Мятежники Гора

Глава 6 Помост

— Я принёс вам предложение о примирении, прощении и радости от вашего Лорда, от Лорда Ямады, Сёгуна Островов, — объявил Тиртай.

Дело происходило в замке Лорда Темму.

— Откажитесь от своего обречённого восстания и прислушайтесь к словам вашего Лорда, — призвал Тиртай.

Здесь присутствовали несколько человек, сидевших со скрещенными ногами на широком помосте, сколоченном из гладких, светлых, покрытых лаком досок. Тиртай, обращаясь к нам, тоже стоял на этом помосте, лицом к нам. За ним, но не на помосте стояли несколько офицеров и асигару Лорда Ямады. Почти в центре помоста, чуть к ближе к его задней части, словно большой, невозмутимый валун, восседал Лорд Темму. Я не видел его с той самой встречи, на которой было определено место для нового лагеря, решение, которое я просто проигнорировал. У меня не было особых сомнений, что кое-кто из тех, кто сидел на этом помосте, или стоял вокруг него, уже поняли, что лагеря в назначенном месте нет. Возможно, они попытались организовать набег, надеясь повторить сокрушительный успех нападения на первый наш лагерь. С другой стороны, попытайся они привлечь внимание Лордов Темму, Нисиды и Окимото к тому факту, что новый лагерь был расположен где угодно кроме того места которое ему было предписано, как возникнет закономерный вопрос, откуда они получили такую информацию, поскольку указанное местоположение предположительно было секретным. И откуда же в таком случае они узнали о том, что определённое для лагеря место не занято? С чего вдруг они проявляют к этому вопросу такое любопытство? Что побудило их к проведению таких расспросов? Насколько я успел разобраться в ситуации, примерно два года назад, или чуть больше, войска Лорда Ямады вторглись в земли, которые обычно находились под управлением Лорда Темму. Последовала кровопролитная война, в которой армии Лорда Темму, значительно уступавшей в численности и, боюсь, плохо управляемой, пришлось туго. В конечном итоге, остатки основных сухопутных войск Лорда Темму, отрезанные от его владений, так что не смогли к ним отступить, разгромленные и лишённые снабжения, оказались прижаты к самому берегу Тассы. Они уже готовились к тому, что для них могло стать их последним сражением. Ночь накануне боя выдалась тёмной. А когда солдаты Лорда Ямады с первыми лучами солнца, с развёрнутыми знамёнами, размахивая глефами, с боевыми криками, выскочили на берег, они нашли его пустым. В этом я видел руку Царствующих Жрецов, и что-то вроде пари с кюрами, ставкой в котором, возможно, была часть поверхности планеты. Я знал немногое того, что происходило, но подозревал, что позади сражений были иные сражения. Я подозревал, что поверхность Гора была предметом спора двух могущественных рас. Предположительно, или Царствующие Жрецы, или кюры, утомившись от перестрелок, нерешительности, безвыходных ситуаций, непрерывных вторжений и поисков, сделали, если не согласовали, компромиссное предложение, ввести в игру людей, если можно так выразиться, раздать карты или бросить кости. И от результата этой игры теперь зависел желанный приз, поверхность планеты. Я боялся, что финалом этого страшного состязания станет сражение между двумя противоборствующими контингентами пани, а местом его проведения были определены далёкие от освоенного Гора острова, фактически «Конец Мира». Кроме того, я подозревал, что используемое вооружение должно быть примитивным, как в технологическом, так и в промышленном отношении. От сложного вооружения кюров и от боевых машин Царствующих Жрецов следовало отказаться. А с другой стороны, почему бы не сделать ставку на партию в каиссу или тарларионовые бега в Венне? Каковы были правила этой игры, если таковая игра вообще имела место? Сможет ли отряд воинов пани, переброшенных на основной материк Гора, так или иначе, найти дорогу домой, на свою опустошённую войной родину? Это будет возможно только в случае, если беспрецедентное путешествие пройдёт удачно. Но для этого им был нужен корабль, огромный, непохожий на все прежние, такой, каким был корабль задуманный и построенный Терситом. Могли ли они также, возможно навербовав наёмников, предполагая, что путешествие может быть предпринято и удачно завершено, суметь добиться военного паритета с многократно превосходящими их численно войсками Лорда Ямады? Вполне возможно, особенно если в их арсенале появится новая сила, беспрецедентная сила, беспрецедентная для Конца Мира, отряды обученных боевых тарнов. Большая часть этих умозаключений, конечно, была лишь моими предположениями, но в целом картина казалась тревожно правдоподобной. Однако мне давно пришло в голову, что если в этих моих рассуждениях было какое-нибудь рациональное зерно, и странная, невидимая игра действительно имела место, то казалось маловероятным, что эта игра будет вестись честно, что играть её будут не нарушая прописанных правил. Слишком многое было поставлено под угрозу. Уж кому-кому, а мне-то хорошо были известны коварство и хитрость Царствующих Жрецов, как знал я и о решительности и вероломстве кюров. Я сомневался, что хотя бы один из этих соперников будет доверять другому. Неужели никому из них не придёт в голову, так сказать, окропить карты, нагрузить кости? Не попытается ли чья-нибудь рука незаметно переставить фигуру, или заменить на другую? И кто может сказать, что это будет, какая мелочь окажется решающей, едва видимая таблетка снотворного или стальная заноза в ноге, которая может помешать выполнить свой предназначение даже могучему тарлариону? Кроме того, что меня беспокоило больше всего, я не знал, на победу какой из сторон сделал ставку тот или иной игрок. Впрочем, я старался гнать от себя подобные догадки. Сколь абсурдно было подозревать, что позади войны скрывается другая война. Дерево, скала, отточенный клинок — каждый сам по себе. Жадность и амбиции, власть и богатства — вот побуждения Лорда Ямады, и они хорошо знакомы и вполне понятны, как и ответная реакция Лорда Темму, который, возможно, не столь уж отличался от своего противника. Надо довольствоваться тем, что видишь, тем, что можно почувствовать, тем, что может кровоточить. В сторону бесплодные, параноидальные заблуждения.

— Я принёс, от имени моего и вашего повелителя, Лорда Ямады, Сёгуна Островов, — продолжил Тиртай, — приветствие, слова милосердия, весть и реабилитации и прощении.

Лорд Темму, казалось, оставался совершенно безразличным.

— Мы избавили замок Темму, — сказал Тиртай, — от дождя зажигательных стрел, только из любви к нашему своенравному, дезинформированному слуге, славному, благородному Темму.

Вообще-то нежелание Ямады разрушать или, точнее пытаться разрушить крепость и замок Лорда Темму, настолько же большой и красивый, насколько мощный и почти неприступный, было вполне объяснимо. Это место осталось неприкосновенным даже в самые тёмные дни войны, даже когда загнанные в ловушку пани загадочно исчезли с берега в нескольких пасангах к северу.

— Мой и ваш повелитель, Лорд Ямада, Сёгун Островов, — снова заговорил Тиртай, — прислал меня к вам с его словами, и эти слова: мир, дружба, гармония и любовь, которые будут между нами, полностью и навсегда.

Лорд Темму, как я уже упомянул, восседал со скрещенными ногами в центре помоста. Его толкователь костей и раковин, мужчина по имени Даичи, сидел позади и слева от него. Место тучного Лорда Окимото было по правую руку от сёгуна, а худощавого Лорда Нисиду усадили по левую. Я сидел ещё левее и позади Нисиды. Остальные высшие офицеры сидели вокруг, по обе стороны от сёгуна. Несколько офицеров рангом пониже стояли вокруг помоста. Здесь же присутствовали гвардейцы и асигару. Позади помоста, незаметно и скромно, в своих изящных кимоно и оби, на коленях стояли несколько контрактных женщин. Я знал немногих из них, поскольку они, как правило, ведут себя скромно и склонны к уединению. Фактически, я знал только Сумомо и Хану, контрактных женщин Лорда Нисиды, да и то в значительной степени по причине наших с ним отношений, в частности в связи с тем, что Лорд Нисида являлся моим непосредственным начальником. Ещё одной известной мне, да и то только по имени, женщиной, была Хисуями, контракт которой принадлежал Лорду Окимото. Помнится, когда-то я видел на её шее медальон Убары Ара. Ни одной рабыни на этом мероприятии не присутствовало, но в этом не было ничего необычного, учитывая ситуацию. Конечно, в тот момент я не придал этому факту особого значения.

— Мы стояли под вашими стенами и перед вашими воротами, у подножия ваших дорог в течение многих месяцев, — продолжил меж тем свою речь Тиртай. — Терпение Лорда Ямады, как известно, потрясающее, но всё же небезграничное. Соответственно, мой и ваш повелитель, Лорд Ямада, Сёгун Островов, готов при определённых условиях предоставить полную амнистию всем мятежникам.

Я ожидал, что среди собравшихся пани пробежит, по крайней мере, рябь интереса, но ответом Тиртаю было полное безразличие. Похоже, Тиртай, как в общем-то и я сам, ожидал другой реакции на свои слова. Лишь Лорд Темму кивнул вправо, в сторону Лорда Окимото, судя по всему, предоставляя своему кузену и старшему даймё возможность высказаться первым. Губы Лорда Окимото шевельнулись, но не издали ни единого звука. В конечном итоге он тоже качнул головой, и немного двинул рукой. Он вообще не любил выступать на публике, что уж говорить о такой ситуации, когда в крепость прибыл Тиртай в сопровождении нескольких мужчин Ямады. Однако я не сомневался, что его суждение будет высказано в конфиденциальной обстановке. Он хорошо знал о своих проблемах с дикцией и был весьма чувствителен в этом вопросе. Мужчины, привыкшие к его недостатку, едва замечали это. Стоило только приспособиться к его торопливости и артикуляции, как человеку, находящемуся в пределах нескольких футов от него, становилось нетрудно разобрать его слова. Признаюсь, когда я впервые столкнулся с Лордом Окимото в корабельном лагере, Лорду Нисиде пришлось оказывать мне помощь в этом вопросе, фактически выступая в роли переводчика. Но с тех пор я достаточно приспособился к его произношению, и у меня не возникало больших трудностей в данном вопросе. Тиртай, служивший при Лорде Окимото посредником между ним и наёмниками, а также телохранителем, сначала на корабле, а потом и в крепости вплоть до своего дезертирства, точно так же прекрасно понимал его. Дело в том, что несколько лет тому назад Лорд Окимото на службе своему сёгуну и кузену, Лорду Темму, получил ножевое ранение в горло. Это ослабило, или точнее изменило его естественную дикцию. Он редко говорил громко, хотя я предполагал, что он мог бы это сделать, если бы захотел, или возникла бы такая необходимость. Впрочем, Лорд Окимото, как многие из высокопоставленных пани, обладавшие семьёй и статусом, редко повышал голос. Это, как я понял, было вопросом приличия и этикета. Простолюдины пани, представители более низких слоёв их общества, крестьяне, рыбаки, асигару и прочие, редко не разделяют такое отношение, в случае если им приходится разговаривать с людьми более высокого положения. Для пани ранг, дистанция и иерархия не пустые звуки, а понятия, которые будут соблюдаться неукоснительно. Простолюдин внимательно прислушивается к тому, что скажет благородный пани, всегда говорящий негромко, но веско, взвешивая выражения и слова, акцентируя малейшие нюансы интонации, что в их случае может быть куда более значимо, чем крики или угрюмый вид кого-нибудь другого. Безусловно, как всегда, многое зависит от человека. Мне приходилось сталкиваться и с вульгарными аристократами, и аристократичными крестьянами.

Тогда Лорд Темму вежливо кивнул влево, где сидел невозмутимый Лорд Нисида. Если сёгун должен говорить в ситуации подобного рода, он, вероятно, скажет своё веское слово позже, после того как выскажутся все остальные. И, конечно, его слово, если он его захочет произнести, помимо возможных формальностей, ритуальных фраз и прочих комплементов, в действительности, станет последним словом, заключительным подведением итога. Всё же он был сёгуном.

— Мы выслушали благородного Тиртая, — начал Лорд Нисида, — и приняли к сведению, что слова, им произнесённые, сказаны от имени его Лорда, благородного Ямады, претендента на острова.

Тиртай немного и очень осторожно склонил голову.

— Нам показалось интересным, — продолжил Лорд Нисида, — что великий Лорд решил послать благородного Тиртая, так хорошо служившего нам в Брундизиуме и в северных лесах, сопровождавшего нас в путешествии на большом корабле и стоявшего с нами плечом к плечу в крепости, служа в качестве эмиссара нашего двора.

— Это сделано не случайно, Лорд, — вставил своё слово Тиртай. — Лорд Ямада знает о той привязанности, которую я испытываю к своим бывшим товарищам, и о моей заботе об их благосостоянии. Основываясь на этом, он решил, что я больше чем кто бы то ни было другой подхожу на роль того, кто мог бы передать его снисходительное обращение и доброе предложение. Я служил вам хорошо, старательно и смело. Я ушёл с вашей службы только под действием самого сильного из всех возможных моральных стимулов, моего признания справедливости дела Лорда Ямады, Сёгуна Островов. Вместо того чтобы формировать партию заговора и мятежа, я захотел, как благородный мужчина, подвергая риску только себя, переполненный глубоким горем от расставания с моими друзьями, оставить ваше неправедное дело ради правды и истины.

— Моральная целостность и храбрость благородного Тиртая не могут подвергаться сомнению, — кивнул Лорд Нисида.

Какое счастливое совпадение, насмешливо подумал я, когда диктат правды и соображения благоразумия столь замечательно совпадают.

— Однако у нас имеется скромное подозрение, — продолжил Лорд Нисида, — что благородный Тиртай может невольно заблуждаться, конечно, ни в коем случае не вследствие какой-либо собственной ошибки, а скорее вследствие определённого недоразумения. Дело в том, что Лорд Ямада не является Сёгуном Островов, хотя, конечно, может объявлять себя таковым. Он может требовать острова с тем же успехом, с каким мы можем потребовать Жёлтую Луну. Ну и что? Луне ведь всё равно. Кроме того, Лорд Ямада не наш лорд. Наш лорд — Лорд Темму, а поскольку мы не признаем Лорда Ямаду нашим правителем, мы не рассматриваем наши действия как мятеж, соответственно, и себя мы мятежниками не считаем.

— Вы — мятежники, — заявил Тиртай, — поскольку вы противопоставили себя Лорду Ямаде. Это — исторический факт. Это данность. Тень его меча лежит на ваших землях. Поля принадлежат ему. Его войска находятся в пределах ваших границ. Ваш замок осаждён. Сила стали, победоносной и решающей, объявила его сёгуном. Никто и ничего не может с этим ничего поделать. Это сделано. Вы проиграли. И всё же вы посмели бросить ему вызов.

— Крепость держится, — напомнил ему Лорд Нисида.

— Пока! — бросил Тиртай.

Я отметил, что Лорд Окимото склонился к Лорду Темму. Я видел, что его губы шевелятся, но не смог разобрать его слов.

Лорд Темму кивнул, казалось, соглашаясь. Я не знал, что произошло между ними.

— Ситуация, в которой Вы оказались, — сказал Тиртай, — ужасна. Вы не сможете выстоять. Это очевидно. В прошедшие дни, благодаря состраданию и великодушию моего доброго лорда, Лорда Ямады, вам разрешили обменять некоторые товары на еду.

Об этом я, долгое время находившийся в новом лагере, ничего я не знал. Меня только вчера вызвали именно для присутствия на этом совете. Честно говоря, мне была не понятна такая снисходительность со стороны Лорда Ямады. Для командующего войсками, осаждающими вражеский город, такой поступок казался неслыханным. Признаюсь, мне было любопытно узнать, какие именно товары Лорд Ямада был готов принять в обмен на, по-видимому, ограниченное количество продовольствия, и почему. Ведь если твердыня падёт, что теперь уже не казалось столь уж невероятным исходом, возможно даже, это могло произойти в течение ближайших дней, все товары, золото и серебро, нефрит и драгоценности, мебель и картины, свитки и прочие ценности, скорее всего, достанутся ему в целости и сохранности. Безусловно, часть этого могла бы быть повреждена при штурме, но крайне маловероятно, что пани стали бы уничтожать ценности целенаправленно. Дело в том, что они склонны избегать наносить вред, а тем более разрушить объекты и материалы, обладающие ценностью. Найдётся ли среди пани, по крайней мере, благородного происхождения и воспитания, такой, кто сжёг бы красиво оформленный веер, прекрасную расписанную ширму, самисен или свиток со стихами?

— Верно ли я понимаю, — спросил Лорд Нисида, — что Вы требуете от воинов пани, многие из которых являются бойцами двух мечей, сдаться?

— Конечно, нет, Лорд, — поспешил заверить его Тиртай. — Мы лишь просим вас воздержаться от своего благородного сопротивления.

— Но если наше сопротивление благородно, — тут же поймал его на слове Лорд Нисида, — почему мы должны от него воздерживаться?

— Потому, что оно основано на недостатке информации, — пояснил Тиртай.

— Вы что-то говорили об условиях, — напомнил Лорд Нисида.

— От вас требуется всего лишь жить в мире и гармонии с вашим правителем, Лордом Ямадой, Сёгуном Островов.

— Так что же ему мешает покинуть земли Темму и жить в мире с нами? — поинтересовался Лорд Нисида.

— Почему он должен покидать свои собственные земли? — осведомился Тиртай. — Эти земли — его. По праву меча.

— Крепость пока держится, — напомнил ему Лорд Нисида.

— Поприветствуйте своего законного правителя, — потребовал Тиртай. — Он добр и милостив, в его сердце только привязанность к своим братьям.

— А нам рассказывали, — хмыкнул Лорд Нисида, — что путь следования армии Ямады по землям Темму отмечено тысячей кольев, на которые надеты тысяча отрубленных голов.

— Это головы разбойников и изменников, — отмахнулся Тиртай.

— Что Вы хотите, чтобы мы сделали? — спросил Лорда Нисида.

— Условия просты, — пожал плечами Тиртай. — Отложите оружие. Оставьте этот город, крепость, цитадель, этот замок. Оденьтесь в чистое и спуститесь без оружия на равнину. Принесите подарки к павильону вашего Лорда, великого Ямады, Сёгуна Островов.

— То есть Вы требуете, чтобы мы спустились из крепости, беззащитные и безоружные, прошли через порядки враждебно настроенных к нам войск, и, покорно принеся подарки, как предполагаемые мятежники и предатели, передали бы себя во власть Лорда Ямады?

— Как друзья и союзники, — поправил его Тиртай.

— Мы приняли к сведению ваши слова и обещаем обдумать их, — сказал Лорд Нисида.

— Лорд Ямада добр, милосерден и полон сострадания, — повторил Тиртай.

— Какой благоразумный человек сказал бы о нём иначе? — поинтересовался Лорд Нисида.

А вот мне вспомнились слова об отрубленных головах, отмечавших дорогу, по которой шли неприятели по землям Темму.

— Вы можете доверять Лорду Ямаде, — заявил Тиртай.

— Надёжность слова Лорда Ямады стала легендой на островах, — кивнул Лорд Нисида.

— Взгляните, — объявил Тиртай, — я передаю вам подарки от своего Лорда как символ его доброй воли и расположения.

Как уже было отмечено раннее, Тиртай прибыл не один. Его сопровождали несколько офицеров генерала Ямады, по-видимому, чтобы контролировать сказанное на совете и, позже, сообщить об этом сёгуну, и несколько асигару. Эти асигару пришли без оружия, но каждый принёс по большой, укрытой шёлком корзине. По жесту Тиртая они подняли корзины и поставили их на край помоста. Когда шёлковые покрывала были удалены, нашему взору открылось, что корзины были наполнены фруктами, овощами, рисовыми пирогами, копчёной рыбой, полосами вяленого, солёного мяса и закупоренными сосудами, в которых, как я предположил, могло бы содержаться саке и, возможно, учитывая присутствие в крепости наёмников с континента, ни один из которых за исключением меня не был допущен на эту встречу, пага и ка-ла-на.

И снова меня ждало разочарование. Я ожидал от пани более активной реакции на это изобилие и продемонстрированную щедрость. Тиртай, кстати, тоже, казалось, был удивлён практически полным отсутствием реакции среди собравшихся пани.

В последние недели снабжать замок стало ещё труднее. В значительной степени это было результатом двух факторов, количеством полей и ферм, взятых под контроль асигару Ямады, и сокращением запасов продовольствия и истощением ресурсов в тех деревнях, которые всё ещё оставались доступны для нас. Кроме того, хотя наши линии доставки продовольствия совсем перерезать было невозможно, учитывая наличие тарнов, но их пропускная способность теперь стала значительно меньше. Короче говоря, снабжение было явно недостаточным, и с каждым днём становилось всё более скудным. С каждым разом становилось всё труднее добыть продукты питания, а их доставка осаждённым требовала всё большего времени. К тому же, и это можно было понять, крестьяне, неуверенные из результате войны, и перед лицом надвигающегося голода, начали скрывать еду. Я позабыл предоставить эту информацию Лорду Темму, поскольку по его приказу мы должны были наказывать огнём и мечом тех, кто отказывался сотрудничать. Лично я сомневался, что следование в русле такой политики могло бы принести нам пользу. К тому же, работа мясника меня никогда не прельщала. Вопрос снабжения лагеря кавалерии, хотя и стоял, но были менее острым и напряжённым, учитывая меньшую численность бойцов, и возможность пополнять рационы охотой на местную дичь, тарсков, табуков и верров.

— Мы ценим великодушие Лорда Ямады, — кивнул Лорд Нисида.

— Угощайтесь! — пригласил Тиртай, жестом обводя корзины наполненные едой и напитками.

Но никто не бросился к корзинам. Не было никаких криков, давки и толкотни в попытке добраться до еды.

— Как скоро, — осведомился Тиртай, — мы можем ожидать вашу капитуляцию? Как скоро мы можем ожидать, что вы оставите крепость?

— Крепость держится, — в очередной раз напомнил Лорд Нисида.

— Вы голодаете! — раздражённо крикнул Тиртай.

— Вы полагаете, что наше положение действительно столь серьёзно, настолько серьёзно, что у нас начался голод? — поинтересовался Лорд Нисида.

— Да, — ответил Тиртай.

— Даже если это было бы верно, каким образом это могло бы стать известно вам? — спросил Лорд Нисида.

Тиртай открыл было рот, но тут же закрыл и насупился.

Понятно, что Тиртай мог бы сослаться на рациональные расчёты, но у меня были веские основания предполагать, причём такое объяснение было бы более правдоподобным, что существовала некая возможность обмена информацией между замком и павильоном Лорда Ямады, расположенным далеко внизу, на равнине.

— Это всего лишь вопрос времени, причём очень небольшого времени, — заговорил, наконец, Тиртай. — Скоро ваше сопротивление закончится, крепость падёт. Ещё несколько дней, и ваши люди ослабеют настолько, что будут не в состоянии подняться на стены и удерживать ворота.

— Тем не менее, крепость всё ещё держится, — усмехнулся Лорд Нисида.

— Я предупреждаю вас, — повысил голос Тиртай, — что терпение Лорда Ямады небезгранично.

Я боялся, что сказанное Тиртаем, было не более чем констатацией факта. Лично мне казалось вполне вероятным, что гарнизон крепости, как пани, так и наёмники, вскоре должен будет уступить, если не натиску врага, то голоду. Я сам несколько дней назад подумывал о том, что предпочёл бы открыть ворота крепости, чтобы умереть в, пусть и бесплодной, но атаке, лицом к лицу с врагом, с оружием в руках, как подобает воину. Даже урт с рычанием и яростью нападает на слина, предпочитая умереть в бою, а не от голода в своём логове. Но я боялся, что теперь было слишком поздно, даже для такого прекрасного и галантного последнего жеста. Мне было известно, что к этому моменту многие солдаты уже не могли даже встать.

Лорд Нисида повернулся лицом к Лорду Темму, по-прежнему невозмутимо восседавшему в центре помоста.

— Мы благодарим великого Ямаду за его терпение, — сказал Лорд Темму. — Возвращайся к своему хозяину и передай ему, что мы тоже терпеливы.

— Хорошенько подумайте над своими словами, — процедил Тиртай.

Несколько рук потянулись в рукоятям мечей.

— Он — сёгун! — поспешил шёпотом напомнить ему Лорд Нисида, с явным упрёком в голосе.

Однако ни тени раздражения не проявилось в облике самого Лорда Темму.

— Я не имел в виду неучтивости, — тут же пошёл на попятный Тиртай.

— Кузен, — обратился к сёгуну Лорд Окимото.

— Говори, — разрешил Лорд Темму.

Мне вспомнилось, как ранее Лорд Окимото склонился к нему, и что-то прошептал, и как Лорд Темму кивнул в ответ. Разумеется, я не знал, о чём могла идти речь. Теперь же я предположил, что это имело отношение к возможному выражению готовности поучаствовать в беседе.

Это было необычно. Лорд Окимото редко говорил на публике. Вероятно, это имело отношение к его чувствительности к своему дефекту речи. Как и многие высокородные пани, он был человеком гордым. Пани часто смущаются из-за того, что они могут выставить напоказ свою непохожесть, слабость или дефекты.

Тучный даймё замер, не крутя головой и не озираясь вокруг себя. Мы напряглись, приготовившись внимательно слушать. Как я уже упоминал, его речь обычно была тяжела для понимания, и не всегда было легко ухватить смысл тех скрипучих звуков, хрипов и свистящего шёпота, которые издавало его травмированное горло.

Лорд Окимото вперил свой пристальный взгляд в Тиртая.

— Я оскорблён, — прохрипел Лорд Окимото, обращаясь к Тиртаю, — что Лорд Ямада, чтобы передать нам свои слова, прислал кого-то вроде тебя, предателя и злодея. Был ли какой-либо лучший способ, выразить своё презрение?

В его словах звенела угроза. Уверен, это не самая приятная вещь, иметь среди своих врагов Лорда Окимото.

— Никакое оскорбление не подразумевалось, великий Лорд, — поспешил заверить его Тиртай. — Вспомните, я служил вам честно и хорошо, и как телохранитель, и как связной с наёмниками.

— Ни один даймё не согласился бы адресовать такие слова сёгуну, — заявил Лорд Окимото.

— Я — солдат, — развёл руками Тиртай. — Я должен исполнять распоряжения своего Лорда, настолько хорошо, насколько я способен.

— Ты здесь чужак, — сказал Лорд Окимото. — Ты не с островов. Ты не знаешь наших путей.

— Пути войны — такие же как и везде, — ответил Тиртай. — Они не отмечены гербами, над ними не развевается никаких знамён. Они не ограничиваются реками и не удерживаются в чьих-либо стенах. Они проходят через равнины и горы. Болт и стрела такие же родственники, как глефа и копьё.

— Вам не взять эту крепость, — заявил Лорд Окимото, — пока в ней жив хотя бы один мужчина.

— Тогда, великий Лорд, — пожал плечами Тиртай, — при всём моём уважении, она будет взята, когда в ней не останется никого живого.

— Когда здесь не останется ни одного живого, — прохрипел Лорд Окимото, — тогда это станет самая большой нашей победой.

— Я не понимаю, — растерялся Тиртай.

— Есть одна победа, которой вы не сможете нас лишить, — сказал Лорд Окимото.

— Я не понимаю, — неуверенно повторил Тиртай, но Лорд Окимото молчал.

— Взмах ритуального ножа, — за него объяснил Лорд Нисида.

— Я не понимаю, — ещё более удивлённо уставился на него Тиртай.

— Прекрасная смерть, истории о которой будут пересказываться в течение тысячи лет, — добавил Лорд Нисида.

Я вздрогнул, вспомнив беседу, имевшую место как-то раз, промозглым туманным утром на покрытом росой парапете. Переведя взгляд на группу офицеров Лорда Ямады, сопровождавших Тиртая в замок, я заключил, что как раз они-то прекрасно поняли, о чём шла речь. «Да, — подумал я, — наши пути отличаются». Насколько поразительно странными и запутанными могут быть коридоры культуры. Насколько они отличаются они один от другого. Насколько странными и дикими могут показаться непосвящённому лабиринты норм поведения и морали. В необъятности и темноте леса есть много тропинок, но как порой трудно среди этого множества найти свою собственную. Но каждый ищет свою тропу, свой путь. Я не забыл, как Лорд Нисида спросил, готов ли Лорд Окимото обнажить свой нож первым. И Лорд Окимото, не задумываясь, ответил утвердительно.

Тиртай повернулся к сёгуну и спросил:

— Какой ответ я должен буду передать своему Лорду?

— Скажи своему Лорду, что замок держится — ответил Лорд Темму, а потом, обращаясь к своим людям, стоявшим вокруг помоста, приказал: — Возьмите эту еду, вынесете на внешнюю стену и сбросьте вниз.

Тиртай и его сопровождающие, офицеры и асигару генерала Ямады, повернулись, чтобы уходить. Но Тиртай на мгновение задержался. Обернувшись, он предупредил:

— Берегитесь железного дракона. Он пока ещё дремлет в своём логове. Но если его разбудить, то он полетит.

Я не понял смысла его последних слов. Но Тиртай не собирался их расшифровывать. Он просто развернулся и ушёл вслед за остальными.