Нарушенный договор

Глава 6

День закончился, солнце опустилось за горизонт, а мы всё ехали и ехали. Тлеющие факелы в руках людей Ленгро едва освещали путь, и почти ничего не было видно. Хотя… На что тут смотреть?

Наконец, за очередным поворотом показались высокие каменные стены, а за ними мрачные башни замка, пронзающие низкие чёрные облака.

На меня навалилась усталость, и единственное, о чём я мечтала, это оказаться на земле, чтобы бесконечная тряска закончилась.

Лорд Брайен больше со мной не разговаривал, лишь всё так же крепко держал, чтобы я не свалилась с лошади. И, несмотря на то, что у меня вопросов было довольно много, я тоже держала рот на замке.

Почему? Всё довольно просто, – я не верила, что Ленгро и дальше будет строить из себя добрячка. Там, на поляне, он говорил со мной по-человечески, но кто знает, как отреагирует сейчас?

Поэтому я молчала.

При виде нас стражники на крепостной стене засуетились, подняли протяжный свист, и как только мы подъехали к массивным воротам, со скрипом открыли их.

Едва мы въехали во двор, почти ничем не отличающийся от того, который я привыкла видеть из окна своей спальни по утрам, лорд Брайен тихо, чтобы кроме меня никто больше не услышал, произнёс:

– Здесь ты под моей защитой, но лучше лишний раз не выходи из комнаты.

Разумное, а самое главное, своевременное предупреждение, правда, радости это не вызвало. И удовлетворения, что муж как-никак, а заботится о жене.

– Теперь я пленница?

Мне не хотелось говорить этого, приводить странное сравнение, но как ещё назвать просьбу сидеть в четырёх стенах и не показываться тем, кто терпеть не может род Вайнер и всех его отпрысков вместе взятых? Плен, и никак иначе.

– Это вряд ли, – отчего-то усмехнулся мужчина. – Я всего лишь дал тебе совет, а как ты им воспользуешься, не моя забота.

Да, как я успела забыть о том, что он точно так же ненавидит соседское семейство, как и его подданные?

– Благодарю, – бросила равнодушно.

– За что? – кажется, он даже удивился.

– За совет, – ответила просто, не чувствуя, ровным счётом, ничего.

Раз я не могу ничего сделать с неприязнью и презрением окружающих, так к чему изводить себя ненужными переживаниями?

Ленгро промолчал. А когда лошадь остановилась, помог мне спуститься на землю и придержал, безошибочно угадав, что мои собственные ноги держать меня откажутся.

Хотела ещё раз поблагодарить его, но из замка вышли люди. Много людей и все с факелами. Во дворе стало светло, почти как днём.

– Брат! – вперёд всех вышел высокий молодой человек. По сравнению с лордом Брайеном он был щуплым и каким-то неказистым. Словно его слишком долго морили голодом.

– Тамил! – обрадовался ему глава семейства и задвинул меня себе за спину, будто не желал показывать вовсе.

Мужчины обнялись, и щуплый парнишка буквально растворился в медвежьих объятьях брата. Но даже несмотря на это, меня он успел разглядеть.

– Кто это с тобой?

Из-за широкой спины Ленгро мне было не так уж много видно, да я и не любопытствовала особо, но наступившую тишину, нарушаемую лишь уставшим похрапыванием лошадей, пропустить было сложно.

Лорд Брайен быстро обернулся и вернул своё вниманием брату, а затем чётко, чтобы услышал каждый, объявил:

– Это Дженис Вайнер, моя жена.

Молчание длилось целую вечность, но её прервал нервный смех Тамила:

– Брай, не знал, что ты умеешь шутить.

Ха, я бы тоже была рада, если бы всё происходящее оказалось простой шуткой, и я на самом деле не стала ничьей женой, но реальность куда страшнее.

– Я и не шучу, – напряжённо выдавил Ленгро, и, обернувшись, выставил меня вперёд, на всеобщее обозрение. – Эта девушка моя жена и, несмотря на происхождение, я прошу относиться к ней с должным уважением.

– Всё гораздо хуже, – покачав головой, бросил в ответ на это его брат. – Брай, ты просто рехнулся.

Я к своему происхождению относилась более трепетно и не считала чем-то постыдным, но, конечно же, промолчала об этом.

– Тамил, мы поговорим после, – голосу лорда вернулась уверенность и непоколебимость. – Брита, проводи, – он почти незаметно вздохнул и всё же произнёс моё имя, – Дженис в комнату.

Я обернулась и посмотрела на него. Сложно было судить по выражению лица мужчины, что именно он чувствует и о чём думает, но, несмотря на эту непроницаемость, я была благодарна ему. Что и выразила тихим:

– Спасибо!

Ленгро ничего не ответил, а мне и не нужно было.

– В какую комнату, господин?

Из-за спин собравшихся вышла хрупкая девушка. Я лишь мазнула по её лицу взглядом, не заостряя внимания. Не хотелось видеть презрение и ненависть. Я за последние сутки уже достаточно насмотрелась на подобное.

– В мою, – после некоторой заминки всё же сказал лорд Брайен.

В ответ на его слова сердце пропустило удар, но я ничем не выдала вновь вспыхнувшего страха. Ведь всё правильно, всё и должно быть так. На наших запястьях брачные браслеты, и мы муж и жена не только перед людьми, но и перед богами.

– Пойдёмте, госпожа, – моей руки коснулись холодные тонкие пальцы.

Кивнула и поплелась следом за девушкой, стараясь смотреть себе под ноги, лишь бы не встречаться с взглядами присутствующих.

– Сюда, госпожа, – тихий девичий голос окликнул меня, когда мы вошли в распахнутые двери.

Только сейчас я позволила себе осмотреться.

На широкой лестнице, что расположилась посреди просторного холла, стояли пузатые вазы, расписанные пёстрыми красками. По потолку струилась лепнина в виде стеблей винограда, она же спускалась по стенам и упиралась в самый пол.

Собственно, обстановка в замке была богатой, в отличие от той, что была у нас. Отец уже давно перестал выделять деньги на ремонт дома, а доходов, что приносили замку окрестные деревни, едва хватало, чтобы поддерживать пригодное для жизни состояние.

– Нравится? – сама не заметила, что остановилась посреди холла, но Брита вывела меня из задумчивости.

Подняла на неё взгляд и удивилась открытой улыбке. Ни ненависти, ни презрения, ни брезгливости… Только ясные глаза и искренне любопытство.

Я не сразу нашлась, что ответить, настолько меня поразило её отношение. Совсем не такое, к какому я была готова.

Но когда, наконец, смогла оправиться от изумления, произнесла:

– Да, очень красиво.

Девушка улыбнулась шире, хотя я была уверена, что это невозможно, и поманила меня за собой.

– Госпожа, матушка лорда Брайена, очень любила украшать замок.

Кивнула, принимая пояснение, и пошла вслед за ней.

Комната, куда мы пришли, была просторной, но уютной. В камине теплились раскалённые угли, и, прежде чем уйти, Брита подкинула дров.

– Приготовить вам воды?

Неотрывно глядя на огромную кровать, тихо произнесла:

– Если можно.

Девушка помялась на пороге, но больше ничего так и не сказала. А потом вовсе ушла, оставив меня наедине с моими страхами, сомнениями и… тайнами.

Было бы проще, если бы лорд Брайен выделил мне отдельную комнату. Но… это уже было бы роскошью…

Усилием воли заставила себя отвернуться от кровати и пройти к ближайшему креслу, но, опустившись в него, так и застыла, теперь уже глядя прямо перед собой.

Я сжимала в руке письмо, не в силах поднести к глазам и сломать уже надломленную печать.

С каждым вздохом утекало время уединения, такое ценное и необходимое, но я не торопилась. Предчувствие неотвратимого сжимало сердце тисками, и мне хотелось оттянуть момент истины на долгие часы, а то и дни. Только… не было у меня ни минут, ни часов, ни тем более дней.

Глубоко вздохнув, наконец, решилась.

Письмо хранило едва уловимый мамин запах, тонкий, приятный, напоминающий нежные объятья и тепло. Как же сильно мне её не хватает… Мягкого смеха, строгих взглядов, наставлений и долгих разговоров ни о чём. Чаще всего говорила я, а она молчала и улыбалась, отчего-то грустно. И только сейчас я поняла её грусть…

Злиться и обижаться на матушку не получалось. Как бы ни сложилось у нас с ней, я благодарна леди Элизабет за свою жизнь. Пусть и прошлую.

Хруст последней преграды между мной и тайной…

Ровные предложения не сразу складываются в понятные слова, но спустя мгновение я, всё же, прочитала:

«Дорогая Дженис!

Мне очень жаль, что я вынуждена объясняться с тобой так, через сухие строки обычного письма. Если сможешь, прости мне мою трусость и запоздалую правду.

Пожалуй, стоит начать издалека. С того момента, когда твой отец ворвался в мою жизнь, подобно яростному вихрю.

Мы никогда с тобой не говорили о моих родных и моём происхождении. Ты не настаивала, а я всё подбирала удобный момент, которого так и не случилось.

Ты, конечно же, слышала о Безликой Пустоши. Знаешь, что тварями, живущими там, пугают неразумных детей, да и взрослые не особо чтят эти места, и стараются поминать их как можно реже.

Но Пустошь – это не только страшные небылицы, это целый мир, дикий и необузданный. Мир, который когда-то был моим домом»

О Безликой Пустоши ходило много слухов, но матушка, по своему обыкновению, запрещала служанкам говорить о том, чего они сами не видели. Мне это всегда казалось правильным, ведь леди Элизабет так часто любила повторять, что сплетни плохой советчик, если ты хочешь выяснить правду. Людям свойственно придумывать, додумывать и приукрашивать, а правда не терпит всей этой шелухи.

Но вопреки слухам сегодня я сама столкнулась с порождениями Пустоши. И, могу с уверенностью сказать, что сплетни отнюдь не лгут, – там, за границами нашего королевства, живут твари, готовые растерзать любого. Так почему матушка назвала это страшное место своим домом?

«В королевстве, где ты выросла, но которое так и не стало мне родиной, очень ревностно относятся к чистоте крови. Не признают ничего, что сколь-нибудь отличается от привычного уклада жизни. А мне довелось стать тем самым исключением, чёрной кляксой на белом листе.

Тебе может показаться странным, почему я все эти годы молчала и не рассказывала о своём происхождении, но… Ты не поверишь, дорогая Дженис, твоя мать не такая идеальная и бесстрашная, какой ты привыкла её видеть.

В моих венах течёт иная кровь, и я, если хочешь, то самое чудовище, только прежде, чем пугаться, прочитай это письмо до самого конца»

Испугаться я не успела, не знаю почему. Возможно, дело в том, что, открывая это письмо, я уже была готова к чему-то подобному. А потому лишь шумно вдохнула, так же шумно выдохнула и продолжила чтение.

«Я родилась на территории одного из семи кланов – клана воинов. И я была бы рада сказать, что не все порождения Пустоши кровожадны и ужасны, но не могу. Жажда крови и стремление убивать необходимы нам для того, чтобы жить. Мой мир суров, и он слишком отличается от того, к какому привыкла ты.

Я никогда не думала, что однажды мне придётся покинуть Пустошь, хотя втайне мечтала об этом. Жаль, тогда никто не объяснил мне, на что я обреку себя и своих детей, если ступлю на землю королевства.

Маригор, в те времена ещё не лорд, а лишь юный наследник рода Вайнер, как я уже писала выше, ворвался в мою жизнь слишком стремительно. Он не оставил и шанса на раздумья и сомнения. Я не смогла сказать ему нет.

Вряд ли мой отец одобрил бы наш брак, и был бы прав, но Маригор умел быть убедительным. Я сбежала с ним, желая счастья и свободы, а получила… Клетку с толстыми прутьями и короткий поводок. Оказалось, он знал, как сделать из меня послушную зверушку, неспособную дать отпор.

Ему от меня был нужен наследник с магическим даром. Наследник, которого он так и не получил. Ведь ни ты, ни Алан не унаследовали моей силы. Чему я несказанно рада.

После того, как родился сын, Маригор отобрал у меня мальчика, и я его практически не видела. Наверное, мне бы стоило сбежать тогда, растоптав надежду на возможно сближение с сыном, но… Появилась ты. Тебя я бы не смогла оставить, а брать с собой в Пустошь, где нет места для полукровки, было смертельно опасно.

Я нашла способ стребовать с твоего отца клятву, что он не посмеет приблизиться к тебе, и поверила, что Вайнер не сможет её обойти. В этом моя самая большая ошибка – в самонадеянности. Из-за этого я своими руками разрушила твою жизнь и потеряла тебя навсегда.

Я так боялась, что ты возненавидишь меня за происхождение, что позволила себе столько лет скрывать правду. Я поверила, что для нас с тобой возможно тихое и счастливое будущее, и заставила в это поверить и тебя. Но сейчас всё изменилось. Сейчас совсем не важно, что будет со мной, главное – обезопасить тебя от Маригора и Алана. Ведь они не успокоятся, пока не добьются своего.

Запомни, моя дорогая Дженис, медальон, который я тебе подарила – это твоя защита. Ото всех. Не забывай об этом и никогда не сомневайся в силе, что скрыта в этом крошечном круге металла. Пусть в тебе не проснулся дар, но для охранного амулета это не важно. Достаточно того, что я добровольно отдала его тебе. Медальон невозможно забрать силой, уж я-то об этом знаю.

Твой муж достойный человек, несмотря на всё происходящее. Я уже просила тебя и попрошу вновь – постарайся стать ему другом, а не врагом.

А отец… Я не позволю ему шантажировать тебя моей жизнью. Думаю, моя смерть смешает ему все карты.

Прости меня, Дженис… Если бы я отдала письмо тебе, а не Эйту, то ты могла бы прочитать его раньше, чем вы добрались бы до замка Ленгро. Но этого никак нельзя было допустить. Я сама отвечу за свои ошибки, ты достаточно пострадала из-за меня.

И ещё…

Я видела, как охранник смотрит на тебя, именно поэтому попросила его об одолжении. Если он будет помогать тебе и дальше, не отказывайся, но и не доверяй. Доверие – это роскошь, которой достойны отнюдь не все…»

Письмо оборвалось так резко, что я принялась с остервенением искать его продолжение в помятом конверте. Но там больше ничего не было.

«Думаю, моя смерть смешает ему все карты…»

Единственная строчка, что набатом стучала в мыслях…

Нет… Нет! Нет! Нет!

Она не могла этого написать! Она не могла этого сделать!

– Госпожа? – чей-то голос настойчиво звал меня, но я всё вертела в руках злосчастное письмо.

Где-то же должно быть продолжение? Там, где матушка напишет, что попытается сбежать тем самым тайным ходом, где она признается, что мы совсем скоро вновь увидимся. Но совсем не то, где она попрощается со мной навсегда.

– Госпожа! – резкий оклик заставил поднять голову и встретиться с испуганным взглядом молодой девушки, служанки.

– Да? – отозвалась тихо, чувствуя, как горло обхватывает невидимая удавка.

– Вода готова, можете пройти в купальню, – натянуто улыбнулась Брита.

– Вода? – переспросила глухо.

О чём она говорит?

– Да, вода, – мягко прошептала девушка и попыталась аккуратно напомнить: – Вы просили воды, чтобы искупаться после дороги.

– Да, – прошелестела неуверенно, и растерянно добавила: – хорошо, спасибо.

Девушка ещё несколько секунд постояла рядом со мной, а потом, так и не дождавшись каких-либо слов, предложила:

– Остаться? Чтобы вам помочь?

– Что? – переспросила с недоумением. Но тут же спохватилась и ответила: – Нет, не стоит.

Дверь едва слышно скрипнула, и я осталась одна. Наедине с оглушительным откровением матери.

Из прочитанных слов, из ровного ряда строк, из высокопарных признаний и заключительного аккорда, я так и не смогла понять, почему она молчала… Почему за все эти годы не нашла времени сказать пусть и ужасную, по её мнению, но правду? Не придуманную иллюзию, где у меня было счастье и прекрасные мечты о будущем, а то, что было на самом деле?

Я всегда восхищалась матерью, едва ли не боготворила её, и… Что? Выходит, я обманывалась все эти годы? Видела лишь то, к чему меня допускали? Неужели это отличается от той клетки, в какой лорд Маригор, по мнению матушки, запер её? Я была такой же заложницей, только не разбитых надежд, а хрустального мира, где небо всегда было голубым, трава зелёной, а мечты розовыми…

О, боги… Не то, я снова думаю совсем не о том…

Я развернула письмо, но опустившаяся на глаза пелена не дала разобрать такие важные и в тоже время поверхностные слова. Не дала вникнуть в смысл, который вдруг потерялся среди шквала панических мыслей и осознания – я осталась одна. Совсем одна. Не только в этой комнате, а во всём мире.

Всё, к чему я привыкла и что считала обычным – исчезло. А было ли вообще это привычное и обычное? Наверное, нет. Во всяком случае, не в той мере, в которой я привыкла считать.

Дрожащими руками я свернула письмо, кое-как упаковала его обратно в конверт и даже положила в карман плаща. Потом осмотрела комнату, нашла заветную дверь, что вела, скорее всего, в купальню, и на негнущихся ногах прошла к ней.

А там, за дверью скинула плащ, тунику, брюки, от которых воняло конским потом, пылью и дымом. И, несмотря на отрешённое состояние, что вновь окутывало меня плотным одеялом, зачем-то сложила все вещи. Как будто видимость порядка могла упорядочить и мою рассыпавшуюся жизнь.

Поднялась по невысокой лесенке и опустилась в воду. С головой. Пытаясь смыть всё, что было в сегодняшнем дне.

Я не привыкла к решительным поступкам, даже скажу больше – мне вовсе не хочется ничего решать. Куда проще спрятаться за опустошением и жалостью к себе. Так было всегда, почему же сейчас должно стать иначе?

Наверное, потому что я осталась одна. И мне больше не за кем отсиживаться, пережидая непогоду. Теперь я сама себе хозяйка, и от того, что я успела усвоить за свою жизнь, будет зависеть будущее…

У меня есть только один шанс, одна единственная попытка. Воспользуюсь ли я этим или пусть всё плывёт по течению?

Или же пойти вслед за матушкой? Куда же проще…

На этой мысли я села, пытаясь отдышаться.

Выходит, Алан никогда не ошибался, называя меня слабачкой и неженкой. И утверждение матери о моей душевной силе, в свете последних открытий, звучит как насмешка.

Все ошибаются и обманываются только потому, что хотят этого. Я не видела очевидных вещей, предпочитала жить ложью. Ведь это так легко, не нужно терпеть лишения и разочарования. Не нужно думать. Нужно лишь улыбаться и соглашаться со всем.

А что… Если я не хочу быть безвольной куклой? Если хочу жить по-настоящему: улыбаться не потому, что мне так приказано, а потому, что я действительно счастлива. Что делать в таком случае?

Бороться?

Тихие шаги в соседней комнате напомнили, что я совсем не одна. Что у меня есть муж, который меня ненавидит.

Скрипнувшая дверь и шумный выдох. Хотелось сжаться, обхватить себя руками, но я осталась сидеть неподвижно.

Я чувствовала, как по спине вслед за каплями, пробираются толпы мурашек, как, несмотря на температуру воды, леденеют руки.

Лорд Брайен, а то, что это был он, я знала наверняка, остановился рядом, нависая надо мной. Мужчина молчал, и, кажется, даже дышал через раз.

Спустя мгновение он осторожно перекинул мои распущенные влажные волосы на одно плечо и невесомо коснулся шеи. Я не знала, что последует за всем этим, и не могла воспротивиться, потому что… Алан всё же был прав. Слабачка вроде меня пригодна лишь на роль красивой мебели в господском доме.

– Это сделал я? – в охрипшем, почти незнакомом голосе Ленгро бушевала злость.

Оглянувшись, посмотрела в его глаза, но отвечать не спешила.

Его в самом деле интересуют синяки на шее? И ссадины на спине?

Не знаю, что особенного он разглядел в моих глазах, но первым отвёл взгляд. Отвернулся и сделал шаг к двери, только так и не ушёл. Замер на месте, а потом всё же произнёс:

– Я уйду, – выдохнул резко и добавил: – Закрой дверь и никому не открывай. Утром пришлю за тобой Бриту.

Он замолчал, видимо, ожидая, что я отвечу хоть что-то, но я всё так же смотрела на напряжённую спину и давила в себе странную, совершенно ненужную просьбу, которая клокотала в груди глухим и болезненным: «Не уходи!»

Нет, мне нужно одиночество, нужен свежий глоток воздуха и возможность подумать без лишних глаз, только… Так хотелось, чтобы рядом появился кто-то, на кого можно было бы скинуть груз, что давит на мои плечи.

Но вместо этого, я отвернулась, рассматривая сквозь толщу воды свои излишне бледные руки и тихо произнесла:

– Мне жаль…

И его, и себя…

На это лорд Брайен ничего не ответил. Чеканя шаг, вышел из купальни, а потом и из комнаты. Я вновь осталась одна.

Спустя долгое время я вернулась в спальню, посмотрела, теперь уже без опаски, на огромную кровать и, разогнав множество мыслей, рухнула поверх покрывала. За окном уже давно властвовала ночь. Через приоткрытые шторы был виден сияющий диск луны, такой чистый и манящий, что я невольно позавидовала. Как бы мне хотелось оказаться на месте небесного светила… Смотреть свысока на людские проблемы и метания, не знать, что такое боль и разочарования, ни о чём не думать и ничего не чувствовать.

Сон навалился мгновенно, чтобы так же быстро раствориться от неясного страха. Я открыла глаза и долго пыталась понять, где нахожусь, и отчего так неистово колотится сердце.

И если с первым я разобралась довольно быстро, то на второй вопрос ответ нашёлся не сразу. Я встала с кровати, плотнее закутавшись в длинное полотенце, которое я так и не сменила на ночную сорочку, что была аккуратно сложена на подушке. Наверное, её приготовила Брита, а я так была увлечена чтением письма, что не заметила этого.

Неясный звук, и шелест из купальни заставили броситься туда, даже не задумываясь, кого я могу там увидеть. Но в комнате, освещённой лишь светом луны, никого не было. Только аккуратная стопка вещей была разбросана по полу, а у плаща, излучая мягкий алый свет лежал медальон. Тот самый, подаренный матерью, и призванный защищать меня. Ото всех.

Я обвела ещё раз взглядом комнату, но, ни единого намёка, что здесь кто-то есть, так и не нашла. Впрочем, и страх, заставивший меня проснуться, испарился. Словно ничего и не было.

Мелькнула смутная догадка, и я сразу же решила проверить её.

Не отрывая взгляда от медальона, сделала крохотный шаг назад, следом ещё один, потом открыла спиной дверь и попыталась выйти в спальню. Именно, что попыталась, потому что металлический круг засиял ярче, а страх стальными шипами впился в сердце.