Наёмник

Глава 4

Ничего не изменилось. По дороге во дворец Монтарг чувствовал, что его провели. Владыка так долго был у власти, что казалось невероятным, что теперь не изменится сам порядок вещей. Однако утренняя жизнь в городе кипела как обычно, и имущие, и неимущие не обратили особого внимания на события предыдущей ночи. С величием покончено. Правитель мира умер, и никому до этого нет дела.

Но ему было дело, и Виручии тоже, хотя, конечно, у них есть на это причины.

Он поднялся на последнюю ступеньку лестницы и прошел по коридору, а затем на лифте поднялся на верхние этажи здания. Чорзел жил там; он любил стоять у окна и следить за жизнью внизу. Целая часть здания была оформлена с варварской роскошью, яркие тона, орнамент, воскрешающий символы древности. Мечи, щиты и шлемы, расставленные вдоль стен, — ребяческие проявления его любви к арене.

Перед ним выросла красная тень.

— Милорд?

Всегда настороже, один из прислужников кибера — юный охранник, посвятивший себя благополучию своего хозяина и организации, к которой он принадлежал.

— Я Монтарг. Сарет ждет меня.

— Одну минуту, милорд. — Тень удалилась и бесшумно вернулась. — Вы можете войти, милорд.

Кибер занимал несколько комнат, оформленных со спартанской простотой, вмещающих лишь самое необходимое для жизни, для предметов роскоши место не было даже предусмотрено. Вошедшего Монтарга хозяин приветствовал, стоя у своего стола, живое пламя в красном одеянии, на груди его блестела печать Кибклана. В комнате было жарко, несмотря на кондиционеры, и Сарет откинул капюшон своей мантии. В свете, струившемся из окон, бритый череп придавал ему сходство с мертвецом.

— Милорд. — Он застыл в поклоне.

— Поздравляю, кибер, твое предсказание сбылось на все сто процентов. Владыка мертв.

— Такое предсказание нетрудно сделать, милорд.

— Верно, все люди умирают, но ты точно предсказал час его кончины.

— Всего лишь простая экстраполяция, милорд. — Голос кибера представлял собой ровную модуляцию, лишенную какого-либо раздражения. — Я знал его физическое состояние и располагал информацией от приборов, поддерживающих его жизнь. Предсказать его смерть мог бы любой мой слуга с точно такой же точностью. Полагаю, предсказание было полезным?

— Оно помогло выиграть время, кибер. Я хочу поблагодарить тебя за это.

— А дальше что, милорд?

— Хамейн подозрителен. Он настаивает на проведении расследования причин смерти Владыки. Что они найдут?

— С вероятностью шестьдесят восемь целых семь десятых процента он обнаружит следы убийства. Но на него повлияет его собственная неспособность нести ответственность за неожиданный приступ и стремление избежать порицания. Его свидетельство будет недостаточным, чтобы убедить остальных.

Монтарг с облегчением кивнул:

— Я не сомневаюсь, что стану наследником. Вопрос в том, желаете ли вы служить мне, как служили Чорзелу?

— Я служу Кибклану, милорд. Если вы желаете нанять его на свою службу, это будет, без сомнения, улажено. Будете ли вы придерживаться той же политики?

— Не знаю. Я должен подумать. Некоторые идеи Чорзела были хороши, но я не уверен, что он всегда действовал с наибольшей возможной эффективностью. — Тон Монтарга стал немного резче. — Я настаиваю на том, что в этом можно упрекнуть тебя, кибер. Он слишком сильно рассчитывал на твои услуги. Мужчина должен сам принимать решения.

— Я даю советы, милорд, ничего более. Я не сужу, не приговариваю и не принимаю ничьей стороны. Мой долг — предлагать логические выводы из любого предполагаемого образа действий, помогать вам найти решение на основе вычисленных мною результатов любой последовательности событий.

Взять пригоршню фактов, и исходя из них, экстраполировать еще сотню других. Из того, что есть, предсказать, что неизбежно должно произойти. Живая машина с компьютером вместо мозгов.

— Власть, — медленно произнес Монтарг. — Чорзел хотел власти. Но он владел целым миром, о какой еще власти может мечтать человек?

— Что такое власть, милорд? Богатство? На деньги можно купить только доступные вещи. Сила? Всегда есть опасность, что может появиться большая сила и разбить вашу. Влияние? Это определяется сменой обстоятельств. Истинная власть основана на одном — на способности заставить других делать то, что вы диктуете. Стоит этого достигнуть, как все остальное последует само. Однако цивилизованные люди часто бывают лояльными в настоящем смысле этого слова. Его ум многообразен, его энергию трудно направить в нужное русло, он склонен попадать в сети противоположных идеалов. Покойный Владыка знал это.

Монтарг тоже хорошо знал это. Он припомнил длиннейшие рассуждения, теории, пустые рассказы Чорзела о других цивилизациях — о том, как тысячи людей умирали по приказу своего правителя, как хоронили старых вождей вместе с сотней молодых воинов, добровольно пожелавших расстаться с жизнью, чтобы не расставаться со своим предводителем. Подобная преданность теперь большая редкость.

— Он хотел быть королем в самом истинном смысле слова, — сказал Монтарг. — Сидеть на своем троне и знать, что весь мир лежит у твоих ног.

— А вы, милорд?

Искушение было непреодолимым — сидеть в высокой ложе над ареной в королевском кресле и обладать верховным владычеством. Он вспомнил рев толпы и представил, как они закричат не при виде убийства, но из-за одного его присутствия. Владеть миром, населенным не арендаторами и неимущими, а рабами.

Он моргнул, почувствовав пристальный взгляд кибера, понимающего, по какому пути блуждало его воображение. Тем не менее, искушение не пропало.

— Мы должны обсудить это, как только я буду объявлен наследником. Каков ваш прогноз на этот счет?

— Вероятность того, что Совет признает ваши права, равна восьмидесяти девяти процентам.

— Должна быть сто.

— Это был бы несомненный факт, милорд, а ничто не может быть достоверным. Всегда имеется возможность появления неизвестного фактора, и во всяком прогнозе это следует допускать. И я должен предупредить вас, что мой прогноз основан на моем нынешнем знании положения дел. Если вам известно что-то, что могло бы повлиять на него, с вашей стороны было бы мудро держать меня в курсе дела.

Монтарг взглянул на аккуратную стопку бумаг на столе, кучу отчетов и связанных с ними данных, многие из которых были мелочами, но для кибера малейший клочок бумаги имел значение.

— Ваши источники информации, по-видимому, вполне компетентны, — сухо сказал он.

— К сожалению, невозможно избежать отставания по времени, милорд. Возможно, в этот самый момент происходит событие, которое полностью изменит ценность моего прогноза. Например, убийца, который караулит вас, чтобы убить. Если ему удастся это сделать, как вы сможете стать наследником?

— Вы подозреваете такое?

— Вероятность этого очень мала, но все же существует, поэтому ее следует учитывать. Таким образом, милорд, если у вас есть свежая информация, не колеблясь сообщите мне ее.

— Селкес проявляет необычайную активность, — сердито посмотрел на него Монтарг. — Кто бы мог подумать, что он так возбудится? Мы не смогли найти Эписко, его слуга сказал, что он на охоте, а Бодгара потребовал от меня обещание, что я отменю игры, если стану наследником. А у Виручии появился любовник, — добавил он, вспомнив. — Боец с арены.

— Любовник, милорд?

— Невероятно, не правда ли? Еще вчера вы бы предсказали, что это невозможно. И любой, кто знает ее, согласился бы с этим. Но факт остается фактом, мне эту новость сообщили люди, которые видели их вместе, и сомнений быть не может. Они сказали, что Виручия вела себя как глупая девчонка. По-видимому, она платит ему за то, что он завоевал ей столько денег. — При этом воспоминании он потемнел лицом. — Дюмарест, — гневно произнес он, — Эрл Дюмарест. Я запомню это имя.

— Не слишком разумно было бы добиваться того, что у вас на уме, милорд.

— Почему нет? Виручия сделала из меня посмешище, и лишить ее любовника — приятная месть.

— Он тренированный боец. Вы можете нанять убийц, но вдруг им не удастся его убить, и тогда пойдут разговоры. Я настаиваю на сложности прогноза, который могу сделать, милорд. Мелкие события могут иметь далеко идущие последствия и способны нарушить сложившееся состояние дел. Может быть, вам было бы интересно ознакомиться с некоторыми экстраполяциями, которые я проделал на основе предложенных покойным Владыкой различных образов действия. Они должны послужить руководством к принятию вами решений.

Позже, когда Монтарг покинул покои кибера, он остановился перед варварскими украшениями. Его голова кружилась от ценных советов. Чорзел был более хитрым, чем он предполагал; перспективы на будущее, изложенные Саретом, опьяняли надеждами.

Его взгляд блуждал по щитам, мечам, шлемам, копьям и орнаментам. Теперь они больше не казались ему ребячеством.

Оставшись один, Сарет долго стоял у стола, а затем сел и погрузился в раздумье, осмысливая только что полученные сведения. Монтарг не представлял собой проблемы: этот человек был как дитя, он легко пойдет куда угодно, если его поманить блестящей игрушкой, и не заметит руку, которая дергает за веревочку с приманкой. Он поддается убеждению и влиянию и следует по пути, каким его хочет вести Кибклан. Когда он станет Владыкой, то будет обладать всеми атрибутами власти, но подлинная власть, как всегда, будет принадлежать организации, частью которой был Сарет.

Кибер нажал на кнопку и, когда вошел один из мальчиков-прислужников, сказал:

— Вчера на арене сражался мужчина. Его имя Дюмарест. Собери всю доступную информацию о нем.

— Слушаюсь, хозяин, — склонил голову юноша.

— Немедленно. Дело высшей срочности.

Он снова обратился к бумагам на своем столе, просматривая их с выработанной скоростью, собирая тысячи единиц информации, в то время как в его мозгу по ходу чтения они складывались в единое целое. Урожай в провинции Тиен не оправдал ожиданий, приливная волна разрушила деревню на побережье, в далеком южном городке были обнаружены провалы. В городе был убит человек, по всей видимости, на него напали без всякой причины, на его теле было обнаружено много ножевых ран. Открылись два новых магазина, торгующие защитной одеждой. В Совет поступило предложение о строительстве более просторной арены. Снова возрос отсев среди студентов высших учебных заведений. Полиция требует увеличения транспортных средств и повышения зарплаты.

Раздался гудок коммутатора, и он нажал на кнопку. Это был прислужник с отчетом.

— Хозяин, Эрл Дюмарест прибыл на Дрейдею пять дней тому назад. У него оставался небольшой кредит, и он оплатил жилье и высокобелковую диету. По-видимому не найдя подходящей работы, он согласился сразиться на арене. В настоящее время он проживает в доме высокородной гражданки Виручии.

— За ним следует установить наблюдение. Позаботься об этом.

— Хорошо, хозяин.

Молодое лицо, уже носящее выражение решительности, исчезло, когда Сарет выключил связь. Другой, почти близнец первого, встретил взгляд кибера, когда тот вошел в свои внутренние покои.

— Максимальная изоляция, — приказал Сарет. Даже приказ в его устах прозвучал мягко и тихо, но необходимости повышать голос не было. — Не беспокоить ни под каким видом.

После того как прислужник вышел и встал за закрытой дверью, Сарет дотронулся до массивного браслета на своем левом запястье. Незримые силы устремились из скрытого механизма и установили поле, непроницаемое ни для каких шпионских устройств.

Лежа навзничь на узкой кровати, он закрыл глаза и сосредоточился на формуле Саматхази. Его сердцебиение замедлилось, дыхание стало неглубоким, температура упала, как будто он спал. Постепенно его покинули все чувства — открой он глаза, и оказался бы слепым. Он отдыхал, отделенный от внешнего мира и лишенный всех его стимулов, только осознание своей личности, спрятанное где-то внутри его черепа, не дремало. Только тогда вживленные гомохоновские элементы вступали в действие.

Сарет вступил в иной мир.

В этом пространстве яркие радуги сменяли друг друга, создавая удивительный калейдоскоп меняющихся цветов, прозрачных, как хрусталь, расщепляющихся и образующих новые завораживающие конфигурации. Ему казалось, что он движется в лабиринте блестящих лучей, стрел и дуг, бесконечно простирающихся во все стороны. Плоскости переместились, и ему приоткрылись неразгаданные истины, все тайны Вселенной, с трепетом ожидающие открытия. Цвета были живыми, вызывающими нервную дрожь от понимания и проникновения в тайну. Он был вместе с ними, один из них, он разделял целостную структуру Вселенной и делал свой вклад в нее, чувствовал свое эго равномерно распространяющимся и поглощенным другими.

И где-то ближе к центру этого мерцающего светового конгломерата пульсировало сердце и жил мозг Кибклана. Похороненный глубоко под километрами скальной породы, главный мозг посылал мощнейшие заряды энергии, которые охватывали миры. Мозг ощутил мысленное присутствие кибера и впитал в себя его знания подобно тому, как мгла поглощает луч света. Ничто не может быть медленнее словесного сообщения; поэтому использовалась только мысленная связь в форме мгновенной речи, органическая передача, по сравнению с которой скорость связи по сверхрадио могла показаться просто напрасной потерей времени.

— Дюмарест! На Дрейдее!

Подтверждение.

— Невероятно, что предыдущие прогнозы оказались столь неточными. Имеется ли возможность сомнения!

Отрицание.

— Возможность ошибки все-таки существует. Пока не придет решение, не оставляйте его своим вниманием. Значение этого человека не может быть переоценено. Следует принять все предосторожности. Держите нас в курсе дела.

Согласие.

— Ускорьте исполнение планов относительно нового Владыки. Время, отведенное на их осуществление, сокращено на четверть.

Вопрос.

— Ни при каких обстоятельствах. Вы понесете личную ответственность.

Связь окончена.

Далее последовал экстаз мысленного опьянения, очень близкий к чувственному наслаждению, какое только может испытать кибер.

Всегда после связи, в то время, пока вживленные гомохоновские элементы возвращают телу чувствительность и позволяют ему снова объединиться с мозгом, наступает этот период высшего откровения. Сарет медленно перемещался в нескончаемом переходном состоянии, во время которого он улавливал чужие воспоминания и забытые ситуации, до него доходили вспышки внушающих суеверный страх мыслей, ощущал странное окружение — обрывки чужих мыслей, следы мощного интеллекта, уловленные и переданные ему центральным мозгом, огромным кибернетическим комплексом, в котором заключалась вся сила Кибклана.

Когда-нибудь он станет частью его.

К киберу полностью вернулось сознание, он открыл глаза и посмотрел на яркие полосы света на потолке своей комнаты; чередование тени и света показалось ему многозначительным, оно рисовало ему картину будущего. Его тело состарится и умрет, но мозг будет сохранен, он будет присоединен к центральному мозгу и будет жить там и находиться в сознании до конца времен. Он станет частью высшего существа, комплекса, составленного из огромного числа живых мозгов, которые участвуют в работе целостной структуры, точно так же, как он только что.

Это будет его награда. Награда каждого кибера, который остается послушным и не терпит неудач.

Она была молодой, и гибкой, и полной страсти. Она пришла к нему, горя от нетерпения и отбросив всю сдержанность. В темноте черный рисунок на ее теле был невидим; но то, что он видел при дневном свете, только украшало ее.

— Любимый! — Она прильнула к нему под струями, стекавшими по их телам, он вместе с ней принимал душ, они теперь делали все вместе. — Эрл, ты такой замечательный, замечательный мужчина!

Она прижалась к нему, а он гладил ее волосы. Ее палец нащупал шрам на его боку.

— У тебя тоже отметина. У нас с тобой много общего.

— Это тебя беспокоит? — Дюмарест улыбнулся сверху обращенному к нему лицу, с удовольствием глядя, как она зажмуривает глаза, когда в них попадает вода.

— То, что ты покрыт шрамами? Вовсе нет. — Она опустила лицо, и ее голос стал глухим, когда она уткнулась ему в грудь. — Эрл, это ведь не просто голод? Я имею в виду, что ты остался со мной только потому, что я женщина.

— Нет.

— Я тебе верю, — улыбнулась она. — Я хочу тебе верить. Но больше всего я хочу правды. Ты не должен бояться сказать мне. Я бы хотела знать, а не догадываться; знаешь, мужчины часто поступают так, не правда ли? Я хочу сказать, что они часто заводят случайные связи. А ты?

— Да, но на этот раз это не то.

— Ты знал, что я хотела это услышать. — Она завернула воду, и они ощутили поток горячего ароматного воздуха, осушившего их кожу. — Ты милый и добрый, Эрл, и невероятно чуткий. Я полагаю, ты думаешь, что я говорю глупости и веду себя как дурочка. Ладно, может быть, и так, но это впервые, я никогда раньше так себя не чувствовала.

«Счастливая, — подумала она. — Именно это понимается под счастьем». Почувствовать себя романтичной, и нежной, и по-настоящему живой. Любящая и любимая женщина. Если он действительно любит. Если только он не использует ее. Виручия решительно покачала головой. Такие мысли разъедают душу и сейчас неуместны.

Она протянула руки и обвила его шею, крепко прижалась к нему и поцеловала в губы. Если это безумие, то слава ему. Жужжание телефона, казалось, донеслось откуда-то издалека.

— Тьфу! — Ей не хотелось подходить, но тон звонка был настойчивым. — Лучше ответить, может быть, что-нибудь важное. Смотри не исчезай. Договорились?

Дюмарест улыбнулся, глядя, как она бежит из душа. Высохнув, он начал одеваться, когда она вернулась, он уже застегивал тунику.

— Это Селкес, он сейчас придет. — Она бежала обнаженная, спеша одеться. — Не знаю, что он может подумать, увидев тебя здесь. Он, по-видимому, обозвал бы меня всякими плохими словами и не захотел бы больше видеть.

— Нет, — возразил Дюмарест, — он этого не сделает.

— Я и не думаю, что он сделал бы это, его ведь не так легко смутить. — Потянувшись, она поглядела на себя. — Ты знаешь, если бы еще вчера мне кто-нибудь сказал, что я буду вот так стоять перед мужчиной, я бы назвала его лжецом. Но это так естественно, Эрл.

— Тебе лучше одеться.

— Но, Эрл…

— И лучше поскорей. — Он уловил некое напряжение в ее голосе.

— Хорошо. — Она закусила губу, поняв, что ступила на опасную почву. Она почти выпрашивает у него еще одно признание в любви. — Да, я думаю, мне надо поспешить. Селкес вскоре будет здесь, и перед уходом на заседание Совета нужно сделать еще массу дел. Пойди позавтракай, если хочешь. Для меня ничего не готовь, я слишком взволнована, чтобы есть.

— Тебе надо поесть.

— Заставляешь меня, Эрл?

— Советую. Пустой желудок — плохой друг. Ешь, пока есть возможность. — Он улыбнулся. — Это философия путешественника, хорошее правило довольствоваться тем, что есть, если не знаешь, когда еще удастся поесть. Ну, одевайся, пока я что-нибудь приготовлю.

Селкес явился, когда он мыл тарелки. Он прошел вслед за Дюмарестом на кухню и понаблюдал, как тот управляется с грязной посудой.

— А где Виручия?

— В кабинете. Одна.

— Хорошо, ей предстоит многое сделать, а времени у нее мало. — Селкес потянулся к чашке с травяным чаем. — У вас есть что-нибудь для меня?

Дюмарест покачал головой. Прошлой ночью она посидела некоторое время после звонка Хамейна, а потом ушла в свой кабинет. Позже, когда он уже считал, что девушка заснула, она пришла к нему. Он припомнил, как она вначале была скованна, как она прижалась к нему, словно ища у него защиты. Испуганная женщина, стремящаяся снова обрести уверенность в себе.

— Хорошо. — Селкес потягивал свой чай. — Ты, я вижу, умелец, — проворчал он. — Ты и боец, и кухарка, и слуга. И похоже, к тому же большой дамский угодник. Рано утром мне позвонила Шамар. Она хотела выяснить, могу ли я использовать все свое влияние и уговорить тебя поступить к ней на службу. Разумеется, я сказал, что ты уже занят. Однако я подозреваю, что основная причина ее звонка — дать мне понять, что весь город в курсе того, что ты остался в этом доме на ночь.

— Вы возражаете?

— Конечно нет. Виручия вольна поступать, как ей вздумается. На самом деле я должен тебя поздравить со столь ловким исполнением своих обязанностей. Как иначе ты сможешь позаботиться о ней, если возникнет такая необходимость? Ты должен быть в состоянии принять особые меры, чтобы защитить ее.

— От чего ее нужно защищать? — Дюмарест посмотрел на скромную обстановку кухни. — Одинокая женщина, без особых средств и без явного положения, кто может пожелать ей вреда?

Селкес поднял брови:

— Ты не знаешь? Она тебе не сказала?

— Нет. Я понимаю, как ее могут ранить грубые насмешки, но от этого ее мог бы уберечь любой телохранитель. Вы обещали мне высокую оплату, и я полагаю, у вас есть причины. Но я их не знаю.

— Два человека являются наследниками состояния. Один из них чрезмерно честолюбив. Разве это недостаточная причина?

— Возможно, если состояние достаточно велико. И если тот честолюбивый уверен, что второй завещает ему свою долю. Состояние большое?

— Очень большое. — Селкес поставил на стол чашку с недопитым чаем. — На самом деле весь этот мир. Виручия должна наследовать всю Дрейдею.

Они планировали высоко над городом, воздушный плот устойчиво скользил в неподвижном воздухе. Внизу перед ними предстали беспорядочная путаница улиц, нагромождения домов, деловые кварталы, заводы, разверстая пасть арены, зияющая как открытая рана. Далее простирались ухоженные фермы и холмистая сельская местность, уходящая за горизонт. Прекрасный мир с потрясающими возможностями, и Виручия имеет шансы унаследовать все это.

Она сидела, откинувшись на мягкую спинку кресла, Дюмарест наблюдал за ней. В девушке произошла явная перемена, она была зажата, на лице написана суровая решимость. Неудивительно, что ей так нужно было набраться сил. Он надеялся, что оказал ей помощь.

— Мы опоздаем, — ворчал Селкес. — Но не важно. Ради торжественного появления мы можем себе позволить быть немного непунктуальными.

Но так думал не только он. Через секунду после них пристал другой плот, и Монтарг направился к ним. Он улыбался.

— Виручия, дорогая, как я рад тебя видеть. Ты хорошо выглядишь. Лекарство, которое ты приняла вчера ночью, оказалось подходящим. Тебе следует продолжать лечиться.

— Хватит, Монтарг, — оборвал его Селкес.

— Вам неприятна правда? Ладно, этому нельзя помочь. Я доволен, что Виручия последовала моему совету и взяла себе в постель мужчину. Ей повезло, что нашелся такой, который согласен с ней сотрудничать. Однако о вкусах не спорят.

Дюмарест выступил вперед:

— Вы сейчас извинитесь. Немедленно.

— Извинюсь? Перед вами?

— Перед леди Виручией.

— А если я не извинюсь? — Глаза Монтарга метали молнии.

— У вас правильные черты лица. Было бы жаль портить их, но, если вы не извинитесь, я увижу цвет вашей крови.

— Он хочет сказать, что разобьет тебе нос, Монтарг, — вмешался Селкес. — И я уверен, что он это сделает. На твоем месте я бы попросил прощения. В конце концов, твое замечание было очень дурного вкуса.

— Ты заставляешь нового Владыку просить прощения у пса с арены?

— Ты еще не Владыка, Монтарг. И просить прощения надо у Виручии, а не у Дюмареста.

Он не собирался извиняться. Дюмарест был в этом уверен и слегка приблизился к Монтаргу, который судорожно сжал свой рукав. Как только тот вынет оружие, он сразу начнет действовать, одной рукой схватит за руку, а другой нанесет удар по горлу.

— Да не важно, Эрл. — Виручия мягко дотронулась до его руки. — Я привыкла к насмешкам Монтарга. И сейчас не время ссориться, Совет ждет.

Они восседали за длинным столом, высшие граждане Дрейдеи, мужчины и женщины с приличествующим случаю торжественным выражением лица. Дюмарест наблюдал за ними, заняв свое место на галерее. Рядом с ним толстый торговец с детским наслаждением сосал конфету.

— Это самая колоссальная вещь, которую я видел, — зашептал он. — Чорзел правил так долго, что я уже и не думал, что это когда-нибудь случится. Вы интересуетесь политикой?

— Я думал, что это будет простая формальность.

— Так и должно быть. Человек умирает, а его наследник наследует, но все не так просто. У Чорзела не было детей, и Совет должен решить, у кого из претендентов больше прав. — Он сунул в рот еще одну конфету. — Вы поставили на кого-нибудь?

Дюмарест засмеялся:

— Я слыву игроком.

— Ставлю два к одному за Монтарга. Пари?

— Вы думаете, он победит?

— Надеюсь, что нет, но боюсь, что победит. — Толстяк наклонился над барьером, когда служитель призвал всех к тишине. — Ладно, начинается.

Председательствовал Андреас. Он стоял, старый, прямой, одетый в темные одежды, и его надтреснутый голос далеко разносился под сводами зала:

— Это заседание Совета созвано Селкесом. Имеются ли какие-нибудь возражения?

Это было частью ритуала, но всегда приходилось ему следовать.

— Чорзел скончался. Дрейдея осталась без Владыки. Власть на планете переходит к Совету, пока мы не определим законного наследника.

Один из членов Совета спросил:

— Нет ли сомнений насчет обстоятельств его смерти?

Это была простая формальность, но полагалось следовать установленной процедуре.

— Никаких. Врач Хамейн вместе с тремя коллегами подписал заключение под присягой, и тело было осмотрено семью членами нашего Совета. Имеются официальные свидетельства и подписи. — Он замолчал и выпил глоток воды. — Мы столкнулись с беспрецедентной ситуацией. После смерти Чорзела не осталось детей. Он был самый старший из трех братьев и получил свое наследство в обычном порядке. Виручия и Монтарг — дети его двух братьев-близнецов. Каждая из сторон заявляет свои права наследования.

Лениво развалившись на своем месте в конце стола, Шамар произнесла:

— Без сомнения, один из претендентов имеет большие права?

— Именно это мы должны определить. Монтарг, что у вас?

Монтарг встал, высокий и надменный, драгоценные камни сверкали на его пальцах и шее. Он произнес:

— Поскольку мой отец и отец Виручии были близнецами, вопрос первородства не возникает. Однако я старше ее на год и поэтому имею большие права.

— А вы что скажете, Виручия?

— Даже учитывая, что Монтарг старше, я все же имею большие права. Моя мать по прямой линии происходит от первого Владыки.

— Это ложь!

— Монтарг! — Андреас стукнул кулаком по столу. — Как вы осмелились повысить голос в Совете?

— Но тем не менее, это ложь. Лиза принадлежала к семейству Крон. Всем известно, что первого Владыку звали Дикарном. — Он презрительно пожал плечами. — Сразу видно, сколь невелики ее права, если она прибегает к столь лживому приему.

— Не настолько. — Пециа встал со своего места. — Первым Владыкой был все-таки Крон. Если ее мать происходит по прямой линии от него, то ее права неоспоримы. Виручия должна стать следующей Владычицей Дрейдеи.

— Первым был Дикарн!

— Нет, Крон!

Толстяк рядом с Дюмарестом присвистнул при виде подымающейся в зале заседаний бури:

— Смотри, это почище арены. Будет о чем рассказать жене! Погляди на Монтарга! Если бы взгляд мог убивать, Виручия была бы уже мертвой. Ну и битва!

— Не понимаю, из-за чего такие страсти?

— Это старый спор, но я никогда не думал, что может дойти до такого. Когда сюда опустился первый космический корабль, естественно, что его владелец объявил планету своей собственностью. Большинство людей думает, что его звали Дикарн, и каждый Владыка подтверждал свое родство с ним по прямой линии. Это вполне справедливо, но ходят упорные слухи, что не Дикарн был настоящим владельцем корабля, а Крон. До сих пор это было не важно, потому что не находилось никого, кто бы это оспаривал. Если бы у Чорзела, например, остались дети, этого бы и сейчас не произошло. Но детей у него не было, а Виручия и Монтарг идут голова в голову. Он старше, но очень многие предпочли бы увидеть на месте Владыки Виручию. С такими почти равными шансами они сделают все возможное, чтобы увидеть ее Владычицей.

— Ты думаешь, она добьется своего?

— Сомневаюсь. У Монтарга есть преимущество. Его могут не любить, но вряд ли кто оспорит его права. А ты знаешь, как бывает, всегда найдутся такие, которые становятся на сторону победителя. — Он крякнул, когда шум стих. — Я надеюсь, что она победит.

Во главе стола поднялся Андреас. Он дрожал от гнева, а в его голосе прозвучало отвращение:

— За многие годы в должности Председателя я никогда не присутствовал при подобном зрелище, какое мне пришлось сейчас наблюдать. Вы высшие граждане Дрейдеи, и в данный момент в ваших руках благополучие этого мира. Проблема, которую нам предстоит решить, слишком важна, чтобы допустить подобное эмоциональное поведение.

— Обойдемся без ваших речей! — выкрикнул Монтарг. — Я требую, чтобы мои претензии были удовлетворены.

— Монтарг забывается, — мягко вмешался Селкес. — Он еще не Владыка, и, я буду с вами откровенен, надеюсь, что никогда им не станет. Его поведение на этом собрании оставляет желать лучшего. С другой стороны, Виручия показала, что она способна не поддаться ни на какую провокацию. Поскольку она заявила свои права как прямой потомок по материнской линии первого Владыки, я полагаю, мы можем позволить ей стать наследницей. — Он оглядел сидевших за столом. Теперь? Лучший шанс может не представиться. — Вынесем этот вопрос на голосование?

— Я протестую! — Монтарг быстро распознал опасность. — Селкес играет на чувствах присутствующих. Наследование устанавливается не на основе популярности, а на основе фактов. Факты на моей стороне. Я старший. Я должен стать наследником.

— Но если ее мать принадлежит к прямым потомкам Крона, то право на ее стороне.

Монтарг насмешливо ухмыльнулся:

— Если? А есть ли у вас хоть какое-нибудь доказательство, что Крон реальное лицо, а не легенда? Или мы принимаем во внимание фольклор?

— Я могу это доказать, — объявила Виручия. — Дайте мне время, и я докажу.

Андреас издал вздох облегчения. Он явно растерялся, его страшила необходимость голосования: он знал, что, если Совет не вынесет единогласной резолюции, такое решение может привести к дальнейшим осложнениям. Однажды, несколько веков тому назад, дело чуть не дошло до гражданской войны. Тогда младший брат Владыки организовал заговор, и только своевременное привлечение наемного убийцы позволило предотвратить эту опасность. Но девушка указала ему выход из положения.

— Страсти накалились, — констатировал он и, быстро взглянув на Монтарга, продолжил: — Я не собираюсь выступать. Однако, ради справедливости по отношению к обоим претендентам и ради блага Дрейдеи, я объявляю, что заседание Совета откладывается на сто дней. Если только Виручия не представит доказательств ее происхождения по прямой линии от первого Владыки, наследником будет объявлен Монтарг. — Его рука тяжело упала на стол. — Заседание окончено.

— Дело приняло плохой оборот, Эрл, — сказал Селкес. — Теперь, как никогда раньше, Виручия нуждается в защите.

— Вы опасаетесь убийства? — Дюмарест взглянул на закрытую дверь кабинета. Всю дорогу до дому девушка молчала и убежала к себе в комнату, как только они приехали. «Плакать, — решил он. — Она хочет найти облегчение в женском утешении — слезах». — Монтарг? Это может угрожать им обоим.

— Этим ничего не добьешься. У Монтарга есть ребенок, и он будет наследником.

— Допустит ли это Совет, если Виручия умрет?

— Им ничего не останется. От нее нельзя отходить ни на шаг и все время надо смотреть в оба. Было бы лучше, если бы она уехала за пределы этого мира. И вы бы с ней поехали. Эрл?

— Меня ничто не держит на Дрейдее.

— Да, я так и думал. Ладно, посмотрим, согласится ли она.

Виручия не плакала. Она сидела за своим столом перед кучей бумаг и хмурилась, когда рассматривала диаграммы и рукописные записи.

— Селкес, налейте себе бренди. И ты тоже, Эрл. — Она приняла бокал, который он протянул ей. — Сто дней — это немного.

— Они пройдут. — Селкес посмотрел на бумаги. — Прибираешься, Виручия? Правильно. Не стоит оставлять незаконченные дела перед отъездом.

— Отъездом?

— Я думаю, лучше будет, если ты улетишь на какой-нибудь другой мир.

— Почему?

— Ты не сможешь стать наследницей. Я знаю, что многие члены Совета на твоей стороне, но тем не менее права на стороне Монтарга. Я надеялся, что твое заявление найдет больший отклик, но ты видела, как все обернулось. Андреас сделал все, что мог, но сто дней — это максимальная отсрочка, которую мог дать Совет. В конце этого срока Монтарг станет Владыкой.

— Я никуда не уеду, — заявила девушка. — А Монтарг не станет наследником. Если только я найду необходимые доказательства.

— А они существуют?

— Может быть, и нет, — согласилась она. — Но у меня есть уверенность, что они имеются. Все, что нам надо, — это найти их.

Селкес нахмурился:

— Где?

— На первом Корабле.

Он издал тихое ворчание, похожее на вздох, выражающее смесь недоверия и сожаления.

— Ты это серьезно, Виручия? Ты и в самом деле полагаешь, что можешь найти и откопать этот древний корабль? Если он вообще существует. Девочка, это чистое безумие.

— Вы говорите, не подумав, Селкес. Мы заселили этот мир, правильно? Мы должны были прилететь сюда на корабле, правильно? Говорят, что этот корабль все еще сохранился на Дрейдее, правильно? Так назовите мне причину, по которой мы не сможем его найти.

— Потому что он потерян. Потому что никто не знает, где он может быть.

— Если бы он не был потерян, не нужно было бы его искать, — вмешался Дюмарест.

Селкес проигнорировал его замечание. Поставив свой стакан, он принялся ходить взад-вперед с задумчивым выражением лица.

— Виручия, это сумасшествие. Не говоря о всем остальном, у тебя не хватит времени, чтобы обыскать всю планету и найти такую маленькую вещь. К тому же у тебя нет денег.

— Будут, после того как Монтарг отдаст долг. И вы меня недооцениваете. Я работала над этим долгие годы. У меня есть четкое представление о том, где нужно искать Корабль. — Она зашуршала бумагами и, вынув из ящика стола карты, бросила их на стол. Они были испещрены мелкими пометками, красными и черными крестиками и галочками, кружками и квадратиками. — Это места, которые я уже проверила. По большей части древние поселения, иногда свалки мусора и несколько заброшенных горных выработок. Здесь залежи железной руды, здесь подземный поток. Я пыталась восстановить пути продвижения первых поселенцев. Мы знаем, что здесь на севере был город, который теперь покрыт слоем льда. Климат постоянно изменялся, и, кроме того, постоянно происходили извержения вулканов.

— Ну и что?

— Представим себе, что там могло произойти. Мы знаем, что после того, как сел первый Корабль, начались всяческие проблемы. Поселенцы должны были прилагать нечеловеческие усилия для выживания, подыскивать место для жилья и тому подобное. Через поколение или около того Корабль потерял свое изначальное значение. Потом, наверное, произошло что-то, например землетрясение. Людям пришлось переезжать и начинать все сначала. Через какое-то время они забыли, где оставили Корабль. Скажите, Селкес, сколько времени понадобилось на то, чтобы все воспоминания стерлись? Триста лет, пятьсот, тысяча? — Она посмотрела на Дюмареста, который молчал: — Что ты думаешь, Эрл? Ты потерял планету — разве так уж странно, что планета могла потерять корабль?

— Нет, Виручия.

— Я могу найти его, — заявила она. — Я знаю, что могу, и там будут доказательства, которые помогут мне подтвердить свои права стать наследницей этого мира.

— Ты не можешь быть в этом уверена, Виручия. — Селкес перестал мерить шагами комнату. — Я думаю, ты просто не хочешь расставаться с мечтой. Ты можешь потратить на это состояние и остаться ни с чем.

— Эрл! — Девушка вышла из-за стола, подошла к нему и положила руки ему на плечи. — Посоветуй мне, Эрл. Ты провел свою жизнь в поисках забытого мира. Я хочу потратить сотню дней в поисках Корабля. Ты ставил свою жизнь против небольшого количества денег. Я хочу потратить небольшие деньги, чтобы выиграть целую планету. Так разве я не права?

Шансы были велики, а он играл слишком часто, чтобы не почувствовать, как соблазн начинает овладевать всем его существом. Однако он не мог влиять на ее решение.

— Ты должна поступать так, как считаешь нужным, Виручия.

— Я сделаю то, что должна. — Если она и была разочарована, что он ее не поддержал, то не показала этого. — Я не считаю, что Монтарг подходит для правления этим миром, и думаю, что никакой приличный человек не захочет увидеть, что он с ним сделает. Может быть, мне удастся предотвратить это, по крайней мере я попытаюсь. Вы мне поможете, Селкес?

К тому уже вернулась обычная учтивость, улыбаясь, он взял свой бокал с бренди:

— Как я могу отказаться? Посмотрим, заплатит ли Монтарг свой долг, а затем я сделаю все, что потребуется.

— А ты, Эрл?

Во взгляде девушки светилась мольба, от огорчения ее глаза потемнели, когда ей показалось, что он колеблется. Как свойственно женщинам, она могла представить себе только одну причину его медлительности.

— Прости меня. Мне кажется, я требую слишком много.

— Не в этом дело, я не собирался долго оставаться на Дрейдее, мне следует отправляться дальше.

Сесть на корабль, перелететь на другую планету, чтобы заработать на дальнейшую дорогу, отправиться еще дальше, затеряться меж звездами и продолжать поиски нужного ему мира. Но она никогда не сможет этого понять. Дюмарест увидел, как она подняла руку, желая дотронуться до его щеки, но передумала и убрала руку.

— Виручия. — Он поймал ее руку и сжал в своей. — Полетим со мной. Сделай так, как советует Селкес. Счастье можно найти и на тысяче других планет.

— Эрл! — На мгновение она задрожала, но затем моргнула, чтобы избавиться от рези в глазах, и решительно покачала головой. — Ты никогда не узнаешь, что значит для меня услышать это от тебя. Но я не могу, Эрл. Еще не могу. Пока не попытаюсь найти первый Корабль. Мир, целая планета для нас двоих, если я выиграю, и сотня потерянных дней, если проиграю. — И потом тихо добавила: — Это очень старый космический корабль, Эрл. Очень старый. Кто знает, что в нем может оказаться? Может быть, что-нибудь, что поможет и тебе. Информация о планете, которую ты ищешь.

Навигационные таблицы. Старые, с системами координат, отличными от теперешних, не обязательно с началом в Центре Галактики. Таблицы, составленные, если легенда не врет, много лет тому назад, когда человек впервые полетел к звездам; такие таблицы могут указать ему, где находится его

Земля.

Это была игра, но он был должен вступить с нее. Как и Виручии, ему нечего было терять.