Наследница Бабы-Яги (СИ)

Сказ первый. Про то, что утро вечера мудренее

Я задумчиво наблюдала, как Лену, старосту, буквально запихивает в такси её подружка. Лена всё сопротивлялась, и странно, что без криков — мычала что-то невразумительное, да и только. Таксист, вон, в напряжении — явно не хочет везти двух пьяных девиц. Хотя чего он ожидал, принимая заказ к клубу в три утра? Пару пенсионерок, собравшихся на утреннее богослужение?

Лену всё же запихнули в такси, дверь тут же захлопнулась. Фух, я даже как-то напряглась, наблюдая за всем этим действом, прямо-таки подмывало помочь. Можно даже с ноги… К Лене за четыре года учёбы я особо тёплыми чувствами не воспылала. Слишком уж она «староста» — в самых плохих ассоциациях.

Ладно, учёба позади, ВУЗ окончен, синяя корочка на руках, можно и выдохнуть. Правда, жить теперь негде, пенсию выплачивать не будут, работы нет… И надо было четыре года жизни тратить, чтобы потом уткнуться в безжалостное «по данной специальности вакантных мест нет». Придётся, видимо, дальше чай продавать, но хоть полную ставку возьму и официально оформлюсь, раз учёбы больше нет и за пенсию не страшно. Да и сомнительно, что по специальности я вообще хоть куда-нибудь пробьюсь. Посредственные работники никому не нужны, а свою исключительность мне нечем доказывать.

Чёрт, какой же отстой. Ещё и снять жильё в Питере летом нереально, люди толпами съезжаются на белые ночи, а владельцы ставят несусветные ценники даже на посуточные хостелы.

Вытянула перед собой ноги, постучала поцарапанными мысками туфель друг о друга. Наверное, я совсем жалко выгляжу — на ступеньках бара, с вечным кипишем на голове и аурой безысходности.

Двадцать пятое июля официально входит в топ моих нелюбимых дат: вручение никчёмного диплома, выселение из общежития… Как бы ещё вещи перетащить все, коменда сказала — максимум на два дня могу оставить.

Музыка из бара стала громче, я повернулась к двери и еле сдержала улыбку — Вита стояла в проёме с куском торта со вставленной в него полуоплавившейся свечкой.

— Уже двадцать шестое! Три часа тридцать три минуты! — провозгласила она, пританцовывая на месте. — Петь, сама знаешь, не буду, но ты там нафантазируй — «хэппи бёздэй ту ми» и так далее.

Я сверилась с часами.

— Надо же, как пунктуально, — с кряхтением встала и отряхнула задницу. Забавно, что несмотря на всю расплывчатость моей биографии, записи о дате и точном времени рождения в моих документах имеются.

— А то! С тридцати минут под дверью выжидаю, молилась, чтоб никто не решил выйти и момент попортить. Дуй давай!

Покачала головой и задула свечу.

— Эй! — визг пронзил уши. Да, петь Вита не умеет, зато визжит первоклассно. — А желание?

— Господи, Вита…

— Я не господи! А ну давай по новой! — она быстро достала зажигалку, свеча вновь загорелась. — Вдумчиво, с чувством и толком. Устроила тут не пойми что… Что смотришь? Загадывай! Только не вслух!

Придурочная. Надо же было именно с этой связаться. Как там говорится? Дал бог зайку, даст и крепкую нервную систему? Что-то просчитался.

— Загадала?

— Нет.

— Давай, уже весь торт воском затёк!

И что загадывать? Чтоб жизнь получше стала? Чёрная полоса закончилась? Стабильности хоть какой? Чтобы жить где было?

Это и загадаю. Снова подула на свечу. Огонёк согнулся, исчез на мгновение и вновь разгорелся.

— Вот паскуда, — возмущённо проговорила.

— Ну всё, не сбудется теперь, — кончики губ Виты опустились вниз.

— Ага, щас, не сбудется! — облизнув пальцы, быстро сжала фитиль. Тихое шипение ознаменовало мою победу. — Вот теперь точно потух.

— Всё не как у людей, — Вита покачала головой и достала из кармана ложку. — Ешь. Не съешь — прибью.

— Ой-ой-ой, — забрала тарелку и села обратно на ступеньки. Вита села рядом, и мы синхронно вытянули ноги.

— Родители очень ждут тебя в гости и готовы терпеть твоё общество энное количество времени, — снова завела она свою шарманку.

У Виты замечательные родители. Сами по себе добрые люди, а как узнали, что я сирота, так словно цель обрели — мне во всём помогать. Честно сказать, мне редко чем помочь нужно, да и просить неловко, но зайти на чашечку чая или всем вместе на шашлыки сгонять — это я всегда рада. Удивительно, что за семнадцать лет в детском доме я не обрела ни друзей, ни семьи, но в первый же год учёбы в моей жизни появились Вита, дядя Олег и тётя Алёна. Хоть за что-то универу можно спасибо сказать.

— Морена Владимировна, вы куда-то улетели, — вырвала меня из размышлений Вита. Вот же зараза, ещё и полным именем обозвала, аж холодок по коже. И ладно бы по-человечески ударения расставила, так нет же — Владимировна, и никак иначе. — Ты меня сейчас испепелишь. Ешь торт, сахар смягчает твой характер.

— Задница, — буркнула, но за торт принялась.

— Ну, сегодня ты точно у меня ночуешь, — вернулась к своим баранам Вита. — В общагу уже не пустят. А там может и появятся где места с божескими ценами и хотя бы без клопов и тараканов. Но ты, конечно, та ещё бараниха — ночевать у меня, значит, нормально, а пару деньков перекантоваться, пока жильё не найдёшь — это «стеснишь и мешать будешь».

— Бараних в природе не существует.

— А ты тогда кто? — притворно удивилась она.

Смяв уже пустую бумажную тарелочку, запулила ею в урну. Ложка полетела следом.

— Прямое попадание! — Вита похлопала в ладоши. — Так, я заказываю такси. Напиши в общий чат, что мы домой.

— Да там никто и не заметит — ушли, не ушли, не в той кондиции, — лениво потянулась, но беседу группы всё же открыла. Плюс 100500 сообщений, как обычно. И о чём только болтают? Все же сейчас вместе, в баре, сидят…

Когда мы доехали, Витины родители уже спали. Мы лениво смыли макияж и налепили увлажняющие маски. Ближайшие двадцать минут засыпать нельзя Вита ушла наливать чай, а я легла на диван, разглядывая подсветку на потолке.

— Ты, конечно, просила в этот раз без подарков, но я всё же что-нибудь придумаю. Предупреждаю тебя, чтоб ты потом не бесилась, — Вита вернулась с двумя большими кружками и шоколадкой. — Возьми, — она передала мне кружку и удобнее перехватила свою. — Итак! За то, что мы теперь — дипломированные специалисты!

— Которые, видимо, никогда не воспользуются дипломами, — мы чокнулись. Кружками, конечно. Хотя и с головами у нас не всё в порядке.

— Что собираешься делать дальше?

— Не знаю, — опустила шоколадку в горячий чай, чтобы она немного расплавилась. — Жить эту жизнь — вариантов не много. В чайной неплохо платят, пока там поработаю, а дальше может получится куда посерьёзнее устроиться.

— Мы до сентября уедем. Так что жильё у тебя есть, — поймав мой взгляд, уточнила: — на крайний случай.

Мне нужно было жильё, но не настолько, чтобы жить у Виты. Я знаю, её семья никогда не поставит мне это в укор, но никак не могу принять такую помощь. Не привыкла. Всегда нужно давать что-то взамен, а у меня ничего нет. Разве что только никому не нужное «спасибо». Вот она — судьба приютских детишек: выходим во взрослую жизнь с пустыми карманами, учимся, работаем, только бы на жизнь хватало — так и остаёмся ни с чем. Но всё ещё впереди. Надеюсь.

— Не будем об этом пока, — покачала головой. — Давай спать. Утро вечера мудренее.

*****

Я стойко игнорировала вибрации мобильника. Вставать совсем не хотелось, но пришло — звонок пошёл уже по третьему кругу.

— Ответь, или я выкину его в окно, — пробормотала Вита в подушку.

Протёрла глаза, криво нацепила очки и всмотрелась в экран. Номер незнакомый.

— Кх-кх-кхм, — откашлялась, прежде чем ответить на звонок. — Да?

— Морена Владимировна? — ну вот! Что ещё за Владимировна? Мы в каком веке живём? Любой нормальный человек сделает ударение на другой слог.

— Да?

— Я Цех Всеволод Иоганович, — Вита завертелась в постели. — Звоню из нотариальной конторы. Вам надлежит явиться по адресу Нежинская улица, 17 на слушание завещания.

— Какого завещания? — Вита села, я затылком почувствовала, как внимательно она вслушивается.

— Завещание, определяющее право наследования.

— Вы точно не ошиблись номером? — хотя, конечно, не ошибся, он же назвал моё имя.

— Нет, я узнал его, обратившись в ваше учебное заведение.

— Я сирота, родственников нет.

— В приложении к завещанию были описаны ваши личные данные, в том числе номер и адрес детского дома, в котором вы содержались. Кем приходится вам усопшая мне неизвестно, законы Российской Федерации позволяют указать в завещании любого человека. Просим вас явиться сегодня до 18:00. Вам будет удобно?

— Да, — проговорила машинально. — То есть… Да. Да, я приеду. Какой адрес, ещё раз?

— Нежинская улица, 17.

Я услышала, как Вита цокает ноготками по экрану — гуглит адрес.

— Вы должны принести только паспорт и свидетельство о рождении, остальные необходимые документы находятся у нас.

— Хорошо… — обернулась на Виту. Она кусала губы, явно сдерживая слова. — До свидания.

— До встречи, Морена Владимировна.

Я сбросила вызов и хмуро уставилось в телефон. Упёртый нотариус звонил четыре раза.

— Адрес проверила, там действительно контора. Я еду с тобой. И вообще, папа нас подбросит. С ним…

— Я сама, Вит. Это всё странно, не разводка ли?

— Поэтому надо с папой!

— За ручку, ага, и чтоб он там мне все документики просмотрел и подписал, — я быстро встала. — Не придумывай, сама справлюсь, не маленькая.

— Как хочешь, — Вита нахмурилась, а в следующую секунду слетела с кровати и вышла из комнаты. — Па-ап! Нам нужно человечка пробить!

Вот же… Ещё и дядю Олега напрягать. Хотя узнать подробнее, что за «Цех» такой, что за наследство и «усопшая» было бы кстати.

Вита заглянула в комнату:

— Родители уже завтракают, папа сказал, что всё узнает. Должна же быть польза от его работы!

— Хочешь сказать, что от работы ФСБ-шником только одна польза, что людей пробивать по базе?

— Да! — она потёрла глаза. — И надо было так рано звонить? Девять утра!

— Видимо, как открылись, так и позвонил… — я пригладила волосы и встала. — Ты иди, я умоюсь и тоже подойду.

Ужасно хотелось в душ и нормально расчесать волосы, но это всё после завтрака. Мои кудри можно помыть и расчесать только с бубнами и песнопениями, иначе образуется страшный колтун.

Расплела пушистую косу и скрутила волосы в тугой пучок, так безумие на моей голове хоть немного будет держаться. Из-за чёрных, как смоль, кудрей детдомовские прозвали меня цыганкой и дразнили так до самого выпуска. Было даже обидно — первые лет пятнадцать, потом всё равно стало. Ну цыганка и цыганка, даром, что похожа только кудрями. Да и кем только не обзывали за жизнь, цыганка хотя бы не оскорбление.

— Маречка, — с лучистой улыбкой поприветствовала меня тётя Алёна. В свои сорок она выглядела максимум на тридцать пять, светилась здоровьем и молодостью во все стороны. Очень красивая, от неё Вита унаследовала всё — от светло-русых волос до голубых глаз. Доминантная брюнетистость и кареглазость дяди Олега прошла мимо. — Садись, пока оладья горячие.

— Что там за история с немцем? — дядя Олег передал мне плошку с вареньем.

— Немцем?

— Цех. Немец.

Он обладал невероятным умением говорить без лишних слов.

— Да не знаю, позвонил, сказал, какое-то завещание должна послушать.

— Наверное, кто-то из твоих родственников, — покивала Вита.

— Наверняка. Про Цеха спросил, пока ясно, что правда нотариус, стаж тридцать с гаком, все годы на той же Нежинской и проработал.

— Оперативно, — подняла брови. Не устаю удивляться этому семейству.

— А то. Ты узнай, от кого завещание, мы пороемся. Может и правда родня.

— Грустно как-то — завещание оставили, а познакомиться не познакомились, — тётя Алёна разлила всем чаю и тоже села за стол. — Ешьте, потом о делах поговорите.

— Маря сказала, отвозить никуда не надо, сама разберётся, — что за зараза мне в подружки досталась? Настукачила и глазками стреляет — знает, что отец возмутится.

— Фирма чистая, пусть едет, — мы все посмотрели на дядю Олега с недоверием. Этот мужчина в любой непонятной ситуации рвался нас куда-то довезти или обеспечить почётный эскорт из друзей-коллег. Наверное, особенности профессии, но, без шуток, у нас с Витой для него геопозиция всегда включена — на всякий. — За телефоном следи, бумажки читай, потом только подписывай. Не понравится немец — уходи, потом вместе его навестим.

— Так точно! — отрапортовала, еле скрывая улыбку. Просто подарок — а не люди. Как привела меня Вита к себе домой, так и прикипели друг к другу.

Сказ второй. О родственниках и о наследствах

Пока добиралась до нотариуса прокляла себя двести раз. Надо было ехать с дядей Олегом в его замечательном «мэрсике» с кондиционером. С каждым годом питерское лето всё жарче, кажется, даже асфальт плавится — обувь липнет. Ещё и тополь этот — скоро как кошка комки буду выплёвывать.

Стоит ли говорить, что симпатичная пятиэтажка в сени каштанов стала для меня своего рода оазисом? Я влетела в прохладный чистый подъезд и, наконец, задышала полной грудью. Если у них там и кондиционер есть, я напишу положительный отзыв в интернете.

До второго этажа добралась в пару шагов. Кондиционера в конторе не было, но ветерок из распахнутых настежь окон приятно сквозил, а москитные сетки не пропускали клубы пуха.

— Водичка в кулере холодная. Справа от вас. Да, вон там. Стаканчики сбоку.

Откуда доносился голос не сразу поняла, но была очень благодарна. От холодной воды на секунду разболелась голова, но это не помешало мне выпить ещё стакан.

— Вы по записи? — оглянулась. Девушка высунула голову из-за стойки, продолжая что-то печатать.

— Нет, позвонили с утра, сказали прийти до 18:00.

— Всеволод Иоганович?

— Да.

— Присядьте пока, сейчас посетитель. Вот, заполните форму, — она положила бумажки на стойку и потеряла ко мне всякий интерес.

Присела в уголочке, поймав сквозняк. Если бы не эта жара, я бы точно ещё постояла у порога, размышляя — идти, не идти. А так — мозг поплыл, мыслей никаких…

К моменту, когда Цех освободился, я двести раз перепроверила паспортные данные и выпила стаканов пять воды. Как бы не приспичило.

— Морена Владимировна? — подняла голову на мужчину средних лет.

— Да?

— Пройдёмте в кабинет, нам предстоит продолжительная беседа. Леночка, принеси нам холодного чаю и что-нибудь к нему.

— Хорошо, Всеволод Иоганович.

Я молча последовала в кабинет и присела на указанный стул.

— Итак, сейчас я проведу процедуру вскрытия завещания. Обратите внимание, конверт запечатан, представленный в завещании текст мне неизвестен. К завещанию была приложена пояснительная записка, в ней описаны ваши данные и дата передачи завещания.

— Кто оставил завещание?

— Ядвига Лияна Прохоровна.

— Ядвига?

— Наверное, полячка, — пожал плечами Цех и вскрыл завещание. — Итак! Завещание датируется 1995-ым годом…

— Я тогда ещё не родилась, — заметила. Ну не могу же я быть в завещании, написанном ещё до моего рождения?..

— Тем не менее вы единственная, кого усопшая указала в наследниках. Я продолжу? Итак! «Я, Ядвига Лияна Прохоровна, проживающая в городе Санкт-Петербург по адресу Петровская улица, 15. Данным завещанием делаю следующие распоряжения: принадлежащее мне следующее имущество…»

Я слушала внимательно, но с некоторой долей неверия. Ощущение такое, что всё происходит не со мной.

Из завещания выходило, что эта Лияна Прохоровна являлась мне прабабкой, погибшей почти сразу после написания завещания. При этом откуда она знала, что я вообще на свет появлюсь, что окажусь в детдоме и в каком именно окажусь — неизвестно. Странно даже то, что в завещании я обозначена как «Морена Владимировна», хотя до двадцати лет я ходила с ужасной фамилией, ради шутки приписанной в моих документах, — Найдёхина.

Ещё и эта установка для передачи завещания — «по достижению наследником двадцати одного года», и даже дата рождения приписана.

Прабабка завещала мне свой дом у Суздальского озера, придомовый участок, всё находящееся на этой территории имущество, свой счёт в банке на расходы по дому, налоги и выплаты нотариусу, а ещё — кота.

— Кот сбежал, когда мы пришли в дом для инвентаризации, его уже и в живых нет. Держателем счёта до этого момента являлась наша фирма, справка о всех снятиях за эти двадцать пять лет приложена к документам собственности. Также указано, что продавать имущество нельзя, ни вам, ни следующим хозяевам — только даровать в наследство. И ещё, Лияна Прохоровна передала устно личную просьбу… — я с сомнением посмотрела на нотариуса. И он эту просьбу в голове держал все эти годы? Или записочку у сердца носил? — Она просила передать вам, чтобы вы, пожив немного в новом доме и узнав его, рассмотрели вопрос взятия себе фамилии «Ядвига», так как вы являетесь её прямым и единственным потомком.

— Вы же понимаете, что это всё полнейший бред? — с сомнением посмотрела на папку с документами, которую протянул мне Цех.

— Документально это всё очень реально и узаконено. Единственное, было несколько трудно оформить документы из-за отсутствия у вас фамилии, но, так как других претендентов на наследство не было, значительных проблем не возникло. Если решитесь взять фамилию усопшей, обратитесь в нашу контору, мы переоформим все документы с большой скидкой. Сейчас вам необходимо расписаться под получением завещания, а также под принятием наследования. Документы на право собственности уже готовы, вам необходимо всё проверить. Урегулирование вопроса с передачей данных в налоговую службу лежит на фирме, как и оформление всей прочей необходимой новому собственнику документации. Сейчас подобные услуги не входят в наш прайс, однако в 95-ом мы брали на себя полное урегулирование всех вопросов наследования, договор оформлен по перечню услуг тех лет.

— Ага…

Около часа я несколько раз перечитывала все документы, потом неуверенно подписала каждый и только тогда смогла выдохнуть. Даже если это обман, в документах нет ни единой фразочки, которая могла бы обернуться против меня.

Отфоткав все бумаги, сразу переслала их дяде Олегу.

«Всё узнаю. Доедешь сама?» — тут же прилетел его вопрос.

«Да, спасибо!»

«Не могу поехать с тобой, что-то с животом((Кажись, умираю…» — пришло от Виты. Это её характер заразы на пищеварении сказывается!

— Вот мои данные, — передал Цех визитку. — Звоните сразу, как возникнут вопросы, можете по видеосвязи — вдруг заблудитесь. При въезде в коттеджный посёлок предъявите документы собственника, вас пропустят. У вас остались вопросы?

— Да… То есть — нет! Спасибо, до свидания.

Уже прогуглив адрес и ожидая свой автобус, вдруг осознала — коттеджный посёлок? Слышала, в Озерках неплохая недвижимость, но я думала, что дом прабабки будет на каком-то отшибе в зарослях шиповника и с болотом за окнами. Хотя кто знает, что там с домом? В девяностых уже стоял, и что-то мне подсказывает — не первое десятилетие. А за четверть века без хозяйки, наверное, совсем в лачугу превратился. Ладно, мне точно подойдёт. Даже сарай в собственности лучше, чем коробка у помойки.

В пути позвонил дядя Олег — дом и правда мой. Отследить родство с «прабабкой» не получилось — в те годы эта их «база данных» ещё не сильно разрослась, но основания полагать, что мы и правда родственники, есть. Вообще, мне посоветовали много не думать и радоваться — на меня буквально с неба упала недвижимость в культурной столице. Вот это да!

— Девушка, — меня тронули за плечо, отчего я вздрогнула. — Вы просили сказать, когда будет улица Хошимина. Она следующая.

— А?.. — удивлённо посмотрела на кондукторшу. — Да, спасибо.

Несколько раз моргнув, встала. Что-то я совсем в астрал улетела. Пульс скачет, живот дрожит — жутко. Я, кажется, ещё не до конца осознала всю ситуацию. У меня есть дом. Мой дом. Более того, мне не надо платить за него налоги — Лияна Прохоровна и об этом позаботилась, выделив нужные средства.

Интересная женщина. Я мельком посмотрела выписки со счёта, половина её сбережений сразу после смерти была перенаправлена в благотворительные фонды, другая половина — распределена на домовые выплаты. Так странно всё. Жаль, узнать подробности не у кого.

От остановки до нужного места дошла в полной прострации, даже удивилась, когда на пути вдруг оказались голубые кованные ворота. Тут же стояла сторожка, в окно которой я неуверенно постучалась.

— День добрый! — выглянул мужчина.

— Здравствуйте! Я новый собственник пятнадцатого дома, вот, — показала свидетельство права собственника.

— Ух ты! Дядь Серёжа, у пятнадцатого хозяйка появилась! — в окошко выглянул ещё один охранник — постарше и с густыми чёрными, словно крашенными, усами.

— Правда? Ну и хорошо, нечего дому простаивать! Проходите, милочка, — он нажал какую-то кнопку у себя на пульте, и внутри ворот открылась пешеходная калитка. — Помощь нужна с чем-нибудь? Вещи какие донести? — проверив имя в моих документах, добавил, по-человечески расставив ударения: — Морена Владимировна.

— Можно просто Марина. И нет, спасибо, я пока только посмотреть приехала.

— Вы не стесняйтесь, заглядывайте, если что. Меня дядь Серёжей зовут, этот — Коля. Мы тут и за охрану, и за сантехнику, и за всякие поломки отвечаем.

— Спасибо, буду знать.

Я уже заходила в калитку, как дядя Серёжа добавил:

— Ещё! Председательницы, Лены Степановны, сейчас нет, она в отпуске до сентября, но у жильцов чат свой есть, подходите — добавим вас, или у соседей ближайших спросите. Ваш дом самый крайний, почти у воды, прямо идите по дороге — найдёте.

— Спасибо!

Ускорилась. Очень хотелось посмотреть на наследство, аж ладони покалывает. Дома здесь все — как на подбор. За высоченными заборами видно только верхние этажи, зато какие — с верандами, колоннами, чистенькими фасадами. Красота!

И воздух тут такой свежий. Судя по карте — в пяти минутах лесопарк и Нижнее Большое Суздальское озеро. Просто сказочное место.

Нужный дом резко отличался на общем фоне и действительно находился в самой дальней части кооператива. Дальше — деревья, за которыми виднелось озеро.

Участок огорожен небольшим деревянным забором — ровненьким, без единой пробоины. Кусты шиповника так разрослись, что пролезают между дощечками и нависают сверху, придавая участку дикий вид. Я достала из рюкзака огромную связку ключей и минут пять проверяла каждый, чтобы открыть калитку. Согласно законам мироздания, нужный ключ оказался последним. Заржавевший замок упал в траву, и калитка медленно, со скрипом, начала открываться вовнутрь.

Травы — по колено: одуванчики, полевые ромашки. Жутковато, вдруг гадюки прячутся или ещё какая живность, но к дому — деревянному и одноэтажному — пройти надо. Он на вид просторный, хотя в сравнении с соседскими вообще крошка, но мне места точно хватит.

Солнце через очки светит, бликуя нас стёклах. С озера слышно, как лягушки с уточками надрываются, орут. От дома пахнет смолой и хвоей.

Аккуратно притоптывая траву, прошла крыльцу. Если есть крыльцо, значит, есть и подвал. Надеюсь, он не кишит крысами или чем похуже…

Искать ключ от входной двери не пришлось — он был помечен красной ленточкой — поэтому я сразу же вошла в дом. В нос ударил запах пыли. Сыростью, что примечательно, не пахло. Со стороны внутреннего дворика, в отличие от лицевой, ставней на окнах не было, и солнце пробивалось через грязные стёкла, подсвечивая пыль в воздухе и придавая помещению золотистый оттенок. От этого зрелища у меня сердце замерло. Я так и стояла в проходе, разглядывая свой новый дом.

Мой. Мой дом. Надо же.

Мебель накрыта белыми полотнами, пять дверей, одна — прямо напротив входной — ведёт на задний двор. Кажется, это помещение или гостевая, или общий зал — очень просторно, даже русская печь у одной из стен места много не занимает.

Я перешагнула порог: скрипнули половицы, и лицо обдало тёплым хвойным сквозняком. И не сказать, что здесь больше двадцати лет никто не жил: пыльно, да, но больше никаких признаков заброшенности.

Пройдя через весь зал, проверила дверь на задний двор. Несколько раз прокрутила замок, но дверь так и не открылась. Странно, наверное, проржавел механизм. Ну и ладно, мне одной двери хватит, буду дом обходить — не сломаюсь.

Следующая комната оказалась кухней. Под большим покрывалом вдоль стены стояла тумба с разделочной, немного облупившейся, поверхностью, газовая плита «Россиянка» и эмалированная, почерневшая на изгибах, мойка. В нижних ящиках — посуда, а на подвесных полках куча банок и каких-то коробок, заглядывать в которые я пока не рискнула.

В другом углу — старый холодильник. С опаской его открыла и выдохнула — пустой. Всё же догадались портящиеся продукты из дома вынести, и на том спасибо.

Вторая дверь вела в санузел, обустроенный в лучших советских традициях — однотонная плитка, фаянсовый дружочек и эмалированные ванна с раковиной. Покрутила краники — вода перекрыта. Думаю, вопрос придётся решать через дядь Серёжу, сама я вряд ли разберусь.

Третья дверь вела в спальню, за печью пряталась четвёртая — в чулан, который был забит под завязку всякой всячиной и сундуками, только в центре свободно — дверь в полу. Спальню долго разглядывать не стала, и так понятно, что под покрывалами — диван, кровать, стол и шкаф.

Ещё раз зайдя на кухню, заметила над дверью антресоль. Встав на шаткую табуретку, заглянула — живности, вроде, никакой нет, коробки какие-то деревянные, наверное, с домашним текстилем.

Вернувшись в зал, сделала несколько фоток для Виты. Она точно будет в шоке от таких видов. Мне, может, и нормально, но её, привыкшую к итальянским обоям и плитке, хватит инфаркт.

Вита тут же перезвонила.

— Посмотрела, теперь возвращайся. Нечего в день рождения шастать по пыльным домишкам.

— Нет уж, день я посвящу уборке, иначе меня эта мысль не отпустит. И вообще, нет ничего прекраснее наведения порядка в собственном доме, — я вышла из дома и закрыла дверь. У остановки был гипермаркет, там и закуплюсь всем необходимым. И воду надо включить. И газ ещё.

— А ты прямо-таки знаешь, какого это? — фыркнула Вита.

— Вот сегодня и узнаю. У тебя же живот болел. Перестал?

— Нет, — прозвучало очень печально.

— Ну вот и отдыхай, повеселиться всегда успеем. Тем более впереди праздник покруче дня рождения — новоселье!

— С каких пор новоселье круче дня рождения? — не согласилась Вита, но я решила не спорить. День рождения — каждый год, а новоселье у меня будет впервые!

Сказ третий. О соре из избы и предприимчивых соседях

Дойдя до сторожки, постучалась — в этот раз в дверь.

— О, Марина! Посмотрели дом? Как вам?

— Замечательный, дядь Серёжа, — улыбнулась. Мне кажется, сегодня я самый счастливый человек на свете. — Только не знаю, как там воду, газ и электричество включить.

— Включим, не переживайте. Вам ещё ключ от ворот нужен, это надо к Лене Степановне обращаться. Вы ей напишите, она нам отмашку даст, мы закажем ключики. Вы номер свой оставьте, чтобы в чат вас добавили.

— Да, конечно, — я быстро записала мобильный на бумажке и распрощалась. С этим дяденькой можно вечность болтать — слишком уж он рад предложить свою помощь.

В магазине столько всего набралось, что пришлось уговаривать охранника на угон тележки. Он обратился с этим вопросом к администраторше, а та залог попросила. Отдала, что было — телефон, так что сразу пришлось возвращаться — закинула покупки домой и потащила телегу обратно. Но забавно, с домом в собственности во мне как будто уверенности больше стало. Раньше я бы постеснялась с такими просьбами к людям приставать.

Охранник телефон отдал, телегу забрал, сказал, если что, не стесняться, обращаться. Мне подумалось, что зря он так — я же обнаглею.

Вернулась домой, принялась за распаковку покупок, споро сняла все покрывала и с ужасом осознала, что в доме нет стиралки. А чего я хотела? Какая стиралка в советском доме? Придётся разоряться на покупку и установку. С другой стороны — на съёме жилья уже сэкономила, да и выплата сиротам по окончанию универа очень кстати.

Отписалась Цеху, что дом нашла и со всем разобралась. Заглянул Коля, пошёл искать включатели. Нашёл, мне всё показал, сказал, что счётчики надо ставить, к кооперативу привязана фирма, которая всё установит в счёт коммунальных услуг. Мне подумалось, как много я про самостоятельное жильё не знаю — даже жутко, что меня там ещё ждёт. Так ещё и газ в доме из баллонов, уже просрочившихся, надо к общей газовой системе подключаться, и щитки электрические старые, нужно менять.

В общем, прямо на месте с Колей всех нужных мастеров и вызвали. На счётчики придут сегодня, на газ и щитки — завтра, а пока Коля принёс мне электрическую плитку. Как удобно, оказывается, жить в люксовом районе, тут не приходится долго ждать. Как сказал Коля — тут все вопросы максимум за три дня решают (и то по местным меркам это преступно долго), богачи ждать не любят. Потом добавил по секрету, что мой дом раз десять на его памяти пытались выкупить, уж больно «жирное место». Не очень поняла эпитет, но, полагаю, это что-то про то, что мне очень, конкретно, невероятно повезло.

Снова написала Цеху — про счётчики и прочее. Он ответил, что подобные изменения выплачиваются со средств прабабки. Настроение поднялось выше небес. С надеждой спросила про стиралку, но тут мне отказали. Ну ладно.

Включила по всему дому краны, чтобы вода стекла, если что-то в трубах осталось, собрала волосы, накинула на них косынку с лейблом гипермаркета, нацепила наушники, поправила очки и принялась за уборку.

Как же приятно, просто избавляться от пыли. Не надо перебирать никакие вещи — в полках всё так аккуратно и красиво, что даже трогать не хочется. Может эта Лияна Прохоровна и правда моя прабабка — в кого-то же я пошла этой страстью к чистоте?

Убрав всю пыль и намыв полы, принялась за полки: помыть хрусталь, собрать все скатерти и салфетки для стирки в мешок, протереть книги, вазы и вазочки. В спальне собрала все личные вещи хозяйки в один из имеющихся по всему дому сундуков, хорошенько придавила и плотно закрыла — из него получился очень стильный журнальный столик. Косметику и парфюм тоже выкидывать не стала, собрала в коробку и поместила вместе с вещами. Шкатулку с украшениями не трогала — всё же не моё это, пусть лежит на туалетном столике, для красоты. А рядышком такая же шкатулка, только с клубочками и мотками.

В зале на одной из стен под покрывалом оказалось не зеркало, как я полагала, а большое серебряное блюдо с ажурным краем. Какая красота все эти старые штучки — посуда интересная, какие-то шерстяные клубочки, скатерти расписные, ступки, видимо, коллекционные, серебряные блюда и блюдца, целый сундучок свечей — новых и оплавленных, шкатулка с деревянными бусинами и разноцветными камнями и много ещё всякой всячины. С умилением нашла в одном из сервантов тарелку с олимпийским мишкой из мультсериала «Баба Яга против!». Помню, когда Олимпийские игры в Сочи проходили, нам показывали этот мультик.

Уборка заняла у меня около четырёх часов. Пару раз я присаживалась с сэндвичами из магазина, но очень быстро снова бралась за дело — хотелось всё изучить.

Мытьё окон и уборку подвала оставила на потом. Думаю, в подвале тоже какие-нибудь запасы трав и закрутки, как и по всему дому. Выкидывать я это всё не стала, погуглю, может нужные какие вещи. Хотя сроки годности, наверное, все уже давно прошли. На выброс отправила только старые половые тряпки, химию уборочную, окаменевшие соду, соль и сахар, подбитую посуду, мочалки, швабру с треснутым совком. В общем, всё то, что я уже заменила и что за двадцать с лишним лет стало непригодным.

Снова попробовала открыть дверь на задний двор — не поддалась. Придётся замок менять, но это потом. А сейчас надо бы сарай проведать, что там вообще может храниться?

Задний двор был ещё более заросшим, чем передний. Густая отцветшая сирень, всё тот же вездесущий шиповник, пушистые ёлочки и несколько неизвестных деревьев, создающих тень над кованным изящным, но поржавевшим столиком. Сарай прятался за сиренью, я с удивлением поняла, что участок достался немаленький — вероятно, здесь раньше был и сад, и огород.

В сарай свет не пробивался совершенно, значит, щелей в стенах нет. Подсветила помещение телефонным фонариком и с удивлением обнаружила выключатель. Щёлкнула им, загорелась лампа над потолком — сначала неуверенно, а потом всё ярче и ярче. Невероятно, что всё в рабочем состоянии.

Сарай оказался таким же чистым, как и весь дом — подвесные полки заставлены ящиками, под одной из стен старые закрутки, накрытые тёмной тканью. Я уже погуглила, срок годности таких — не больше четырёх лет. Писали ещё, что банки могут взорваться, но эти, вон, хорошо сделаны, держатся.

В углу какое-то деревянное ведро мне по пояс, наверное, для купания или, может, заквасок, а рядом — с десяток разных мётел. Любопытная коллекция.

Но чего я точно не ожидала здесь обнаружить, так это невероятный, шикарный, восхитительный винтажный мотоцикл. Я дар речи потеряла от вида этого красавца. С замиранием сердца принялась изучать — масло в баке есть, топливо тоже, на вид мотоцикл в идеальном состоянии, только нигде не нашла знак фирмы. И ключа, к сожалению, не оказалось — ни в багажном отделении, ни в замке зажигания. Но это ладно — найду!

Почти прыгая от радости, позвонила Вите.

— Какие люди! А я всё жду новостей!

— Тут мотоцикл! Или это мопед, я не разобралась, но какая разница? На вид — идеальный.

— А я говорила, что надо принимать подарки моих родителей. Не ходила бы ты на курсы, не было бы нужных прав.

В который раз восхищаюсь судьбой! Когда мы были на втором курсе, родители Виты подарили нам обеим сертификат на курсы вождения. Вита, конечно же, выбрала мотоцикл, и я с ней. Правда, я доучилась — стыдно было бы профукать такой подарок, а вот Вита забросила после первого же теоретического теста.

— Я не верю, что это всё происходит со мной, — призналась.

— Ну смотри, если это сон, то мы обе его видим, — Вита громко что-то отпила. — И вообще, ты свече угрожала? Угрожала! Видимо, что-то такое и пожелала, раз на тебя вдруг наследство свалилось.

— Что-то раньше желания не торопились сбываться, — пробормотала, не отрывая от мотоцикла взгляда. Какой красивый, а! — Ладно, я дальше со всем разбираться, у меня тут ещё сорняки не дёрганы.

— Вот так девушки и становятся в одночасье бабками, — сказала Вита и сбросила вызов.

— Задница, — парировала в пустоту и убрала телефон. — Ладно, ты, конечно, шикарный, но я потом на тебя полюбуюсь, — сказала мотоциклу и накрыла его чехлом.

Надо окна мыть, и вещи из общаги забирать, в идеале бы ещё пылесос где взять и всю мебель пропылесосить…

В общем, как самая заправская дачница, причитала всё это, идя обратно в дом.

— Эй, соседка! — крикнул кто-то, когда я уже перешагивала порог. Обернулась — по ту сторону забора, уперевшись в него локтями, стоял русый парень и широко улыбался. Карикатурный он — загорелый, белозубый и подкаченный. Что за Кен? — Привет!

— А может всё-таки «здравствуйте»? — приподняла брови.

— Лучше привет. Я Петя, сосед.

— Очень приятно, — вру и не краснею. — Марина.

— А ты не ведьма, часом? — казалось, выше мои брови уже не поднимутся, но они поднялись.

— А что, такая красивая? — не только же ему наглеть?

— Это-то безусловно, не отнять, — я даже рот чуть не открыла. Нет, всё-таки с этим Петей мне не соревноваться. Вообще без комплексов парень. — Но мне бабушка рассказывала, что тут жила одна. Причём она жила и при прабабке моей, и при бабке, и при маме. Я вот, правда, уже не застал.

— А ты не святая инквизиция, часом? — передразнила, поправляя сползшие на кончик носа очки.

— А что, при виде меня ты гореть начинаешь? — и он подмигнул.

Нет, надо с этим что-то делать. Что это за заигрывания через забор? Ужас!

— Так что? Родственница предыдущей хозяйки?

— Может и родственница, — сощурилась. — Ты только за этим пришёл?

— А тебе нужно что-то ещё?

— Чтобы от дел не отвлекал и забор мне не ломал, — он тут же выпрямился, перестав подпирать несчастные деревяшки. Столько лет забор стоял, а под весом этого молодца что-то задрожал.

— Я напротив живу, в этом доме, — он показал себе за спину, где за каменным забором виднелся трёхэтажный застеклённый коттедж. — С самого утра наблюдаю, как ты туда-сюда ходишь, чего-то намываешь. Помощь хотел предложить.

— Тоже что-то намыть?

— Нет. Но если есть что…

— Нету, — прервала его. Нет, всё-таки эта белозубость и беспардонность меня ужасно раздражают.

— …Так вот! Я вообще-то правда помочь хочу! — что это за обиженные нотки в голосе? — У меня газонокосилка есть, буду рад подстричь твой газон! Ну, то есть…

— Я поняла, — фыркнула. — И? Прямо-таки горишь желанием?

— Не то чтобы горю, но и без газонокосилки ты не справишься, да и с ней — сомневаюсь. Там такая махина — тяжело катить. И вообще, я не безвозмездно — в обмен на ужин. Ты же будешь сегодня ужинать? — он снова улыбнулся.

— Какая наглая наглость, — скрестила руки на груди. — Странная сделка, не находишь? Ты и газон подстрижёшь, и ужином меня накормишь…

— В том-то и дело, что накормишь меня ты! — поймав мой взгляд, он кинулся в объяснения. — Продуктами обеспечу! Ты пойми, я уже месяц один в этом доме живу — на доставках и кафешках. Устал, вообще-то! Сессия только закончилась, тусить никакого желания, а вот чего домашнего съесть очень хочется.

— С чего ты решил, что я готовить умею?

— Даже если не умеешь, — он сложил руки в молитвенном жесте, — ты точно не хуже меня. Ты даже не представляешь, какая ресторанная кухня одинаковая!

Как там говорят? «С жиру бесится»? Кажется, это про этого паренька.

— Ладно, — газон подстричь и правда надо. — Только учти, я на этой кухне впервые, надо будет ещё разобраться, что и как работает. С тебя продукты.

— Ес! — он сжал руку в кулак. — Замётано. Я ещё сейчас мойку фасадов подтащу, удобная штука. Очень залипательно ей всё мыть — грязь так стекает… Кстати, какие продукты нужны? Я доставку закажу.

— Что хочешь бери, сообразим.

Вот это да. Нет, ну, я считаю, выгодная сделка.

— Кстати, может, не одни будем — примерно на пятерых рассчитывай, на всякий случай, — предупредила Петю. Подсознательно надеялась, что он откажется, но…

— Без проблем, красавица, — и Петя улетел к себе домой. Очень, очень необычный парень. Редко встречаются такие бесшабашные оболтусы.

Сказ четвёртый. В котором будут гости — званые и незваные

Сначала Петя затащил газонокосилку, потом — гидравлический аппарат. Во второй раз с ним зашёл мастер по счётчикам с большой сумкой наперевес и сразу приступил к работе. Сказал, дело часа на два, водой пользоваться нельзя. Мы с Петей переглянулись и пошли набирать вёдра для гидроаппарата.

— Знаешь, с детства мечтал в этом доме побывать, — он восторженно осматривался. — Все эти сказки про ведьму, да и то, что здесь не жил никто столько лет. Я до сих пор верю, что тут призраки, — он вдруг замолчал, посмотрел на меня внимательно и протянул ко мне руку. Я отскочила на добрый метр и с подозрением сощурилась. — Хотел проверить, насколько ты телесная.

— Придётся тебе без проверки обойтись.

— Недотрога, — фыркнул Петя и, подхватив оба ведра, пошёл на улицу.

Пока он косил газон, я с восторгом мыла фасад — и правда залипательно. Мощная струя воды смывает грязь из всех щелей, даже окна мыть не придётся. Более того, тут ещё и сушка есть! Чуть-чуть воздухом туда-сюда поводил — и чистота. Вот это круть!

Напоследок решила собрать всю настриженную траву, правда, в сарае грабель не оказалось, только мётлы. Ну, тоже пойдёт. Зато у Пети грабли были, но только одни.

Мести оказалось даже увлекательно. Петю я послала на задний двор, пусть оттуда уборку начинает, чтоб мозг мне болтовнёй не выносил. А я тут, на переднем, очень хорошо и в тишине проведу время. Тем более метлой траву собирать оказалось проще, чем граблями — раз, и подчистую всё сметает. А на вид самая обычная, деревянная. Может, прутики какие особенные, цепкие?

В общем, закончили мы ближе к закату. Я принялась за ужин, а Петя пошёл к себе — «за красивой посудой, а то это старьё какое-то». Зазвонил телефон.

— Да?

— Марина, это Коля. Тут люди приехали, говорят, к тебе.

Я немного напряглась, но на заднем фоне послышался вопль:

— Марька, это мы, пропускай!

Вита. Ну и хорошо, а то кто знает, что за «люди» ко мне приехать могут. Вон, прабабки у меня не было — появилась. Вдруг ещё какие родственники нарисуются…

— Пропускай-пропускай, — сказала Коле. — Спасибо, что позвонил.

— Работа такая, домофонов же нет. Хорошего вечера.

— И вам!

Через пять минут в дом входили Незабудковы (да-да, подружка моя — Незабудкова Вита Олеговна) вместе с Петей. Вита посматривала на соседа искоса, но пока молчала.

— Марь, вот, тебе — с новосельем, — дядя Олег протянул мне букет полевых ромашек. Такие красивые! Хорошо, что мы все ромашки во дворе скосили, а то бы неприятно получилось. Хотя подарок, конечно, куда лучше тех пожухлых цветочков. — Что дельного купить не придумали, посмотрим, что у тебя тут, и решим.

— Да не стоит… — пробормотала. Цветы поставила в одну из прабабкиных ваз.

— Стоит-стоит, — возразила тётя Алёна. — Вон, хотя бы ту же посуду, — она кивнула на Петю, который уже вовсю сервировал стол.

— Вы у входа встретились? — спросила.

— Мы в его дворе припарковались, — Вита сунула нос под одну из крышек и зашипела, обжёгшись паром. — Что в планах?

— Макароны с курицей и грибами. Уже почти готово. Пойдёмте, я покажу, где руки мыть.

— Мы, кстати, постельное привезли, — дядя Олег выхватил помидорку из миски с салатом. — Вита сказала, ты будешь тут ночевать.

— Правильно сказала. Спасибо, я как-то даже не подумала об этом.

— Заюш, — Вита закатила глаза, — у меня с собой и пижамы, и умывашки, и щётки, и даже тапки. Ещё вкуснях купила — будем обночёвывать твой новый дом.

«Обночёвывать», надо же.

За ужином мы разговаривали в основном о доме — что тут интересного, что необычного, что докупить-поменять и так далее. А потом дядя Олег предложил прогуляться к озеру, заодно и осмотреть округу.

Белые ночи в Питере — это самое прекрасное, что мне приходилось видеть. Вот и сегодня небо светилось красным — завтра будет ужасная жара.

Я подошла к самой кромке воды и присела на корточки. Озеро тоже казалось красным — такая огромная кровавая лужа. В воде отражались деревья и купол церкви — она находилась в десяти минутах от кооператива.

Странно, так тихо, слышно только наши разговоры и лягушек.

Что-то прыгнуло с водокраса прямо мне на коленку. Я с недоумением посмотрела на наглую лягушку, она — на меня.

— Ква! — раздалось громогласное, и она прыгнула в воду.

— Вот и поговорили.

— А ты думала, принц? — Петя присел рядом.

— Надеялась на царевну-лягушку.

— Ах, так вот почему ты меня так отшиваешь…

— Не смешно, — слегка пихнула его.

— Да не ври, вон, улыбаешься. И ты не подумай, я не подкатываю, я просто… такой вот.

— Кобель? — Вита присела с другой стороны.

— Твоя подружка — настоящая церберша, — «по секрету» сообщил Петя.

— Я всё слышу вообще-то.

— Я знаю, — Петя наклонился и через меня посмотрел на Виту. Она фыркнула и отвернулась, всем своим видом показывая незаинтересованность.

— Надо же было мне так вляпаться — в вас, — надеюсь, мой тяжёлый вздох ляжет грузом на плечи этих ненормальных.

— Молодёжь, — к нам подошла тётя Алёна. — Мы поедем уже, а вы гуляйте.

— Телефон только при себе держите, — добавил дядя Олег.

Мы кивнули. Вообще, родители Вите всё разрешали, даже поощряли её гулянки и шалости, может потому она так спокойно относится к этому контролю? Всё же влипать в неприятности веселее, когда знаешь, что любимый папа тебя в любом подвале отыщет и из любого обезьянника вытащит.

— Странно, что тут так тихо, — сказала, когда мы уже попрощались со старшими.

— Часть пляжей принадлежит кооперативу, проход закрытый, часть — церкви, со стороны леса пляжа вообще нет, деревья сразу в воду переходят. Ну а ещё тут кладбище.

Мы с Витой синхронно посмотрели на Петю.

— Что? — он пожал плечами. — Церковь старая, раньше же всех возле церквей хоронили. Твой дом, кстати, к нему ближайший.

Я почувствовала, как у меня лицо меняется, хотя, вроде, не испугалась даже. Просто Петя так буднично рассказывает, что возник диссонанс.

— Ну ладно, кладбище и кладбище, — покачала головой.

— Вот, — Вита сунула мне под нос телефон с открытой картой.

Ну да, мой дом ближайший, но не так чтобы впритык, тем более у меня участок большой.

— Там уже не хоронят, — успокоила Вита, — так что печальных процессий можно не бояться. У них даже сайт есть… — она на секунду замолчала, переходя по ссылке. Уткнувшись в безжалостное «страница не найдена», добавила: — Ну ладно, сайта нет, он мёртвый.

— Ну так кладбищенский, — хохотнул Петя. — А у меня там прапрабабка похоронена.

Интересно, может и моя там же? Что-то Цех ничего про место захоронения не сказал, хотя я сама не спросила.

— Комары зажрали, давайте в дом, — Вита встала и отряхнула джинсы. — Каждый в свой, — добавила она, выразительно смотря на Петю.

— Я посуду помою и отдам, — сказала ему.

— Да оставь пока себе. Тогда, девчат, спокойной ночи.

— Пока-пока, — Вита помахала ему с язвительной улыбкой. — Я просто не понимаю, как так вышло, что он прямо как будто бы твой друг? Я с кем только тебя не знакомила!

— У нас с ним случилось взаимовыгодное сотрудничество. Не ревнуй.

— Да я не…

В общем, пока мыли посуду, пока умывались, переодевались, Вита расписывала мне все минусы моего нового соседа. Главным её аргументом было, что просто не может быть всё чисто с человеком, которого я так просто в жизнь впустила. Моими контраргументами были: «Посмотри в зеркало» и «Никого я в свою жизнь не впускала».

Потом Вита новую шарманку завела — мебель ей моя не нравится. А я, между прочим, у Пети и пылесос взяла — такой мощный, что меня в него чуть не засосало, так что нормальная у меня мебель, матрасы не пыльные, чистые!

— Я не хочу ничего выкидывать, всё-таки эти вещи не мои.

— Нет, Марька, твои. В завещании ясно написано «и всё имущество»!

— И всё же пусть лучше останется. Могу на клининг разориться, если уж такое дело, пусть почистят все эти диваны-матрасы, но выкидывать не буду, — я постелила покрывало. — Вот, пока просто несколько слоёв сверху постелем, и никакая древняя пыль тебя не тронет. Ок?

— Ок, ок! Я уже спать хочу, — Вита упала на кровать и в ту же секунду уснула. Да, была у неё такая суперспособность. Я же прошлась по дому, проверила двери и легла спать на диван.

Первая ночь в собственном доме. Просить, чтобы жених приснился, не буду. Пусть лучше ничего не снится — так сон крепче.

*****

Проснулась из-за странных звуков. Открывать глаза не хотелось — вдруг это крысы какие-нибудь. Я лучше продлю блаженное неведение.

— Мрмяу… тыгыдык-тыгыдык. Ш-ш-ш-с!

Так. Крысы не мяукают. И не скачут аки кони. И не шипят вроде как.

Сквозь ресницы увидела, как по комнате носится тёмное пятно и что-то активно ловит. Дверь в комнату открыта, хотя я всё закрывала… Может, Вита ночью выходила? Нет, в таком случае я бы точно проснулась.

И почему меня волнует дверь, когда по моей комнате гоняет наглый кошак?

— Мр-р-рмяу! — несчастная муха была поймана и тут же зажёвана. У меня в гостях профессиональный убийца.

Села.

Произошедшее за последние сутки отключило во мне функцию «удивление». Ну кот и кот. В доме. В закрытом доме, да. Не мог никак пробраться, и что? Раз пробрался, значит как-то всё-таки мог.

Глянула на Виту — спит без задних ног. Ну и хорошо, а то она бы точно удивилась, причём молча она удивляться не умеет.

Чёрный кот с рыжими щёчками, носочками и каплей на лбу элегантно сел, обвив вокруг ног облезлый хвост. На вид — бродяга бродягой, жизнь его неплохо покоцала, а подача такая, словно с рождения на шёлковых подушках спал.

— Ты кот или кошка, интересно? — спросила вслух, и животное, будто поняв вопрос, повернулось ко мне задом, показывая все свои достоинства. Кот. — Раз умный такой, может, покажешь, как в дом пробрался? Ты не подумай, я не то чтобы против тебя, просто если ты забрался, то и для прочей живности проход открыт.

Кот наклонил голову в одну сторону, в другую — смотрит внимательно. Глазища-то какие! Зелёные, как у меня прямо. Забавно.

— Не покажешь? Я вчера весь дом изучила, никаких лазеек не видела. А-а, — вспомнила про печь, — поняла. Хотя, нет, — теперь вспомнила про то, что, если бы через трубу можно было пробраться в дом, он бы не встретил меня такой чистотой. Да и кот чистенький — не пыльный, не в саже. — Может, забить? Пробрался и пробрался, да, Кот?

— Мряу!

— Ну вот и порешали, — Кот уверенно направился ко мне, явно намереваясь прыгнуть на постель. — Э э э! Никаких! Сначала помою тебя — потом куда угодно залезай.

Кот показательно фыркнул. Ну или я надумываю, и он просто чихнул? Так или иначе, на кровать прыгать он не стал, наоборот — развернулся и пошагал на выход из комнаты. Пошла за ним.

Так, вместе, мы оказались в ванной комнате.

— Что-то ты слишком ручной, не думаешь? Вдруг у тебя хозяева есть, а я тебя тут решила оставить?

Кот не ответил — просто запрыгнул в ванную и сел.

— Я не буду пугаться, — проговорила сначала ему, затем повторила своему отражению в зеркале: — Не буду я пугаться. Просто умненький котик, дрессированный. Точно хозяева были.

Умывшись, написала Пете.

«Из странных вопросов — нет ли у тебя кошачьего шампуня?»

«Есть))) «Для идеальной шерсти». Я же упоминал маминого экзота?»

«Вроде да. Ко мне тут кот пробрался, думаю, оставить его. Хочу помыть»

«Понял, сейчас занесу»

«Да я и сама могу зайти»

«Ты хоть раз котов мыла? Тут без крепкой мужской руки не обойтись!»

М-да. Кажется, Петя прилипала покруче репейника. Бесшабашной инфантильной Виты в наказание моей флегматичной натуре было мало, держи-ка Петра — почти то же самое, но в квадрате и мужского полу.

Петя был у меня уже через пять минут с пластиковым контейнером наперевес. Там оказалось всё нужное для приведения кошака в порядок — шампуни, щётка, когтерез и другая, неопознанная, мелочь.

— Это помадка для подушечек, — вытащил очередную «штуку» Петя. — Это — чтоб шерсть не электризовалась. Это вот противоблошинный, Тося как-то из дома сбежала, вернулась с гостями, с тех пор мама на всякий держит. Ещё глистогонить нужно будет, но я не знаю, где у нас эти таблетки, потом у матери спрошу. Тебя, кстати, в чат кооператива добавили?

— Добавили, — кивнула. — Пока не открывала. Надо будет поздороваться хоть, что ли.

Посмотрела на Кота. Он так и сидел в ванной, ожидая спа-процедуры.

— Сейчас напиши, а я пока тут всё подготовлю. Где у тебя полотенца-тряпки? Нужно ванну застелить, чтоб кот не скользил. Ты его, кстати, как назвала?

— Кот.

— Серьёзно?

— А что не так? Он же вылитый Кот, — пожала плечами и, постелив полотенце, включила воду. Через допотопную лейку она шла неохотно, но по крайней мере — нужной температуры. Кот спокойно сидел, наблюдая, как вода бежит в слив и как намокает подстеленное полотенце.

— Какой спокойный, — удивился Петя. Действительно спокойный, но я лучше промолчу, а то накаркаю, и будет тут кошачья акробатика — в пене, с криками и по всей ванной. — В уши только водой не попади.

Не попала. Аккуратно намочила шёрстку, отчего Кот стал выглядеть ещё более худым, намылила, смыла, ещё раз намылила.

— По инструкции нужно подождать, — напомнил Петя. Подождали. Потом мелкой расчёской вычесали, но никаких блох не обнаружили.

— Что ты за сказочный такой — уличный и не блохастый? — спросила Кота, на что он только заурчал.

Кот позволил себя вытереть, терпеливо ждал, когда ему подстригут когти, а потом, встряхнувшись, ускакал из ванной.

— Где ты кота с утра пораньше взяла? — Петя собирал все принадлежности обратно в контейнер.

— Он сам взялся. Носился утром по дому, даже не знаю, как залез.

— Может, Вита впустила?..

— Что за мокрая крыса здесь бегает? — донеслось из-за двери.

— Как видишь, не Вита, — едва сдержав улыбку, пожала плечами.

— И этот опять тут? — возмутилась подруга, когда мы вышли из ванной.

— Не опять, а снова! Что у нас на завтрак? — Петя белозубо улыбнулся.

Я бы даже возмутилась такой наглости, но в данной ситуации отказать Пете в такой малости, как завтрак, будет наглостью уже с моей стороны.

— Давай блины напеку.

— Долго, — покачал головой Петя. — Хотя я, конечно, не против, но тебе охота у плиты два часа стоять?

— Тогда оладья — они быстрее будут.

— Хорошо. Я сейчас варенье пригоню — точно было в холодильнике. Я, правда, давно туда не заглядывал, как бы там новый биологический вид не развился… В общем, девочки, кулинарьте, я сейчас вернусь, — и Петя умчался к себе.

— Я вообще не понимаю, какого чёрта он тут так нагло ошивается, — Вита прошаркала мимо меня в ванную.

— Честно, сама не понимаю. Но, не знаю, он вроде нормальный. Подбешивает, конечно, его напористость, но терпимо.

— И это ты мне говоришь! Со столькими тебя знакомила…

— Только не заводи эту шарманку по новой, — хмыкнула. — Я твою «золотую» тусовку в гробу видала.

— А эшош, шумаешь, не иш шолотой? — прошамкала Вита полным зубной пасты ртом.

— Ну как-то он поровнее будет, не ощущается это мерзкое снисхождение. Всё, прекрати мне мозги промывать, я пошла делать оладьи. Мокрую крысу, кстати, зовут Кот, он тут теперь жить будет.

— Фаншажия у шебя прошто треш…

— Сама ты треш, — крикнула уже с кухни.