Наивный Робинзон v. 2.0

Глава 1

Я проснулся и открыл глаза, но вместо потолка своей спальни, я увидел над собой пронзительную небесную синеву, по которой бежали легкие белоснежные облака. Каждая клеточка моего тела, просто разрывалась на части от приступа невыносимой боли. С огромным трудом, я сумел немного приподняться на локтях и посмотреть вокруг. Оказалось, что я лежу на песке пляжа, в тени большой пальмы. Перед моим взглядом раскинулась бесконечная морская гладь, украшенная небольшими гребнями волн. Одежды на мне не было, я был абсолютно голый. Хуже всего было то, что я не помнил, как попал на этот пляж.

«Нужно срочно найти людей! — подумал я. — Мне необходима помощь».

Я попытался встать на ноги, но очередной приступ боли, буквально швырнул меня на песок и я потерял сознание.

Когда я пришел в себя, солнце уже поднялось к зениту. Чувствовал себя намного лучше, по крайней мере, круговерть перед глазами прекратилась. Я попытался привести свои мысли в порядок.

«Вставать пока не буду, спровоцировать новый приступ я не хочу, в прошлый раз чуть душа с телом не рассталась! — рассудил я. — Надо попытаться вспомнить, как я попал на пляж».

Утро тридцать первого декабря, я встретил в радостном настроении. Вечером ко мне домой, должны были прийти гости. Я лежал в постели и неторопливо обдумывал список неотложных дел в преддверии праздника: «Первым делом, обзвоню знакомых и родственников и поздравлю всех с наступающим праздником. Потом пройдусь по магазинам. Принесу покупки домой и схожу в гараж за соленьями. Затем приготовлю, пару тазиков салата и разнообразных бутербродов — ни того, ни другого много не бывает!»

Я быстро оделся, повисел полчаса на телефоне, позавтракал и отправился по магазинам. Вернулся домой с многочисленными пакетами. Взял ключи и отправился в гаражный кооператив. На въезде, поздоровался со своим старым знакомым, который работал сторожем.

Иван Петрович обрадовался мне как родному сыну! Иван Петрович, был человеком приятным во всех отношениях, но уж очень он поболтать любил. Если бы существовала наука «Болтология», то он, без всякого сомнения, заслуженно получил бы профессорское звание. Я был взят в плен, по всем правилам этой несуществующей науки и препровожден в сторожку. Любые попытки к бегству, тут же пресекались мягким борцовским захватом, в сопровождении укоризненных замечаний. Затем меня усадили на стул и напоили чаем. Я бросил тоскливый взгляд в окно. Свобода была близка, но Иван Петрович перекрыл мне все пути к отступлению.

«Если я не вернусь, считайте меня жертвой бесчеловечных опытов, проведенных во славу «болтологической» науки!» — я обреченно вздохнул и приготовился слушать.

Иван Петрович, против своего обыкновения, был краток. Усевшись напротив меня, он сказал:

— Не смотри так на меня Вик! Посидишь у меня минутку, ничего с тобой не случится. Здесь дела непонятные происходят.

После чего, он вывалил на меня ворох новостей. Оказывается, что в кооперативе находится полиция, пожарные и МЧС. Спецслужбы вызвала предыдущая смена, в связи с тем, что всю ночь на территории происходили непонятные электрические явления: светился воздух, все столбы уличного освещения были украшены «огнями святого Эльма», по территории летали шаровые молнии. В результате один гараж сгорел вместе с автомобилем.

«Спать меньше надо! — подумал я. — Гараж сгорел, и сразу начались спецэффекты, хорошо еще зеленые человечки, верхом на синей лошади не появлялись».

— Ты не кривись, не кривись Вик! Слушай, что тебе говорят, и внимательно осмотри свой гараж, может быть и у тебя что-нибудь сгорело. Если найдешь, сообщи мне. Страховку платишь?

— Да, уже два года.

— Вот и хорошо. В час дня приедет страховой агент, будем разбираться.

Я пообещал быть внимательным, поздравил Ивана Петровича с наступающим праздником, и направился к своему гаражу. Снял навесной замок, держа его вместе с ключами в руках, зашел в гараж через калитку. Увидел, что в противоположной, глухой стене гаража, появилось оплавленное отверстие, величиной с два моих кулака, оно было окружено потеками металла. В этот момент, я услышал над головой легкий гул и потрескивание. Я поднял голову вверх и увидел небольшой светящийся шар насыщенного ярко-оранжевого цвета, который искрился во все стороны маленькими молниями.

«Так вот кто стенку прожег!» — успел подумать я, прежде чем шар ринулся в мою сторону и мир взорвался вспышкой невыносимой боли.

Я кое-как принял сидячее положение и почувствовал, что сижу на чем-то твердом. Отодвинувшись в сторону, я вытащил из песка навесной замок и связку ключей.

«Что за черт! — подумал я. — Если замок здесь, то где моя одежда!»

Я еще раз осмотрелся вокруг, к сожалению людей не увидел. Подполз к пальме, держась руками за неровности коры, с трудом поднялся на ноги. Подождал, пока мельтешение в глазах утихнет и прошелся по пляжу, изучая окружающую местность.

«В райское местечко меня занесло!» — подумал я.

Действительно, окружающей природе могли позавидовать лучшие курорты мира: белый коралловый песочек, солнышко жарит, листья пальм слегка шевелятся под легким ветерком. Над морем кружится стая крикливых морских птиц, которые периодически ныряли в воду и дрались за пойманную рыбу. Мимо пробежал маленький краб.

«Может быть, я на курорте? Перебрал спиртного и меня потянуло прогуляться при луне в голом виде? Или меня ограбили? Но где тогда отель? И как я сюда попал?» — ни на один из этих вопросов, у меня не было ответа.

В результате размышлений пришел к выводу, что в происшедшем виновата та самая шаровая молния, которая забросила меня неизвестно куда. О месте и времени решил пока не думать, информации у меня было очень мало.

«Надо заняться самыми важными делами на данный момент: поискать людей и воду! — подумал я. — Если при этом найдутся следы человека в виде мусора и дорог, я плакать точно не буду, без этих примет цивилизации, в настоящее время ни один уголок земного шарика не обходится. Неплохо было бы взобраться повыше и оглядеться вокруг».

Задумчиво посмотрев на пальму, я понял, что подобный подвиг мне пока не доступен. К тому же кора пальмы очень походила на наждак и соответственно я обдеру об нее все, что только можно.

Неторопливо пошел по берегу, высматривая густые и зеленые заросли, по моему мнению, это должно указывать на близость воды. Пройдя примерно километр, обнаружил ручей или скорее маленькую речку, впадавшую в море.

Мелководная, шириной метров шесть, абсолютно прозрачная речушка, весело журчащая по камушкам, притягивала к себе прохладой и свежестью, пройдя выше по ее течению, я обмылся и вдоволь напился. Решил, что надо пройти вверх по берегу речки и поискать какую-либо возвышенность или высокое дерево, на которое можно будет взобраться.

Чем дальше я удалялся от моря, тем больше редели деревья и пальмы, сменившиеся зарослями кустарников и бамбука, точнее я думал, что это бамбук, который ранее видел только в виде удочек, уж очень сильно это растение было на него похоже.

Местность вокруг начала резко повышаться. С трудом пробрался по берегу сквозь кусты. Перед собой я увидел невысокую гору темно-коричневого цвета. Склон, обращенный ко мне, был довольно пологий и пригодный для подъема наверх. Я обрадовался и быстро, но осторожно поднялся к вершине горы и огляделся.

То, что я увидел вокруг, меня не обрадовало, полуразрушенная и выветренная гора оказалась, бывшим небольшим вулканом. Склон, по которому я поднимался, разнесло взрывом при извержении в далеком прошлом. На месте кратера было небольшое озеро, из которого и вытекала речушка.

Но хуже всего было то, что я оказался на острове, как я понял, этот вулкан, находясь в тропиках, обрастал по своим склонам, на протяжении тысячелетий кораллами, уровень моря повышался и в итоге появился остров диаметром примерно три километра, окруженный барьерным рифом, отмелями и прочими радостями райского уголка.

Учитывая, что ни каких признаков людского жилья мне увидеть с высоты не удалось, ничего хорошего сложившаяся ситуация мне не сулила. Выход к людям, если он вообще возможен, откладывался на неопределенное время.

Вглядываясь из-за всех сил в горизонт, я обнаружил, что слева от меня находится большая земля, предположительно большой остров или материк, выдающийся в сторону моего острова длинным мысом. Расстояние до него определил приблизительно, максимум километров в десять или меньше, что для меня не являлось какой-либо радостью, так как в моем положении это было практически равно бесконечности. Плюнул от злости на ближайший камень и решил вернуться к устью речки.

Пришел на место и устроился с удобством на песочке в тени ближайшего куста. Немного подумал и пришел к выводу, что мое положение не так уж плохо: «Во-первых: тропики, а значит тепло, во-вторых: у меня есть металл в виде ключей и замка, из которого можно сделать хоть какой-то инструмент. Если получится, то с его помощью я добуду пищу и построю шалаш. Не бог весть что, но выбирать не приходится».

Глава 2

В первую очередь, я решил сделать нож. Больше всего для моих целей подходил ключ, формой похожий на плоскую пластинку, которая была длиной около пятнадцати сантиметров. С одной стороны ключ имел боковые диагональные прорези, на одном конце было просверлено отверстие под кольцо. Сталь, из которой был сделан ключ, не самого высокого качества. Это значит, что будет достаточно легко заострить кончик и заточить боковую грань об любой шершавый камень. Закрепить, при некоторой сноровке, получившееся лезвие на рукояти не составит особого труда.

Не откладывая дело в долгий ящик, прошелся по пляжу, нашел несколько подходящих камней, под деревьями набрал сухих, прочных палок и веток. Аккуратно заточил пластинку ключа об камень похожий на песчаник, оставил необработанным конец ключа с отверстием.

Выбрал одну из палок диаметром около трех сантиметров. Положил палку на камень наиболее ровной и гладкой частью, не имеющей сучков, прижал ее коленом и начал стучать другим камнем по лезвию. Отрубил от палки кусок длиной с ширину ладони. После чего, расщепил кусок ветки повдоль, на две половинки. В одной из половинок, кончиком лезвия вырезал паз под необработанный конец ключа, при этом старался, что бы рабочей части лезвия оставалась не менее десяти сантиметров. Также прорезал в будущей рукоятке три отверстия, края которых старался сделать как можно ровнее, отверстие в районе паза сделал по диаметру отверстия в ключе. Выбрал по размеру отверстий подходящие ветки, выстрогал из них нагели. Сложив обе части рукоятки вместе, поместил лезвие в паз, и вбил нагели в отверстия камнем. Нож у меня получился довольно корявый, но вполне пригодный к работе.

«На первое время сойдет! — подумал я. — Когда найду подходящий материал, обязательно промажу паз смолой и обмотаю чем-нибудь рукоять, от постоянного использования нагели очень быстро расшатаются».

В общей сложности я провозился с ножом несколько часов. Поглядев на солнце я прикинул, что время давно перевалило за полдень. Пора поискать еду и обследовать остров. Никакой живности с одним ножом мне не добыть, остается поискать плоды или заняться ловлей рыбы и моллюсков.

«По лесу босиком не походишь, рыбу мне ловить нечем. Предположим, я смогу сделать рыболовный крючок из кольца для ключей, но где взять леску? — подумал я. — Поэтому постараюсь сделать примитивную острогу и обувь, бродить по мелководью с риском наступить на острый обломок коралла мне нельзя, любая даже самая незначительная рана может воспалиться. Накидка из травы и листьев на плечи, мне тоже не помешает, иначе можно обгореть на солнце».

Я решил: «Раз у меня теперь есть нож, пойду к зарослям бамбука, насколько я знаю, это самый подходящий материал, для изготовления чего угодно. Начиная от оружия и заканчивая посудой и мебелью. К тому же бамбук весь оплетен лианами, которые можно использовать вместо шнуров и веревок».

Поднимаясь вверх по берегу речки, я присматривался, чем можно поживиться, в воде на песчаном дне я увидел множество раковин моллюсков похожих на речниц, размерами от ногтя до ладони. Выше по течению, где дно становилось каменистым, плавали стайки мальков. Рядом со скальными обломками, торчащими из воды, стояла и лениво шевелила плавниками более крупная рыба. Большой рыбы я не увидел, да и откуда ей взяться в маленькой речке? Но я и такой буду рад, очень хотелось есть.

Придя к бамбуковой роще, я начал с лиан, выбирал и срезал подходящие плети, толщиной не более мизинца или тоньше, так как только они сохраняли достаточную гибкость. Набрал лиан всевозможной длины и размеров, свернул их в кольца, которые удобно носить через плечо. Дальше начал собирать в кучу, сухие побеги и стебли бамбука, также при помощи ножа и камня срубил несколько трехметровых жердин. Выбрал самые приличные бамбуковые палки, не имеющие трещин и следов гниения.

Немного в стороне нашел поваленный, сухой ствол бамбука толщиной примерно в свою голень, аккуратно вырубил из него пару колен, так как была у меня мысль попробовать сделать из него в дальнейшем флягу. Обвешавшись лианами и взвалив на плечо связку бамбука, неторопливо пошел в сторону моря, старался чаще отдыхать и не напрягаться. Добравшись до облюбованного мной ранее куста, свалил добытый материал на песок и присел отдохнуть.

Начал вспоминать, что мне может пригодиться из моих знаний. После окончания института, я работал в нескольких мелких фирмах, где занимался различными монтажными, строительными и слесарными работами. Приобрел большой практический опыт.

«У нас ведь как, приедешь на объект и в самый неподходящий момент обнаружишь, что забыл взять именно тот инструмент, без которого не обойтись, что ж как говорится: нет молотка, сгодятся и клещи! — подумал я. — Надеюсь, что я не разучился изготавливать разные приспособления».

В свободное время, я любил посмотреть в Интернете видео, про людей мастерящих разные вещи на коленке из подручного материала. Интересовался передачами, в которых рассказывалось о различных людях, выживающих в любых климатических зонах. Как я понял из передач, главное, не суетится, избегать ненужного риска и беречь себя от травм. Вода у меня под боком, осталось добыть еды, огонь и построить на первое время укрытие от дождя и ветра, погода стояла прекрасная, но я не сомневался, что рано или поздно она испортится.

Хищных зверей я особо не опасался, так как мой остров не велик и вряд ли прокормит кого-либо крупнее кошки, крупные или стайные хищники быстро съели бы всех животных, которых только смогли поймать и умерли от голода. Или им пришлось бы перебраться на другой остров.

Пора приступать к изготовлению остроги, я взял длинную и ровную бамбуковую палку, по испытанной технологии ножом и камнем расщепил один из ее концов на восемь частей, каждая длиной около двадцати пяти сантиметров. Чтобы трещины не пошли дальше, чем нужно, обмотал палку в конце расщепов тонкой лианой, постаравшись затянуть ее потуже. Развел части между собой при помощи небольших кусочков дерева, заклинив их в расщепах. Заострив ножом кончики, я получил этакий «венчик» на двухметровой рукоятке.

Похожими острогами, еще недавно аборигены в Австралии били рыбу, причем весьма успешно, дело в том, что вода искажает свет и попасть одним наконечником в рыбу не всегда удается, восемь же наконечников увеличивают площадь поражения и очень надеюсь, что они помогут мне острожить рыбу.

Пока я возился с острогой, солнце практически зашло за горизонт.

«Пришло время заняться подготовкой к ночлегу». - решил я.

Руками и палкой, я выкопал в песке ямку по длине своего тела, нарезал с ближайших кустов тонких веток с листьями, которыми застелил ямку, вокруг воткнул длинные ветки, так что бы они соприкасались верхушками. Получился небольшой и аккуратный шалаш, встав на четвереньки я забрался в него, лег на ветки и уснул с мыслью о том, что нужно набраться сил.

Глава 3

Проснулся от криков какой-то ненормальной птицы, решившей устроить утренний концерт у меня над головой. Я пообещал себе, что при первой же возможности сварю из наглой птицы суп. Кстати о супе, живот забурчал, бесцеремонно намекнув, что пора отправляться на рыбалку. Выбравшись из шалаша, я подобрал острогу и направился к речке. Поеживаясь от утренней прохлады, поплескал воды в лицо и напился.

Начать решил с раковин, добыть их проще, чем рыбу и вроде бы варить и жарить не надо, можно смело есть мясо моллюсков сырым. Войдя в воду, потянулся рукой за ближайшей раковиной. Но не тут-то было, моллюск, захлопав створками, отлетел от меня метра на три, повторные попытки привели к тому же результату.

«Голыми руками, я рано или поздно поймаю зазевавшегося двухстворчатого гада, но на это уйдет слишком много времени и сил, без сачка мне не обойтись». - подумал я.

Выбрался на берег и срезал в кустах подходящую рогульку, к которой прикрепил сплетенную из тонких лиан сетку, особо при этом не старался, главное, чтобы ячейка сетки не была слишком крупной. Через крупную ячейку моллюск сможет от меня удрать. Второй раз вошел в воду осторожно, со стороны моря, против течения реки, стараясь не шуметь и не поднимать волн, выбрал приглянувшуюся раковину, размером с маленькое блюдце. Неторопливо погрузил сачок в воду и прижал им моллюска к песку, тот конечно захлопал створками и попытался удрать, но я не дал ему этой возможности, просунув руку под сетку, я схватил его и выкинул на берег.

Примерно за полчаса мне, таким образом, удалось поймать десяток речниц. В итоге, так как открыть створки ножом не удалось, я попросту расколотил раковины камнем и выбрал из них кусочки мяса, получилась почти полная горсть. Мясо было нежное, бело-розового цвета, осторожно сжевав пару кусочков, никаких признаков недомогания не почувствовал, после чего быстро съел остаток. Подкрепившись, пошел туда, где вчера видел стоящую у камней рыбу. Ну что тут можно сказать, до аборигенов Австралии мне далеко, за три часа смог добыть одну рыбу с ладонь величиной, которую съел сырой, оставшийся хребет, внутренности и голову выкидывать не стал, завернул в лист и взял собой.

Пришла мне в голову мысль сделать вершу, если кто не знает, это что-то вроде плетеной корзинки, куда рыба и раки заходят за приманкой. В вершу кладут разнообразную подкормку, обычно кашу, кусочки теста или тухлое мясо, на которое особенно падки раки. Сам я не рыбак, но однажды помогал соседу по гаражу сделать вершу. Правда, делали мы ее из толстого изолированного провода, боюсь, что бамбуковые хлысты мне под таким углом не выгнуть, сломаются. Придется сначала отдельно сплести корзинку, затем конус, потом соединить их вместе. Расщепил ножом, тонкие бамбуковые хлысты на полоски и приступил к работе.

В итоге получилась помесь ежа с носорогом, ну не корзинщик я ни разу, верша получилась кособокая, но прочная. Закинул внутрь несъедобные части рыбы, которые все это время лежали на солнышке и уже ощутимо начали пованивать, выбрал на реке глубокое местечко и попытался положить ее на дно. Тонуть верша категорически отказывалась, пришлось утяжелить ее, положив внутрь несколько камней. Проверять вершу надо было только утром, поэтому, опять добыв несколько речниц, перекусил на скорую руку.

Вернувшись к шалашу, достал замок и начал думать, как его можно разобрать, замок у меня на гараже был заслуженный, как бы ни годов пятидесятых прошлого века, соответственно, корпус был не литой, а сделанный из нескольких пластин, скрепленных между собой заклепками.

Понятно, что заклепки в отличие, от корпуса и дужки никто калить не будет. Проведя по ним несколько раз камнем, о который затачивал нож, обнаружил, что металл заклепок легко стачивается. Повозившись, сточил шляпки заклепок. Потом поддел ножом и вытащил с другой стороны замка заклепки, при этом замок развалился на части. Механизм замка и дужку отложил в сторону, меня заинтересовала задняя стенка корпуса, которая была выполнена из металла четырехмиллиметровой толщины.

Мне загорелось сделать из нее топорик, если я хочу построить нормальное укрытие, а не шалаш, то без топора как без рук. Больше всего времени потратил, подыскивая подходящую палку на рукоять. Тут вся проблема в том, что будущее лезвие топора легкое, а оно рубит дерево не только за счет остроты, но и за счет массы, поэтому рукоять должна быть массивной в верхней части, в виде этакой колотушки. Опять же пришлось повозиться с заклепками, которыми крепил лезвие топора вместо нагелей, вышел из положения, проточив камнем канавки по окружности шпеньков, на которые надел пружинные шайбы, взятые из механизма замка, что исключило выскакивание заклепок при ударе.

Получившийся топор впечатлял, этакий томагавк-переросток, своей брутальностью, могущий поспорить с каменным собратом. Спать лег пораньше, от всей этой возни сильно устал.

Глава 4

Проснулся утром рано, солнце едва взошло. Быстро совершив утренний моцион, нетерпеливо направился к месту установки верши. Вытащил ее на берег и увидел, что в нее попались три рыбы, грамм по двести весом, а также штук двадцать мальков и рыбьей мелочи. Мальков съел целиком, так как чистить в них было нечего, рыбу тут же выпотрошил, внутренности закинул в вершу, которую вернул на место. Хотя внешний вид верши не внушал доверия, сработала она просто отлично, изготовив еще три-четыре штуки и установив их в разных местах реки и моря, я обеспечу себе постоянный источник пищи.

«Слишком большой улов мне не нужен, хранить рыбу негде, при такой жаре она одним махом испортится! — подумал я. — Надо заняться изготовлением обуви и одежды».

Придется мастерить что-то вроде травяной юбочки и накидки. Хотя это только так говорится «травяная», на самом деле ее делают из полосок и волокон листьев зонтичной пальмы. Кстати из сердцевины ствола этой пальмы добывают муку, как не знаю, но думаю, что справлюсь. Похожая пальма росла недалеко от моего шалаша, прихватив топор, направился к ней и приступил к рубке. Рубить самодельным топором было не очень удобно, но я постепенно приспособился. Хорошо, что пальму я выбрал небольшую. Она была высотой около трех метров, ствол толщиной в бедро взрослого человека, был украшен пучком шестиметровых резных листьев, некоторые из листьев были надломлены и практически засохли.

Свалив пальму, я обрубил все листья, и разложил их на песке для просушки. Выбрал засохший лист, оторвал одну часть, разделив ее на полоски, начал тщательно мять и тереть между ладонями. В результате получил полоску материала похожего на мочало. Если не ошибаюсь, этот материал называют рафия, мастера плетут из него циновки, шляпы, сумки и даже обувь. Мне понятное дело до такого мастерства далеко, но сплести примитивную юбочку и накидку на плечи, для защиты от солнца я способен. Методика довольно простая. Сначала из трех-четырех полосок сворачиваешь жгут, из трех жгутов плетешь косичку и обрезаешь ее по обхвату талии. Концы косички, для того чтобы они не расплетались, перетягиваешь отдельной полоской рафии. Прочный и легкий пояс готов.

Потом берешь полоску, складываешь ее вдвое, петлей обхватываешь пояс, пропускаешь через петлю концы полоски, затягиваешь так, что бы они свободно свисали с пояса, повторяешь много раз, чем больше полосок используешь, тем гуще получается юбочка. Накидку делаем так же, только косичку обрезаем по обхвату шеи, а полоски для петель берем длиннее.

Наплел тонких косичек, из которых сделал небольшую поясную сумочку для ножа и разных мелочей, с другой стороны к поясу приделал петлю, для переноски топора. Перекусив кусочками рыбы, решился попробовать изготовить сандалии, для этого сплел длинную толстую косичку и свернул ее по спирали в форме овала, используя бамбуковую щепку с прорезанным отверстием в качестве иглы, сшил витки тонкой косичкой между собой. По краям получившейся подошвы пропустил несколько завязок, которыми привязал сандалию к ноге. Походив туда-сюда, оценил удобство обуви, она была легкой, удобной и хорошо защищала стопу от горячего песка и острых камней. Долго сандалии не протянут, однако делать их легко, главное всегда иметь материал в запасе. Сплел вторую сандалию. После чего, весь вечер отдыхал и смотрел на море, единственно сходил, проверил вершу, попалось всего две рыбки, но на ужин мне хватило.

Спать мне не хотелось, сидя рядом с шалашом, разглядывал небо усыпанное звездами, ни одного знакомого созвездия не увидел, луна вроде была обычная. На душе было очень тяжко, за несколько дней я не увидел ни одного корабля в море, ни инверсионного следа самолета в небе, я могу поверить, что мой остров находится в медвежьем углу, но где плавающий мусор, всякие там пластиковые бутылки и прочее, которыми усыпаны все берега, во всех частях света? Если подозревать что я попал сюда по воле человека, инопланетян или могущественного фентэзийного архимага: «То где эти суки?!»

Почему из кустов, надувшись от осознания собственной значимости, до сих пор не вылез какой-нибудь доморощенный шутник, размахивающий видеокамерой или бластером, и не объявил меня: лохом, избранным или главным подопытным? Мне нет никакой разницы, где я нахожусь, на тропическом острове в Тихом океане, другой планете или параллельном мире. Я понимаю только одно, если в ближайшее время из кустов никто не вылезет, то любая травма, болезнь или отравление сведут меня в могилу. Малярийный комар для меня страшнее атомной войны! Поэтому я не буду суетиться и делать необдуманные поступки. Мне нужно выжить и найти других людей.

Прежде, чем заниматься поисками, мне необходимо обеспечить крепкий тыл, куда я всегда смогу вернуться и буду в безопасности. В первую очередь: крепкий дом, запас пищи, воды и оружие. Когда доберусь до соседней земли, неизвестно кто меня встретит. Поэтому я должен быть готов к любому развитию ситуации! С этими мыслями я пошел спать.

Глава 5

Утром, верша оказалась почти пустой, кроме пригоршни мальков ничего в ней не было, переставил вершу в другое место, поймал несколько речниц. Придавил камнями в воде, у берега немного рафии, решил проверить, как на нее действует вода: «Может быть, она станет мягче, или расслоится?»

Сам же положил в сумочку нож, прихватил острогу и топор, пошел по берегу моря, высматривая все, что в дальнейшем может оказаться мне полезным.

Пройдя метров двести, обнаружил небольшую рощицу странных пальм, сама пальма была похожа на высокий пенек, из которого во все стороны торчали огромные листья, между которыми свисали почти до земли гроздья граненых плодов темно-коричневого цвета.

Разрезав один из плодов, осторожно его лизнул, на вкус мякоть была маслянистая и чуть горьковатая. Помня о возможности отравления, есть плоды не стал, помазал мякотью кожу на запястье, если через полчаса не покраснеет, скорее всего, плоды не ядовитые. Пройдя дальше по берегу увидел в гуще деревьев небольшой холм. Когда взобрался на него, в яме, оставшейся от упавшего дерева, нашел глину зеленовато-коричневого цвета, положил в сумку кусок на пробу.

К берегу пошел другой тропой, наткнулся на большой валун странной формы, в трещинах камень был черного цвета и блестел. Стукнул по краю трещины топором, подобрав отскочивший осколок, узнал неоднократно виденное на фотографиях вулканическое стекло, под названием — обсидиан. Осколок положил в сумку.

Выйдя на берег, увидел, что в метрах трех от берега, в песок зарывается здоровенный, плоский скат, хорошенько запомнив место, я потихоньку вошел в воду, и пока не осела муть поднятая скатом, со всей силы ударил острогой, потому как дернулась рукоять, я понял, что попал. Навалившись на конец остроги, я прижимал ската ко дну, пока он не прекратил дергаться.

Вытащив ската на берег понял, что мне дико повезло, это оказался скат-хвостокол, на конце хвоста у него есть острый, ядовитый шип, которым по рассказам он может серьезно ранить человека, если на него наступить. Очевидно, я попал острогой в убойное место, к счастью он не успел пропороть мне ногу.

«Больше я на скатов не охочусь, по крайней мере, без нормального гарпуна, который можно метнуть». - подумал я.

А так я был очень доволен, скат весил килограммов пять, можно было два дня не думать о пропитании. Решил, что на сегодня приключений хватит, да и пить уже хотелось, нацепил ската на острогу и пошел на стоянку.

Нарвал в подлеске широкие листья и постелил их на песок. Начал разделывать ската, конец хвоста с ядовитыми железами и пятисантиметровым шипом отрубил и зарыл от греха подальше. Со спины аккуратно вырезал кусок кожи, решил попробовать ее продубить, в Азии обтягивают рукоятки мечей такой кожей, значит выделать ее можно.

Попробовал мясо, оно оказалось жестким, самое мягкое было около глаз и на рыле. Остальное мясо решил засушить, для чего нарезал его тонкими пластиками, нанизал при помощи щепки на полоски рафии и развесил его на воткнутых в песок палках. Думаю, при таком солнце и ветерке, долго вялится скату, не придется. Пока работал, наелся мяса вволю.

Отдохнув около часа, после чего сходил за бамбуком и до вечера сплел две верши, устанавливать их не стал, еды пока хватало. С куска кожи ската соскреб все мясо и жир, промыл его в реке и оставил на дне, прижав камнем, мальки и рыбешки, за ночь отчистят кожу до блеска.

Вечером взялся делать флягу из толстого ствола бамбука, выбрав колено объемом литра на полтора, отступил по три сантиметра с каждой стороны и вырубил его из ствола. Края отшлифовал камнем от мелких щепочек, труднее всего, оказалось, прорезать ножом отверстие для набора воды в перегородке, пробку из подходящей ветки выстрогал легко. Привязал к фляге веревку для переноски через плечо.

Флягу наполнил водой, заткнул пробкой и оставил на ночь, если не будет подтекать, буду брать ее с собой. С этой мыслью отправился спать.

Утром все было в порядке, фляга не потекла, вода осталась свежей и чистой. Верша порадовала рыбой, скат вялился, рафия, замоченная в реке, набухла и стала мягкой, однако прочности на разрыв не потеряла.

Кожу ската я положил внутрь обрубка бамбука, оставшегося после изготовления фляги, и помочился на нее, так как других дубильных веществ, кроме собственной мочи у меня не было. Пристроил обрубок в теньке, сходил и принес на стоянку гроздь плодов.

Раздражения на коже руки не было, поэтому я съел несколько кусочков мякоти, вкус был, прямо скажем — специфический, есть такое можно было только от большого голода. Возможно, плоды сгодятся для выжимки масла, которое не будет горчить после того как отстоится. Или можно попробовать запечь их в костре, а может нужно вымочить или высушить.

Возьмем, к примеру маниок: говорят он вообще ядовитый, его предварительно нужно тщательно обработать, иначе паралич или смерть.

Решил, что нужно попробовать все способы, поэтому выкидывать гроздь я не стал, мякоть несколько плодов нанизал на веточку и оставил сушиться, немного плодов замочил в реке, как выжать масло пока не придумал. Соответственно запечь на костре тоже не смог, так как огня у меня не было.

В принципе добыть огонь трением было можно, но я не стал делать этого сознательно, а в первую очередь потратил все силы на изготовление инструментов, которыми сделал орудия ловли рыбы. Лучше давится сырой рыбой, но быть сытым, чем потратить всю энергию организма на добычу огня и его поддержание и при этом пухнуть от голода. Огонь я обязательно добуду, когда не буду занят вопросами выживания.

Собравшись, я вновь отправился по берегу моря, предвкушая всякие вкусности и полезности, которые смогу найти. По дороге я не забывал периодически заходить в лес, встречая деревья новых видов, делал на них зарубки топором, была надежда, что одно из них окажется смолистым, очень была нужна смола в качестве клея, напротив помеченных деревьев, втыкал в песок пляжа ветки, чтобы не пройти мимо.

В очередной заход неожиданно наткнулся на дуб, ну я думаю, что это дуб, потому что на других деревьях я желудей не видел.

«Откуда взяться дубу в тропиках?» — подумал я.

Покопавшись в памяти, я вспомнил, что в Испании и Африке есть целые плантации пробковых дубов. Рубанул топором кору: «Действительно пробка, кто хоть раз открывал бутылку вина, ее обязательно узнает».

Вырубив небольшой кусок коры, взял его с собой, как я понимаю название дубильных веществ, происходит от названия этого дерева, попробую измельчить и сделать раствор для дубления кожи. Захватил и несколько желудей, с той же целью.

Наконец я вышел к берегу обращенному в сторону соседней земли, сам берег и дно моря тут разительно поменялись, исчез песок, нагромождения каменных плит полого уходили в воду, образуя при этом множество бассейнов всех форм и размеров, которые в отлив оставались отрезанными от моря, чем пользовалась различная живность, прячась от хищников. В бассейнах жизнь буквально кипела, водоросли, рыбы всех цветов и размеров, крабы, важно поводящие усами лангусты, морские звезды и ежи, скалы были буквально усеяны мидиями. Заметил даже одного осьминога, который шустро перетек из одной расщелины в другую.

«Вот где надо ставить вершу! — подумал я. — Только перед этим надо решить вопрос с веревкой, иначе чуть зевнешь, и вершу унесет в море».

Выбрал бассейн помельче, ножом отодрал три десятка мидий, с острогой охотиться не стал, время дорого, мне до вечера нужно обойти остров. Пообедав мидиями, пошел дальше, перед уходом присмотрел рощицу бамбука, здесь можно будет сплести вершу. Зайдя в лес, обнаружил поляну, сплошь заросшую растением подозрительно, несмотря на размеры, похожим на паслен, уж его-то я ни с чем не спутаю, сколько боролся с ним у себя на даче.

«Может быть, это дикий маниок? Проверить легко, у маниока насколько я знаю, клубни вырастают длиной до одного метра, этакий пучок здоровенной морковки белого цвета. Вкопался в землю ножом и палкой: точно маниок! Судя потому, что цветение прошло и завязались ягодки, недели через полторы-две можно будет собирать урожай». - обрадовался я.

Вот ведь удача! Помнится, наткнулся я в Интернете на описание этой важнейшей пищевой культуры южных стран. В средней полосе: картофель, в тропиках: маниок, причем урожайность у него зашкаливает, несмотря на то, что в сыром виде он содержит цианид и синильную кислоту, при правильной обработке никакого риска нет. Первым делом маниок нужно очистить, клубни мелко порезать и сушить на солнце два-три дня, в таком виде он хранится очень долго, но по-прежнему ядовит. Перед употреблением, сушеный маниок замачивают на пять-шесть часов, затем из него можно варить кашу, либо снова высушить, перетереть в муку и испечь тонкие лепешки.

Ухаживают и обрабатывают, как за картошкой, то есть несколько раз полют и окучивают. Правда сажают не клубнями, а черенками, если сажать семенами урожай будет только на второй год.

«Главное все хорошенько обдумать и попробовать все способы! — решил я. — Сразу выкапывать весь маниок я точно не буду».

Когда сажать его не знаю, вроде в статье писали, что в зависимости от сезона дождей.

«Стоп, мать моя женщина, сезон дождей! — встревожено подумал я. — Значит, примерно три месяца с неба будет лить как из ведра, где я буду жить и хранить урожай? Надо срочно озаботиться нормальным жильем, причем рядом с речкой, других источников воды на острове я не нашел».

Весь оставшийся путь прикидывал, в каком месте лучше всего заняться строительством, но так ничего и не придумал. Решил временно отложить эту проблему. Больше мне ничего интересного по дороге не попадалось.

Перебравшись через речку, увидел, что над моей стоянкой вьется и возбужденно орет стая морских птиц.

«Что-то случилось!» — подумал я и побежал на стоянку.

Случилось? Это мягко сказано, шалаш, и жерди на котором сушились куски ската, были повалены, причина всего этого, большая птица металась по всей стоянке и увеличивала беспорядок. Этот близкий родственник баклана, увидел вялящуюся рыбу, решил украсть кусочек и проглотил его вместе со шнурком, на который он был нанизан, поймавшись, как рыба на удочку, наглый потомок динозавров не придумал ничего лучшего, чем призвать верещанием своих товарок, которые конечно не остались в стороне и завершили разгром стоянки. Прибив наглеца ударом топора, я с горечью оценил ущерб.

Половины рыбы как небывало, песок загажен птичьим пометом, перьями и пухом, шалаш восстановлению не подлежит. Собрав немногочисленные пожитки, я переехал поближе к реке, соорудил новый шалаш, рыбу отмыл и снова развесил,

«В принципе она уже провялилась, но еще ночку повисеть на ветерке ей не повредит». - решил я.

Выпотрошив птицу, связал в пучок и припрятал хвостовые и маховые перья, пригодятся, мясо оказалось жестким и воняло рыбой, странно вроде ешь птицу, а на вкус рыба рыбой. Потроха, голову и лапы прикопал, решил, как протухнут, попробовать приманить на них в ловушку крабов, а может и лангуст попадется.

Глава 6

С утра из подсохших к этому времени листьев сплел длинную веревку, направился к природным бассейнам, захватив с собой две ранее сплетенные верши. Я решил увеличить лов рыбы, скат у меня провялился нормально, конечно лучше рыбу предварительно засолить, тогда она будет храниться дольше, но соли у меня пока нет. Одну вершу опустил в небольшой бассейн, где заметил пару рыб, ко второй привязал веревку и закинул в большой бассейн. Веревку, привязанную к палке, закрепил между камней. Надеюсь, морская рыба тоже уважает потроха.

Сам же надрал мидий, поел и пошел к бамбуковой роще. Решил сделать ловушку для крабов, она от верши отличается тем, что сделана в виде усеченного конуса с пологими стенками, ставится не как верша на бок, а на широкое основание. Краб, желая добраться до вожделенной тухлятинки, забирается внутрь через верхнее отверстие, выбраться по стенке с отрицательным уклоном он уже не может. С ловушкой провозился не долго, руку уже набил.

Конечно, увидев мое кособокое изделие, опытный рыбак, покрутил бы пальцем у виска, но мне главное эффективность. Ловушку поставил поблизости от того места, где вчера видел лангуста. Очень мне хотелось понаблюдать, как ловушка себя покажет. Может нужно переделать, но сидеть рядом неудобно, одни камни кругом.

Обойдя кругом, поднялся на скальный выступ двухметровой высоты с плоской вершиной, место хорошее, ровное, мои ловушки как на ладони, да и забираться удобно. Сходил в лес, нарвал охапку травы и веток для лежанки, прихватил пару пальмовых листьев, будут зонтиком от солнца. Расположился с удобством, понаблюдал за морской живностью. Красота! Давно не чувствовал себя так спокойно и комфортно. Устроившись поудобнее, сам не заметил, как уснул.

Проснулся от звука чужих голосов, внутри все сжалась от нехорошего предчувствия. Стараясь не делать резких движений, осторожно поглядел вниз. К берегу недалеко от меня, причаливала небольшая лодка, из нее на песок выскочили двое молодых мужчин и шустро вытащили лодку на песок.

Взяв из лодки ружья, они начали внимательно осматриваться по сторонам, при этом переговариваясь между собой на незнакомом языке. Меня они не заметили, пальмовые листья, которыми я укрылся от солнца, полностью меня скрывали. На секунду возникшее желание им показаться, тут же пропало, когда я разглядел выражение их лиц, что-то не похожи они на охотников.

«Скорей уж на бандитов они похожи!» — подумал я.

Одеты непритязательно, широкие рубашки и штаны, стянутые на поясе кожаными ремнями, к которым были подвешены здоровенные сабли или тесаки. На головах повязаны разноцветные платки: у одного синий, у второго желтый.

«Откуда они здесь взялись на мою голову? Может быть с корабля?» — глянув в сторону моря, никакого корабля я не увидел.

Мужчины тем временем с веселым смехом, пинками выгнали из лодки старика одетого в какие-то невообразимые лохмотья, руки старика были связаны за спиной. Поглумившись вволю, бандиты начали старика о чем-то спрашивать. Хотя я ни слова не понял, мне захотелось оказаться отсюда подальше.

«Надо же так влипнуть!» — подумал я.

Старик что-то отвечал и кивал головой вдоль берега. Развязав веревку на руках старика, один из мужчин вручил ему лопату. Старик, зажав ее подмышкой, видно, что руки у него совсем от веревки затекли, поплелся вдоль берега. Ушли они недалеко, метров на сто, остановились под самой большой пальмой в округе.

Я же в это время судорожно думал: «Бежать сейчас в лес или нет? Есть шанс или нет? Очень похоже, шанса у меня не будет, бандиты постоянно головами во все стороны вертят. Пока я буду спускаться, заметят и пристрелят, а если они промахнутся, все равно будут искать, явно они сюда не на пикник приплыли. Кому нужны живые свидетели?»

Решил дождаться, пока они закончат свои дела и уплывут, другого выхода я не видел. Старик, подгоняемый пинками и зуботычинами, копал яму под пальмой. Вот он прекратил работать и что-то сказал, один из бандитов спустился в яму и помог старику поднять наверх явно тяжелый сундук. Сам выбрался из ямы, забрал у напарника свое ружье, которое отдал ему перед спуском, тщательно прицелился, и выстрелил в старика. Я, оцепенев, смотрел на происходящее, все произошло так быстро, что я даже не успел испугаться.

Бандиты сбросили труп в яму и присыпали песком, затем потащили сундук к лодке. Дотащив, открыли сундук и с радостными криками начали перебирать содержимое, я же лежал: «ни жив, ни мертв». Даже не смотрел в их сторону, боялся, что почувствуют мой взгляд. Когда я все же решился посмотреть на них, они уже погрузили сундук в лодку, разложили на камне немудреную еду, открыли бочонок с чем-то явно спиртным и начали праздновать.

Праздновали весело, с криками и пальбой в воздух, никого не боясь.

«А кого им бояться? — подумал я. — Бандиты явно знают, что остров необитаем!»

Ружья у них оказались дульнозарядными с кремневыми замками.

«И как им не надоело их постоянно перезаряжать? — подумал я. — Видно пьяным море по колено или от радости они совсем разум потеряли».

Периодически бандиты по очереди отходили облегчиться. Причем отхожим местом они выбрали скальный выступ, на котором я лежал. Если бы я захотел, то свесившись и протянув руку, мог свободно дотронуться до их голов.

«Ясно, что до завтра они никуда не уплывут», — подумал я.

Решил подождать, когда они уснут и удрать в лес.

Когда в очередной раз один из бандитов подошел к моей лежке, второй посмотрел ему в спину неожиданно трезвым взглядом, вынул из-за пазухи маленький пистолет и выстрелил напарнику в спину. Подождав пока тот затихнет, он заткнул пистолет за пояс и неторопливо подошел к трупу.

В этот момент налетел сильный порыв ветра и один из пальмовых листьев, которыми я был укрыт, свалился бандиту прямо под ноги. Бандит поднял голову, и мы уставились друг другу в глаза. Глухо зарычав, он потащил из ножен тесак.

Поняв, что мне терять нечего, я вскочил на ноги и метнул в него первое, что попалось мне под руку, это оказалась фляга с водой, пока бандит отбивал ее в сторону, я метнул в него топор, который попал ему в грудь и сшиб его с ног.

Схватив острогу, я с диким криком спрыгнул вниз, подбежал к упавшему бандиту и стал наносить ему удары острогой, пока совсем не измочалил и не изломал острия.

Думаете, взглянув на бандита, лицо и тело которого превратилось в кровавое месиво, мне стало плохо? Как бы ни так! Пролежав полдня в ожидании, что меня обнаружат и убьют, мне стало все равно, я боролся за свою жизнь и победил. Если нужно будет поступить так снова, поверьте, у меня рука не дрогнет.

Подняв флягу, я напился и попытался решить: «Что делать дальше?»

Судя по поведению чужаков, старик был пленником, как он попал к бандитам и почему рассказал им про сундук, о котором по всей вероятности знал только он один, не так и важно. Меня очень интересовал другой вопрос: «Кто может прибыть следом, в том случае если бандиты действовали не одни, а приплыли на остров, например по поручению вожака банды?»

«Черт разберет! Но лучше перестраховаться, и замести за собой следы, причем как можно быстрее!» — подумал я.

Приняв решение, я начал действовать. Снял с трупов пояса и обувь, с убитого в спину снял также одежду. Привязав к ногам трупов пояса, поочередно оттащил их в яму к телу старика, могилу закопал лопатой, постаравшись замаскировать ее, борозды на песке замел ветками, ветки и щепки, оставшиеся после изготовления ловушки, закинул в кусты, с лежкой поступил также, вытащил верши с ловушкой и закинул их в лодку. Собрал оружие, инструменты и вещи бандитов, кровь присыпал песком. Столкнул лодку в воду, ногой разровнял следы от киля.

Надеюсь, за ночь ветер и прилив заровняют все следы. Забравшись в лодку, вставил весла в уключины и погреб в сторону своей стоянки. Доплыв до стоянки, насколько смог уничтожил следы своего пребывания. Конечно, все следы уничтожить не возможно, я истоптал весь берег, но, по крайней мере, создать вид, что людей здесь не было давно я смог. Набрав во флягу, а также в полупустой бочонок, найденный в лодке, свежей воды, я поплыл вдоль берега дальше, выбрав место, где пальмы и кусты росли около самой воды, а коралловый риф был особенно непроходим, я вытащил лодку на берег.

С помощью жерди используемой в качестве рычага, задвинул лодку подальше в кусты. Я все не мог успокоиться, адреналин буквально кипел в крови, вспомнил про бочонок со спиртным, нацедил из него кружку и залпом выпил, в бочонке оказалось кислое вино. Немного успокоившись, расстелил на земле парус, пожевал найденную среди запасов бандитов горбушку хлеба и завалился спать.

Глава 7

Проснулся на рассвете, вытащил из лодки все, что в ней было кроме мачты, весел и сундука и стал раскладывать вещи по кучкам. Из еды нашел пару караваев серого хлеба, большой кусок солонины, завернутый в промасленный кусок кожи, несколько головок лука и чеснока, с десяток каких-то фруктов, в бочонке оставалось литра три вина.

Из одежды: две пары легких кожаных туфель, штаны и рубаха с дыркой от пули на спине и небольшим пятном крови, два головных платка. Из оружия: два кремневых ружья, один двуствольный пистолет, два тесака или скорее коротких абордажных сабли и два небольших ножа, которые чужаки использовали как обеденные. Из инструментов: лопата, небольшой топорик и буравчик. Были так же большой рог с порохом, мешочек с пулями и пыжами, перевязь с медными газырями.

Прервавшись на небольшой перекус, я посмотрел, как обстоят дела с ловушками, ловушка для крабов была пустая, несколько рыб попавшихся в верши, я быстренько разделал, насадил на рогульки и поставил вялиться. Вершу с веревкой снова закинул в воду, с надеждой на улов. Припасы нужно беречь.

Взял первый пояс с привязанной к нему сумочкой. Вытряхнул содержимое на парусину, медная пороховница, кучка пуль и пыжей, меня не заинтересовали, а вот кошелек с монетами очень заинтересовал, шесть серебряных и семнадцать медных монеток были украшены непонятными надписями с профилем каких-то мужчин. Знающий человек, увидев одинаковые монеты, сразу поймет, что здесь существует центральная власть и государство.

«Значит стража, судебная система и налоги, а возможно и паспорта имеются». - подумал я.

Второй пояс мне сразу понравился. Почти в полторы ладони шириной, из тисненной узором кожи, он имел кучу потайных и наружных карманчиков и отделений, по всей длине на него было нашито множество медных колечек, к которым были прицеплены: кошелек, пороховница, поясная сумочка, ножны от ножа и сабли, перевязь с газырями, которая шла к нему в комплекте. Отличная вещь. Проверив все карманчики и сумочку, я стал обладателем: одной золотой, двадцатью серебряными и семи медными монетами, иголки, наперстка, мотка прочных ниток, серебряного перстня с монограммой, огнива, трута, пятисантиметрового тычкового ножа, хитро спрятанного в районе поясницы.

Медного кастета, двух мелких жемчужин, кучи ружейных и пистолетных пуль, пузырька с маслом, крошечной отвертки, запасных кремней, пыжей, маленькой пулелейки с двумя гнездами под разный калибр, шила, двух рыболовных крючков на прочной шелковой леске.

«Да это прям праздник какой-то!» — подумал я.

Стал рассматривать ружья, одно было тяжелое, грубой выделки, тронутый ржавчиной ствол и разболтанный замок наводили на мысль о безалаберности прежнего хозяина, на стволе имелось крепление под штык, наверное, это мушкет армейского образца. Второе ружье порадовало больше, легкое, ухватистое, замок имеет следы масла, видно, что за ним регулярно ухаживали. В отличие от армейского мушкета калибр был небольшим. Каждое из ружей имело шомпол, закрепленный под стволом. Кое-как почистил при помощи шомпола оба ружья. Стал думать, как их зарядить, особенно волновался за навеску пороха, однако открыв один из газырей, обнаружил, что порох уже отмерен. Очевидно, в качестве мерки использовалась крышечка газыря. Для мушкета решил использовать полуторную навеску, все же калибр у него больше. Взвел курок, нажал на спусковой крючок, курок послушно щелкнул, выбив сноп искр.

Понятно, засыпаем порох в ствол из газыря, вставляем пыж, трамбуем шомполом, закатываем пулю, вставляем пыж, опять трамбуем. Взводим курок, сыпем на полку у запального отверстия порох, аккуратно придерживая, спускаем курок. Ружье готово к стрельбе. Зарядив оба ружья, взялся за пистолет. Пистолет был достаточно миниатюрным, расположенные вертикально стволы всего сантиметров по десять длиной, изящная рукоять, в одном из замков не было кремня, стало понятно, почему бандит схватился за саблю, а не застрелил меня из второго ствола. При помощи отвертки вставил запасной кремень в замок. Проверил, работает. Вообще из такой игрушки дальше пяти шагов стрелять бесполезно, но как оружие ближнего боя сгодится. К тому же его можно скрытно носить.

Сабли имели широкие лезвия длинной около полуметра и сплошной, массивный, медный эфес, которым удобно бить противника по головам как кастетом, в тесноте корабельных схваток. Фехтовать я естественно не умею, но очевидно такая сабля предназначена для безыскусной топорной рубки, вместо дубины сгодится.

Закончив с вооружением, приступил к осмотру сундука. Я почему-то ожидал, что он полон золота, серебра и драгоценностей, не зря же бандиты так радовались добыче, но содержимое оказалось куда скромнее. Сундук был разделен на два отделения. В большом отделении сверху лежали два полных комплекта одежды, похожие друг на друга как две капли воды. Брюки, кителя сильно похожие на капитанскую форму, две пары нательного белья, широкие рубашки, что-то вроде гольф на завязках и короткие мягкие сапоги, два головных убора аккуратно упакованные в полотняные чехлы, представляющие что-то среднее между фуражкой и кепи.

Комплекты различались между собой только материалом и отделкой, если один был из практичной и по виду недорогой ткани с медными пуговицами, то второй был из роскошной ткани, богато расшитый по воротнику, груди и обшлагам рукавов, серебряным нитками и с серебряными же пуговицами.

Выложил одежду, под ней я нашел стопку рукописных книг на непонятном языке. Красивый, резной футляр с двумя кремневыми, богато украшенными серебром пистолетами, принадлежностями для чистки, маленькой пороховницей, десятком пуль и пыжей в специальном отделе.

Два медных инструмента для астрономических измерений, хронометр величиной с суповую тарелку, компас такого же размера, подзорная труба в кожаном футляре. Готовальню с медным измерительным инструментом, опять же богато украшенным. Набор для письма. Стопка чистой бумаги и несколько листов пергамента. Кожаную папку для бумаг, в которой были: стопка писем, какие-то бумаги официального вида, украшенные фиолетовыми печатями и три карты.

Картами я заинтересовался особо. Первая была картой мира, хотя она была нарисована от руки, была вполне узнаваема, но если Европа и Африка были изображены правильно, то Азия и обе Америки были изображены частично, вместо Сибири, Дальнего востока, Японии и Кореи было белое пятно, Австралии и Антарктиды не было совсем.

Вторая карта изображала какое-то побережье с точками городов и гряду островов, вся была покрыта пометками, которые мне ни о чем не говорили. Третья карта или скорее схема, нарисованная на листе бумаги, изображала конец какого-то мыса и прилегающий остров, на одном конце острова была нарисована пальма, и стоял крестик.

«Так это же мой остров!» — подумал я.

Судя по потрепанности и общей засаленности, карту кто-то долго таскал с собой. Похоже, бандиты сунули ее в папку, когда копались в сундуке. В верхнем углу было написано какое-то слово и ряд значков. Наверное, название острова и координаты. У мыса были нарисованы две стрелки с надписями указывающие влево и вправо, а также пунктир, идущий от острова к правой стрелке.

По логике вещей стрелки указывают направление на населенные пункты, а пунктир направление с которого приплыли бандиты, так как он нарисован явно позже и чернилами другого цвета.

Взял вторую карту и начал искать свой остров, сравнивая надписи, нашел мыс и остров, надписи на стрелках совпали с надписями рядом с точками на побережье. Значит это города, к которым я могу добраться вдоль берега. Осмотрев малое отделение, нашел в нем два кошеля и небольшой кожаный тубус.

Один кошель был набит золотыми монетами, общим весом около килограмма, во втором были серебряные монеты, килограмма полтора. В тубусе находилась горсть не ограненных, мелких камней синего и зеленого цвета.

«Ну и чему так радовались бандиты? — подумал я. — Я конечно местной стоимости золота и камней не знаю, но не похож сундук на клад с сокровищами, он скорее похож на багаж какого-нибудь зажиточного капитана, который зарыл его здесь по непонятной причине».

Нечего голову ломать, если не знаю языка и не могу прочитать письма и документы. Пора позаботиться о собственной безопасности, пока я тут копаюсь, на остров мог кто-нибудь приплыть. Надел на себя одежду без вышивки, она была мне чуть великовата, но и я в последнее время отощал на диетической пище, нацепил пояс, перевязь и вооружился, захватил подзорную трубу. Соорудил парочку бутербродов и взял флягу, в воду добавил для вкуса вина. Оглядев себя, решил, что для сельской местности сойдет. Придя в верховья реки, поднялся по склону, в подзорную трубу оглядел горизонт и берега острова, с облегчением убедился, что к острову никто не приплыл.

Уселся на камень и начал думать, что делать дальше: «Ясно, что мои планы полетели коту под хвост. Дом и сбор урожая, мне теперь без надобности. Лодка, оружие и одежда у меня есть, деньги на первое время тоже. Надо плыть в город, но рисковать всем имуществом сразу не буду, возьму с собой половину или меньше, остальное сложу в сундук и прикопаю в надежном месте, создам свой личный резервный фонд».

Хуже всего, что поплыву в полную неизвестность, языка не знаю, обычаев и правил поведения тоже.

«Да ладно! Когда бегал по острову с голым задом, что лучше было?» — с сарказмом подумал я.

Даже если местные жители, воспользовавшись моим полным незнанием, обдерут меня как липку, то отрицательный опыт — тоже опыт, вернусь на остров и начну попытку номер два. Лишь бы не прибили, останусь живым, обязательно справлюсь. Неплохо придумать какую-нибудь легенду, а еще лучше обзавестись документами. Стоп, судя по всему, я явно не в Европе, в Европе тропиков нет. Значит, выбираем медвежий угол, например Урал, он вроде на карте обозначен и с уверенным видом тычем в него пальцем: «Моя родина находится здесь!»

Берем пергамент, пишем на русском языке красиво с завитушками, свою родословную. Предку от имени несуществующего князя пожалую дворянство. Себе сварганю подорожную, согласно которой, я добропорядочный путешественник и дворянин в третьем поколении! Путешествую для собственного удовольствия. У местных, судя по всему, цивилизация на уровне 17–18 века, моя задумка должна сработать. Мной обязательно заинтересуются власти, иностранцы всегда привлекали к себе внимание, буду ссылаться на то, что попал в кораблекрушение. Выжил один, скитался по волнам, из вещей только то, что смог спасти! Возникает один тонкий момент, лодку могут узнать, в город, откуда приплыли бандиты, мне вход заказан, что бы этого избежать я поплыву в другую сторону.

Главное чаще повторять: «Моя, твоя не понимай!»

В перспективе поселюсь в таверне или сниму комнату, найду учителя языка, юриста, который с моих слов за мзду малую, сделает перевод моих липовых грамот и заверит их у местных властей. Вот готовый план-минимум на первое время! Если все будет в порядке, скоро отчалю. Главное ничего не боятся: «Смелость города берет!»

Глава 8

Вернувшись к лодке, развил бурную деятельность, поделил имущество пополам. Вещи, которые, по моему мнению мне не пригодятся, сложил в сундук. Потренировавшись на листе бумаги, составил на себя документы, которые аккуратно переписал на пергамент.

Проблема возникла с печатями, на всех местных документах они были. Внимательно рассмотрев оттиски печатей, особых изысков я на них не заметил, скрещенные мечи, геральдические головы зверей и тому подобное. Взяв кусочек глины, размял ее до мягкости пластилина, циркулем из готовальни прочертил две окружности, внутри изобразил кончиком ножа скрещенные топоры, положил форму сохнуть.

Собрал сухих веток, сложил их шалашиком, под них сунул кусочек бумаги, на него насыпал щепотку пороха, щелкнув рядом с порохом замком незаряженного пистолета, я с радостью посмотрел на появившийся язычок пламени.

«Мой первый огонь, за столько дней!» — подумал я.

Когда дрова прогорели, я поставил на угли трофейную кружку и бросил в нее три мушкетных пули, дополнительно обложил кружку дровами, минут через десять свинец расплавился, и я вылил его на подсохшую к тому времени форму. Выступы на отливке получились слегка не ровные, я аккуратно подравнял их ножом. Оттиски получились замечательные!

Полюбовавшись на свои новые документы, я сложил их в тубус и отправился искать место для тайника. Найдя приметный валун, я выкопал рядом с ним яму, примерно по пояс глубиной.

Притащил сундук, опустил его в яму, долго не мог решить, как поступить с мушкетом, так как в сундук он не входил, в конце концов, обернул его штанами и рубашкой, заткнул ствол пыжом и просто положил его на дно.

«Надеюсь, он не сгниет до моего возвращения, почва песчаная», — подумал я.

Вернулся к лодке, выпил кружку вина, съел кусок солонины, поджаренной на огне, похрустел зачерствевшим хлебом и завалился спать. Утром сходил на гору, осмотрелся и так как никого не увидел, решил отправляться в путь.

Стащил лодку в воду, замел свои следы на берегу. На речке набрал свежей воды и на веслах вышел в открытое море. Ветер дул в сторону материка, поэтому решил поставить парус. Как это сделать я определился еще на берегу, ставишь мачту в специальное отверстие киля, через блок на верху мачты на веревке поднимаешь рею с предварительно привязанным к ней парусом, вшитые в нижние углы паруса веревки привязываешь к металлическим крюкам прикрепленным бортам лодки.

Управлять парусом с непривычки неудобно, но принцип простой. Подтянул рею повыше, площадь паруса увеличилась, скорость стала больше. Угол поворота к ветру, регулируем, подтягивая левую или правую веревку, сам при этом сидишь на корме и подруливаешь рулем.

«Может быть, настоящие моряки меня поправят и обзовут лодку — шлюпкой, а веревки — канатами, но я человек сухопутный и мне простительно». - подумал я.

До города добирался два дня, погода была спокойная, ветер попутный, по дороге никого не встретил, ночевал в лодке, бросив якорь у берега, все безопасней. На третий день плаванья заметил бухту, на берегах которой располагался город, вход в бухту охранял каменный форт с десятком пушек.

Спустил парус, убрал мачту и на веслах направился к берегу. Впереди меня к причалу плыл двухмачтовый парусник, на вантах суетились матросы, раздавались крики команд, на берегу стояла толпа встречающих.

«Красота! Только оркестра не хватает!» — восхищенно подумал я.

Сам городок меня не впечатлил, так большая деревня, тысяч на десять жителей. Пока я подплывал к берегу, корабль успел причалить. На берегу раздавались приветственные речи, кто-то кого-то обнимал. Решив, что лучшего времени не будет, так как до меня никому нет дела, я причалил чуть в стороне, привязал лодку к мосткам и выгрузил на них свои небогатые пожитки. Сам взобрался следом.

Мои надежды, что на меня никто не обратит внимание, не оправдались. Заметив меня, ко мне направился хлыщеватого вида офицер с двумя солдатами, которые были вооружены мушкетами с примкнутыми штыками. За ними увязался господин, судя по хитрым и бегающим глазкам явно таможенник. Подойдя, офицер обратился ко мне с несколькими фразами, произнесенными требовательным тоном.

Я развел руками и сказал:

— Не понимаю!

Офицер, что-то сказал таможеннику, тот в свою очередь, тоже о чем-то меня спросил, явно на другом языке. Я только разводил руками и повторял волшебную фразу. Офицер, все больше раздражаясь и повышая голос начал что-то требовать, тыкая руками в сторону лодки, ружья и меня, но ничего нового от меня не услышал.

Привлеченная скандалом вокруг нас стала собираться толпа. От всеобщего внимания офицер еще больше воодушевился и начал выговаривать мне презрительным и высокомерным тоном, после чего ткнул меня в грудь стеком. Конечно, за время своих скитаний я немного пообтрепался, но это еще не повод меня оскорблять.

Я решил, что если справлюсь и заставлю себя уважать на глазах половины города, то моя легализация в этом городе пройдет без сучка и задоринки. Ну а если нет, то гнить мне в тюрьме.

«Впрочем, тюрьма меня и так ждет, по-видимому, меня приняли за бродягу или кого похуже». - подумал я.

Спокойно наклонившись и не делая резких движений, я достал из сумки и одел поочередно: парадный китель, фуражку, портупею, прицепил саблю. На сгиб левой руки положил футляр с дуэльными пистолетами. Встав по стойке смирно и сделав лицо кирпичом, я обратился к присутствующим лицам приветственной речью, в которой пожаловался на свою нелегкую судьбу, выразил уверенность в гостеприимстве этого славного города и неудовольствие от действий официальных лиц, которые пристают к честным путешественникам.

Глаза у присутствующих лиц потихоньку округлялись, толпа вокруг нас росла. Бедные, видно у них мало развлечений, а тут такое чудо в перьях. Закончив говорить, я резким движением открыл футляр и продемонстрировал пистолеты окружающим.

— Ты! — я ткнул рукой в офицера. — Берешь это! — я указал рукой на один из пистолетов.

— Я! — я ударил кулаком себя в грудь. — Беру это! — я указал на второй пистолет.

— Мы! Стреляемся! — я вытянул руку вперед и изобразил звук выстрела.

— Один из нас умрет! — я резанул себя по горлу ребром ладони.

Офицер, надулся и покраснел как помидор, что-то скомандовал солдатам, солдаты прицелились в меня из мушкетов. Не обращая внимания на почти уткнувшиеся мне в грудь штыки, я сделал шаг вперед и опять протянул офицеру, футляр с пистолетами.

Тут раздался чей-то голос и между мной и офицером вклинился невысокий, полный человек, которого держала под руку такая же невысокая и полненькая дама. Судя по драгоценностям, которыми они были увешаны как новогодние елки игрушками и роскоши одежды, парочка была птицами высокого полета.

Толстяк, что-то резко скомандовал, солдаты убрали мушкеты и вместе с офицером встали по стойке смирно, обернувшись ко мне, он указал рукой на пистолеты, а потом на мою сумку. Внимательно посмотрев ему в глаза, я кивнул и положил пистолеты в сумку. Достал тубус с документами и протянул его толстяку, тот развернул документы и стал их изумленно разглядывать.

«А что, мне самому нравиться! Не зря старался!» — подумал я.

Толстяк, поманил меня пальцем и пошел в сторону самого большого здания на набережной. Пожав плечами, я подхватил свои вещи и пошел следом за ним. Офицер с солдатами пошли следом. В здании мы зашли в огромный кабинет, толстяк с хозяйским видом устроился за большим столом.

Мне он указал на стул, стоящий посреди кабинета, перед столом. Пристроив сумку и ружье в уголок, я сел на стул. Покрутив в руках документы, толстяк с задумчивым видом посмотрел на меня. Я же хлопнув ладонью по лбу, сделал вид, что что-то вспомнил и указал рукой на сумку. Дождавшись разрешающего кивка, достал из сумки письменный прибор, несколько листов бумаги и пристроился вместе со стулом к краешку стола.

Я нарисовал на листе несколько рисунков, больше похожих на детские каракули, ну не художник я: Вот я плыву на корабле. Корабль разбивается об рифы и тонет. Я спасаюсь на шлюпке и пристаю к острову, где пережидаю шторм, после чего, долго плыву и наконец, приплываю в этот город. Подвинув листок к хозяину кабинета, я вместе со стулом вернулся на прежнее место. Задумчиво изучив мое творчество, толстяк отдал какую-то команду офицеру. Тот в свою очередь поманил меня к себе рукой.

«Вот и решилась моя судьба, если разрешат взять оружие и вещи, то все в порядке. — подумал я. — У них здесь, судя по всему ярко выраженное сословное общество, одно дело разобраться по-свойски с безродным бродягой, другое с предположительно иностранным аристократом, попавшим в бедственное положение, общество не поймет!»

Взяв ружье и сумку, я посмотрел на присутствующих, никто против моих действий не возражал, закинув сумку на плечо, я пошел вслед за офицером. Свернув в переулок, офицер привел меня к зданию с вывеской, на которой была нарисована свинья обнявшая бочку.

«Да это же трактир!» — обрадовался я.

Офицер, переговорил с мужиком стоящим за стойкой, и с видом человека исполнившего свои обязанности направился к выходу, бросив в мою сторону весьма неприязненный взгляд.

«Так не пойдет! — подумал я. — Надо попытаться примириться, лишние враги мне не нужны».

Окликнув офицера, я сделал приглашающий жест за один из столов стоящих в зале. Немного подумав, он уселся за стол. Солдатам я указал на другой стол. Подойдя к трактирщику, я продемонстрировал ему серебрушку, жестами показал, что ем и пью, рукой указывая на наши столы. Трактирщик понятливо кивнул и ушел в заднюю дверь.

Я присел напротив офицера, похлопал себя по груди рукой и сказал:

— Вик!

«Вряд ли он сможет произнести мое полное имя». - подумал я.

— Антер! — указал на себя офицер.

Правда, произнес он несколько слов, но я запомнил, только первое и не факт, что понял имя правильно.

«А может, это и не имя? Может быть звание? Например лейтенант? — я решил, что на первое время сойдет. — Назвать лейтенанта — лейтенантом, не оскорбление».

Понимая, что сидеть в ожидании обеда молчком не серьезно, я для завязки общения достал из кошелька жемчужину и три монеты: золотую, серебряную и медную. Указывая на жемчужину, спросил, у внимательно наблюдающего за моими манипуляциями Антера:

— Сколько стоит?

Потом поочередно прикоснулся к каждой из монет.

Антер сначала вскинулся, видно я опять сделал что-то не то, но быстро взял себя в руки. Очевидно, он вспомнил о том, что я иностранец, и об инструкциях начальства. Виновато разведя руками, я повторил вопрос. Поняв, что от меня не отвязаться, Антер указал на серебрушку и показал десять пальцев. Я выложил столбик из десяти серебряных рядом с жемчужиной.

— Правильно? — спросил я.

Антер кивнул. Дело пошло! Через десять минут я знал, что золотой равняется пятидесяти серебряным. Серебрушка — ста медным монетам. Что мой нож никуда не годится, и его стоимость не превышает пятидесяти медяков. Посетители трактира наблюдали за нами во все глаза.

Тут принесли вино, мясо и зелень, после второго кувшина Антер повеселел и начал глядеть на меня более дружелюбно. Подозвал к нам за стол какого-то опрятно одетого старичка, сидевшего за соседним столом, и что-то долго ему втолковывал, поглядывая на меня.

Старичок представился, каким-то труднопроизносимым именем, видя мои затруднения, он хлопнул себя по груди и сказал:

— Куно!

Сидевшие за соседними столами посетители засмеялись. Недоуменно указав на старичка, я переспросил:

— Куно?

— Куно! — радостно закивал слегка захмелевший старичок. За соседними столами откровенно заржали. Куно затребовав у трактирщика перо и бумагу, шустро изобразил на ней столбцы значков. Поочередно указывая на них, он произносил разные звуки.

«Алфавит!» — понял я.

Подвинув бумагу к себе, я написал русский алфавит и тоже произнес буквы вслух. В общем, к пятому кувшину мы договорились, что Куно за десять медяков в день будет учить меня языку и письму. Расстались в дружеских отношениях, хорошо набравшихся собутыльников, увели солдаты, а меня трактирщик отвел в комнату на второй этаж.

Глава 9

Я живу в городе Манага уже шесть месяцев. Дела у меня идут неплохо. В городе освоился, можно сказать — примелькался. Снял комнату с отдельным входом, в доме на улице Медников. Вежливо здороваюсь с соседями. Пару раз выпивал в трактире с Антером и его сослуживцами, завязывал связи. Каждый день занимаюсь с Куно по четыре часа, свободное время посвящаю прогулкам и самообразованию, читаю книги, что мне приносит Куно. Частенько посиживал в «Пьяной свинье» за кружкой легкого вина. При любой возможности знакомился с посетителями. Во-первых: языковая практика, во-вторых: интересно, чем здесь народ живет, в-третьих: я не сомневался, что власти за мной негласно наблюдают, поэтому старался произвести на людей благоприятное впечатление.

Перезнакомился с кучей народа, а именно: с погонщиками скота, мастеровыми, плантаторами, военные, чиновниками среднего ранга, рыбаками и ловцами жемчуга. Сам о себе рассказывал мало, из-за скудного знания языка и из осторожности. Говорил, что младший сын дворянина средней руки из маленького княжества. Так как наследство мне не светило, получил отцовское благословение и уехал в поисках лучшей доли. К такой истории все относились с пониманием.

Особо стоит рассказать о своем наставнике, которого звали: Бруттий Помпоний Дорс. Старик оказался интереснейшей личностью. Известный ученый и натуралист, написавший кучу монографий и научных трудов. Создатель университета в Карфагене для отпрысков высшего сословия. Личный воспитатель трех сыновей сатрапа Карфагена, один из которых сам стал сатрапом. Честно сказать, в первый раз услышав про Карфаген, я впал в ступор! Так вот, к пятидесяти годам, этот достойный во всех смыслах ученый муж, начал страдать от ужасных головных болей. По совету врачей, он решил переменить климат и место жительства. Прибыл в город Манагу, который по совместительству являлся столицей колонии с одноименным названием, в сопровождении трех боевых кораблей, отправленных сатрапом с целью охраны любимого учителя.

Поправив в дороге здоровье, ученый сошел на берег преисполненный энтузиазма, имея на руках приказ сатрапа о всеобщем содействии его начинаниям, он развил кипучую деятельность. Под его руководством был выкопан канал с песчаными фильтрами, снабдивший город чистой водой, осушено болото, что избавило город от периодически поражавших жителей эпидемий малярии.

Выстроил школу, больницу и тюрьму с гуманными методами содержания. Заявил, что сразу вешать неправильно, пусть преступники перед смертью помучаются подольше. Попутно, научил ловцов жемчуга особенному методу дыхания, позволявшему находится под водой на двадцать секунд больше. Описал самую маленькую колибри. Разработал метод увеличения выхода сахара из сиропа сока сахарного тростника. Обучил бакланов ловить для рыбаков рыбу. Заключил мир с соседними дикими племенами, иногда нападавшими на пограничные поселения. Проще сказать, чего он не сделал. Особо меня поразила расовая теория, которая гласила: что туземцы люди! А вот негры: говорящий скот, пригодный только для грубой, физической работы!

В общем, все было хорошо, до тех пор, пока ученый муж в очередной раз не пришел к губернатору и не потребовал организовать экспедицию к племенам каннибалов. С целью изучения особо изысканных жертвоприношений с последующим поеданием жертв. Тут уж губернатор не выдержал! Обругав ученого кличкой: «Куно», что в мягком переводе на русский значит: «Старый пень», он посадил его под домашний арест и накатал донос сатрапу. Больше в Манаге ученого по-другому никто не звал, обидная кличка стала использоваться в качестве личного имени, что в общем-то было в обычае карфагенян. Сатрап, очевидно представивший, как его учитель ради торжества науки поедает человечину, запретил ему покидать город. «Старый пень» не унывал и с удовольствием отзывался на свое прозвище. Можно сказать Куно страдал только от скуки, что для его деятельной натуры, было серьезным испытанием.

Найдя интересный объект для изучения в моем лице, он как в пучину кинулся изучать русский язык, арабские цифры и сказки, которые я выдавал за нашу мифологию. Стыдно сказать, я продолжал говорить с акцентом, а Куно говорил и писал на русском, почти на моем уровне. В результате я был ошарашен монографией: «Происхождение русского народа, исследование мифов и сказаний, указывающих на многочисленные культурные контакты с народами Европы и Азии. Возвышение и падение русской цивилизации».

«Куно просто Гомер и Геродот в одном лице! — восхитился я. — Сделать на основании измерений моих ушей вывод о том, что русские являются последними чистокровными потомками гиперборейцев, не каждый сможет!»

Еще в начале обучения, Куно мне объяснил, что будет обучать меня по собственной методике, под названием: «Третий сын».

Дело в том, что в семьях аристократов первый сын: был наследником, второй: становился военным, третий: шел по духовной линии. Соответственно для каждого сына делался упор на определенные дисциплины. Однако болезни и войны зачастую оставляли в живых только младшего сына. Понятно, что с детства готовящийся стать жрецом подросток, неожиданно ставший наследником, для управления манором не годился. Вот тут-то и появлялся, самый «достойный» из родственников, исполненный «благородного» желания помочь. Таким образом, Карфагенская сатрапия потеряла немало древних родов. Еще прадед нынешнего сатрапа, желая остановить пресечение древних родов, объявил таких наследников под своей защитой. Но делу это помогло мало.

Наконец правящий в настоящее время, сатрап Марк Аврелий Флавий обратился за советом к своему учителю. Куно тут же взял сирот под свою защиту, с разрешения сатрапа создал закрытую школу, написал очередное наставление и начал вбивать в головы своих воспитанников: основы этикета, интриги, управления, подготовки воинов, мироустройства и кучи других дисциплин.

Соответственно ученикам прививалась преданность сатрапу и разумная подозрительность в отношении «сострадательных» родственников. Подготовка выпускников так впечатлила сатрапа, ведь многие из них получив лучшее по нынешним временам образование, заняли высокие должности при его дворе, что он издал указ о расширении школы до университета и обязательном обучении в нем молодых аристократов. Конечно, мне от полного курса обучения перепали сущие крохи, но даже толика знаний позволила мне сносно ориентироваться в реалиях местной жизни.

Глава 10

Хорошо обдумав полученную за время обучения информацию по истории мира, я пришел к выводу, что я нахожусь на Земле, но в параллельной реальности[1].

История Древнего мира соответствовала нашей истории. Различия начинались во время Пунических войн. Как известно великий Карфагенский полководец Ганнибал, гонял римлян в хвост и гриву, пока не потерпел поражение в битве при Заме, однако в этом мире он выиграл битву и мир между Римом и Карфагеном был заключен на благоприятных условиях, что привело к масштабному изменению истории.

Как ни странно эта ситуация пошла на пользу обеим республикам. Поделив сферы влияния, заключив династические браки между знатнейшими родами, они стали вернейшими союзниками. Соответственно в этой истории Рим не один строил империю, а в союзе с Карфагеном, что привело к значительному увеличению ее территории. Роль Рима в двойственном союзе постоянно увеличивалась, постепенно Карфаген выродился и из равноправного союзника превратился в сатрапию. Соответственно сатрап назначался Римом.

Падение Римской империи произошло почти на четыре века раньше. Орды варваров хлынули в империю со всех сторон. Война продолжалась с небольшими перерывами около ста пятидесяти лет. Рим пал и был полностью разрушен, семья императора уничтожена. Фактически от империи остался только Карфаген, который контролировал северную часть Африки, кроме Египта.

В Европе наступил полный хаос. Стоило на обломках Римской империи возникнуть варварскому королевству и хоть какой-то культуре, очередная волна Великого переселения народов стирала все в пыль. Однако Карфаген выстоял. Такое положение сохранялось в течение сотен лет. Вся Европа представляла собой невообразимую смесь, состоящую из постоянно воюющих королевств и княжеств.

Знакомых названий я не нашел, кроме Дании, занявшей весь скандинавский полуостров и Новгородской республики, которая успешно расширилась до Уральского хребта. Что происходило в Азии, не знал никто, редкие торговцы травили байки по типу: «Там водятся драконы».

Проникшее из Китая примитивное огнестрельное оружие было усовершенствовано и перевело всеобщую войну на новый уровень. Королевства первыми оценившие его и принявшие на вооружение своих армий, расширили свои территории. Возникло два первых больших королевства: Галтия, территория которой занимала Францию, Голландию и половину Испании, и Альбион: занимавший Англию и половину Ирландии.

Эпохи Великих географических открытий и колонизации не случилось, хотя крупные страны имели небольшие колонии в Америке и колонизировали острова Карибского моря. В принципе все страны относились к этим землям, примерно как викинги к другим странам: приплыл, ограбил и уплыл. А пограбить в Америке можно было неплохо. Поэтому любая морская страна считала, чуть ли не своим долгом, иметь несколько кораблей каждый год уходивших в плаванье к Африке: за рабами, и к Америке: за золотом и серебром. Возможно, колоний тут тоже не было бы, если бы не сахарный тростник. Как конкретно тростник попал в Центральную и Южную Америки остается неизвестным, в диком виде он в данном регионе на Земле не произрастает. Возможно его завезли финикийские мореплаватели и впоследствии он широко распространился.

Неизвестно кого первого туземцы угостили сладким соком этого растения, но в настоящее время сахар являлся важнейшей статьей экспорта в метрополии. Ну и специи конечно. Колонии разных стран находились между собой в состоянии необъявленной войны, каждый вредил соседу, как только мог. Учитывая, что в море было полно любителей чужого добра, плавать по здешним водам было весьма небезопасно.

Ах да, колония Манага находилась в Южной Америке, которая в этом мире называлась: Либерия[2]2]. Хотя геноцида туземцев здесь практически не было, занесенные колонистами болезни хорошо проредили местное население. Европа вместе с Африкой, была обрадована сифилисом, как говориться: «Вирус границ не наблюдает!»

Что интересно, христианство в этом мире не зародилось, очевидно, евреи не пережили геноцида. Повсеместно была принята вера в «Великого Спящего Творца». Суть веры такова: Творец создал из своего дыхания Землю и населил ее людьми. Сам же желая отдохнуть от праведных дел, снабдил людей заповедями, предупредил об опасности греха и удалился в Великую пустоту, где и уснул.

Обещал, что после смерти души людей праведно проживших жизнь будут возрождены, а грешники получат воплощение в земных гадов. Местные верят, что у каждого есть своя персональная чаша, измеряющая его грехи, каждый грех: капля, чем полнее чаша, тем меньше надежды на достойное возрождение. У Творца соответственно есть чаша, измеряющая всеобщий человеческий грех и когда она переполнится, Творец проснется и наступит конец света!

Все это конечно хорошо, но к решению моих проблем никак не приближало, фактически я находился в городе на птичьих правах, в любой момент мне могли намекнуть, что мое пребывание в колонии не желательно.

Приобрести в собственность землю и стать плантатором, я тоже не мог. Закон запрещал иностранцам приобретение недвижимости. Пойти в армию, что бы выслужить гражданство я так же не мог, деньги тут не помогут, иностранцев в Карфагене очень не любили. Не придя к определенному мнению, я решил обратиться за помощью к своему учителю.

Внимательно выслушав меня, Куно рассказал, что губернатор уже интересовался у него моими дальнейшими планами.

— Единственный выход для тебя, заручиться поддержкой и покровительством губернатора! А для этого нужно оказаться ему крайне полезным.

— И что нужно делать? Деньги?

— Если бы губернатор нуждался в деньгах, поверь мне, ты оказался бы последним человеком, к которому он обратился.

— Есть одна возможность! — Куно задумчиво посмотрел на меня. — Понимаешь Вик, сатрапия заинтересована в увеличении поставок сахара. Никто переселяться в дикие земли не хочет, поэтому сатрап, раз в несколько лет направляет в колонии караван из каторжников, бродяг, проституток и неугодных ему лиц. Даже выделяет энную сумму на их первоначальное обустройство на новом месте. Прибытие такого каравана для любой колонии подобно концу света. Дело в том, что деньги выделенные сатрапом сразу разворовываются, зерно и припасы покупаются гнилые, инструмент негодный. Первое время новых колонистов селили рядом с городами, так города просто захлестнула волна преступности.

Терять переселенцам было нечего, припасы есть невозможно, землю обрабатывать нечем. Голодные бунты были обычным делом. В результате войска жестоко подавляли бунт. Уцелевших продавали в качестве рабов на плантации. Попытки сразу высадить колонистов на новые земли приводили к тому же результату. За последнюю четверть века новых поселений образовано не было. Сатрап слал разгромные реляции и выражал свое неудовольствие, однако ситуацию это не меняло.

— Я могу поговорить с губернатором о назначении тебя алькадом нового поселения, думаю он с радостью согласиться, тем более что, местного чиновника найти на эту должность невозможно, после того как последнего назначенного в приказном порядке алькада растерзала голодная толпа. Но существуют две проблемы. Во-первых: караван прибудет через два месяца, и состоять он будет из мятежников и их семей, во-вторых: снабжение колонистов необходимо провести за свой счет. Если конечно ты не хочешь повторить судьбу своего предшественника. Как ты справишься с мятежниками твое дело.

— Как думаешь, если я соглашусь, губернатор сможет выделить мне, на первое время солдат? Очень не хочется оставаться с мятежниками один на один.

— Думаю, что он сам заинтересован в успехе нового поселения и на человек двадцать солдат во главе с десятником, ты можешь смело рассчитывать. Но хватит ли у тебя денег?

— Тут ты можешь мне помочь. — покопавшись в сумочке, я выложил на стол камушки из сундука. — Если они чего-то здесь стоят, возможно, я смогу их продать за нормальную цену.

— Откуда они у тебя? — Куно внимательно разглядывал камни.

— Подарок от отца при расставании, у нас на Урале самоцветы не редкость и не особенно дорого стоят.

— Ну что ж камни не очень большие, но приемлемой чистоты, думаю я смогу договориться с губернатором об их покупке за счет казны, пойдут в счет уплаты налогов Карфагену. Наличных денег ты не получишь, будешь расплачиваться с поставщиками расписками. Много у тебя самоцветов?

— Небольшой мешочек, примерно двадцать пять штук. Но за ними нужно сплавать на остров, куда я попал после кораблекрушения. Носить их с собой я посчитал ненужным риском.

— Хорошо, завтра я попытаюсь попасть на прием к губернатору! — Куно подмигнул мне. — Скорее всего, он согласится.

Глава 11

Через неделю, Куно повел меня на прием к губернатору. Губернатор, оказавшийся тем самым властным толстяком, принял меня в своем кабинете, окруженный чиновниками. Заинструктированый насмерть, я вежливо ему поклонился и поприветствовал.

Губернатор благосклонно посмотрел на меня.

— Ну что ж, до меня донесли ваше желание послужить Великому Карфагену! Я как верный слуга сатрапа, решил пойти вам на встречу! Вы назначены алькадом нового поселения на реке Руис, что находиться в четырех днях пути от Манаги. До прибытия каравана вам надо закончить все свои личные дела. Внести в казну города Манага оговоренную сумму. Под вашу команду будет передан воинский отряд. Поселение Руис будет освобождено от налогов в течение трех лет. Забота о переселенцах с момента прибытия каравана в Руис полностью ложится на ваши плечи.

Подбежавший писец сунул мне в руки кипу бумаг и печать на шелковом шнурке.

— Надеюсь, вы с честью выполните возложенный на вас долг! Откланявшись, я в сопровождении Куно вышел из здания городского совета. Куно ободряюще мне улыбнулся.

— Вот видишь! Все прошло отлично!

— Куно! В чем подвох? — нахмурившись, спросил я. — Уж больно довольное лицо было у губернатора, а чиновники почти не скрывали ехидных ухмылок.

— Видишь ли. — Куно тоже слегка помрачнел. — Очень много народу решили погреть на сложившейся ситуации руки. Губернатор отпишет сатрапу, что поставил тебя во главе экспедиции по моей рекомендации, что автоматически снимает с него большую часть ответственности в случае неудачи, так как сатрап мне доверяет. Чиновники примут самоцветы по заниженной цене. Продовольствие поставят по завышенной, они сами конечно ничего продавать тебе не будут, но список рекомендованных тебе поставщиков состоит сплошь из их родственников, главы городских гильдий у которых ты будешь заказывать снаряжение тоже в доле. Причем как я тебе и говорил, наличных денег ты не увидишь, будешь расплачиваться расписками, которые в свою очередь будут зачтены плантаторам и гильдиям в счет налоговых сборов. Военные сплавят тебе самых никчемных солдат и списанное оружие, которое проведут по документам как новенькие мушкеты. Не удивлюсь, если ты после всех закупок останешься должен сотню-другую золотых. Да и поселение Руис, с ним тоже не все чисто. Его поставила три года назад очередная группа переселенцев, на удивление поначалу у них пошло все хорошо, отличное место, они поставили деревянный форт, расчистили и засадили большую плантацию у реки.

Однако год назад ловцы жемчуга, заплывшие к ним, обнаружили форт пустым, никаких следов нападения или мора они не нашли. Посланный губернатором военный отряд тоже ничего не обнаружил. Люди просто исчезли!

— Может мне не поздно отказаться? — описанные перспективы нравились мне все меньше и меньше.

— Боюсь, уже поздно Вик! Думаешь, губернатор простит твой отказ? Не забывай, его слово здесь закон! Арестовать тебя как иностранного шпиона ему ничего не стоит!

— В таком случае, что посоветуешь? — я с надеждой посмотрел на старика.

— Губернатор не хуже меня понимает сложившуюся ситуацию, в особо затруднительном случае, он разрешил обращаться напрямую к нему или ссылаться на его имя.

— Но не советую злоупотреблять! — Куно ткнул пальцем вверх. — Не забывай, ты теперь алькад! А значит, не только являешься главой поселения Руис, но судьей и военноначальником в своем округе. Как себя поставишь, так в дальнейшем к тебе и будут относиться. Круговую поруку тебе не преодолеть, однако свести свои потери к минимуму ты вполне способен. Не думай, что я поставил тебя в безвыходное положение!

— Думаю, я справлюсь! — приободрившись, уже веселее ответил я.

— Так-то лучше! — Куно весело мне подмигнул. — Тебе нужен хороший слуга, есть у меня на примете один сирота по имени Гиарб, прирожденный охотник, его отец перед смертью наделал долгов, имущество пошло с молотка, тот же оказавшись на улице, не придумал ничего лучшего, чем заняться браконьерством, был пойман егерями, когда ставил силки на птиц на чужой земле. Выкупишь его из тюрьмы за десять серебрушек, парню деваться некуда, пойти к тебе в услужение для него лучший выход, если кто-нибудь не оплатит за него штраф, продадут в рабство. Так же тебе нужен помощник, есть тут один младший письмоводитель, зовут Гамилькар. Этот идиот решил поухаживать за дочкой своего начальника. Сам понимаешь, разгневанный папаша послал к нему костоломов. Гамилькара хорошенько избили, в Манаге ему больше делать нечего. Пришлю его к тебе вечером. А так, парень вполне сообразительный.

— И последний совет! Привыкай все дела связанные с закупками и в дальнейшем с поселением оформлять в письменном виде. Если все же тебе придется обратиться к губернатору, копии всех запросов помогут прикрыть твой тощий зад.

Закончив беседу, мы разошлись в разные стороны.

«Жалко, что старика нельзя взять с собой, губернатор без приказа сатрапа из города его не выпустит! — подумал я. — Даже не знаю, чем порадовать старика за его бесценные советы».

Зайдя по дороге в «Пьяную свинью» я наскоро пообедал и пошел в тюрьму.

Начальник тюрьмы на мою просьбу о выкупе Гиарба только махнул рукой:

— Да хоть всех забирай!

Увидев такое отношение к заключенным, я спросил:

— Может быть, среди должников найдутся полезные мне люди? Нужен человек, разбирающийся в разведении сахарного тростника.

Начальник тюрьмы заинтересованно посмотрел на меня и сказал:

— Есть тут у меня один нубиец, был помощником управляющего на плантации, чем не угодил хозяевам, я не знаю, но ему всыпали плетей и выставили на продажу.

— Сколько? — спросил я.

— Те же десять серебрушек! — ответил начальник тюрьмы. — Больше за него все равно никто не заплатит, уж очень сильно его помяли!

Я выложил на стол деньги.

Гиарб оказался, черноволосым невысоким парнем лет шестнадцати, подвижным как капля ртути. Нубиец, высоким, широкоплечим негром под два метра ростом, он ходил, немного скособочившись, и сильно морщился от боли.

— Как зовут? — спросил я нубийца.

Посмотрев на меня, тот ответил:

— Нубиец!

«Нубиец по имени Нубиец? — подумал я. — Да… фантазия у его хозяев явно хромала на обе ноги!»

На мои слова о том, что они поступают ко мне в услужение, оба согласно закивали головами, испуганно покосившись в сторону начальника тюрьмы.

«Парням явно пришлось в тюрьме не сладко!» — подумал я.

По приходу домой, я договорился с квартирной хозяйкой, о том, что бы парней отмыли и накормили, а также купили им одежду.

Вечером пришел высокий и нескладный парень, украшенный огромным синяком под глазом. Он представился именем Гамилькар. Он рассказал мне, что прошение об его отставке, благодаря Куно уже подписано. Правда, отец девицы пообещал переломать ему все кости, если тот попадется ему на глаза.

— Хорошо! Подготовь приказ о принятии всех вас на службу за счет средств городского совета поселения Руис. Себя оформи моим личным помощником. Гиарба курьером. Составь на Нубийца вольную запись и оформи его моим помощником по делам сельского хозяйства. Жалованье положи стандартное. Ознакомься со списком поставщиков рекомендованных канцелярией губернатора, направь им приглашения на встречу в здании городского совета.

— Ах да! Это возможно? — я вопросительно посмотрел на Гамилькара.

— Думаю, что да, в здании есть зал для совещаний. Раз дело касается нового поселения, секретарь губернатора возражать не будет.

— Все равно на всякий случай направь ему письменный запрос, заодно уточни возможность выделения городского склада под хранение припасов, затребуй опись, сколько нам положено солдат и воинского припаса. Командиру гарнизона направь уведомление о встрече с целью принятия под мою команду воинского отряда и учета боевого снаряжения. Уточни, что до нашего отбытия они будут находиться под его попечением. Запроси дополнительную воинскую команду для конвоирования мятежников, упирай на то, что безопасность Манаги, прежде всего! Срок встречи, через двенадцать дней. С комендантом форта необходимо встретится в первую очередь, поставщики на следующий день. Обязательно укажи, что я жду ответа не позднее чем через семь дней, намекни, что наше дело находиться на контроле губернатора. С каждой бумаги снимешь копию! Срок исполнения до завтрашнего обеда.

— Справишься? — я посмотрел на Гамилькара.

— Ничего сложного господин алькад, только вот… — Гамилькар замялся под моим взглядом.

«Да он боится, что отец девицы выполнит свои угрозы!» — подумал я.

— Господин личный помощник! Привыкайте проявлять инициативу, у нашей квартирной хозяйки есть двое замечательных сынишек, которые за пару медяков разнесут письма.

— Теперь с вами! — я посмотрел на Нубийца и Гиарба.

— Гиарб! Завтра с утра пойдешь на рынок, купишь продуктов на двоих человек из расчета на шесть дней, проверишь лодку, я расскажу, где она стоит, после обеда мы отплываем. Время дорого!

— Нубиец! Как я понимаю, ты был помощником управляющего на плантации, в мое отсутствие составь мне пропись необходимого продовольствия, инструмента и домашней скотины из расчета: двести человек на полгода. Думаю, взрослых мужчин будет не больше трети, остальные женщины и дети.

— Цены тебе известны? Справишься? — спросил я.

Нубиец вежливо наклонил голову и сказал:

— Господин алькад, нужно будет купить ткань на одежду и кожу на обувь, мне уже приходилось видеть переселенцев, обычно они одеты в такое тряпье, что глянуть страшно.

— Вот и обдумай все хорошенько, время до моего возвращения у тебя будет достаточно.

— Вы понимаете, что теперь мы связаны одной целью? — я внимательно оглядел присутствующих. — Там куда мы отправляемся, уже бесследно пропали жители целого поселения. Если ошибемся, ценой ошибки будет скорей всего наша жизнь. Парни переглянулись. За всех мне ответил Гальмикар:

— Мы готовы рискнуть господин алькад, в Манаге нам все равно жизни не будет.

— Ладно! Время уже позднее, ложитесь спать, хозяйка снабдила нас тюфяками. Утром возьмемся за работу.

Глава 12

Все утро я читал документы на свой округ. Указ губернатора о назначении меня алькадом Руиса, освобождение от налогов на три года. В общем обычная, насквозь официальная документация, Куно меня знакомил с местными правилами составления документов. Куча обязанностей и немного прав, что показательно права сформулированы таким образом, что фактически я наделялся самыми широкими полномочиями, практически по любому вопросу я мог принимать и приводить в исполнение самостоятельные решения. Как я понимаю, это является обычной практикой в отдаленных поселениях, расстояния и медленная почта, не оставляли другого выхода. Но и ответственность была предусмотрена очень серьезная. В случае превышения полномочий на суд к губернатору, либо сразу в сенат Карфагена. Только вот границы моих полномочий никто очертить не удосужился. Дали пистолет и крутись как хочешь!

Так! А вот это интересно! Оказывается я, обязан: немедленно обращаться к губернатору с жалобой на действия должностных лиц и подданных Карфагена не проживающих в моем округе, которые угрожают безопасности вверенного мне поселения. Куно мне о таком говорил, но слова к делу не пришьешь.

«Замечательно, главное не перегнуть палку». - подумал я.

А вот и схема поселения и прилегающих угодий. В наличии: Форт, деревня, плантация и огороды. Это, что за сарай? Ага! Мастерская по переработке патоки. Размеры?

— Что за пертики? — вслух произнес я.

Гамилькар тут же мне пояснил, что это римская мера длины, примерно в полтора его роста. Понятно, около трех метров.

— Кстати Гамилькар, а ты знаешь, что случилось с оборудованием, для переработки тростника из Руиса?

— Знаю, господин алькад, его вывезли на торгово-почтовом судне, которое курсирует между Манагой и другими колониями Карфагена, вроде оно должно быть на государственных складах.

— Ясно, пиши еще одну бумагу! Государственное имущество нужно вернуть в поселение! Нет ну какие ловкачи ваши чиновники, в бумагах об оборудовании нет ни слова! — восхитился я.

Наконец появился Гиарб, он рассказал, что выполнил мое поручение. Лодка к отправке готова.

— Молодец! После обеда отправляемся, — сказал я.

Во время обеда прочитал и подписал, подготовленные Гамилькаром документы. На мой взгляд, все правильно. Вышли в море, Гиарб управлялся с парусами, я сидел на руле. Путь до острова прошел спокойно. Выкопали сундук, я подарил Гиарбу мушкет, который за все это время даже не заржавел. Провели на острове два дня, очень уж мне хотелось отдохнуть от суеты последней недели.

Пока Гиарб целыми днями охотился на птиц, я валялся на пляже, между делом прочитал бумаги и письма, лежавшие в ящике, имена и названия городов мне не о чем не говорили. Как и семейные дела, о которых шла речь в письмах. На всякий случай все документы сжег. Книги оказались рыцарскими романами, одна на неизвестном мне языке. Решил подарить их Куно, порадовать старика. Таких книг в его библиотечке я не видел. В общем, тайна сундука осталась нераскрытой, о чем я ни сколько не печалился. Пересчитал камушки, три самоцвета оставил себе, будет неприкосновенный запас.

По вечерам Гиарб, получивший возможность вдоволь поохотится, кормил меня какими-то попугаями. Очень вкусными кстати сказать.

На третий день отправились в путь. Прибыли в Манагу ближе к вечеру, оттащили домой сундук. Оставив Гиарба отдыхать, я прихватил книги и направился в гости к Куно.

Старик мне очень обрадовался и буквально вцепился в подаренные мной книги. Отругал меня за то, что я небрежно с ними обращаюсь. В ответ я только разводил руками.

— Твои письма наделали в городе много шума! — Куно побарабанил пальцами о крышку стола.

— А откуда про них узнали? Ведь обычная казенная переписка?

— Сам знаешь, как это бывает. Один шепнул жене, другой поделился с другом. Манага небольшой город.

— Ну и чем мне это грозит?

— Пока ничем. Так шепотки, что чужестранец на себя слишком много берет. Не удивлюсь, если на столе губернатора уже лежит парочка доносов.

— А что губернатор?

— Тоже ничего. Ты ему пока нужен. Смотри не ошибись! Помни, что ты в этом городе чужой. Если будешь требовать слишком много, могут прирезать. Концов потом не найдешь!

Предупреждение Куно я принял всерьез: «Действительно, кто даст гарантии, что оборудование давно со складов не продано, а деньги не поделены? Никто! Надо договариваться и меньше нарываться на неприятности. Куно плохого не посоветует!»

Утро, опять начал с бумаг, читал ответы на свои запросы. По бумагам все выходило просто замечательно, чиновники, поставщики и военные наперебой уверяли в совершеннейшем почтении к господину алькаду, заверяли, что все вопросы будут решены в назначенное время.

«Мягко стелют сволочи! — подумал я. — Не может быть, что бы все прошло ровно и гладко».

Прочитал пропись составленную Нубийцем, список впечатлял! Правда итоговая цифра в сто тридцать один золотой порадовала.

— Нубиец, а почему итог такой маленький? — удивленно спросил я.

— Нормальный! — так же удивленно ответил он. — Это я еще по высшим рыночным ценам посчитал. Сделал это для того, что бы вы господин алькад смогли легче ориентироваться, предложат цену за один и тот же товар меньше указанной в прописи, значит цена честная. Запросят больше, не соглашайтесь, обманывают. Продовольствие у нас в Манаге очень дешевое, в урожайный год бывало зерно в печах, вместо дров жгли, продать-то некому, скотина дороже, но терпимо. Очень дорого все, что привозят из метрополии, а именно: железные изделия, оружие, порох, соль, хорошие ткани. Три четверти расходов пойдет на покупку таких товаров. В прописи нет расходов на покупку пресса и чанов служащих для обработки тростника. Их цена доходит до ста пятидесяти золотых, доставят только на следующий год.

— То есть ты хочешь сказать, что проблем с продовольствием в городе нет, и даже имеется излишек? Почему же переселенцы поднимали голодные бунты?

— Позвольте, я отвечу, господин алькад! — вмешался в разговор Гамилькар. — Дело в том, что переселенцев можно было легко накормить, но еще одно поселение никому, кроме сатрапа и губернатора не нужно. Богатство местных плантаторов построено на сахаре, меньше сахара: выше цена, больше сахара: цена соответственно упадет. Что бы сохранить доходы на прежнем уровне, придется расширять плантации, но рабы нынче дороги. Не удивлюсь, если колонию в Руисе уничтожили плантаторы, они же и замели следы.

— А губернатор об этом знает?

— Конечно! Иначе, зачем ему назначать на должность алькада неизвестно кого? Притом, что он ничего не понимает в местных делах? Но на него давит сатрап, писари шептались, сатрап в последнем письме грозился прислать другого губернатора, если поставки сахара не будут увеличены.

— Спасибо Гамилькар. — поблагодарил я.

Прихлебывая из кружки травяной чай, я задумался:

«Что мы имеем? А имеем мы сговор плантаторов и чиновников против «понаехавших». Их дальнейшие действия против меня легко просчитываются. Зачем придумывать, что-то новое? Метод уничтожения «понаехавших» отработан и всегда срабатывал. Есть правда один нюанс, в виде одного «идиота — алькада». Почему идиота? Да очень просто! Возомнил о себе, что умнее и хитрее всех в радиусе ста километров. Решил, что если местные не умеют делать сверхзвуковые истребители, которых, кстати, сам делать не умею, то я изначально выше окружающих».

Губернатор!!! Вместо того, что бы пристрелить чужака, приглашает его к себе в кабинет и принимает участие в его судьбе.

Куно!!! Личный наставник сатрапа! Вместо того, что бы радостно препарировать труп чужака, возиться с ним полгода. Направляет и опекает, как ловко он подвел меня к мысли, что другого пути, кроме как стать алькадом у меня нет.

Я идиот! С кем в игры играть вздумал! Когда последний раз интриговал? В детском садике, рассказывая подружке Маше, что Колька плохой? Решил, что могу переиграть придворных интриганов, которые врут, как дышат! Следует понять их мотивы. Что им надо и чьи интересы, они преследуют? С Куно понятно, он действует в интересах сатрапа, плантаторы и их родственники — чиновники, заботятся о своем кошельке.

А вот с губернатором сложнее, с одной стороны ему хочется сохранить свой палец в каждой бочке с медом, поэтому ссориться с плантаторами ему никак нельзя, а с другой стороны сатрап, с которым шутки плохи. Однозначно, он давно обдумывал, как выйти из положения. Самый логичный выход, нужен человек со стороны, который старательно взбаламутит местное болото. И не важно, что он будет делать: засыплет канцелярию губернатора жалобами или вскроет факты хищения. Губернатор будет только разводить руками. И потрясая указом сатрапа, заводить дела по фактам растраты и воровства.

А что, получается красиво! Отказываешься исполнять волю сатрапа — изменник! Выдал негодное оружие и порох — вор и растратчик! Поставил негодное зерно — саботажник! А уж убийство государственного чиновника, догадайтесь с первого раза какого, это просто праздник какой-то! Когда полетят первые головы, остальные притихнут надолго.

И что прикажете со всем этим делать мне? Сбежать? Куда? В колонию другого государства, там начать новую жизнь? Да кому я там нужен? Я уже достаточно понял менталитет местных. Кроме рабского ошейника меня там ничего не ждет! В Европу без корабля не доберешься.

Значит нужно каким-то образом переломить ситуацию в свою пользу. А как это сделать? У меня есть только один плюс в сложившейся ситуации, поддержка губернатора, пока я мучу воду, я ему нужен. Но быть жертвенным барашком я не согласен. За дурака меня держите? Будет вам самый лучший дурак в мире! Включать дурака я еще в бытность студентом неплохо научился!

Со своими слугами надо быть более аккуратным, как минимум они доносят Куно про каждый мой шаг. Но что я делаю, и так весь город знает. Значит, они следят, что бы я ни сбежал. Или Куно приставил их для моей охраны? Ответа на эти вопросы пока нет.

— Гиарб! Достань пистолеты и заряди их, свой мушкет заряди тоже, будешь меня охранять, понесем самоцветы в городской совет, а то мало ли что.

Вооруженный до зубов Гиарб, явно гордился своей ролью охранника, свысока поглядывал на своих сверстников и надувал щеки перед городскими барышнями. Потихоньку, не торопясь мы дошли до здания городского совета.

Пошли разыскивать городского казначея. Казначей нашелся в своем полуподвальном кабинете. Сидя за столом, явно смакуя, он что-то прихлебывал из большой кружки.

— Я занят! — с высокомерным видом тут же заявил он, как только увидел меня.

— Может быть, займемся вашим без сомнения важным государственным делом вместе. — спросил я, указывая на кувшин, стоящий на столе, в нем явно была не вода.

— Что? Да как ты смеешь, мальчишка! — казначей подскочил со стула.

— А что я такого сказал? — с самым невинным видом, я уселся на стул для посетителей.

— Господин губернатор повелел мне, по завершению устройства личных дел. Незамедлительно! — я вздернул указательный палец вверх. — Внести в казну города энную сумму денег, вот определением размера этой суммы мы сейчас и займемся.

Я выложил на стол мешочек с камнями.

— Я же сказал, что я занят! Если ты сейчас же не уйдешь, я вызову караульного и тебя выкинут отсюда!

— Вы имеете в виду, того заморенного солдатика, который стоит у входа? Несерьезно! Мой караульный, — я кивнул на Гиарба, — куда как пошустрей будет.

— Может быть, устроим тотализатор? Я восхищен вашим умением устроить такое развлечение на ровном месте! Оказывается, вы не только отличаетесь умением наполнять городскую казну! — я щелкнул ногтем по кувшину. — Но и умеете веселиться. Я думаю, что звуки выстрелов заметно развеселят членов городского совета. Особенно когда они узнают причину веселья. В казну принесли деньги, а казначей отказывается их брать!

Захрипев как повешенный, казначей плюхнулся на стул.

«Да… расслабились чиновники от тихой провинциальной жизни! — подумал я. — Любое происшествие сразу выбивает их из колеи».

Подождав пока казначей успокоиться, я с самым дурацким видом сказал:

— Это получается ограбление наоборот! Впервые в мире! Вы войдете в историю города! — я схватил руку казначея и с чувством начал ее трясти. — Я лично всем расскажу! Вы прославитесь!

Видно представив такую славу, казначей кое-как взял себя в руки и сказал:

— Хорошо, пожалуй, я найду для вас минутку!

Взяв мешочек, он высыпал на стол камни и начал рассматривать их в большую лупу, которую достал из ящика стола. После чего, отложив увеличительное стекло в сторону, сварливым голосом записного, базарного торговца сказал:

— Камни мелкие, грязной воды, двадцать семь штук, каждый оценен в двадцать пять серебряных. Вам причитается: тринадцать золотых и двадцать пять серебряных.

«Четко работает скотина! — восхитился я, — Куно меня об этом предупреждал. Но в игру: «Надуй ближнего своего» можно играть вдвоем!»

Взяв со стола лупу, я начал ее рассматривать.

— Какой замечательный у вас прибор, наверное, изделие древних мастеров? — я вопросительно посмотрел на казначея.

— Нет, обычное увеличительное стекло! — несколько растерянно ответил казначей, не поняв, куда я клоню.

— Странно, ведь она так искажает предметы, что их стоимость сразу падает в сто раз. Например, Господин Куно посмотрев на камни, невооруженным глазом оценил их, каждый в пятьдесят золотых. Так как в вашей честности я не сомневаюсь, может быть, попробуете еще раз, но уже без увеличительного стекла?

— Моя оценка не изменится. — казначей, к которому вернулся весь его апломб, поглядел меня снисходительно.

— А теперь прошу вас выслушать меня со всем вниманием. Очевидно, что тут: кто-то что-то не понимает, или что гораздо хуже: кто-то кого-то обманывает. Вы не лавочник, а я не простофиля, который зашел в вашу личную лавку. Я алькад округа Руис, судья и глава городского совета, который пришел к казначею города Манага. Исполняя волю Великого сатрапа Карфагена повелевшего основать новое поселение, я вкладываю в дело свои личные сбережения. Во-первых: оценивая мои камни по заведомо низкой цене, а оценке господина Куно я доверяю больше, вы господин казначей хотите обмануть дворянина, что я воспринимаю как личное оскорбление и с радостью вызову вас на поединок, на котором с удовольствием отстрелю ваши потные и липкие ручонки, которые вы протянули к моим деньгам.

— Сидеть и слушать! — рявкнул я, на вскочившего было казначея.

— Во-вторых: вы как лицо, находящееся на государственной службе, тем же самым деянием, совершаете должностное преступление, направленное на подрыв исполнения воли сатрапа. А это попахивает обвинением в измене!

— Ну и что, мне пора кричать «Измена!» и стрелять в воздух. — я посмотрел на побледневшего и как-то съежившегося в размерах казначея.

— Вы ничего не сможете доказать! — воскликнул казначей.

— А я и не буду, вы ведь умный человек, раз сумели стать городским казначеем. Я не знаю, кто попросил вас так поступить, а вот их цель, не допустить создания нового поселения, мне прекрасно известна. Эта цель прямо противоречит воле Великого сатрапа! Может быть, эти люди являются в этой маленькой колонии значительными персонами, но с тех пор как в Манагу прибыл господин Куно, ведущий активную переписку с сатрапом, все эти игрища с голодными бунтами не составляют для него секрета! Вопрос в том, кто первый ляжет на жертвенный стол, с целью устрашения остальных?

— Хотите стать первым?… Нет? Тогда я предлагаю вам еще раз внимательно осмотреть камни.

— Двадцать золотых за штуку, это честная цена! — решившись, сказал казначей.

— Да не волнуйтесь вы так, ничего страшного не случилось! Вы отлично выполнили свою работу. Какие к вам могут быть претензии?

Казначей направил взгляд на Гиарба. Я кивком указал Гиарбу на дверь.

— Вы не понимаете, это страшные люди! Вы хоть бы представляете, сколько стоит корабль с грузом сахара в Карфагене? За него платят полновесным серебром, а кое-где и золотом. Да один полностью загруженный корабль может сделать человека богатым! А некоторые семьи занимаются поставками сахара столетиями. Вы хоть представляете размер их состояния! Они платят сенаторам и губернаторам! Что им какой-то казначей! Не следует обольщаться, я передам наш разговор слово в слово, мне сказали уступить вам, как только вы сошлетесь на господина Куно. Возможно, вам позволят снарядить колонистов и выехать в Руис. Но за вашу дальнейшую судьбу я не дам и ломаного гроша. Получите расчетную книжку на пятьсот сорок золотых и уходите.

От казначея я вышел в состоянии глубокой задумчивости: «Это что же получается? А получается, что меня по-прежнему ведут как барана на веревочке!»

Чиновники будут вставлять мне палки в колеса до определенных границ, стоит немного надавить, как они, выполняя полученные инструкции, сразу же мне уступят! А смысл подобных действий? Если колонистов решили устранить по прибытии в Руис, зачем весь этот спектакль в Манаге? Может быть затем, чтобы губернатор не терял надежды начать охоту на ведьм? Очевидно, что сатрапа, который решил перенаправить большую часть денежного потока в свой карман не переиграть, больно весовые категории разные! И почему сатрап, который раньше явно был доволен своей долей, решил так поступить? Сильная нужда в деньгах? Скорее всего, я чего-то не знаю. Но деваться мне некуда, буду продолжать, в том же духе.

Глава 13

Для проверки своих умозаключений на следующий день я в сопровождении Гиарба пришел на городские склады. Начальник складов был похож на унылого французского бульдожку. Неторопливо шагая на своих кривых ножках, он продемонстрировал мне склад, предназначенный под хранение запасов. Скучным голосом отчитывался о готовности склада и охраны к принятию любого количества запасов, в пределах вместимости конечно. Пока он вел нас с Гиарбом к складу, где храниться оборудование для переработки сахарного тростника, я размышлял о том, какую линию разговора мне избрать.

Такого субъекта воплями о дворянской чести и воле сатрапа не проймешь. Рассматривая груду железных котлов, треног, поддонов и огромный литой пресс, я слушал такое же скучное перечисление имущества по описи. Услышав о том, что все в исправном состоянии и наличии, кроме отжимных валков для пресса, которые были утеряны в процессе транспортировки. Я решился и впрямую спросил:

— Могу я сослаться на господина Куно?

— Можете, но валки от этого не найдутся. — ответил начальник складов.

— А могу я сослаться на господина губернатора?

— Можете, валки только что были обнаружены в процессе переучета.

В его глазах зажглось подобие смешка, при этом он указал рукой на штабель металлических изделий, прикрытых дерюгой.

— Получите и завизируйте акт приемки.

«Да он еще и развлекается! Вот тебе и бульдожка!» — подумал я.

С военными получилось интересней. Комендант форта, которому поручили ознакомить меня с личным составом и передачу военного имущества, встретил меня в своем кабинете вполне радушно и угостил вином. Сочувственно посмотрев на меня, он сразу перешел к делу:

— Мне не нравиться ситуация вокруг организации нового поселения. Приказ о передаче отряда из двадцати солдат под командой десятника получен, солдаты вооружены старыми фитильными ружьями, годными только в качестве дубин. Старые крепостные картечницы, скорее всего, разорвет после нескольких выстрелов. Половина бочонков с порохом явно подмочены, для проверки этого их даже не надо открывать, видно по заплесневелым стенкам. Не знаю, откуда интенданты выкопали этот хлам, это не мое дело. В отряд собрали самых непригодных к службе солдат, которым очистку выгребных ям страшно доверить. Вы знаете об исчезновении людей из Руиса?

— Да, я слышал об этом.

— Я участвовал в расследовании их исчезновения. Никаких следов. Но предположив, что здоровых людей захватить бесследно невозможно, приказал одному из солдат обследовать колодец, не смотря на то, что мои солдаты пили из него без последствий. Он нашел на дне колодца большой пук каких-то размолотых стеблей обмотанных в дерюгу. Я слышал, что туземцы ловят, таким способом рыбу, перетирают стебли определенного растения на камне и кидают их в реку, от этого рыба засыпает и ее можно собирать голыми руками. Думаю, что людей усыпили и похитили.

— Вы отразили свои выводы в отчете?

— Да, но их не приняли во внимание. На пропажу каторжников мне плевать, но мои солдаты! Десяток отличных ребят, которые прошли со мной Критскую компанию! — комендант раздраженно махнул рукой. — Эти сахарные войны мне уже вот где сидят! — он стукнул кулаком по столу.

— Я вас понимаю, господин комендант, но чем это мне поможет? Может быть мне стоит обратится к начальнику гарнизона или сразу к губернатору?

— Бесполезно, других солдат вы не получите! Никто не будет рисковать безопасностью Манаги ослабляя ее гарнизон! Хороших солдат на заведомый убой не отправят. Единственное, что могу обещать, до прихода каравана я хорошенько погоняю приданный вам отряд. Расскажу, что случилось с другими солдатами, хорошенько их запугаю, по крайней мере, в карауле спать не будут!

— Хорошо, а по оружию и боеприпасам вы сможете помочь?

— Нет, и никто не сможет! Имуществом у нас заправляет главный интендант Люций Аврелий Септем, племянник Главы сената. Тут один из молодых офицеров попробовал возмутиться гнилым сукном, которое ему выдали для пошива формы. Теперь в Африке верблюдов в пустыне охраняет. Перед ним сам губернатор Манаги заискивает. Посмотрите сюда. — комендант подозвал меня к окну. — Видите небольшое поле под стеной форта. Так вот, раньше это было отличное стрельбище с макетом деревянного форта для тренировки штурма. Место понравилось жене Люция, она заявила, что всегда хочет быть рядом с мужем. Не прошло и месяца, как он выстроил ей домик и плевать ему, что теперь солдат приходится гонять на стрельбы за три стадии.

«А домик-то ухоженный, с палисадником, вон кто-то цветочки поливает. — пригляделся я. — Разговаривать с мажором бесполезно, жаловаться тоже, нарываться на скандал чревато».

Тут в моей голове родился безумный план.

— Скажите комендант, по документам поле все еще является стрельбищем?

— Конечно, это единственное место, где согласно постановлению городского совета могут проводиться стрельбы, для того что бы соблюдался покой жителей.

— А жена Люция очень любит свой домик?

— Да она по нему с ума сходит, каждый день солдаты вокруг порядок наводят, если что не так, крик до небес поднимает.

— А постановление совета у вас имеется? — спросил я.

Комендант, посмотрел в мою сторону внезапно повеселевшим взглядом и расхохотался, видно поняв, что я задумал.

— Держите! — комендант достал из стола бумаги и протянул их мне. — Чем еще могу помочь?

— Пара ведер смолы и лопаты, и прикажите построить мой отряд.

Будучи представлен отряду как новый командир и алькад Руиса, я отозвал в сторонку десятника и хорошенько его проинструктировал. Дружной толпой мы вывалились из форта. Строем это жалкое подобие шеренг и рядов, не осмелился назвать бы самый благосклонно настроенный офицер. Расположились в десяти метрах от палисадника. Десятник тут же развил бурную деятельность. Подбадриваемые его командами солдаты установили в ряд картечницы, и вырыли канавки, в которые залили смолу.

Я направился к домику. Домик выглядел, как картинка, резной заборчик и веранда, клумбы с цветами. На веранде расположилась за столиком живописная кампания. Молодой парень, одетый в шелковый халат невообразимой расцветки, представительного вида господин с седой головой и две миловидные девицы в легких платьях. Сделав лицо кирпичом, я вежливо представился и сказал:

— Дамы и господа, вам срочно нужно покинуть территорию армейского стрельбища, для вашей же безопасности. Пушечные стрельбы не способствуют полноценному отдыху на природе. К тому же мы ожидаем взрывы одного или нескольких орудий. Если это произойдет, в радиусе одной стадии не останется ничего целого.

— Какие стрельбы? Какие взрывы? Я вас не понимаю! — ошарашено спросил меня парень.

— Самые обычные, армейские. А по поводу взрывов могу пояснить, что какой-то интендант выдал моему отряду негодные орудия, которые по моему мнению, разорвет после нескольких выстрелов. Однако пойти с жалобой к губернатору просто так я не могу. В соответствии с уставом, при возникновении подозрений на непригодность орудий к стрельбе, данные орудия, следует незамедлительно проверить выстрелом с тройным зарядом пороха. Если они не выдержат выстрела и взорвутся, составим соответствующий акт и получим новые. Обернувшись к десятнику, я закричал:

— Поджигай!

В нашу сторону от загоревшейся смолы поплыл густой черный дым.

— Люций, ты разве не понял, он хочет взорвать наш дом! — взвизгнула одна из девиц.

— Какой дом? — ласково спросил я ее, по документам здесь есть только макет форта, предназначенный для отработки штурма. Думаю после взрывов, мы проведем, на остатках макета пару тренировок.

— Заряжай! — проорал команду десятнику.

Парень, лицо которого начало наливаться краснотой как спелое яблоко, начал подниматься со стула. Однако быстрее всех сообразивший к чему я клоню, седовласый господин придержал его за рукав халата и что-то быстро зашептал ему на ухо.

— Молодой человек! Могу я переговорить с вами наедине?

Когда мы отошли в сторонку, его поведение разительно изменилось, он практически зашипел, обращаясь ко мне:

— Ты что себе позволяешь алькад! Ты понимаешь, на кого рот раскрыл! Ты понимаешь, что с тобой сделают?

— А что вы мне сделаете? Отправите в ссылку? Закон я не нарушаю. Ссылка меня вполне устроит, лучше я буду в ссылке, но живой, чем буду убит стрелами туземцев, не имея возможности выстрелить в ответ! А если вы думаете, что я не буду стрелять, пока вы сидите на веранде, я все равно сожгу вашу халупу при отработке штурма. Посмотрите на стены форта! Видите толпу любопытных? После того как этот дом сгорит, к вечеру о причине этого будет знать весь город, после прибытия каравана об этом узнает весь Карфаген. Ваш подопечный получит такую репутацию, что над ним будут смеяться до конца его жизни! А как обрадуется дядя Люция! Такой подарок его противникам в сенате, явно его порадует.

— Хорошо, чего ты хочешь?

— Того, что положено мне и моим людям по закону. Этот списанный хлам я тоже оставлю, лишнее железо не помешает. У вас есть ровно час, после этого я начинаю учения.

Развернувшись, я направился к своим людям. С интересом наблюдал за действием, разворачивающимся на веранде дома. После получаса уговоров седого господина, проходящих под аккомпанемент женских криков и рыданий, подкрепленных облаком дыма от горящей смолы, Люций бросив в мою сторону ненавидящий взгляд, направился в форт. Еще через полчаса я рассматривал новенькие картечницы и мушкеты.

«Замечательно ты справился! — подумал я, — нажил врага на всю жизнь! Надо срочно уезжать в Руис! И желательно быстрее. Не факт, что меня там не достанут, но все же мне спокойней будет».

Я распорядился отвести весь хлам на городской склад и направился в город.

— Ба-бах! — сказали кусты, окутавшись клубами порохового дыма.

— Гдань! Гдань! — ответили пистолеты Гиарба.

— Бах! — поддержал армейский мушкет.

«Какого черта!» — подумал я, валяясь в пыли и судорожно пытаясь вытащить двуствольного малыша.

Гиарб спокойно стоял посреди дороги и перезаряжал свой монстроподобный мушкет.

— Что это было? — спросил я, поднимаясь из колеи дороги.

— Стреляли!

Гиарб, неторопливо продолжал свои манипуляции.

— А зачем? — тупо спросил я.

— Пугали! С егерями всегда так, сначала пальнут холостым выстрелом, объясняя, что тебе здесь не рады.

— Почему сразу не убили?

— А зачем? — моими словами ответил Гиарб. — С такими предупреждениями не шутят!

«Ладно, раз пошло такое веселье, терять мне больше нечего!» — подумал я.

Придя в город, я направился на рынок. Купил две бочки вина и поставил их посередине рынка. Средневековый пиар в действии!

— Граждане свободного Карфагена! — взобравшись на одну из бочек, я по примеру пророков возопил, потрясая кулаками:

— Доколе! Стоит только любому человеку попытаться улучшить нашу нелегкую долю, так всегда найдутся те люди, которые губят лучшие начинания на корню! Думают ли те люди о будущем наших детей? Нет! Вы все прекрасно знаете, что усилия направленные на увеличение, как территории нашего государства, так и благосостояния народа заканчиваются ничем! Стоит только Великому Карфагену проявить заботу о своих гражданах, как в людей осуществляющих эту великую мечту банально стреляют! Вы не ослышались! Только что, на нас было совершено покушение! Но давайте вместе задумаемся, зачем и кому это нужно!

Собравшаяся толпа разразилась криками: Говори! Зачем?!

— Я отвечу! Разве вам не нужен доход? Разве никто не мечтает устроить судьбу своих детей? Возможности! Вот что хотят уничтожить наши враги! Наша свобода! Такова цель врагов! Закон и порядок Великого Карфагена для этих людей ничего не значат! Вдумайтесь в словосочетание: Новый город! Это новые рабочие места для наших детей! Это возможность для простого человека проявить свои лучшие качества. Оживление торговли, ведь новому поселению в течение двух-трех лет будут нужны поставки товаров и продовольствия, которые будут приобретаться в Манаге. Кому это не нужно? Кто вставляет новому начинанию палки в колеса? На это вопрос вы должны ответить сами!

Соскочив с бочки, я кивнул Гиарбу: «Разливай».

Не успел я немного отойти в сторону, как тут же был атакован местными жителями. Первой начала дородная женщина, окруженная стайкой детей.

— Ваши слова о заботе про будущее наших детей мне кажется надуманными. И как вы собираетесь это сделать?

— Никак! Уважаемая матрона, жизнь и потребности нового города сделают за меня это сами. Представьте подмастерье любой профессии, на новом месте он станет мастером и будет иметь приличный доход. Оглянитесь вокруг! Все места заняты! Новый город даст любому человеку возможность проявить себя.

— А благосостояние? — перебил наш разговор прилично одетый господин.

— Создание нового города, подобно созданию новой семьи, представьте, что ваша дочь вышла замуж. Обустройство новой семьи требует серьезной помощи родителей. Но в дальнейшем все затраты многократно окупятся, в конце концов, о вас позаботятся в старости. Вам все вернется с процентами!

— Вы рисуете положительную картину, но об отрицательных сторонах умалчиваете. — сказал бедно, но опрятно одетый парень.

— Уважаемый, но очень недоверчивый господин, хотите занять должность городского письмоводителя? Она пока свободна.

— Вот так сразу? — протянул парень.

— Именно! Это ваша возможность, про которую я неоднократно здесь говорил. Поверьте, ваши родители будут вами гордиться!

— Все мы знаем, чем закончилась предыдущая попытка заселения Руиса. Вы ведете людей на смерть! — вмешался в разговор мужчина лет сорока.

— Все новые начинания опасны! Кто не рискует и не ищет новые возможности, тот обречен, влачить убогое существование! У нас есть прекрасный задел для будущего Руиса. Осталось решить проблемы с продовольствием.

Народ, попивающий винцо, одобрительно зашумел. Откланявшись, я направился домой. Половина проблем решена! Остались торгаши. Надеюсь после моего выступления на рынке, прирезать меня по-тихому не получиться.

Глава 14

Зал для совещаний был набит битком. Купцы, что-то обсуждавшие между собой, дружно уставились на меня. Присев за стол, я начал разговор.

— Господа торговцы и главы гильдий славного города Манаги! Каждому из вас был вручен список потребного товара. В списке указаны цены, которые округ Руис готов заплатить за предоставленные вами услуги. Завышенные цены на товар, советом поселения Руис не обсуждаются! Купец, предложивший товар лучшего качества, за наименьшую цену, получит первенство перед другими соучастниками.

— Но это грабеж! — заявил один из купцов.

— Грабеж? Интересное слово вы выбрали для описания процесса создания нового города. Впрочем, вас никто здесь не задерживает. Итак! Мы приглашаем к сотрудничеству, как отдельных лиц, так и гильдии. Цены, указанные в списках проставлены по высшему ценовому сегменту, имеющему место быть на рынке города Манаги. Вы все рекомендованы канцелярией губернатора как крупные поставщики различных товаров. Для удобства торговли отдельные виды товара разбиты на небольшие партии.

— Партия первая: маис! Кто готов предложить цену на пять процентов ниже номинальной стоимости! Ваши предложения?

Сидящий в первом ряду старик прокашлялся и сказал:

— Возможно, я беру на себя слишком много, говоря от лица всех присутствующих, но каждый из нас явившись на эту встречу, рассчитывал получить за свой товар цену как минимум втрое превышающую указанную в списке.

— Уважаемый! А вы точно торговец? Зачем вам продавать зерно. Ведь судя по предложенной вами цене, маис рождается на грядках отлитый из чистого серебра. Почему вы утруждаете себя таким неблагородным занятием как торговля? Проще всего, напрямую чеканить из маиса звонкую монету!

— Это только слова! Мы отказываемся поставлять товары по вашим ценам! — взбеленился старик.

— Странно слышать отказ на предложение достойной оплаты. Ну что же, ваши слова услышаны. Может быть, существует другое мнение?

Я внимательно оглядел присутствующих.

— Нет? Тогда давайте попробуем посмотреть на проблему со всех сторон, отложив на время обсуждение цен. Скоро прибудет караван со ссыльнопоселенцами. Кто-нибудь из вас задумывался, о том, чем он отличается от предыдущих караванов? Вижу, что нет! Так вот, в этот раз количество людей будет много больше, чем всегда. Но не это самое главное. Главное, из каких людей он будет состоять. Минимум каторжников, максимум мятежников и членов их семей! Подумайте и задайтесь вопросом: а в чем собственно разница? Чем отличаются мятежники от воров, проституток или скажем крестьян осужденных за долги, которых присылали раньше? Что делали каторжники, когда их морили голодом?

— Конечно, занимались грабежом! — выкрикнули из задних рядов.

— Правильно! Кто-то грабил одиноких прохожих. Кто-то сбивался в разбойничьи шайки и убегал в лес. Из рассказов жителей города следует, что после подавления последнего голодного бунта разбойников ловили почти три месяца. А теперь задайтесь следующим вопросом: на что способны мятежники, люди которые подняли бунт против Великого Карфагена, когда их дети начнут умирать от голода? Бросив семьи, убегут в лес? Начнут грабить прохожих? Вряд ли! Скорее Манага заполыхает со всех сторон!

— Солдаты справлялись раньше. Справятся и теперь, — возразил мне старик.

— Конечно, я не сомневаюсь, что бунт будет подавлен. Но многим жителям Манаги будет уже все равно. А потом люди начнут спрашивать: кто виноват? Почему они хоронят своих родственников и вместо домов у них пепелища? Можете мне поверить, я заранее позабочусь о том, что бы ответ у людей был готов еще до прибытия каравана. Хотите стать всеобщими врагами в своем городе?

— Да это все чушь! Можешь трепать своим языком на рыночной площади сколько угодно! Никто из мятежников не сойдет с кораблей в Манаге, уж мы об этом позаботимся! Отправятся в Руис сразу по прибытии каравана. Власти Манаги нас поддержат! Им меньше всего нужны беспорядки в городе! Ну а чем они будут питаться в Руисе, нас не интересует. Могут хоть своего алькада сожрать! — заявил старик, под дружный хохот присутствующих.

— А кто вам сказал, что так и будет? Откуда такая уверенность!

Не дождавшись ответа и подождав пока стихнет смех, я продолжил:

— Ваша главная ошибка в том, что причиной всех бед вы посчитали лично меня. Чужака, который хочет разрушить вашу монополию в торговле сахаром, человека который хочет облегчить ваши кошельки. Даже странно ожидать от битых жизнью торговцев такой нелепой ошибки. Неужели вам, имеющим обширные связи, неизвестно содержание послания Великого сатрапа? Кто вам сказал, что губернатор поменяет свое положение и свою должность на заботу о ваших кошельках? Предположим, что ваша цель достигнута! Очередная попытка колонизации Руиса провалена. Думаете, что Великий Карфаген, крайне нуждающийся в увеличении поставок сахара, и расширении своих владений это остановит? Я удивлен, что в Манаге до сих пор еще не высадился полк солдат, который занялся бы вашим вразумлением! Своим отказом вы приближаете этот день! Я вижу, что нормального разговора между нами не получается. Через неделю я ожидаю вас в это же время.

Я встал и одел шляпу.

— Надеюсь, вы потратите эту неделю с пользой, проконсультируетесь в секретариате губернатора и серьезно обдумаете создавшуюся ситуацию.

Провожаемый ехидными замечаниями я вышел из зала.

Всю неделю я провел, не выходя из дома. Желание получить пулю от слуг какого-нибудь купца у меня совершенно отсутствовало. Да и про взбешенного интенданта забывать не стоило. Не знаю, чем вся эта история для меня закончиться, но оставаться в Манаге мне определенно не стоит в любом случае. На третий день меня навестил Куно, старый интриган был как всегда полон оптимизма и бодр.

— Мой дорогой друг! — воскликнул он.

Я же находясь в весьма расстроенных чувствах, его оптимизма не разделял.

— Куно! Может быть, хватит изображать из себя заботливого папашу. Благодаря вашим стараниям, я имею неприятности и кучу высокопоставленных недругов. И не надо убеждать меня в вашем дружеском ко мне расположении. С друзьями так не поступают!

— Поступают, еще как поступают! — он довольно потер руки. — Если хотят подтолкнуть их к решительным действиям во имя их же блага.

— Ваша циничность меня просто поражает.

— Здоровый прагматизм, мой друг! — Куно так и брызгал оптимизмом. — Ваша «гибкость», достойная боевого слона вломившегося в посудную лавку меня искренне восхитила. Эх! Где моя бесцеремонность и вера в свои силы, столь свойственная молодости. Губернатор тобой доволен! За неполных две недели ты сумел поставить Манагу на уши. Этому скучному городку давно нужна хорошая встряска! — Куно довольно рассмеялся. — Губернатор едва успевает отбиваться от делегаций, требующих вздернуть тебя на ближайшем дереве. Половина жителей строчит доносы, вторая половина обеспокоена столь ярко нарисованной тобой картиной восстания мятежников.

— Видишь ли, Вик! Многие из наших богатых плантаторов имеют дурную привычку недооценивать плебс. — Куно серьезно посмотрел на меня. — Это большая ошибка! Эти люди прекрасно помнят, как их предки выходили на улицы Рима и Карфагена с криками: «Хлеба и зрелищ!» И они прекрасно знают, кого первыми начнут убивать и грабить ворвавшиеся в город голодные мятежники! Такое было уже не один раз. И зря ты думаешь, что такое важное мероприятие губернатор пустит на самотек. Его люди уже нашептывают по всем трактирам, что единственный выход для Манаги избежать восстания, выставить тебя вместе с мятежниками из города как можно скорее. Препятствием на этом пути стоит кучка торговцев отказывающим тебе в закупке продовольствия. В нашем деле главное вовремя подсказать народу правильные слова! Слова, которые плебс будет завтра кричать у здания городского совета. — Куно довольно мерзко хихикнул. — А что бы избежать ненужных осложнений, под твоими окнами подежурит десяток солдат, они же утром отведут тебя в городской совет.

«Мерзкий старик, все предусмотрел! — подумал я. — Такой по головам пойдет, если это будет нужно сатрапу. Хотя сатрапа тоже можно понять. Зачем посылать войска? Тратить большие деньги на их содержание? Если достаточно одного старого интригана».

Глава 15

Утром солдаты практически под конвоем отвели меня вместе со слугами в городской совет. Оставлять ребят дома я посчитал небезопасным. Неизвестно, кто захочет навестить мое жилье. На улицах на удивление было многолюдно. Стоящий на каждом углу народ, по всей видимости, успевший залить глаза вином, хмуро косился в мою сторону.

«Если бы не солдаты, вряд ли ты ушел бы от них живым и здоровым». - подумал я.

Народ, судя по всему, настроен достаточно серьезно! Здание совета встретило нас непривычной суетой, обычно важно и неторопливо вышагивающие чиновники носились как угорелые. Сбоку здания разместился большой отряд солдат. Перед фасадом стояла цепь караульных. Губернатор встретил меня нахмуренным взглядом:

— Это удивительно! Как один человек мог так взбаламутить целый город! — сказал губернатор, обращаясь к стоявшим рядом чиновникам. — Разве в ваши обязанности входит запугивание жителей и чиновников Манаги будущим восстанием. А эти перестрелки на дороге? Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Очевидно, вас ввели в заблуждение господин губернатор! — начал я заливаться соловьем. — Никаких перестрелок. На меня и моего служащего было совершено покушение неизвестными лицами. Слава Спящему творцу никто не пострадал! И восстанием я никого не запугивал, один раз высказал подобное предположение при встрече с поставщиками, кстати, рекомендованными мне городским советом как лица достойные всяческого доверия! Разве мог я подумать, что среди этих, без всякого сомнения, добропорядочных господ, окажется кто-то, кто всячески переврет мои слова и пустит гулять по городу безумные слухи.

— Хорошо, в ближайшее время я приму решение по жалобам в ваш адрес.

Губернатор развернулся и направился в свой кабинет.

«Весьма ловко! — подумал я. — Проявил перед чиновниками свой наигранный гнев, однако кар на мою голову, которых все нетерпеливо ждали, не последовало».

Устроившись на подоконнике второго этажа, я начал разглядывать собирающуюся на площади толпу. Народ вел себя весьма прилично. Разбивался на группки, между которыми постоянно сновали отдельные индивидуумы и что-то записывали на восковые таблички. Ни тебе криков, ни воплей. Многие перекидываются шутками со знакомыми солдатами. Как-то не похоже на буйство народных масс, которым пугал меня Куно.

— Наблюдаешь? — спросил, незаметно подошедший Куно.

— А что мне остается? — вопросом на вопрос ответил я. — Скажи Куно, почему так тихо? И что вообще сейчас происходит?

— Освещенный временем обычай. Смотри внимательно, мужчины разбитые на группы, это жители отдельных улиц. Писцы записывают имена выборных лиц. Обычно это представители старейших семей плебеев. Сейчас они соберутся вместе, после того как писцы запишут общие требования, они будут предоставлены губернатору. Он выйдет к народу и произнесет речь. А вот дальше возможны варианты.

— Начнутся те самые волнения, которые я якобы спровоцировал?

— Спровоцировал? Не льсти себе Вик! Ты не успел еще сплавать на свой остров за камушками, люди губернатора уже начали распространять слухи. Поверь мне, тот ушат помоев, который они вылили на плантаторов, не мог остаться без последствий! Плебсу плевать на золотую реку, что течет в карманы плантаторов. Ты, что серьезно думаешь, что мятежникам позволят поднять бунт! Не в этот раз! С ними плывет достаточно солдат, что бы подавить любой бунт в зародыше. А самое главное с караваном плывет легат с особыми полномочиями от сената. Легат ни с кем особо разговаривать не будет, просто обдерет торгашей и интендантов до нитки!

— Но если это было заранее известно, зачем тогда вам понадобился я?

— А вот для этого! — Куно обвел рукой заполненную толпой площадь. — Проблема будет разрешена до прибытия легата. Он останется ни с чем, а ведь спокойно мог сместить губернатора с поста. С особыми полномочиями не шутят.

— Так вся эта суета была затеяна только ради того, что бы губернатор сохранил свой пост? — до меня начало медленно доходить.

— Не только Вик! Не только! — Куно многозначительно похмыкал. — Еще ты сэкономил губернатору большую сумму денег, которую иначе ему пришлось бы выложить из своего кармана, ведь у губернатора нет особых полномочий легата и просто реквизировать продовольствие он не может. Причем, заметь, ты взамен своих денег получил все, что тебе было обещано: гражданство и должность алькада. А свои деньги вернешь из казны Руиса, если сумеешь дожить до этого момента!

— А с этим, что не так? Плантаторы? Торгаши? — спросил я. — Постой! Так это не слуги плантаторов в меня стреляли?

— Ты не поверишь, сколько пользы могут принести парочка холостых выстрелов. Например, один чересчур активный алькад после них носа из своего дома не кажет! — Куно захихикал. — Что весьма пошло на пользу нашему общему делу! Не теряй осторожности. Наши богатеи, уже поняли, что ты простое орудие в наших руках, но кто сказал, что люди всегда действуют рационально? Тебя могут прихлопнуть просто из принципа.

Куно хлопнул меня по плечу и пошел по коридору. Я мрачно посмотрел ему вслед: «Один властолюбец, плюс один интриган, равно оболваниванию целого города, не говоря об одном наивном чужаке».

Речь губернатора я слушать не стал. Зачем? И так понятно, что он пообещает горожанам то, что они и так бы получили, причем выставит это своими личными заслугами. Политики во все времена одинаковы! Встреча с поставщиками прошла успешно, мне даже предоставили скидку в размере десяти процентов. Заключил несколько договоров на поставку в течение двух лет необходимых товаров. Неизвестно когда в Руисе мы начнем производить свои. В конце, когда присутствующие начали расходиться, ко мне подошел старик, больше всех разорявшийся на предыдущей встрече.

— Это еще не конец! — сказал он угрожающим тоном.

— Я знаю. — спокойно ответил я.

Посверлив друг друга взглядами, мы разошлись.

Через месяц, меня вызвали к губернатору.

— Мы ожидаем прибытия каравана в течение недели. Вы погрузили имущество колонии на почтовый корабль, как вам было приказано?

На мой утвердительный кивок, он продолжил:

— Вам надлежит отправиться в Руис до прибытия каравана, возьмете с собой солдат и артель портовых грузчиков. С гильдией я договорился. Осмотритесь на месте. Оцените состояние форта. Перенесете в него имущество. Высадки мятежников в Манаге не будет, караван сразу уйдет в Руис. Подготовьтесь к их приему. О судьбе предыдущего алькада напоминать вам не буду. Говорю сразу, проведя высадку, солдаты сопровождающие караван уплывут в этот же день. У них другая задача, о которой вам знать не нужно. Отправляетесь завтра утром! Не смею вас задерживать! — губернатор указал мне на дверь.

«Вот ты и перестал быть нужным!» — подумал я, выходя из кабинета. Утром стоя на корме почтового корабля, я смотрел на Манагу, которая уплывала вдаль. Пройдена еще одна веха моей жизни.

«Надеюсь, что в этот городишко я больше не вернусь!» — подумал я.