На руинах времени | Том II

None

Глава 31. Вечный шах и мат

Время — то, над чем я насмехался, будучи пятимерным — работало против меня. Оставалось меньше четырех минут до прибытия группы зачистки.

Я впервые за шестнадцать тысяч лет ощутил холод своей кожей, так как был абсолютно наг. Нужно было найти ту дракониху, которую искали эльфы и институтские, но искать ее голышом в переполненном городе – не лучшая затея. Поэтому я поспешно начал одеваться в вещи Стальнова, немного свободные подстать возрасту его биологического тела, но общая антропометрика была схожа. Было схоже и обличие. Я выглядел, как Стальнов пятнадцать лет назад, как Кай-Клавий Гиллиус шестнадцать тысяч лет назад. Плащ, кобура, бронированная, укреплённая рунами футболка, пробитый кевларовый бронежилет, джинсы и удобная обувь классического вида, но со спортивным узором укрепленной подошвы. Облачившись в одежды Ильи, сунув в кобуру Стечкин и оставив пробитый бронежилет на траве, я вставил меч эльфа в ножны, сделанные для ношения оружия на спине. Мой взгляд привлек отблеск в траве. Я присел, чтобы рассмотреть поближе. Это были монеты. Золотые монеты с изображением драконов выпали вместе с кошельком-мешочком из-за пазухи эльфа, когда плазма бластера прожгла его насквозь.

В небе зарокотал звук винтовых летающих машин. Вертолёты с бойцами были уже близко. Идея объяснять спецназу, кто я такой, почему Стальнов раздет, чем я убил эльфов и откуда другие трупы, казалась мне не очень хорошей, и я побежал. Бег по пересеченной местности в ночное время — дело привычки для новеньких человеческих глаз. После материализации я обрел привычное моему сознанию тело Кая-Клавия Гиллиуса, а он хорошо бегал в любой форме. Божественных плюшек не было, но базовые экстрасенсорные дисциплины отзывались сдавливанием висков – они работали. А значит, я могу применять все то, что доступно людям и даже больше! Больше, потому что знаю, что это возможно.

Глаза опустились на артефакт, камень указывал точно, не дергаясь – дракон Света, была далеко. Пятнадцать километров спустя я заметил брошенную машину, в ней кто-то сидел. Я взглянул на них через эфирный мир. Переносицу заломило. То, что эзотерики называют аджна чакрой или третим глазом, отказывалась видеть эту картину.

Их было двое: ледяной труп на заднем сидении и спящий парень за рулем. Интуиция подсказывала мне, что у транспорта закончилось топливо. Водитель, молодой паренек, зашевелился, поднимая заспанные глаза. Только сейчас я заметил на его шее обширный синяк. Такой может получиться, если шею сдавит клешней огромный краб… или дракон.

— Где дракон? – спросил я.

– Не знаю, – голос паренька дрожал.

От машины несло холодом и фекалиями. Не мудрено, тут кто угодно бы наложил в штаны.

Артефакт указывал вдаль по трассе, туда, где в ночном небе светловатой дымкой расплывались огни города.

«Не повезло парням», – думал я, продолжая бег.

Кармический закон жесток, в этот вечер все получили по заслугам. Одни хотели снять девочку, другие охотились за драконом. И вот. Я в человеческом теле, скорее всего очень надолго, бегу вдаль. Спасибо, что пелена забвения не работает на отравленных октаканом бывших богов. Очухиваешься ты такой голышом в материальном мире и не помнишь ни кто ты, ни где ты. Сама мысль о таком меня пугала.

В город я прибежал уже на рассвете, используя драконо-детектор как компас.

«Где же ты бродишь, Света? И зачем ты пошла обратно в город?»

Внезапный поток осеннего ветра захватил в свою власть беспомощный желтый пакет из супермаркета и плавно пронес его перед моим лицом. Лампы, освещающие никому не нужный билборд с рекламой удобрений, вздрогнули мерцающим светом и погасли. Темнота окружила меня. Выключились огни города. Машины на полосах движения замерли.

– Эй, осколок! — позвало что-то из темноты, и я узрел зеленый блик расширенных зрачков.

Козлоликое существо шагало прямо ко мне. Тварь была с обнаженным атлетичным человеческим торсом. Его тело было испещрено множеством зарубок и рваных, да и кусаных ран, а голову венчали длинные рога, между которыми мерцала яркая звезда.

Я вытащил эльфийский меч, пистолет Стечкина был уже наготове в левом кармане плаща.

– С твоим отцом-прототипом мы решили все много тысяч лет назад по земному времени. И тут появляешься ты и начинаешь заводить свои порядки в мире, где все без тебя поделено и уравновешено.

Козлоликое существо шло по самому краю темноты, а я поворачивался так, чтобы быть к нему лицом.

— Может этому миру тебе еще спасибо сказать? – я натянул улыбку на свое лицо, к такой встрече я не был готов даже будучи пятимерным, не то, что сейчас.

— Может, -- заключило существо. – Знаешь, с тобой даже не интересно. Вот был распятый, и у него были позиции, убеждения, антагонизм. А ты? А ты скучный. Ты же даже в полной своей силе был человекоубийцей, задолго до моего пришествия на Землю.

– Ведешь к чему? – прошипел я сквозь зубы.

– Заметил, что я даже не расщепляю тебя на тысячи частей, как ты поступил с Аннодом? Не предлагаю тебе ультиматумы, как ты поступил с Артаином.

Оно, или он, продолжало движение, и мне показалось, что козлоликая фигура везде вокруг, возможно, даже внутри меня. Пятая мерность не отслеживалась моим четырехмерным сознанием, и оно это знало.

– Зачем тогда ты тут?

– Ты получил программу Ра преждевременно. Ты не дошел до нее сам. Ты даже не Артаин, поднявшийся с каменного века до локального божества. Ты ребенок со взрослым оружием. И поэтому убивать тебя мне не по чину. Но должен тебе сказать, что теперь все демоны этого мира будут знать, что ты пал в четвертую мерность.

– Так чего ты хочешь от этого разговора? – я искренне не понимал его логики, как и смысла говорить со мной.

– Я хочу, чтобы ты осознал, Кай-Клавий из пробирки, каково быть заложником Земли 2018 года от появления распятого. Живи, воюй, борись с демонами, помогай людям или убивай их – мне все равно. Ты умрешь со смертью твоего физического тела, на этот раз навсегда. Завтра, через год или через тысячу лет, но умрешь навсегда.

– …

– …и да, Лике с Борисом, будет лучше. Ее душа еще многократно переродится на Земле, пока не найдет выход в иную вибрацию. А ты,… а ты тут вечный пленник.

Люцифер ушел, опустив время, отпустив реальность, показав лишь то, что ему все равно. Какой самый сильный удар мог нанести по мне этот мир? Этот мир поглотил меня своей мерностью, сделав меня песчинкой, сделав меня человеком без реинкарнаций, без других жизней, без надежд на рай или ад. Я вдруг осознал безвыходность и безысходность, вставив меч в ножны и присев на холодный бетон основания билборда.