Награда чужаков

25

Сэм никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным. Крейсер висел над ним как какое-то мрачное божество, недосягаемое и всемогущее. В отсутствие атмосферы он совершенно беззвучно плыл на своих репеллерах и внушал еще больший страх и почти священный трепет. Голос Понга вновь зазвучал в шлемофоне Мак-Кейда.

— Который из вас Сэм Мак-Кейд? Пусть он поднимет руку.

Мак-Кейд глотнул и поднял правую руку. А что еще оставалось делать? Понг, если захочет, может превратить весь кратер в озеро расплавленного металла.

Тонкий, иссиня-белый луч света пригвоздил Сэма к месту, на котором он стоял. Сердце застыло и забилось вновь только тогда, когда Сэм понял, что все еще жив. Вздохнув с облегчением, он догадался: это всего лишь прожектор.

— Хорошо! Теперь скажи, зачем ты здесь, и предупреждаю, Мак-Кейд: не трать мое время понапрасну. Если скажешь правду, я позволю тебе и твоим друзьям жить. Если солжешь или попытаешься ввести меня в заблуждение, я это узнаю, и наша беседа прервется весьма неожиданно. Ты меня понял?

Мак-Кейд понял. Но он понимал и то, что, несмотря на угрозы Понга, должен сказать ему как можно меньше. Весь вопрос в том, что известно Понгу? Очевидно, не очень много, иначе он убил бы его сразу. Да, ему явно неизвестна суть дела. Он знал, что Мак-Кейд охотится за ним, но ему также хотелось узнать зачем. Еще Понгу известно, что они похитили Саппо, но это, пожалуй, и все.

Слава Богу! Если бы Понг знал о Фиале и догадывался о его ценности, он бы выставил этот сосуд на аукцион, чтобы продать за огромные деньги, или бы вымогал их у Иль-Ронна, или... Бог знает, что он мог сделать еще.

Мак-Кейд сглотнул, чтобы увлажнить внезапно пересохшую глотку, и сказал:

— Ответ очень прост. Братство назначило за твою голову пятьсот тысяч кредитов, а мне не помешают наличные. Сдавайся и можешь рассчитывать на снисхождение.

Наступила долгая тишина. И затем, когда Сэм уже приготовился к смерти, раздался громкий смех. Понг заговорил снова, и в его голосе звучало веселье.

— Ну, Мак-Кейд, ты даешь! Ты сказал именно то единственное, что может спасти тебя, и еще держал марку при этом. Мне это нравится! Так нравится, что я дарю тебе жизнь. Конечно, с условием, что ты вернешь мне мою собственность.

Мак-Кейд нахмурился и огляделся в недоумении.

— Какая еще собственность? Я и не знал, что у меня есть что-то, принадлежащее тебе.

Послышался треск разрядов, и Понг хохотнул.

— Есть, однако! — сказал он и пояснил: — Если я не ошибаюсь, вон там стоит мой добрый друг Моррис. Хоть он в последнее время стал малость болтливее, чем нужно, все же мне хочется предложить своему другу подбросить его домой.

Еще один сноп света метнулся от корабля и посеребрил скафандр, в котором находился Саппо. Приветствуя корабль энергичными взмахами руки, он шагнул в яркий световой круг.

— Иди за лучом, Моррис, и челнок подберет тебя! — велел ему Понг.

Луч двинулся к месту, где раньше стоял «Пегас», и Саппо следовал за ним.

Нехорошее предчувствие сдавило грудь Мак-Кейда. Он включил микрофон и крикнул:

— Ним, Реба, ко мне быстро!

Между тем Саппо, который очень старался не отстать от светового круга, остановился, потому что луч прожектора внезапно остановился тоже.

— Этого, пожалуй, будет достаточно, Моррис, — сладко пропел Понг. — Я сказал неправду... и ты знаешь, что это означает.

Саппо огляделся в отчаянной надежде найти помощь или укрытие.

— Мустафа, не делай этого! — завопил он. — Меня заставили говорить!

— В самом деле? — Понг удивился, но как-то очень спокойно. — Они что, выдавили тебе глаза? Или переломали ноги? Быть может, каждый зуб вырван из твоего лживого рта? Покажи мне эти страшные свидетельства твоих мук, и я не только пощажу тебя, но и своими руками буду лечить эти раны!

Саппо не ответил, но попытался убежать. Ножные кандалы не способствовали побегу. Бело-голубая шаровая молния сожгла Саппо, скафандр и все остальное, не оставив ничего, кроме опаленного камня и лужицы расплавленного металла. Меньше чем через секунду кандалы Саппо превратились в метку, обозначившую его могилу.

— Прощай, Мак-Кейд! — В голосе Понга звучала издевка. — Оставляю «Свалку» и все, что на ней есть, тебе и твоим друзьям. Как и Моррис, это мне тоже больше не нужно.

Мак-Кейд включил свой микрофон.

— Через десять или двенадцать часов у нас кончится запас воздуха.

Понг рассмеялся:

— Я сказал, что позволю вам жить, но не сказал сколько. Кроме того, как только что убедился Моррис, я могу и соврать. Пока!

После этих слов крейсер поплыл над куполами, и импульсные пушки прожгли огромные дыры в каждом строении. Затем крейсер включил главные двигатели, поднялся и исчез за горизонтом.

— Сволочь!

Реба погрозила кулаком в ту сторону, где только что был корабль.

Сэм никогда не был в таком отчаянии, как сейчас. Ведь они были чертовски близко к цели, а теперь — все. И не только для них, но и для миллионов — нет, миллиардов, которые погибнут в грядущей войне. Но раньше чем он представил себе масштабы катастрофы, странный голос раздался в его шлемофоне.

— Проверка... проверка... слышите меня? Привет, меня кто-нибудь слышит? — повторял голос.

— Я тебя слышу, — ответил Мак-Кейд. — Кто ты? Где ты?

— Я называю себя Генрих, — ответил его невидимый собеседник. — Хотя по техпаспорту я — КОРКОМП Ай-Эн семьдесят восемь ноль восемь дробь Эл. Но это так безлико, что в память великого мореплавателя по имени Генрих я решил взять себе его имя.

— Хорошее имя, — согласился Сэм. — Правда, Генрих в основном болтался вокруг Португалии, пока другие моряки ходили в действительно дальние плавания.

Он огляделся и попытался определить, откуда исходит этот голос.

— Так ты робот? — предположил Мак-Кейд.

— Вот уж нет! — ответил явно обиженный Генрих. — Корабельный навигационный компьютер «КОРКОМП Ай-Эн семьдесят восемь ноль восемь дробь Эл» — огромный шаг по сравнению с этим ожившим железом. Я — высшее достижение в области навигационных компьютеров и горжусь этим. Понг не любил меня, и поэтому я подумал, что мы можем подружиться.

— Звучит неплохо, — ответил Сэм. — Но где же ты? Давай обменяемся рукопожатиями!

— Да вот я! — сказал Генрих, и из тени вышло создание, отдаленно напоминающее цаплю. Оно двигалось скачками, и Мак-Кейд вспомнил, что он уже замечал здесь что-то передвигающееся подобным образом.

У Генриха было цилиндрическое тело и три суставчатые ноги. Его руки под разными углами выступали из корпуса; одну из них украшало три пальца, а другая заканчивалась каким-то сложным инструментом. Длинная гибкая шея соединяла шарообразную голову Генриха с цилиндрическим туловищем. Конусная антенна, торчавшая прямо в центре шара, напоминала клюв и окончательно делала Генриха похожим на птицу.

Мак-Кейд протянул свою правую руку и нашел ответное рукопожатие Генриха удивительно мягким.

— Я Сэм Мак-Кейд, — сказал он и представил остальных: — Это Реба, а тот, высокий, — Ним. Рад познакомиться, Генрих.

— Я тоже, — вежливо ответил Генрих. — Привет, Реба, привет, Ним! — обратился он к спутникам Сэма. — Мне жаль ваш корабль. Знай я, что вы хорошие люди, я предупредил бы вас, но тогда я думал, что вы — солдаты из охраны Понга. Они все время преследуют меня.

— Преследуют тебя? — спросила Реба. — Но зачем?

Голова Генриха печально поникла. Он сказал:

— Меня хотят уничтожить. Я был навигационным компьютером на корабле Понга до тех пор, пока не совершил ошибки — с большой погрешностью рассчитал гиперпространственный прыжок. Никто не пострадал, и все обошлось, но Понг разозлился и списал меня в металлолом. Он сказал, что я глуп, но это была не моя вина. Я сообщил технику-регулировщику о замыкании в цепи управления последовательностью операций моей логики, но он ответил, что это подождет.

— За это Понг выбросил тебя на помойку?

— Да, — ответил Генрих, — да только я не остался там. До того как меня выбросили, я был встроен в консоль пульта управления. Собственно мне принадлежали вот эта голова и еще манипулятор для профилактического самообслуживания и настройки.

— И все же я не понимаю, почему они преследуют тебя, — сказала Реба. — У них что, нет других дел?

— Я не знаю, — искренне ответил Генрих. — Думаю, Понг считал, что я здесь погибну, и когда этого не произошло, он взбесился. Во всяком случае, с помощью манипулятора я забрался в груду обломков аппаратуры и начал там строить свое новое тело. Точнее, тела, поскольку у меня их три, и каждое — для определенной цели. Внешне они совершенством не блещут, поскольку я собрал их из того, что смог найти, но красота — это не главное. Данное тело я использую для работы на корабле. Что скажете?

И Генрих повернулся, как манекенщица на подиуме.

— Очень хорошо! — похвалил его Мак-Кейд. — Ты что-то говорил о корабле?

Он старался скрыть нетерпение, но не смог.

— Корабль? А, да, корабль! Ну, КОРКОМП Ай-Эн семьдесят восемь ноль восемь дробь Эл без корабля стоит немногого, так что я восстанавливаю найденный мною здесь старый грузовоз. Не могу представить, как его довели сюда! Запустив КОРКОМП корабля, я понял, что он безнадежно устарел. Бедняга, мне пришлось усыпить его.

— Понятно, — ответил Мак-Кейд, не совсем понимая, нравится ему все это или нет. — Когда, по твоим расчетам, корабль сможет взлететь?

— С небольшой помощью — через трое-четверо стандартных космических суток; без нее — через пару недель, максимум месяц.

— Если мы поможем, ты возьмешь нас с собой?

— Возьму, даже если вы и не поможете, — бодро ответил Генрих. — Хотя мое мышление ограничено функциональными назначениями, я также запрограммирован помогать людям, особенно в том, что касается перемещения в пространстве.

— Отлично! — сказал Мак-Кейд, воспрянув духом. — У тебя теперь есть команда.

— Ты ничего не забыл, Сэм? Я имею в виду то вещество, которым мы дышим? — вмешалась в их разговор Реба.

— Кислород? — уточнил Генрих. — Мне самому он не нужен, но здесь его полно. — КОРКОМП обвел свалку трехпалой рукой. — Я все время натыкаюсь на баллоны с этим газом.

— Итак, — вставил слово Ним, — чего мы ждем? Чиним корабль и, как это... выносим прямую кишку!

Несмотря на любовь к идиомам людей, Ним все-таки путался в них. Он хотел сказать: «Уносим задницы».

— Ним, ты опять... ладно, не важно! — воскликнул Сэм и добавил: — За работу!

Мак-Кейду не приходилось встречать таких кораблей, и он подумал, что грузовозу, наверное, не менее ста лет. Из них последние примерно двадцать он провел на астероиде, и благодаря безвоздушному пространству повреждения его обшивки были незначительны.

Когда Генрих нашел его, он был полностью забит горнопроходческим и буровым оборудованием. Кто-то снял двигатели, вооружение, а также старинную, громоздкую гидропонную ферму и превратил судно в склад. Но его корпус был крепким, системы управления неповрежденными, а вспомогательные — вполне работоспособными, поэтому Генрих и взялся за него.

Но сказать легче, чем сделать. Сначала нужно было выгрузить горняцкое оборудование. Даже при очень малой силе тяжести на астероиде это была весьма непростая задача, поскольку каждый узел весил не менее восьмиста фунтов. Чтобы решить ее, Генрих пристроил к себе подъемно-транспортный механизм, достаточно компактный, чтобы проходить сквозь узкие люки корабля, и достаточно мощный, чтобы вытаскивать по три-четыре единицы оборудования за раз. Внешне он походил на помесь козлового крана с вездеходом.

Закончив выгрузку, Генрих методично, дюйм за дюймом, проверил все электрические цепи корабля, провел диагностику его древних подпроцессоров и исправил повреждения везде, где только смог.

Теперь нужно было найти двигатель, и не любой, а такой, чтобы он вставал в крепежные гнезда моторного отсека небольшого корабля и имел хорошее согласование со старинной системой управления.

Поиски двигателя заняли у Генриха почти месяц. Он нашел его на спасательной шлюпке, принадлежавшей гораздо большему кораблю. Как и большинство спасательных шлюпок, эта являлась как бы уменьшенной копией судна, для которого она была построена. Следовательно, она была размером примерно с грузовоз Генриха, и хотя она была на двадцать лет новее, их системы управления были вполне совместимы. Конструкции спасательных шлюпок всегда отставали в развитии, и на этот раз данное обстоятельство играло положительную роль.

Проверка показала, что двигатель в довольно хорошем состоянии, но проблемы все равно оставались. Шлюпку завалили обломками мобильного завода по очистке металлов, который потерял свою мобильность лет десять назад. И теперь эту задачу Генрих хотел решить вместе со своими новыми друзьями. Как убрать обломки и добраться до двигателя?

Вопрос, конечно, не из легких, но он мог быть и еще труднее. Ведь теперь, после отлета Понга, можно было без опасений передвигаться по астероиду; кроме того, среди накопившейся в течение десятилетий сломанной техники нетрудно найти необходимые приспособления и оснастку.

Сначала пленники астероида прошли по всей свалке в поисках кислорода. Набрав баллонов на неделю или даже больше и сложив их в найденные поблизости же контейнеры, друзья были готовы приступить к главной задаче.

И Мак-Кейд, и Ним были хорошими помощниками, но именно Реба взяла на свои плечи большую часть нагрузки. У нее была природная склонность к механике, и именно она починила большую лебедку, протянув более двух миль стального троса через несколько импровизированных шкивов, и освободила шлюпку от остова завода.

А после этого Реба, работая рука об руку с Генрихом, сняла двигатель, перенесла его и установила на грузовоз.

Сэм тоже не сидел без дела, но его работа требовала больше физических усилий, чем размышлений, и у него оставалось время думать. И чем больше он думал, тем больше верил, что у них все-таки есть шанс. Если он прав, то Генрих — их ключ к победе.

Но пока корабль не готов к полету, нет смысла обсуждать эту тему.

Время шло, работа продолжалась, и вот пришло время последних испытаний. А когда двигатель загудел и основная батарея аккумуляторов получила заряд, тогда Сэм и задал свой вопрос.

Рубка была единственной частью корабля, где поддерживались нормальные температура и давление, поэтому Ним, Реба и Мак-Кейд расположились там, сняв шлемы. Поскольку никто из них в течение нескольких дней не снимал скафандр, в рубке пахло не розами. Но все равно избавиться от тесноти шлемов было очень приятно.

— Генрих... у меня к тебе вопрос, — наконец решился Мак-Кейд.

Генрих, который уже успел вернуться к тому облику, который позволял ему работать в составе консоли управления, выскочил из нее, как койот из норы. Он поднял в приветствии свою единственную руку и сказал:

— Конечно, Сэм! Чем могу служить?

— У Понга есть еще база, кроме этой?

— Да, — деловито ответил Генрих. — Его главная база таится в самом сердце Пояса астероидов Накасони. По сути дела, астероид, на котором мы сейчас, расположен на внешнем краю Великого Пояса Накасони, поэтому Понг и использует его. Ему нужна была точка, где он мог встречаться с партнерами по сделкам, не раскрывая им местоположения своей основной базы.

Внезапно и Реба, и Ним обратили внимание на их беседу. Ним повернулся к Генриху с выражением, которое могло заставить человека вздрогнуть от страха.

— А курс на эту базу Понга, ты его знаешь? — спросил он, веря и не веря в успех.

Генрих перевел взгляд с Нима на Мак-Кейда и снова посмотрел на Нима.

— Конечно, я знаю его! Ведь я — КОРКОМП Ай-Эн семьдесят восемь ноль восемь дробь Эл! — с гордостью сказал Генрих.