминание приняло очертание, я выбралась из кровати, засунула телефон в карман и поплелась в зал.

Кот стоял у задней двери — дымчатое очертание, едва видное, но глаза отражали неяркий свет и только по ним можно было догадаться, что это не странная тень, а наглый кошак.

— Ну что ты?..

Что меня дёрнуло надеть кроссовки — не знаю. Вообще странно идти на поводу у собственного Кота. Ещё более странно, будучи уверенной, что дверь заперта, попытаться её открыть.

О странности того, что дверь-таки открылась, и говорить не стоит. Я даже не удивилась как будто бы — не успела — Кот уже юркнул в сумрак улицы.

— Чтоб тебя-чтоб тебя-чтоб тебя… — прошипела и шагнула на улицу — пока не передумала.

Темно. Хоть и не кромешная тьма, но всё равно ничего не видно, пришлось снова подсвечивать фонариком. О том, что Кот вовсе не по своим биологическим делам вышел, уже догадалась, и направилась к задней калитке, которой, между прочим, тут быть не должно.

— И почему это происходит со мной? — пробормотала, вновь пробираясь через чащу. Сейчас я отчётливо вспомнила прошлый сон — лес, озеро, большая рыба.

В этот раз Кот повёл меня в другую сторону. Интересно, в чём предпосылки таких снов? Один раз — случайность, два — уже подозрительно. Зачем-то же мозг посылает мне все эти сигналы? Погуглить сонники, что ли…

Хоть убейте, не помню, чтоб в последнее время читала что-то или смотрела про леса, загадочных животных и волшебные двери. Так отчего же фантазия так бушует? Стресс последних дней? Хотя какой там стресс… Может, просто перемены так влияют? Свежий воздух?

— Р-мяу, — подал голос Кот.

— Да иду я… — переступая очередное поваленное дерево, порадовалась, что никаких клещей я во сне не подцеплю. — И куда мы идём?

Кот, конечно, не ответил. Хотя во сне мог бы и речь обрести, почему нет? Вон, и так излишне умный для обычного кота, так почему бы мозгу не облегчить мне задачу и не нафантазировать четырёхлапому артикуляционный аппарат?

Идём уже миллион лет. Дебильный сон, как бы в кошмар не превратился. Из той серии, где за тобой гонятся, а ты бежишь, но почему-то в замедленной съёмке. Кусты тут такие подозрительные, мало ли кто вылезти из них может. Да и в деревьях шерудятся, и то там, то здесь словно светится что-то глазастое. Может светлячки, а может что пострашнее.

Из чащи донёсся странный звук. Чайка где-то вдалеке?.. Хотя чайки поорут и перестают, а тут словно… скулёж?

Нахмурившись и чувствуя странную тревогу внутри, ускорила шаг. Казалось, тихий звук преисполнен страданий, и потому шаг мой был очень лёгким, словно и не приходилось перепрыгивать пни и овраги.

Скулёж стал громче, совсем рядом мяукнул Кот, и я перешла на бег.

Ветвь больно хлестнула по лицу, что-то оцарапало руку. Протяжный щенячий вой как ножом прошёлся по сердцу, я споткнулась, но на ногах удержалась, в несколько неуклюжих шагов оказавшись у источника шума.

Сердце упало в пятки. Фонарь осветил тёмный овраг, в который я, ещё шаг, и угодила бы.

— Рмяу!

— Понаезжай ещё на меня! Ишь какой! Сам сюда затащил!

Выдохнув, я постаралась успокоить сердце. Посветила в овраг, вглядываясь. Скулёж затих, словно кто-то в этой темноте насторожился.

Свет отразился от двух жёлтых глаз. Существо внизу зарычало.

— Тише, тише, — проговорила, опуская телефон ниже. — Я хочу помочь…

Это был щенок. Точно дворняга — что-то от овчарки, что-то от хаски или маламута. Он смотрел на меня настороженными жёлтыми глазами, а я пыталась понять, насколько опасно спуститься к нему.

Так жалко малыша: нос стесал, забился в угол. Надеюсь, ничего не сломал.

— Мяу, — подняла голову — Кот сел по ту сторону оврага и выжидательно на меня смотрел.

— Сама знаю, — отмахнулась от него. Конечно, нужно помочь зверёнышу. Интересно, где его мама? Такой мелкий не мог сюда сам забрести.

Так, ладно, овраг неглубокий. Максимум мне по плечо — выберусь без труда. Стены просто крутые, вот и не смог щенок обратно забраться. Бедный.

Оперев телефон о корни поваленного дерева, проверила освещение. Так, вроде угол хороший, всё видно.

— Ты только не нервничай, — сказала щенку и, сев, аккуратно спустила ноги в овраг. Щенок зарычал. — Надеюсь, ты воспитанный ребёнок и не будешь меня кусать, — сказала строго. Лобастая голова наклонилась, рык прекратился, но крошечные зубы в угрожающем оскале всё ещё блестели.

Спустившись окончательно, прижалась к стене. Так, вроде щенок спокоен.

— Только не кусайся, пожалуйста, — я медленно шагнула к нему и присела, так же медленно протянула руку — почти по самой земле, тыльной стороной ладони вверх.

Щенок опустил голову и понюхал мои пальцы.

— Только не кусайся, — едва пропищала, чувствуя влажное горячее дыхание.

Не укусил. Позволил коснуться своей морды, а потом и вовсе погладить. Щенок дрожал, под мягким мехом словно прятался тёплый камень, что выдавало его напряжение. Боится. Насторожен. И всё же не нападает и не рычит.

Осмелев, погладила щенка и второй рукой, а после и вовсе обхватила его туловище, слегка приподнимая. Отреагировал спокойно, и я без страха взяла его на руки.

— Рмяу?

— У-у, у-у, — ответил Коту щенок. Как интересно, уже и общий язык нашли.

— Принимай товарища, — сказала Коту и поставила щенка на землю. Он обнюхал мою торчащую из оврага голову, чихнул, обдав меня брызгами слюны и, развернувшись, убежал дальше в лес. — Ну, лапки у него точно целы. Ыть! — с кряхтением подтянулась и вылезла из оврага, собрав на себя все иголки и пожухлые листья. — Вот надо было снова втянуть меня в какое-то приключение?

Кот в ответ только заурчал и медленно пошёл в обратную сторону. Отряхнувшись, поспешила за ним. Путь до дома показался мне короче. Солнце уже виднелось из-за дома, я с удивлением отметила, что вокруг — лес, мой ровненький забор странно покосился, а скошенная трава росла во всём своём буйстве.

Уже на грани сна осознала — я совсем забыла, что это всё не наяву. Остаётся только порадоваться, что меня посещают такие светлые сны. На губах расплылась улыбка, а в узор тёплых воспоминаний о запахе хвои, прохладе рассветного леса и мягкой шерсти щенка вдруг вплёлся шёпот, эхом пролетевший под половицами:

— Отпусти…

*****

Я резко открыла глаза. В этот раз свой сон я помнила до мельчайших деталей, а потому без промедлений вскочила и пошла в зал. Всё вокруг выглядело размыто — забыла надеть очки. Протянув вперёд руку — на всякий случай, а то могу и врезаться — дошла до задней двери. Повернула замок — не повернулся. Подёргала ручку — дверь не открылась.

Вернулась в комнату, нацепила очки и пошла к кроссовкам. Подошва ничем не выдала мои ночные путешествия.

Тронула щёку — точно помню, как по ней хлестнула ветка. Во сне разве чувствуют боль?

Широкими шагами пошла в ванную, рассмотрела себя со всех сторон — на руке тоже должна была быть ссадина. Ни царапины.

Ладно.

Через открытую настежь дверь посмотрела на Кота. Он сидел на печи и всё это время следил за моими манипуляциями. Наши взгляды встретились, и он спрыгнул на пол, вальяжно направившись в сторону кухни.

Ладно! Душ — освежаем мозги и выкидывает из головы всякие глупости. Может, у меня психоз? Шизофрения?

Едва тёплые капли ответов не дали. Даже пятнадцать минут вниз головой пока намывала волосы — и те не помогли.

— Рмяу, — донеслось из кухни.

— Подожди! — крикнула коту, накручивая полотенце вокруг головы. — Нет, надо переставать ему отвечать. Он же не понимает всё равно…

— Рмяу-мяу-мя? — в проёме показалась голова Кота. Он окинул меня своим зелёным взглядом и — клянусь! — одобрительно пошевелил усами.

— А ну отвернись! — рявкнула. Кот фыркнул и покинул дверной проём.

Всё, с открытыми дверями я больше не купаюсь.

На кухню шла недовольная. Кот ведь и правда со странностями. Ладно, во сне — могу понять, пусть хоть заговорит, я правда не удивлюсь, но сейчас-то что?

Хотя причём здесь Кот, если это у меня крыша подтекает? Ходит себя, пушистый, не трогает никого, а я на него наговариваю.

Идиотка.

Кот увлечённо хрустел кормом, а я постаралась не думать о глупостях. Не думать не получалось, но завтрак скрашивал настроение. Сегодня я займусь подвалом! Нужную дверь я уже обнаружила на полу чулана, надо только собраться с силами, взять ведро, веником снарядиться. В общем, уборочка. У-бо-роч-ка.

Прежде, чем заняться подвалом, придирчиво изучила дом. Чисто. Странно. Решила провести следственный эксперимент и ничего не протирать сегодня. Может, это потому, что дом деревянный, пыль не собирается? В общаге каждый день приходилось намывать, особенно подоконник, а тут — даже с открытым окном на подоконнике ни песчинки. Вот что значит дом на природе! Ну, почти на природе.

В подвал спускалась со всем бесстрашием. Ну что я там увижу? Крыс да слизняков? Насчёт первых сомневаюсь — были бы, уже бы услышала сто раз, а вторые?.. Ну, после того как я насобирала их целое ведро и подкинула в кровать одной засранке… В общем, я с ними на короткой ноге.

Спустилась, поправила косынку и провела рукой по ближайшей стене. Повезло — сразу же нащупала выключатель. Щёлк — и от самой двери начали разгораться светильники.

Я огромными глазами смотрела на то, как один за другим вспыхивали всё новые лампы. Дальше и дальше, освещая просто огромное пространство.

Подвал был под всем домом. Без дополнительных комнат, коридоров или каких-то занавешенных углов. На стенах — стеллажи с банками, книгами, коробками. Я с ужасом поняла, что никто не удосужился накрыть здесь всё покрывалами, а потому мне придётся долго и упорно намывать каждую щель.

Хотя кое-что всё же было накрыто. От двери до дальней стены попарно стояли какие-то полки, накрытые белой тканью. Недолго думая, подошла к ближайшей и сняла полотно. В воздух взвилась пыль и медленно осела на стекло стеллажа.

— Как в музее…

На деревянной тумбе под квадратной стеклянной крышкой лежали гусли. Сверху прямо на них светила лампа, позволяя рассмотреть во всех подробностях. Деревянные, наверняка древние, они и правда были похожи на музейный экспонат.

Под следующим полотном на точно такой же тумбе со стеклянной крышкой лежал золотой медальон в виде солнца. Кажется, Лияна Прохоровна была коллекционером. Славяноведом-коллекционером. Интересно.

Что-то звонко упало, и я вся подскочила, схватившись за сердце. Повернувшись к источнику звука, увидела Кота. Он стоял на столе у дальней стены, приподняв одну лапку, и виновато на меня посматривал.

— Чтоб тебя, я чуть коньки не отбросила!

Подойдя к нему, подняла то, что он уронил. Какой-то зажим, кажется, держатель для колбы. Впрочем, колбы тут тоже имелись — в одном из ящиков стола. Колбы, колбочки, банки. На самом столе — спиртовка, что-то похожее на переносную плиту, котелок. Снова какие-то травы, кусочки деревяшек. Много всякой всячины.

Кот спрыгнул на пол и пошёл изучать остальные углы. Я только понадеялась, что больше он ничего не уронит, а то поседею.

Пробежалась глазами по книжному стеллажу, и взгляд зацепился за корешок с надписью «Фотоснимки».

Любопытство перебороло неловкость, возникшую от того, что я собиралась заглянуть в чужую личную жизнь. Но, может, не такая и чужая? Всё же почему-то именно я стала наследницей предыдущей хозяйки дома.

На первой же странице было два снимка — молодая женщина на вечеринке. Короткое платье, судя по взглядам окружающих — преступно короткое для того времени, бокал с чем-то светлым, широкая улыбка и взгляд куда-то в сторону. Девушка была блондинкой, кажется, и весь её образ напомнил мне о Мерлин Монро — этот лисий взгляд, стрелки и томность в каждой чёрточке.

На втором фото, видимо, тот же день, девушка, прижав палец губам, словно говорит фотографу: «Тс-с». В нижнем углу страницы дата — 01.01.1927.

Может, это мать Лияны Прохоровны? Заинтересованно листнула дальше — блондинка в обществе других девушек. Она же на мотоцикле, очень похожем на тот, что в сарае. Компания каких-то юношей. Фото с пикника. Экспедиция. Костюмированная вечеринка. Юноша играет на гуслях, кажется, тех самых, что находятся под стеклом сейчас.

Блондинка была практически на всех фото — одна, с подругами, с юношей. В вечернем платье, в брюках, верхом, на мотоцикле, за штурвалом кукурузника — жизнь её точно была яркой. Какие-то фото выглядели совсем старыми, содержание едва можно было разобрать, в каких-то имелся даже блёклый, с желтизной, цвет.

Но вот что странно — на фото 1927 года и, например, на самом последнем фото, 1963 года, была одна и та же блондинка. Совершенно не изменившаяся, лучезарная и молодая. Может, мать и дочь?

Я снова пролистала альбом, сравнивая лица. Действительно очень похожи. Надо же, такие гены!

Особенно мне понравилось фото с котом. Девушка стояла, держа на руках чёрного кота с рыжими щёчками, носочками и каплей на лбу. Я глянула на своего пушистика, который вновь запрыгнул на стол, вместе со мной изучая фото. Он тоже на меня посмотрел. Так и переглядывались, пока вдруг кто-то не крикнул:

— Да отпусти же ты меня!

Я так испугалась, что отпрыгнула на несколько шагов и случайно сбила одну из накрытых тумб. Полотно слетело, тумба с грохотом упала на пол, стеклянная крыша разбилась в дребезги, а по полу что-то быстро покатилось и исчезло в темноте под книжным стеллажом.

— Что это было? — спросила в пустоту. Постояла, оглядываясь. Сердце заходилось в рванном ритме, но нужно было успокоиться. Может, послышалось?

Потерев плечи, по которым вдруг побежали мурашки, подняла тумбу, осторожно переступила осколки и с некоторым содроганием полезла доставать укатившийся экспонат. Это же точно древняя вещица, раритет, вот бы не сломался. Будет очень стыдно.

Присев враскорячку, засунула руку под стеллаж. Нащупала что-то округлое, пальцы провалились в какие-то отверстия, и я с облегчённым выдохом вытащила добычу на свет.

— Ну наконец-то! — посмотрела на странную штуку у себя в руках. Смотрела долго, не понимая, что это. Покрутила. Присмотрелась.

Осознание того, что я держу в руках, и в какие такие «отверстия» провалились мои пальцы настигло меня в тот же момент, что и оглушительный крик:

— Отпусти! Отпусти меня! Я устал ждать!

Я завизжала, откидывая человеческий череп в сторону.

Мой визг смешался с чужим.

— Отпусти! Прошу! Отпусти!

Не разбирая дороги, запутавшись в собственных ногах, я побежала на выход. По лестнице буквально ползла, дважды поскользнувшись, но всё же выбралась из подвала. Следом выскочил Кот, я закрыла дверь в подвал, вылетела из чулана, эту дверь тоже захлопнула, забежала в спальню, взяла сумку, зарядку, ключи, натянула кроссовки, запихнула Кота в переноску и вышла из дома.

В очередной раз захлопнула дверь. Дрожащими руками закрыла её на замок. Следом закрыла калитку и, не особо разбирая дороги, пошла на выход из кооператива.

Выпустил меня, кажется, Коля. Ещё что-то в руку пихнул. Ключи. Магнитный и дистанционный. Ага.

— Р-мяу-у, — донеслось из переноски, и я остановилась. Проморгалась. Огляделась. — Мяу…

Нет. Нет-нет, это чертовщина какая-то. Со мной точно что-то не в порядке. Не зря же детский психолог говорил, что такими темпами из меня здоровая личность не вырастит. Вот. Не выросла. Знающая тогда тётка попалась.

— Рмя-у-у-у! — Кот явно был недоволен происходящим. Но мне оказалось бессовестно наплевать. Сев в первый же автобус до метро, поехала домой к Вите. Ночевать я буду там.

В голове шумело, произошедшее не хотело осознаваться. Скорее всего мне придётся потратиться на хорошего доктора. Вероятно, мне пропишут таблетки. Может быть, положат в больницу.

Что тогда делать с Котом? Если только просить Петю присмотреть…

Нет. Никаких врачей, таблеток и больниц. Никаких! Посадят ещё в комнату с мягкими стенами, знаю я их.

Посплю хорошенько. Переварю. Осознаю может быть. Смирюсь. Глицина накачу, конечно. Корвалол-валерьянка-ромашка.

Здравых мыслей в голове так и не появилось. Через час я была на дома у Незабудковых, чувствуя одновременно и неловкость из-за того, что никто меня не приглашал, и облегчение. Привычные стены принесли спокойствие, а произошедшее в подвале подёрнулось дымкой. Это было не со мной и не правда.

Я выпустила Кота, выдавила ему в блюдечко мягкий корм, который на всякий случай держала в переноске. Водички налила. Села рядом и гладила его, пока он ел.

Сидели так очень долго. Потом вместе смотрели «Доктора Хауса», серию про психопатку. Удивительно, включила канал наугад, а тут всё прямо как для меня. Да уж.

В общем, затянуло. Следом я включила «Чёрного лебедя», а потом «Малхолланд Драйв». Когда фильм уже подошёл к концу, оставляя внутри неприятный осадок, возникший из-за чувства дежавю, зазвонил телефон. Я постаралась отогнать мысли о собственных странных снах, таких же реально-нереальных, каким их показал Линч в своём фильме, и ответила на звонок.

— Марин?

— Да? — по голосу поняла, что это Петя. Как-то машинально ответила, даже не посмотрела на экран.

— Ты в порядке?

— Да.

— Алек сказал, что ты днём странно выглядела — вылетела из дома с переноской наперевес и ушла. Что произошло?

— Почему твой дядя следит за моим домом? — спросила как-то отстранённо.

Петя помолчал. Кажется, задумался.

— Я спрошу, если это для тебя важно. Полагаю, он курил. Видимо прямо в комнате у окна, оно как раз на твой дом смотрит. Зараза, провоняет всю хату…

— Да, не дело, — поддержала.

— Так, ты меня не отвлекай. Что случилось?

Теперь была моя очередь молчать. Я следила за тем, как бегут титры, но будто бы видела за ними свою руку и череп в ней. По спине побежали мурашки.

— Я… Я странно себя чувствую в этом доме. Решила побыть пока у Виты.

— Мне приехать?

— Не нужно, — такое беспокойство от любого другого знакомого показалась бы мне странным, но не от Пети. Я знаю его меньше недели, а как-то… прикипела, что ли? Прямо как к Коту.

Я погладила последнего по мягкой шёрстке. Он заурчал.

— Точно? Может, привезти чего-то? Алек сказал, ты была без вещей.

— Передай Алеку, что наблюдать за чужим домом крайне странно.

— Передам, — он вздохнул. — Что-то произошло в доме?

И снова молчание. Голос Пети звучал до ужаса серьёзно — в очередной раз.

— Я не уверена, — всё же выдавила из себя.

— Хорошо. Побудь одна, подумай. Чтобы ни случилось, не переживай, ладно? Я всегда тебе помогу. И этот дом… если что, в него можно не возвращаться, правда ведь?

— Правда.

— Только я уже привык к совместным трапезам, — я улыбнулась. — Марина, про твой дом всегда ходило много баек. Я склоняюсь к тому, что байки не из пустого места берутся.

— Не думаю…

— Если ты вдруг захочешь разобраться, я всегда помогу. Поняла? Какую бы дичь ты ни рассказала про это место, я тебе поверю.

— Да ничего такого, — пробормотала.

— Я очень много времени в детстве проводил со своей бабушкой. Она была странной до крайности и про этот дом любила заговорить. Поэтому даже если у него вдруг появится две ноги и он убежит куда-то, я, вероятно, не удивлюсь.

Я фыркнула. Это он что, «курьи ножки» вспомнил?

— Ты же знаешь, что «курьи ножки» — это подпорки в традиционном славянском гробу? — спросила с усмешкой. — Так что, пожалуйста, никаких ножек у этого дома.

— Ну, по крайней мере я тебя развеселил! — голос Пети потерял всякую серьёзность. — Давай, не унывай. Если что — звони, сорвусь к тебе мигом. Ужастики не смотри, поесть не забудь, двери на все замки закрой. Окей?

— Окей-окей, — закатила глаза. — Шизик.

— От шизички слышу.

Чудесное прощание.