Наоборотный мир

Глава II Контора

С диким грохотом в комнате Густы взорвался фейерверк. Она вскочила, озираясь. Поняла, что всё в порядке, и села обратно на кровать. Потом хлопнула себя по лбу – Нилай! И, спотыкаясь о тапочки, скользя по ступеням, полетела вниз.

Накануне она проводила маму и – на носилках – бледного, без сознания папу до машины скорой помощи. Почувствовала на плечах бетонную тяжесть усталости, голова отказывалась понимать что-либо, пришлось просить Нилая отложить разговор до утра. Густа забрала с крыльца забытую книгу, заперла дверь. Почти на автомате принесла Нилаю одеяло в гостиную, показала, где чайник, и завалилась спать.

Подъём в два часа дня и постанывающий в углу кухни молодой человек – отличное начало самостоятельной жизни. Нилай был весь в ожогах, рядом развороченная кофемашина и полупустая бутылка воды.

– Капец! Ты что, налил туда газировки?!

– Я не знал, где ещё взять воду! А теперь мои руки и шея… посмотри!

Кожа Нилая пылала, как будто его отхлестали крапивой.

– Ну ты даёшь! Ты кофемашину никогда не видел?

– Нет. И больше в жизни не подойду к этой адской штуковине.

– А прочитать инструкцию?

– Ну вот тут картинки… вроде понятно.

– Вроде… Сейчас, потерпи, достану аптечку.

Через полчаса Густа и Нилай, оба в жирных ошмётках противоожоговой мази, пили чай.

– Если ты вздумал стесняться, – сказала Густа, – останешься голодным. У меня нет сил тебя заставлять. Ешь, пожалуйста.

Нилай вздохнул и взялся за пятый бутерброд с сыром и огурцом. После четвёртого он было засмущался. Для такого худого человека он поразительно много ел. И, прожевав кусок, чуть не подавился, потому что начал интересоваться, как дела у отца Густы.

– Мама прислала сообщение: у папы стабильно тяжёлое состояние. Уверяет, что очень стабильное и дальше будет только лучше. Всё ещё разговаривает со мной как с ребёнком. Думает, если приукрасить правду, станет легче. Всё равно что намотать бинт на гирю, которая проломит тебе голову. Или сердце.

– Или сердце, – задумчиво повторил Нилай. – Надо сказать бабушке, где я. На работе искать не будут, у меня выходной начался.

– А…

– Родителей нет. У меня только бабушка.

– Прости, пожалуйста.

Нилай улыбнулся.

– Есть телефон?

Густа протянула мобильник.

– Нет, нужен такой, настоящий. Как у нас.

Нилай задвигал руками в воздухе, изображая что-то размером с кокос. Девушка фыркнула.

– У папы в ящиках я видела старинный. Такой, что ли? Но он давно не работает.

– Не работает, – снова повторил Нилай. – Неси!

Густа спорить не стала. Попросила его дёрнуть шнурок под потолком второго этажа, после чего парня чуть не прибила раскладная лестница. По скрипучим ступеням забралась на чердак. Гость последовал за ней.

– Как же ты знаешь, что такое телефон, а про кофемашину и автомобили нет? – спросила Густа, разгребая хлам.

– У нас их нет. В Чикташе некуда ездить на авто-мо-биле. И кофе у нас не пьют. Но мне про него рассказывали на работе. Хотелось попробовать.

– У вас где? Ой! – Густа отдёрнула руку. – Вечно мама начнёт вязать и бросит спицы где попало…

– Чикташ – это мой город.

– А он на каком слое мира? На нашем?

– Нигде и везде одновременно. Чикташ – это маковка мира. Лучший город, и там не бывает зимы. Я в Дорожной Службе Междумирья только узнал, что такое зима, у-у-у!

– О, нашла! – Густа села на старый скрипящий стул и вытащила из-под груды папок шнур-пружину древнего, по её меркам, телефонного аппарата. А затем и сам телефон.

– Ты правда заставишь его звонить?

Нилай кивнул и взял телефон.

Рукавом стёр с корпуса пыль и прижал к уху трубку. Густа с интересом следила за ним, время от времени бросая взгляд на болтающийся кончик телефонного провода.

Нилай на секунду прикрыл глаза, пробормотал что-то, вспоминая, и стал уверенно крутить диск.

Би-и-и-им! – эхом разнёсся по чердаку гудок.

Густа вздрогнула. Снова посмотрела на лежащий на полу провод, присоединённый только к корпусу телефона. В глазах Нилая заплясали чёртики. Густа попыталась прикинуть: сошла она с ума или нет? Как эта технология может работать?

– Да? – глубокий, грудной голос будто обнял Густу пуховым одеялом.

– Бабушка, это я. Я у Матиуша, буду поздно. Как ты?

– Переоделся бы хоть. Кушал?

– Да, баушк. Ты в порядке?

– Ещё в каком. Собираюсь на рынок за зеленью, буду сбивать цену этой противной Лоре, – рассмеялась пожилая женщина на том конце провода и многозначительно добавила: – Матиушу привет.

Нилай положил трубку и усмехнулся:

– Ни слову не поверила.

– А почему ничего не спросила? – удивилась Густа.

– Вообще-то я взрослый, мне семнадцать – улыбнулся Нилай.

– Пф! А мне четырнадцать, тоже не ребёнок. Пошли вниз, надоело пылью дышать.

Нилай притормозил у старых санок:

– Здесь должна быть перекидная ручка.

– Ага. Я её во втором классе сломала. Космолёт строила. Пойдём! Тут столько хлама, начнёшь перебирать – не закончишь.

Густа сходила в душ, переоделась и отправила в ванную Нилая, вручив ему папины футболку и штаны. Он поморщился:

– Я в них утону.

– Потерпишь, пока я эту твою хламиду в стирку брошу. Без стиралки мы пятна мази с неё не ототрём.

Нилай хмуро принялся доставать из карманов комбинезона разнообразные предметы, среди которых странно выделялся мобильник. Густа прищурилась, модель та же, что у неё.

– Так у вас есть мобильная связь?

Нилай не понял её, проследил за направлением взгляда:

– Эту штуку вчера Джим нашёл. Кто-то из ваших потерял.

Густа кивнула:

– Проверим позже, я в местную группу напишу.

Дела по хозяйству заняли добрых два часа. Густа сновала мимо сидевшего у телевизора Нилая, время от времени отвечая на его неожиданные вопросы: «Зачем девушки рисуют ненастоящие брови? Что за столбы всюду понатыканы? А что такое биржа?»

Всё это время Нилай ждал. И когда наверху затрезвонил телефон, резво вскочил и побежал на чердак. Спустился минут через пять взбудораженный. Аппарат притащил с собой и поставил на журнальный столик в гостиной. Торчащий провод смотал, положил рядом.

– Это Матиуш, мой друг. Умный, зараза. Значит, видел бабушку. Меня не выдал. Но ведь высчитал, где я, хитрюга. Этому учат в школе Междумирья, – ответил он на немой вопрос Густы, – работа с пространством и расчёт местонахождения объектов – один из основных предметов. Но главное не это. Матиуш узнал, что инайя на твоём слое, Густа. Она где-то рядом. Значит, Наоборотный мир снова откроется в этом году. Мы встретим её у двери, – объявил Нилай новой подруге, когда они сели в гостиной пить чай и готовить план.

– У двери? – Густа уже привыкла переспрашивать.

– Смотри, – Нилай начал чертить на листе принтерной бумаги схему, похожую на луковицу, – это наш мир. Вот его слои: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Вот тут, на самой маковке, Чикташ. Мы сейчас здесь. – Нилай ткнул ручкой на внешний край луковицы: – Ваш слой самый молодой. У вас местами такое встречается, что ой-ой-ой, как Командор говорит.

– Кто говорит? – Густа взялась довязать за мамой носок, это её успокаивало.

– Начальник ДСМ, потом расскажу. Так вот, между слоями есть проходы – двери. Их открывают специальные ключи, а, чтобы контролировать эти ключи, на каждом слое существует контора Дорожной и Почтовой Службы Междумирья. Двери и ключи – это, конечно, условность. Способ восприятия энергетических тонкостей человеком. Но выглядят они как обычные двери и ключи, так что неважно. Инайи тоже с их помощью переходят из слоя в слой, только им отмычки, как простым смертным, не нужны. По крайней мере там, где живут люди. Есть ещё миф о восьмом радужном ключе, который ко всему подходит, но мы сейчас не о сказках говорим.

– Интересно. И много народу между слоями шастает?

– Наши сотрудники. Странники и проводники. У них кровь семицветная. У меня, кстати, тоже. Это редко бывает, нечто вроде дара легко шастать, как ты выразилась, по слоям. До двух-трёх лет кровь обычная, а потом нет. Таких, как я, называют ильгизарами, но в ДСМ это особых преимуществ не даёт. Если ты на службе, всё как у всех: без приглашения далеко не пройти и обязанности те же.

– Да ты гонишь! – не удержалась Густа. – Какая кровь?

– Кого гоню? – не понял Нилай. – Ну, не зелёная, не оранжевая, не красная, как на других слоях мира. Семицветная. Один ребёнок на сто тысяч с такой рождается. – Нилай проследил за взглядом Густы, которая уставилась на ножичек для бумаги: – Э-э, даже не думай. Мы должны найти контору, взять ключ, без него дверь не найти, и встретить инайю раньше, чем она покинет ваш слой. Шансы найти её в другом почти нулевые.

– А инайи вообще кому-нибудь помогали?

– Конечно, – серьёзно кивнул Нилай, – хоть и добрыми их не назовёшь. Они такие… никакие. Без эмоций и даже без голоса. В первый раз это пугает. Да и немногим везёт с ними встретиться, честно говоря.

Густа спрятала нос в вязание, чтобы скрыть подступившие слёзы. Нилай сделал вид, что ничего не заметил.

– Если всё получится, к ночи будешь дома.

– Откуда ты знаешь?

– Инайи никогда не проводят на слоях много времени, их место в поднебесном пещерном городе. Там гора у них такая, верхушкой уходит за пределы мира, отсюда и название. Наша задача – не опоздать. Ждать вряд ли придётся.

Густа радостно кивнула.

– Но рюкзак всё равно собери. А лучше два. Нас так учили в школе ДСМ: выдвигаясь на службу, бери с собой всё, даже зонтик. Еду, воду, фонарики… У вас же наверняка есть фонарики. И я многозадачный тул возьму.

Густа с сомнением посмотрела на прислонённую к стене штуковину на длинной ручке. Поднять её она не смогла, зато Нилай вертел как пушинку. Дело в магии, решила девушка, глядя на его тощие руки.

– Чтобы встретить инайю, нужна дверь. Чтобы найти дверь – ключ. А его можно получить только в конторе ДСМ. Они всегда на новом месте. Место можно рассчитать, я займусь этим, а ты собирайся.

Густа побежала наверх, достала с антресолей походные рюкзаки. Они назывались походные, но на самом деле были ненамного больше её школьной сумки. Зато у них имелась куча полезных кармашков и креплений. Девушка погладила мизинцем папину перчатку, выпавшую из шкафа, потом решительно закинула её обратно и критически оглядела вещи вокруг.

– Две пенки, тёплые носки, смена белья, – бормотала Густа, – фонарик, батарейки, зарядка для телефона, деньги на всякий случай, пачка влажных салфеток, мыло.

Спустившись с отяжелевшими рюкзаками вниз, она направилась на кухню мимо погружённого в работу Нилая: он что-то чертил на листе бумаги, бормоча под нос непонятные термины.

Соль, бумажные салфетки, вода, бутерброды, пастилки, упаковка орехов были отправлены в недра рюкзаков, после чего Густа принесла из сушилки одежду Нилая. Сама она решила облачиться в джинсовый костюм с капюшоном и старые, но крепкие кеды. Они приносили ей удачу.

Когда Нилай наконец поднял голову от чертежей, на кухне раздался противный требовательный писк.

– Что это? – поморщился парень.

– Микроволновка. Разогрела обед из супермаркета. Идти долго, надо подкрепиться.

– Да. – Нилай потёр чернильными пальцами переносицу. – Хорошо, что ближайший вход в контору вообще здесь. В вашей местности. Но пешком туда далековато.

Густа засела в онлайн-картах и вынесла вердикт:

– Поедем на электричке деньги у меня есть, билеты сейчас куплю в приложении. Только вот на тебя в твоей хламиде будут таращиться.

– Пусть. Это самая удобная одежда. Тем более в ней можно хранить вещи.

Нилай переоделся в ванной, вернулся к Густе и опустил многозадачный тул в боковой карман штанов, где инструмент исчез, как в бездне. Густа молча показала большой палец. Нилай подумал и положил найденный на пустыре мобильник рядом с многозадачным тулом.

Всё складывалось неплохо, и настроение у ребят было бодрое. Пока они не столкнулись на пороге с Риммой Валерьевной. Джим радостно бросился к старому знакомому. Нилай смущённо потрепал пса по загривку, притворяясь, что впервые видит его. Джим возмущённо фыркнул и лизнул парня в щёку.

– Да ты сегодня разошёлся! – удивилась Римма Валерьевна. – Так себя вести с незнакомыми людьми!

– Это мой двоюродный брат Женя, он приехал, чтобы пожить здесь, пока мама не вернётся. – Густа ляпнула первое, что пришло в голову.

Пока девушка лихорадочно соображала, как скоро мама узнает о нелепом обмане и примчится домой, Римма Валерьевна её обнадежила:

– Мой сотовый снова забарахлил, и я сдала его в ремонт. Обещали скоро починить. Но пока что с твоей мамой нам придётся держать связь через тебя. Вы куда-то собрались?

– Я покажу Ни… Жене город. К вечеру вернёмся.

– Хорошо, милая, жду вас на ужин. А там решим, где лучше ночевать, у меня или у вас. Правда, дополнительной спальни в моём доме нет.

Руководитель театрального кружка из школы Густы, безусловно, устроил бы овации девушке, заверившей старушку, что она ничуть не боится без мамы, тем более в компании Жени. Жени, сына тёти Дианы, помните, она к нам приезжала, и мы будем видеться каждый день и на ужин обязательно придём, я всё передам маме, спасибо вам за заботу огромное!

– А ты молодец, не растерялась! Только к ужину мы никак не успеем. – восхитился Нилай, когда они шли на вокзал пятью минутами позже. – Сколько нам добираться до места, которое я тебе показал?

Густа прикинула маршрут, вспомнила, как ездила туда со школьной экскурсией:

– Если успеем на электричку, то час максимум.

Двадцать минут спустя нужный пригородный поезд встретил их шипением раздвигающихся дверей. Нилай то и дело сверялся со своими заметками, потом отвлекался на виды из окна и засыпал Густу вопросами, потом начинал что-то чертить на коленке и так по кругу. В конце концов девушка не выдержала, открыла Нилаю поисковик в браузере и велела читать самому.

– Буквы чужие! Дай лучше алфавит выучу. Нет, я не профессор, у нас своя система в ДСМ. Как у разведчиков.

Друзья сошли на станции в тихой сельской местности в сумерках.

– Отлично, – почему-то прошептал Нилай, – в контору попасть можно только после заката. Идём, нам на север.

Густа думала, что они направятся в лес, но вместо этого Нилай повёл её к старым домам на краю небольшой деревушки. У последнего здания, окна которого были забраны решётками (за ними виднелся серый от пыли тюль), Нилай свернул к крыльцу.

– Это же частная собственность, – одёрнула его Густа.

– Он заброшен.

И действительно, об этом говорило всё: запущенный палисадник, ступеньки с проросшими сквозь щели стрелками одуванчиков, пыльная дверная ручка. Густу прошил страх. Ей показалось, что изнутри за ней кто-то наблюдает.

– Мы должны туда войти? – поёжилась она.

– Сейчас там ничего нет, одна рухлядь. Идём! Садись, я научу тебя.

Густа с интересом села рядом с Нилаем на покосившуюся скамейку. Неужели её будут учить магии?

– Первым делом тебе нужно проснуться.

– Эм…

– Ну, отключить автомат. Закрой глаза и скажи, какого цвета крыша у этого дома и сколько ступенек у крыльца. Ну?

– Так нечестно, – заспорила Густа, – я не запомнила.

– Вот именно. А теперь открой глаза и проснись. Увидь, что происходит.

Странное чувство пробрало Густу, как будто её резко выдернули из одного кадра киноленты и поместили в другой. С виду всё осталось прежним, но ощущения изменились. С глаз словно упала пелена. Кусты и трава даже в сумерках показались зеленее, воздух чище и яснее, звуки громче. Где-то вдалеке стучал непонятный прибор: шуркх-шуркх-шуркх.

– Молодец. Когда это делаешь, начинаешь чувствовать слои мира, как страницы книги, и можно перешагнуть туда, куда нужно. А теперь давай руку и пошли.

Нилай повёл её к двери. С мягким щелчком круглая ручка повернулась в нескольких сантиметрах от его пальцев. Постояв на крыльце пару секунд, друзья вошли внутрь.

Густа оглохла и ослепла на добрых полминуты: шум, хохот и гам конторы Дорожной Службы Междумирья обрушились на неё со всех сторон. Одноэтажным коттедж был только внешне, внутри же вниз и вверх убегали лестницы и переходы. По круглому, отделанному мрамором холлу, в котором оказались Густа и Нилай, сновали сотрудники и визитёры. Увидев одного из них, девушка покрепче вцепилась в руку друга: мимо важно прошла, пружинисто переступая на плавниках, огромная щука в цилиндре и пенсне. Следом проскакала стайка крохотных одноногих мальчишек.

– Чем могу вам помочь? – Густа и Нилай не сразу заметили девушку за узкой конторкой.

Густа изо всех сил старалась не смотреть на мощный рыбий хвост, торчащий вместо ног из-под строгой офисной юбки.

– Я Нилай, из транспортного отдела. Мне нужна Карла.

Дежурная с трудом скрыла любопытство и приветливо улыбнулась молодому человеку. Густа фыркнула.

– Карла – моя старая подруга, телефонистка ДСМ, – шепнул Нилай Густе, когда они шли по длинному извилистому коридору.

Девушка вертела головой, но Нилай настойчиво увлекал её вперёд, пока не завёл в нужный кабинет.

– Привет, Карла!

– Ой, – невежливо открыла рот Густа, когда они вошли внутрь.

Нилай забыл предупредить её, что Карла – это гигантская жаба с густо напомаженными губами и в блузке с рюшами. Продолжая с бешеной скоростью набирать текст на печатной машинке – шуркх-шуркх-шуркх, – Карла рассмеялась приятным грудным смехом.

– Новенькая?

– Подруга. Нам нужен ключ. Дело важное.

Пока Нилай и Карла шептались в уголке, Густа с интересом рассматривала пристанище телефонистки. На стене висела карта мира в форме луковицы, на узком подоконнике покачивал листьями чахлый цветок. Рядом с печатной машинкой тускло поблёскивал большой телефонный аппарат.

– Подними, послушай, милочка, – дружески бросила жаба.

Густа подняла тяжёлую трубку и приложила к уху. В тот же миг комната словно раздвинулась вширь, вверх и вниз. На девушку дохнуло космической пустотой, и она спешно бухнула трубку на место. Нилай и Карла рассмеялись. Густа дерзко показала им язык, скорчив гримасу.

А потом Карла налила гостям чаю (чтобы получить ключ, нужно было дождаться, когда солнце скроется за горизонтом), и он оказался таким крепким, что Густа только из вежливости макала в него ложечку. Старые друзья болтали, она слушала.

– Ну вот она мне и рассказывает про бывшего, говорит, его жена – такая жаба! – хохотала Карла.

– А она знает, что ты… тоже? – давился от смеха Нилай.

– Она думает, что я из Сиэтла! Нам приходится работать с местными службами, – объяснила Карла девушке и вдруг резко изменилась в лице и рявкнула: – А ну стоять!

Густа выпрямилась в струнку, но оказалось, обращались не к ней. Мимо на цыпочках, рассыпая корешками землю, крался цветок с подоконника.

– Говорили мне, не заводи бегунию, сбежит, – вздохнула Карла, – но жалко было малыша, его у мусорных баков оставили в Чикташе.

Водрузив растение на место, Карла вытряхнула грунт из перепонок и приняла серьёзный вид.

– Ключи у меня. Ну как у меня… Коробки от них тут стоят. Всё равно ключ сам решает, явиться просящему или нет. Кто их магию разберёт, если она древнее поднебесного пещерного города? Вот вам талон, – жаба скрипнула рычажками небольшого аппарата на стене, – берегитесь белых кошек. Они хранят ключи и возвращают их на место. Вы получите свой по закону, но всё-таки будьте настороже, белые кошки никому не подчиняются. Точнее, кое-кому напрямую.

В углу кабинета притаилась незаметная дверь, за которой тянулись стеллажи с папками, рулонами и свёртками. Пыльная серая коробочка упала с полки прямо Густе в руки. Дрожащими пальцами она взялась за крышку, но та долго не поддавалась. Нилай и Карла нависли с двух сторон, Густа пыхтела, и, наконец, их взору открылся ярко-оранжевый каменный ключ на бархатной подложке. Он будто полыхал изнутри. Густа осторожно погладила ручку, и ключ неожиданно взорвался громким стрёкотом. Девушка быстро спрятала его в карман, к Луше.

Карла выпучила и без того огромные глаза.

– Дверь близко, ключ её чувствует. Торопитесь. Удачи тебе, милая! – Жаба погладила Густу по спине и скрылась в кабинете.

– Сюда! – Нилай шагнул в тёмный угол за полками, к узкой чёрной дверце.

Густа и Нилай вышли и оказались в незнакомом лесу. Контора с её шумом будто растворилась воздухе. Кругом были непонятные сумерки и Густа вспомнила, что читала где-то о белых ночах.

Ключ стрекотал и вибрировал то громче, то тише, пока друзья меняли направление движения. Кеды промокли, рюкзак тяжелел с каждой минутой. Только Густа хотела сказать, что больше не может идти, как Нилай застыл.

Они стояли на небольшой поляне. А перед ними висела в воздухе резная деревянная дверь. Края её чуть вихрились, в замочную скважину пробивался луч солнца. Не отводя от неё взгляда, Нилай сел по-турецки прямо на траву.

– Успели, – выдохнул он, и вся усталость Густы растворилась в мятной прохладе тёплой южной ночи.

Прошло полчаса. Густа всё так же нервно озиралась в ожидании инайи. Нилай же безмятежно улыбался, глядя на дверь. Странный синий отблеск на его лице заставил девушку повернуть голову. К ним плыло большое голубовато-белое пятно, лучи его плясали на дрожащих листьях и на траве.

Густа почувствовала, как страх вонзился в правую лопатку и пополз к горлу. Сердце стучало где-то у ключиц.

В облаке света угадывался женский силуэт, вокруг которого мельтешили белые тени. Скоро они заполнили поляну, и Густа поняла, что это кошки. Белоснежные кошки с умными, почти человеческими глазами. Они смотрели в упор и мурлыкали без пауз, на одной ноте, отчего воздух вокруг вибрировал.

Нилай вскочил. Ведунья не удивилась встрече и остановилась напротив. Свет вокруг инайи угас, а ноги опустились в траву. У неё были седые волосы, а глаза, один голубой, другой зелёный, остановились на Густе, та шумно втянула воздух ртом. Застыла и не могла пошевелиться.

Голос Нилая дрожал, когда он сказал на незнакомом языке:

– Аг зык мазря карак, ыхата алу.

Инайя, которую теперь можно было принять за обычного человека, жестом отстранила парня и взяла Густу за руку. Девушке показалось, что ладонь её овевает тёплый ветерок.

«Смотри мне в глаза», – услышала голос в голове Густа. И не смогла ослушаться. Не меньше минуты инайя изучала что-то видимое ей одной и мягко улыбалась.

Вдруг уголки её губ опустились, взор стал стальным.

«Нарушен! Закон!»

Инайя резко выпустила руку Густы, отлетела назад и повисла в воздухе, зло глядя на девушку. Её лицо исказилось от гнева.

«Он не должен жить там, где живёт! Наказание ждёт! Наказание одно. Одно!»

– Кто? – едва шевелила языком Густа. – Папа? Но он ничего плохого не делал, клянусь вам! – Подбородок её задрожал. – Нет-нет-нет, он не должен умереть! Он ничего плохого не сделал!

«Он изменил свой слой. Таков закон».

Инайя обернулась к Нилаю, пристально посмотрела на него, потом сдулась, как шарик, и сразу оказалась около двери. Только сейчас Густа разглядела на её шее цепочку кристаллов. Инайя скользнула в дверь и исчезла.

– Ну! Уж! Нет! – с внезапно проснувшейся злобой, захлёбываясь слезами, Густа рванула к закрывшейся двери.

Её контуры таяли в воздухе, но девушка успела дрожащими пальцами достать из кармана ключ и вставить в скважину.

Не раздумывая, Густа прыгнула на другую сторону и впервые покинула слой мира, на котором родилась.