Мы новый мир построим...

3

Дверь в свой номер Андронов оставил приоткрытой, чтобы слышать все, что происходит в коридоре. Вероятность того, что Регбист, только-только поселившись, отправится на встречу, была исчезающе малой, но Андронов не собирался рисковать. Оставив сумку на холодильнике в прихожей, он посетил туалет-душевую, а потом проследовал в комнату, вытирая руки прихваченным с вешалки полотенцем. Окинул быстрым взглядом стандартный набор – кровать, тумбочка, стол, стул, телевизор – и тут же направился к завешенной портьерой двери, ведущей в лоджию. Отодвинул тяжелую ткань и увидел сквозь застекленную снизу доверху дверь, что отсюда очень несложно попасть в соседний, семьсот девятый номер, где Регбист сейчас, наверное, готовится принять горячий душ. Андронов тоже не отказался бы от душа, но о таком удовольствии пока можно было только мечтать. Зато потом будет вдвойне... нет, втройне приятней. Или даже на порядок.

Утешив себя этой мыслью, Андронов прислушался – в коридоре было тихо – и, прежде чем покинуть номер, с высоты седьмого этажа обозрел распростершийся внизу невзрачный город. Да, никак не тянул этот город на Рио-де-Жанейро, отсюда он был виден почти целиком, со всеми потрохами, и окружали его какие-то карьеры и голые поля, расчерченные полосками деревьев. Поля казались сиротливыми... но все же созерцать их было приятнее, чем покрытую трещинами оранжево-апельсиновую равнину с высокими мясистыми кактусами...

Андронов тряхнул головой и, бросив полотенце на кровать, двинулся к выходу. Сумку с холодильника он забирать не стал – вышел в коридор и запер дверь номера на ключ. Да, душ ему пока не светил, а вот с чашкой-другой кофе все вполне могло получиться. Еще из окна такси он углядел расположенное наискосок от гигантской «Копилки» приземистое строение с зеркальными стеклами и вывеской «Театральне» – вероятно, в честь несостоявшегося учреждения культуры по соседству. Но главное было не в названии, а в информации на дверях: «Кафе працює цiлодобово». Что такое «цiлодобово» Андронов уже знал: «круглосуточно». А обозревая панораму из окна своего номера, он установил, что человеку, сидящему в кафе, ничто не заслоняет вход в гостиницу «Турист» Это был удобный наблюдательный пункт – и хорошо бы, чтобы в этом кафе действительно водился кофе.

От цепкого его взгляда не укрылась и автостоянка у стены «готеля». Там в ожидании заказчиков тосковали с полдюжины частных, опять же, такси. Конечно, самым удобным было бы по прибытии в город взять авто напрокат – но такой вид сервиса был на этих землях пока не в ходу. Хотя Андронов, появись у него такая возможность, разрешил бы прокат не то что автомобилей, но и автобусов, и самосвалов, и экскаваторов. А что – ну, если нужно человеку...

Бодрым шагом, чуть ли не вприпрыжку, совершив нисхождение с седьмого этажа, Андронов пересек пустой, по-прежнему, холл, и у него мелькнула мысль о том, что можно просто взять кофе в баре – должен же тут работать бар – и устроиться у игровых автоматов. Но он тут же отмел эту мысль. Как-то нелепо и даже подозрительно выглядел бы только что прибывший «турыст», с раннего утра, чуть ли не в вакууме, затеявший схватку с «одноруким бандитом». Это, пожалуй, все равно, что поглощать мороженое в лютую стужу, привлекая к себе всеобщее недоуменное внимание.

Зайдя на автостоянку, он наклонился к окошку традиционного «жигуля», владелец которого – сухощавый усатый потомок казаков лет этак сорока – занимался разгадыванием кроссворда.

– На неопределенное время зафрахтовать можно?

Вопрос Андронова заставил таксиста отложить газету:

– Шо значит – «на неопределенное»? Я только по городу работаю.

– Мне нужно, чтобы машина была под рукой, – начал пояснять Андронов. – Чтобы в любой момент можно было ехать. А сколько ездить – это по обстоятельствам. Ну, как бы, нанимаю вас, плачу за все время, начиная с этого момента, плюс за километраж. Годится?

– А в чем подвох? – недоверчиво прищурился водитель.

– Да ни в чем! Мне просто нужна машина. Не согласны – пойду дальше, – Андронов мотнул головой в сторону других извозчиков.

– Тогда задаток сразу, – мигом определился с решением таксист.

– Без проблем. Я сейчас вон в то кафе, а вы подъезжайте и стойте там. Выйду – и поедем. Может, через полчаса, а может и через три – мне позвонят, скажут.

Водитель недоуменно поднял брови:

– А не лучше ли тогда и тачку ловить?

– Не лучше, – отрезал Андронов.

Таксист заколебался. По лицу его было видно, что он и опасается влипнуть в какую-то сомнительную историю, и не хочет упускать верный заработок. В конце концов, рассудив, вероятно, что, в любом случае, иметь заказ гораздо лучше, чем вхолостую куковать на стоянке, он пожал плечами и не очень уверенно сказал:

– Хозяин – барин. Чудеса какие-то в решете...

– Ага, – отозвался Андронов и закончил старинную пословицу: – Дыр много, а выйти некуда.

Ободрив таксиста задатком, он зашагал в сторону кафе, почти явственно ощущая аромат «Монарха». За порталом «Туриста» он наблюдать не забывал, и был уверен, что Регбист еще не покинул гостиницу. Разве что через черный ход – но с чего бы это Регбисту пользоваться черным ходом? Регбист сейчас, поди, бреется, а то и вовсе завалился досыпать недоспанное в поезде. Что ж, теперь его, Андронова, задача – сидеть и ждать. Хоть час, хоть два... Дело, конечно, скучноватое – но любое дело может показаться привлекательным, если за него хорошо платят. Тем более, если и дела-то, как такового, нет. Процесс ожидания – это, скорее, безделье, а не дело. Безделье за чашкой кофе. Кстати, можно будет и пожевать что-нибудь. Например, вареники. С мясом и картошкой.

Вдохновленный такими идеями, Андронов прибавил шагу, дабы они как можно скорее претворились в жизнь. Нанятый экипаж обогнал его на полдороге, подрулил к средоточию кофе и вареников и остановился у газона с зеленой до сих пор травой.

Массивная, на пружине, дверь нехотя поддалась его усилиям, и Андронов, поведя носом, удовлетворенно хмыкнул. Кафе, кажется, оправдывало его надежды, потому что в нем явственно пахло едой. Может быть, и не варениками с мясом, но, безусловно, чем-то аппетитным. И кофейный дух здесь тоже присутствовал, что радовало еще больше. А вот без застоявшейся табачной составляющей можно было бы и обойтись. Ночные посетители, если они и гуляли тут в часы владычества звезд и луны, уже разошлись восвояси, а из утренних Андронов был, наверное, первым. Или вторым, потому что в уголке сидела одинокая девица-красавица с бокалом в руке и, чуть покачиваясь вперед и назад, как тонкая рябина, смотрела водруженный на стойку телевизор. Хотя, возможно, она была из ночных, дотянувших до утра.

В нише, слева от двери, висело большое зеркало. Андронов приостановился, взглянул на себя и машинально провел пальцами по подбородку, на котором, так же как и на щеках, уже обозначилась суточная щетина – брился-то он в последний раз еще в Москве, перед тем, как отправиться на вокзал. Правда, щетина не делала его похожим ни на бомжа, ни на террориста, ни на рыночного торговца. В зеркале отражался статный темноволосый мужчина тридцати семи с половиной лет (это уж Андронов знал точно), облаченный в черную куртку и черные джинсы. Лицо у мужчины было загорелое, чем-то похожее на маску, скрывающую истинные чувства, сизо-карие глаза тоже ничего определенного не выражали. На виске мужчины белел косой шрам.

«Нет в тебе былого энтузиазма, Иваныч, – сказал себе Андронов. – Нет былого огня».

И вошел в зал.

...С варениками ничего не получилось, не настал еще час вареников – пришлось довольствоваться яичницей и парой сосисок. Зато кофе имелся, а значит все было не так уж плохо. Андронов смаковал горячий напиток, непрерывно держа в поле зрения двери гостиницы – он устроился напротив окна, – и неспешно размышлял о том, что характер работы стал теперь совсем другим, не в пример напряженке прошлых лет. А ведь и кулаками раньше работать приходилось, и ножичкам противостоять, и огнестрельному оружию разных марок и калибра. И стрелять, как когда-то... И уходили бесшабашность и лихость, сменяясь расчетом, трезвостью, осторожностью... Сердце закрылось на замок, душа смирилась с новыми реалиями – и нужно было закрепляться в своей нише, приспосабливаться, переделывать себя, с наибольшими удобствами обустраивая свое место под солнцем. Мир шел совсем не туда и не так, как виделось когда-то ему, Андронову, и многим-многим другим – и приходилось шагать вместе с миром в другую сторону. А что еще оставалось делать?..

– Сигаретку бы, – плеснул ему в ухо хрипловатый молодой голосок.

Андронов не успел еще повернуть голову, а девица-красавица, покачнувшись, уже отодвинула тяжелый, с высокой спинкой, стул и плюхнулась за столик, держа в руке пустой пивной бокал. От нее крепко тянуло перегаром, и явно не от только что выпитого пива, а застарелым, ночным, водочно-коньячным. С примесью шампанского – наверное, с шампанского все и начиналось. Девица была совсем юной, в пределах второго десятка, не более, и симпатичной, хотя и слегка опухшей. И, надо полагать, физически крепкой, коль до сих пор бодрствовала (или успела-таки покемарить два-три часика?). Возможно, у нее уже начался рабочий день, и она приступила к съему клиента... хотя на профессионалку она не была похожа, да и какие профессионалки будут торчать с утра в какой-то пустой кафешке?

Вставать и идти за своими сигаретами Андронов не хотел, дабы не отрываться от наблюдения, но и отказать страждущей было бы не по-джентльменски и не по-христиански.

– Возьми там, в нагрудном кармане, – сказал он, поведя головой в сторону вешалки у входа, на которой висела его одинокая куртка. – И зажигалка там же.

– Самому западло? – вопросила девица, но тут же, поставив бокал, оторвалась от стула и, сопровождаемая взглядом полнотелой барменши из-за стойки, поплелась к вешалке.

«Эх... – мысленно вздохнул Андронов. – Э-эх... Дурочка ты, дурочка...»

Девица вернулась, бросила на стол пачку «Мальборо», прихлопнула ее зажигалкой. Продемонстрировала ладони:

– Вот, ничего больше не брала.

– Я и не сомневался.

Андронов, продолжая контролировать портал «Туриста», открыл пачку, протянул юному созданию. Поднес выплюнувшую язычок пламени зажигалку. И решил сразу расставить все по местам, дабы девица не питала иллюзий на его счет. Если таковые у нее имелись.

– Пить нехорошо, – тошнотворно-назидательным тоном сказал он. – И чему тебя в школе учат?

После такой сентенции девица должна была послать его подальше и отвалить.

Однако она продолжала сидеть и стряхивать пепел в тарелку из-под яичницы.

– Что, нравится такая жизнь? – сделал вторую попытку Андронов. – Других развлечений нет, что ли?

– Не нудите, дяденька, – устало отмахнулась девица. – Вы шо, мой папа, да? Другие развлечения, промежду прочим, тоже есть.

– О! Это какие же?

– Да хоть флэшка, – девица хихикнула. – Прикольно!

– Флэшка? – удивился Андронов. – При чем здесь флэшка?

– Прикольно, – повторила девица. – Р-раз – и все замерли!

– А-а, флэш-моб, что ли? – наконец сообразил Андронов.

Девица часто-часто закивала, словно стараясь встряхнуть слипшиеся мозги, – но тут же болезненно скривилась.

– И что же вы тут новенького придумали? – с участием осведомился Андронов. Участие это относилось не к похмельной собеседнице, а к местной молодежи, занимающейся такими тупыми делами.

– Прикольно, – заклинило девицу. – Идем-идем по площади – и вдруг замрем. Или возле «Эльдорадо»: все разом – руки за голову, лицом к стенке... А народ не врубается. Прикольно!

– Да уж, – вздохнул Андронов. – Прикольнее не бывает. Видать, большие вы тут приколисты...

«За что боролись?» – холодной печальной рыбой проплыл в голове привычный рефрен – и Андронов тут же забыл про девицу. Потому что из дверей гостиницы вышел Регбист. Пора было вновь превращаться в Костика-хвостика.