На врагах тоже женятся

Глава 30

гр. Кукрыниксы и Е. Рыбакова 'Акварели'

Остаток дня прошел относительно спокойно. Ванька был рад новому знакомому и все оставшееся время до сна не отлипал от Белого ни на секунду. Я была не против. Ли я доверяла больше чем тому же Ирону.

Уложив сына спать в девять, прикрыв дверь, пошла на кухню. Ли, стоило мне отлепить от него Ваньку, куда‑то сбежал, сославшись на неотложные дела. Хотя зная его характер эти дела довольно длинноногие и брюнетистые, ах да, и с третьим размером верхних выпуклостей. Бабник. Вот ни чему жизнь не учит.

Сашка мыла посуду, я же стала заваривать чай. Руки немного тряслись, и вообще был легкий мандраж. Поставив две чашки на стол, уселась на табуретку и стала ждать, пока закипит чайник.

— Что подруга, нервничаешь? — нарушила угнетающую тишину Саша.

— Ужасно.

— Не боись, не убьёт же он тебя.

— Меня нет, а вот я его…

— Сил не хватит.

— Но попытаться стоит.

Хмыкнув подруга села напротив и стала сооружать бутерброды. Вскоре мы сосредоточили все свое внимание на утолении голода. Есть странное свойство у моего организма, в стрессовой ситуации я становлюсь особенно прожорливой. Так и до булимии не далеко.

— Дева, я тоже жрать хочу, — раздался голос с пола.

Опустив взгляд, увидела печальные глазки — бусинки. Вздохнув, посадила крыса на свободную табуретку и отрезала большой кусок сыра.

— Вот скажи мне горемычная, ты дура?

— Чего? — не поняла вопроса.

— Дура ты или нет? — терпеливо повторил, подписавший себе смертный приговор, крыс.

— Эй, серый, ты обалдел? — спросила за меня Сашка.

— Нет. — Спокойно ответил Феликс. — Просто другая бы на ее месте радовалась и марафет наводила, а эта в депрессию впала и трясется аки тонкая осинка.

— Я не трясусь, — последовал жалобный протест.

— Ну ладно не трясешься, трусишь.

— Я не трушу! — терпение было на исходе.

— Ладно, — вздохнул Феликс, — вибрируешь.

Вот ведь… понабрался современных словечек.

— Феликс, что ты от меня хочешь?

— Чтобы ты мужа не в слезах и истерике встретила, а с гордо поднятой головой!

— А ведь он прав…

Я в шоке посмотрела на подругу. Она была с ним согласна. Впервые за три с половиной года она поддержала его, а не меня.

— Ну а что? — невинно спросила она. — На тебя реально жалко смотреть. Разводишь тут розовые сопли, да себя жалеешь.

— Он пропал на три года! — не выдержала я.

— Ну, так вернулся же. Почти.

— Вот когда вернется не почти, тогда и поговорим, — зарычала я.

— Катюха, не буянь, — сказал жующий крыс, — дите разбудишь.

Вздохнув, уставилась на свою чашку, полностью уйдя в свои мысли.

В чем‑то Феликс был прав. Мне было страшно находиться в неизвестности. Зачем Вольный решил появиться именно сейчас, и для чего, не могла себе даже представить.

Был уже первый час ночи, а мой блудный муж все не появлялся. Крыс пошел спать в комнату, поближе к Ваньке. Сашка активно клевала носом, сидя со мной, для моральной поддержки. Я же вглядывалась в ночную темноту за окном. Наверное, я на секунду заснула, потому что пропустила момент, когда в окно осторожно поскреблись. Подскочив на месте, отошла от окна и потянула за собой подругу. Из окна на нас смотрела пара красных глаз.

— Это еще что? — хрипло спросила подруга.

— Не… знаю.

В окно уже не скреблись, а усиленно стучали. С такими темпами и стекло разбить можно. Потянувшись рукой к столику с посудой, взяла первый попавшийся предмет. Половник. Да чтоб тебя! Ладно, времени выбирать нет. Осколки стекла полетели на пол, впуская темную фигуру с горящими глазами. Не долго думая я огрела незваного гостя по голове. Раздалось характерное 'ой' и жертва моего половника потянулась к затылку. Надеюсь, шишку я ему обеспечила.

— Вот так жена встречает мужа, да? — раздался до боли знакомы и такой родной голос.

Половник из моих рук не выпал. Сжав его еще сильнее, направилась на красноглазого с воинственным видом и жаждой мести.

— Кать, перестань, — объект мести попятился, выставив руки вперед.

— Ну, вы тут разбирайтесь, а я, пожалуй, пойду.

Подруга вылетела из комнаты, видимо ожидая мой протест по поводу ее побега. Засопев от досады я перехватила половник двумя руками, благо что он был большой и довольно тяжелый, и стала продвигаться к Вольному.

— Котенок, положи свое импровизированное оружие на место и давай спокойно поговорим.

— Я ща поговорю, — зашипела, — я ща так поговорю!

Налетев на Ди, замахнулась для удара, но огреть противника не успела. Запястья перехватили и, вывернув руки за спину, прижали мое уже не сопротивляющееся тело к твердой груди. Половник выпал из рук и покатился под стол. Досадно.

— Теперь‑то мы поговорим? — прошептали на ухо, согревая горячим дыханием.

Попыталась вырваться, но руки Ди держали достаточно крепко. Подняла на него гневный взгляд, стараясь тем самым выказать свое недовольство. Тот даже бровью не повел.

— И долго ты будешь прожигать меня взглядом? — усмехнулся.

— Пока не прожгу.

— Разве ты по мне совсем не скучала?

— Совсем, — соврала я.

— Врешь, — промурлыкал муж, смотря на мои губы.

— Я абсолютно честна, — делаем глазки невинными, жалобными.

— Я уже говорил, что люблю тебя?

Это было неожиданно. Очень. На столько, что я застыла, смотря раскрытыми от удивления глазами в лицо Ди, и пыталась понять, в шутку он это сказал или нет.

— Чего молчим?

Нет, он точно издевается.

— М — м-м…

— Исчерпывающе.

— Э — э-э…

— Информационно.

— У — у-у…

— Досконально.

— Ы — ы-ы…

— Кать, прекрати, — поморщился Вольный. — Я, между прочим, тут в любви признался, а ты стоишь и мычишь как корова.

Я подавилась словами, которые хотела еще секунду назад сказать. Это он меня сейчас коровой назвал?

— Ты нормальный? — прорычала.

— Вполне. — Его лицо находилось почти вплотную к моему. — Я тут как идиот сказал что люблю тебя, ожидая какой‑то адекватной на это реакции, а в итоге услышал невнятное мычание.

— Это ты сейчас на семейный скандал нарываешься?

— А почему нет?

Возразить я не успела. Хотя очень хотелось. Поцелуй был нежным, глубоким, требовательным. Руки сами собой потянулись и обвили шею мужа. Он теснее сжал меня в объятиях так, что стало трудно дышать. Его руки заскользили вдоль тела, исследуя шею, спину, бедра. Я не стала сопротивляться, а только плотнее прижалась к мужу.

— Твоя очередь, — прохрипел Ди, отрываясь от моих губ.

— Очередь? — не поняла я.

— Говорить, что любишь меня.

— А это так надо? — решила повредничать.

— Очень надо, — промурлыкал Ди, не прекращая исследовать мое тело.

— Люблю тебя, — решила все‑таки признаться.

— Блеск.

Кажется, кто‑то заразился моими словечками.

И меня снова целовали. Долго. Очень долго.

— Кхе — кхе… — раздалось за моей спиной. — Я, конечно, все понимаю. Но подруга, не слишком ли ты рано сдалась?

Дернувшись в объятьях мужа, я повернула голову и наткнулась на недовольное лицо Сашки.

— И не смотри так на меня, — сложила она руки на груди, — этот козел пропал больше чем на три года, обрюхатил тебя, не давал о себе знать и…

— Обрюхатил? — ошарашено спросил Ди, выпуская меня из объятий.

— Ой, — Сашка закрыла рот рукой, — так ты ему еще не сказала?

— Саша… — зашипела.

— Все — все — все, ухожу, — и подруга снова сбежала, оставив меня наедине с Ди.

— Рассказывай, — потребовал Вольный, садясь на табурет.

Присев рядом с ним, взяла в свои руки его ладонь и начала рассказывать. Сначала Ди слушал вполне спокойно, не перебивал, только желваки на лице ходуном ходили. В конце рассказа я выпустила его ладонь и закрыла лицо руками. Было так горько и обидно.

— Почему ты не давал о себе знать так долго? — задала, долго мучающий меня, вопрос.

— Я не мог, — глухо начал он. — После проклятия Сирены мы начали расследование. То, что ты попала в свой мир, мы узнали, исследуя остаточные потоки перехода. Как только стало известно, что ты, не сможешь вернуться в Амирей, не навредив себе, приближенные к Ледяной стали собирать очередное восстание. Гораздо более масштабное чем до этого. Слишком много у нее было союзников. Это и понятно, когда женщина во главе, то она легче поддается манипулированию. Если бы Сирена взошла на трон ее либо сразу бы убили, либо стали шантажом двигать как марионеткой. Слава богам у нее ничего не получилось. Правда два года мы потратили на то, чтобы поймать всех прихвостней бывшей фаворитки Фарена.

— Это что же получается. Была гражданская война?

Мысль о том, что пострадали сотни ни в чем не повинных людей — пугала. Хочется надеяться, что на этот раз моей вины не было. Паршивое это чувство — быть виноватой в чьей‑то смерти, пусть и косвенно.

— Можно и так сказать, — кивнул Ди. — Последующий год после подавления восстания мы занимались восстановлением границ. Твой родовой замок был разрушен, к сожалению, восстановить его не удастся. Если только полностью построить новый. Но какой в этом смысл?

Я не стала ничего говорить. Все то время, что я убивалась от неизвестности и занималась самобичеванием, он подвергал себя опасности защищая свой народ.

— Почему Волф на меня напал? Ведь его задача была разыскать? — вспомнила неприятный момент с псом Белого.

— Феникс сломала защиту Волфа и заменила команду, естественно не обошлось без помощи Сирены.

— Ясно, — Волфа было жалко, но если вспомнить, как он на меня бросался…

— Ты злишься на меня? — еле слышно спросил Вольный.

— Нет, — покачала головой, вставая с табуретки, — теперь нет.

Подойдя к нему, я села на его колени и обняла.

— Можно мне, — сказал в самое ухо, — увидеть сына?

— Можно, — улыбнулась, — только он сейчас спит.

— Я тихо.

Поставив меня на пол, он последовал за мной в комнату.

Крыс спал на моей подушке и слегка подергивал хвостиком. Опять погоня за сыром сниться, не иначе. Пока я наблюдала за спящим Феликсом, Ди подошел к кроватке Ваньки и чуть наклонился, касаясь шелковистых волосиков сынишки.

— Не думал, что он на столько будет похож на меня, — прошептал Вольный.

— В роддоме тоже удивились, когда увидели черно — белую шевелюру, — нахлынули на меня воспоминания.

— Я столько всего пропустил, — он отошел от кроватки и подошел ко мне, — но больше без вас я и дня не проживу, — провел рукой по моей щеке, задержавшись на слегка приоткрытых губах.

— Клянешься?

— Клянусь, — сказал он, касаясь своими губами моих губ и целуя.

С трудом отстранившись от мужа, я задала свой последний вопрос:

— Ди, а сколько тебе лет?

— Ну…

— Ну — у-у?

— Двести… двадцать… пять, — у него на губах заиграла лукавая улыбка.

— Ик.

— О, — раздалось от кровати, — блудный муж вернулся.

— Феликс, — шикнула я.

— Ну что Феликс, — шепотом сказал крыс, — что Феликс? Ты еще скажи, что это не правда.

— Видимо твой маленький друг имеет на меня зуб, — так же тихо сказал Дирэль.

Я только хмыкнула и развернувшись направилась обратно на кухню. Нечего выяснять отношения при спящем ребенке. Разбудить то легко можно, а вот уложить…

Заварив свежего кофе я поставила две часки ароматного напитка на стол, а крысу выделила большой кусок сыра. Он когда голодный становится совершенно невыносим. Так хоть будет чем‑то занят.

— Котенок, — подал голос муж, — есть еще что‑то чего я не знаю? Чтобы потом это не было для меня неожиданностью.

— Вроде нет, — задумалась.

— За ней тут один тип ухаживал, — пробурчал Феликс, прожевав кусок сыра.

А вот это не правда! Не было такого. Конечно мне удаляли знаки внимания, только вот я их ни кому не удаляла.

— Кто, — сухо спросил Вольный.

— Ди, — пискнула, — это провокация!

— За ней вообще многие ухаживают, — продолжил свою байку крыс. — Один раз даже замуж звали…

Если не считать что это был изрядно поддатый сосед и он просто меня перепутал со своей девушкой, которая в последствии кстати все таки стала его женой, то да, звали.

Посмотрев краем глаза на Вольного я невольно вздрогнула. Его глаза слегка засветились красным. Злиться.

— Крыс, — зашипела, — я тебе хвост откручу.

— Чего вы тут собрались, спать уже пора, — раздался голос подруги.

Она зевнула и полезла исследовать холодильник.

— Саш, ну хоть ты ему скажи что это не правда! — стала я искать поддержки.

— Не правда, — кивнула та, — а что именно?

— Вот скажи, — засуетился серый предатель, — звали ли нашу Катюшу замуж?

Муж сжал в руке чашку и по ней пошли мелкие трещинки.

— Звали, — кивнула Сашка, орудуя ножом, сооружая бутерброды.

— Ухаживать пытались? — продолжил крыс.

— Пытались, — еще кивок. — А что за допрос?

— Да просто объясняю вот этому олуху, — мах хвостом в сторону Вольного, — что он мог и опоздать.

— Опоздать? — нахмурилась подруга.

— Конечно опоздать! Она у нас девушка видная, вечно ему верной быть не обещала.

— Феликс, — застонала я видя как чашка все таки не выдержала и развалилась на мелкие кусочки в руках мужа. По столу стала расползаться небольшая лужица.

Сашка, увидев это безобразие, схватила тряпку и стала быстро вытирать разлитый кофе.

— Ди, — я протянула руку и накрыла ладонью его ладонь. — Не слушай его. Он это специально говорит.

— Я знаю, — глухо произнес он. — Но от этого не легче. — Он нахмурился и смотрел куда‑то поверх моей головы. — Я ведь действительно мог опоздать.

Я мотнула головой и грустно улыбнулась. Он ведь и правда думает что мог бы не успеть. Три года это все таки не такой уж и маленький срок. Чтобы было если бы не было Ваньки? Если бы вся моя жизнь не крутилась возле него? Может быть в чем‑то он и прав. Мог бы и не успеть. Но успел. И я об этом не жалею. Даже наоборот. Я так долго ждала нашей встречи.

— Не думай об этом, — тихо сказала.

— Дева, а не дашь ли ты мне еще небольшой кусочек сыра? — просительно произнес крыс и жалобно посмотрел на Александру.

Та только закатила глаза и с мученическим видом открыла холодильник и достала последний кусок крысиного лакомства.

— Ты когда‑нибудь все таки лопнешь.

Крыс схватил из ее рук сыр и прошмыгнул с ним под стол.

— А ты мне дай и отойди, — раздалось от туда.

— Как ты с ним столько времени живешь? — пробурчал Вольный.

— Приходится, — развела руками.

— А уж как я с ним живу, — засопела Сашка.

— Да вам со мной вообще повезло! — причмокивая сказал из под своего убежища Феликс.

— Ребят, — сказала подруга, — а не пора ли спать ложиться?

— Что‑то мне подсказывает что я сегодня не усну, — произнесла я.

— Аналогично, — хмыкнул муж.

— А вот я пожалуй пойду, — Сашка зевнула и направилась в свою комнату.

— А ты спать не собираешься, — я заглянула под стол в поисках мелкого обжоры.

— Не — а, — раздалось в ответ. — Я выспался.

— Какая жалость, — еле слышно произнес муж, но крыс его кажется услышал и недовольно засопел.

— Вольный, — я провела рукой по его щеке, — не думай об этом больше.

Видимо слова крыса его сильно задели. Вон, сидит хмурый, глаза слегка светятся.

— Люблю тебя, — произнес он смотря мне в глаза.

Красный свет стал постепенно затухать и вскоре пропал совсем. Успокоился. Я улыбнулась и встав с табуретки потянула его в комнату. Спать конечно не очень хотелось, но не сидеть же на кухне все ночь.

Пока я валялась в кровати с книгой, муж сидел возле кроватки сына и не отрывал от него взгляда.