Наруто - Лабиринт теней

Глава 40

В другой ситуации куноичи получила бы истинное наслаждение от возможности полюбоваться глубоко изумленным лицом Четвертого Хокаге — подобные личности редко теряют самообладание и тем ценнее подобные моменты для долгоживущих — но всему своё время. Сейчас было время для серьезного разговора.

— Кхем… я не ослышался, Мито-сама? Ладно в отношении вас, но отзыв Узумаки Кушины? — очень быстро пришел в себя шиноби, — Боюсь, Узукаге не имеет должных полномочий, чтобы принимать решения по куноичи, что состоит в Сейки Бутай Конохагакуре но Сато и даже заключенные союзные договоры здесь не помогут, не говоря о целом ряде других проблем, что возникнут при выходе джинчурики за пределы стен селения без моего одобрения.

Она подавила вздох — все можно было сделать куда изящнее и мягче, принимая во внимание, что Сакумо не участвовал в предательстких планах Сарутоби. К сожалению, Узукаге настоял на жестком варианте, желая показать, что Узушио не собирается молча проглатывать обиду, и так как вариант вооруженных действий виделся нежелательным, лучше уколоть там, где больно и обозначить угрозу. С силой биджу вынуждены считаться все.

— Боюсь, Хокаге-доно, вы не дали себе труда изучить все важные документы, заключенные предшественником на этом посту, иначе сейчас не задавали подобных вопросов, — холодно улыбнулась куноичи и достала из подсумка нужный свиток, скрепленный личными печатями двух лидеров, его одобривших, — но сэкономлю наше время — это один из четырех подписанных экземпляров документа, по два каждой стороне, которые регулируют отношения между Листом и Водоворотом по отношению куноичи Узумаки Кушины, будущей джинчурики Кьюби, в том числе и после момента обретения данного статуса.

Упавший с потолка боец Анбу в маске собаки осторожно забрал протянутый свиток, проверил на предмет ловушек и только после этого передал лидеру, встав сбоку от последнего. Развернув бумагу, Хатаке погрузился в чтение довольно длинного текста и чем дальше он читал, тем больше хмурился, недовольный содержимым. Наконец отложив его в сторону, он с силой потер лицо и удостоил терпеливо ожидавшую куноичи тяжелым взглядом.

— С первого взгляда подписи с печатями истинные, но вот по содержимому у меня имеются огромные сомнения, — выдал Хокаге свой вердикт и несколько замялся в подборе слов, — слишком уж он…

— Односторонний, — слегка усмехнувшись, подсказала Узумаки.

— … односторонний в пользу Узушиогакуре, что может отозвать свою куноичи в любой момент, — коротко кивнул мужчина, — совсем не похоже на железную дипломатическую хватку Сарутоби Хирузена.

— Хо-хо-хо, у обезьяны просто не оставалось выбора, — прикрыв рот тыльной стороной ладони, показательно рассмеялась Мито, заставив окружающих передернуться от сквозившего в голосе льда, — когда моё стремительное старение и неминуемое высвобождение Девятихвостого Лиса стало очевидным, выход из положения обсуждался не раз, и одним из основных вариантов было возвращение сосуда в Узушиогакуре, где клан займется дальнейшей проблемой удержания биджу, но Сарутоби настоял на предоставлении Листу следующего сосуда…

Являясь непосредственным наблюдателем переговоров, Узумаки отлично помнила тот день и как Третий Хокаге вертелся, словно уж на сковородке и призывал на помощь всё своё красноречие, чтобы получить желаемое от союзников, не считаясь с желанием ослабевшей джинчурики вернуться на родину к концу жизни.

— … не просто члена клана, а ребенка с уникальной чакрой из правящей семьи, отлично подходившего для подавления силы Кьюби, с готовностью согласившись на все выставленные кланом Узумаки условия, — каге буншин еле сдержала до сих пор ощущавшуюся горечь, — скорее всего, он уже тогда знал о грядущих планах двух Великих Селений и не рассчитывал подчиняться заключённому документу.

Обладая чувством справедливости, больше подходившем самураю, Сакумо не сдержал гримасы, восприняв обвинение близко к сердцу, пусть и являлся лишь невольным соучастником истинных виновников предательства.

— Тем не менее, каждое Великое Селение обладает одним или двумя джинчурики и сам факт изымания Девятихвостого Лиса серьезно ослабит Коноху, послужив очень значимым поводом для объявления войны, — показательно вздохнул шиноби, делая быстрый знак подчиненному, — политическая ситуация сейчас не самая стабильная и я просто не могу допустить подобного развития событий. Почему бы Узумаки просто не перезапечатать принадлежащего нам хвостатого в какого-нибудь подходящего носителя из селения и уже после этого отзывать Кушину-чан, особенно, когда это не приведёт к смертельному исходу?

Прекрасно ощущая негативные эмоции, направленные на нее от всех без исключения шиноби вокруг, куноичи проигнорировала исчезновение из кабинета одного телохранителя, почти наверняка отправленного собирать силы для задержания Кушины. Увы для коноховцев, подобные меры давно запоздали.

— Боюсь, Хокаге-доно, вы не понимаете один небольшой нюанс — пойманный лично мной во время битвы Мадары с Хаширамой, Девятихвостый Лис никогда не принадлежал Конохагакуре но Сато и находился здесь исключительно из-за обеспечения гаранта союзных договоров, — буквально процедила Мито, смотря прямо в глаза Белому Клыку, — принимая во внимание односторонний разрыв последних, в плане решений о своих ниндзя, Узушиокаге не считает разумным принимать во внимание мнение предателей.

— Это следует воспринимать как угрозу? — быстрым движением поднявшись на ноги и подхватив рукой прислоненный к столу фамильный меч, спросил шиноби.

— Это следует воспринимать как факт, и Узумаки имели множество возможностей заставить Лист заплатить за коварный удар в спину после стольких лет поддержки, — закатила глаза куноичи, обозначив готовность к битве и перестав скрывать колоссальный резерв чакры, — За то, что с отзывом Кушины-чан клан тянул до захвата в плен другого джинчурики, а диверсионные отряды бушевали только на территории Каминари но Куни и Мизу но Куни, вам следует поблагодарить нашу давнюю дружбу с Сенджу — вы забыли, что у каждого действия имеются последствия!

Несмотря на очевидную враждебность коноховцев, никто не решился сделать первый шаг — помимо практически гарантированной смерти всех присутствовавших в кабинете в первые же секунды битвы кроме Сакумо, сражение с сильнейшей куноичи эС-ранга прямо посреди населенного города сулило огромные разрушения, и никто не хотел стать причиной еще больших потерь гражданских, чем давнее нападение Ивагакуре. А то, что они неизбежно будут, можно было не сомневаться — пусть это предпочитали не вспоминать, но на пике формы Узумаки Мито могла сравниться по мощи с Хаширамой Сенджу и задать трепку его брату.

— Мито-сама, не стоит судить всю Коноху по действиям Сарутоби Хирузена, отстраненного от власти не без вашей помощи, — попытался сгладить ситуацию Четвертый Хокаге, — перед второй мировой войной образовалась очень сложная ситуация, из которой с потерями вышли все.

— Сложная?!!

Вспомнив тот пожар чувств и неудержимого бешенства, бушевавший внутри после наглядного подтверждения подлого предательства давних союзников, с легкостью перечеркнувших все те жертвы и большую часть жизни, которые ей пришлось положить на алтарь ради интересов клана, красивое лицо Мито перекосило в лютой гримасе ненависти. Чувства лишь уменьшились со временем, но не исчезли, и слова Хокаге оказались отличным топливом на тлевшие угли. Сильнейшее давление Убийственного Намерения хлынуло во все стороны, и еще сохранявшие маскировку бойцы Анбу рухнули со стен и потолка на пол, задыхаясь и скребя руками грудь, в попытках сделать вздох, а Сакумо ухватился за рукоять меча, сильно побледнев.

— Сложная — это когда союзники на равных решают, каким образом стоит выбираться из образовавшейся ситуации, учитывая интересы обеих сторон! Вот только действия Конохи невозможно квалифицировать иначе, чем намеренным предательством с целью извлечения собственной выгоды! Прекрасно зная о планах нападения на Узушиогакуре двумя Великими Селениями, Сарутоби Хирузен не сделал даже попытки предупредить давнего союзника, во всем полагавшегося на него в плане разведки, а сразу списал со счетов и принялся строить различные планы, чтобы извлечь максимальную выгоду из уничтожения Водоворота! Самое мирное селение ниндзя, пропагандирующее Волю Огня⁈ Ха, лишь очень хорошо маскирующаяся гиена, ничем не лучше остальных!

Давно просившаяся на язык гневная тирада позволила Узумаки взять под контроль взрывной темперамент, еле удержавшись от атаки шиноби, замершего напротив в защитной стойке. Несмотря на желание выплеснуть чувства и пойти в разнос, следовало придерживаться плана, и даже небольшой провал в контроле можно обернуть себе на пользу, но сперва… Ощущая, как к башне Хокаге начали стремительно приближаться источники эмоций со всей округи, куноичи досадливо цыкнула и одним усилием воли возвела кеккай с внутренней стороны кабинета, вложив двадцатую часть резерва, почти равную запасам Хатаке.

— Теперь нам некоторое время не помешают, — довольно кивнула женщина и перевела взгляд на Четвертого Хокаге.

— Судя по тому, что я еще не сражаюсь за собственную жизнь, в планах на сегодня лишь разговоры? — слегка нервно усмехнувшись, спросил лидер Листа, стоя наизготовке с обнаженным мечом, покрытым белой чакрой.

Его охранники только начали приходить в себя.

— Будь на твоем месте Хирузен и я могла не сдержаться, — слегка помедлив, пожала плечами Узумаки, с удовлетворением отметив первые попытки пробить барьер снаружи, — Возвращаясь к поднятой теме — предательство Третьего Хокаге с командой причинило Водовороту огромный ущерб, материальный, людской, репутационный. Несмотря на своевременное получение информации о планах нападения Киригакуре с Кумогакуре из другого источника, работа целых поколений пошла прахом из-за жадного ублюдка, решившего урвать кусок пирога и в итоге, лишившегося гораздо большего! — Вспомнив длинный доклад о полных потерях Узушио, материальных и нематериальных, куноичи недовольно поморщилась, — Но не надо думать, что мы не в курсе о поддержке планов предателя многими кланами Конохи, обладавшими собственной разведывательной сетью — Сарутоби, Хьюга, Учиха, Нара, Абураме, Шимура, Юрин…

— Хатаке в этом не участвовали, — с мрачной гримасой открестился Сакумо, наверняка начавший понимать, какую мощную кибакуфуду оставил ему предшественник, не уведомив о нюансах многих решений, принятых за годы правления и скорее всего, избирательно подчистив архивы.

Он еще не знал, что несмотря на блокирование взгляда, куноичи специально оставила барьеру возможность пропускать звуки изнутри в одностороннем порядке, и самые первые из подобравшихся к окнам башни ниндзя отлично слышали происходившее в кабинете правителя. Очень скоро, слухи об истинном положении дел и настоящей причине ухода Узумаки из Конохи, пойдут гулять в народ.

— Знаю, но семь из четырнадцати кланов решили половить рыбку в мутной воде, хотя достаточно было бы одного раннего предупреждения, чтобы не разрывать многолетний союз и дать Узушиогакуре больше времени подготовиться, — развела руками Узумаки, — они забыли, что во времена клановых войн за подобный удар в спину объявляли кровными врагами, вырезая до последнего младенца, и можешь не сомневаться, что многие из старших поколений Узушио пылают жаждой мести, несмотря на желание Узукаге до подобного не доводить.

— Тогда чего желает Узукаге? — ухватился Хатаке за предоставленную ниточку надежды, — Едва ли вражды еще и с Конохой в то время, как Узушиогакуре воюет с Киригакуре и Кумогакуре?

Доклады о действиях неизвестных на территории Каминари но Куни давно оказались на столе Хокаге и получить подобные уже у себя под носом Сакумо не желал. Не восстановившись толком от прошлой войны, он просто не мог позволить селению увязнуть в новом конфликте, особенно со сложным противником, имевшим на своей стороне инициативу — даже Суна могла задуматься о переделе сфер влияния, несмотря на большую выгоду от текущего союза, а Ооноки точно не упустит шанс одернуть постоянного победителя.

— Узукаге официально подтверждает полный разрыв всех имевшихся договоренностей и только из уважения к Сенджу, всегда державшим слово, наши новые отношения начнутся с чистого листа — с этого момента, Конохе не будет предоставляться военной или любой иной помощи, включая торговую, а враждебные действия в адрес членов клана приведут к разгоранию конфликта…

— Мито-сан, — попытался вклиниться Сакумо.

— … и можете быть уверены, замолчать правду о том, как Коноха поступает с самыми близкими союзниками, больше не получится — времена безоговорочного доверия прошли! — проигнорировав его, покачала головой Мито и достав еще два свитка, кинула их на стол, — В то же время, Водоворот готов в разговору и если будет принято решение о возобновлении торговых отношений с Узушиогакуре, все виновные в предательстве обязаны выплатить часть понесенного ущерба.

Кинув на них быстрый взгляд и определив, что один представляет собой парный для связи, Сакумо кивнул. Дествующий даже через барьер измерений, этот свиток готовился Мито на маловероятный случай отказа Кушины, но пригодился здесь и сейчас. Не удостоив Сакумо прощания, каге буншин активировала листок с печатью в кармашке клановых одежд и в следующий миг появилась очень далеко от Страны Огня. Миссия выполнена, даже если для оставленного селения всё только начинается.

Хокаге еще не знал, что прошедший агрессивный разговор почти мгновенно станет достоянием общественности, а репутация Сарутоби Хирузена, начавшая стремительно расти после окончания военных действий, вновь рухнет вниз, поставив крест на планах возвращения к власти, как и планировали Узумаки. Простым бойцам причины исчезновения из селения лавок мастеров печатей никто не объяснял — не до полоскания собственного грязного белья было при подготовке к войне и во время идущих боевых действий — да и малая часть кланов оставалась в неведении, так что Совет Джонинов принялся задавать верхушке Конохи весьма неудобные вопросы при поддержке не участвовавших в заговоре. На этом фоне, исчезновение джинчурики прошло почти незаметно, а Водоворот получил третьего биджу, сильнейшего из девяти, обеспечив серьёзную стратегическую безопасность наравне с Пятью Великими Селениями.