Наследница

Глава 1. Гостья из прошлого

Когда «Гончая Тусканы» вылетела из Кента, небо было затянуто тучами и грозило разродиться дождем. Однако после полудня налетевший ветер разогнал облака, засияло жаркое летнее око Иды, и пассажиры потянулись на палубу полюбоваться пейзажами с высоты птичьего полета.

«Гончая Тусканы» была гордостью компании «Попутный ветер»: два паровых двигателя, многокамерный аэростат, изящная двухпалубная гондола. Дирижабль совершал регулярные рейсы из Кента в Сен-Во, крупный город на восточном побережье империи Кадм. Перевозил пассажиров, брал на борт небольшие грузы, за исключением почты: двигатели «Гончей» были старой модели, и по скорости она проигрывала почтовым дирижаблям. Однако корабль все еще имел значительное преимущество в скорости над наземными паротягами, а на борту были созданы комфортные условия для самых требовательных пассажиров: чиновников, состоятельных торговцев, офицеров, мастеров гильдий.

Ближе к вечеру в ясном и почти безоблачном небе показался еще один дирижабль. Поначалу он шел встречным курсом, но, поравнявшись с «Гончей Тусканы», неожиданно развернулся и полетел в отдалении на той же высоте. Маневр не ускользнул от внимания капитана «Гончей», и он послал старшего охранника с окуляром к левому борту получше рассмотреть неожиданного попутчика. На восточных границах в последнее время участились случаи нападения даргонских пиратов, хотя, как правило, те орудовали южнее, у земель Четырех Королевств.

Шедшее параллельным курсом судно было меньшей «Гончей» и выглядело как обычный почтовый дирижабль, вот только название на борту замазано краской — первый тревожный признак, что корабль используют для темных дел. Вторым тревожным признаком оказался тяжелый палубный огнедых на носу.

— По нашу душу прилетели.

Старший охранник, седой грузный мужчина, обернулся. Рядом у борта стоял высокий черноволосый господин, который через трубчатый окуляр также изучал корабль.

— Не волнуйтесь, вы под надежной защитой, — охранник уверенно выпалил привычную фразу, но незнакомец убрал окуляр и с сомнением покачал головой. На вид ему было под сорок. Короткая стрижка, аккуратные усики, строгий черный костюм дорогого покроя, но без регалий и украшений, на поясе кобура с «Вепрем». Еще охранник обратил внимание на изящную трость с изогнутой металлической ручкой, прислоненную к борту.

— Волноваться стоит. Они пойдут на абордаж, — заявил человек.

— С чего вы решили? — нахмурился охранник.

— Они летели навстречу, развернули корабль. Изучили нас, поняли, что мы без защиты, и теперь ждут удобного момента, — человек поморщился, словно объяснял прописную истину. — Под прикрытием палубного огнедыха высадят десант. Дюжины человек будет достаточно. Начнем сопротивляться, откроют огонь по аэростату. Думаю, капитан предпочтет не рисковать и сдастся. До Сент-Во нам вряд ли встретятся патрульные дирижабли, и у мерзавцев будет время, чтобы под покровов ночи уйти в сторону Арнейских островов. Сколько у вас людей?

— Прошу прощения, уважаемый, но я заверяю — мы не допустим…

Незнакомец, не дослушав, ткнул собеседнику под нос жетон из черного металла с золотой окантовкой. Тот осекся и мгновенно подобрался:

— У меня всего двое бойцов, господин офицер.

— Оружие?

— У каждого по «Ворону», — охранник похлопал себя по кобуре с барабанным огнедыхом. — На капитанском на мостике еще длинноствол есть.

— Тащи его сюда, — скомандовал незнакомец.

— А если это ложная тревога? — неуверенно возразил охранник.

— Под мою ответственность. Я старший следователь имперского сыска Тарк Вэйн.

Через несколько минут новость об угрозе разнеслась по кораблю. Женщин поспешно отправили в каюты, а на палубе собралось около десятка мужчин, с беспокойством наблюдавших за соседних кораблем. «Гончая Тусканы» ускорилась. Капитан решил выжать из двигателей максимум и оторваться от преследователя. К сожалению, неизвестный дирижабль легко увеличил скорость и не отставал.

Вернулся старший охранник в сопровождении двух вооруженных бойцов. Он принес длинноствольный огнедых с окуляром и патронташ. Тарк Вэйн взял оружие и удовлетворенно кивнул: «Коршун», один из новейших огнедыхов, при должной сноровке бил на несколько сотен шагов.

Их обступили взволнованные пассажиры.

— Что происходит? — требовательно спросил толстяк в малиновом бархатном костюме и модной широкополой шляпе.

— Уважаемые господа, волноваться не о чем. Мы предпринимаем меры предосторожности, — заверил старший охранник.

— У кого есть оружие? — перебил следователь.

— У меня «Шмель», — из толпы вышел широкоплечий бородач.

— Сойдет. Прошу остаться и помочь. Остальным покинуть палубу.

— Если это пираты, то глупо сопротивляться, — подал голос лысый господин в очках с золотой оправой. — У них тяжелый огнедых. Со мной жена и ребенок. Имперская стража должна заботиться о нашей безопасности.

— Вот мы и позаботимся, — буркнул Вэйн. — А станете мутить воду, рассуждая о сдаче, я обвиню вас в пособничестве преступникам и арестую.

Господин поспешно отступил.

— Смотрите! — взволнованно закричал толстяк.

Соседний дирижабль ускорился и пошел наперерез «Гончей Тусканы». Пассажиров как ветром сдуло. На палубе остались лишь охранники и бородатый господин со «Шмелем».

— Прячьтесь вдоль борта. Стрелять по моей команде, — приказал Вэйн, загоняя патрон в ствол «Коршуна».

На лице охранников проступил испуг, зато бородач присел у борта с таким видом, словно уже не первый раз участвовал в воздушных сражениях.

Вэйн через окуляр «Коршуна» оглядел приближающийся корабль. На его палубе он насчитал не менее полутора десятков парней, некоторые из которых были вооружены длинностволами. Стационарный огнедых на носу теперь был развернут в сторону «Гончей Тусканы», к прицелу прильнул один из пиратов. Грянула первая очередь, однако пока палили для острастки: расстояние было еще слишком велико для прицельного огня.

Вэйн задержал дыхание и мягко нажал на спусковой крючок. «Коршун» не подвел: пуля прилетела прямо в голову вражескому стрелку, тот рухнул на палубу. Следователь поспешно перезарядил оружие и вновь прильнул к окуляру. У тяжелого огнедыха уже суетился другой пират. Он старательно пригибался, опасаясь повторного меткого выстрела. Вэйн вновь нажал на спуск. На сей раз он промазал, недовольно поморщился и быстро перезарядил оружие.

Вторая очередь тяжелого огнедыха пришлась уже прицельно по гондоле. Пули с противным визгом разодрали обшивку. Одна из них разворотила борт рядом с Вэйном, но тот не шелохнулся. Он знал, что для прицельной стрельбы палубные огнедыхи плохо подходят. Вот обшивку аэростата они запросто могут повредить, но пираты пока пытались не подбить корабль, а взять штурмом.

Вэйн выстрелил. На сей раз пуля угодила стрелку в живот, и тот повалился на труп своего товарища. Нападавшие тотчас дали залп из всего имевшегося оружия. Они хотели прикрыть очередного стрелка, бросившегося на позицию. Пули засвистели рядом с Вэйном, но он не дрогнул. Вновь тщательно прицелился и играючи снял третьего противника, вставшего у палубного огнедыха.

Только теперь следователь опустился на колено и закричал:

— Огонь!

Защитники начали стрелять по приближающемуся дирижаблю из барабанных огнедыхов. Точность, правда, была почти никакая. Старший охранник и вовсе палил вслепую, не высовывая головы из-за борта. Однако и такой отпор возымел эффект: нападавшие поняли, что их ждет серьезное сопротивление. К стационарному огнедыху, около которого лежали уже три трупа, никто больше не пытался приблизиться. Видя это, Вэйн стал искать для «Коршуна» другие цели. Первый же меткий выстрел подписал смертный приговор пирату, который неосторожно выглянул из-за борта. Пуля прилетела бедняге прямо в лоб, мозги брызнули на стенку гондолы.

Это стало последней каплей. Дух нападавших был сломлен: они еще не успели высадиться на корабль, а уже потеряли четверых бойцов. Серьезная бойня в их планы не входила, и они дрогнули. Неизвестный корабль изменил курс и стал стремительно удаляться от имперского дирижабля. Какое-то время пираты еще палили, но редкие долетавшие пули уже не причиняли никакого вреда.

— Огребли, твари, да?! — поднявшийся во весь рост бородач со «Шмелем» не скрывал радости. Он повернулся к Вэйну. — Здорово вы их. В гвардии служили?

Следователь промолчал и, держась за борт, с трудом поднялся. Старший охранник рванулся к нему, ему показалось, что Вэйн ранен. Охранник выглядел смущенным, ибо в этой схватке, ставшей самым серьезным происшествием за всю его карьеру, он повел себя неуверенно.

— Теперь эти мерзавцы — даргонские пираты — дважды подумают, прежде чем нападать на корабли кадмийцев, — сказал старший охранник, с уважением глядя на сыщика, на котором не было ни царапины.

— Если бы это были даргонцы, мы бы так просто не отделались, — Вэйн покачал головой и отдал «Коршуна». — Я к капитану. Если что, зовите. И подготовьте мне списки всех пассажиров.

Следователь взял трость и направился к дверям надстройки. Только теперь стало заметно, что он сильно прихрамывает на левую ногу.

— Как мы их уделали! — продолжал восторгаться бородач, все еще находившийся в возбуждении от пережитой схватки. — Одна пуля борт прошила рядом с моей головой. Вон дыра. Век не забуду!

Старший охранник восторга пассажира не разделял и с опаской смотрел вслед удалявшемуся кораблю. Охранник был уже немолод и на склоне карьеры выбил теплое местечко на пассажирском дирижабле. Однако сегодняшнее происшествие показало, что даже на считавшихся безопасными маршрутах поджидает беда. И в следующий раз на борту «Гончей Тусканы» может не оказаться такого лихого и меткого стрелка, как господин старший имперский следователь.

Это было самое тоскливое и безрадостное лето в жизни Тиары. С момента окончания университета она ни разу не проводила его на родном острове Сатория, в одноименном городке, уютном, но до ужаса тихом и пресном, где никогда не происходит ничего интересного. На лето Тиара привыкла уезжать на материк, в Сен-Во, располагавшийся по другую сторону пролива. Три месяца девушка подрабатывала смотрительницей в университетской библиотеке, можно сказать, в родных стенах. Работа была спокойная и выгодная. Во-первых, за нее платили больше, чем в городском архиве Сатории, а во-вторых, именно в Сен-Во Тиара могла уделять время своим любимым развлечениям: чтению (книги она брала в университетской библиотеке) и театральным представлениям. Театр Сен-Во под броским названием «Королевская шляпа» был одним из самых знаменитых в Кадме, по престижу уступая только столичному театру «Золотой олень». Лето, конечно, не самое лучшее время для зрителей — спектаклей мало, основные актеры труппы либо отдыхают, либо репетируют новые представления, но в отличие от того же «Золотого оленя» в «Шляпе» представления давались круглый год. Тиара ходила в театр по выходным, смотрела все постановки, некоторые не по одному разу. На Саторию она возвращалась в самом конце лета, поэтому успевала насладиться и первой премьерой нового сезона.

В библиотеку университета Тиару устроила бабушка, Сельма Аркана. Она занималась воспитанием внучки после гибели родителей девушки. У Сельмы даже после крушения Пятого магистрата и на острове, и на материке оставалось немало хороших знакомых. Родственникам магов требовалось получать в местном Управлении цензоров механиков специальные разрешения на выезд за пределы Сатории, но для Сельмы это не было проблемой. Ее внучка без труда получила документ, дающий право поступить в Университет Сен-Во, а по его окончании подрабатывать в местной библиотеке.

Тиара до недавнего времени по-настоящему не чувствовала на себе «магистерское клеймо», как его называли в народе. Более того, ей казалось, что с годами неприязнь к родственникам мятежных магов ослабевает и все введенные против них ограничения — не более чем формальность, которая рано или поздно изживет себя. Да, конечно, каждые полгода являться к кураторам механиков и отвечать на их въедливые вопросы о жизни и планах — занятие малоприятное, но в Сатории эту процедуру проходили сотни людей и большинству из них она не мешала строить карьеру. Некоторые, например, как подруга Тиары Дара, даже получали разрешение селиться на материке. Тиара также мечтала когда-нибудь покинуть остров.

Разрешение на летний выезд надо было обновлять каждый год, но внучка уважаемой Сельмы всегда без опаски посещала трехэтажное желтое здание имперского сыска на Приморском проспекте Сатории, где заседали цензоры всесильных механиков. Куратор, юркий старичок по имени Ка-Дан, был всегда мил и не в меру говорлив. Он обязательно поил девушку чаем с конфетами и расспрашивал о жизни, словно был не дознавателем, а старым знакомым семьи. И уже в самом конце разговора, как бы мимоходом, подписывал разрешение на выезд, заверяя документ большой печатью.

Так было до нынешнего лета. Нельзя сказать, что Тиара не предчувствовала грядущие неприятности. Она прекрасно понимала, что в ее жизни наступят серьезные перемены. После смерти бабушки в прошлом году это было неизбежно. Однако поначалу, поглощенная свалившейся на нее трагедией, она не хотела ничего замечать вокруг — ни шушуканья за спиной, ни пристальных взглядов, ни откровенных пренебрежительных насмешек. Все встало на свои места, когда в конце весны она пришла к куратору. Старичок Ка-Дан был по-прежнему мил и участлив. В начале разговора он принес Тиаре соболезнования по поводу смерти госпожи Арканы, несмотря на то, что уже выразил их во время предыдущей встречи зимой. Однако девушка сразу заметила в поведении куратора некую странность: Ка-Дан вместо того, чтобы задавать дежурные вопросы, что делает, с кем общается, практикуется ли в магии, завел разговор о политической обстановке в Тускане — столице империи. Куратор посетовал, что здоровье Его Величества императора Дармура Второго ухудшается с каждым днем («только это между нами, в газетах вы такого не прочтете»), а вопрос о преемнике так и не решен. Тиара особенно не интересовалась, что творится при дворе императора Кадма, но отголоски столичных интриг долетали даже до Сатории. Детей у Дармура Второго не было, и впервые за почти триста лет существования династии Байров вопрос о престолонаследовании повис в воздухе. Теперь все зависело от того, кому из родственников Дармур оставит корону. Претендентов в итоге осталось двое: двоюродная сестра императора, герцогиня Тириана, и троюродный племянник — герцог Малбор. Обе фигуры обладали большим влиянием. Так, мужем герцогини был господин Тан-Рук, глава Канцелярии Порядка — имперского сыска, а герцог Малбор сам возглавлял не менее могущественную службу — Канцелярию Всевидящего ока, внешнюю разведку империи. Оба кандидата пользовались поддержкой Великого Свитка механиков — организации, на которой уже несколько столетий держалось могущество Кадма.

Ка-Дан долго и подробно рассказывал Тиаре о том, какая сейчас напряженная политическая обстановка в Тускане, и девушка никак не могла понять, зачем куратор решил устроить ей светский ликбез.

— Кадм уже давно не сталкивался с подобными неурядицами, не ошибусь, если скажу, что без малого сорок лет, — Ка-Дан со значением посмотрел на Тиару, и та напряглась. — Деяния вашего деда оставили неизгладимый шрам в истории династии Байров.

— Позвольте напомнить, что меня в то время еще и в помине не было, — сказала девушка.

— Разумеется, — закивал Ка-Дан. — Вы, как и многие другие честные маги Сатории, не отвечаете за действия Ко-Шира. Однако Байры и механики еще долго не забудут его бунт.

Куратор сделал выразительную паузу, чтобы Тиара прониклась сказанным. Девушка вежливо кивнула.

— Безусловно, Дармур Второй уже доказал, что способен прощать ради высшего блага государства, и Второй пакт Сен-Во яркое тому подтверждение, — продолжил Ка-Дан. — Однако в тяжелые времена, во времена политического кризиса (а отсутствии наследника, вне всякого сомнения, кризис) столичные аристократы обычно вспоминают старых врагов. И ваш дед — один из них… Кстати, после смерти госпожи Арканы вы не получали от него вестей?

Вопрос удивил Тиару. Дед исчез вскоре после крушения Пятого магистрата, двадцать лет назад, и с тех пор от него не было ни слуху ни духу. О том, куда он делся, на Сатории ходило немало пересудов, но единственным местом, где это не обсуждали, был дом Сельмы. У бабушки тема деда была под запретом. Она так и не простила мужа за то, что тот подписал злополучный Второй пакт Сен-Во, по сути, предав сотни магов и членов их семей, которые в свое время поверили ему и подняли бунт против императора.

— Я ничего не знаю о судьбе Ко-Шира, — твердо произнесла Тиара, глядя в глаза куратору. — Мы с бабушкой все эти годы были откровенны с имперским сыском и не нарушали обязательств, взятых на себя магами при подписании пакта.

— Разумеется, я вам верю. Я на Сатории уже без малого пятнадцать лет и имел возможность убедиться в честности вашей бабушки и вас, — сказал Ка-Дан. — Однако, как я уже отметил, время нынче неспокойное. Помимо династийного кризиса есть еще и фактор Даргона, который ищет малейший повод, чтобы воспользоваться слабостью Кадма. Императорская семья и механики в этих условиях делают все возможное, чтобы избежать осложнений. Это же логично? — куратор сделал выразительную паузу, предлагая Тиаре с ним согласиться.

Девушка механически кивнула. Она уже догадалась, что вся эти прелюдия с упоминанием деда прозвучала неспроста, что Ка-Дану нужно было предварить какие-то неприятные для нее новости.

— Я не говорю, да и в Управлении цензоров никто не говорит, что от потомков Пятого магистрата следует ждать неприятностей, но сейчас от всех требуется предельная бдительность и осторожность. А по сему в сложившихся обстоятельствах вам лучше не покидать остров до особого распоряжения, — извиняющимся тоном закончил куратор.

Позднее Тиара решила, что легко отделалась. В нынешних условиях «магистерское клеймо» все же имело значение, и внучку некогда главного врага Байров, как и многих других неблагонадежных магов, могли запросто отправить под арест, лишь бы избежать потенциальных осложнений. Ограничение на выезд — меньшее из зол, но, к несчастью, для нее оно стало серьезным ударом. После смерти бабушки неприятности сыпались одна за другой. На первое место неожиданно вышла проблема денег.

Тиара никогда не задумывалась, на какие средства они живут. Ей казалось, что бабушка оплачивает счета, включая учебу внучки в университете, за счет старых накоплений. Лишь после ее смерти оказалось, что делалось это благодаря кредитам под закладную их дома — небольшого, но уютного особняка в зеленом и тихом районе Кроличья горка. Как бабушка выплачивала проценты по кредиту, Тиара так и не поняла, зато стало ясно, что самой ей справиться будет крайне тяжело. Зарплаты в городском архиве Сатории на это не хватало. В первое время она заняла немного у друзей и знакомых, но вскоре оказалось, что со смертью бабушки число и тех, и других резко сократилось. Сатория наполовину состояла из родственников мятежных магов, и бабушка у большинства из них пользовалась доверием и симпатией. К ним домой едва ли не каждый день приходили маги «погонять чаи и чего еще покрепче», как говаривала бабушка. После трагедии в дом Арканов выстроилась очередь из желающих принести соболезнования. Однако после похорон поток гостей быстро иссяк. Тиара не без горечи поняла, что пожилые маги, многие из которых нянчили ее в детстве, теперь не горят желанием поддерживать ее, как некогда бабушку, а молодых волшебников она, по сути, и не знала (а кого знала, те, как ее подруга Дара, покинули остров).

К весне все заначки были истрачены, поэтому Тиара возлагала большие надежды на летнюю подработку в Сен-Во. Ради экономии она решила пожертвовать походами в любимую «Шляпу», но цензоры механиков рассудили иначе.

Все лето Тиара искала способ избежать просрочки платежей и потери дома. Сначала попыталась найти хоть какую-нибудь подработку. К несчастью, ее квалификация и опыт на Сатории мало кому годились. В университете Тиара изучала литературу, теорию искусств и даргонский язык, но эти предметы были востребованы в академиях искусств, театрах и крупных библиотеках, которых на Сатории не водилось. Преподавать магию она, согласно Второму пакту Сен-Во, не имела право. Впрочем, смешно преподавать магию на острове, где волшебников больше, чем в любом другом городе Кадма, за исключением Тусканы. Тиара сунулась в местную газету, пару торговых контор и даже швейную мастерскую, но везде получила отказ. В конце концов она набралась храбрости и подошла к главе городского архива Сатории с просьбой дать ей дополнительные обязанности и увеличить жалование. Старший хранитель Дор Тан, человек по натуре педантичный, но добрый, благоволил к Тиаре, например, отпускал ее в отпуск на все лето. Однако на этот раз он развел руками: средства ограничены, к тому же им только что по распределению прислали из Кента еще одного молодого архивариуса.

Вконец отчаявшись, Тиара решила сдавать часть особняка: две комнаты на втором этаже. Ей сложно было представить чужих в ее родном доме, но в противном случае она могла потерять главное наследие семьи. Она дала объявление в газете. Население острова неуклонно разрасталось. После падения Пятого магистрата сюда хлынули переселенцы с материка. Имперские чиновники полагали, что увеличивая поток пришлых, они размывают ряды потенциальных сторонников магистрата.

Первой на объявление откликнулась молодая пара с ребенком, только что переехавшая из Сен-Во. Тиаре они показались милыми людьми, и они почти договорились, но неожиданно сработало «магистерское клеймо». Женщина, как только узнала, что хозяйка дома владеет магией, сразу стушевалась и потянула мужа на выход. Они даже не попытались проявить вежливость и сказать, что подумают. Про «подумают» сказала вторая пожилая пара, откликнувшаяся на объявление, но после первого визита девушка их больше не видела.

Затем приходили двое работяг, утверждавших, что они торговцы, хотя по виду и манерам выражаться больше походили на портовых грузчиков. Тиара сама побоялась пускать их на постой. Последним явился солидный господин, приезжий чиновник. Поначалу он показался милым и культурным, но затем девушка заметила, как мужик похотливо пялится на ее бедра. К тому же, он пытался сильно сбить цену, мол, зачем ему брать две комнаты, а у Тиары каждый фарит был на счету.

В общем, это было самое тоскливое и безрадостное лето, и девушка даже обрадовалась, что оно подошло к концу.

Тиара любила читать газеты. В Сатории имелось свое издание — «Полуночный вестник». Хозяин, он же главный редактор, господин Ар-Сен, приехал на остров из Сен-Во лет десять назад, мечтая снискать славу издателя. Он изучал типографское дело в Тускане и привез дорогостоящее оборудование. Ему казалось, что на острове у него будет меньше конкурентов и больше читателей. Передовицы для каждого номера он сочинял сам, беря за основу местные события. К сожалению, жителей Сатории больше интересовали новости с той стороны пролива. На их фоне содержание «Полуночного вестника» выглядело скучным: раз в неделю на двух разворотах печатались указы наместника и частные объявления, обсуждались происшествия и слухи.

Настоящие газеты приходили на остров с материка, хотя и с опозданием. Так, главное издание империи, еженедельный тусканский «Небесный вестник», на курьерском дирижабле прибывал на остров с трехдневным опозданием. Восемь-девять разворотов, полных новостей о жизни императорского двора, пространные репортажи и очерки, объявления о балах, концертах, открытии новых модных магазинов, новости из разных провинций страны и из-за рубежа, даже смешные истории для развлечения изысканной публики. «Небесный вестник» был в большом дефиците, солидные господа получали его по подписке, а из харчевен и лавочек его быстро расхватывали, зачитывали до дыр, передавали из рук в руки.

«Вестник Севера», издававшийся в Сен-Во, пользовался чуть меньшей популярностью, но зато его легче было достать. Он выходил дважды в неделю и попадал на Саторию уже в середине того же дня, в крайнем случае, к вечеру, если погода была нелетная. Заметки в нем часто затрагивали жизнь на острове: происшествия в проливе, торговые сделки, сообщения о поставках в Сен-Во модных товаров и книжных новинок, которые можно было заказать. «Вестник Севера» всегда был в наличии в харчевне «Пять/четыре», где Тиара любила трапезничать. Вот и сегодня, в свой выходной день, заглянув сюда, девушка заказала булочку с ветчиной и козьим сыром, чашку ароматного чая и взяла еще пахнущий типографской краской экземпляр газеты из Сен-Во.

В первую очередь ее интересовали театральные новости. Раз в этом году не удалось лично побывать в «Королевской шляпе», то хотя бы не пропустить рассказы о новинках на сцене. Первая премьера сезона состоялась как раз пару дней назад и, судя по тому, что ей отвели передовицу, прошла успешно. Постановка называлась «Воспоминание о магии» и была посвящена киарским временам.

Киарская империя — древнее государство, расположенное на землях нынешнего Кадма и Четырех королевств. Она появилась задолго до Первого магистрата волшебников. Киарцы использовали как магию, так и технологии, но их научные достижения в разы превосходили успехи нынешних механиков. Так, древние хроники утверждали, что корабли киарцев летали по небу без помощи аэростатов, а паровые машины прогрызали в гранитных скалах такие огромные тоннели, по сравнению с которыми ходы мифических исхотианских червей-гигантов покажутся мышиными норками. Следы пребывания киарцев до сих пор встречались на обоих материках Ильберии в виде развалин городов и заржавленных исполинских механизмов неизвестного назначения. Даже на Сатории, на северной оконечности острова, были обнаружены развалины древнего города, частично погруженного в воду. К сожалению, сами уникальные технологии киарцев не сохранились. Их империя исчезла в результате неизвестной катастрофы более тысячи лет назад. Историки полагали, что киарцев сгубило пренебрежение к магии и богам. Эта версия была популярна во времена правления волшебников, которые на долгие столетия отказались от технологий в пользу изучения природных сил, но против нее не возражали и нынешние механики, которые эти технологии вновь начали развивать.

Пьеса «Воспоминание о магии» была вольным пересказом известной легенды о Туросе Громобое — отце-основателе Первого магистрата. Турос обнаружил последнюю кладовую знаний киарцев, охраняемую злобными сиренами Бездны Хаоса. Он преодолел все немыслимые ловушки и разгадал наисложнейшие загадки, которые на протяжении веков не могли решить лучшие умы Ильберии. Решающую битву с сиренами он, правда, проиграл, но те были настолько впечатлены его мужеством, что в награду разрешили взять из хранилища часть силы киарцев. Громобой должен был выбрать: получить силу магии или силу знаний. Он выбрал магию, чем на долгие годы определил судьбу Кадма.

Тиара хорошо знала легенду, поэтому ее интересовал не сюжет, а сама постановка. Судя по восторженному описанию автора статьи, коллектив «Шляпы» справился великолепно. Актеры играли гениально, музыка поражала своим напором и душевностью, а грандиозные декорации менялись при помощи специальных механизмов, достойных «Золотого оленя». Сравнение со столичным театром, который посещали члены императорской семьи, в статье возникало несколько раз, но особое впечатление на автора произвели сражения. Актер, исполнявший роль Туроса Громобоя, во время схваток с сиренами летал по сцене, выделывал в воздухе пируэты и осыпал противников «молниями». Если прием полета явно подсмотрели в репертуаре «Золотого оленя», то загадочные «молнии» были находкой режиссера «Шляпы». Оставалось только гадать, какие химические реактивы для этого использовались, так как магия в театрах Кадма была строжайше запрещена.

Тиара закончила чтение статьи с тяжелым сердцем: ей захотелось посмотреть на необычное представление. Оставалось надеяться, что запрет на выезд не продлится долго, а спектакль не сойдет со сцены до следующего лета.

После передовицы девушка стала знакомиться с другими новостями Сен-Во. Первой шла заметка об успешном отражении нападения пиратов на дирижабль «Гончая Тусканы», но дочитать ее до конца она не успела.

— Привет!

Тиара подняла голову. Перед столиком стояла высокая стройная девушка, одетая в мужской замшевый костюм с широким кожаным поясом. У девушки были черные волосы, подстриженные под каре, пронзительные черные глаза, на загорелой щеке — небольшой свежий шрам, который немного портил ее миловидное личико. Незнакомка улыбалась Тиаре, как старой знакомой, а та никак не могла вспомнить, где видела ее раньше. В школе, университете, во время представлений в «Шляпе»?

— Разрешишь? — черноглазая, не дожидаясь ответа, уселась за столик.

— Конечно, присаживайся, — запоздало сказала Тиара. — Как у тебя дела?

— Неплохо. Совсем неплохо. Вот решила вернуться, — как ни в чем не бывало ответила незнакомка, а затем добавила с очаровательной улыбкой. — Ты ведь меня не помнишь, так?

Тиара виновато улыбнулась.

— Я Шайна Тэлана, — девушка откинула прядь волос со лба и с любопытством уставилась на собеседницу, ожидая реакции.

Тиара молчала, словно ее ударило заклятием остолбенения. Шайна! Если кого она и хотела встретить меньше всего, так это ее. Десять лет назад эта девчонка сыграла в ее судьбе весьма неприглядную роль…

Десятый закон Великого Свитка механиков не только запрещал использование магии против обычных людей без их согласия, но и любую демонстрацию магического мастерства на публике без разрешения властей. По сути, этим правилом механики свели на нет исконные преимущества волшебников, которыми те беззастенчиво пользовались многие столетия, вплоть до воцарения на престоле династии Байров. В том же законе говорилось, что преподавание магии допускается лишь в специальных школах под надзором Великого Свитка. Механики делали все, чтобы магические искусства, и так постепенно исчезающие, быстрее уступили место науке. Дед Тиары, Ко-Шир Аркан, сорок лет назад попытался исправить положение, подняв мятеж магов против механиков, и на некоторое время ему удалось одержать победу. На Сатории был основан Пятый магистрат, который, согласно заключенному мирному соглашению с династией Байров, получившему название Пакт Сен-Во (по месту подписания), даровал магам острова особые привилегии. Одной из них, в частности, было свободное занятие волшебством, а также открытие собственной школы, не подконтрольной цензорам механиков.

Идиллия продолжалась недолго. Спустя еще двадцать лет Пятый магистрат перестал существовать, а Сатория вновь оказалась во власти Байров и Великого Свитка. Второй пакт Сен-Во, хотя и гарантировал мятежным магам и их сторонникам неприкосновенность, но отобрал практически все с таким трудом завоеванные привилегии. Школу магии закрыли в первую очередь.

Двадцать лет назад Тиара была еще слишком мала, поэтому в ту самую первую и единственную магическую школу Сатории пойти не успела. В ближайшую же подобную школу на материке, в Кенте, бабушка ее, разумеется, не отправила. Ни для кого не было секретом, что главная задача механиков, управляющих школами, — контроль над волшебниками. Учеников не столько обучали развивать свой дар, сколько сдерживать его, одновременно вбивая, порою силой, мысль, что наука важнее магии. Бабушка решила обучать внучку премудростям волшебства сама — это, чуть ли не единственное, сохранившееся со времен Пятого магистрата право саторийцев. Тиаре пришлось ходить в обычную школу, где лишь некоторые дети были потомками волшебников.

Магия — великий дар богов, и никто никогда не мог ответить, почему он проявляется у одних людей, а других обходит стороной. Еще во времена Третьего магистрата этой теме были посвящены масштабные, но безуспешные исследования. Волшебники появлялись как в семьях магов, так и простых людей, равно как и не появлялись вовсе даже у великих чудотворцев. С уверенностью можно было сказать лишь то, что число магов с каждым столетием уменьшается.

Среди ровесников Тиары на Сатории были дети и с магическими способностями, и без. Так, лучшей подругой девушки была дочка одного из членов Пятого магистрата — Дара, а парнем — Рок, сын обыкновенного саторийского торговца. Они отлично ладили и конфликтов ни между ними, ни с другими детьми обычно не возникало. Тиара была послушной и сознательной девочкой. Бабушка учила ее, что все противоречия надо решать миром, не вестись на провокации и не злить цензоров механиков. Тиара четко следовала правилам, стараясь сохранять хорошее отношение со всеми детьми в школе, хотя некоторых недолюбливала. Шайна Тэлана была одной из них.

Отец Шайны владел небольшим торговым судном, к волшебникам никакого отношения не имел, но, видимо, был сторонником Пятого магистрата и поступок Ко-Шира, распустившего его, счел предательством. Иначе как объяснить, что Шайна при каждом удобном случае демонстрировала свое пренебрежительное отношение к Тиаре и ее семье, отзывалась о ее деде как о трусе, шушукалась за спиной, подбивала одноклассников дразнить Тиару без всякого повода и, вообще, вела себя дерзко, как, пожалуй, не вели себя даже некоторые невзлюбившие внучку Ко-Шира мальчишки.

Тиара уже плохо помнила, что именно послужило причиной той злополучной ссоры. Они с Шайной пикировались, соревнуясь в остроумии перед остальными подростками. Шутки Тиары вызывали больше смеха, и тогда противница нанесла удар ниже пояса: обозвала старшую госпожу Аркану «выжившей из ума старухой, от которой даже муж сбежал». Тиара разозлилась, а Шайна, почувствовав ее слабость, с издевательской улыбкой повернулась к Року.

— Ты поосторожнее с ней, красавчик. У них в семейке принято очаровывать людей, а потом кидать на произвол судьбы, как помойную тряпку! Она тебя еще в постель не тащила? Маги-то нынче вырождаются…

Не в силах терпеть оскорбления, Тиара, сжав кулаки, подскочила к противнице. Ей жуть как захотелось схватить мерзавку за волосы и оттаскать изо-всех сил. Лишь в последнее мгновение, вспомнив наставления бабушки, она сдержалась — членам семьи Арканов не к лицу гнев. Однако дальше произошло странное. Наглая улыбка сползла с лица Шайны, она отступила, рухнула на землю и забилась в конвульсиях. Ученики наблюдали эту сцену, разинув рты. Шайна хрипела, стонала, извивалась, брызгала слюной. Подбежал кто-то из учителей. Девушка еще пару раз дернулась и разрыдалась.

— Пожалуйста, не надо… Перестань… умоляю, перестань, — она давилась слезами и, беспомощно выставив ладони вперед, пыталась загородиться от ничего непонимающей Тиары. Все присутствующие изумленно уставились на внучку госпожи Арканы.

Тиаре от волнения кровь ударила в голову. Она растерянно огляделась и по негодующим взглядам окружающих сообразила, что происходит. Слова «это не я» были готовы сорваться с губ, но вместо этого девушке стало так стыдно и противно, что она не нашла ничего лучшего, как развернуться и убежать…

Тиара знала, что хотела причинить мерзавке вред, но ведь она ничего не сделала… Или же это произошло помимо ее воли? Эта мысль вызвала в душе настоящий ужас. Маги, которые не могут контролировать свои силы, были вне закона во все времена. В Тускане существовала специальная лечебница для таких выродков, по сути, тюрьма, ибо лекарства от этого недуга не знали ни сами волшебники, ни тем более механики. Вот почему, когда немного позднее Тиару вызвали к директору, она ничего не сказала в свое оправдание, стояла, сжав кулаки, бледная и растерянная. В память на всю жизнь врезался образ директора: красное от ярости лицо, съехавший на бок парик, он брызгал слюной, как только что в припадке Шайна. «Как ты посмела», «что за заклятье», «позор и стыд», «преступление», «пятно на репутации школы» — фразы, как жала, впивались в ее сознание, заставляя содрогаться от ужаса.

Затем в школу приехала бабушка, как всегда величественно спокойная, в роскошном наряде, словно ее сорвали с праздника. Вместе с ней прибыл куратор, не Ка-Дан, а неизвестный механик с ястребиным носом, делавшим его похожим на хищника. Использование заклинания против человека не владеющего магией со времен Четвертого магистрата считалось тяжким преступлением. Тот факт, что Тиаре пятнадцать, не мог служить оправданием.

— Ты это сделала? — лицо бабушки, задавшей вопрос, было строгим, но глаза по-прежнему добрыми — девушка не помнила ни одного случая, чтобы бабушка на нее сердилась. Тиаре сделалась вдвойне страшно, что она ее подвела.

— Я не… — во рту стало сухо, язык прилип к небу, а перед глазами возникла серая палата не то больницы, не то тюрьмы с решетками на окнах. Если она все будет отрицать, то попадет туда. — Она меня довела. Я не сдержалась. Прости.

Директор разразился очередным потоком возмущения, куратор сдвинул густые брови, словно готовился озвучить обвинение, но лицо бабушки не изменилось. Командным голосом, словно она, а не директор, была хозяйкой в кабинете, попросила Тиару подождать за дверью. Тиара вышла, дрожа от страха, но в глубине души надеясь, что бабушка, великая и всемогущая, ее спасет.

В итоге так и произошло. Инцидент замяли. Тиару не только оставили в школе, но и наказывать не стали, даже извиняться перед Шайной не потребовалось. Видимо, отца Шайны как-то умаслили, так как официально объявили, что у девочки случился припадок, и спорить никто не стал.

Бабушка никогда не обсуждала произошедшее, за что девушка была ей благодарна. Вечером того же дня она лишь сказала ей одну фразу, которую юная магичка запомнила на всю жизнь:

— Магия — это оружие. Считай, что у тебя в руках невидимый огнедых, который никакой куратор не отберет. Как любое оружие его можно использовать во благо или во зло. Решение всегда за тобой. Но я верю в тебя и не сомневаюсь, что ты была и останешься хорошим человеком.

История с «припадком» Шайны для Тиары все же аукнулась. Во-первых, ей предписали раз в полгода являться в отделение цензоров механиков для беседы с куратором. Во-вторых, косые взгляды стали преследовать девушку по всей школе. В официальную версию не поверила даже подруга Дара, которая еще долго приставала с вопросом, какое заклятие она применила. Тиара отнекивалась, и Дара страшно обижалась. Наконец, самым печальным следствием стала реакция Рока. На словах он, как и Дара, поддержал девушку, но стал постепенно отдаляться. Некоторое время они еще встречались, но в итоге роман сошел на нет.

Через месяц после скандала произошло и вовсе ужасное. Шайна после стычки избегала Тиару. В классе первое время она боязливо отводила глаза, жалась к стене при ее приближении, даже гадости за ее спиной говорить перестала. Однажды Тиара задержалась в школьной библиотеке до вечера, а когда вышла, в пустом коридоре столкнулась с противницей. Тиара растерялась. Ей не хотелось, чтобы Шайна испугалась и убежала: новый инцидент да еще без свидетелей мог стать последней каплей терпения директора. К ее удивлению, Шайна смело двинулась навстречу и, проходя мимо, неожиданно так сильно двинула плечом, что Тиара отлетела к стене.

Шайна с достоинством повернулась и с наглой ухмылкой сказала:

— Ой! Извини, я случайно. Надеюсь, ты меня в змею не превратишь?

Оторопевшая Тиара захлопала глазами, потирая ушибленное место, а довольная Шайна развернулась и ушла. Только тогда внучка госпожи Арканы поняла: Шайна разыграла представление с нападением, заставив поверить в него не только учеников и учителей, но даже саму «обидчицу».

Это открытие потрясло Тиару настолько, что она никому не рассказала о нем, даже бабушке. Во-первых, без свидетелей ей бы никто не поверил, а во-вторых было до соплей стыдно и обидно, что ее так провели. Она боялась, что еще больше упадет в глазах бабушки, если та узнает.

И вот сейчас Шайна сидела перед ней и дружелюбно улыбалась. Внешне она была совсем не похожа на ту мерзкую девчонку, которая злобно и умело подставила одноклассницу. Нынешняя Шайна повзрослела, заматерела и, Тиара отметила это с невольным огорчением, похорошела. Последний раз они мельком виделись на празднике по окончании школы, затем Шайна покинула остров.

Тиара не понимала, что у гостьи из прошлого на уме, и не знала, как реагировать.

— До сих пор злишься? — улыбка сползла с лица Шайны. Она будто бы прекрасно прочитала мысли, роящиеся в голове собеседницы. — Понимаю, я бы тоже злилась.

— Я не злюсь, — выдавила Тиара. — Мы были детьми.

Разумеется, она солгала. Она все еще злилась. Возможно, столкнись она с Шайной прошлым летом, когда ее жизнь текла по проторенному руслу, отреагировала бы по-другому, но сейчас… Ее переполняло глухое недовольство, и она понимала, почему. Год назад она могла отвести Шайну к бабушке и заставить признаться в той давней глупой выходке. Наверное, это не имело особого значения спустя столько лет, но сейчас и это стало невозможно. Бабушки нет, а значит, Тиара никогда не докажет любимому человеку, что не подвела ее в тот злополучный день.

Шайна вздохнула.

— Я поступила плохо. Извини, если сможешь, — она откашлялась. — Я приношу соболезнования по поводу Сельмы. Мне жаль, что не могу и у нее попросить прощения.

Тиара с удивлением уставилась на нее.

— Я не знаю, что сказать, — призналась она. — «Я тебя извиняю», наверное, будет неискренне. Мне твоя выходка обернулась надзором механиков, и парня я из-за тебя потеряла. Ты, наверное, его и не помнишь.

— Рок? Прекрасно помню, — ухмыльнулась собеседница. — Из-за него я все и затеяла.

— Что ты хочешь сказать? — выпучила глаза Тиара.

— Я была в него влюблена, а он с тобой гулял, на меня внимания не обращал. Я решила… В общем, это была месть, — Шайна прикусила губу и опустила глаза. — Глупая месть. Он с тобой расстался, но со мной все равно не сблизился. Дура я была.

— Стерва маленькая ты была, — в сердцах выпалила ошеломленная Тиара. Она-то все эти годы думала, что дело в ее деде, предавшем магистрат, а все оказалось до ужаса прозаичнее.

— А я и сейчас стерва, — ничуть не обиделась Шайна. — Можешь обзывать, не стесняясь. Заслужила.

— Что было, то прошло, — нашла в себе силы сказать Тиара. — Спасибо, что призналась. Для меня это важно. Лучше так, чем никак.

— Значит, мы не враги? — на лице Шайны вновь заиграла улыбка, но черные глаза оставались серьезными. Тиара почувствовала, что ее ответ для собеседницы очень важен.

— Не враги, — сказала девушка и, чтобы подтвердить серьезность заявления, протянула руку.

Шайна аккуратно взяла ее, пожав кончики пальцев.

— Спасибо, — на ее лице промелькнуло облегчение. — Я здесь жить собираюсь, не хочу, чтобы ты косо смотрела.

— Чем занималась после школы? Училась где-то? — Тиара с радостью поменяла тему.

— Можно и так сказать, опыта набиралась. Моталась с торговцами, то здесь, то там.

— На корабле отца?

— Не, отец свою посудину на мель посадил в год нашего выпуска. Это его подкосило. Уехал на материк и запил. Мы с ним не общаемся, — Шайна скривилась. — Я с его знакомыми плавала по Морю Демонов, на Арнейских островах была.

— Замуж не вышла?

— Шутишь?! — Шайна усмехнулась, дотронувшись до шрама на лице, словно он имел какое-то отношение к сердечным делам.

Они еще немного поболтали, почти как старые подруги. Шайна сказала, что живет в гостинице у порта, так как своего жилья у них с отцом в городе не было, а Тиара поведала о последних новостях Сатории, о которых не прочитать в газетах. Разумеется, ни слова о своих неприятностях.

Когда они расстались, Тиара с удивлением почувствовала, что ей стало чуточку легче. Не то чтобы она простила ту пятнадцатилетнюю Шайну, просто эта Шайна к той уже не имела никакого отношения.

Из харчевни «Пять/четыре» Тиара отправилась в городской архив. Он располагался почти в центре города в старом двухэтажном особняке с барельефами чудовищ Хаоса. Его построил архимаг Четвертого магистрата как свою тайную резиденцию, ибо в те времена Сатория была почти необитаема. Здание и впрямь походило на крепость: массивные стены, две башни с зубцами, входные двери размером с ворота. В эпоху механиков особняк несколько раз перестраивался. В начале правления Байров здесь заседало географическое общество, во время войны с даргонцами появились оружейные мастерские, при Пятом магистрате — библиотека волшебников, а затем — архив.

Бюрократия при механиках, привыкших все досконально изучать и фиксировать, приобрела поистине потрясающие масштабы. Из Тусканы в Саторию прислали чиновников для разбора книг и документов, доставшихся от магистров магии. Самые ценные экземпляры отправили в столицу, остальные передали в архив. Сюда же стали свозить копии всех важных документов городских властей: из ратуши, суда, таможни. Механики учли горький опыт своих предшественников-магов, которые формальности не жаловали, и, как следствие, сведения об их деяниях приходилось собирать по крупицам. Например, от Четвертого магистрата, считавшегося самым могущественным и успешным, практически не осталось документов — все сгорело в великом пожаре во время штурма Сатории флотом механиков.

В архиве работала дюжина человек, почти все местные, но старшего хранителя Дор Тана лет десять назад прислали из Кента. Добродушный педантичный толстяк, родившийся на жарком юге Кадма, постоянно жаловался на сквозняки и мигрень. Сантория его не радовала. Несмотря на принадлежность к механикам, он хорошо относился к магам, а в Тиаре души не чаял, давая ей постоянные поблажки в работе на зависть другим подчиненным.

Тиара занималась регистрацией поступающих документов: записывала в журналы, а затем относила в картотеку. Работа ответственная, но несложная, поэтому и платили немного. Иногда бумаги приходилось искать по запросу чиновников или граждан, чтобы уточнить закон, грамотно составить иск, прошение и тому подобное. Обычно такие задания выдавались через старшего хранителя, но, так как любой запрос в архив был строго регламентирован, кому попало важные бумаги смотреть не давали. По этой причине к архивариусу порою обращались напрямую, чтобы не связываться с бюрократическими процедурами. За помощь предлагали деньги. Тиара знала, кто из коллег так подрабатывает, но сама нарушать правила не хотела, понимая, что за ней ведется пристальное наблюдение. Впрочем, это не мешало помогать с поиском документов по дружбе. На днях к девушке обратилась вдова одного из магов Пятого магистрата. Женщина много лет владела земельным участком возле порта, но к ней неожиданно предъявила претензии гильдия торговцев с Арнейских островов, утверждая, что ее дом стоит на территории их склада. Хозяйка была одинока и на судебную тяжбу не было ни сил, ни средств. В отчаянии она обратилась к Тиаре с просьбой найти в архиве копии документов о размежевании участков, так как оригиналы куда-то запропастились. Тиара прониклась ситуацией — ей ведь тоже грозила потеря жилья.

Девушка специально пришла в архив в выходной. В здании, кроме сторожа, никого не было, и она беспрепятственно провозилась с документами полдня. Нужных бумаг она, к огорчению, не нашла, зато обнаружила любопытный факт. Арнейские торговцы за последние пару лет подали сразу несколько исков против саторийцев. Тактика была проста: купить участок у коренного жителя, а затем, уже в качестве новых хозяев, искать лазейки, чтобы судиться с соседями. Ушлые арнейские ребята пользовались неразберихой, царившей во время дележа наследия Пятого магистрата. В качестве жертв выбирали наименее влиятельных саторийцев. Тиара решила, что поможет вдове найти хорошего и недорого стряпчего, ибо без суда, похоже, не обойтись. Хорошо бы доказать в действиях торговцев корыстный умысел. Пришлые дельцы в последние годы толпой повалили в некогда тихую Саторию. Механики хотели, как можно быстрее заселить остров выходцами с материка, но это не означало, что они потворствуют алчным проходимцам.

Перед уходом Тиара заглянула в библиотечное крыло, где хранились книги по истории магии, которые механики сочли не особо интересными, чтобы везти в Тускану. Тиара часто брала домой что-нибудь почитать. К удивлению девушки, в библиотеке оказался посетитель. Молодой, чуть старше Тиары, светловолосый парень в очках без оправы. Он сидел у раскрытого окна за столом, заваленным картами и свитками. При появлении девушки парень широко улыбнулся.

— Привет, Тиара.

Ястрем Даян этим летом приехал из Кента. Его появление произвело настоящий фурор среди женской части архива — молодой архивариус был обаятелен, красив и обходителен.

— Добрый день, Ястрем. Трудишься в поте лица? — девушка старалась казаться любезной. В отличие от многих молодого коллегу она невзлюбила. На ее взгляд, он был слишком правильным, словно картинным: всегда чисто выбрит, постоянно менял воротнички рубашки, носил модные штаны и курил дорогую трубку. С коллегами разговаривал вежливо, перед начальством не заискивал, говорил со всеми как с равными. Однако именно это Тиаре и не нравилось. В его поведении ей чудилась скрытая надменность. К тому же на работе, как считала девушка, Ястрем не перетруждался, а ведь именно из-за его приезда Дор Тан не смог поднять ей жалованье.

— Это я для себя. Остров изучаю.

Любопытство победило, и Тиара подошла. На столе лежали карты: города, всего острова и отдельно — Черной Бухты, района на восточном побережье, где располагались угольные шахты.

— Я по городу погулял, пора к окрестностям приступать. Вот думаю, куда сначала съездить: в Черную Бухту или на север, посмотреть на Алтарь Тишины.

— Лучше к шахтерам, там порт оживленный, дирижаблей много, мастерские большие. От Алтаря Тишины мало что осталось. Полагаю, таких развалин и на материке немало, — пожала плечами Тиара.

— Не скажи. Это же наследие киарской империи! — в голосе юноши прозвучало неподдельное восхищение.

— Сокровища хочешь найти? — усмехнулась девушка. Несмотря на строгий запрет, каждый год находились авантюристы, обычно приезжие, которые отправлялись в руины и пещеры искать артефакты древних магов. Стража их гоняла, но не потому, что боялась расхитителей. Искатели приключений зачастую терялись в подземном лабиринте, который раскинулся в недрах северной горной гряды острова. Поиски идиотов стоили немалых усилий: их находили или со сломанными ногами, или застрявшими в расщелинах, или истощенными от голода и холода. Иногда не находили вовсе. Несчастные могли как заблудиться, так и стать жертвой контрабандистов, которые давно облюбовали пещеры для своих тайников и с незваными гостями не церемонились.

— Я не такой наивный. Все ценное там задолго до нас выгребли, но место само по себе примечательное. Руины киарских городов много где есть, но поселение на Сатории считается самым первым. Ты об знаешь?

— Разумеется, знаю, — скривилась девушка. — Я же из магистерских, у нас эту историю с пеленок рассказывают. В детстве я тоже там лазила.

— А про летающий город киарцев слышала? — ничуть не смутился Ястрем.

— Враки все это. Не могли города летать. Заклинания левитации — очень сложные и опасные. Даже великим магам не удавалось поднять в воздух хотя бы корабли, не то чтобы города.

— А нам в университете профессор рассказывал, что города киарцев парили не хуже дирижаблей. Дело не в магии, а в технологиях, которых нет у нынешних механиков.

— В каком же университете такие байки травят?

— Имперский Университет высоких наук Кента, — с гордостью пояснил Ястрем. — Родители считали своим долгом дать мне лучшее образование. Я на факультете истории учился. Кстати, выпускной свиток по киарской империи писал. Отец хотел, чтобы я в Академию Трех отцов поступил, но, чтобы туда попасть, нужны серьезные научные работы. Я долго место искал, где можно исследованиями заняться, и тут такая вакансия подвернулась — на острове магов.

— Здорово, — без всякого энтузиазма ответила девушка. Рассказ молодого архивариуса ее не заинтересовал. Похоже, родители не смогли сразу подобрать для сына тепленькое местечко, вот и отправили начинать карьеру на краю империи. Посидит пару лет, затем переведется поближе к столице на должность повыше. Она беспокоилась, что словоохотливый Ястрем станет задавать вопросы про ее учебу в университете, про родителей, однако Ястрем был вежлив и тактичен. Он еще немного повосторгался киарскими достижениями, а под конец, когда Тиара собралась уходить, спросил:

— Говоришь, бывала в тех местах? Составишь мне компанию? Я все равно собирался кого-то из островитян проводником брать.

— Нет, уж, спасибо, — Тиара покачала головой. Потом решила, что категоричный отказ может показаться грубым и добавила: У меня работы по горло даже в выходные.

— Очень жаль, — вздохнул собеседник.

Когда Тиара подошла к своему дому, то с удивлением обнаружила сидящую на крыльце Шайну. Бывшая одноклассница торопливо поднялась и отряхнула облегающие кожаные штаны с толстым ремнем.

— Привет! Только не говори, что здесь живешь, — гостья откинула с лица непослушную черную прядь.

— Это дом моей бабушки, теперь мой, — Тиара нахмурилась. — Разве ты не меня ждешь?

— Я не знала, кто хозяйка, — Шайна вытащила из кармана газетную вырезку. — Я жилье ищу. Решила, раз здесь надолго, подыскать что-нибудь поуютнее гостиницы.

Тиара все поняла. Объявление в «Полуночном вестнике» она разместила в поисках жильцов, указала адрес, но не свое имя, чтобы избежать пересудов, все-таки фамилия Арканов в Сатории на слуху.

— Я сдаю верхний этаж. Дом заложен, проценты по кредиту большие, — призналась девушка.

— Ой, сочувствую. Извини, неудобно получилось, — смутилась Шайна. — Я не знала, что это ваш дом, — она шагнула к калитке. — Я лучше пойду, а то решишь, что я тебя преследую. С утра аппетит испортила, вечером домой заявилась.

— Ничего страшного. Это же я объявление дала, — Тиаре тоже стало неловко. — Я любым постояльцам рада, только тебе не подойдет. Там две комнаты — для одной многовато.

Шайна остановилась:

— Если честно, я люблю простор. Одну комнату вечно захламляю.

— Сорок фаритов в месяц. Наверное, для тебе дороговато, — выпалила Тиара, прибавив целых пятнадцать фаритов к цене, которую называла потенциальным съемщикам.

— Сорок? Пойдет. Все дешевле гостиницы, — неожиданно согласилась Шайна. — Но ты же это не всерьез?

— Почему? Мне надо срочно комнаты сдать, чтобы дом не потерять.

— Ты готова пустить меня под свою крышу? — удивилась Шайна.

— Мы же все выяснили. Что было, то прошло, — Тиара, конечно, сомневалась, но та легкость, с которой одноклассница согласилась с ценой, ее подкупила. — Или тебя что-то смущает?

— Меня нет, — Шайна наклонила голову набок. — Но, возможно, смутит тебя. Ты приютишь не только бывшую «малолетнюю стерву», но и охотницу за головами.

— Кто охотница за головами, ты? — изумилась Тиара.

— Ага. Я фехтовать и стрелять с детства любила, отец обучил — чуть ли не единственное полезное, что для меня сделал, — легко пояснила Шайна. — Я сначала с торговцами плавала, охраняла караваны, затем на вольные хлеба ушла… В общем, это долгая история. Другому вообще бы не призналась, но тебя обманывать не хочу. К тому же ты бы и так все поняла, увидев мое снаряжение.

— Охотница за головами? Мне и впрямь интересно. Не вижу проблем, живи у меня.

— Точно? — пронзительный взгляд черный глаз пронзил девушку насквозь.

— Абсолютно, — Тиара и впрямь уверилась, что охотница за головами — лучший вариант из всех тех, кто приходил по объявлению.

— Тогда я за вещами, — кивнула новая постоялица.

— Погоди! Ты же даже не смотрела! — спохватилась девушка.

— А чего там смотреть? Не сомневаюсь: внучка главы магистрата не в свинарнике живет, — улыбнулась Шайна и, насвистывая, направилась к калитке.