Нарушенный договор

Глава 1

Я люблю наш родовой замок. Его высокие каменные колонны, коридоры, похожие на непроходимый лабиринт, строгие взгляды с портретов, выцветший гобелен с картинами давно минувших дней и тишину. Я до дрожи люблю его одиночество и так же сильно ненавижу, когда безмолвие сменяется торопливыми шагами, громкими голосами и ожиданием приезда господина – моего отца. А если вместе с ним нас решает почтить своим присутствием ещё и мой братец, то я чувствую себя, по меньшей мере, мученицей, заточённой в одной клетке со львами.

Сегодня настал именно такой день, об окончании которого я стала мечтать ещё с рассветом.

– Надолго они сюда? – посмотрела через зеркальную гладь на матушку.

Она, как и всегда, выглядела безупречно. Несмотря на наше уединение в этом богами забытом месте, леди Элизабет Вайнер не позволяла себе вольностей в виде неопрятного платья или растрёпанной причёски. Она каждый день встречала так, будто её вот-вот вызовут на аудиенцию к королю.

Хотя, как по мне, будь она одета даже в крестьянскую робу, всё равно бы выглядела как леди. У неё был внутренний несгибаемый стержень и прямой взгляд, который мало кто выдерживал; она никогда не показывала своей слабости и никому не давала повода усомниться в её выдержке.

Я была так благодарна небу, что унаследовала её красоту – чёрные, как смоль, волосы, мягкие черты лица, точёную фигуру. Жаль только, что характер оставлял желать лучшего. Слуги, в ответ на мой строгий взгляд, лишь улыбались, да и ругаться, тихо, не повышая голоса, я тоже так и не научилась, несмотря на то, что леди Элизабет никогда не скупилась на советы для своей нерадивой дочери.

– Ты же знаешь, отец никогда не посвящает нас в свои планы, – матушка скрутила на затылке две тугие косы и с улыбкой посмотрела на меня. – Не расстраивайся, милая, рано или поздно они уедут, и мы вновь сможем жить спокойно.

Тяжело вздохнув, я вынуждена была согласиться.

– И для чего он приказал нарядить меня, словно куклу, ты, конечно же, тоже не знаешь? – попытала счастье узнать хотя бы об этом.

Мельком взглянула на матушку и, прежде чем она искусно спрятала эмоции за спокойной улыбкой, успела заметить неподдельное беспокойство в её глазах.

– У отца так много причуд, – она склонилась и оставила на моей щеке лёгкий поцелуй, – что я уже сбилась со счёта.

– Ма… – хотела спросить, что её так обеспокоило, но тихий стук в дверь прервал наш разговор.

– Леди Элизабет, – служанка заглянула в комнату, – господин просит вас спуститься в залу.

Я горестно хмыкнула. Как же, просит он, отец и слов таких не знает, и, подозреваю, даже не представляет, что можно просто разговаривать с людьми, а не рычать, извергая приказы.

– Одну? – матушка невозмутимо расправила несуществующие складки на подоле платья и обернулась к девушке.

Лола коротко кивнула, боясь поднять взгляд, и поспешила сбежать, оставляя нас одних.

– Мама, что-то не так?

– Пока не знаю, Дженис – на этот раз ответила честно, искренне, без фальши и недомолвок.

И эта правда испугала меня куда сильнее, чем самая отъявленная ложь.

Матушка ушла, оставив меня наедине со своими мыслями. А я принялась метаться из угла в угол, ожидая… Сама не знаю чего.

Нет, приезды отца никогда не приносили нам ничего хорошего. Разве что огромные суммы в расходных книгах, которые он, как глава семейства, и не думал восполнять.

Лорд Маригор вообще не помышлял ни о ком, кроме себя и своих потребностей, его не волновали наши с матушкой проблемы, потому что он ненавидел всех женщин и считал, что их роль заключается лишь в том, чтобы угождать мужчине. А уж что у этих недостойных тоже есть нужды, ему вовсе казалось смешным.

Я рано привыкла к его неприязни, которую отец и не думал скрывать, а спустя время даже научилась радоваться этому. Потому что лорд Маригор предпочитал не замечать меня, и это давало мне пусть и мнимую, но всё же свободу. Мне и издевательств брата хватало с лихвой.

Наследник рода Вайнер, кажется, ненавидел меня просто за то, что я есть. С самого детства от Алана мне доставались лишь тычки, злые шутки и такие же злые ухмылки, когда отец отчитывал меня за его выходки. Я пыталась объяснить, что не имею никакого отношения к разбитому окну или загубленной лошади, но разве меня кто-то слушал? Ведь я уродилась девочкой, низшим созданием, в понимании лорда Маригора.

– Госпожа, отец просит вас спуститься, – за не самыми приятными воспоминаниями совсем не заметила, что в комнате я больше не одна.

Всё та же служанка Лола стояла в дверном проёме и рассматривала подол своего платья.

И снова это «просит»… Лорд Маригор не умеет просить.

– Что там происходит, Лола? – отбросив изрядно помятый платок на кровать, я подошла к девушке.

Она судорожно вздохнула, отступила на шаг, будто готовилась сорваться с места и вовсе сбежать, но ответила:

– Не знаю, госпожа, я, правда, ничего не знаю.

Ложь. Но не выколачивать же из неё правду кулаками!

– Хорошо, – процедила сквозь стиснутые зубы. – Веди.

И мы вышли из комнаты, прошли по коридору, а затем спустились по лестнице. На весь нижний этаж были слышны мужские голоса, самым громким из которых был голос моего отца. Он шутил, смеялся и, судя по всему, был в прекрасном расположении духа.

И это настораживало. Ведь я никогда не видела таким лорда Маригора. Он и улыбался-то редко, что уж говорить о смехе!

А когда я вошла в заполненную залу, то и вовсе опешила от его приветствия:

– Вот и моя обожаемая дочь. Не правда ли, она прекрасна, лорд Брайен?

Пожалуй, я впервые за всю свою жизнь была близка к тому, чтобы лишиться чувств. Дочь и обожаемая, из уст отца – это что-то неслыханное. Но не только это было причиной тому, что мне вдруг перестало хватать воздуха.

Мужчина, который сидел по левую руку от отца и взирал на меня угрюмым взглядом, был никем иным, как нашим заклятым врагом – главой семейства Ленгро.

Вражда между Ленгро и Вайнер началась довольно давно, и её виновником был мой прадед – лорд Райс. Ему приглянулась девица с соседних земель, он умыкнул её и насильно сделал своей женой, чему Ленгро, чьей дочерью эта девица оказалась, конечно же, не обрадовался.

Девушка несколько раз пыталась сбежать, потом её пытались выкрасть родственники, а когда ничего не вышло, она спрыгнула с обрыва и распрощалась с жизнью.

С тех пор утекло много воды, но вражда никуда не исчезла. До сих пор люди Ленгро устраивают набеги на наши деревни, – убивают селян, истребляют скот и сжигают поля. Вряд ли отцу это интересно, но прошлой зимой из-за варварства соседей мы остались без хлеба. Все запасы пшеницы были уничтожены.

Но даже если отбросить мою личную неприязнь, то… Я всё равно не понимаю, что лорд Брайен со своей свитой делает здесь, в нашем замке?

Я так и стояла посреди залы, во все глаза рассматривая гостей отца, пока родитель не напомнил мне о приличиях.

– Что же ты, Дженис, – надо же, а я и не знала, что он помнит моё имя, – не поприветствуешь гостей? Или тебя так впечатлил лорд Брайен, что все слова растеряла?

Он закатился неестественным смехом, но никто из Ленгро не поддержал его. Разве что по губам лорда скользнула презрительная усмешка, пропитанная ненавистью.

Если до этого от шока я ничего не чувствовала, то сейчас мне захотелось развернуться и скрыться за дверьми от всех этих гостей. И плевать на приличия и условности.

И стоило только мне об этом подумать, как я столкнулась со взглядом матушки. Она сидела рядом с Аланом и одними лишь губами произнесла:

– Не смей!

Пришлось подчиниться. Я сжала руки в кулаки, болью отрезвляя себя, и сделала пару шагов вперёд, пытаясь понять, куда именно мне сесть.

Рядом с матушкой место было занято, и единственный свободный стул стоял по левую руку от… лорда Брайена.

Вновь посмотрела на леди Элизабет, и та едва заметно кивнула.

О, боги… Что за игры затеял отец? Не будь вражды между нашими семьями, я бы подумала, что он решил сосватать меня, а так… Остаётся теряться в догадках.

Когда я опустилась на стул, Ленгро даже не подумал скрыть, что ему противно моё общество, – он отодвинулся в сторону, желая оказаться как можно дальше от меня. Что ж, пусть не обольщается, я тоже не желаю находиться рядом с ним.

– Может быть, вернёмся к обсуждению мирного договора? – тишину нарушил лорд Брайен, и отец зашипел на него, на манер змеи:

– Давайте отведаем изумительного вина, а дела подождут.

Кажется, я расслышала, как у Ленгро скрипнули зубы…

Обед плавно перешёл в ужин, и если я думала, что вот-вот это бесчинство закончится, и мужчины наконец-то удалятся для решения более важных вопросов, к примеру, что-то там про мирный договор, то я ошибалась.

Гости, во главе со своим хозяином, вошли в раж и хлестали вино один бокал за другим. Хмельные разговоры всё больше напоминали бессвязное бормотание, а отец… Он смотрел на происходящее совершенно трезвым взглядом и то и дело улыбался, и от его улыбки мне становилось жутко.

И только ближе к полночи замок успокоился. Меня первой отпустили к себе, но не успела я обрадоваться, как следом за мной в комнату вошёл Алан.

– Что тебе нужно? – даже не пытаясь быть вежливой, бросила раздражённо.

Братец широко ухмыльнулся и подошёл совсем близко, отрезав пути к отступлению:

– О, неужели моя сестричка отрастила зубки?

Я ненавидела себя за страх, который появлялся всегда, стоило Алану приблизиться ко мне. Ненавидела и слабость, что мешала держать лицо, несмотря ни на что.

Я не ответила. Посчитала, что промолчать будет всё же благоразумнее. Тогда, возможно, он уйдёт быстрее. Но я ошиблась.

– Молчишь, – гадко хмыкнул он и больно сдавил пальцами подбородок, заставляя посмотреть на него. – Тогда пойдём, отцу есть, что тебе сказать.

Дёрнула головой в сторону, освобождаясь от его хватки:

– Он только что отпустил меня! – прошипела возмущённо, чувствуя запоздалую боль от его прикосновения.

– Как отпустил, так и зовёт обратно, – Алан безразлично пожал плечами, и галантно поклонился, пропуская меня вперёд.

Нужно было отказаться, непременно отказаться, но что-то меня остановило.

А когда мы подошли к кабинету отца, то я расслышала надломленный голос матушки:

– Не впутывай её в это, умоляю тебя!

Мама никогда перед ним не склоняла головы, никогда не признавала его власть и… Умоляет его?!

Я решительно распахнула дверь и вошла в комнату, намереваясь… Что? Сказать отцу, чтобы не смел трогать матушку? Нет, он не послушает меня, даже если я упаду перед ним на колени. Впрочем, это место уже было занято.

На коленях стояла заплаканная леди Элизабет, моя мать.

Я было бросилась к ней, но Алан, схватив за руку, остановил меня.

– Не так быстро, родная, – всё с той же жуткой улыбкой, которую я видела за столом, произнёс лорд Маригор.

Мама даже не посмотрела на меня, опустила голову ниже, и я заметила, как на ковёр падают две крупные слезинки.

– Что… – произнесла, сама не зная, что хочу спросить, но мне и не пришлось, отец всё пояснил.

– Что здесь происходит? – правильно подобрал слова, и я лишь кивнула. – Я тебе сейчас всё расскажу, а ты присядь пока.

Садиться я не собиралась, тогда он ухмыльнулся и продолжил.

– Видишь ли, Дженис, лорду Брайену очень нужны наши люди, а мне… – он сделал многозначительную паузу. – Нужны надёжные уши в его замке.

Какое это имело отношение ко мне, и к матушке, я так и не поняла.

– Поэтому сейчас ты снимешь это платье и отправишься в покои лорда Брайена, ляжешь в его кровать и будешь ждать, когда придём мы и обвиним его в надругательстве над твоим прелестным телом.

Никогда ещё тишина не была такой невыносимой. Такой плотной, удушливой и горькой.

Я знала, что отец ненавидит меня, возможно, не совсем понимала причины этой ненависти, но ведь знала же. Хотя такого не ожидала даже от него.

Я попыталась выдавить хоть слово, но помимо невразумительного мычания ничего не вышло.

– Наверное, это «да»? – издевательски протянул Алан, нагнувшись к моему лицу.

Я отшатнулась и едва не упала.

– Нет! – выдавила хрипло. Голос почему-то ломался, и дыхание сбилось, словно я несколько раз пробежала вокруг замка.

– Нет? – в тон брату отозвался отец, и я для верности покачала головой. – Что ж, тогда ты можешь попрощаться с матерью.

Перевела взгляд на матушку, та по-прежнему смотрела на свои опущенные руки, будто не замечая того, что происходит вокруг.

– Попрощаться? – переспросила, не понимая, о чём идёт речь.

– Да-да, – серьёзно подтвердил отец. Он хотел сказать что-то ещё, но его перебил тихий голос леди Элизабет.

– Маригор, прекрати, – она подняла глаза и посмотрела на меня. – Оставьте нас на несколько минут, я сама, – матушка запнулась и продолжила через силу: – Я сама ей всё объясню.

Лорд Маригор прищурился, будто пытался проникнуть в голову к матери и прочитать её мысли, и только потом медленно, будто нехотя кивнул.

– Хорошо, – хлопнул в ладоши, от чего мы с матерью вздрогнули, а отец растянул губы в торжествующей усмешке. – Но помни, Бэт – никаких глупостей.

Она с трудом кивнула, вновь пряча взгляд от окружающих за опущенными ресницами.

– И ты ей веришь? – Алан вышел вперёд и кивнул в сторону леди Элизабет с таким пренебрежением, будто перед ним не мать, а продажная девка, не стоящая и капли уважения.

– Пойдём, сын, – лорд Маригор, не прекращая ухмыляться, обнял парня за плечи и повёл его вон из кабинета.

А как только за ними закрылась дверь, я тут же бросилась к матери, упала рядом с ней на колени и принялась трясти её за плечи.

– Мама, милая, скажи, что всё это неправда? Скажи?! – я задыхалась от страха, от непонимания и быстрого стука собственного сердца.

– Дженис! – её тихий уверенный голос разом привёл меня в чувство. – Вот так, – матушка улыбнулась, – смотри на меня.

Я посмотрела. Пелена перестала застилать глаза, и я увидела, как на её скуле расплывается кровавая ссадина и на шее отчётливо виднеются посиневшие следы от пальцев. И если страх до этого отступил, то сейчас подступил с новой силой.

– Это он?! – голос сорвался и испуганным писком прокатился по кабинету, чтобы затихнуть среди книжных стеллажей.

– Послушай меня, Дженис, – мама даже и не подумала ответить на вопрос, впрочем, этого и не требовалось. – За камином есть тайный ход, нужно наклонить статуэтку волка, – она показала мне за спину, но я и не подумала оборачиваться, – туннель выведет тебя к охотничьему домику. Там в одном из сундуков лежит мешок со всем необходимым. Обязательно вылей на себя флакон с духами, они собьют со следа собак. И двигайся на запад, к столице…

– Что будет с тобой? – я не дала ей договорить.

– Это не важно, – матушка отмахнулась и попыталась продолжить, но я упрямо повторила:

– Это важно. Я хочу знать, что будет с тобой?

Леди Элизабет впервые отвела взгляд, избегая ответа.

– Он убьёт тебя, – не вопрос – утверждение. Мой голос перестал дрожать и ломаться. На меня навалилось неестественное спокойствие, будто и не я мгновение назад тряслась от страха.

– Милая, разве это важно? – матушка нежно коснулась дрожащими пальцами моей щеки и улыбнулась. – Я люблю тебя, дорогая, и не позволю ему сломать твою жизнь.

Я отвернулась и поднялась на ноги, впервые в своей жизни принимая самостоятельное решение. Решение, которое, возможно, убьёт меня, но…

– Я тоже люблю тебя, мама, – прошептала тихо, и, пока спасительное безразличие текло по венам, бросилась к двери, опережая крик матери.

На пороге стоял довольный отец, и мне вдруг показалось, что он знал, о чём мама только что говорила мне, и, что куда страшнее, он предвидел, как я поступлю.

– Готова? – гадкая улыбка коснулась губ, и я вдруг подумала, что лучше бы он вовсе никогда не улыбался. Или лучше бы я никогда не видела этой улыбки.

Я не ответила. Расправила плечи и шагнула вперёд.

– Вот и умница, – он больно сжал мою руку чуть выше локтя. – Алан, проводи её.

Я выдержала и его прикосновение, и взгляд, и тычок от брата. Я выдержу всё ради той, что подарила мне тепло и любовь, счастливое детство и беззаботную юность. Она подготовила меня ко всему, и пусть я этого раньше не понимала, но сейчас оценила сполна.