Мятежники Гора

Глава 38 Фонари в грозовой ночи

Костёр охранники поддерживали только у ворот загона. Офицер, командовавший охраной, находился в своей палатке, установленной неподалёку. Те из охранников, которые не дежурили в данный момент, отдыхали в палатке, находившейся в пределах слышимости. Собственно, вся охрана загона с заключёнными состояла из одной пары стражников пани, дежуривших у костра и другой пары, один из которых нёс факел, периодически обходивших периметр частокола. Таким образом, противоположная от ворот сторона загородки большую часть времени оказывалась без присмотра.

Обняв один из столбов частокола, я, что было сил, налегал на него, пытаясь вытянуть из земли, качая из стороны в сторону. В этом деле мне помогали два рослых крестьянина. Почти у нас под ногами, двое других пустыми деревянными мисками врывались в землю, разгребая её у подножия столба.

— Факел! — шёпотом предупредил Харуки, наблюдавший за обстановкой.

Мы немедленно отпрянули от частокола, завалились на землю и притворились спящими.

Мы трудились посменно, причём дело шло сразу в нескольких местах загона. Кому-то могло повезти больше чем другим. Возможно, тот или иной кол был вбит не так глубоко как остальные. Идеальным вариантом было бы проделать сразу несколько проходов, чтобы мужчины могли просачиваться мелкими группами в разных направлениях, а если бы один из проходов был обнаружен охраной, то другие могли бы остаться.

Харуки отлично справился со своей задачей, желающих принять участие в подготовке побега, было хоть отбавляй. Те, кого не привлекли к нашей работе немедленно, притворялись спящими, многие около ворот.

Даже если были такие, кто побоялся бежать и не решились присоединиться к нам, по крайней мере, они воздержались от предупреждения охраны. Само собой, я хотел бы избежать подъёма тревоги, хотя бы до того момента, когда мы с охранниками не окажемся по одну сторону частокола. Мы надеялись, что к нужному моменту сможем подготовить сразу несколько проходов одновременно. В обоих случаях, как при тайном исчезновении, так и при самом нежелательно для нас исходе, в ситуации, когда нам пришлось бы быстро разбегаться, охранникам, вероятно, будет сложнее выследить убежавших через разнообразные места и в разных направлениях, чем найти след одной единственной колонны мужчин, ещё не успевших рассеяться после выхода через один проход.

Вспотев от напряжения, он отстранился от частокола.

— Как дела, благородный? — спросил Харуки.

— Всё тело болит, — пожаловался я, — руки в кровь стёр.

— Это хорошо, — улыбнулся садовник. — Значит работа идёт.

— Мне трудно судить, как обстоит дело у других наших товарищей, — сказал я.

— Уверен, в некоторых местах частокола столбы уже удалось ослабить, — предположил Харуки.

— У нас не так много времени, — напомнил я.

Я опасался, что люди Лорда Акио, с соответствующими верительными грамотами и приказами, могли появиться здесь в любой момент.

— Я боюсь, что Вы правы, — вздохнул Харуки, оглядываясь и бросая взгляд в сторону ворот.

— Будь у нас больше времени, — заметил я, — можно было бы сделать подкоп под частоколом.

— Думаю, в некоторых местах, это могло бы быть возможно, — согласился со мной Харуки. — Хотя столбы забора кажутся одинаковыми по высоте, это не означает, что они вбиты на ту же глубину.

— У тебя неплохо получилось с привлечением этих парней нам на помощь, — похвалил я.

— Честно говоря, я боялся, что мне откажут, — признался он. — Жители деревень, как правило, люди подозрительные и к тому же большие эгоисты. Они думают, прежде всего, о самих себе.

— И как же тебе удалось убедить их? — полюбопытствовал я.

— Факел, — внезапно прошептал мой собеседник.

Мгновение и все, кто находился внутри частокола, лежали на земле в расслабленных позах, так что никому и в голову бы не пришло, что они не спали. Сквозь прикрытые веки я наблюдал за факелом, начавшим перемещаться от ворот вдоль периметра загона. Внезапно, заставив меня напрячься, свет факела остановился недалеко от того места, где мы работали. Однако, спустя несколько мгновений, к моему облегчению, охранники продолжили движение.

— Дождь собирается, — сообщил мне Харуки.

— С какой стати, — удивился я, — небо ясное.

— Скоро станет пасмурно и темно, — заверил меня садовник. — Для нашей работы это очень хорошо. Кроме того, охранникам придётся искать убежище, да и факелы разжечь будет непросто.

— Не похоже, — не согласился я, — на небе ни облачка.

— Одно плохо, — сказали Харуки, — в мокрой земле следы будут хорошо видны, да и задержатся они надолго.

Я промолчал, а садовник поднял голову и обвёл небо внимательным взглядом.

— Впрочем, — заключил он, — дождь будет сильный и быстро смоет все следы.

— Да вроде ночь должна быть ясной, — заметил я, а затем с удивлением почувствовал первые капли дождя, упавшие на лицо.

— Мы должны проделать проходы в частоколе как можно скорее, — подытожил Харуки. — Нужно закончить это до двадцатого ана.

Я поспешил присоединиться к нескольким крепким мужчинам, трудившимся у забора. Это были сильные парни. Те, что поменьше и послабее раскапывали землю в основании высоких гладких кольев, верхние концы которых, связанные друг с дружкой, заканчивались в нескольких футах над нашими головами. Одни копали, пользуясь деревянными мисками, другие плоскими камнями и даже голыми руками.

Начал моросить лёгкий дождик. Туча наползла на небо, частично закрыв собою Жёлтую луну, единственную из трёх ночных светил, взошедшую к данному моменту. Время Белой луны, как и её меньшей сестры, называемой на Континентальном Горе, Тюремной Луной, ещё не пришло.

— Он шевелится, — шёпотом сообщил я товарищам, работавшим рядом со мной.

Я лизнул свою ладонь и почувствовал солоноватый привкус крови. Колья стали скользкими от покрывавшей их влаги. Дождь в чём-то помогал нам, купив время, поскольку обходы охранников, и до того бывшие редкими, теперь прекратились совсем, но в чём-то и мешал нашим усилиям.

Где-то далеко вспыхнула молния, а спустя некоторое время до лагеря долетел приглушённый расстоянием раскат грома.

— У нас тоже, — доложил один из пани, раскачивавших столб неподалёку.

Узники работали во многих местах.

Я подозревал, что охранникам загона даже в голову не могло прийти, что их подопечные способны на согласованные действия. От кого-кого, а от крестьян они этого не ожидали. Похоже, они привыкли целиком и полностью полагаться на послушание и повиновение, обычно свойственное крестьянам. Считалось само собой разумеющимся, что простолюдины безропотно снесут любое отношение и слова благородных пани. Мне даже стало интересно, каким образом Харуки удалось побудить к действию этот немногочисленный легион. Разумеется, я хотел бы освободить столько заключённых, сколько будет возможно, причём это было как в моих собственных интересах, поскольку запутывало преследователей и усложняло их поиски, так хорошо и для них самих, потому что, по крайней мере, некоторые могли вернуться в свои деревни.

— Ещё немного, — прохрипел мужчина около меня.

Наконец, столбы частокола подались и на фут вылезли из земли, натянув стяжки около их вершин, а затем немного наклонились наружу. Их заострённые концы упёрлись в стены лунок. Наклонившись, я сунул руку вниз и нащупал остриё кола.

— Ещё немного! — повторил работавший рядом со мной мужчина.

Он больше не шептал, дождь разошёлся не на шутку, и его шум глушил все звуки. Внезапная вспышка молнии холодным взрывом света разорвала темноту, осветила частокол и лагерь, раскинувшийся за ним, а затем вокруг стало ещё темнее, чем прежде, и воздух вздрогнул от оглушительного раската грома.

Мы снова навалились на частокол.

— Слишком узко, — прорычал один из крестьян, — не пролезем.

— Благородный, — позвал Харуки. — Взгляните назад. Ворота! Мы опоздали. Они приближаются.

Я быстро смахнул капли воды с век и, оглянувшись, бросил взгляд в сторону ворот. Сквозь пелену дождя я рассмотрел там около десятка мужчин, одетых в плащи с надвинутыми капюшонами, защищавшими их от дождя. Ни один из этих плащей не был соломенным, вроде тех, что носят крестьяне. Я не заметил у них ни одной глефы, обычного оружия асигару. Всё вместе это указывало на то, что все они были офицерами и воинами. Некоторые имели при себе защищённые фонари, тусклый свет которых с трудом разгонял мглу ненастной ночи. Судя по всему, вновь прибывшие общались с офицером охраны.

— Нас собирались забрать отсюда в темноте, — заключил Харуки. — Немногие обратили бы внимание на наше исчезновение. И никто бы не узнает, что с нами случилось. Никто даже не поинтересуется о том, что с нами стало. Мы просто исчезнем. Дождь и темнота скроют их работу.

— Ворота открываются, — крикнул кто-то.

— Мы не сможем протиснуться между кольями, — простонал другой.

— Мы должны! — заявил я. — И мы, и другие. А ну, все вместе, навались!

В разных местах, слева и справа от нас, послышались негромкие крики и кряхтение отчаянно напрягающихся мужчин.

— Они приближаются, — предупредил Харуки.

— Тянем! — скомандовал я. — Вверх и в стороны! Расширяем проход! Раздвигаем колья в стороны!

Я прислонился спиной к одному из столбов и, уперевшись обеими ногами в землю, что было сил, налёг на столб, притискивая его к другому.

— Вот ваша дверь, — натужно прохрипел я. — Ползите, протискивайтесь наружу, уходите!

В стороне, в нескольких ярдах от нас, слышались звуки движения других мужчин. Возможно, у них дела шли успешнее, чем у нас. Откуда-то донёсся скрип дерева и всплеск упавшего в грязь столба. Похоже, верхние стяжки лопнули, не выдержав напора.

— Что здесь происходит? — донёсся до меня чей-то удивлённый крик.

Кричавший явно находился внутри загона. Потом я услышал другой звук, с другой стороны, и увидел, как один из кольев ограды, повернувшись на верхнем креплении, подался наружу.

— На четвереньки, живо, — приказал я, с трудом удерживая столб. — Ползите через проход, быстрее. Харта! Харта!

Один за другим узники протискивались сквозь узкую прореху.

— Мечи из ножен! — внезапно раздался истошный крик. — Убивать каждого встречного! Фонари вперёд! Фонари вперёд!

Один Харуки оставался невозмутимо стоять позади всех.

— Идите, благородный, а я заблокирую проход, — сказал он, поймав на себе мой взгляд.

— Нет, — отрезал я, грозно нахмурившись, — Ты этого не сделаешь.

— Чего стоит эта жизнь, если в ней нет сада? — с горечью спросил Харуки.

— Понятия не имею, — отмахнулся я. — Поспеши!

— Могу ли я отказаться? — уточнил он.

— Нет, — отрезал я.

— Как скажете, благородный, — вздохнул садовник.

— Ищите Тэрла Кэбота! — прокричал всё тот же голос, откуда-то из-за приближающихся фонарей.

Мне казалось, что ещё немного и моя спина переломится, но Харуки быстро прополз через удерживаемый мною проход, и только после этого я смог сбросить с себя тяжесть тяжёлого столба, который, едва я успел откатиться за частокол, встал на своё прежнее место. Место, выбранное нами для проделывания прохода, несомненно, не было самым лучшим, но оказалось вполне достаточным. Колья при всей их прочности, глубине установки и креплении вверху, не были одинаковыми. Я надеялся, что наши преследователи попытаются воспользоваться тем же самым проходом, через который только что ускользнули я и мои товарищи, следовательно, им предстояло столкнуться с теми же самыми трудностями, что и нам. В темноте, да ещё и под проливным дождём, найти более доступные проходы было довольно затруднительно.

Первым делом, оказавшись вне периметра, я выкрикнул:

— Лучники Темму, стреляйте в первого же тарска, что появится из загона!

И я поспешил вслед за Харуки раствориться в темноте. Фонари замерли на том месте, где их застал мой крик, и я ощутил некоторую нерешительность и растерянность среди наших преследователей. Но что меня не могло не беспокоить, это крики и движение в темноте вокруг нас. Было очевидно, что лагерь, а точнее эта его часть, пробуждалась.

— Идиоты, нет здесь никаких лучников Темму! Это же наш лагерь! К частоколу, живо, ищите, где эти тарски выбрались!

Вскоре я услышал кряхтенье и ругань мужчин. Не так-то легко было сдвинуть с места массивный вертикальный столб.

— Где Тэрл Кэбот? — донёсся сердитый голос изнутри, голос, от которого веяло властью.

— Здесь! — крикнул я из темноты, решив, что это удержит их у этого места ограды.

Конечно, думал я, они могли бы использовать несколько крепких мужчин, вроде тех, что помогали мне, чтобы раздвинуть колья, вот только я сильно сомневался, что кто-либо из крестьян с охотой встанет на их сторону.

— Ты отлично справился, друг Харуки, — похвалил я, — с организацией людей. Как у тебя получилось уговорить крестьян, да ещё и из разных деревень, мужчин подозрительных и недоверчивых, сотрудничать, участвуя в общем деле?

— Я сказал им, благородный, — ответил садовник, — что они — волы, на которых опирается Домашний Камень.

— И они тебя поняли? — удивился я.

— Я так не думаю, благородный, — улыбнулся Харуки, — но им это понравилось.

И мы, поливаемые струями ливня, освещаемые вспышками молний и оглушаемые ударами грома, вместе с поражёнными, смущёнными мужчинами, спотыкаясь и поскальзываясь в грязи, поспешили, насколько это было возможно, затеряться в коридорах палаток.