На врагах тоже женятся

Глава 26

В. Высоцкий 'Песня о друге'

Вот и побывала я на первом в своей жизни маскараде. Да что уж там говорить. На первом в своей жизни балу. В школе на выпускной я не ходила. Не люблю все эти танцульки. Музыка настолько громкая, что начинает болеть голова. Немного пьяные выпускники, которые пытаются тебя зажать в укромном уголочке. И ты, вся такая правильная и алкоголя в твоей крови ни — ни. В общем, на выпускной я не ходила и ни разу об этом не пожалела. Сашка, правда, пыталась меня туда затащить, только у нее ничего не вышло. Так ладно. Это было лирическое отступление.

Сознание пришло, когда его уже не ждали. Судя по затекшим рукам и ногам, в отключке я пробыла довольно долго. Руки были связаны за спиной, запястья жутко саднило, с ногами было проще — их связывать не стали.

Вот скажите мне, как так можно ошибаться в людях? Нет, я все понимаю, когда от твоего поступка зависит жизнь близких или целого государства. Но я то думала что ближе меня у Ирона ни кого нет… От обиды на глазах выступили слезы. Опять. Как же надоело постоянно плакать! Дав себе мысленный подзатыльник я стала осматривать помещение в котором находилась. М — да… на мне решили сэкономить. Я оказалась лежащей на старой подстилке их соломы, табуретка и маленькое окошко, еле пропускающее свет. Вот, пожалуй, и все. Ах, ну да, и дверь в мою камеру. Маски на лице уже не было, что меня несказанно порадовало. Стены были каменные, и от них шел холод, пробирая до костей. Пару раз пыталась подняться, но ноги не слушались, и я падала, больно ударяясь всем телом. Попыталась призвать силу, но ничего не получилось. Как будто кто‑то поставил блок. Я ее не чувствовала совсем. С десятой (примерно) попытки мне все же удалось подняться на ноги. Окошко находилось довольно высоко, и заглянуть в него возможности не было. Хоть не под землей держат и то хорошо.

Послонявшись из угла в угол еще примерно час, плюхнулась на табуретку, которая угрожающе заскрипела под моим весом. Ну вот, не хватало еще с табуретки грохнуться и шею себе свернуть. Облокотившись на стену, я прикрыла глаза, есть хотелось ужасно, живот урчал не переставая. Меня здесь вообще кормить собираются? Или решили уморить голодом? Изверги! Волюнтаристы! Сво — о-о — олочи! Сон подкрался не заметно, и я все‑таки заснула. Не свалиться бы во сне…

Пробуждение было из неприятных. Кто‑то довольно грубо тряс меня за плечо.

— Р — р-р… — это что, я так рычу?

— Просыпайся!

— Руки убрал! — рявкнула не открывая глаза.

— Я тебе поесть принес, — определенно этот противный голос принадлежит Ирону.

Волшебное слово 'поесть' дало свои плоды и уже через секунду я открыла глаза и вырвала из его руки тарелку. Хм, похлебка какая‑то…

— И что это? — ткнула пальцем в жижу.

— Ну, суп.

— И кто у вас повар?

— Я. А что?

— Руки бы тебе поотрывать, повар.

Стоп. А как у меня руки развязаны оказались?

— Я, пока ты спала, развязал, — прочитал Ирон в моих глазах застывший вопрос.

— А связывали зачем? — первая ложка попала в рот. Фу, мерзость.

— Затем. Много будешь знать, быстрей состаришься.

— То есть убивать меня не будут? — и столько надежды в голосе. Вторая ложка в рот. Бэ.

— Будут, — поник Ирон.

— Так, какая тогда разница?

— Прости Катюх, если бы я мог…

— Фр.

— Ну спроси чего хочешь, на все отвечу! — мне показалось или он действительно жалеет о том, что сделал?

— Мятежный, кто еще в этом замешан? — раз дали разрешения задавать любые вопросы…

— Феникс, Сирена и пара человек из прислуги замка.

— Почему я не удивлена? Ладно. Какая у вас цель?

— Убить.

— А, ну да. Я и забыла, что вы меня скоро укокошите.

— Не только тебя. Вольного тоже.

— Э — э-э… А его зачем? — мне показалось, что с моего лица схлынула краска. По крайней мере, ощущение, что вся кровь утекла из тела, было. — Он же не наследник. Мне Арона рассказывала…

— Пока не наследник.

— Как это понимать? — я наконец‑то осилила тарелку с жалким подобием супа и отдала ее обратно.

— У тебя на шее болтается довольно занятная штучка…

Я потянулась рукой к тоненькой цепочке. На месте. Слава богу.

— Так вот. Ты наверное уже слышала легенду о жившей когда‑то давно королеве, которая полюбила простого дровосека…

— А, так он был дровосеком? — и о чем я сейчас спрашиваю? Дура.

— Был. У тебя на шее кулон Клетка. Находясь на теле человека, он запечатывает отрицательную энергию. Проклятие. Но, к сожалению, снять у нас его не получилось. Изначально, мы хотели отправить тебя обратно, в ставший твоим мир, после смерти Дирэля. Но кулон не снимается. Значит либо ты отдаешь его добровольно, либо мы тебя убиваем.

— Ирон, тебе‑то это зачем? — какой же у меня жалостливый голос.

— Я сын Мирэля. Бастард, — поморщился он. — Если мы лишим Фарена наследника, то свергнуть его еще раз, дело времени.

— Какая от этого выгода этим двум чокнутым девицам? — меня стала бить мелкая дрожь.

— Феникс глупа. Она хоть и является дочерью Римера Дара, но она такой же бастард, как и я. Еще и Вольный свою судьбу не с ней связал. В общем обиженная и оскорбленная. Сирена же долгое время была фавориткой Фарена, но как бы она не старалась привязать его к себе, сердцем он всегда тянулся к Ароне. Женская зависть.

— Ну и чья же Сирена дочка?

— А ты как думаешь?

— Вот ведь… кабель! — я вскочила с кресла и стала метаться по камере.

— Мирэль давно планировал стать королем Амирея. Он жил этим. Мы же выполняем его последнюю волю. Раз и навсегда уничтожить Фарена и все, что ему дорого.

— Значит ты все‑таки мой брат?

— Да.

— И ты хочешь меня сначала сделать вдовой, потом убить? — остановилась напротив него.

— Прости…

— Прости?! — налетела на него с кулаками, но меня довольно быстро скрутили и опять связали руки за спиной. Больно же!

— Не рыпайся, — Ирон толкнул меня на соломенную лежанку. — Ты провоцируешь меня.

— Как тебя вообще допустили до моей охраны! — слезы потекли по щекам, и я сжалась в клубок на соломе, уткнувшись носом в колени. Ближе его у меня ни кого не было. Я ему доверяла как себе. В страшном сне мне не могло такое присниться.

Ирон не стал больше ничего говорить, а просто вышел закрыв дверь на замок. Раздался характерный щелчок, убивая мою единственную надежду на спасение. Слишком много боли мне принес этот мир. В памяти стали всплывать картинки беззаботного детства. Помню как‑то раз Ирон (тогда еще Илья) взял меня с собой на рыбалку. Удочка была на столько большая, что я еле удерживала ее в руках. Естественно рыбу я в тот день так и не поймала. Но чтобы не расстраивать меня он выпустил весь свой улов обратно в озеро и домой мы поехали без добычи. Зато счастливыми. Да, мне было жалко бедную рыбешку, и я специально делала все возможное, чтобы не поймать бедное создание. Я не причисляла себя к вегетарианцам, мясо любила очень. Но чтобы лично убить какую‑нибудь животину, а потом ее съесть? Нет.

Про Вольного я старалась не думать вообще. Каким‑то образом Ирон узнал о моем кулоне. Хотя я его ни кому не показывала и тем более не рассказывала про свою находку. Но он сказал, что в этом участвует еще пара слуг. Возможно, это одни из тех, кто помогали мне одеваться к свадьбе? Так‑то я сама всегда справлялась. Кроме того случая. Если они убьют Ди смысл тогда мне вообще жить? В таком случае смерть воспринималась мной как благородный поступок брата. Пускай. Но перед этим надо сделать все возможное, чтобы подпортить этим уродам планы. Только вот как? И про свою внезапно пропавшую силу я спросить забыла. Блеск. Я уже говорила, что умом не блещу? Ну, точно блондинка же. Мне как бы простительно.

За окном стало постепенно темнеть. Значит, приближался вечер. Интересно сколько я здесь? И ищет ли меня кто‑нибудь? Сколько мне еще тут торчать? Сколько еще вопросов осталось без ответа. Надеюсь, у Дирэля хватит ума сюда не соваться. Он может и обладает какой‑то там супер силой, но если они планируют его убить, то и оружие против него у них имеется. Так. Стоп. Этим оружием случайно не я являюсь?! Господи Ди, миленький, только не суйся сюда.

Сон приходить не желал, и я опять стала исследовать углы своей камеры. Обнаружилось подобие ночного горшка. Хм, какие они предусмотрительные. И как я его сразу не заметила. Или это Ирон притащил. Убили бы уже и дело с концом. Нет же, заперли черте где, силу запечатали. Видимо в этом мне кулончик не помощник.

За окном уже была глубокая ночь, а я все слонялась из угла в угол. Да и есть опять хотелось, правда, воспоминание об ужасной похлебке немного притупляло голод. Но все же. Хоть хлеба черного с водой. Я и этому рада буду.

Встав спиной вплотную к двери, я забарабанила ногой изо всей силы. Минуты через две послышались тяжелые шаги и недовольное ворчание. Видимо кто‑то спал, а я такая плохая, разбудила. Противный скрип ключа в замке и дверь открывается. Не удержавшись на ногах заваливаюсь на своего тюремщика.

— Проклятие, — пробурчал Ирон ставя меня на ноги и отводя на середину камеры. — Ну чего ты разбуянилась? Спала бы лучше.

— Ирон, козлина ты этакая, — не стесняюсь в выражениях. — Сколько мне тут еще торчать?!

— На рассвете все решится. Это все что ты хотела спросить? — потирает глаза.

— Нет. Не все. Где моя сила?

— Пока ты была в отключке, Феникс с Сиреной один ритуал провели, на крови и заблокировали твою силу.

— И что так любой может чужую силу заблокировать?

— Нет, только кровные родственники. А Сирена…

— Ясно. Можешь не продолжать, — пробурчала плюхаясь на солому. — Свободен.

— Слава богам.

Он уже дошел до выхода когда я его снова окликнула.

— Постой.

— Ну что еще? — вымученный стон.

— Вольного прокляли. Арона сказала что советник короля отдал свою жизнь чтобы проклятие заработало. Зачем он это сделал? Королева сказала, что у советника была какая‑то незначительная ссора с королем…

— Фарен казнил его жену. Ее оклеветали и король не стал разбираться кто прав, кто виноват. На этот раз все?

— Пока да.

Ирон вышел и быстро запер снаружи дверь. Неужели боится что сбегу? Да куда мне! В окошко не пролезу, даже если буду похожа на анорексичку. А с такими темпами точно буду похожа.

Заснула я уже ближе к утру. Мятежный правда сказал, что на рассвете все решится. Так еще примерно час до назначения приговора у меня есть. В камере было холодно и сон был беспокойным. В итоге когда меня самым наглым образом разбудили была готова рвать и метать. А разбудили меня увесистым пинком под дых. Охнув, я открыла глаза и увидела над собой усмехающуюся Сирену.

— Ну что, дрянь, — начала она плеваться ядом, — я тебя предупреждала, что ты не знаешь с кем связалась?

— Да пошла ты, — огрызнулась я. За что и получила еще парочку пинков. А больно между прочим!

— Ирон! — какой у нее все‑таки противный голос. — Ирон!

— Да иду я! — послышался за дверью приглушенный голос и уже через мгновение в камеру влетел мой брат (какая гадость). — Чего разоралась.

— Развяжи ей руки и веди в зал, — ткнула она в меня пальцем и вышла.

— Вот и все сестренка, — Мятежный опустился на корточки и стал развязывать, удерживающие мои руки от праведного гнева, веревки.

Как только руки почувствовали свободу попыталась вцепиться в наглую морду своего брата. Не получилось. Опять! Перехватив мои запястья он резко развернул меня к себе спиной и подставив к ней нож, слегка им надавил.

— Не дергайся раньше времени, — прорычал Мятежный, подталкивая меня к выходу.

— Где мы хоть находимся? — проснулось во мне любопытство.

— У Феникс есть небольшой особняк не далеко от замка Фарена. Никто и не подумает тебя здесь искать.

— Че так?

— Она не покидала все это время замок и постоянно маячила на глазах у Вольного. Он даже и предположить не мог, что она в этом участвует. Но он далеко не так глуп, как может показаться… Он скоро придет за тобой и тогда…

Я не стала ничего отвечать. Лишь зубами заскрипела. Слегка. До боли. И так было понятно, что как только ему станет известно, что в этом замешана Феникс, он примчится сюда.

Мы прошли по коридору, и вышли у небольшой лестницы ведущей вниз. Ноги уперлись в пол, оповещая о своем нехотении спускаться в сомнительное помещение.

— Двигайся, — прорычал Мятежный, упирая нож в спину.

Заставив ноги двигаться дальше, я подавила в себе желание выть от страха и безысходности. Спустившись вниз, мы прошли по узкому каменному проходу до неприметной маленькой дверцы. Убрав от моей спины нож Ирон толкнул дверь и мы оказались в просторном помещении. Дощатый пол противно скрипел под ногами, стены обросли мхом и плесенью. Все это создавало непередаваемое амбре. Подавив желание вызвать 'Бориса' я зажала нос рукой и стала делать глубокие вдохи ртом. Тошнота немного отступила.

Помещение было пустым, только посередине с потолка свисали какие‑то металлические штуки отдаленно напоминающие кандалы. Попыталась попятиться назад но уперлась в грудь брата.

— Делай, что тебе скажут, — прошептал он на ухо.

— Хрен тебе с редькой! — прошипела я отстраняясь.

Мятежный схватил меня за руку и потащил в направлении непонятных кандалов. Я старалась держать себя в руках. Честно. Пока на моих руках не защелкнулся металлический замок и меня не подвесили на руках. Ноги еле касались пола и мой вес приходился только на руки.

— Козел! — завизжала подвешенная я. — Урод! Тварь! Упырь! Гнойник хренов!

— Успокойся, тебе это не поможет, — сморщился Ир (и когда это я стала его так называть?).

Дверь за спиной Мятежного скрипнула, и в помещение вошли остальные участники этого безобразия.

— Ирон, дорогой, — промурлыкала Феникс, — а ты нетерпелив.

— Зачем тратить время в бессмысленных разговорах.

— Мятежный, а разве мы не будем ее пытать? — подала голос Ледяная.

Я прикусила язык. От неожиданности. Это что же… меня еще и пытать будут? Щас!

— Слушай ты белобрысая! — и откуда только наглость берется. — Пергидрольных блондинок нигде не любят!

— И что в тебе только Дирэль нашел, — включилась в перепалку Феникс.

— А ты вообще завидуй молча курица рыжая.

Кажется, меня прямо сейчас убивать будут.

— Ирон, завяжи ей чем‑нибудь рот. — приказала Сирена.

— Тебе надо, ты и завязывай, — сложил тот руки на груди.

Ледяная поскрипела зубами, но ничего отвечать на его колкость не стала. Подойдя ко мне вплотную, она замахнулась, и со всей силы ударила меня по лицу. Глухой стон удержать я не смогла. По подбородку потекла маленькая струйка крови. Нижнюю губу стало саднить. Облизнув пересохшие губы, я плюнула в усмехающуюся моську Сирены. Удачно. Попала прямо в левый глаз.

— У тебя там ячмень был, — хмыкнула я. — Вылечила. Благодарить не стоит.

Вторая оплеуха была еще сильнее, в этот раз больше всего пострадал нос.

— Сирена прекрати, — к ней подошел Мятежный. — Она с такими темпами не доживет.

— Плевать, — прорычала белобрысая, отвешивая мне очередной удар.

Ирон не выдержал и силой оттащил от меня сошедшую с ума блондинку.

— Сирена, держи себя в руках, хотя бы пока Вольный не явится, — сказала Феникс.

— Твоя правда, — согласилась Ледяная, отталкивая от себя Ирона. — Феникс выруби ее.

Сказать еще какую‑нибудь колкость я не успела. В меня полетел огненный шар и, соприкоснувшись с моим телом, он ушел внутрь меня, от вспыхнувшей во мне боли я потеряла сознание.