Наивный Робинзон v. 2.0

Глава 1

Шлепали на почтовом судне, носившем гордое имя «Эос» вдоль берегов четыре дня. Честно сказать раньше я представлял подобные суда как нечто скоростное, юркое и маленькое. Этот же, как бы его помягче назвать: «утюг» с вместительным трюмом, двигался со скоростью пешехода. Несмотря на то, что море было спокойным, болтало его так, что мне, несмотря на крепкий желудок, пару раз пришлось повисеть над бортом.

«Интересно, кому пришло в голову назвать его именем богини утренней зари?» — подумал я.

Капитана Джабари я об этом конечно спрашивать не стал, всем известно, что ругать корабль в присутствии его капитана, лучший способ с ним поссориться. Капитан весь путь травил мне разные байки. Я его хорошо понимаю, однообразие неоднократно пройденного пути, вокруг одни знакомые лица. Умереть можно от скуки. А тут свеженький пассажир! Я же слушал даже откровенную чушь с повышенным вниманием. В каждой байке есть доля правды. Если отбросить все преувеличения, то капитан оказался просто кладезем информации. Оказывается Руис не просто пограничное поселение, он еще является дежурной целью альбионцев.

— Дежурная цель, это как? — спросил я, с немалым таким удивлением.

— Этот термин я сам придумал! — ответил Джабари. — Дело обстоит так, что ближайший к Руису альбионский город Парма, находится от него примерно в неделе пути. Вице-королю Альбиона периодически попадает вожжа под хвост. Он требует от своих подчиненных всячески вредить соседям. А так как мягкостью нрава он прямо скажем, не отличается, возражать ему никто не смеет.

— А кто у нас ближайший сосед? — риторически спросил капитан, после чего расхохотался и хлопнул меня по плечу. — Приказ, конечно дело хорошее, но какие возможности у градоначальника Пармы навредить нашей колонии? Да почти никаких. Эскадры у него нет, на лодках посылать десант не разумно. Да и кого пошлешь-то, гарнизонных солдат? А кто будет защищать город, если с моря нагрянут пираты? Единственная возможность, это направить свой почтовый корабль «Звезду запада». Бухта у Руиса мелководная, «Звезда» в нее даже в прилив войти не сможет. Вот и получается! Дежурно приплыли! Дежурно дали пару залпов! Конечно, никуда не попали, поселенцы тоже не будь дураками, форт подальше от океана поставили.

— Получается их можно не опасаться?

— Не скажи, несколько раз они смогли захватить рыбацкие лодки. Рыбачки в Руисе не только рыбу поблизости от берегов ловили, многие ходили на отмели за жемчугом.

— Послушай Джабари, а как ты думаешь, куда пропали старые переселенцы?

— Вот на это я тебе ответить не смогу. Думаю, что они сами ушли, сильно чего-то испугались, причем времени на сборы у них совсем не было, скарб-то весь на месте. Но тут есть нестыковка! Если бы мне потребовалось срочно убегать, я бы первым делом рванул к лодкам. А все их лодки на месте! А солдаты? Я их десятника хорошо знал. Он бы ни за что форт не бросил.

— Мне комендант рассказывал про сонную траву в колодце. Может их туземцы усыпили и утащили?

— Ага! И бросили все железо. Ты хоть представляешь, какая ценность для туземцев железный котел? Мой тебе совет: как устроишься, попробуй с местным племенем торговлю наладить. Может быть, от них что-нибудь узнаешь. Туземцы рядом с Руисом не живут, охота плохая.

— И где я их искать буду?

— Сами рано или поздно появятся! Узнают, что в Руисе новые люди поселились и придут посмотреть. Со старыми переселенцами они сильно не ладили, те у них женщин воровали. Здесь, видишь ли, какое дело, увел женщину, пошли старикам подарки, соблюди обычай. Старики покричат, воины копьями потрясут. Но если достойно себя поведешь, простят. Родственником им станешь, в родню копьями тыкать не принято! — капитан, вспомнив что-то приятное, хохотнул. — Каторжники решили, что им все сойдет с рук, но не тут-то было, не успели оглянуться, как пять человек потеряли, отравленный дротик в спину неприятная штука. Ты главное на метки смотри!

— На какие метки?

— Туземцы всегда сначала затес на деревьях делают или подходящую палку в землю втыкают, на них рисунок изображают, если например, торговать хотят, свой товар рисуют. А если война, лицо страшное или просто в затес стрелу втыкают.

— А если женщину купить? — ради интереса спросил я.

— Вот что ты с ней делать собираешься, то и рисуй! — Джабари закатился от хохота.

— Вижу Руис! — заорал с мачты матрос.

«Вот и приплыли!» — подумал я.

Наша «Эос» насколько была не приспособлена к хождению по морю, настолько же была хороша в причаливании к диким берегам. Спокойно прошлепав по мелководью, она практически вылезла носом на пляж.

— Не бойся! — похлопал меня по плечу капитан. — Моя ласточка, он ласково погладил перила мостика, хоть и выглядит неказисто, но в таких делах ей равных во всей Либерии не найдешь. Думаешь, мы на мель сели?

— Вам виднее, вы капитан! — развел я руками.

— Правильно мыслишь, думаешь, почему нас в море болтает? Да тут все просто, днище у корабля на носу необычной формы, мы такие фокусы хоть десять раз на дню показывать можем. Разгрузимся, вывезем якорь на шлюпке и спокойно вытянем корабль на глубину.

— Накладок не бывает? — поинтересовался я.

— Как же без этого. Тогда ждем максимального прилива и повторяем процедуру.

Без всякого перехода капитан заорал на столпившихся матросов:

— Вам заняться нечем бездельники! Быстро поставили кран-рею и занялись разгрузкой. К вечеру мы должны отойти от берега!

Засуетившиеся матросы привязали к мачте здоровый брус, соорудив подобие подъемного крана, подняли крышки трюма и при помощи грузчиков начали извлекать на палубу груз.

— Капитан! — обратился я к Джабари. — Пожалуй, я вместе с солдатами сойду на берег, от меня все равно здесь пользы не будет, только место занимаю. Оставлю вам своих помощников, пусть проконтролируют ход выгрузки.

Дождавшись согласного кивка капитана, я закричал:

— Десятник! Высаживай своих людей!

После четырехдневной болтанки пройтись по берегу было удовольствием. Оставив на берегу на всякий случай десяток солдат во главе с десятником, с остальными пошел в Руис, который располагался в полукилометре от берега. Дорога за прошедший с момента пропажи людей год заросла травой, но была неплохо видна. Решил начать осмотр Руиса с форта, дома были расположены дальше. Поглядев на форт близи, я мягко сказать, пришел в степень крайнего недоумения. Да что там: «Я обалдел!»

Представьте себе большую плетеную корзину квадратной формы, со сторонами длиной каждая в десять метров. Каждая стенка высотой около двух с половиной метров.

«К этому кузовку, да крышечку! — подумал я. — Да за грибочками сходить! Правда грибов в лесу я не найду, потому что их уже сожрал тот, кто назвал «ЭТО» фортом! Причем поделился грибочками с тем, кто «ЭТО» строил!»

Неизвестные строители, не мудрствуя лукаво, вкопали по периметру двойной ряд столбов, к столбам привязали жерди, пространство между стенками засыпали землей, благо брали ее тут же из неглубокого рва. Хорошо, что ума хватило переплести жерди ветками колючего кустарника, а то никакой лестницы не надо, для того, что бы наверх влезть. Апофеозом этого грандиозного сооружения служили пятиметровая покосившаяся вышка и наполовину наполненный зловонной жижей ров.

«Только заразы нам здесь для полного счастья не хватало!» — подумал я.

Обойдя вокруг этого убожества, я нашел ворота. Обожравшиеся грибов строители и тут не подкачали! Ворота представляли собой деревянный настил, который в открытом положении: служил подъемным мостом через ров, а в закрытом: естественно воротами. Поднимали это чудо фортификационной мысли, при помощи двух толстенных канатов, от которых остались полусгнившие огрызки.

Пройдя во двор форта, увидел, что вдоль стен сплошным рядом идут различные постройки, крыши которых одновременно служили помостом для обороняющегося гарнизона.

«А где жилье алькада? — заинтересовался я. — Похоже, вон та избушка, из крыши которой торчит вышка. Все же единственное здесь полностью деревянное строение с нормальной дверью».

Послав солдат осматривать строения, зашел в избушку. Я не ошибся, внутри была одна довольно уютная, хотя и сильно запущенная комната. Немного украшенной резьбой мебели, шкафчики, полочки. Все пустое.

«Ладно, для жилья сгодиться, порядок наведем»- подумал я.

Выйдя во двор, созвал солдат, которые тоже ничего не нашли. Единственно указали мне на одну из пристроек, где раньше была казарма. Располагавшийся под стенами форта поселок то же ничем не порадовал. Пять больших домов построенных по принципу стен форта, только стены конечно тоньше, были в полном запустении, крыши нуждались в ремонте. Циновки, покрывавшие пол и гамаки подгнили. Если не принимать во внимание материал построек, строили с размахом, каждый из домов был рассчитан человек на пятьдесят.

На первое время сойдет, все людям не на улице ночевать, а там посмотрим. Сараи смотреть не стал, и так все было понятно. Вернувшись к месту высадки, нашел в сторонке место для лагеря, решил, что сегодня переночуем здесь. Десятнику отдал распоряжение подготовить к ночевке шалаши и позаботиться о приготовлении пищи. Солдатам не трудно, пускай о себе любимых позаботятся.

Глава 2

Новый день начался так себе. Поглядев на хмурые лица окружающих, разрешил перенести подъем на два часа. Хотя сам если честно, очень сильно хотел спать, все же день вчера выдался непростой, принялся изображать из себя товарища Сталина, который, как известно по легенде никогда не спал.

Что бы взбодрится, сам себя назначил в наряд по кухне и в караул. Солдат бывших в наряде отправил спать. Благо дрова были припасены еще вчера. Кашевар, сообразивший, что от зевающего помощника мало проку, напоил меня вином с какими-то бодрящими травками. Весь сон с меня как рукой сняло. Мысленно сделал в уме пометку, нужно узнать, что это за травки, чувствую, пить мне их придется часто.

Вдвоем с кашеваром наполнили водой котлы и разожгли огонь. Потом под его чутким руководством я принялся чистить разнообразные овощи, из которых узнал один только лук. Мясо кашевар мне не доверил, сказал, что солонина требует к себе особого отношения, легко испортить кулеш. Смотря на то, что он с ней делал, в это легко было поверить. Промывал ее в трех водах, натирал специями, в общем, только с бубном вокруг нее не плясал.

Закончил с овощами, и так как больше моя помощь была не нужна, прихватил ружье и отправился на обход территории лагеря. Все было в порядке, личный состав спал и сладко похрапывал.

Услышал в кустах выше по течению странные звуки, вроде бы в таких случаях по уставу положено вызывать старшего караула. Но так как старше меня никого не было, решил посмотреть сам, в чем там дело. Осторожно выглянул из кустов, увидел, что на берегу реки в воде, плещутся какие-то животные. Было их голов десять-двенадцать. Эти морские свинки-переростки, были размером с поросенка, они мирно паслись и на меня не обращали никакого внимания.

«Ага! — подумал я. — Травку щиплют, значит они травоядные. А раз свинки травоядные, то на них можно поохотиться. Солонина — солониной, но приварок к котлу, который сам идет в руки, нашему отряду не помешает».

Аккуратно опустившись на колено, я прицелился в голову самой крупной свинке и выстрелил. Зверушка, коротко взвизгнув, упала. Остальные, завизжали от страха и кинулись в кусты, причем по закону подлости прямо на меня. Первую я встретил ударом приклада по голове. Стая гигантских морских свинок просто сбила меня с ног, причем так удачно, что ружье улетело в кусты, а я упал в реку. Промокнув до нитки и измаравшись в грязи, с головы до ног, я с трудом вылез на берег.

«Да чтоб этим свиньям полдня икалось!» — подумал я.

У меня появились кровожадное желание устроить геноцид свинского населения. Правда это желание мгновенно пропало, так как я услышал громкие крики и выстрелы из нашего лагеря.

«Нападение!» — решил я, и прямо как тот лось, рванул сквозь кусты напролом.

В лагере творился сущий бедлам. Полуодетые солдаты с ружьями с криками носились по периметру лагеря. Грузчики в меру своих сил, так же активно принимали участие в веселье. Посреди лагеря неподвижными колоннами возвышались десятник и двое солдат.

Увидев меня, десятник спокойно, можно сказать с некоторой ленцой указал на меня рукой и скомандовал:

— Огонь!

Двое солдат стоявшие рядом с ним дисциплинированно вскинули мушкеты и выстрелили в меня. Время как будто замерло, казалось, я вижу, как курки медленно опускаются, высекая снопы искр. Вот в окружении клубов дыма из стволов показались пули. Что за бред?! Однако пули со шмелиным гудением пролетевшие рядом со мной, бредом явно не были.

— Немедленно прекратить! — заорал я, одновременно зарядив в челюсть солдату, который вознамерился проткнуть меня штыком. — Десятник! Что за бардак! Собрать людей в центре лагеря!

Продолжая орать и раздавать команды, я поднял за воротник упавшего солдата, и пинком отправил его в указанном направлении. Десятник сориентировался мгновенно. Щедро раздавая оплеухи, он начал сгонять людей в центр лагеря, при этом различия между своими подчиненными и грузчиками не делал. Примерно через пять минут я стоял перед строем и расспрашивал десятника.

— И что все это должно значить? — я обвел рукой лагерь.

— Осмелюсь доложить господин алькад! Лагерь был разбужен звуком выстрела. Солдаты поднялись по тревоге и предприняли меры к отражению нападения!

«Ты посмотри, как складно врет! — восхищенно подумал я. — Если этот бардак, который я наблюдал недавно, можно считать организацией обороны, то комендант форта не зря предупреждал меня о самых негодных к службе солдатах, которых отдадут в мой отряд».

— А зачем в меня стреляли?

— Осмелюсь доложить: не узнали! Вы господин алькад немного запачкались!

«Это еще мягко сказано! — подумал я, оглядев свою одежду, покрытую толстым слоем грязи и лесного мусора. — Да любой бомж с помойки по сравнению со мной является образцом аккуратности! Стоп! А с чего все началось? Почему я один отправился на разведку, покинул пост, затеял эту нелепую охоту, учитывая, что раньше я за грибами-то не ходил?»

— А ты дерябни еще кашеварова винца, вместе сходим! — заявило мне лиловое в зеленую крапинку существо, высовываясь из-за крайнего в строю солдата.

Брр… Я потряс головой и протер глаза. Существо исчезло.

— И пули на лету не только увидим, но и поймаем! — весело продолжило существо, высовываясь из-за другого солдата.

— Что за черт! Кашевара ко мне! — заорал я.

Мрачно рассматривая стоящего передо мной кашевара, я спросил:

— Что за вино с травками ты мне дал?

— Дык эта! — замялся и косноязычно начал рассказывать мне кашевар. — Намедни послал меня господин десятник к полковому лекарю, чтобы значит, лекарства на отряд получить. Ну… а там эта!

Он чуть ли не принялся ковырять сапогом землю.

— Да не тяни ты, рассказывай как есть! — вмешался в разговор десятник.

— Ну, я и говорю. Лекарь мне сказал: ничего не дам! Иди к главному интенданту, лекарства получишь, если он разрешит.

— И ты пошел? — спросил я.

— Дык эта! Служба! Как не пойти. — развел руками кашевар. — Господин Люций так обрадовался! Так обрадовался! Тут же мне бумагу выписал. Особливо для вас дал мне фляжку вина, сказал, что в ней настой листьев толи коки, толи куки. Говорил, если хочешь господину алькаду угодить, когда он устанет, налей ему для бодрости кружку, ему очень понравиться!

«Охренеть и не встать! — подумал я, — хорошо, что Люций во флягу яда не насыпал! Видно побоялся, что фляга до меня не дойдет и этот доблестный солдатик сам все вылакает».

Неожиданная смерть солдата, привлекла бы не нужное внимание в городе. А в Руисе врачей нет, определить отравление не кому. Но вот настой вина с кокаином, в случае некоторой удачи может привести к моей гибели. В сложный момент затуманенная голова могла бы сыграть со мной злую шутку. В принципе задумка Люция почти удалась.

«Если бы солдаты, стрелявшие в меня, не были столь косоруки. Я был бы уже мертв!» — подумал я.

Видя как мир вокруг меня, расцветает во все цвета радуги, я быстро отдал распоряжение десятнику:

— В лагере навести порядок, послать четверых солдат вверх по берегу реки, пусть принесут мою добычу и поищут в кустах мое ружье. Личный состав накормить. Выставить караул!

— Есть! — ответил десятник.

— Я пойду отсыпаться, до вечера меня не будить.

Выписывая кренделя и периодически зависая, я направился к своему шалашу под изумленными взглядами присутствующих. Лиловое существо вприпрыжку бежало рядом со мной.

— Флягу! Фляжечку не забудь забрать! — задорно верещало оно.

— Пошел к черту! Отстань от меня глюк! — невнятно пробормотал я.

Попытался пнуть его ногой. Лучше бы я этого не делал, так как не удержал равновесие и грохнулся на землю. Подняться я уже не смог. Под веселые крики существа, чьи-то руки подняли меня и куда-то понесли.

Глава 3

Проснулся под крики команд. Никак не мог понять: «Где я?». Дико болела голова, череп буквально раскалывался изнутри. Увидел на тумбочке рядом с кроватью кувшин, жадно попил из него. Вода мне немного помогла. Однако мысли оставались отрывочными. В глазах стояла какая-то муть. Сколько в таком состоянии находился не знаю. Через какое-то время мне стало немного легче.

В глазах прояснилось, и я увидел, что нахожусь внутри избушки форта. Я лежал на кровати полностью раздетый. Мои немудреные пожитки были развешаны по стенам и разложены по полкам. Снова напившись, решил с кровати не вставать, так как при любой попытке подняться, комната начинала кружиться перед глазами.

Примерно через два часа в комнату заглянул Гамилькар, увидев, что я пришел в сознание он обрадовался:

— Господин алькад наконец-то! Мы уже думали, что придется принимать переселенцев без вас!

— Сколько я был без сознания?

— Почти три дня, господин алькад! — Гамилькар с сожалением развел руками. — Мы уже не знали, что и думать.

Неудивительно, что я так плохо себя чувствую, провалятся в бессознательном состоянии три дня! Добрую услугу мне оказал Люций! Надеюсь, при случае сочтемся.

— Что произошло за это время?

— Пока вы были без сознания, я как ваш личный помощник, взял на себя руководство отрядом.

— Продолжай, — я ободряюще посмотрел на Гамилькара.

— За эти дни мы перенесли наше имущество в форт. Вас оставили здесь под присмотром караульных. Вы не думайте, за вами хорошо присматривали. — видно было, что Гамилькар испытывает смущение от того, что я пришел в себя, а рядом никого не было. — Просто последним несли пресс и нам понадобились все люди, как вы знаете он очень тяжелый. По окончании работ грузчиков отправили на «Эос». Навели порядок у вас и в казарме. Я с ребятами поселился в отдельной комнате. Солдаты под руководством десятника сейчас наводят порядок во дворе и скотных сараях. К вечеру обещали посмотреть, что с колодцем, не нуждается ли он в чистке. И самое главное караван кораблей уже прибыл!

— Как прибыл?! — я подскочил на кровати.

— Капитан «Эос» прислал матроса. Оказывается три часа назад они встали на внешнем рейде. Высаживаться будут завтра во время максимального прилива. Сейчас близко подойти к берегу, они не могут. Потихоньку начали перевозить на шлюпках припасы. Я отправил туда Гиарба и Нубийца, лишний присмотр не помешает. Сами понимаете, пока вы без сознания оставить форт я не могу.

— Вот что Гамилькар, ты молодец, все сделал правильно, но все же немедленно отправляйся следом за ними! Что шестнадцатилетний мальчишка и нубиец с именем Нубиец могут сказать адмиралу? Возьми верительные грамоты, требуй от ответственного за высадку офицера передачи припасов по описи с обязательным указанием порчи товара, если таковая имеется. Недостачу обязательно указывай! Надеюсь, ты не зря просиживал штаны в городском совете. Возьми пару солдат для представительства. Я на тебя надеюсь Гамилькар!

— Постараюсь вас не подвести! — Гамилькар встал и пошел к выходу, однако в дверях он замялся…

— Что у тебя еще? — я вопросительно посмотрел на него.

— Понимаете, господин алькад, я взял на себя смелость написать письма губернатору Манаги и господину Куно с описанием происшедшего. Также приложил копию опроса кашевара и свидетелей.

— Написал и написал, ничего страшного, сам понимаешь, главный интендант нам не по зубам, губернатор просто положит твои письма под сукно.

— Не все так просто господин алькад, мы всерьез думали, что вы уже не оправитесь. Поэтому вчера было произведено внеочередное судебное заседание совета поселение Руис. Обвиняемый Люций Аврелий Септем: заочно признан виновным в совершении попытки убийства должностного лица. В канцелярию губернатора Манаги была направлена копия приговора и «разбойничий» розыскной лист на данного преступника, с целью его задержания и доставки в поселение Руис, для приведения приговора в исполнение.

— Да вы с ума сошли! Вы понимаете, что губернатор такую ответственность на себя брать не будет, а значит, на нас повалятся все шишки в этом лесу! Где эти документы, как вы смогли их отправить?

— На «Эос», она отчалила час назад. Матросы с «Эос» в курсе происшедшего, всем рот заткнуть не удастся. Губернатор не сможет игнорировать розыск отравителя. Возможно, он и не будет выдавать нам отравителя, но единственная возможность избежать этого, арестовать Люция и отправить его на суд сената. Я думаю, что он так и поступит, в любом случае Люций для нас представлять опасности больше не будет.

— Ладно, Гамилькар иди, мне надо подумать.

Когда Гамилькар вышел. Я, обхватил руками голову и упал на кровать

«Идиоты! Когда все это закончится? — подумал я. — Люций чуть было не отправил меня на тот свет, члены совета, исполненные самых благих побуждений, подкладывают мне огромную свинью. Причем и те и другие искренне уверены в своей правоте».

Какой-то я не правильный Робинзон, можно даже сказать: наивный. Если вспомнить Александра Селкирка, который послужил прообразом настоящего Робинзона, вот он вел себя правильно. Как только он понял, что у него практически нет шансов выбраться с острова: отстроил себе дом, завел огород, бегал по всему острову от испанцев, которые палили в него почем зря.

В общем, он изначально ничего хорошего от людей не ждал, мало того, что его бросили, хоть и за дело на необитаемом острове, но и те, кто изредка заплывал на остров, предпочитали общаться с ним при помощи мушкета. Если отбросить лишнее, никому не доверял, даже ходил с оглядкой. Правда года через два он начал слишком близко общаться со своими козами, которым предварительно ломал ноги, для того чтобы они не смогли от него убежать. И практически потерял дар речи и человеческий облик.

«Но мне-то до такой крайности было далеко! — подумал я. — Надо было действовать так, как изначально и планировал. Нет же, после прибытия бандитов и доставшейся добычи, словно с цепи сорвался. Накрутил сам себя и без оглядки кинулся с острова».

Спрятал бы лодку, переждал опасный период и стал потихоньку обживаться. А там глядишь и дождался бы подходящего случая, Селкирк ведь дождался! Мало того, что удачно прибился к каперам, сумел разбогатеть и вернуться домой. Умер он в нищете, но это уже его личные проблемы, нечего было вести разгульный образ жизни.

Ну а я? Чего сумел добиться я? По-прежнему веду себя как наивный ребенок! Потерял почти все свои деньги, за которые, между прочим, рисковал своей жизнью, легко представить, что это я лежу в той могилке, а не бандиты! Какие меры я предпринял, что бы их вернуть? А положение и власть, как я ими воспользовался? Может быть, упрочил свое положение? Нет же, в наряд по кухне себя назначил! К чему это привело прекрасно видно по моему состоянию. Представить себе губернатора чистящего для своих подчиненных овощи можешь? Нет? Так какого хрена подрываешь свой и так не великий авторитет! Причем перед солдатами, которые являются твоей единственной защитой от мятежников. Может ты создал себе команду из верных людей? И где она? Да ее просто нет, все люди, которых ты считаешь своими, такие же беглецы, как и ты! Они не думают о твоих интересах, впрочем, как и ты не думаешь о заботах подчиненных. Зачем тебе думать о них, если кроме неприятностей ты от них ничего не видел! Надо же осудили племянника сенатора! Да не его они осудили, а тебя! Нет! Ситуацию надо кардинально менять, заставить эту группу по сути чужих друг другу людей объединиться ради общих интересов.

Гамилькар у нас полон дурной инициативы, посадим его в канцелярию, пусть бумажки перебирает, от реальных дел буду пока держать его подальше. Поручим ему составить устав будущего города, ему должно это польстить. Гиарб вполне меня устраивает на своем месте, надо подарить ему саблю, в благодарность за мою защиту на дороге. Про Нубийца пока думать рано, он еще никак себя не проявил, буду за ним присматривать. Так кто там у меня следующий по списку. Десятник! А вот тут моя главная недоработка, я даже имени его не знаю, а от него многое зависит. Вот с него и начнем!

Кое-как одевшись и дойдя до двери, я попросил караульного вызвать десятника и принести мне, чего-нибудь поесть. К моменту его прихода я успел насильно запихнуть в себя кусочек вареного мяса и запить его бульоном. Пригласил вошедшего десятника к столу и когда он уселся, начал его расспрашивать:

— Скажи, как у нас обстоят дела с личным составом? У солдат есть все необходимое?

— Все в порядке господин алькад, все накормлены, казармы приведены в порядок, спать солдатам есть где. Больных нет.

— А сам как? Может быть, есть личная просьба? И скажи, как тебя зовут, а то звать тебя по званию не всегда удобно!

— Просьб нет. У меня все нормально. Зовут меня Тит по прозвищу Сириец, только прошу вас обращаться ко мне по званию, и солдат не вздумайте по именам звать, по уставу не положено.

— И что здесь такого?

— Когда Великий Рим пал, выжившие легионеры отреклись от своих имен покрытых позором, поклялись вернуть свои имена только в том случае, если Рим будет возвращен. В уставе строго записано, вступив в армию, теряешь право на родовое имя.

— Но имена-то у вас есть?

— Солдатами не рождаются, всех как-то звали в детстве.

«Как у них тут все серьезно! — подумал я. — Только вот, не похоже, что это отречение от имен сильно помогло, почти тысяча лет прошла, а Рим по-прежнему принадлежит варварам. Ладно, оставим воинские ритуалы солдатам».

— Вы готовы к завтрашней высадке?

— Как тут можно быть готовым, если мы не знаем, к чему готовится. Будет бунт или нет? У меня недостаточно людей. — развел руками десятник.

— К худшему будем готовиться десятник, к худшему. Примите меры повышенной боеготовности. Как это сделать не мне вас учить. Будьте готовы отступить в форт и занять оборону. В случае осложнений никто на помощь нам не придет. Постарайтесь довести это до сведенья каждого солдата. Можете идти.

— Будет исполнено! — десятник встал и вышел за дверь.

Десятник произвел на меня хорошее впечатление своей деловитостью. Похоже на него можно положиться, только вот на остальных солдат мое доверие не распространяется, я еще не забыл их метания по лагерю. Надеюсь, завтра я почувствую себя лучше. Надо набираться сил, три дня голодовки даром не проходят. И я с отвращением начал силком запихивать в себя еду.

Глава 4

Перед началом высадки переселенцев подумал, что неплохо бы привести свою внешность в порядок, если парадную одежду мне вычистили, пока я валялся в бессознательном состоянии, то недельная щетина и неопрятная прическа меня явно не красили. В качестве помощника был привлечен Гиарб, который критически оглядел меня.

— Воды нагреем, отмоем, стричься будем?

— Делай что хочешь, лишь бы люди меня не пугались.

Гиарб понятливо покивал и умчался в сторону кухни. Я же расположился на маленькой скамейке у своей избушки. Слабость еще не прошла, хотя я чувствовал себя на много лучше. Глядя на суетящихся во дворе форта солдат, которые затаскивали на стены картечницы, я понял, что десятник выполняет мое распоряжение. Ко мне подошел Гамилькар. Он был одет в парадную одежду, какое-то подобие мундира, в котором я раньше его никогда не видел.

— Ну и как прошла встреча с интендантами флота? — спросил я.

— Продовольствия почти нет, все сгнило, — он досадливо скривился. — Эти пройдохи, заранее запаслись бумагами о том, что за порчу товара в пути не несут ответственности. Ссылаются на то, что у них матросы к концу пути питаются гнилой солониной и подмокшими сухарями. С этим не поспоришь. Очевидно, мы никогда не узнаем, были ли при поставке зерно и солонина изначально гнилыми или же они испортились во время перевозки. Я все равно принял продовольствие по описи, пусть содержимое пропало, но бочки можно обжечь и использовать вновь. Тысяча двести бочонков различных размеров нам лишними не будут. А вот семенной материал в полном порядке. Десять бочек различных семян плюс наши запасы, отличные огороды можно будет развести.

— Что с инструментом и вообще с железом?

— С ним лучше, инструмент, сделан из бросового железа, но в перековку годен, проблема в том, что половину инструмента как корова языком слизала.

— И как тебе это объяснили?

— Предъявили акт, что ящики с инструментом были смыты за борт во время шторма.

— Ловкачи! — покачал головой я. — Ну что ж этого следовало ожидать. А кто подписал акт?

— Лично адмирал. — Гамилькар развел руками.

— Хорошие новости есть?

— Да. Оружие, порох и свинец в наличии. Пятьдесят ружей, причем охотничьих.

— А почему ружья не украли? — удивился я.

— Был приставлен офицер от Адмиралтейства, ему пообещали в случае любой жалобы отвернуть голову. Говорит, что всю дорогу на ящиках с ружьями спал.

— Как думаешь Гамилькар, стоит нам затевать скандал или нет?

— Не стоит. По документам у них комар носа не подточит. Только время зря потратим. К адмиралу меня не пустили. Сказали, что заболел. И вас не пустят. На кораблях адмирал первый после Спящего творца, сухопутные крысы ему не указ.

— Ладно, что мы все о железках, переселенцев видел?

— Нет. Взрослых из трюмов не выпускают, только детей, да и то ненадолго. Мне предоставили список, согласно которому из Карфагена было отправлено триста два человека, к нам прибыло только двести одиннадцать. Остальные умерли в пути.

— Ты что хочешь сказать, что моряки треть поселенцев уморили!?

— Ну почему уморили? Сами умерли, плохая еда, спертый воздух, кандалы, трюм намного хуже тюрьмы. — спокойно ответил Гамилькар.

— Понятно! Гамилькар найди десятника обсудите с ним, сколько солдат возьмете с собой, караул в форте оставьте минимальный. Кашевара тоже оставьте, пусть приготовит чего попроще и посытнее. Травяной чай, в большом количестве тоже лишним не будет. По прибытии на берег, найдите у реки место, где будем собирать переселенцев. Оно должно быть не слишком далеко от места высадки. Скорее всего, люди будут испытывать сильную жажду, разрешите им пить из реки, все равно хорошей воды у нас пока нет. Сколько матросов в конвой нам выделил адмирал?

— Тридцать человек.

— Хорошо! Тогда действовать будем следующим образом, моряков расставьте в оцепление вокруг места сбора переселенцев. За оцепление никого не выпускать! Уточняю, что приняв со шлюпок партию переселенцев, конвоируете их за оцепление, разрешаете напиться и усаживаете на землю. Никакого разброда и шатания быть не должно! Перед прибытием последней партии, отправьте ко мне посыльного. Я приду и объясню людям, как мы будем жить дальше. Потом сформировываем из людей колонну и двигаемся в Руис. В форт никого не пускать! Отводим людей в поселок и кормим. Дальше действуем по обстоятельствам.

— Что делать с имуществом господин алькад?

— Хлам весь оставим на берегу. После того как позаботимся о людях, заберем семена, ружья и боеприпасы в форт. Действуйте!

Через несколько минут я стоял и с удивлением рассматривал наполненное горячей водой корыто, выдолбленное из бревна. Рядом стоял Гиарб, он правил на ремне огромные, монструозного вида ножницы. Поняв, что меня ожидает, я с обреченностью в голосе спросил:

— Что это?!

— Ну… — протянул Гиарб.

— Что это?!!!

— Поилка для свиней и ножницы для стрижки овец, — вытянувшись во фрунт, ответил Гиарб, в его глазах плясали веселые чертенята. — Лучше все равно ничего нет господин алькад!

Обреченно посмотрев на Гиарба, я решил не спорить, разделся и полез в поилку.

«Какой прогресс! — подумал я. — Начал я с того что бегал по острову с голым задом. Теперь меня купают в поилке для свиней. Потом подстригут ножницами для стрижки овец. Что дальше?! Осталось только отрастить хвост и поселится на дереве!»

Стригли меня так, сначала Гиарб собрал мои порядком отросшие волосы в хвостик: «Щелк!», стрижка закончена.

«Щелк», «щелк», «щелк!» — бородка и усы выровнены.

«Куда там всяким стилистам-визажистам до Гиарба! Видно он не одну овцу остриг. Чувствуется рука профессионала!» — подумал я.

Тщательно оттеревшись песочком, который мне выдали вместо мыла, я почувствовал себя чистым до скрипа. Хорошая гм… ванна еще никому не повредила. Закончив водные процедуры, мы с Гиарбом наскоро перекусили. Первый раз после отравления поел с удовольствием.

«Видимо дело идет к выздоровлению!» — обрадовался я.

Примерно через три часа прибежал посыльный. Я в сопровождении Гиарба, который снова обвешался оружием, неторопливо, все же слабость давала о себе знать, направился к берегу.

Когда мы практически пришли на место, я услышал на берегу шум и крики. Что там происходило за деревьями, видно не было, по крайней мере, выстрелов я не услышал.

«Наверное, мятежники буянят, раз не стреляют, то ничего страшного». - успокоил я себя и так же неторопливо пошел по дороге.

Когда мы вышли из-за деревьев, перед нами открылась картина достойная кисти великого мастера. Репин с его знаменитым «Приплыли» тут явно не котируется! «Вавилонское столпотворение» пополам с «Похищением сабинянок»! Начнем по порядку. Прежде всего, я обратил внимание на кучку наших солдат, сбившихся чуть в стороне как овцы в отару. Прямо перед ними шла драка. Гамилькар, десятник и Нубиец дрались с пятеркой моряков, причем явно проигрывали. Основная масса переселенцев безучастно сидела и лежала на берегу. Кроме группы мужчин, человек в десять, которые активно пытались прорваться сквозь оцепление. Получалось у них плохо, матросы, превосходившие их в числе, отбивались от переселенцев ударами прикладов. Один из мужчин получив удар штыком в грудь, упал на землю. Посмотрев направо, я увидел причину всего происходящего. Четверо моряков волокли в кусты визжащую девочку лет тринадцати. У меня в груди образовалась холодная и звенящая пустота.

— Гиарб! — я указал рукой в направлении четверки насильников. — Пальни из мушкета поверх их голов!

Выстрел мушкета громом прокатился поверх людей. Все головы повернулись в нашу сторону.

Я спокойно сказал Гиарбу:

— Отдай мне один пистолет, сам спрячься за деревьями, если станет жарко, прикроешь огнем. Если подниму руку со шляпой вверх, пальни в воздух и пошуми ветвями, создай вид, что ты там не один.

Гиарб отдал мне пистолет и шустро убежал к деревьям.

— Немедленно прекратить!!! — засунув пистолет за пояс, я двинулся к нашим солдатам. — Десятник, какого хрена здесь происходит! Немедленно построить солдат! Матросам вернуться в оцепление! — начал командовать я, решив, что лучшая защита это нападение.

Так меня все и послушались! Если десятник пинками начал создавать из солдат подобие строя, то моряки остались на месте. Четверо моряков, бросили девчонку на землю. Они подняли мушкеты, и подошли ко мне.

— Ты кто такой? — спросил меня бандитского вида матрос.

— Я алькад и судья округа Руис! Как старший по чину я приказываю немедленно прекратить беспорядки и каждому приступить к исполнению своих обязанностей! — громко объявил я всем присутствующим. — Отказывающиеся подчиниться будут привлечены к ответственности!

— Братья!!! — завопил матрос, оборачиваясь к своим сослуживцам. — Пока мы заживо гнием в море, какая-то сухопутная крыса…

О чем он хотел всем поведать, никто не узнал, потому что я выхватил пистолет и прострелил ему ногу. Зажимая руками кровавую рану, матрос упал на землю и заорал:

— Пристрелите его!

Половина матросов подняла мушкеты и направила их на меня.

— Вы хорошо подумали?! — закричал я матросам. — Один выстрел и вы будете объявлены вне закона! Хотите стать как они! — я ткнул рукой в мятежников. — Думаете после того что вы собираетесь сделать, вы спокойно сядете на корабли и отправитесь домой! Как бы ни так! Вы все будете объявлены мятежниками и если этих людей всего лишь отправили в ссылку, за нарушение воинской присяги наказание одно — Смерть!

Ударом ноги по голове, я отправил раненого матроса продолжавшего что-то верещать в нокаут. Матросы начали переглядываться, однако мушкеты не опустили.

— Хорошо! Я вижу, что добрых слов вы не понимаете, значит, будем разговаривать по-другому! Десятник! Отдайте команду солдатам взять матросов на прицел!

— Отряд! Цельсь! — заорал десятник.

Но не тут-то было, это стадо баранов, по какому-то недоразумению носившее солдатскую форму даже не шелохнулось!

«Наберут войска по объявлению в газете. А кто потом Родину защищать будет!» — невесело подумал я.

— Стой! — окликнул я ринувшегося вразумлять своих подчиненных десятника.

Подняв мушкет лежащего без сознания матроса, я аккуратно, можно сказать, демонстративно обтер его от пыли рукавом.

— Я вижу, что у кого-то возникли опасные заблуждения о том, кто тут отдает приказы, подлежащие немедленному исполнению! Тому, кто медленнее всех поднимет мушкет по команде десятника, я выстрелю в его бестолковую голову, дураки в армии не нужны. Десятник командуйте! — заорал я, целясь в солдат из мушкета.

— Отряд! Цельсь! — снова скомандовал десятник.

Поверьте, такого четкого исполнения команды я раньше не видел даже у кремлевского полка, славящегося своей выучкой. Я опустил мушкет.

— И это еще не все! Того кто не выстрелит по команде: Огонь! Я прикажу повесить на ближайшем дереве!

— Ну что матросы готовы сдохнуть здесь и сейчас из-за своей тупости! — я направил мушкет на ближайшего ко мне матроса. — Я считаю до трех, тот моряк, у которого при счете три мушкет останется в руках, будет убит на месте. Десятник вы слышали мое распоряжение!

— Так точно, господин алькад! Приготовиться к стрельбе! — заорал десятник.

Я начал отсчет: Раз!.. Два!.. — счет «три» не понадобился, матросы побросали мушкеты.

— Десятник, отправь пятерых солдат собрать оружие! — скомандовал я.

Дождавшись, когда солдаты соберут оружие, я обратился к матросам:

— Матросы! В ваших услугах округ Руис больше не нуждается, можете садиться в шлюпки и отправляться на корабли.

— Как же мы вернемся без оружия? — выкрикнул кто-то из матросов.

— Об этом надо было думать раньше, прежде чем устраивать беспорядки. Немедленно начинайте погрузку в шлюпки или я снова начну отсчет, как вы уже смогли понять шутить с вами здесь никто не собирается. Я заорал:

— Бегом!

Смотря вслед удаляющимся шлюпкам с матросами, я почувствовал, что сжатая до предела внутри меня пружина медленно расслабляется. Конечно это еще не конец, через некоторое время передо мной появится очередной разряженный франт или напыщенный интриган. Ну что ж, как любил говорить Иван Петрович: «Это мы будем посмотреть!»

Глава 5

Стоя перед сидящими и лежащими на земле переселенцами, я неторопливо рассматривал их. Вид у людей был ужасный. Они были одеты в отвратительное рубище, которое и на подстилку собаке не каждый хозяин бросит. Волосы буквально шевелятся от паразитов. У многих на руках и ногах были гноящиеся раны от кандалов. Лица такие, как будто они только что вылезли из могилы, землистые, с красными гноящимися глазами. Впрочем, они действительно вылезли из общей могилы. Братской могилы, в которой на их глазах умерло почти сто человек. Такое я раньше видел только в фильмах про фашистские концлагеря: пустые лица, пустые глаза, ребра детей которые можно пересчитать без всякого рентгена.

Внимание сразу привлекала группа мужчин пытавшимся отбить девчонку у моряков, внешним видом они не сильно отличались от остальных. Но вот глаза! Они смотрели на меня с упрямством и даже каким-то вызовом. Осмотревшись, я увидел, что девчонка сидит совсем в другой группе и жмется к взрослой женщине.

«Значит, она не является родственницей одного из них, — сделал вывод я. — Заступились за чужую? Смело! И раненого товарища не бросили, вон он лежит рядом с ними под присмотром какой-то девушки».

Решившись, я подошел к этой девушке и спросил:

— Как его рана? Выживет?

— Он уже умер, — бесцветным голосом ответила она.

— Он твой родственник, знакомый?

— Нет, я его раньше не знала. Нас везли на разных кораблях.

— Тогда почему ты сидишь с ним?

— Я лекарка, но ему уже нельзя было помочь.

Взмахом руки я подозвал двоих солдат и распорядился:

— Отнесите тело покойного в сторонку и прикройте чем-нибудь, вечером похороним.

Вернувшись на прежнее место, я обратился к переселенцам:

— Внимание! Кто я такой вы уже знаете, хотя ваше прибытие на землю вольного поселения Руис не назовешь благополучным, надеюсь, что это последняя беда, которая произошла с вами. После моей команды все строимся в колонну по трое и идем в поселок, к домам, где вы все будете жить, там вас ждет горячая еда. Идти не далеко, около трех стадий, поэтому я обращаюсь к тем, кто сохранил силы: помогите людям, которые передвигаются с трудом. Чем быстрее мы прибудем в поселок, тем быстрее вы получите пищу и сможете отдохнуть!

— Особо хочу обратиться к тем, кто задумал побег! Бегите хоть сейчас! Вас никто задерживать не будет! Нам не нужны ненадежные люди, от которых не знаешь чего ожидать. Однако предупреждаю сразу, если беглец попытается унести с собой хоть зернышко из общего имущества жителей Руиса, значит этот человек вор! И я не успокоюсь, пока не поймаю его и не повешу на ближайшем дереве. Повторяю: хотите бежать — бегите, но только с тем, что принадлежит лично вам или добыто вашим личным трудом в свободное от общих работ время! Совет поселения Руис снимает с себя ответственность за дальнейшую судьбу таких людей. Назад никого принимать не будем!

— Слушай мою команду! В колонну по трое становись! Десятник выделить двоих солдат для охраны имущества, послать вестового в форт пусть готовятся к организации приема пищи. Двоих солдат прикрепить ко мне, пойдем впереди, будем указывать дорогу, вы с остальными идете позади колонны, будете подбирать отставших. Стрелять в тех, кто побежит в лес, запрещаю! Исполнять!

Глядя на вялое шевеление переселенцев, я подумал: «Так можно совсем оскотиниться! Твоя речь больше подошла бы фашистскому агитатору, через слово еду упоминал. Как там… — Рюсский золдатн сдавайся! Тебя ждет много горячий каш и много-много сладкий чай!»

Тьфу! Что-то я сегодня частенько фашистов вспоминаю. Хотя понятно почему, на этих людей без слез смотреть невозможно. Надо продумать порядок приема пищи, как бы у них от обильной пищи заворот кишок не случился, особенно у детей. В таком случае рекомендуют давать пищу помаленьку, но часто, укажу на это кашевару или кто там будет на раздаче еды. Обильное сладкое питье тоже не помешает, благо бочонок сахара у нас имеется. Худо-бедно колонна построилась, я уже было вознамерился занять свое место в голове колонны, как раздался крик одного из солдат.

— Господин алькад! К берегу плывет ялик с офицером и тремя матросами.

«Вот черт глазастый!» — восхитился я, тщетно пытаясь увидеть этот самый ялик, но кроме кораблей стоящих на рейде бухты ничего не увидел.

— Десятник! План меняется, оставьте мне двух солдат и уводите колонну в Руис. Вы за старшего!

Я поделился с десятником своими мыслями по поводу кормежки переселенцев. Сам остался на берегу с двумя солдатами. Сгонял одного из них в кусты к Гиарбу для перезарядки пистолета, с которым были вечные проблемы, так как пули от мушкетов к нему не подходили по калибру, взялся инструктировать солдат:

— Значит так бойцы! Такого бардака, что сегодня здесь творился, я больше не потерплю. Сейчас отправитесь к бочкам и займете скрытую позицию, я буду от вас на расстоянии тридцати шагов, надеюсь, с такого расстояния вы не промахнетесь. Линию огня загораживать вам не буду. Если я подниму руку со шляпой вверх, Гиарб пальнет из-за деревьев. Вы не стреляете, подымаетесь из-за бочек, целитесь в офицера и быстро прячетесь. Надо, что бы при этом вас обязательно увидели! Если меня убьют, стреляете в офицера и бежите в форт вместе с Гиарбом. Услышав команду: «Огонь!», открываете стрельбу на поражение. Все понятно? — спросил я, косясь на ялик, которому до берега осталось плыть около сотни метров. — Разрешаю задавать вопросы!

— Дык эта! — почесал в затылке солдат выглядевший более смышленым. — Все понятно! Только что такое поси… позиция и линия огня?

— Ты кем служил раньше боец? — ласково спросил я.

— Дык эта! «Дерьмовозы» мы! — с гордостью ответил солдат.

Выругавшись по-русски, я поднял глаза к небу: «Господь всемогущий, за что мне все это?!»

— Прячьтесь за бочками, главное команды не перепутайте. Бегом!

Проверив, как пистолет выходит из-за пояса, я уселся на камень и с интересом начал наблюдать за высадкой победоносного Карфагенского флота в лице расфуфыренного офицера и трех матросов. Офицер был вооружен только саблей с богато украшенным эфесом, у матросов были короткие ружья внушительного калибра. Глядя на верещавшего команды франта, я откровенно потешался. Прямо передо мной, берег моря был каменистый, из-за камней пристать на лодке к берегу было практически невозможно. По уму морякам следовало пристать левее, там, где выгружали груз из шлюпок, туда они и рулили. Однако франту что-то не понравилось и он приказал плыть прямо ко мне. Ну почему мне на переговорах практически всегда попадаются одни идиоты. Приплыл бы ко мне достойный офицер вроде коменданта форта. Мы бы с ним за минуту решили все вопросы и спокойно раскланялись, ну или по-быстрому грохнули друг друга.

«Интересно и как это «Чудо» переплыло океан?» — подумал я.

Офицер старательно оправдывая данное мной прозвище, разродился новой серией противоречивых команд. Совсем замороченные им моряки, не снимая с плеч ружей, попрыгали в воду и потащили ялик руками к берегу. Естественно замки ружей тут же промокли, хорошенько так погрузившись в морскую волну.

«А вот это мне на пользу! Перестрелки не будет!» — у меня прямо от сердца отлегло, уж очень я переживал, что мои «дерьмовозы» перепутают команды и чего доброго меня пристрелят. Офицер тем временем десантировался на спину одного из матросов и уже с нее перепрыгнул на берег.

«Ловко! — подумал я, поднимаясь ему на встречу. — Даже туфель не намочил, только вот про матросов, а особенно про их ружья этого не скажешь!» Вежливо поклонившись, я представился.

— Алькад и судья округа Руис! С кем имею честь говорить.

— Гней Помпей! — заявило «Чудо». — Извольте сдать оружие и проследовать за мной в ялик. Вы арестованы!

«Интересно, кто приплывет ко мне в следующий раз? Неужели сам Юлий Цезарь?!» — подумал я.

— Позвольте поинтересоваться, кто отдал приказ о моем аресте?

— Я! Я отдал этот приказ! Я не нуждаюсь ни в чьих распоряжениях для того, что бы арестовать преступника предательски стрелявшего в моряков моего подразделения.

«Так вот какой офицер, отправил моряков одних на берег, из-за чего произошли беспорядки! — подумал я. — Интересно, а адмирал знает о том, что это «Чудо» здесь! Очевидно, что нет!»

— А если я откажусь?

— Я прикажу стрелять!

— Приказывай! — я равнодушно посмотрел на офицера.

— Матросы! Цельсь! — завизжал офицер.

— Но… — попытался возразить один из матросов.

— Молчать! Я отдал приказ, исполнить немедля! — продолжал изголятся над матросами никчемный потомок великого полководца.

Поняв, что я знаю о подмоченных ружьях, матросы обреченно вскинули ружья к плечу и взвели курки. Один из матросов прямо на ходу попытался подсыпать порох на полку из маленькой пороховницы. Но увидев, что я положил руку на пистолет и покачал головой, оставил свою попытку.

— Послушайте меня Гней Помпей! — я примирительно поднял руки, — Ружья матросов подмочены и не выстрелят. А вот мой пистолет в порядке. Я отказываюсь исполнять ваши приказы, возвращайтесь на корабль и передайте, что я ожидаю уполномоченное лицо, для ведения переговоров. И это последняя с моей стороны попытка примирения, больше я таких предложений делать вам не собираюсь.

— Огонь! — заорал этот придурок.

Курки ружей щелкнули вхолостую. Вытащив пистолет из-за пояса, я взвел курок, приставил пистолет ко лбу офицера и ласково спросил:

— Ты жить хочешь?

— Но… но… — заблеял офицер, переводя взгляд с меня на моряков и обратно.

— Ты мамку свою увидеть хочешь?

Когда офицер затряс головой как китайский болванчик, я продолжил:

— Так вот, если хочешь жить, ты сейчас положишь свою сабельку на землю, а то я опасаюсь, что вдруг ты порежешься. Затем ты разденешься догола, сядешь в ялик и поплывешь на корабль. А чтобы ты не снял одежду со своих матросов, ты отдашь им такую же команду.

— Но… — снова открыл рот офицер.

— Как же ты мне надоел! — с этими словами я схватил офицера за воротник и буквально вбил ствол пистолета ему в рот, чуть не вышибив ему все зубы. — Слушай меня сюда кусок дерьма! Если ты сейчас же не сделаешь то, что я приказал, твои мозги разлетятся по всей округе.

Офицер, дрожащими руками принялся расстегивать портупею.

— А вам что особое приглашение нужно? — рявкнул я на моряков.

Через пять минут ялик с голыми моряками отчалил от берега. Брезгливо рассматривая обслюнявленный и слегка окровавленный ствол пистолета, я подумал: «Опять я по краю прошел! Как вспомню щелчок курков, так кожа мурашками покрывается. Если бы хоть одно зерно пороха на полке осталось сухим, лежал бы мой труп на солнышке».

Дичаю прямо на глазах! Похоже, что не я прогибаю этот мир под себя, а он меня прогибает в моральном плане. А что дальше? Буду барином лежать на веранде, взмахом руки отправляя холопов на правеж? Хотя есть во всем этом один огромный такой плюс. Я постепенно обретаю славу законченного отморозка! С которым опасно связываться. Прямо благородный шериф-законник с «Дикого запада». Как не крути с точки зрения закона ко мне не подкопаться. Попытка мятежа была? — Была! Убийство ссыльнопоселенца было? — Было! А из-за чего все случилось? — Злостное нарушение устава офицером флота! Посмотрим, что будет дальше. Надеюсь, адмирал эскадры не будет делать резких движений и попытается сначала разобраться мирным путем.

«Ого!» — я увидел, что к берегу плывут с десяток шлюпок. Четко разделившись на две группы, они как на параде одновременно пристали к берегу слева и справа от меня. Высыпавшие на берег матросы, без команды организовали круговую оборону, прикрывая группу офицеров, во главе с высокого роста мужчиной лет пятидесяти, одетого в богато украшенный золотыми позументами мундир черного цвета.

«Никак сам адмирал пожаловал!» — я продолжал сидеть на камне, вертя пистолет в руках. Подойдя ко мне, адмирал обманчиво-заботливым тоном спросил:

— Это что же ты творишь сынок? В матросов стреляешь! Издеваешься над офицерами! Твоя наглость переходит все границы. Приличные, законопослушные граждане так себя не ведут!

— И как же мне себя вести и при этом суметь защитить закон во вверенном мне округе?

— Фиксировать, мой мальчик! Фиксировать! Оставляя право на принятие решений более высокопоставленным и умудренным жизнью лицам! Признаться по молодости лет я тоже был несколько резок в своих поступках и решениях. И только поэтому я сейчас разговариваю с тобой, а не приказываю арестовать тебя!

— И что вы мне предлагаете?

— Добровольно сложить с себя полномочия и проследовать со мной в Манагу! Где мы с губернатором решим твою дальнейшую судьбу.

— Это приказ?

— Если тебе так удобней считать, то считай это приказом. — адмирал добродушно улыбнулся.

Я встал, одернул мундир и вежливо спросил:

— С каких это пор, командир мятежников и пиратов обрел право приказывать законно назначенному алькаду?

— Мятежников и пиратов? Ты сошел с ума мой мальчик, такими словами не разбрасываются, за них обычно платят кровью! — голос адмирала налился едва сдерживаемой яростью.

— Я готов заплатить! А вы готовы платить по счетам адмирал?! Успокойтесь! И прежде чем вы примете решение, прошу всех присутствующих лиц выслушать мою версию событий.

— Говори, мой мальчик! Говори, пока можешь! — с угрозой в голосе произнес адмирал.

Помолчав несколько секунд, для того что бы собраться с мыслями, я начал свой рассказ:

— Итак, в славном городе Карфагене проживал некий адмирал, мало того что он тайно сочувствовал мятежникам, под старость лет адмирал решил обзавестись собственными владениями, неподвластными воле Великого сатрапа. Своей целью господин адмирал выбрал молодое, но многообещающее поселение Руис, расположенное на берегах Либерии. Но как это сделать? Связей для осуществления своей в высшей степени честолюбивой мечты в колонии Манага у адмирала было недостаточно. Воспользоваться своей эскадрой адмирал не мог, офицеры оставались верны своей присяге. Так как же склонить их на свою сторону? Адмирал пошел самым легким и практичным путем — замазать их всех кровью! Сделать так, что бы против них были выдвинуты такие обвинения, что бы они даже помыслить не могли вернуться в Карфаген, опасаясь немедленной казни!

— Стоять! Молчать и слушать! — мой пистолет с взведенным курком воткнулся в жирное брюхо адмирала, который попытался отдать какую-то команду. Смотря поверх уставившихся на меня пистолетов, я произнес:

— Вам придется выслушать меня! Я не знаю, кто из вас перешел на сторону адмирала, поэтому при любой попытке нападения я стреляю без предупреждения!

Так как никто из моряков делать резких движений не стал, я продолжил:

— Адмирал придумал простой и коварный план, поручить высадку ссыльнопоселенцев самому никчемному офицеру своей эскадры — Гнею Помпею. Прекрасно зная, что данный офицер относиться к своим обязанностям спустя рукава, адмирал не сомневался в возникновении беспорядков, которые смогут приблизить его к цели. Для подстраховки своих действий адмирал внедрил в конвой своего человека из числа матросов. Гней Помпей не подвел адмирала, грубо нарушив устав и полностью оправдывая свою репутацию, он вообще не поплыл на берег! Чем тут же воспользовался агент адмирала! Он склонил матросов к насилию над женщинами! Организовал нападение на солдат и членов совета поселения Руис! Казалось, цель близка! Но мое вмешательство помешало пролитию большой крови!

Я посмотрел на офицеров, глаза которых приобретали все более удивленное выражение, некоторые даже опустили руки с оружием, внимательно вслушиваясь в мои слова.

— Вы все должны понять, что мои слова являются правдой, как бы глупо он не выглядели на первый взгляд! Кому нужен Руис! Мелкий поселок на диком побережье! Попробуйте посмотреть на него с другой стороны, это готовая пиратская база с двумя сотнями рабов, способное не только предоставить место и материалы для ремонта кораблей, но и снабдить продовольствием целую эскадру! Для полноты картины нужно понимать конечную цель адмирала. Он не хочет стать очередным царьком маленького поселка. Он желает стать королем Манаги! Вдумайтесь, что может сделать пиратская эскадра из пяти боевых кораблей, которая имеет готовую базу на побережье? Кто в Либерии сможет ей противостоять? Но пиратской эскадры у адмирала нет! Объясняю: она почти у него есть. И эта пиратская эскадра — вы сами! Это ваши корабли и ваши моряки! Осталось только пролить кровь! Измените присяге, и цель вашего будущего короля будет достигнута!

— Не слушайте его! Каждому из вас я отдам в подчинение по городу. Власть, богатство, женщины, все это будет вашим! — завизжал адмирал.

Я ударил адмирала рукояткой пистолета в челюсть. Смотря на извивающееся на песке и изрыгающее проклятия тело, я произнес:

— Я алькад и судья округа Руис, властью данной мне Великим Карфагеном рассмотрев дело о государственной измене и признав подсудимого виновным, приговариваю этого человека к смерти! Приговор будет приведен в действие немедленно!

Я посмотрел на лица офицеров и матросов и не увидел на них ничего, кроме выражения глубокого потрясения. Поднял пистолет и выстрелил адмиралу в голову.

— Господа офицеры! Я рекомендую вам немедленно отплыть в Манагу в распоряжение губернатора. Вам надлежит доложить об измене адмирала. Сообщите губернатору, что я направлю ему отчет и копию приговора с ближайшим почтовым кораблем. Уплывайте господа, здесь вам не рады. — развернувшись, я сунул пистолет за пояс и пошел в сторону поселка.

— Постойте! — меня догнал молодой офицер. — Как вы догадались? Даже мы, те из офицеров, кто был рядом с адмиралом каждый день, ни о чем не подозревали.

— Интуиция и знание истории. Сколько таких предателей строило свои королевства на обломках Великих империй. Вспомните слова своих предков рассказывающих о падении Рима. Рим пал не только под ударами варваров, но и из-за предательства подобных властолюбцев. Сначала это были только догадки, но адмирал сам выдал себя. Вы все прекрасно слышали его слова. Я рад, что вы остались верны присяге, но все равно уплывайте, люди требуют от меня правосудия над насильниками и убийцами. Исполните мою просьбу, передайте пособников адмирала губернатору. На сегодня смертей в Руисе хватит!

Глава 6

Я поднялся на лестничную площадку и остановился перед железной «сейфовой» дверью, окрашенной в неброский коричневый цвет. Чувствовал себя крайне неудобно, в первый раз обращался к дяде Саше со своими проблемами. Дело в том, что дядя Саша был старинным другом нашей семьи, доктором-хирургом, не тем врачом, которым бабушки безбожно льстят обращением «Доктор», а настоящим Доктором медицинских наук, докторскую диссертацию он защитил еще в те времена, когда я был мальчишкой. Изобрел шовный материал, рассасывающийся за определенное время. В научных кругах дядя Саша был довольно известной личностью. Приходить к нему домой без предупреждения, мне очень не хотелось, но деваться мне было некуда.

Неуверенно потоптавшись перед дверью, я решился и нажал кнопку звонка. Звонок залился соловьиной трелью. Дядя Саша открыл дверь, критически осмотрел меня, высовывающуюся из пакета бутылку водки, хмыкнул и приглашающе распахнул дверь.

— Проходи, раз пришел. Тапки сам знаешь, где найти. — с этим утверждением дядя Саша забрал у меня пакет и унес его на кухню.

Переобувшись в тапочки, украшенные смешными помпонами, я прошел следом за ним. Дядя Саша уже выставил на стол принесенную мной водку, и резал соленые огурчики старинным бронзовым хирургическим ножом, который он использовал исключительно, на таких вот застольях. Утверждал, что вещь, спасшая в прошлом множество жизней, хорошо прочищает карму продуктов. Честно сказать своим ножом дядя Саша очень гордился, как и картиной самого страхолюдного вида, которая висела на стене кухни и изображала множество человеческих глаз разного размера. Он испытывал настоящее удовольствие от ступора, в который впадали его гости, видевшие картину в первый раз.

«Не грязный скальпель — а благородный ланцет, не «мазня» — а высокое искусство!» — не раз восклицал он на едкие замечания моей матери, которая категорически отказывалась, что-либо есть на его кухне.

— Ты давно себя в зеркале видел Вик? С таким лицом «племяш», хорошо на партсобрании сидеть, а не в гости ходить! — заметил он, нарезая тонкими ломтиками сало. — Давай паря дерябнем по маленькой, — он сунул мне в руки полную рюмку.

Выпили и сели за стол, дядя Саша пододвинул ко мне тарелочку с салом и огурцами.

— Закусывай паря, закусывай! Я когда увидел тебя, сразу понял, что что-то случилось, ты не торопись, рассказывай по порядку, чем сможем — тем поможем!

— Заболел я серьезно дядя Саша! Нет, не по вашей части, с психикой у меня что-то. Бред у меня как наяву. Кажется мне, что я на необитаемый остров попал. И я на одном дыхании вывалил на него историю своей Робинзонады в другом мире.

Дядя Саша задумался и немного помолчал и сказал:

— Бреда без причины не бывает! Должно быть что-то, какая-то причина его вызвавшая. Вот ты говоришь, тебя наркотиками отравили, может ты в реальности в клубе «кислотой» закинулся, — спросил дядя Саша, имея в виду галлюциногенный наркотик «ЛСД». — Штука по нынешним временам редкая, но производных от нее хватает, — заметил он.

— Да вы что дядя Саша! — замахал руками я. — Вы же знаете, я эту «отраву» за километр обхожу!

— Как знать, как знать. — задумчиво протянул он. — Вот! Может ты с девочкой познакомился, а она тебе что-то в винишко подсыпала и обчистила, — зашел он с другой стороны.

— Не было такого дядя Саша!

— А что ты последнее из своего бреда помнишь, может там разгадка?

— Пристрелил адмирала, собрал солдат, пошел в форт, вроде больше ничего не было.

— Ты вспоминай, вспоминай.

Я задумался.

— Да вот же! — хлопнул я себя по лбу. — Когда я зашел под деревья, из-за куста, ну тот лиловый в зеленую крапинку высунулся! — вспомнив, воскликнул я.

— Дядь Саш, а можно один вопрос задать?

— Конечно «племяш».

— А почему глаза на картине моргают и смотрят на меня?!

— Заметил все-таки щенок! — оскалившись, дядя Саша схватил со стола нож. — Сейчас я увижу, какого цвета у тебя потроха!!!

Ааа….! — с громким криком я свалился с кровати и запутался в одеяле. Пытаясь, освободится от него, начал кататься по полу. Ворвавшиеся в комнату солдаты быстро подняли меня с пола и посадили на кровать. Держали меня так, как будто я могу на них наброситься или укусить. За солдатами следом вошла та самая девушка, что сидела рядом с мертвым на берегу. Некоторое время мы поиграли с ней в «гляделки», наконец она спросила:

— Как тебя зовут?

— Вик! — удивленно ответил я.

— Как ты себя чувствуешь?

— Бывало и лучше! — честно ответил я.

— А как зовут твою мать?

— Послушай родная, как тебя там, может меня отпустят, и ты прекратишь задавать свои дурацкие вопросы?

— Возможно, он пришел в себя! — с самым серьезным видом заявила эта мелкая фифа солдатам. — Положите его на кровать, развязывать пока не надо, будет нормально себя вести, через часок развяжем.

— Может быть, подождем денек-другой, не будем торопиться. — заметил один солдат, поглаживая здоровенный «бланш» под глазом.

— Дык точно, выждать надоть! — сказал уже знакомый мне «дерьмовоз», демонстрируя след от укуса на щеке. — А то господин алькад опять раздухарится, мало никому не покажется.

— Прекратите разговаривать так, как будто меня здесь нет! И немедленно развяжите меня! — только сейчас я заметил, что поверх одеяла обвязан кожаными ремнями.

— Не… — протянул «дерьмовоз», укладывая меня на кровать. — Погодить треба, в прошлый раз вы мне глаз выколоть пообещали!

— Да что здесь вообще происходит! — Возмутился я.

— Успокойтесь! Лежите спокойно, сейчас я все объясню. — сказала девушка, усаживаясь на стул, взмахом руки она отпустила солдат.

«Экая фифочка! — восхитился я, разглядывая девушку. — Губки бантиком, бровки домиком, прическа волосок к волоску, платье из дерюжки сидит как влитое, на скрещенных ножках кожаные сандалики, росточком правда не вышла и серьезности на троих хватит. А как она указала солдатам на дверь! Прям «прынцесса»! Солдаты, что интересно даже не пикнули, хотя по идее должны были «держать и не пущать!»

— Давайте познакомимся в очередной раз. — сказала девушка. — Меня зовут Фелицата[3]. Я лекарка, ухаживаю за вами уже две недели.

— А что были и другие разы? — недоуменно спросил я.

— Да. За это время вы приходили в себя два раза, но каждый раз срывались в рецидив. Ваша работа! — она указала рукой на изгрызенную деревянную спинку кровати.

— Послушай Фелицата! А ты мне часом уши не вкручиваешь?!

— Я не знаю, что значит «вкручивать уши», но примерно догадываюсь. Нет, я вас не обманываю.

— Хорошо, расскажи мне все по порядку.

— То вино с травками, которым вас угостил кашевар, на самом деле является «Напитком духов», лекари давно про него знают, с самого открытия Либерии. «Напиток духов» изготавливают туземные шаманы, причем у каждого свой особый рецепт. Одинаковых по действию и составу зелий практически не бывает. Сходится только результат, к которому приводит употребление напитка.

— И какой же результат?

— Большинство людей сходит с ума, некоторые утверждают, что в них поселился дух чужого человека, жившего неизвестно где и когда, многие теряют память о своем прошлом и утверждают, что они совершенно другие люди.

— И какой дурак будет это добровольно пить?

— Те, кому нечего терять, люди надеющиеся изменить свою судьбу, у некоторых это получается.

Я задумался: «Это что получается, я не попал в другой мир. Я — Местный! «Дерябнул» шаманской самогонки и забыл свое прошлое! В меня вселился дух человека по имени Вик?! Нет, не сходится, я ведь хорошо все помню!»

Вино с отравой я выпил после прибытия в Руис! А замок, мой навесной замочек! Он откуда тогда взялся, если не из другого мира! А кто мешал тебе выпить отраву два раза? Первый раз добровольно, когда ты пытался изменить судьбу, второй раз тебе ее подсунул Люций. А замок, да что замок! Ты на нем клеймо земного завода видел? Пропустить его ты не мог, потому что замок едва не облизывал, прикидывая, что из него можно сделать. Да и ключики у тебя самые простецкие, такие в любой местной мастерской тебе за день сделают! Чем ты можешь доказать, что ты с Земли? И чем ты можешь доказать, что ты из этой реальности? Когда ты пришел в себя, ты был абсолютно голый, кроме замка и ключей у тебя ничего не было! Где твоя одежда Вик! Где твои вещи, наконец?!

Если принять версию, что ты местный, все логично. Разделся догола перед ритуалом, одежду положил в сундук, который зарыл под пальмой.

«Это что же получается и сундук мой!» — мысленно взвыл я.

Своего слугу или спутника отпустил вместе с лодкой. Помнишь того убитого бандитами старика?

Мне захотелось вцепиться зубами в спинку кровати, настолько кипевшая внутри меня ярость требовала хоть какого-то выхода!

Между прочим, на сундуке есть петли под замок, а вот самого замка не было, по какой-то причине ты унес его с собой. А тот старик? Скорее всего, ты нанял его как перевозчика, который проследил за тобой и подсмотрел, где ты зарыл свои вещи. Не надеясь на свою память, старик нарисовал карту. Видимо он решил тебя обворовать, зная, что ты, скорее всего, сойдешь с ума, но попросил помощи не у тех людей. Чем это для него закончилось, ты сам видел Вик! Да и Вик ли ты?

Я посмотрел на сидящую у кровати Фелицату, которая спокойно наблюдала за моими внутренними терзаниями. Неожиданно мне захотелось наброситься на нее и… «Рвать!!! Рвать ее зубами! Стереть эту спокойную улыбку с ее лица! Уничтожить! Выдавить ей глаза! Убить! Убить! Убить!!!»

Фелицата наклонилась ко мне, ее черные как ночь глаза, казалось, заглянули в мою душу до самого дня.

— Вот об этом я и говорила! Никто, выпив «Напиток духов» не останется прежним! Добрые станут злыми, честные станут лжецами, верные предателями! Только сильные духом сохранят свою душу не тронутой! Они смогут победить и пусть многое потеряют, но и многое приобретут! А ты сильный Вик?

Странный напевный речитатив, которым она говорила, казалось, проливается прохладным бальзамом на мой истерзанный разум. Заскрипев сжатыми до предела зубами, я постепенно смог успокоится.

— Уходи! Придешь потом. — прохрипел я как столетний старик.

— Не сдавайся Вик! Останься с нами! — Фелицата встала и вышла из комнаты.

А Фелицата оказывается ведьма! Сказала несколько слов, и я быстренько пришел в себя. А что помешало ей поступить так раньше? Она задумала недоброе! Надо убить ведьму первым!!! Убить! Убить!!! Я вцепился зубами в спинку кровати.

Стоп! Стоять!!! «Добрые станут злыми!» Я добрый «вашу мать!» Я такой добрый! Я вас всех по-доброму на куски порву!!!

Плюясь окровавленными щепками, я свалился с кровати. Как ни странно, хорошенько приложившись головой об пол, я быстро пришел в себя.

Да я параноик! Да я же, как царь Иван Грозный! Который, как известно первый открыл рентгеновские лучи. Заявил своим боярам: «Я вас сволочей насквозь вижу!»

Я тоже все грязные мыслишки прямо в людских головах прозреваю! И это просто прекрасно! Это замечательно! Как я адмирала раскатал, на пустом месте составил теорию заговора и оказался прав. Я гений! Я все про вас знаю! И я за это всех вас убью! Убить! Убить! Убить!!!

До самого вечера я выл и катался по полу. Затаивался около двери и звал солдат, надеясь вцепиться зубами, в ногу первого кто войдет. Пробовал биться головой об стену, желая сдохнуть и больше не испытывать мучений. Добился только того, что потерял сознание после особо удачного удара.

Проснулся лежа на кровати, кто меня на нее положил, не помню, я был по-прежнему связан. Сидящая рядом со мной Фелицата спросила:

— Как тебя зовут?

— Фелицата! Не заводи свою шарманку снова! Мне вчерашнего опроса хватило. — проворчал я.

— Я вижу, ты справился. Раньше ты никогда ничего к утру не помнил.

— Так ли это? — засомневался я.

— А ты попробуй подумать про меня «плохое» и сам узнаешь.

Я честно попытался представить, как распиливаю Фелицату тупой, ржавой пилой и какое наслаждение я от этого испытываю, но ничего не почувствовал. А ведь вчера я просто мечтал об этом! Тьфу! Меня перекосило от воспоминаний.

— Вот видишь! Получилось! — Фелицата ловко, маленьким ножичком разрезала связывающие меня ремни.

Вдруг Фелицата улыбнулась девчоночьей улыбкой и с наивно-детским выражением лица спросила:

— А что такое шарманка? И что ты видел там, где гуляла твоя душа?

— Фелицата не тревожь мои раны! Ты что никогда музыкальных шкатулок не видела? И нигде моя душа не гуляла, просто я из очень далекой страны и все мои странности объясняются плохим знанием языка и местных обычаев.

— Музыкальную шкатулку я видела.

Фелицата встала и пошла к дверям, остановившись, она сказала:

— Ты мне не доверяешь Вик, но что бы там ты себе не думал: «Верные останутся верными!»

«Мать моя женщина! — подумал я. — Сколько пафоса! Из какого дворца, где есть музыкальные шкатулки, ты вылезла девочка! И где это у нас учат так говорить? Явно не в крестьянской хижине!»

— Я принесу поесть, ты пока одевайся Вик.

Фелицата вышла за дверь. Я вздохнул и принялся выпутываться из одеяла.

Глава 7

Не пейте и не нюхайте, и в вену не колите… — тихонько напевал я перефразированную песенку из мультфильма «Пластилиновая ворона» плескаясь в поилке для свиней. Громко петь я опасался, так как рядом со мной стояли два внимательно наблюдавших за каждым моим движением солдата. Солдат ко мне приставила Фелицата, как она выразилась:

— На всякий случай.

К «случаю» прилагались два здоровенных «Демократизатора», сделанных из толстого слоя ткани, намотанного на дубинки. Опробовать это изобретение на себе, мне категорически не хотелось. Я как Юлий Цезарь делал одновременно три дела, во-первых: пел, во-вторых: надраивал себя песочком, в-третьих: я мыслил! Нормально мыслил! Вы не представляете себе, какое это счастье «мыслить!», не мечтать о пирамидах из голов или о кишках, развешанных на деревьях в красочном беспорядке, а просто «думать мыслю!» Наверное, только выздоровевший после тяжелой болезни человек может понять мое состояние этим утром.

И не только думать, но и делать! Делать простые человеческие дела, а не валяться связанным в кокон из одеяла и ремней. С удовольствием надев чистую одежду, я направился на кухню. Кашевар наложил мне в миску, по размеру похожую на маленький тазик, кашки с мясом, вооружившись ложечкой, я с удовольствием все съел, запивая это дело сладеньким компотиком из свежих ягодок. Подмигнул солдатикам, сидящим за соседним столиком. Послал воздушный поцелуйчик Фелицате, которая шла куда-то с серьезным видом. От чего бедняжечка споткнулась и чуть не упала. Решил, что самое время покормить птичек, а то вон они голодненькие по двору скачут. Я уже открыл рот, что бы попросить у кашевара зернышек для птичек. Как мой внутренний голос взвыл корабельной сиреной:

— СТОЯТЬ!!! Какие «нахрен» — зернышки, какие — птички, какие — поцелуйчики! У тебя рецидив придурок!

Я вцепился в столешницу так, что у меня свело судорогой пальцы, и прокусил губу, по подбородку скатилась капля крови. В глазах до сих пор изумленно смотревшей на меня Фелицаты мелькнуло понимание, и она сделала знак солдатам.

— Черт!!! «Бац!» — «демократизатор» сделал свое грязное дело.

Полностью описывать свое выздоровление не буду, так как дело это неинтересное и муторное. «Маятник» моей болезни качался от вселенской любви, к столь же всеобъемлющей ненависти. Фелицата периодически получала от меня признания в вечной любви и пожелания сдохнуть в канаве. Солдатики играли со мной в пряточки…

— Черт!!! «Бац!» — «демократизатор» сделал свое грязное дело.

Солдаты ломились от меня как лоси по тайге, когда я в периоды просветления, становившиеся все больше, выходил размяться во двор. Никто не знал чего ожидать от меня в следующий момент, поэтому все усиленно прятали от меня острые предметы и предпочитали не поворачиваться ко мне спиной. В общем, эти бараны гадили в портки от одного моего вида! Трусы!..

— Черт!!! «Бац!» — «демократизатор» сделал свое грязное дело.

Через месяц я с осторожность мог назвать себя здоровым человеком. Я уже собирался заняться организацией заседания совета, для решения насущных проблем. Пока болел, Фелицата запрещала что-либо мне рассказывать, настаивать я даже не пытался, так как после первой же попытки, меня живо упаковали в кокон. Хотелось еще провести встречу с поселенцами. Все же забота о поселенцах стоит для меня на первом месте. Не будет их, не будет и Руиса. Но моим планам не суждено было осуществиться, начался сезон дождей. Жизнь в Руисе замерла.

Это был уже мой второй сезон дождей, но если о первом я не упоминал, так как провел его в Манаге, потому что в городе, в общем-то, толком никуда не ходил, так короткие перебежки до трактира или домой к Куно и обратно. Но все же какое-то разнообразие, то здесь, в Руисе, даже выйти было некуда. Несмотря на огромное количество запланированных дел, исполнить их не было никакой возможности. Главным врагом людей была всеобъемлющая скука.

Опасаясь, что люди в поселке начнут беситься от скуки, я организовал усиленный патруль домов, обязал наряд из пяти солдат поочередно находиться в каждом доме не меньше трех часов. Ходить патрулем вдоль домов не видел смысла. А так выходило, что каждый из поселенцев знал, что солдаты всегда рядом и даже если они на данный момент находятся в соседнем доме, их можно быстро позвать на помощь. Плюс три раза в день приносили горячую пищу. В общем, поселенцы постоянно видели рядом с собой солдат. Возможность получить прикладом по спине здорово дисциплинирует. Продукты выдавать поселенцам категорически запретил. Ситуации, когда сильный отбирает еду у слабого мне не нужны. Накладка случилось только один раз, когда солдаты вместе с котлом гуляша упали с подмытой водой тропинки. Ситуацию быстро поправили, поселенцы получили пищу на два часа позже, на этом все закончилось. Каждый день интересовался у старшего наряда:

— Чем занимаются поселенцы?

Всегда получал один и тот же ответ:

— Спят и едят, только дети немного копошатся.

Но я все равно беспокоился. Хотя… Может так даже лучше? Вон детей с последней стадией дистрофии из блокадного Ленинграда за полгода на ноги ставили, здесь, как я понимаю, самое главное соблюдать режим. А чем у нас не режим? Все по расписанию: еда, обходы солдат, перекличка, сон вволю, никаких волнений. Хорошо бы им витаминов и кефирчика. Да где ж их взять? Пока огороды не посадим, из витаминов у нас будет только то, что соберем в сельве. Коз и всякую живность привезут только после сезона дождей. Опять же, чем молоко квасить будем! Простокваша и варенец вот наша планида!

Но со скукой надо что-то делать, детишки закопошились, значит и взрослые, скоро зашевелятся. А чем у нас в древности люди в долгие зимы занимались? Уход за скотиной по понятным причинам отпадает, в связи с ее отсутствием. Надомный промысел? Отпадает в связи с отсутствием материалов. Книги? Не смешите мои тапочки! Ты еще интернет вспомни. Или казино с кабаком для них открой! Казино? Какая-то мысль вяло зашевелилась у меня в голове. Точно! Настольные игры. Шахматы нам не потянуть, правила сложные, учить, кто будет? Меня на двести человек не хватит. А вот, нарды, домино, шашки — то, что доктор прописал. Тем более эти игры очень древние и люди их наверняка знают. Указать солдатам, строго следить за запретом игры на деньги. Хотя думаю, что проблем все равно не избежать, кто-то смухлюет, кто-то проиграет то, что ставить на кон никак нельзя. Но лучше пусть скрытый нарыв вскроется по такому несерьезному поводу, чем кто-нибудь затаит злобу и будет гадить исподтишка. Первого кто попадется, будем демонстративно «гнобить». Все отхожие места его будут! Ну и что, что у нас нет отхожих мест? Значит, будем их копать! Вот отсюда и до заката!

Ладно! Вернемся к настольным играм. Фишки и шашки сделать не сложно, берем подходящую по толщине ветку и напиливаем из нее кружочки. С одних кружков снимаем кору — это будут «белые», кружки с корой соответственно — «черные». Вариантов тут множество: намазать одну сторону чернилами, сделать насечку и так далее. А вот с досками сложнее! Материала для них у нас нет. А зачем нам много игральных досок? Сделаем по комплекту на дом и выпустим их, так сказать в массы трудового народа. Народ в желании заполучить вожделенную вещичку, материал сам найдет, выстрогает и отполирует. Помниться я с бригадой завис на неделю на одном объекте, ждали материалы, сеть там не ловила, народ на стену лез от скуки. Но справились же. Карты вырезали из электротехнического картона, нарды сделали из пуговиц и гаек. Игральные доски начертили прямо на поверхности стола. Кубики выпилили из толстой пластмассовой «хрени», которая впоследствии оказалась вовсе и не «хренью», а купленной за валюту, под заказ…

М-да… Не будем о грустном, крепко мы тогда на бабки попали! Правильно замотивированный народ, это страшная сила. Нехитрые развлечения он сам себе придумает и сделает. Можно провести сеанс одновременной игры между домами. Победителям вручить скромные призы. Вик да в тебе массовик-затейник умер!

Озадачил десятника, изготовлением настольных игр, оказывается, он их прекрасно знал, только они назывались здесь по-другому. Я задумался о себе. В общем если подвести итоги базовая теория такова:

Итак, согласно гипотезе о параллельных вселенных, их может существовать великое множество, грубо говоря, вселенные представляют собой ветвящееся древо, которое с течением времени разделилось на множество веток и веточек, каждая ветка представляет собой отдельную параллельную вселенную, время в которой везде текло одинаково, до определенного момента. В момент разделения, история в каждой из вновь образовавшихся параллельных вселенных начинает идти по своему пути. Как я уже знаю обе вселенные, разделились в момент битвы при Заме. Хотя различия в развитии человечества велики, но и сильная схожесть миров видна невооруженным взглядом.

В каждом из миров проживали молодые парни, по сути, являющиеся братьями близнецами, или даже еще ближе, различия между ними были минимальными. Ученые выяснили, что в момент смерти человек теряет в среднем двадцать один грамм своего веса. Этот факт дает нам серьезную предпосылку к доказательству существования души. Произошло еще одно разделение вселенных, совпавшее по времени с двумя событиями. Во-первых: Вика убило шаровой молнией, во-вторых:- парень, которого для простоты назовем Виктор, по какой-то причине выпил напиток духов, что привело к уничтожению его памяти и части души. Души парней объединились в теле Виктора. Мне досталась память Вика и характер Виктора. Иначе с чего бы мне, который не является ни тем, ни другим, а кем-то третьим, с таким спокойствием лишать людей жизни.

Если от души Вика проблем ждать не приходится, то Виктор «темная лошадка», у него явно были в жизни серьезные проблемы, которые могут догнать меня в любой момент. Не хотелось бы схлопотать пулю или петлю за чужие грехи. Своих уже успел наделать немало. Виктор явно был непростым человеком, с новой информацией можно было прочитать те бумаги и письма с другой точки зрения и получить о Викторе хоть какие-то знания. Но, к сожалению, я их сжег. Как проверить, что от Виктора осталось в моей душе? В голову мне пришла сумасшедшая идея. Я достал из сундука первый, попавшийся под руку измерительный прибор. Любому человек с зачатками технического образования, сразу станет понятно, что он служит для измерения углов. Большая медная дуга с рисками и цифрами. Сбоку присобачен прицел, выглядевший один в один как прицел для винтовки. Зачем здесь зеркальце с отверстием посередине? Надо попробовать! Я вышел за ворота форта, поднес прибор к глазам и прицелился в горизонт. Стоило чуть расслабиться и очистить голову от мыслей, как мои руки ловко поправили прицел, повернули зеркальце к солнцу, открутили болтик и повернули измерительную планку, в прорези которой я увидел цифру семь.

Семь чего? Градусов? Часов? Семь Африканских попугаев? Память молчала. Перефразируя известную поговорку: «Голова не помнит, руки делают!» Искать учителя не буду, он сам ко мне приплывет. Попрошу капитана «Эос» прочитать мне краткую лекцию, когда он привезет нам домашнюю скотину.

— Что ты делаешь? — спросила незаметно подошедшая Фелицата.

— Пытаюсь вспомнить, как этим пользоваться!

— И как успехи?

— Не очень.

— Когда вспомнишь, расскажи мне о других странах и временах! Когда я была совсем маленькая, я мечтала объездить весь мир. Но я выросла, а приличной девушке не стоит путешествовать без крайней необходимости, нужно думать о семье и детях, так всегда говорила моя мама.

— Трудновато жить без мечты.

— Мечты останутся мечтами, а кушать хочется всегда! — заявила с самым серьезным видом Фелицата.

— Тоже мама сказала? — поинтересовался я.

— Да! — отрезала Фелицата, развернувшись, она направилась в форт.

К ней тут же пристроилась парочка солдат, которые что-то заканючили с самым подобострастным видом, через слово восклицая: Ну, госпожа Фелицата!

«Интересно как это у нее получается? — в очередной раз подумал я. — От горшка два вершка, а здоровые мужики, которым она в пуп дышит, рассыпаются перед ней мелким бисером, повизгивают от восторга, только что хвостами не виляют».

Надо спросить Гамилькара: есть ли на нее сопроводительные документы? И если есть, обязательно прочитать. Уж очень она любопытная особа!

Глава 8

Сезон дождей в Либерии, это что-то с чем-то. Постоянно моросящая мелкая капель, периодически переходящая сногсшибательный ливень, причем в прямом смысле этого слова. Если в вас одновременно ударял шквал ветра и косые струи дождя, устоять на ногах было почти невозможно. Дело ухудшалось тем, что Руис был расположен на берегу океана, конечно постоянный ветер как это ни парадоксально, делал воздух чуть менее влажным, заметить это было очень просто, дует ветер с океана, дышать становилось легче. Но он же добавлял свой весомый вклад в усилия дождя смыть всех и вся в океан, который постоянно штормило.

Любая впадина в земле, которая могла быть наполнена водой, уже была переполнена, разлившиеся ручьи подмывали и валили деревья, ров вокруг форта, давно очистился от той зеленой грязи, которая наполняла его ранее. Особенно доставала влажность, чувствовал себя как в парной, вездесущая вода, пропитала все: воздух, землю, древесину и одежду. Ты дышишь водой, ешь ее с пищей, носишь ее на себе вместе с одеждой, найти сухую вещь было невозможно. Все что могло заплесневеть — плесневело. Все что могло заржаветь — ржавело прямо на глазах.

Десятник отплясывал пляски вокруг арсенала, все остальные вокруг припасов. Оружие постоянно чистилось и смазывалось, бочонки с зерном проверялись на предмет проникновения влаги. Стоило бочонку подмокнуть, вероятность пропажи провианта резко возрастала. Приходилось такие припасы первыми пускать в дело.

Благо пик сезона дождей, скоро должен был пройти. Вообще-то в колонии Манага, сезоном дождей называли именно пик сезона, приходящийся на сентябрь и длящийся примерно полтора месяца.

Отправился искать Гамилькара, ну и размяться хотелось тоже, сидеть в своей избушке надоело до крайности. Заглянул на склады и в казарму, кроме солдат, которые занимались повседневными делами или просто отдыхали, никого не нашел. Понятно, решили устроить себе послеобеденный отдых. Пошел в каморку, где обитали мои помощники. Вся четверка была в сборе.

«Прямо «дедушки» Советской армии в «каптерке» собрались». - умилился я.

Стены занавешены циновками, пол устелен ими же. Причина появления циновок — Фелицата, скромно пристроившись в углу, со скоростью вязального автомата, вязала из рафии крючком шляпу типа сомбреро. Мужчины расположились вокруг стола на лавках. На столе стояла маленькая медная жаровня с углями. Над ней висел котелок с чаем.

«Патриархально здесь у них, женщины работают, а мужчины думу думают»- подумал я. Пристроившись на лавку, я налил себе чайку и спросил:

— Где рафию взяли?

— Фелицата на складе несколько корзин нашла. — ответил Гамилькар.

— Я не сомневаюсь, что она даже черную кошку в темной комнате найдет, но разговор не о ней. Господа помощники, уже неделю, я считаюсь абсолютно здоровым, но на доклад ко мне никто не спешит.

— Так все в порядке, господин алькад! Докладывать не о чем. — опять за всех ответил мне Гамилькар.

— Мой жизненный опыт утверждает обратное, все в порядке будет только тогда, когда мы все уйдем к Спящему творцу. Разве вы не знакомы с теорией Великого философа Мерфи?

— Нет! А кто это?

— Великий философ, широко известный в моей стране, так вот, изучив несовершенство мира, он создал теорию, согласно которой, если какая-нибудь неприятность может случиться, то она обязательно произойдет. Наша задача, как лиц облеченных властью, сделать так, что бы эта неприятность была как можно меньше, а в идеале совсем не случилась. Я спрашиваю вас:

— Готовы мы к неприятностям или нет? И если мы не готовы, что нужно сделать, что бы избавится от этих самых неприятностей.

— Какой мудрый человек этот Мерфи. — подала голос из своего угла Фелицата.

— Фелицата я испытываю к тебе чувство глубокой признательности, но за этим столом сидят люди, несущие ответственность за судьбу нашей общины. Ты готова разделить ее с нами? Вижу, что нет! Поэтому прошу тебя вмешиваться в наш разговор исключительно по лекарским делам.

Фелицата потупилась и промолчала.

— Продолжим, что мне ответят господа помощники?

Всеобщее молчание было мне ответом.

«Сословная, как и кастовая система устройства общества, напрочь убивает в людях инициативу, — подумал я. — «Вот приедет барин, барин нас рассудит!»

Эти слова как нельзя лучше, описывали сложившуюся ситуацию. Парни умные, надо их расшевелить, показать, что ни одно разумное предложение не будет отвергнуто, самому мне не справится, банально не хватает знаний во всех областях. Общину строить, это не по людям из пистолета палить, там большого ума не требуется.

— Давайте начнем по порядку, от малого к большему, как учат нас умудренные жизнью мужи. К Гиарбу у меня вопросов нет, со своими обязанностями курьера и телохранителя он справляется прекрасно. Начнем с вас господин десятник. Заботу о сохранности военного имущества вы проявляете надлежащим образом. Сейчас, пока продолжается сезон дождей мы в безопасности, сельва непроходима, в море выйдет только безумец. Как вы думаете организовать охрану поселения по окончании сезона дождей?

Откашлявшись, десятник по-военному четко начал доклад:

— Личного состава для полноценной охраны не хватает, в связи с этим предлагаю, из числа поселенцев, организовать отряд самообороны, численность до тридцати человек, выбор лиц достойных доверия оставляю на ваше усмотрение. Количество оружия позволяет нам вооружить до восьмидесяти мужчин. Что в случае нападения и эвакуации поселенцев в форт, будет нами исполнено. Оружие отряда самообороны предлагаю хранить централизованно, на руки будем выдавать, только на момент несения службы или учений. Желательно пропустить через отряд всех боеспособных мужчин.

«Как докладывает! — восхитился я, — сразу видно военную косточку».

— Воинский контингент форта Руис, состоит из двадцати солдат, уровень профессиональной пригодности низкий, в настоящий момент проводим ежедневное изучение уставов и приемов обращения с личным оружием и артиллерией. Думаю, к окончанию сезона дождей, подготовка личного состава достигнет надлежащего уровня. Охрану форта и поселения Руис, предлагаю организовать следующим образом. Выделяем хозчасть из трех человек, кашевар и двое солдат, в их обязанности будет входить: приготовление пищи, уборка территории, доставка провианта в поселок, хозяйственные работы, ремонт и прочее.

Оставшихся солдат делим на три отделения, график несения службы следующий: Первое отделение — на отдыхе. Второе отделение — охрана форта и патрулирование поселка. Третье отделение — охрана рабочих бригад в поле. За каждым из отделений, закрепим людей из отряда самообороны, количество будем менять по мере необходимости. Дополнительно выставим пост первичного предупреждения на входе в бухту. По докладу все!

— Весьма дельно и по существу господин десятник! Подготовьте свой доклад в форме приказа по округу Руис и мне на утверждение. Прошу вас, также предоставить мне на утверждение план-схему обороны форта. Мне необходимо иметь представление о расположении огневых точек и прочего.

— Перейдем к вам, господин заместитель по вопросам сельского хозяйства. — обратился я к Нубийцу. — Как состояние плантации и огородов? Что вам необходимо? Инструмент, люди, семенной материал? Возможно, чего-то не хватает и нужно заказать в Манаге? Обрисуйте нам перспективы развития!

Нубиец замялся и неуверенно сказал:

— Я даже не знаю с чего начать господин алькад, мне как-то непривычно…

— Успокойтесь, помните, вы теперь свободный человек, занимающий немалую должность в нашей общине. Расскажите нам, что видели на плантации? С чего начнем?

— С уборки урожая! — приободрившись, ответил Нубиец.

— Стоп! С какого урожая, мы ничего не сажали?! — удивленно спросил я.

— Понимаете господин алькад. — издалека начал Нубиец. — Люди из Руиса, судя по всему, пропали перед уборкой урожая. Он остался неубранным: маис осыпался, маниок чрезмерно густо разросся и перешел в дикое состояние, тростник и овощи тоже. Единственно в хорошем состоянии плодовые деревья и кусты, там требуется прополоть и окультурить территорию, кое-где подрезать сухие ветви, новых посадок не требуется, деревья молодые и дают всего второй урожай. Как вам известно, в колонии Манага урожай собирают два раза в год. Так вот, осыпавшееся зерно маиса, семена маниока и тростника, частично дали всходы. Так как их никто не обрабатывал, на плантации и огородах все заросло сорняками, дикие всходы растений потеряли в качестве и количестве, так например клубни маниока проросли на большую глубину и их трудно будет выкапывать. Остальное растет по принципу: «где густо, где пусто!». Несмотря на все трудности уборки, я думаю, что удастся собрать до трети того, что собирали прежние переселенцы.

— То есть ты хочешь сказать, что если справимся, проблема с продовольствием до следующего урожая будет решена?! — возбужденно спросил я.

— Да, возможно так и будет, но количество и качество рабочей силы. — Нубиец развел руками. — Я предлагаю сосредоточить все силы на маисе и маниоке, сбор овощей и плодов, а также обработку урожая, поручим самым слабосильным людям, тростник трогать не будем. Тягловую скотину нам привезут на «Эос», но пять осликов — это очень мало, надо заказать еще!

— Больше было не впихнуть, сам знаешь. Но если нужно закажем.

— Повозки у нас есть, требуют небольшого ремонта, кожа упряжи кое-где подгнила и ссохлась, нужны мастера плотники и кожевенники. Обязательно надо выяснить, где старые поселенцы брали известь.

— Известь тебе зачем? — удивленно спросил я.

— Ну как же господин алькад, ее в свежегашеном виде добавляют в сок тростника, известь не только связывает ненужные вещества, но и облагораживает сахар, он становится светло-коричневого цвета.

— Ты же тростник решил не трогать?

— Для себя немного сахара сделать попытаемся, опробуем оборудование, поучим людей, очень переживаю за пресс, без него все бесполезно! Сахара не будет!

— Ладно, прессом займусь сам, посмотрю, что там к чему. Что еще?

— После сбора урожая и его переработки, приступим к самому трудному, расчистке и подготовке плантации и огородов к следующей посадке, я даже решил отказаться от части обрабатываемых земель, временно на один год, потом площадь посадок постепенно восстановим.

— Люди? — понятливо кивнул я.

— Да! Дело в людях, они не справятся, просто напросто надорвутся. У меня все!

— Обязательно заведите журнал по сельскохозяйственным работам господин заместитель! Сколько! Куда! Зачем! Нормы! Все помечайте!

«Социализм — это учет!» — чуть было не брякнул я.

— Гиарб! Как подсохнет, походи по округе, найди известняк! Заодно собери гербарий для Фелицаты.

— Известняк найду, дело нехитрое! А что такое гербарий?

— Образцы растений. Увидел травку, сорвал и в сумку! Увидел дерево, кору, листья, веточки, плоды и цветы туда же! Начинай составлять карту округи, помечай овраги, ручьи, болота, где что полезное растет, какие камни в округе есть, неси образцы. Понимаю дело для тебя новое, непривычное, но ты у нас единственный охотник, больше тебя некому. Как составлять карты я научу, подойдешь ко мне позже.

— Хорошо, господин алькад!

«Этот справится! — решил я, — вон как глаза загорелись, когда про поход в сельву услышал. Я не я буду, если местных зверюшек не ждет участь, стать добычей».

— Теперь господа помощники, перейдем к самым больным и наболевшим вопросам, к людям и отношениям с властями Манаги. Начнем, пожалуй, с властей!

— Гамилькар, что у нас с отчетами губернатору, приговором и казнью адмирала?

— Все готово в черновом варианте, завтра предоставлю вам документы на рассмотрение и подпись.

— Хорошо! Как думаешь, какие последствия будет иметь для нас и меня лично, казнь адмирала?

— Трудно сказать, на первый взгляд все выглядит законно. Вы как алькад и судья нового поселения имеете самые широкие полномочия, единственный представитель закона в округе, стражи и палача у нас нет. Единственное сомнение может возникнуть в быстроте исполнения приговора, но опять же тюрьмы нет, содержать государственного преступника негде. К тому же неизвестно, кто из офицеров эскадры мог тайно участвовать в заговоре. Предугадать что они могли предпринять, если бы адмирал не был казнен немедленно, мы не могли. На этот момент я особо указал в отчете.

— Как думаешь, офицеры эскадры могут отрицать измену адмирала и свидетельствовать против меня, не стоит забывать, что у него наверняка были сообщники?

— Маловероятно, если бы сомнения у большинства офицеров возникли на месте казни, вас бы уже везли в Манагу в кандалах. Просто арестовали бы на месте происшествия. Сообщники будут молчать и первыми свидетельствовать против адмирала, спасая свою шкуру. Но вот что скажет и сделает губернатор?! На этот вопрос, ответить я не берусь, возмутители спокойствия никому не нравятся, тем более он уже лишил вас своего покровительства, после событий в Манаге.

— Ладно, дождемся «Эос» с вестями и узнаем все точно. Перейдем к поселенцам. Продолжай доклад Гамилькар.

— Физически люди уже поправляются, моральный дух, крайне низок, ничего хорошего для себя люди не ждут! Люди запуганы, ожидают рабства или смерти от тяжелых работ. Хуже всего для них неизвестность, без вас мы не решились что-либо им обещать, а вы, как известно, болели. Опять же, у них ничего нет, а без вашего разрешения, мы им даже клочка тряпки не даем, что бы не спровоцировать побег. Условия содержания сносные, крыши домов немного подлатали, сильно они теперь не текут. Но все же нужна бригада лесорубов и заготовщиков рафии. Необходимо подновить дома, сплести циновки и гамаки, решить с выдачей имущества, с бочками, которые до сих пор лежат на берегу, просмолить рыбацкие лодки, дел очень много. Но главное, людей нужно успокоить, дать им надежду на нормальную жизнь. Тогда со временем, все у нас в поселении наладится.

— Твои слова да Спящему Творцу в уши! — сказал Нубиец.

— Гамилькар! Неужели на данный момент никаких неприятностей с ссыльнопоселенцами нет? Не может такого быть!

— С поселенцами нет, а вот с каторжниками есть! — неожиданно, за Гамилькара ответил десятник.

— Продолжай! — заинтересовался я.

— Так вот, среди поселенцев имеются семь человек каторжников, в мятеже они не участвовали, под шумок грабили дома, главный у них мужик по имени — Кассиус, та еще тварь, не знаю, как они вели себя на кораблях, но здесь создают проблемы, пока небольшие, но во что это выльется в будущем, я не знаю.

— И чем же прославился Кассиус и его дружки?

— Заняли последний в ряду дом, остальных поселенцев из него выжили.

— А что же наша доблестная армия?

— Отлупили подонков прикладами, людей вернули назад.

— И что же каторжники?

— С виду затихли, начали действовать исподтишка, люди все равно сбежали от них в другие дома, осталось человек десять, запуганных до скотского состояния, их используют в качестве прислуги и объедают. Против Кассиуса, они свидетельствовать боятся.

— Ясно, есть что-то еще?

— На днях Кассиус решил разжиться женщинами, посылал своих дружков запугивать людей. Женщины пожаловались Кандиду, тот собрал мужчин и пошел брать дом банды штурмом. Драку мы предотвратили.

— Стоп! Почему люди жалуются какому-то Кандиду, а не солдатам? Кто он вообще такой?

— Кандид, кто-то вроде вожака мятежников, властью специально не пользуется, но если что не так, все сразу идут к нему, как он скажет, так и будет.

Десятник помялся и продолжил:

— Я тут с ним поговорил, умный мужчина, дельный, но уж больно он во всем справедливости жаждет, за что и страдает. Если кто и способен поднять в поселении бунт, то только он. Может стать для нас опасным врагом.

— Хорошо! Господа помощники, все ваши замечания и предложения признаны полезными и правильными. Прошу вас в дальнейшем сообщать мне информацию в полном объеме, — я выразительно глянул на Гамилькара, который умолчал о проблеме каторжников. — Завтра объявите поселенцам о том, что после обеда, будет общее собрание жителей поселка, о порядке проведения собрания сообщу вам завтра утром, мне необходимо все обдумать.

Глава 9

После завтрака, я подозвал к себе десятника и пригласил его к себе в избушку. Подождав пока он усядется за столом, я спросил:

— Скажи, что посоветуешь мне насчет Кандида и Кассиуса? Мне нужен совет решительного человека! Честно признаюсь, что боюсь наломать дров. Вчера, весь вечер размышлял над дальнейшей судьбой нашего поселения. Перспективы у нас весьма неплохие. Продовольствие, оружие, специалисты, все у нас есть или будет, чего не хватает, купим. Но люди, десятник! Люди! Они составляют тот самый неизвестный фактор, который может уничтожить все наши начинания в один момент! Представь, что Кандиду, этому поборнику справедливости, не понравиться какое-то наше решение, и он приведет вооруженную толпу под стены форта. Ведь это тебе придется стрелять по ним со стен из картечниц! Сколько надо убить людей, для того что бы Руис перестал существовать? Треть? Половину?! Да даже потеряв два десятка работоспособных мужчин, Руис выродится в захолустную деревеньку, которая не то, что торговать, едва прокормить себя сможет. Итак, будет продолжаться до тех пор, пока не подрастут дети.

— Кто даст гарантию, что уничтожив Кандида, явно или тайно, мы не вызовем тот самый бунт, которого так сильно опасаемся? А бандит Кассиус? Ведь он уже как жук-короед грызет Руис изнутри! Превращает людей в запуганные ничтожества! Да! Смерть этого подонка, ничего у людей кроме откровенной радости не вызовет. Но это не панацея! Из его людей выделится другой вожак, у этих крыс в людском обличии по-другому не бывает! Убить сразу всю банду не выход, мы опять возвращаемся к тому, что нам нужен каждый человек способный работать.

Помолчав минуту, десятник сказал:

— Такие проблемы с наскока не решить, я предлагаю снова собрать совет и хорошенько посоветоваться.

— С кем посоветоваться десятник?! С Гиарбом, который кроме охоты и девчонок ничем не интересуется? С Нубийцем, который до сих пор не может поверить, что он свободный человек и иногда смотрит на меня так, как будто ожидает удара плеткой? С Гамилькаром, который боится сказать начальству правду, надеясь, что проблема решится сама собой. Поэтому я спрашиваю тебя, десятник! Больше мне спросить совета не у кого!

— Действуйте по обстоятельствам! — сказал, как отрезал десятник, с решительным видом поднимаясь со стула. — Армия вас поддержит! — добавил он, выходя за дверь.

«И что это было? — я проводил десятника ошарашенным взглядом. — Мне мягко, в соответствии с уставом намекнули, что много думать вредно?»

Наверняка десятник за годы службы насмотрелся на «рефлексирующее» начальство и выработал свой рецепт приведения офицеров в чувство. А это его пафосное: «Армия вас поддержит!» Да это просто шедевр словесности! Остап Бендер с сакраментальной фразой: «Заграница нам поможет!», даже рядом не стоял! Получается совет, я все же получил: поменьше думай, побольше делай! А если что пойдет не так, пристрелим любого, кто стоит на пути!

Ловко у него вышло, армейская логика в действии! А ведь действительно, чего себя накручивать? Если моих добрых слов не поймут, перестрелять всех к чертовой матери! Рабочих рук не хватает? Достанем из заначки десяток-другой золотых и выкупим должников из тюрьмы. Нечего им на казенных харчах прохлаждаться, у меня урожай не убран и поля не паханы! Надо будет с капитаном поговорить на эту тему, сделал я пометку в памяти. Кандида жалко, с детства питаю слабость ко всяким: «Робин Гудам» и «Степкам Разиным». Ладно, приглашу его на беседу, посмотрю чего от него ждать. А вот, что делать с Кассиусом? Вспомнив слова отца: «Вырабатывай в людях условный рефлекс, сынок!», я не смог удержаться от ехидной ухмылки. Ладно, нечего тут байки самому с собой травить, скоро выходить в поселок.

Пообедав, я проинструктировал десятника и Гамилькара, после чего мы отправились в поселок всем личным составом, в форте оставили только хозчасть. Народ, предупрежденный об общем собрании заранее, уже собирался на небольшой площади перед домами. Солдаты, исполняя команды десятника, разделили толпу на пять отдельных отрядов, стоящих каждый перед своим домом. Причем перед последним домом, оставили только семь человек входящих в банду. Дождавшись построения солдат, я в сопровождении помощников выступил вперед и обратился к переселенцам:

— Жители поселка Руис! Сегодня мы все собрались здесь для того, что бы определится с нашей дальнейшей жизнью. Перед вами выступят члены совета нашего поселка, которые расскажут вам о планах развития и процветания Руиса. Обещаю, что вы получите ответы на все волнующие вас вопросы! Но сначала я, как судья и алькад округа Руис собираюсь решить небольшую проблему, нависшую над нами. А именно: факты нарушения спокойствия и общественного порядка жильцами пятого общественного дома.

Указав рукой на бандитов, я отдал приказ:

— Вывести их и построить посередине площади!

Подталкивая прикладами, солдаты быстро вытолкали бандитов на середину, построили их в одну шеренгу повернутую лицом к людям. Каждого из каторжников удерживали за руки и плечи по двое солдат. Ничего не понимающие каторжники, завертели головами во все стороны, а я продолжил:

— До меня дошли жалобы жителей Руиса о недостойном поведении этих людей! Избиения! Незаконное лишение жителей пищи и крова! Склонение женщин к сожительству путем угроз и насилия! Согласно Карфагенскому и Римскому праву, внимательно рассмотрев все факты и не найдя в действиях обвиняемых смягчающих обстоятельств!

— Я алькад и судья округа Руис приговариваю этих людей к смерти!

Толпа всколыхнулась, каторжники разразились площадной бранью и проклятиями.

— Тишина! — скомандовал я. — Однако исполненный милосердия, суд в моем лице постановил: Отсрочить приведение приговора в исполнение и дать возможность преступникам встать на путь исправления и служению обществу! Принимая во внимание, что преступники не испытывают раскаянья и добровольно на путь исправления становиться не желают! Принято решение о принудительном перевоспитании преступников по методу Великого философа и знатока человеческой природы профессора Павлова! Данный метод, в дальнейшем найдет самое широкое применение в поселении Руис и будет официально внесен в устав нашего округа, как средство выражения общественного порицания, лицам склонным к антиобщественному поведению. Для понимания всеми присутствующими лицами, сути данного метода и о прекрасных результатах к которым он приводит в деле перевоспитания преступников и правонарушителей, я расскажу вам о том, как он был создан и продемонстрирую его действие.

— Итак, однажды к Великому философу профессору Павлову обратился один из королей Европы, озабоченный ростом преступности в своем королевстве. Массовые казни, усекновения рук и голов положительного эффекта не давали. Профессор Павлов, войдя в бедственное положение короля, несколько лет проводил эксперименты над различными живыми существами, пытаясь понять, как заставить человека делать то, что ему делать крайне не хочется! В нашем случае, это жить честно и уважать права других людей!

В результате опытов профессор Павлов открыл замечательный метод, который прославил его имя повсеместно! Метод называется: «Выработка условного рефлекса», суть его заключается в неоднократном повторении особого защитного действия общества в отношении правонарушителей. Через год усиленного применения, преступность в королевстве была полностью истреблена! Само же защитное действие, я сейчас вам продемонстрирую на этих людях.

Подойдя к первому в шеренге бандиту, я спросил:

— Будешь воровать? «Хлоп!» — я четко пробил ногой ему в пах.

Подойдя ко второму бандиту, я спросил:

— Будешь отбирать еду? «Хлоп!» — бандит скорчился на земле.

«Хлоп», «Хлоп», «Хлоп»- вся шеренга упала на землю. С удовольствием оглядев дело своих рук, а точнее ног, я повернулся к народу. Народ безмолвствовал и смотрел на меня во все глаза.

— Как мы все видим, особое защитное действие, именуемое: «Выработка условного рефлекса», проведенное на преступниках, обязывает их к немедленному прекращению преступного деяния. Можно сказать, что сейчас все их чувства и мысли, просто взывают о необходимости подумать: о спасении души и обращении ее к свету. Однако, однократное воздействие недостаточно для полного перевоспитания, особое действие теряет свое воспитательное воздействие через небольшой промежуток времени. Как учит нас Великий мудрец профессор Павлов: «Условный рефлекс, необходимо закрепить в памяти перевоспитываемого лица неоднократным повторением!»

Повернувшись к первому из бандитов, который к этому времени немного оклемался, я скомандовал солдатам:

— Поднять его!

— Будешь воровать?! — на отчаянные кивки бандита, я ответил:

— Не верю!

«Хлоп!» — бандит снова скорчился на земле. Пройдясь вдоль шеренги повторно, я вновь обернулся к людям.

— Слушаем мой приказ! В воспитательных целях эти люди переводятся на жительство в форт Руис, срок пребывания неделя, выработку «Условного рефлекса» возлагаю на солдат гарнизона. Поводом для применения особого защитного действия, считается любой отказ от общественных работ и антиобщественное поведение. Трижды: утром, в обед и вечером, следует проводить контрольный опрос перевоспитываемых лиц, если ответ не вызывает доверия, особое защитное действие применяется немедленно. Через неделю мы сможем наблюдать, как у перевоспитываемых лиц при упоминании слов: «условный рефлекс», «кража», «насилие» и тому подобное, будет происходить непроизвольное мочеиспускание. Через полгода применения мер общественной самозащиты, если к тому моменту перевоспитываемые лица выживут, тот же эффект мы будем наблюдать при одной только мысли о совершении преступления.

— И можете меня не благодарить! — обратился я к бандитам, глядящим на меня с неприкрытым испугом. — Метод профессора Павлова не дает осечек, хотите вы или нет, вы все станете отлично воспитанными, достойными членами общества! Ну, или умрете от разрыва мошонки!

Отдал приказ солдатам:

— Связать осужденных!

Я вновь повернулся к людям и сказал:

— Мне все равно, кем вы были прошлой жизни, вы все осуждены к ссылке! Вы поражены в правах, лишены званий и титулов, указом сената Великого Карфагена вам запрещено покидать Руис! Однако вам дарована возможность начать свою жизнь заново! А вот как мы с вами ее проживем, зависит только от нас самих. Будем ли мы, проживая среди природных даров этой нетронутой, девственной страны влачить жалкое, полуголодное существование или же мы упорным трудом, с каждым днем будем повышать свое благосостояние! Сейчас следуя обычаям Римского и Карфагенского народа, мы проведем всеобщую перепись населения, каждый должен указать свое имя, возраст, состав семьи и наличие детей, владение ремеслом!

Про свои привилегии, если они у вас были, забудьте сразу! Все переселенцы равны между собой в правах и обязанностях! Вы не ослышались, кроме обязанностей, у вас будут и права! По окончании переписи, мы проведем выборы старшин общественных домов, в количестве пяти человек и старосту поселка! Эти люди будут представлять вас в совете поселения Руис. Надеюсь, за прошедшее время вы хорошо узнали тех людей, кто живет с вами рядом. Все решения совета в дальнейшем будут приниматься коллегиально. Для того, что бы избежать в дальнейшем ненужных вопросов, уточняю: я, как алькад и судья округа Руис, являюсь единственным представителем судебной и исполнительной власти, обладаю правом вето на любое решение совета поселения. К нарушителям общественного порядка и уклонистам от общественных работ буду беспощаден. Тунеядцев не потерплю! А теперь послушайте моих помощников, которые расскажут вам о наших перспективах на будущее время!

Прислонившись к дереву, я без особого интереса слушал докладчиков, которые рассказали поселенцам о том, что я уже слышал от них вчера, наблюдал за переписью и выборами.

Надо бы себе походное кресло сделать и зонтик. А то стоять устал уже, и этот моросящий дождик всю душу вынул. Может быть, стоило пристрелить Кассиуса с товарищами сразу, и не мучится? Охраняй их теперь! Работать после применения к ним метода профессора Павлова все равно не смогут. Ну, уж нет! Посажу их на цепь и буду всем показывать! Каждая собака в этой деревне должна знать, что ожидает того, кто вздумает жить за счет других, ничего не делая! Пусть законы исторического развития мне не отменить, и когда население вырастет, здесь появятся свои «буржуины». Но пока Руис дышит на ладан, давить их буду беспощадно! К тому же я сделал доброе дело, прославил в этом мире профессора Павлова! Надеюсь, еще долго всякая «борзота» будет вздрагивать, от одного упоминания его имени!

Глава 10

Я рассматривал сидящего передо мной на стуле вновь избранного старосту поселка Руис. Крепкий мужчина лет тридцати пяти от роду, производил весьма приятное впечатление: умное и открытое лицо, спокойный и внимательный взгляд, не содержащий даже намека на подобострастие.

«А никто и не сомневался, что люди изберут Кандида!» — подумал я.

Поиграв в «гляделки» с местным «Робин Гудом», я вздохнул, подтянул к себе свиток и ознакомился с приговором. Что тут у нас?

Я алькад и судья тринадцатого округа Великого Карфагена, рассмотрев дело о государственной измене почетного гражданина города Кандида, по прозвищу «Киник»[4], механических дел мастера, проживающего на улице Оружейников, установил факт нападения вышеуказанного почетного гражданина на солдат Великого Карфагена, при исполнении ими воинского долга. Жестоко избил троих солдат, на призывы остановится именем Великого сатрапа Карфагена, отреагировал нападением с оружием в руках.

«Что?! Пообещал офицеру возглавлявшему отряд, вставить дуло мушкета в анус! — восхитился я. — Наш человек! Оказывается, я не один здесь такой!»

Лишен звания почетного гражданина, по личному ходатайству Великого сатрапа Карфагена смертная казнь заменена вечной ссылкой!

Отложив свиток в сторону, я спросил:

— Староста! За что получил звание почетного гражданина?

— Часы на въездную башню сделал.

— А почему сатрап тебя помиловал?

— По старой памяти, я ему пока он маленьким был, механические игрушки делал.

«Упасть и не встать! — подумал я. — Так к нам сам Иван Петрович Кулибин изволили пожаловать!»

Везет мне как утопленнику на приближенных сатрапа: один ему сказки на ночь читал, второй игрушки починял. И чего ученым мужам в Карфагене не сидится? Чего их за океан тянет? Медом здесь намазано что ли? Казалось бы, живи и радуйся, обласканы сатрапом, всеобщее уважение, деньги и слава опять же. Нет! Все это, мы променяем на дуло мушкета в анусе офицера! Образованные и умные люди, а ведут себя как дети. Ничем им не угодишь!

— Ну и как мы будем жить дальше?

— Как всегда жили, так и дальше будем жить. — ответил «Кулибин» местного розлива.

— Да ну! Как обычно? И что же ты видишь вокруг себя привычного! Шумный город Карфаген?

— «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот это новое», но это было уже в веках, бывших прежде до нас». - заявил мне этот образованный последователь Диогена.

«Да он, прямо по Экклисиасту шпарит!» — восхитился я.

— Я вижу, вы питаете склонность к философии! Могу я задать вам один вопрос, на которой я по своей молодости и неопытности, не могу найти ответ?

Дождавшись одобрительного кивка Кандида, я спросил:

— Что в первую очередь нужно людям? Без чего они не могут обойтись?

— На ваш вопрос так сразу не ответить, молодой человек, многие мудрецы посветили этому вопросу годы своей жизни, в основном они сошлись в одном: Люди нуждаются в справедливости! Без нее люди существовать не могут!

— Справедливости говорите? — я задумчиво почесал отросшую бородку. — Слушая вас, я только что понял, что действительно нужно людям.

— И что же это? — насмешливо спросил меня Кандид.

— Воздух, твою мать! — подскочив к Кандиду, я схватил его руками за горло, повалил на пол и начал душить.

— Свежий воздух! Вот в чем нуждается каждый человек! И если какой-то игрушечных дел мастер вздумает отравлять людям воздух! Своими идиотскими сказками о всеобщей справедливости пудрить им мозги и мешать им нормально жить! Я лично лишу его возможности дышать!

Начав хрипеть, Кадид безуспешно пытался оторвать мои руки от своего горла.

— Чувствуешь, чего тебе не хватает в первую очередь?! Чувствуешь, о чем сейчас молят твоя душа и тело?! Воздуха Кандид, они просят свежего воздуха!

Кандид задергался и закатил глаза. Отпустив его горло, я поднялся с пола. Подошел к столу и достал из ящика пистолет. Дождавшись, пока Кандид отдышится и по моему кивку усядется на стул, я продолжил:

— Запомни мои слова Кандид! Можешь выгравировать их на медной табличке и повесить ее на стену, перечитывай ее каждое утро, это направит твои мысли в нужном направлении. Философия хороша для тех, кто, лежа на террасе своего дома, в окружении многочисленного гарема и слуг, уверен в своем будущем и в будущем своих детей! Тем же, кто стоит на краю пропасти философия не помощник! Взаимопомощь! Тяжкий труд на всеобщее благо! Забота о своем ближнем как о самом себе. Вот, что поможет всем нам выжить! И когда-нибудь этот поселок станет городом!

Но пока города здесь нет, любому кто будет мешать осуществлению этой мечты, я вставлю вот эту штуку, — я поднес пистолет к лицу Кандида, — туда, куда ты хотел вставить мушкет офицеру, и спущу курок! И ты первый на очереди Кандид! Это не значит, что я испытываю к тебе личную неприязнь. Это значит, что здесь и сейчас ты должен сделать свой выбор!

— С кем ты Кандид?! С людьми нашего поселения? Или со своими замшелыми философскими бреднями?!

Кандид закашлялся и что-то прошептал.

— Говори громче, я не слышу! И они не слышат, — я ткнул рукой в солдат, прибежавших на шум.

— Я с вами! — прохрипел Кандид.

Внимательно посмотрев Кандиду в глаза и не увидев в них ничего, кроме злой и какой-то веселой решимости, сказал:

— Хорошо, как горло заживет, приходи в форт, у нас с тобой есть важное дело: нужно починить пресс. А сейчас иди и лечись, я пришлю к тебе Фелицату.

«Рассупонилось красно солнышко, расталдыкнуло лучи свои по белу светушку»- Эээ… О чем это я?

Ах да! Стоя на берегу океана под навесом, я попинывал ногой борт рыбацкой лодки, больше смахивающей на туземную пирогу. И как прикажете на «этом» в море выходить? Да и солнышко заграничное, в отличие от нашего русского, исконно-посконного солнышка, никак рассупониваться не желало. Нет, вы не подумайте, сезон дождей только что закончился, погода наладилась, и шторма прекратились неделю назад. Но солнце постоянно было скрыто за облаками, что приводило меня в подозрительное состояние. Ну как шторм налетит? Как там у классиков: «Солнце красно поутру, моряку не по нутру!»

Дело в том, что мои «финансы пели романсы!» Конечно, моя заначка была в полном порядке, но трогать ее я не хотел. А деньги были крайне нужны! Воспитываемые бандиты, которых после недели проведенной в форте, вернули в поселок, не перенесли выработки условного рефлекса и мер социальной защиты: померли бедняги на второй день.

Скоро приплывет «Эос», нужны деньги для выкупа людей из тюрьмы. А где их взять? Тут я вспомнил рассказ капитана о том, что рыбаки Руиса добывали жемчуг на отмелях. Вытряхнул своими расспросами душу из всех, до кого смог дотянуться. Как рассказали мне люди, в добыче жемчуга на первый взгляд не было ничего сложного. Приплыл на отмель, нырнул, увидел жемчужницу, схватил ее и вынырнул. На берегу вскрыл раковину, достал жемчуг. В общем, достали меня эти теоретики. Работа ловцом жемчуга считается одной из опаснейших в мире! Думаете дело в акулах и прочих хищниках? Как бы ни так! Кислородное голодание, от которого ты неадекватно реагируешь на окружающую обстановку, вот главная опасность! Нырну чуть поглубже, достану раковину чуть побольше, схватил три, достану четвертую раковину, воздуха хватит! Готовый труп, который даже хоронить не надо, море всех приберет! Не стоит думать, что это относиться только к ловцам-любителям, профессионалы тоже попадаются на эту удочку. Кроме того, у них со временем появляется букет профессиональных заболеваний.

Конечно, пока я не собирался организовывать в Руисе добычу жемчуга. Других забот хватает. Но если вспомнить, что Нубиец и Гиарб, обошлись мне каждый, в десять серебряных, то есть каждый, в одну небольшую жемчужину. Овчинка стоит выделки!

Вольные граждане категорически не хотят переселяться Руис. Вот когда мы выдадим первый сахар, тогда на готовенькое люди потянутся. А пока без дополнительного дохода нам не обойтись! Я специально отобрал среди поселенцев троих парней помоложе, которые заверили меня, что с морем разговаривают на равных, с детства плавают и ныряют. Что неудивительно, Карфаген морской город. Никакого риска, каждого привяжем к лодке веревкой! Погружение только под счет, на время. Чуть ныряльщик задержался, тащим наверх: хрен ему, а не четвертая раковина!

— Ну что? — спросил я Гиарба, отиравшегося рядом. — Рискнем?

Наш отмороженный охотник закивал головой. У будущих ловцов жемчуга разгорелись глаза.

«Глаз да глаз за ними нужен!» — решил я.

— Берем две лодки и плывем на ту отмель! И не дай Спящий творец, тебе про счет забыть! Это и вас касается! — я продемонстрировал присутствующим кулак. — Лодки должны стоять рядом! Начали!

Ребята шустро стащили две пироги в воду.

Приплыли на отмель, парни сняли с себя одежду, надели пояса с сетчатыми сумочками и спрыгнули в воду. В очередной раз, продемонстрировав кулак, я начал отсчет:

— Тысяча один! Тысяча два!.. — Тысяча тридцать пять! — я дернул за веревки.

«Попробуйте мне только не всплыть по команде!» — подумал я.

Смотри-ка! Все три головы показались на поверхности. Ребята покидали из сумочек на дно лодки, каждый по две-три ракушки. Отдышавшись, один из парней указал направо.

— Там скопление жемчужниц! Надо подплыть поближе.

— Хорошо! Забирайтесь в лодки и отдышитесь. Мы с Гиарбом, отгребли немного в указанную сторону. Заметив, что парни достали ножи и вознамерились вскрыть раковины, я спокойно сказал:

— Умереть раньше времени захотели? Любой порез и на запах вашей крови приплывут акулы! А ну быстро положили ракушки на место!

В общем, запугивал молодежь, как только мог.

— Отдохнули? Начали!

«За три дня: две бисеринки!» — я в раздражении пнул кучку вскрытых раковин.

Провоняли тухлятиной, измотались, где результат я вас спрашиваю! Результата ноль! Либо мы не там ловим, либо все «вкусное» собрали до нас! Но надо же с чего-то начинать. Профессиональных ловцов, знающих, почему и зачем, среди нас нет. Я посмотрел на парней, с унылыми лицами, ковырявшими у костра очередную партию ракушек, уж они-то точно ни в чем не виноваты.

«Жемчугов добудем, людей выкупим! А хрен поперек морды не желаете? Губы закатай! Слюни подбери! Привык рассчитывать на удачу?» — начал ругать сам себя.

А мы с ребятами не работали? Разве они не ныряли до посинения. И какой идиот, вытаскивал парня, который словил кайф под водой и не хотел отпускать, ту самую здоровенную раковину, которую сейчас ковыряет?

— Эээ… — замычал парнишка и рванул к морю.

«Ну вот, поздравляю! У нас в поселке появился еще один придурок! Сейчас искупнется и начнет нас душить! Ну, или зубами грызть, кессонная болезнь не шутка!» — вздохнув, я пошел на опушку, сломать веточку, москитов отгонять, а то старая совсем поистрепалась.

Вернувшись к костру, я обнаружил дружную четверку, поклоняющимися некому небольшому объекту. Объект радикально черного цвета, был размером с ноготь мизинца и мирно возлежал на зеленом листочке рядом с костром. При этом он мягко приливался жемчужным светом и поблескивал в свете костра.

— Идолопоклонники! — возопил я, и присоединился к ритуалу.

Восхищенные возгласы выражали наше преклонение перед объектом и готовность принести ему кровавые жертвы.

— Хорош дурью маяться! — скомандовал я.

Черная жемчужина мягко светилась на моей ладони.

Если бы жемчугу давали имена, как драгоценным камням, я бы назвал тебя: «Черная дыра». Название наиболее точно отражающие твою суть, все знают, что ты есть, но никто тебя не видел. Мы способны только увидеть звездный свет, что ты отражаешь в своем величии. Тьфу!

«У тебя случайно крыша опять не потекла!» — спросил сам себя.

— Нет! Просто она очень красивая!

«Все равно мне это не нравиться, ты точно выздоровел?»

— Не знаю, здоровые люди не разговаривают сами с собой! — я сжал кулак с жемчужиной.

— Свернуть лагерь! Возвращаемся домой. — скомандовал я, пряча жемчужину в кармашек пояса.