Глава 5

Бортовой журнал капитана; дополнение:

«Хотя степень повреждения „Энтерпрайза“ еще до сих пор не определена, я боюсь, что она весьма высока и потенциально опасна для всех находящихся на борту. Поскольку ВОРП-двигатели необходимо отключить, возможности нашего транспортатора и субпространственного радиопередатчика будут сведены практически к нулю. У нас имеются, правда, и другие способы сообщить Звездной Базе I о нашем затруднении, но я предпочел бы попытаться вновь запустить ВОРП-двигатели и завершить нашу миссию. Если этого сделать не удастся… тогда впервые за все время моей службы на Звездном Флоте я не смогу выполнить приказ командования».

– Прежде необходимо надеть противорадиационный скафандр, капитан, – твердо заявил Спок, останавливая Джеймса Кирка у входа в машинное отделение. Над дверью зловеще мигали красные огни. Издалека по-прежнему доносилось режущее слух завывание аварийных сирен.

– Вся зона вокруг ВОРП-двигателей пронизана жесткими гамма-рентгеновскими лучами, испускаемыми раскрытой антиматерией.

– Принеси мне скафандр, – приказал Кирк проходившему мимо технику.

Тот как-то ошеломленно уставился на капитана, но повиновался, двигаясь, будто автомат. Кирк быстро забрался в громоздкий защитный скафандр, и к тому времени, как он нажал кнопку открывания двери, ведущей в залитую радиацией зону, Спок облачился в такой же «костюмчик». Оба осторожно шагнули в машинное отделение.

Первым впечатлением Кирка было то, что он стал жертвой грандиозной мистификации. Все вокруг казалось нормальным… пока он не увидел людей Скотта, усердно работавших у панели управления. Несмотря на выведенные почти на полную мощность автономные внутрискафандровые установки кондиционирования воздуха, пластиковые прозрачные забрала шлемов затуманились от чрезмерного потепления. Теперь, когда взору Кирка открылось зрелище трудившихся в поте лица членов экипажа, он понял, что ситуация далека от нормальной. Окончательно он убедился в этом, окинув взглядом счетчики радиации, установленные по всему периметру машинного отделения.

Цифровые показания приборов превышали все те, которые ему когда-либо приходилось видеть снаружи экспериментальных станционных лабораторий.

– Уровень всего лишь на несколько порядков ниже величины, достигаемой в центре рабочего модуля материи-антиматерии, – сообщил Спок. – Без скафандров мы умерли бы мгновенно.

– Где Скотт? Я хочу переговорить с ним.

Спок, вглядевшись в похожие друг на друга фигуры, указал Кирку на Монтгомери Скотта и Хезер Макконел, которые, раскрыв внутренности одной из панелей управления, погрузили руки в лабиринт печатных плат и интегральных схем, орудуя там с такой небрежной уверенностью, что Кирк даже несколько испугался. Обычно Скотт относился к своему оборудованию с почти религиозной почтительностью, сейчас же главный инженер «Энтерпрайза» вырывал и отбрасывал дорогостоящие электронные детали так, будто они – ненужный хлам.

– Радиация разрушила функциональные блоки, – объяснил Спок. – Мистер Скотт пытается добраться до вспомогательных обходных цепей прерывания. Это необходимо для того, чтобы полностью лишить оба двигателя энергии, пока не удастся получить доступ к местам повреждений.

– Совершенно верно, мистер Спок, – подтвердила Макконел, на мгновение отвлекаясь от своей разрушительной деятельности в недрах сложнейшего электронного лабиринта. – Скотта сделал все, что смог, но толку от этого пока мало.

– Хезер, твои пальцы потоньше моих. Попробуй-ка ты добраться туда.

Скотт отошел чуть в сторону, освобождая место для помощницы, и только теперь заметил Кирка и Спока.

– Не знаю, капитан, – горестно покачал он головой, – сумеем ли мы отремонтировать это. Дела, надо признать, паршивые.

– Докладывайте.

– Докладываю, – начал Скотт бесконечно уставшим голосом, – магнитные емкости не прорвались, как я опасался, но стенки емкостей истончились в некоторых местах настолько, что достаточно большое количество радиации проникло в эту секцию, и схемы расплавились. Мы работаем над тем, чтобы сдержать утечку радиации и полностью прекратить реакцию материи-антиматерии.

– Но ведь если ты совсем прекратишь ее, для повторного запуска потребуется оборудование дока! – возразил Кирк. – А мы, к сожалению, находимся на расстоянии многих световых лет от ближайшей Звездной Базы, значит, застрянем здесь, утратив способность двигаться со сверхсветовой скоростью.

– А если мы не прекратим ее, тогда мы… п-у-у-ф! – Скотт изобразил жестом, как «Энтерпрайз» просто-напросто исчезнет в ослепительной вспышке лучистой энергии. – Но я попробую снова запустить двигатели.

– Вы имеете в виду метод Роцлера? – спросил Спок. – Но он ведь чисто теоретический, и его никогда не применяли практически при реальных аварийных ситуациях в космическом пространстве.

– Что еще за «метод Роцлера»? – поинтересовался Кирк. – Вы хотите сказать, что нам удастся запустить ВОРП-двигатели после их остановки и ремонта?

– В принципе это возможно, но метод требует значительного количества материала для изготовления защитного противорадиационного покрытия, а такого количества у нас на борту нет. Двигатели нужно экранировать полностью, со всех сторон, их следует как бы заключить в футляр. Экранирование позволит задержать всю – или большую часть – радиацию, пока окружающая среда не нагреется до точки зажигания. Попробую. Подобную методику следует охарактеризовать скорее как «теплый старт», нежели как «холодный старт».

– А если использовать для покрытия тот свинцовый экран толщиной в несколько сантиметров, который есть у нас?

– Абсолютно недостаточно, – отрезал Спок.

– Да, капитан, вулканец прав. Для нужной нам толщины экрана потребуется дюжина метров ртути или свинца. Меньше нельзя, ни в коем случае.

– Дюжина метров? – Кирк обернулся и посмотрел на входную дверь. До нее – шагов десять; Скотт требует слой свинца или ртути, толщина которого превышала бы это расстояние… а длина каждого двигателя – около сотни метров.

– Это невозможно.

– Боюсь, что это так, – угрюмо согласился шотландец.

Кирк не хотел мириться с мыслью о том, что «Энтерпрайз» будет болтаться в пространстве, на расстоянии многих световых лет от дома. До сих пор никто еще не упоминал ни одного факта, хотя все прекрасно знали, что для функционирования субпространственного радиопередатчика необходима ВОРП-энергия. При отключенных ВОРП-двигателях коммуникационные возможности «Энтерпрайза» резко ограничиваются. Если уж отправлять «снаряд-сообщение», то это следует сделать как можно скорее, иначе придется дрейфовать несколько месяцев, прежде чем прибудет спасательный корабль с Базы…

– И все же я отказываюсь верить, – упрямо заявил Кирк, – что мы не сможем завершить нашу миссию.

Все находившиеся поблизости повернулись к капитану и скептически поглядели на него.

– Мистер Скотт, продолжайте работать. Сделайте все, что сможете, затем представьте мне полный отчет. Мистер Спок, приступайте к детальному анализу того, что вам потребуется для осуществления метода Роцлера. Да, и прикажите Зулу и Чехову произвести всестороннее сканирование близлежащего пространства. Мы могли не заметить чего-нибудь, а данный сектор не очень хорошо исследован. Может, обнаружим какую-либо подходящую планетную систему.

– Есть, сэр, – отозвался Спок и широким твердым шагом направился к выходу; похоже, громоздкий противорадиационный скафандр нисколько не стеснял движений невозмутимого вулканца.

Кирк торопливо оглядел неповрежденное на вид машинное отделение, отдавая себе отчет в том, что корабль сильно – возможно, навсегда – искалечен и что только благодаря трудолюбию и профессионализму экипажа все они не превратились в облако сверхгорячей плазмы.

Погруженный в мрачные мысли, капитан Кирк пошел на мостик.

* * *

– Заключительный контроль схем, сэр. Желаете ознакомиться с подтверждением? – Спок вперил взгляд в экран компьютера, непрерывный поток цифр на котором информировал его о состоянии корабля.

– Продолжайте, мистер Спок, – Кирк устало откинулся на спинку кресла. Никогда еще не казалось оно капитану таким жестким и неудобным.

Скотт полностью отключил двигатели материи-антиматерии, и сейчас «Энтерпрайз» беспомощно дрейфовал в пространстве, дожидаясь, пока импульсные двигатели не будут выведены на полную рабочую мощность. Корабельные системы жизнеобеспечения работали пока что на энергии, получаемой от аварийного источника питания.

– Мощность увеличивается! – крикнул Чехов. – Импульсные двигатели выходят на половину… на три четверти… импульсные двигатели выведены на полную мощность! Сэр, переключать внутренние системы связи на прием энергии от импульсов?

– Да, мистер Чехов. Системы жизнеобеспечения нужно вывести, по меньшей мере, на пятидесятипроцентную норму. Отключите все оборудование, не выполняющее существенных функций. Мистер Спок, готовьте к отправке на базу снаряд-сообщение.

– Боюсь, в данный момент это не представляется возможным, сэр.

– Что вы имеете в виду?

Снаряд-сообщение представляет из себя ракету с инерционным устройством самонаведения, настраивающимся на ближайшую Звездную Базу. В случаях нарушения связи, в аварийных ситуациях или при необходимости посылки небольших материальных предметов использование снарядов было наиболее предпочтительным способом транспортировки.

– Все пять снарядов повреждены.

– Повреждены? Но каким образом? Авария ведь произошла только в машинном отделении!

Спок немного помедлил с ответом, затем тихо произнес:

– Похоже, сэр, имел место диверсионный акт.

Кирк поднялся с кресла, потом снова тяжело опустился в него, не веря своим ушам. Диверсия! На «Энтерпрайзе»?! Услышь Кирк подобное предположение от кого-либо другого, а не от Спока, он напрочь отверг бы его. Но если уж вулканец говорит «похоже», значит, это предположение можно считать утвердительным. Спок ни за что не позволил бы себе выступать с таким заявлением, не удостоверившись в том, что для него есть веские основания. «Итак, на корабле совершен диверсионный акт. Но кем? А если Лорелеей?» – подумал Кирк и тотчас же устыдился своего столь скоропалительного обвинения в адрес женщины. Ее доводы относительно того, что присутствие «Энтерпрайза» в системе Аммдона вызовет войну, оказали на всех членов экипажа огромное воздействие. Отключение же ВОРП-двигателей корабля предоставило противникам Зарва прекрасную возможность воспрепятствовать продолжению его миссии. Любой, кто слушал проникновенную речь Лорелеи, мог решиться на порчу снарядов-сообщений. Пройдет уйма времени, прежде чем Федерация пошлет на Аммдон другую дипломатическую делегацию. А если и авария в машинном отделении?.. Нет-нет, это уж слишком, решительно отогнал капитан возникшую вдруг догадку. Кирк не хотел и мысли допускать о том, что ВОРП-двигатели пострадали тоже в результате диверсии.

– Нельзя ли отремонтировать снаряды?

– Невозможно. Выведены из строя ВОРП-приводы. Они не способны развить сверхсветовую скорость, как и сам «Энтерпрайз».

– Проклятие, Спок, вы буквально утопили меня в плохих новостях. Мы застряли у черта на куличках, имея в своем распоряжении только импульсную энергию. Связь со Звездной Базой I отсутствует, мы не можем завершить нашу миссию, ВОРП-двигатели невозможно починить без должного экранирования… неужели у вас нет никакой сколько-нибудь утешительной информации?

– Капитан, я что-то засек, – сообщил вдруг Зулу, вертя рукоятку настройки. Пальцы его забегали по клавиатуре пульта, и на экране переднего обзора появилось прыгающее изображение.

– Что это, мистер Зулу?

– Вполне вероятно, что планетная система, сэр. Тусклая звезда. Класс «Джи». Затемнена пылевым облаком.

– Произвожу компьютерный анализ полученных мистером Зулу данных, – доложил Спок. – Да, капитан. Вы хотели хороших новостей. Думаю, новость действительно неплохая. Обнаруженная мистером Зулу система содержит шесть планет – четыре твердых и два газовых гиганта. С полной уверенностью не могу утверждать – слишком велико расстояние, – но, судя по всему, по крайней мере одна из планет может быть обитаема.

– Формы жизни?

– На данный момент никаких показаний, – последовал немедленный ответ Спока. – Я же сказал, сэр, слишком далеко.

– Ухура, – рявкнул Кирк, – радиосигналы есть? Что-нибудь на частотах, на которых мы еще можем работать?

– Ничего, сэр.

– Как долго нам лететь до этой системы, мистер Зулу?

– Секундочку, сэр… Готово, – рулевой развернулся в своем кресле, и его азиатское лицо расплылось в широкой улыбке. – Трое суток при максимальной мощности двигателей.

– Хорошо. Ложитесь на курс, мистер Чехов. Доставьте нас туда.

Кирк удовлетворенно наблюдал за оживлением на мостике. У людей снова появилась цель. Они забыли на время о щекотливом вопросе относительно целесообразности аммдонской дипломатической миссии. Кирк вновь видел перед собой свой экипаж. Экипаж, который он обучал, которым он руководил и которым так гордился. Палец капитана нажал на пульте интеркома кнопку вызова.

– Боунз, через пять минут встречаемся на палубе номер четыре. Поможете мне провести небольшое неофициальное расследование.

Он не стал слушать жалобные протесты доктора, улыбнулся и прервал связь, не давая Маккою возможности вступить в пространные пререкания.

Взглянув в последний раз на новое место назначения «Энтерпрайза», мерцающее сквозь облако космической пыли, Джеймс Кирк отправился на встречу с Леонардом Маккоем. Капитан надеялся, что задуманное им мероприятие заставит доктора забыть о жалобах.

* * *

– У меня море работы, Джим, важной работы. Я не могу понапрасну терять время.

Леонард Маккой ходил взад-вперед по каюте, сцепив руки за спиной.

– Сейчас, когда подача энергии сокращена вдвое – наполовину! – мне едва удается поддерживать на должном уровне функциональные способности моего оборудования.

– Я поговорю со Споком, он что-нибудь придумает. У тебя ведь на данный момент нет пациентов, не так ли?

– Нет. Андрей уже приступил к работе. По правде говоря, я ожидал наплыва обгоревших и облученных после последней заварушки в машинном отделении. Радиация, черт бы ее подрал, – доктор поежился. – Угораздило же нас допустить такое!

Кирк проигнорировал хныканье Боунза. По некоторым вопросам с Маккоем было бессмысленно спорить. Капитан давно уже смирился с язвительно-пессимистическими – но, в сущности, безвредными – разглагольствованиями друга, которыми тот чуть ли не наслаждался. Порой Кирк находил их довольно полезными; Маккой как бы высвобождал какое-то количество отрицательной энергии, находившейся у всего экипажа.

– Мне нужны твои услуги как врачевателя. Таланты целителя. Целителя не тела, но разума. Хочу, чтобы ты сопровождал меня в обходе судна и представил мне отчет о душевном состоянии экипажа после аварии.

– А мне не нужно совершать дурацкий обход корабля, заглядывая в мозги членов экипажа. Я могу сказать все, что тебе требуется, прямо здесь, не сходя с этого места.

Кирк приготовился ждать, зная, что Маккой способен разродиться продолжительной тирадой на любую тему, только дай ему шанс. (Однако, к удивлению капитана, на этот раз доктор будто воды в рот набрал.

– Ну, и каковы твои оценки, Боунз, – спросил Кирк спустя несколько секунд, прерывая затянувшуюся паузу.

Маккой покачал головой.

– Хорошего мало. Никогда прежде моральное состояние экипажа «Энтерпрайза» не было столь низким. Будь я независимым наблюдателем, получившим от командования Звездного Флота задание представить полный отчет о ситуации на судне, я рекомендовал бы списать с корабля почти всех.

– Почти всех?

– За исключением Спока. Проклятие, – подобное признание стоило Маккою частички собственной гордости, – он кажется неуязвимым. Это сочетание в нем полувулканца, получеловека работает на него в условиях, которые подталкивают нас всех к грани срыва.

– Считаешь, что и тебе грозит опасность нервного срыва?

– Мне вряд ли, – фыркнул доктор. – Но для многих других угроза вполне реальна. Тебе следовало бы прислушаться к моим словам, когда я уговаривал тебя вернуться, не ввязываясь в это сомнительное дело.

– Стало быть, ты полагаешь, что «аммдонское дело» причина всему.

Кирк втянул носом воздух, потом медленно выдохнул. Предостережения Спока насчет воздействия на экипаж выступления Лорелеи оказались пугающе точными; но, несмотря на это, Кирк все еще мысленно боролся с самим собой, не решив окончательно, как же ему относиться к присутствию на корабле инопланетянки. Она выглядела настолько безобидной, что совершенно не верилось в могущество, которое приписывал ей Спок. Но, с другой стороны, накопилось уже такое количество фактов, что волей-неволей приходилось с ними считаться. Смутно осознавая, что женщина действительно представляет опасность – большую опасность, как заявил вулканец, – Кирк, тем не менее, пока что не хотел признавать этого.

– Давай-ка все-таки проведем небольшое расследование, – предложил он Маккою. – Пойдем со мной, Боунз, вместе мы управимся гораздо быстрее.

– А куда? – подозрительно спросил доктор. – Уж не в машинное ли отделение?

– Да ты что! Там еще полно радиации. Я просто хочу пройтись по верхним палубам.

– Ну ладно, тогда я пойду. Мне тоже не помешает прогуляться.

Маккой прошествовал к двери и, не оглядываясь на капитана, вышел в коридор. Не пройдя и десяти метров, он вдруг остановился. Кирк нагнал его и понял, в чем дело – откуда-то доносилось низкое бормотание, усиливаемое металлическими панелями пола. Капитан замер, напрягая слух, чтобы разобрать слова.

… Отказываться делать что бы то ни было. Тогда им придется вернуться на Базу.

– Верно!

Кирк, нахмурившись, кивнул, когда Маккой указал пальцем на рекреацию. Сейчас он ненавидел себя за то, что шпионит за своими же людьми, но ситуация становилась настолько угрожающей, что ему пришлось наплевать на сантименты. И вот Джеймс Т. Кирк, капитан лучшего крейсера Федерации, подкрался на цыпочках к закрытой двери и, прислонившись к переборке, стал слушать.

Голоса продолжали оживленную беседу.

– Нам вообще не следовало покидать Базу. Я с самого начала подозревал, что миссия военная. Теперь это ясно, как божий день. А ведь мы должны способствовать делу мира!

– Я не намерена заступать на вахту. Посмотрим, как им удастся содержать фазеры в боевом режиме!

Кирк шагнул к двери, резким движением отодвинул ее в сторону и вошел в каюту отдыха. За одним из столиков сидели мужчина и женщина, попивая кофе. Кирк с угрожающим видом приблизился к ним и мрачно спросил:

– Вы почему не на своих постах? Росс и Кессельманн, не так ли?

– Так точно, сэр, – спокойно ответила женщина, даже не потрудившись встать по стойке «смирно», как сделал ее собеседник. – Хочу поставить вас в известность, что впредь я отказываюсь нести обязанности по обслуживанию фазеров. Они являются средством ведения войны, а я желаю служить только делу мира. Мира для всей Вселенной.

– Младший лейтенант Росс, вы считаете такую позицию адекватной перед яйцом ромуланской агрессии?

– Если мы не начнем боевых действий, то и ромуланцы не начнут, – отпарировла она.

– Анита, – прошипел ее товарищ, – помолчи.

– Ну уж нет, Деке, настало время постоять за наши убеждения. Ни один из нас не примет участия в акции, которая подвергает опасности иную форму жизни. Со смертью и разрушениями нужно покончить повсеместно. Сейчас в нашей власти не допустить войны. И мы ее не допустим!

– Она говорит и от вашего имени, младший лейтенант Кессельманн? Насколько я помню, вы приписаны к подразделению биоподдержки, не так ли?

– Жизнь – величайшая ценность, сэр, – невпопад ответил Кессельманн, потом продолжил:

– Д-да, она говорит и от моего имени. А также от имени многих других членов экипажа.

Молодой офицер выпалил последнюю фразу с такой поспешностью, что казалось, слова обжигают ему язык. Лоб его покрылся испариной, свидетельствовавшей о сильном напряжении.

– Безусловно, жизнь бесценна. Вот почему федерация и послала дипломатическую миссию в систему Аммдона – чтобы предотвратить войну и спасти множество жизней…

Кирк ничуть не удивился, корда оба – и Росс, и Кессельманн – скептически ухмыльнулись: мол, не надо вешать нам лапшу на уши.

– А вам не кажется, – продолжал Кирк, – что ваши убеждения изменились после того, как каждый из вас побеседовал с инопланетянкой Лорелеей?

– Семена подобных убеждений уже были посеяны в наших душах еще до встречи с инопланетянкой. Лорелея лишь помогла им прорасти. Нам постоянно твердили, что Федерация ставит перед собой благородную цель – поиск новых форм жизни и вступление с ними в контакт. Но дело всегда заканчивается тем, что мы уничтожаем инопланетную расу.

– Да что вы такое несете, черт побери! – возмутился Маккой. – Когда это мы преднамеренно уничтожали инопланетную расу?

Кирк подозревал, что в большей части доктор разделяет мнение обоих офицеров, но их замечание относительно уничтожения вывело Маккоя из себя.

– Признаю, мы в какой-то степени вмешиваемся в уклад жизни, но чтобы уничтожать? Никогда!

– Вмешательство в культуру той или иной расы столь же разрушительно, как если бы мы стирали с лица планет их обитателей путем широкомасштабного применения фазеров, – горячо возразила Анита Росс. – Какая разница, навязываем мы им свою культуру постепенно или убиваем их сразу? Насаждение чуждой расе нашей философии – такой же акт насилия, как и систематическое разрушение планеты фотонными торпедами, запускаемыми с орбиты!

– Поскольку в данный момент нет нужды в использовании фазеров или торпед, ваше неповиновение не является серьезным нарушением дисциплины, младший лейтенант. Однако я полагаю, что праздное времяпровождение, которому вы предаетесь, крайне непродуктивно, учитывая критическую ситуацию, в которой мы все оказались. Я поговорю с командиром вашего подразделения, пусть он возложит на вас какие-то другие обязанности.

– Если они будут предполагать насилие, я заранее отказываюсь их выполнять.

Кирк, не удостоив Аниту ответом, повернулся на сто восемьдесят градусов и вышел из рекреационной каюты. В коридоре он хмуро спросил Маккоя:

– У многих подобные настроения?

– Да практически у всех, Джим. Но я думаю, в этом есть один положительный момент. Я имею в виду неприятие насилия и убийства.

– Хотел бы я посмотреть, как ты объяснишь это ромуланскому боевому кораблю, готовому превратить тебя в облачко плазмы. Война, конечно, грязное дело, и ее надо по возможности избегать, но если проявлять при этом слишком большое усердие, оглянуться не успеешь, как опустишься до рабского положения… Думаю, пора мне побеседовать с нашим найденышем.

– С Лорелеей?

Кирк кивнул и двинулся по коридору в направлении каюты инопланетянки. Ему не хотелось конфронтации с Лорелеей, но он понимал, что разговор с нею неизбежен. Безопасность «Энтерпрайза» значила больше, нежели чувство щемящего страха, испытываемого капитаном.

* * *

Дверь, ведущая в каюту Лорелеи, была полуоткрыта – в таком состоянии находились сейчас все двери на борту «Энтерпрайза» в связи с дефицитом энергии. Каждый эрг, вырабатываемый двигателями, предназначался для поддержания реактивной движущей силы корабля и обеспечения более или менее сносной работы систем жизнеобеспечения, так что пришлось отказаться на время от непозволительной сейчас роскоши – самозакрывающихся дверей.

– Лорелея! – позвал Кирк несколько дрожащим голосом, пытаясь взять себя в руки. Почему он боится ее? Она ведь не монстр какой-нибудь. Как раз наоборот. Тогда почему? Может, всему виной ее философия пацифизма? Или ее пугающая способность убеждать окружающих в своей правоте?

– Капитан Кирк… Джеймс. Входите, пожалуйста. – Она сидела на низком табурете, вытянув перед собой стройные ноги. На ней было тонкое облегающее платье, подчеркивающее безупречные линии ее тела. Огромные карие глаза придавали ее облику нежность, девическую непорочность и уязвимость. На какое-то время Кирку показалось, что она нуждается в его защите и покровительстве, но он решительно отмел эту мысль. Пожалуй, она контролировала сейчас ситуацию на корабле гораздо лучше, чем он.

– Я хотел бы попросить вас не разговаривать с членами экипажа.

Ну вот. Он выразил все, что намеревался сказать, одной торопливой фразой.

– Почему нет? Неужели вы считаете, что общение со мной губительно для них?

Она слегка откинулась назад, удерживая свой вес на руках. Такая поза выглядела бы провокационной, не обладай Лорелея почти детской внешностью.

– Их слова очень похожи на ваши. Вам каким-то образом – а я теряюсь в догадках, каким именно, – удалось внушить им свои мысли. Многие члены экипажа отказываются исполнять свои обязанности, руководствуясь лишь обретенными идеалами пацифизма. Если они в решающий момент не подчинятся приказу, – скажем, при угрозе атаки со стороны ромуланского крейсера или при встрече с астероидом, слишком крупным для того, чтобы столкновение с ним могли предотвратить наши дефлекторные экраны, – это может стоить жизни не только им самим, но и всем, кто находится на борту «Энтерпрайза». Вы ведь не хотите, чтобы смерти стольких людей были на вашей совести, правда?

На лицо женщины легла тень печали, будто туча, заслонившая солнечный диск. Лорелея покачала головой.

– Все не так просто, Джеймс. Идеи, попадающие в благодатную почву, начинают расти и крепнуть. Зачастую они становятся такими жизнестойкими, что их невозможно искоренить.

– Но ведь именно вы внедрили их, эти идеи. Зачем? – Кирк сел напротив Лорелеи, стараясь не глядеть ей прямо в глаза.

– Я – оратор Хайлы. Я обучена тщательно подбирать слова, использовать их значения, как явные так и скрытые. Искусно, утонченно построенная фраза обладает большой силой, поскольку она стимулирует мыслительный процесс слушающего. Я вовсе не намеревалась навредить вам и вашему драгоценному судну. Но ваша миссия противоречит всему, что для меня свято.

– Я только и слышу от моих людей: «Мы направляемся на Аммдон, чтобы развязать войну». Но ведь это не так. Посол Зарв и его спутники хотят мира, не войны.

– Ваш посол – замечательный оратор. На Хайле он пользовался бы большим почетом.

Лорелея вздохнула и повернулась немного в сторону – движение, которое тоже могло показаться сексуально-провокационным, если бы физически инопланетянка не выглядела, как девочка-подросток.

– Этой войны хотят ромуланцы, а не Федерация.

– Да, Джеймс, я такого же мнения. В самом деле. Я изучила ваши компьютерные запасы, ознакомилась – насколько это было возможно – с историей человечества и пришла к выводу, что люди ищут в Космосе мира, а не войны.

– Тогда почему же вы препятствуете нам?

– Мотивы, движущие лидерами Федерации, благородны, вне всякого сомнения. Вы стремитесь к миру, но средство для достижения благой цели выбрано неверно. Мы, хайланцы, еще несколько тысячелетий назад осознали, что без эффективных действий чистые мотивы бессмысленны. Зарву, возможно, и удалось бы предотвратить войну между Аммдоном и Джурнаморией; опыта ему не занимать. Но присутствие «Энтерпрайза» не позволит ему осуществить свой план. Аммдонцы коварны…

… И используют «Энтерпрайз» для предупреждающего удара по Джурнамории, которая будет вынуждена обратиться за помощью к ромуланцам. Я все это слышал. Но я должен доверять Зарву, Лорритсону и Меку Джоккору. Хотя я… и не дипломат. Я плохо разбираюсь в высокой политике.

– Но ведь вы и не солдат до мозга костей. Я уверена, вы искренне желаете мира. Ваша основная миссия – открывать новые миры, вступать в контакт с новыми формами жизни… мирным путем… У вас прекрасная профессия, и вы вполне достойны ее.

Лорелея поднялась на ноги и встала на колени перед Кирком. Протянув тонкую руку, она нежно погладила его зардевшуюся щеку. Кирк заглянул в прозрачные озера ее шоколадных глаз и почувствовал, что пропадает окончательно, не в силах сопротивляться ее чарам. Дело было не только во внешней привлекательности; Лорелея, казалось, олицетворяла собой всеобъемлющее спокойствие, целомудренную чистоту и нерушимый мир во всей Вселенной.

– Сотни веков назад на Хайле бушевали ожесточенные войны. Мы обладаем определенной технологией, позволяющей нам испытывать на себе чувства наших далеких предков. Я подвергала себя такому испытанию. Это… это было ужасно, но, с другой стороны, я еще острее ощутила настоятельную потребность везде и всегда бороться за дело всеобщего мира. У всех хайланцев врожденное отвращение к военным инстинктам, и мы посвящаем наши жизни предотвращению войны, насколько это в наших силах. А вы – не обижайтесь, Джеймс, – но вы или слепы, или неопытны, или наивны.

– Наивен? – вскрикнул Кирк, уязвленный критическим замечанием со стороны столь хрупкой и беззащитной на вид женщины. – Вряд ли.

– Ну, может быть, я не совсем правильно выразилась. Лучше, наверное, будет так – вы усталый, как душой, так и телом. Вы и все остальные на борту данного судна выглядите измотанными. Вы слишком долго не отдыхали. А будучи переутомленными, невозможно мыслить трезво.

– Верно, но мы должны выполнить полученное задание.

– Похвальная преданность своему делу, – произнесла Лорелея с еще большей грустью. – Мне жаль, что я, сама того не желая, мешаю вам исполнить ваш долг. Хайланское общество, в отличие от вашего, не является жестко структурированным. У нас не анархия, но вместе с тем у нас нет лидеров в вашем понимании.

– А каким образом вы поддерживаете всеобщий порядок, если у вас, так сказать, безвластие? Если каждый волен делать то, что ему заблагорассудится?

– Хайланцы не нуждаются в руководителях и руководящих указаниях. Если что-то нужно сделать, и мы чувствуем в себе силы, мы сделаем это. Всякая работа почетна до тех пор, пока она во благо обществу и не причиняет вреда ближним.

– Выходит, ваше общество можно считать идеальным?

У Кирка появилось чувство, что слова женщины окутывают его, как паутина муху, заставляя чувствовать себя дикарем в присутствии искушенного миссионера.

– Идеальным? – удивленно переспросила Лорелея и тихонько рассмеялась – словно маленькие серебряные колокольчики зазвенели в мозгу Кирка. – Едва ли. Наше общество не свободно от недостатков, и мы хорошо осознаем это. Однако неуклонное стремление ко всеобщему миру нам помогает совершенствоваться.

– У нас общая цель.

Кирк почувствовал, что все глубже и глубже погружается в пучину ее глаз, ее интеллекта и доводов. Все сказанное ею было полно смысла, безупречного смысла… И снова она протянула руку и легонько коснулась его. Кирк с трудом подавил желание поцеловать ее ладонь.

– Меня воспитали солдатом, но мир дорог мне. Я желаю мира всей Галактике, всем – и ромуланцам, и клингонам, и Федерации.

Лорелея промолчала, и рука Кирка непроизвольно потянулась к ее нежной щеке.

И тут резко зазуммерил интерком.

– Капитан Кирк, говорит мостик. Отзовитесь, пожалуйста.

Кирк поднялся и, подойдя к интеркому, раздраженно ударил по кнопке ребром ладони.

– Здесь Кирк. В чем дело?

– Сэр, мистер Спок сообщает, что мы миновали пылевое облако. Он завершил предварительное сканирование планетной системы.

– Хорошо.

– Даже лучше, сэр. Четвертая планета системы обитаема.

– Сейчас буду на мостике.

Кирк оглянулся через плечо на Лорелею, которая оставалась в той же неподвижной позе, стоя на коленях перед стулом, где только что сидел капитан.

– Мне нужно идти, – сказал он, ощущая, как вскипают в глубине его естества противоречивые эмоции, грозящие вновь сбить его с толку. Пока он разговаривал с Лорелеей, все казалось ясным и понятным, а теперь снова начали беспорядочно перемешиваться Война. Мир. Границы между этими понятиями перестали быть четкими.

– Идите. Исполняйте свой долг, – прошептала она. – А я буду исполнять свой. Это наша судьба, Джеймс. Каждый должен делать то, что необходимо.

Он кивнул, радуясь, что может уйти. Ему не терпелось вернуться на мостик.

Обитаемая планета! Значит, не все еще потеряно!

Загрузка...