Мятеж На Энтерпрайзе

Глава 4

Джеймс Кирк сидел в своей каюте и напряженно вслушивался в доносившиеся из коридора звуки шагов. Довольно оживленное движение указывало на то, что приказы капитана исполняются… на данный момент, по крайней мере. Сегодня утром ему пришлось наказать несколько младших офицеров, которых он застал беседующими в кают-компании, тогда как им надлежало находиться на своих рабочих местах. Кирк надеялся, что это дисциплинарное взыскание хотя бы ненадолго, как бы по инерции, заставит провинившихся относиться к своим обязанностям как прежде.

Но в глубине души он уже почти не рассчитывал на такой эффект.

Спок неоднократно предупреждал его о возможности мятежа, но у Кирка не укладывалось в голове, что его люди – люди, с которыми он делил все тяготы нынешней экспедиции, взбунтуются против него.

– Дикая фантазия, – пробормотал Кирк, глядя на дисплей терминала. Молчаливо бегущие по экрану строчки рапорта о текущем состоянии «Энтерпрайза» начинали выводить Кирка из себя, и он резко ударил по нескольким клавишам, запрашивая с главного компьютера информацию обо всех известных случаях мятежей на судах Звездного Флота.

За всю историю Флота таких случаев насчитывалось всего пять. Официальные отчеты были неполными и предвзятыми, но даже на их основе Кирку удалось прийти к выводу, от которого ему стало не по себе. Каждый мятеж был вызван невыносимыми, находящимися за пределами человеческих возможностей, условиями жизни и работы экипажа. Так, капитан крейсера «Фараллонес» – педант и ярый сторонник строжайшей дисциплины – вовлек свой экипаж в смертельно опасную ситуацию в демилитаризованной зоне между Ромуланской Империей и Федерацией. Капитана, кадрового офицера по фамилии Маккаллум, убили; зачинщиков мятежа приговорили к пожизненному заключению на одной из отдаленных планет-колоний, без какой бы то ни было возможности реабилитации. Более того, Кирка обеспокоил тот факт, что виноват во всем был, в сущности, Маккаллум, а не мятежники – его действия могли спровоцировать войну между ромуланцами и Федерацией.

– Неужели я втягиваю «Энтерпрайз» в войну? – громко спросил себя Кирк. – Но ведь я получил приказ, а Зарв и его помощники – опытнейшие дипломаты. Они намерены предотвратить войну, а не развязать ее. Тогда почему мой экипаж относится к их миссии с такой антипатией? – Слова его, словно глас вопиющего в пустыне, ничуть не убедили Кирка в правильности занятой им позиции. Кирк взглянул на хронометр – пора на совещание. Он встал, оправил мундир и вышел из каюты, направляясь в офицерскую кают-компанию.

– Вольно, – машинально бросил он, когда дверь за ним с тихим шуршанием закрылась. Обычно при появлении капитана в помещении офицеры вскакивали и вытягивались по стойке «смирно». На этот раз, однако, многие были настолько увлечены разговорами между собой, что даже не заметили присутствия командира. Кирк решил не заострять внимание на явном несоблюдении устава.

– Капитан, все руководители подразделений собрались на совещание, за исключением тех, кто не смог явиться по уважительной причине, – доложил Спок, указывая глазами на несколько пустых стульев. Кирк хотел было поинтересоваться насчет отсутствующих, но передумал. Спок говорит, что причины уважительные. Ну что же, ограничимся разговором с теми, кто соизволил прийти. Пока.

– Леди и джентльмены, хочу довести до вашего сведения, что среди членов экипажа складывается неверное представление о том, кто является командиром «Энтерпрайза», – он выждал несколько секунд, удостоверившись, что завладел вниманием аудитории целиком и полностью. – Так вот, я командую данным судном.

– Э-э, сэр, разве это неочевидно? – спросил лейтенант Паттен, глава службы безопасности. – Вы ведь капитан, в конце концов.

– Похоже, в последнее время это подвергается сомнению. Я имею в виду вопиющую халатность в работе со стороны всего экипажа. Я не выделяю какое-либо отдельное подразделение – все в равной степени виноваты в том, что я считаю преступным нарушением дисциплины.

– Это несправедливо, сэр, – заговорила лейтенант Бьюканан. Она встала и наклонилась вперед, опершись на стол ладонями, бессознательно копируя позу самого Кирка. – Люди измотаны до предела. А теперь, когда вы ведете нас в зону военного конфликта…

– Кто сказал вам об этом, лейтенант? Кто? – Не получив ответа от женщины, Кирк выпрямился и оглядел сидевших за столом. То, что он увидел, не принесло ему ни малейшего утешения: выражение лица каждого из присутствующих говорило о неприкрытом скептицизме относительно миссии «Энтерпрайза».

– Хочу заявить вам всем – официально, – что мы не направляемся в систему Аммдона для того, чтобы разжечь войну. Напротив, наша цель такая же, как и всегда: мы способствуем сохранению мира между разумными расами.

Кто-то из офицеров хмыкнул.

– Миротворческая делегация на борту «Энтерпрайза» состоит из высокопрофессиональных дипломатов, мастеров своего дела, – продолжал Кирк. – Если мы прибудем в систему Аммдона – Джурнамории вовремя, война не начнется.

– Ромуланцы уже там, – подал голос один из офицеров, – и нам придется схлестнуться с ними. А при первой же попытке вступить с ними в схватку они превратят нас в космическую пыль. «Энтерпрайз» не способен вести сейчас боевые действия.

– Мистер, – холодно ответствовал Кирк. – «Энтерпрайз» не собирается вести никаких боевых действий. Ромуланцы не смогут оккупировать систему Аммдона, если миротворческая миссия Федерации увенчается успехом. Но она провалится, эта миссия… если вы не наведете порядок во вверенных вам подразделениях. Вы – офицеры Звездного Флота. Вы обязаны подчиняться приказам и способствовать упрочнению мира во всех секторах Галактики.

– Красивые слова, капитан, – сказала Бьюканан, – но они не соответствуют действительности. Наше прибытие аммдонцы воспримут как сигнал к началу войны. Они сочтут, что мы их поддерживаем, а это вынудит Джурнаморию заключить союз с ромуланцами, и война будет объявлена через несколько минут после подписания ромуланско-джурнаморианского договора.

– Как вы уверены в этом! Вы все. У меня складывается впечатление, что кто-то внушил вам одни и те же мысли. Доктор Маккой… – обратился Кирк к другу, не проронившему до сих пор ни слова.

– Да, капитан?

– Вы первый из экипажа посвятили меня в эту интересную теорию. С чего вы взяли, что наше появление в системе Аммдона вызовет войну, а не предотвратит ее?

– С чего я взял? Проклятие, Джим, но ведь это проще…

– Прекрати, Боунз, – оборвал его Кирк. – Я догадываюсь, откуда ветер дует. Выкладывай – говорила с тобой Лорелея об этой миссии до нашего с тобой разговора?

– Ну, наверное… не помню. Только какое это имеет отношение к моим собственным соображениям?

– Это не только тебя касается. Задумайтесь вы все – вам не кажется, что Лорелея повлияла каким-то образом на ваше мышление?

Кирк ощутил, как у него перехватило горло при одном лишь упоминании об инопланетянке. Столь мощное воздействие на него образа загадочной гостьи мешало ему мыслить рационально, но он, собрав в кулак всю свою волю, сумел превозмочь секундную слабость. Нужно во что бы то ни стало вновь заручиться доверием своих офицеров; сейчас от этого зависит судьба миссии, да и судьба самого «Энтерпрайза».

– Ну, не знаю, – неуверенно начал лейтенант Перрон. – Я разговаривал с ней. Но не насчет Аммдона. Мы просто… беседовали. Она мне понравилась.

Губы офицера тронула легкая ухмылка, придавая его лицу несколько комичное выражение. Но никто не засмеялся. На лицах большинства присутствующих при мысли о Лорелеи появились подобные же улыбки.

– Нравится она нам или нет – это не должно мешать исполнению приказов командира и командования Звездного Флота.

– Прошу прощения, сэр, но подобная симпатия может иметь решающее значение, – Спок задумчиво провел тонким пальцем по щеке. Отбрасываемый экраном компьютера мерцающий свет делал внешность вулканца какой-то демонической, превращая желтоватую кожу его лица в бледно-голубую и резко выделяя его изогнутые брови.

– Продолжайте, мистер Спок. Я всегда с интересом выслушиваю ваши теории.

– Это не просто теория, сэр, а скорее гипотеза, предположение. Нам ничего не известно о Хайле, родной планете Лорелеи, Мы мало знаем о культуре ее народа, за исключением того, что она соблаговолила поведать нам. Судя по ее титулу – оратор – можно сделать вывод, что она обладает недюжинным талантом в этой сфере.

– Замечательно, – пробормотал Маккой, – и ради этого меня отвлекли от моей работы?

Кирк проигнорировал язвительный комментарий доктора, а Спок не удостоил врача даже косым взглядом.

– Она – первоклассный оратор и умеет привлекать аудиторию на свою сторону. Она проявила свое пацифистское мировоззрение вскоре после того, как мы спасли ее. Вполне вероятно, что она проповедует свою философию настолько эффективно, что последняя начинает оказывать влияние на поведение экипажа.

– Не слишком ли преждевременны наши выводы? – Кирк сел в кресло и, откинувшись на спинку, внимательно посмотрел на своего помощника по науке. – Вы приписываете ей сверхчеловеческие качества.

– Не сверхчеловеческие, капитан, но определенно чуждые человеческим. Доктор Маккой подтвердит – ей удалось выжить на космическом корабле, долгое время подвергаемом смертоносным излучениям. Ни человек, ни вулканец не перенесли бы такой радиации на протяжении столь долгого периода. А показания о форме жизни доктор вообще не в состоянии объяснить.

– Но ведь для нее приемлемы и наша атмосфер ваша пища, – возразил Маккой. – Вы же пытаетесь представить ее, как какого-то уродца. А у нее, по крайней мере, уши не заостренные…

– Уймись, Боунз, – метнул Кирк раздраженный взгляд в сторону доктора; тот прикусил язык.

– Спок, у вас есть основания для таких утверждений? Если все, что вы говорите, соответствует истине, Лорелея весьма опасна для нас.

– Да, сэр, опасна, но не в физическом смысле. Просто философия, которую проповедует она, идет вразрез с курсом, которому мы следуем.

– Но ведь мы стараемся сохранить мир, черт побери! Почему это противоречит ее пацифистским устремлениям?

– Гнев ничего не дает, а лишь затрудняет логическое мышление, – спокойно заметил Спок.

Кирк открыл было рот, чтобы резко ответить вулканцу, но вдруг понял, что тот прав, и жестом предложил ему продолжать. Спок слегка наклонил голову и приступил к объяснению своей позиции:

– У нее, видимо, есть свои причины на то, чтобы считать – мы говорим одно, а делаем другое. Наш образ жизни кажется ей, вероятно, таким же странным, как ее образ жизни – нам. Ее логика подсказывает ей, что она права; а для того, чтобы не отступать от своих убеждений, она использует свой… талант… для пропаганды своей точки зрения среди членов экипажа.

– Мне кажется, вы преувеличиваете ее возможности, мистер Спок, – капитан Кирк оглядел подчиненных и пришел к заключению, что ему их не убедить. Не здесь и не сейчас, во всяком случае. – Предлагаю провести открытые дебаты, с трансляцией по всему кораблю, между Лорелеей и послом Зарвом. Я уверен, что посол развеет все ваши опасения относительно истинной цели нашей миссии. Организацию этого мероприятия поручаю вам, мистер Спок.

Лицо помощника по науке едва заметно дернулось, и такое проявление эмоций обеспокоило Кирка больше, чем если бы Спок выказал открытое несогласие. Кирк быстро встал и покинул кают-компанию.

«Я поступил правильно, – уверял он себя. – Иного выхода нет».

– Вы поступили опрометчиво, капитан.

– Что вы имеете в виду, Спок?

– Я хочу сказать, что не следовало устраивать подобную дискуссию сейчас, когда на борту корабля пахнет мятежом.

– Давайте не будем больше затрагивать эту тему, – скривился Кирк. – Если слишком часто говорить о чем-то, это в конце концов случится.

– Суеверие, причем нелогичное. Я опираюсь на факты.

Кирк не успел ответить, отвлеченный до боли знакомым шумом, пронесшимся по коридору и ворвавшимся в каюту, в которой техники установили видеоаппаратуру для трансляции предстоящих дебатов на все подразделения корабля.

– Кирк, – проревел посол Зарв, – с чего это я должен дискутировать с какой-то девчонкой? У вас что, межзвездная пыль вместо мозгов?

– Господин посол, сложившаяся на корабле ситуация настолько уникальна, что я взял на себя смелость организовать неофициальную дискуссию относительно нашей политики, нашей миротворческой миссии, дабы разъяснить экипажу, какие цели преследовало руководство, посылая в систему Аммдона делегацию, в состав которой входят ведущие дипломаты Федерации. Полагаю, вам не составит труда опровергнуть аргументы Лорелеи, не так ли?

– Само собой, – буркнул Зарв, явно польщенный.

Вошедший вслед за послом Дональд Лорритсон понимающе ухмыльнулся, по достоинству оценив верный – хотя и несколько грубоватый – ход капитана.

– Отлично, – просиял Кирк, – Лорелея придет с минуты на минуту.

Зарв, фыркнув, обернулся к помощнику.

– Надеюсь, что мы хотя бы не зря потратим время, Лорритсон. Попробую испытать разработанные нами методы убеждения на здешней публике. Не думаю, что менталитет экипажа космического корабля сильно отличается от воззрений Зоны Орион.

– Прекрасная возможность для того, чтобы отточить ваше дипломатическое искусство, сэр, – согласился Лорритсон.

Мек Джоккор проскользнул в каюту и встал под одним из прожекторов, купаясь в его свете, как подсолнух в солнечных лучах. Кирк живо представил себе процесс фотосинтеза, происходящий в организме растительного существа.

Спок взял капитана под руку и отвел его в сторону, тихо говоря:

– Сэр, еще не поздно отменить эту авантюру. Если Лорелея – та, кем ее считают, тогда она…

– Лорелея! – воскликнул Кирк, отталкивая Спока.

Изящная маленькая женщина появилась в каюте, будто сказочная фея.

– Вы решили принять участие в дискуссии. Рад, безмерно рад…

Он осекся, завидев выражение ее лица. Она явно была не в восторге от происходящего.

– Капитан, мне не нравится то, в чем мне предстоит участвовать, но ради дела мира я готова на все.

– Равно как и мы… во имя галактического мира.

– Скажите мне, что это такое, – она указала на видеокамеры. – У нас, на Хайле, нет таких аппаратов.

– Посредством этой аппаратуры ваше объемное изображение будет транслироваться по всему кораблю. Все кают-компании и рабочие места экипажа оснащены приемниками.

– Стало быть, все увидят мое изображение. А мой голос?

– И голос все услышат, не беспокойтесь. Без него ваш чудный образ был бы неполным.

– Капитан, вы слишком добры ко мне.

Кирк ощутил волну тепла, поднимавшуюся из глубин его существа. Да, она не красавица, окончательно решил он, но чертовски привлекательна. Определенно привлекательна. Впрочем, кто знает, где пролегает граница между привлекательностью и красотой? Красотой не физической, но душевной, которая включает в себя такие аспекты, как интеллект, сопереживание, чувство собственного достоинства и массу других качеств.

– Ну что же, давайте приступим к делу, – пробурчал Зарв. – Мне еще предстоит основательно подготовиться к прибытию в систему Аммдона.

– Да, начнем, пожалуй, – согласился Кирк. – Господин посол, вам – первое слово.

– Не возражаю.

Как только на голографической видеокамере зажегся индикатор включения, облик телларитянина изменился, словно по мановению волшебной палочки. Вместо грубого чиновника перед аудиторией вдруг предстал мудрый государственный деятель, лаконично и вместе с тем убедительно излагающий свои мысли. Спустя пару минут Кирк поглядел на Спока и улыбнулся, как бы говоря своему помощнику по науке: «Логика не всегда срабатывает, иной раз достаточно воздействовать на инстинкты слушателей и внушить им веру в свою компетентность».

Спок пододвинулся к капитану и прошептал:

– Вы допускаете ошибку, сэр. Нас слушает весь экипаж. Нельзя позволить Лорелее говорить.

– Ерунда. Послушайте Зарва. Теперь я понимаю, почему его назначили главой делегации. Он и мертвого уговорит. Я даже начинаю забывать, что он похож на поросенка.

– Дело не в его внешности, капитан.

Кирк приложил указательный палец к губам, призывая вулканца соблюдать тишину. Спок умолк, явно озабоченный поведением командира, о чем свидетельствовала его вздернутая бровь. Кирк же не желал ничего другого, кроме как внимать стройным аргументам Зарва, мотивирующим настоятельную необходимость миротворческой миссии в системе Аммдона. «Теперь-то уж все критики на борту „Энтерпрайза“ будут посрамлены», – удовлетворенно подумал капитан.

Свою десятиминутную речь Зарв закончил, сказав:

– Благодарю вас за предоставленную возможность внести ясность в это дело.

Он с победным видом сел в кресло, уступая место перед камерой Лорелее.

– Видите, как невыгодно она смотрится по сравнению с Зарвом? – сказал Кирк вулканцу. – Да и куда ей тягаться с телларитянином? Он ведь профессионал, мастер своего дела, а она – всего лишь женщина.

И тут Лорелея, оратор планеты Хайла, заговорила. Почти мгновенно Джеймс Кирк ощутил неодолимую энергетику ее слов, их точность и емкость, глубину и искренность выражаемых ими эмоций. Кирку казалось, что он то падает в бездну, то возносится к вершинам благоговейного экстаза, а затем что-то выворачивало его наизнанку или заставляло глаза слезиться – такова была сила слов, слетавших с уст Лорелеи. Впервые за все это время Кирк наконец-то понял, что же, собственно, замышляет Аммдон. «Энтерпрайз» – не более чем пешка в игре аммдонцев. Если «Энтерпрайз» войдет в систему Аммдона, вторжение ромуланцев можно будет считать свершившимся фактом. У Джурнамории не остается выбора, кроме как объединиться с Империей.

– Капитан, прекратите это немедленно, – зашептал Спок. – Вы возбуждены. Даже я чувствую силу ее слов, а воздействие их на экипаж вообще непредсказуемо.

– Но ведь она права, Спок! Как мы могли настолько заблуждаться! Послушайте! Она раскрывает перед нами истину, – Кирк наклонился вперед, весь превратившись в слух и не обращая внимания на возмущенное фырканье Зарва.

Дональд Лорритсон что-то быстро говорил шефу на ухо. Второй помощник посла, Мек Джоккор, безмолвно стоял в стороне, по-прежнему наслаждаясь сиянием прожектора.

А Джеймс Кирк слушал, действительно слушал, как никогда прежде.

– Она права, Спок. Мы должны…

Корабль вдруг содрогнулся, словно гигантский кулак схватил его и начал трясти. Несколько секунд спустя пронзительно завыли сирены, оглушая всех присутствующих в каюте.

Кирк вскочил на ноги и ударил по кнопке интеркома.

– Скотт, докладывайте! Что у вас там стряслось, проклятие!

– Сэр, – послышался дрожащий голос инженера, – мы потеряли магнитную емкость левого борта. Мне пришлось отключить энергию. Сэр, «Энтерпрайз» в смертельной опасности. Он может взорваться.