Мы вернемся домой

Глава 4

Марфа Бернардовна уперла руки в объемные бока и возмущенно уставилась на Оби Магновича, как уважительно называли наставника многочисленные ученики – в империи имело значение только каков ты сам, а не из какого народа вышел. А выдающийся инженер-производственник, из ничего поднявший промышленное производство в трех колониях, был самым обыкновенным африканским пигмеем. Вырастив внуков и правнуков, Оби Магнович подумал и решил перебраться на новое место жительства, подав заявку на конкурс в Совет Колонизации. Естественно, заявку инженера такого уровня тут же удовлетворили, приписав его к Д-212 «Снегирь». Бесценный опыт пигмея позволял вдвое, если не втрое ускорить строительство и ввод в эксплуатацию автоматических заводов, от наземных до орбитальных.

– Да пойми же ты, мне нужнее сейчас! – возопила женщина, потрясая кулаками над головой. – Мне надо чем-то людей кормить! Да, запасов в трюмах пока хватает, но любые запасы когда-нибудь кончаются! Так что давай-ка зародыши ангаров мне, я их их под амбары приспособлю!

– Марфа… – поморщился Оби. – Ну что ж ты так орешь, а? У самой-то барабанные перепонки не лопаются?

– Ой, да ну тебя! – покраснела она. – Ты по делу лучше говори, шлемазл ты мелкий!

– Ну вот, так сразу и шлемазл, – хохотнул инженер, однако сразу стал серьезным. – Дорогая, ты не учитываешь, что нам нужно срочно развернуть производство как раз тех самых зародышей, которые ты требуешь. А пока «Снегирь» за порталом, нормальную разгрузку не обеспечить, и ты это знаешь не хуже меня. Так что не ори, будь добра. Сейчас зародыши промышленных зданий всем нужны, всем их не хватает! Подожди немного, вот подойдет крейсер к планете после возвращения разведчиков из той реальности, поставим орбитальный телепорт, и все будет в норме.

– Так дело же стоит… – огорченно взмахнула руками Марфа.

– У всех стоит, – сварливо заверил Оби. – Тебе и так выделили семьдесят процентов всего привозимого, а ты и остальное захапать хочешь. Прости, не получится! Мне тоже дело делать надо! Мне к послезавтра нужен хотя бы один полностью рабочий завод-автомат! Иначе мы окончательно провалимся по срокам!

– Эх-х-х… – тяжело вздохнула женщина. – Ну вот что с тобой делать, а?

– Любить и тетешкать! – поднял палец пигмей.

– Да ну тебя! – не сдержала смешка Марфа, с иронией глядя на человека, кажущегося двенадцатилетним ребенком, но таковым однозначно не являющимся.

Колонизацию Лейты второй реальности начали на следующий день после отбытия «Ищущего». Благо планета разведана была от и до, известны лучшие места для сельскохозяйственных угодий, городов, промышленных производств, курортов и всего необходимого для жизни миллионов людей. Первым делом вывели из стазиса основной актив колонистов, состоящий из двух тысяч лучших специалистов в разных областях, и проинформировали их о случившемся за время одиссеи «Снегиря». Люди выслушали капитана в некотором ошеломлении – ничего подобного они не ждали и ждать не могли. Оказаться мало того, что в прошлом, так еще и не в своем прошлом!

В их реальности в две тысячи двадцать втором году уже восемнадцатый год гремела Великая война, и Россия только-только сделала первые шаги с Урала и Сибири, где все эти годы оборонялась от постоянных атак объединенного Запада, жаждавшего добить извечного врага. А здесь войны не было, точнее она только началась в одной из реальностей и готова была начаться в другой. Но если в первой страна смогла отбиться самостоятельно, там все-таки в президентах был человек, напоминающий первого императора, то во второй ее однозначно сожрут – там к власти пришли враги России, страшные и безжалостные враги, именуемые либералами, для которых само существование русской цивилизации нестерпимо, они готовы были на все, чтобы ее не стало.

В империи относились к носителям этой жутковатой идеи с лютой ненавистью, слишком хорошо помнили, что стремившиеся подлизаться к оккупантам «русские» либералы творили на оккупированных территориях. В итоге либерализм императорским указом был приравнен к нацизму, и попытка публично озвучивать любые его положения приводила человека либо к смертной казни, если это был осознанный рецидив, либо, если он сделал это по ошибке или по глупости, к ссылке на тюремную планету, где все силы приходилось отдавать ради простого выживания. Никаких законов там не было. На один материк этой планеты ссылались носители чуждых идей, которым не было места среди имперцев. А на второй – уголовные преступники. Как и чем они там жили и жили ли вообще никого не интересовало. Кто-то, возможно, скажет, что это жестоко, но только не люди, прошедшие через ад тридцати двух лет Великой войны. Они ничего не забыли и ничего не простили. Никому. Они хорошо помнили, кто был во всем виноват, и не собирались позволять деструктивным идеям снова пускать корни в обществе. А что-либо деструктивнее и отвратительнее либерализма, из которого всегда вырастал нацизм, придумать было трудно.

Столицу после недолго совещания решили расположить немного в стороне от места, где она располагалась в родной реальности – там немного сглупили в спешке, выстроив основные жилые районы в низине, которую весной затапливало, из-за чего уже через год пришлось спешно возводить дамбу. Теперь этой ошибки следовало избежать, и Васильегорск заложили в двадцати километрах от указанной низины, на двенадцати холмах между озерами, где дома располагались базы отдыха.

Планета Лейта принадлежала к так называемому нулевому классу, идеальному для кислорододышащих разумных. Причем она имела, в отличие от Земли, куда более ровный климат и являлась почти что курортной. Зима была только в приполярных областях, во всех остальных температура колебалась от пятнадцати до тридцати градусов Цельсия, исключая пару тысяч километров от экватора в обе стороны – там было жарковато, до сорока градусов, но для курортов и выращивания тропических фруктов практически идеально. Полезных ископаемых хватало как на самой планете, так и в трех поясах астероидов. Металлы и минералы добывались большей частью на последних двух из восьми планет и на тех же астероидах, среди которых порой попадались огромные глыбы чистейших самородных металлов. Планетологи только руками разводили, не понимая, как такое в принципе возможно, но система Лейтена без особых проблем в достатке снабжала металлами всю империю. Особенно легко это стало после постройки на орбите третьей луны Лейты, Ириады, больших телепортационных врат, связавших колонию с остальными восемью населенными системами. И, прежде всего, с Солнечной.

В случае обычной колонизации «Снегирь» завис бы на высокой орбите над планетой, инженеры смонтировали над кораблем большие пространственные врата, затем такие же, только наземные, на планете, и грузы пошли бы вниз без задержек. Однако это было невозможно до возвращения «Ищущего» и окончательного перехода колонизационного крейсера в эту реальность. Поэтому пришлось возить нанозародыши зданий, городов и заводов на грузовых челноках, а это было медленно и трудно, хоть челноков и хватало, их захватили с собой больше двадцати тысяч – сейчас они шли от корабля к планете сплошным потоком, но этого все равно было катастрофически мало. Именно поэтому ведущие специалисты часто ругались между собой, требуя, чтобы их запросы удовлетворяли быстрее запросов остальных. Но это мало кому удавалось, искин Леонид Демин, управляющий грузопотоком, четко придерживался заранее согласованного графика.

Марфа Бернардовна Абашидзе являлась одним из лучших земных агрономов, поэтому именно ей поручили разворачивать сельскохозяйственное производство на Лейте. Благо, самые плодородные земли планеты были прекрасно известны, не требовалось проводить геологическую и агрономическую разведку. На Земле сельскохозяйственное производство давно отдали на откуп гигантским роботизированным агропромышленным комплексам. Один недостаток. Характер Марфа Бернардовна имела несколько сварливый и скандальный. Но одновременно была очень добрым человеком, поэтому этот недостаток ей прощали.

– Ладно, пойду, – обреченно махнула рукой агроном. – Поняла. Но смотри мне, как завод зародышей запустишь – первую же продукцию мне!

– Обязательно, – поднял руки в шуточном жесте сдачи инженер. – Только погоди. Ты не слыхала, вроде бы планетологи давеча говорили, что в этой реальности ландшафт во многом отличается от знакомого нам?

– Что-то такое слыхала, – снова повернулась к Оби уже собравшаяся было уходить Марфа. – Вроде они даже какие-то искусственные объекты нашли, у нас дома такого точно не было. Больше ничего не знаю, не до того мне. Все, пока.

Она быстрым шагом покинула кабинет главного инженера колонии, если большую военную палатку можно было так назвать – строить жилье, пока не запущены основные производства, никто не собирался, и в палатках пожить можно, чай, не сахарные, не растают, даже если дождь польет. На крайний случай, если вдруг мороз ударит, за десять часов жилые модули вырастить можно, но какой мороз летом? А в южное полушарие, где как раз была зима, никто соваться не собирался. И это если не учитывать ровный климат Лейты.

Немного подумав, Оби понял, что не удовлетворив свое любопытство, не сможет спокойно работать, и вызвал Игоря Орельевича Дуарте, главного планетолога, по происхождению из южноамериканских индейцев-гуарани. Впрочем, язык тот все равно знал только русский, как и большинство колонистов, кроме самых старых. Национальная принадлежность давно перестала интересовать граждан империи, о ней еще помнили, хотя далеко не все, но какого-либо значения не придавали. Ведь все – русские. Да, русские индейцы, русские немцы, русские евреи, русские англичане, русские японцы и так далее, но какая разница? Все равно русские.

То, что имперцы-коммунары старших поколений сумели так воспитать молодежь, было их несомненной заслугой. Первым такое еще в первой половине двадцатого века попытался сделать товарищ Сталин, и у него получилось вырастить поколение мечтателей, певцов и ученых, вот только их всех чуть ли не поголовно выбила Великая Отечественная война – именно это поколение до полусмерти напугало западников, именно ради его уничтожения апологеты эгоизма натравили на СССР специально натасканного бешеного пса, который им же в глотки потом и вцепился. Пришлось западникам в результате идти на союз с ненавистным дядюшкой Джо.

В империи приступили к воспитанию поколения молодых коммунаров, стремящихся в небо, только когда Запад, как таковой, прекратил свое существование. Некому стало мешать. А родителей, имевших старую психологию, к воспитанию детей не подпускали в принципе – нельзя было позволить им передать новым поколениям свои сгнившие напрочь «идеалы» подлости и жадности. И после ста пятидесяти лет неустанного труда у имперцев все получилось – носители чуждых, отвратительных идей эгоизма и его производных, наподобие либерализма, либертарианства, национализма, эгоцентризма и прочей дряни, в итоге попросту вымерли, никому свои «идеи» не передав и не оставив по себе никаких следов. Их культурное наследие было тщательно изучено искинами, из него убрали все лишнее и наносное, всю подлость и жестокость. А дети, выросшие в коммунарских интернатах, не желали на редких встречах слушать жизненную «мудрость» родителей и удобно устраиваться в жизни ценой подлости, обывательские взгляды старшего поколения вызывали у них даже не отвращение, а откровенное омерзение. Они хотели летать! Они хотели мечтать! Строить! Жить! Любить! Творить! И совсем не хотели «зарабатывать деньги», чтобы сладко жить за счет других, карабкаясь ради достижения этой гнусной цели по чужим головам.

– А, это ты, Оби, – отозвался Игорь, появившись на голоэкране, он выглядел смертельно уставшим, с синяками под глазами, судя по всему, как и остальные колонисты не спал третьи сутки. Трудоголик, как любой нормальный имперский спец. – Приветствую! Хотел чего?

– Да вот, слухи пошли, что вы что-то интересное нашли, – подался вперед инженер, его маленькие черные глазки горели живым любопытством.

– Нашли, – кивнул планетолог. – Причем там, где дома ничего подобного не было. – Представляешь, на месте Мироновска целый чужой город, уходящий в скалы! Ты же бывал в Мироновске дома, насколько я помню?

– Бывал, конечно, – подтвердил Оби. – Там чудные горячие источники.

– Помнишь долину Поющих фонтанов? – поинтересовался Игорь.

– Помню, там красиво.

– Мы над ней пролетали и сразу поняли, что внизу что-то не так. Опустились ниже и чуть из флаера не повыпадали – под нами был город, причем совершенно чуждых очертаний – неровные шары и призмы, нанизанные на изломанные иглы, соединенные кучей переходов, мостиков и… э-э-э… – сплетений щупалец, что ли? Не знаю, как это даже назвать, видеть надо. И все уходит прямо в скалу. Мы, кстати, пока так и не решились проникнуть ни в одно здание, сканирование сообщает, что в «городе» довольно высокая энергетическая активность. Археологов, имеющих опыт работы с чужими артефактами, сейчас спешно выводят из стазиса, без них никто на такой объект не полезет, еще рванет. Пока только со стороны фиксируем, что там происходит. Причем, этот «город» единственный, больше ничего необычного на Лейте пока не обнаружено.

– Вот так новость… – покачал головой Оби. – А дома такого не было?

– И следа! – заверил Игорь. – В родной реальности инопланетных артефактов вообще находили очень мало. Только непонятного назначения развалины на Марсе, да остов чужого корабля во льду Ио. И в кольцах Сатурна что-то там. В других системах ничего почти ничего не нашли, какие-то мелочи. А здесь сразу – на тебе!

– Разные реальности, разная история, – вздохнул инженер. – Как думаешь, удастся проникнуть в здания этого города?

– А черт его знает! – развел руками планетолог. – Главное, чтобы не рвануло в случае попытки. Там ведь что угодно быть может, даже кварковые генераторы. Рисковать никому неохота, пусть сначала специалисты проверят все, что можно. Аппаратуру еще не привезли, ждем.

– А все остальное?

– Остальное точно так же, как на нашей Лейте. Никаких отличий.

– Ясно, – кивнул Оби. – Только вот еще что…

– Что? – приподнял брови Игорь.

– Очень уж странно выглядит вот эта конфигурация реальностей со сдвоенной линзой порталов… – задумчиво произнес инженер. – Не связан ли с ней чужой город?

– Может и связан, – не понял планетолог. – А что?

– А то, что рядом пока что еще одна Лейта имеется, в соседней реальности! – сварливо пояснил Оби. – Почему бы вам не проверить, нет ли там подобного города или чего-то еще? Вдруг, это именно «город» обеспечивает работу порталов, ты сам говорил, что сканерами улавливается энергетическая активность.

– И немалой напряженности, – подтвердил Игорь. – Тьфу ты, черт! И ведь никому в голову почему-то не пришло… Спасибо! Знаешь, я побежал, надо связаться со «Снегирем», обкашлять твою мысль кое с кем и срочно отправлять в ту реальность экспедицию.

– Беги, беги, – проворчал инженер. – А мне надо дальше работать. Только ты бы поспал немного, скоро свалишься ведь, вон, шатает уже.

– Тебе тот же совет, – хохотнул планетолог и отключился.

Оби улыбнулся и потер кулаками глаза – спать действительно хотелось неимоверно, но это потом, сначала надо запустить и полностью отладить выращивание завода зародышей, а это непростая задача. Потом должна прибыть только что выведенная из стазиса вторая смена, вот тогда можно будет и поспать. Но не раньше. Ничего страшного, если принять еще пару таблеток стимулятора, то можно работать дальше. Главное врачам на глаза не попасться, а то насильно усыпят, невзирая ни на какие аргументы.

– Ну что, Михалыч? – поинтересовался Николай Александрович. – Разобрался в информации с Земли?

– Ты издеваешься? – возмутился тот. – Тут на неделю работы, причем с подключением, как минимум, еще двух мощных искинов. И это мы еще не получили информацию из второй реальности. Все ведь придется сравнивать. По каждой персоналии нужно будет открывать отдельное дело. Сам понимаешь, что быстро это не сделаешь. Надо срочно растить стационарные искины на планете, без них не обойтись. Единственное, что, поверхностно пройдясь, могу сказать, так это, что предатели здесь те же, что были у нас, хотя добавились новые, и немало, у нас они все погибли во время бомбардировок Москвы и Санкт-Петербурга, а здесь выжили и продолжают гадить. Очень хорошо, что после начала спецоперации в первой реальности буквально все расчехлились, показали, кто они такие. Всех ведь ментоскопированию не подвергнешь, лучше заранее знать, с кем имеешь дело. Ладно, я тебе еще нужен?

– Да хотел бы узнать, как там дела с колонизацией, – подтвердил капитан.

– Это тебе и без меня доложат, – язвительно заметил искин. – Вон, к тебе Ямпольский рвется, у него интересные новости. А я лучше дальше анализом заниматься буду, а не разговоры разговаривать.

– Ладно, – махнул рукой Николай Александрович, со вздохом в очередной раз признавая, что главный искин ему достался с тем еще характером.

В кают-компанию, где недавно закончилось совещание командного состава, буквально ворвался Леонид Петрович Ямпольский, длинный, как жердь, и постоянно встрепанный глава научной секции крейсера, только недавно выведенный из стазиса.

– Николай Александрович!!! – буквально взревел он. – Ту-у-у-т та-а-а-ко-о-о-е-е-е!..

– Что еще случилось? – встревожился капитан.

– Уф-ф-ф… – резко остановился ученый, повел шальными глазами по кают-компании, обнаружил на столе графин с водой и напился прямо из горлышка, не наливая в стакан. – Извините. Запыхался.

– Да ничего! Так что?

– Вы уже слышали про чужой город на Лейте второй реальности?

– Слышал, конечно, – подтвердил капитан. – А что?

– Точно такой же обнаружен на Лейте первой реальности! – с горящими глазами сообщил ученый. – Судя по всему, это не города, а устройства, обеспечивающие работу двойного портала! Мы провели эксперимент. Через портал сперва в одну, а затем в другую реальность пролетел челнок. Так вот, в момент пролета энергонасыщенность в «зданиях» города соответствующей реальности возрастает на порядок! Связь линейна.

– И что с того? – поинтересовался Николай Александрович. – Это поможет нам оставить портал открытым после прохода «Снегиря»?

– Э-э-э… – растерянно посмотрел на него Леонид Петрович. – Не знаю…

– Ох уж мне эти ученые… – со вздохом покачал головой капитан. – Ну, ей богу, как дети малые! Лишь бы интерес свой удовлетворить. А самое главное выяснить – нет, что вы!

– Ну, простите… – по-детски обиженно отозвался глава научной секции. – Увлеклись. Сейчас.

Он связался с кем-то через имплант и некоторое время молчал, мысленно переговариваясь с вызванным. Затем снова повернулся к Николаю Александровичу и со вздохом сообщил:

– Нет, после прохода «Снегиря» портал стопроцентно закроется. Но «города» останутся, и, возможно, после их изучения нам удастся со временем его снова открыть. Ручаться не могу, конечно, но изучать будем.

– Это если эти «города» во время прохода крейсера не взорвутся, – резонно заметил капитан. – Поэтому проследите, чтобы во время прохождения в чужом «городе» никого не осталось. Нам жертвы ни к чему.

Немного помолчав, он спросил:

– Сколько минимально времени вам нужно для исследований? Учтите, больше двух суток дать не могу, колонию нужно срочно развивать, у нас не более полутора месяцев до перехода к Земле. Да и к другим ближайшим системам разведку пора отправлять, а я не рискну это делать, пока «Снегирь» в другой реальности.

– А куда именно вы хотите отправить разведчиков? Я бы посоветовал обязательно слетать в систему Коперника, пусть она и чуть дальше, чем те же 40 Эридана или 70 Змееносца, зато там есть редкие и очень нужные нам трансураниды, которых в системе Лейтена и упомянутых двух днем с огнем не сыщешь.

– Учту ваше пожелание, – кивнул Николай Александрович. – Жаль, конечно, что портал закроется, мы могли бы нашим и в первой реальности помочь.

– Мы не боги, – развел руками Леонид Петровчич. – Всего лишь люди. Пусть знающие немного больше других, но люди.

– Я и не требую от вас больше, чем может сделать человек, – мягко улыбнулся капитан. – Значит, так. У вас ровно двое суток, начиная с этого момента. Корабельный календарь мы синхронизировали с календарем Земли второй реальности, то есть сегодня двенадцатое декабря две тысячи двадцать первого года, шестнадцать тридцать. Четырнадцатого декабря в то же время «Снегирь» начнет переход. К этому моменту все исследователи, находящиеся в первой реальности, должны быть на борту. Это приказ!

– Будет сделано, товарищ капитан… – тяжело вздохнул ученый. – Пойду тогда, чтобы ни минуты не терять. Все нужные распоряжения я уже отдал через имплант. До свидания!

– Всего доброго.

Некоторое время Николай Александрович задумчиво смотрел вслед Ямпольскому. Нет, ученые все же большие дети. Если за ними не уследить, такого натворят, что потом только за голову хвататься и останется. Обо всем забывают в порывах энтузиазма.

Выпив стакан воды, капитан вызвал «завхоза» крейсера, Сергея Петровича Кима, русского корейца родом из Сеула, чтобы справиться о том, как идет разгрузка. И еще несколько важных вопросов следовало уточнить.