Муза или служба прокачки героев

Глава 16. Даяна

Три ступени, ведущие до заветной двери дома Сета Уайта Даяна преодолела с тяжелым сердцем. Вздрагивая на каждом шагу, она прислушивалась к звукам ночи и глубоко втягивала морозный воздух, стараясь избавиться от нервозности.

В ее руках белел почтовый конверт без подписи, который она сжимала так крепко, что невольно мяла его края. Пару раз она даже разворачивалась, порываясь уйти, но пересилив себя, все же сбрасывала трусость и возвращалась к двери. Вот и в этот раз, осмелев, она резко дернула перчатку, оголяя левую руку, и, поднеся к губам кончики пальцев, чувственно и нежно поцеловала. Этот невидимый поцелуй отпечатался на конверте, который напоследок она любовно расправила и собиралась было оставить у двери, как вдруг со стороны леса послышался шум.

Даяна оцепенела, как олень в свете фар, замерла пригнувшись, а шум приближался, она явственно слышала шаги. Из леса вышел человек в длинном, слишком длинном, волочившемуся по снегу пальто с широкими плечами. И Даяна попятилась, боясь быть обнаруженной. Вдруг это был Сет? Девушка так переволновалась, что совсем не заметила, как достигла края верхней ступени.

«Если она так и продолжит здесь отсиживаться, ее обязательно поймают!», — с тревогой поглядывая на приближающийся в ночи силуэт, размышляла муза, осматривая высоту ступеней. Больше отступать было некуда, но Даяна, казалось, даже этого видеть не хотела, хватаясь за свою косу, она медленно сгорала от стыда на лестнице возлюбленного, который вот-вот увидит ее!

«К черту!» — пожелала себе муза и с силой столкнула Даяну прямо вниз, благо Сет так и не потрудился расчистить снег вокруг дома. Шокированная Даяна от неожиданности даже не пискнула. Упав спиной на землю, она часто задышала, хватаясь за грудь, но достаточно быстро пришла в себя и, перевернувшись на бок, зажала себе рот ладонью и отползла в тень под лестницей.

А во дворе уже распахивалась калитка, в отличии от первой девушки, эта и не думала прятаться. Уставшая, взмокшая от быстрого шага Милуна преодолевала последние метры чуть дыша, волоча за собой полы тяжелого одеяния. Музе было неизвестно как и почему, но Даяна узнала девушку сразу, в тот самый момент, когда та, всхлипывая, наконец, сбросила мужское пальто, а в темноте замелькал красный цвет ее платка.

Это и стало последней каплей. Больше не раздумывая и не сомневаясь в себе, Даяна вся подобралась, и стоило только Милуне приблизиться к двери и ухватиться за ручку, как Даяна тут же вцепилась в ее руку поверх, обездвиживая. Тоненько пискнув и подпрыгнув на месте Милуна обернулась и последнее, что она увидела, был занесенный над ее головой клинок.

Впервые за все время пребывания музы в этой истории Курт, вытянувшийся у тлеющего камина, спал беспокойно, его лапы то и дело скребли напольные доски. Сонные, непокорно смыкающиеся веки Рэйчел в очередной раз распахнулись, и девушка в панике, боясь проспать, поднесла к лицу ладонь, сжимающую наручные часы Сета, найденные в его вещах. Те самые, что когда-то он оставил Милуне.

«Шесть сорок утра».

Подорвавшись с дивана, муза запуталась ногами в одеяле и с негромким мычанием рухнула на ковер.

— Отлично, приятель, — прохрипела Рэй наблюдающему за ней Курту, и, потирая ушибленный локоть, торопливо понялась. Пес, потянулся, широко зевнул и поплелся следом за музой.

Мрачная всегда зашторенная на ночь комната Сета Уайта внушала музе необъяснимый трепет. Отчасти потому, что именно здесь она пережила свою первую эмоциональную бурю, отчасти потому, что это место принадлежало ему. Он всегда прятался от нее здесь, в тишине и одиночестве, и она робела, ступая через порог.

Блондин лежал на боку лицом к окну спиной к ней. Одеяло пышным коконом укрывало его по самое горло и мерно поднималось и опускалось, вторя его глубокому дыханию. Прокравшись на цыпочках к постели, Рэй заметила подвижные уши псов, что лежали на полу поодаль, и воодушевленно коснулась неприкрытого участка кожи на шее мужчины, чтобы разбудить его.

— Сет.

Шепот Рэй в ночной тишине будоражил ее саму, маленькая ладонь, казалось, самовольно скользила по белесой макушке, оценивая мягкость и шелковистость волос, сияющих серебром в свете, что проник вместе с музой в темную комнату.

— С-е-е… а-х!

Резкий болезненный рывок за оголенное запястье оказался столь стремительным и сильным, что она повалилась вперед, но вопреки всему оказалась снизу. Тяжелое напряженное тело придавило Рэйчел к кровати, фиксируя ее захваченные в плен руки над головой.

Обезврежена. Обездвижена. Обескуражена.

«Какого черта?!»

— Что… Сет! — выдохнула она, и его хватка на ее теле ослабла, их дыхания смешались.

Целую минуту герой вглядывался в ее лицо, скрытое завесой ночи и пытался отличить сон от реальности, а Рэй дергалась в его путах, взбешенная своей беспомощностью и его молчанием.

— Сет! Пусти меня!

Он потряс головой, прогоняя наваждение и, наконец, приподнялся на коленях, позволяя ей дышать. На мгновение ее пронзил холод, и муза потянулась за теплом мужчины, намереваясь встать.

— Ты…, — услышала она над самым ухом хриплый низкий голос, и вздрогнула, обрывая его.

— Все пропустишь. Она явиться с минуты на минуту, и ты признаешь, что я была права!

От его близости у Белл кружилась голова, и она тараторила, не вкладывая в слова и малой доли того победоносного триумфа, который должна была испытывать от этой изматывающей ночи. Ее ладони снова и снова натыкались на его грудь, отталкивая, и девушка благодарила Алексию за то, что блондин спал в футболке и домашних штанах.

— Ну, же, пойдем! — звала она.

Но, несмотря на все усилия, Сет не двигался и по-прежнему нависал над ней, не позволяя сбежать. Рэйчел Белл буквально слышала щелчок его захлопнувшегося капкана, в который угодила, и подавилась вдохом, когда его губы напористо впились в ее. Чужое тепло ужалило оголенные нервы, и она столь же стремительно выдохнула в его рот. Жесткие губы мужчины, будто сдаваясь, мягко разомкнулись, чтобы на сей раз осторожно захватить ее в свои влажные объятья.

«Горячо, скользко».

Ей не хватала воздуха, и в тот момент, когда ей показалось, что она вот-вот, задохнется, кончик его языка, дразня, заскользил по ее верхней губе. Рэй ахнула, жадно глотая ртом стертый воздух, а Сет не упустил возможности углубить поцелуй. Ей опять было мало, ее легкие горели от нехватки кислорода, а его рот пожирал ее изнутри, опаляя своим жаром, лаская ее язык, сцепляясь с ним в неравной схватке. И она застонала от его напора, от того как тесно он прижимал ее к себе, от того, какими бессмысленными оказались все ее попытки уцепиться за уплывающую реальность.

Его ладонь у нее на затылке, вторая обхватывала ее челюсть, не давая отпрянуть, отвернуться. И она горела, горела не тем синим магическим пламенем, каким владеют музы, ее сжигало пламя Сета Уайта, ее собственных чувств и желания… Быть ближе, слиться с ним и ощутить всю силу того безумия, которое она наслала на него, было единственным желанием музы в тот роковой момент.

Она зашипела, как только его зубы впились в ее нижнюю губу, оттягивая, причиняя боль, но совершенно не отрезвляя. Если бы сама Алексия Смол явилась к ней, снизойдя до ее молитв, Рэй бы не услышала зовущий голос, в ушах были лишь звуки поцелуев, шумное дыхание и шорох одеяла. И она сдалась, Рэй притянула его к себе, скользя ладонями по гладким бритым щекам, как и мечтала. Ее губы задвигались ему навстречу, и от этого поцелуй стал еще слаще, еще губительней.

Они остановились вместе, как только рычание псов позади прорвалось в затуманенное сознание.

«Ночь. Даяна. Им нужно к двери!»

Сет поднялся первым, подал руку и помог ей встать. Рэй вновь умудрилась запутаться в одеяле, на сей раз по очевидной причине, но мужчина подхватил ее и напоследок легко обжег губы мимолетным касанием, будто был не в силах оторваться. Но их время уходило. Бейли, Стив и Курт толкались у двери, принюхиваясь, и Сет, прихватив с собой кочергу у камина, смело шагнул вперед, распахивая дверь.

Сон — это вариация сценариев нашего прошлого, будущего и настоящего. Сумбурные, фантастические и порой лишенные логики пути бытия. И если полномочия музы распространялись на все три проекции времени, то Рэйчел Белл ценой невероятных усилий отныне могла влиять лишь на события настоящего.

За открытой дверью не было и следа событий давно минувших дней. Нет жертвы — нет преступления, а орудие убийства, что хранилось в сапоге юной Даяны, так и оставалось невинно-чистым или же тщательно отмытым от чужой крови. На момент встречи трех персонажей лицом к лицу этой ночью, девушка по имени Милуна была мертва.

Любовный конфликт произведения предполагал наличие пары, и в нашей истории совершенно точно уже был герой. Одаренный, уверенный в своих мотивах, действиях и стремлениях, тот, кого заботили чужие несчастья. И, о, разумеется, исходя из этого, Сет Уайт ни на йоту не был приближен к статусу главного героя романа. Зато Райт Блэк подходил на эту роль как никто другой.

А что же героиня? Она могла появиться в самый непредсказуемый момент истории и быть кем угодно. Кем угодно. Но! Роман начинается с закрытой двери, по одну сторону которой в ночи крадется юная девушка, а по другую сторону — крепко спит усыпленный ее зельем молодой мужчина. Героиня, в отличие от Сета Уайта, была влюблена, а значит, обладала внутренним потенциалом к развитию. А ради своей любви герои готовы были на многое: поступиться принципами или даже пойти на преступление.

— Должен ли я уточнить, что здесь происходит? — спустя долгие три минуты коллективного неловкого молчания, усиленно подавляя зевок, неожиданно мягко произнес Сет и послал музе недоуменный, полный скрытого веселья взгляд. — И черт возьми, который час?

Честно говоря, ответ на последний вопрос не решал абсолютно ничего, однако, был крайне подозрительной деталью в этой истории. Золотоволосая девушка семнадцати лет, что примостилась на самом краешке дивана, невольно съежилась от, как ей показалось, заговорческих переглядываний.

— Я, надо признать, заинтригован, — продолжил мужчина, поудобнее устраиваясь на том же самом диване, широко раскинув ноги, отчего незваная гостья заставляя занервничала еще больше.

Рэйчел же жаждала узнать ответы на все сюжетные вопросы, к которым отныне не имела доступа. Ей нужно было абстрагироваться от того подобия жизни, что вели герои и рассмотреть их с точки зрения функционирования, актуальности и потенциальной возможности сделать историю интересной, захватывающей. Ее работа заключалась в том, чтобы быть выше, знать историю наперед, подтасовывать карты.

Музу смущали три вещи. Первый момент, заставляющий Белл задуматься, заключался в незримом противостоянии черного и белого, Райта Блэка и Сета Уайта. В истории не было прописано ни одной сцены, позволяющей раскрыть логичную неприязнь двух героев друг к другу, что существовала на интуитивном, подсознательном уровне. По словам Сета, их вражда по-настоящему началась, когда между ними появилась она — муза, и если уж и называть вещи своими именами, то девушка. Борьба шла за героиню, и Рэйчел Белл считала настоящим кощунством приписывать эту роль себе.

Второй очевидный момент, стопорящий любовную линию, а в перспективе еще и любовный треугольник, был неоспоримый факт того, что Сет не был влюблен в Даяну. Или же пока не был в нее влюблен.

Ну и третий момент, волнующий не только музу, но и читателей — мотив убийства. Предполагаемого убийства одной героини другой.

— Позволь полюбопытствовать, Даяна, — начал было Сет вполне дружелюбно без должного давления и негодования.

Он и не думал опасаться девушку. Маленькая тонкая фигурка, большие доверчивые глаза и плавность, сквозившая в каждом ее движении смягчало его раздражение. Он знал Даяну с самого начала сюжета, помнил все ее улыбки, предназначенные ему, ее задорный смех, нечастые прогулки вдоль леса и искреннюю заинтересованность в каждом разговоре. Юная, наивно влюбленная не в того. Сет Уайт не был глупцом, но он ничем не заслужил ее любви.

— Полюбопытствовать?! — едкий громкий смешок Рэй заставил мужчину удивленно обернуться на нее. — Чхать ты хотел на любопытство! Иначе бы давно открыл эту чертову дверь! — полная самодовольства и острого раздражения воскликнула муза. — Я была права, она хочет…

— … покинуть деревню, — закончила за нее Даяна, обращая на себя внимание, и тем самым ввела музу в замешательство.

Это было совсем не то, что хотела озвучить Рэй, ведь в прошлом, в руках Даяны был белый поцелованный конверт с вероятным признанием в нежных чувствах. Конверт и сейчас был при ней, вот только, кажется, на этот раз она писала о другом.

— Покинуть? — Сет был удивлен заявлением Даяны, но муза не могла понять, что именно его смущало.

— Верно.

Рэйчел Белл еще не видела у девушки такой улыбки. Сету она дарила самые яркие и нежные из них, подругам на улице полные озорства, музе доставались вежливые, сдержанные улыбки Даяны, но эта ни шла ни в какое сравнение с ними. Взрослая, жесткая, резко растянувшая плотно сжатые губы и совершенно не касающаяся холодных пустых глаз.

— Твоя семья не допустит этого.

— Знаю. Поэтому мне и понадобиться твоя помощь. Мне нужен мужчина.

Сет и муза переглянулись, и если Рэй не спешила реагировать, то скулы блондина порозовели в замешательстве и смущении.

— Тебе нужен сопровождающий? — уточнила муза, не допуская шальные мысли в свою кипящую от рабочих проблем голову.

— Молодой девушке будет затруднительно одной в дороге, не хочу привлекать лишнее внимание к себе и безопасно добраться до соседнего города, — пояснила Даяна, разрывая конверт на мелкие кусочки, а затем, поднявшись, избавилась от улики, бросив остатки письма в камин. — Я пыталась выехать пару лет назад в повозке купца, что торгует специями, но он узнал меня. Отец заставил меня участвовать в конкурсе красоты на фестивале осени в Одасе, это всего пару миль отсюда, и с тех пор портреты участниц стали расходиться по рукам горожан, и каждый второй знает меня в лицо как внучку старосты Северной деревне. Стоит отцу узнать, что я сбежала, он броситься в погоню и вернет меня назад.

Не успела Рэйчел и моргнуть, как расстояние между Даяной на диване Сетом резко сократилось. Героиня прильнула к груди мужчины и, любовно заглядывая ему в глаза, защебетала.

— Сет, давай сбежим. Начнем новую жизнь, все сначала. Я верю, что за пределами севера все иначе!

Сет словно по чьей либо команде обхватил ладони Даяны своими, крепко сжимая в знак поддержки. Он весь подобрался, готовый вскочить и бежать за золотоволосой красавицей куда угодно, хоть на край света. В этот самый момент, он активировался как герой-любовник, и серый глаза загорелись страстным пламенем. Их лица были так близко, их губы распахнулись навстречу друг другу. Вот только Рэйчел Белл не впечатлила эта картина. Удивительно, но история любви, которую она так хотела найти в черновике, не вызывала у нее одухотворенного чувства. И муза не была бы музой, если бы не добавила капельку раздора в сюжет, ведь, по идее, в романе любовный треугольник.

— С какой стати это должен быть Сет? — сложив руки на груди, деловито задалась вопросом муза.

От слов музы розовая дымка рассеялась, возвращая блондина с небес на землю. Герой неожиданно прозрел, рассеянно глядя на свои переплетенные с Даяной руки и решительно отстранился, разбивая вдребезги интимным момент. Потирая глаза, Сет поднялся с дивана, и шатаясь, словно от опьянения, побрел на кухню.

— Он никогда этого не говорил, но я знаю, что это место ему по душе, и то дело, что ему поручили.

На кухне загремел чайник.

— Какое дело?

Но Даяна притихла, а Сет, показавшись в проеме кухни и опираясь на дверной косяк, заговорил сам.

— Это было давно, около года назад. Последней девушкой ушедшей в лес была…

— Милуна, — закончила за него муза и покосилась на вздрогнувшую от знакомого имени Даяну. — Да, я знаю.

Сет горько усмехнулся ее словам, устало потирая переносицу. Он был для нее как на ладони, раскрытой книгой, которую она прочла вдоль и поперек. Ему не скрыть и не исправить свое прошлое, до недавнего времени Сет Уайт не мог претендовать даже на будущее в числе тех героев, чьи имена в тексте повторялись хотя бы дважды. Но теперь, когда на его стороне Рэйчел, он хотел большего, с ней.

— Я загонщик, моя работа заключается в том, чтобы выпускать собак и загонять ушедшего в лес человека в определенное место.

Рэй слышала лай в ночи и встретила одного из псов, что привел ее к поваленному дереву и Сету.

— Зачем?

— Потому что никакого зверя в лесу нет, — ответила за героя Даяна, кидая на вновь скрывающегося на кухне Сета затравленный взгляд.

— Чушь какая-то, — муза активно закачала головой. — Этого не может быть, я видела…

Она не видела его собственными глазами, она видела волка только во сне, и осознав это, не на шутку запаниковала.

«С ней играли. Точно также как и с другими персонажами. Их всех все это время водили за нос!»

— Ты видела зверя? — с сомнением протянула золотоволосая девушка, прикусывая губу, словно надеясь, что все ее страхи и подозрения вот-вот развеяться. Рэй не знала, чего боялась Даяна, но точно не существование священного судии.

— Нет, не совсем так. А кто-то вообще его видел?

— Единственным живым свидетелем Божьего суда был наш предыдущий староста, прадед Даяны, — Сет вынес из кухни две дымящиеся кружки чая и по очереди отдал их девушкам. — Его с сыном во время охоты настигла буря, всю ночь они плутали в лесу, пока не наткнулись на огромного черного волка со змеиными глазами. Бывший староста вернулся в деревню без ноги и немой, повредился рассудком, а его сын, Берт, поведал всем об увиденном. С этого момента и возродился культ зверя. Вот только мне повелели караулить дорогу и гонять каждого, кто попытается выбраться, подобно собаке овцу. Никто не вернулся с тех пор, ни один, а за последние пять лет их было одиннадцать.

— Их убивали?

Герои промолчали, баюкая горячие кружки в ладонях, но ответ был очевиден.

— Поэтому ты хочешь уехать? — Рэй посмотрела на грустную Даяну, и та, не поднимая глаз, тихо призналась.

— Я узнала обо всем случайно. Была еще ребенком, и, как и все, стояла в кругу людей возле леса. Они все кричали, женщины плакали и провожали кого-то молитвами и благословением, я же просто хотела спать. Мама не заметила, как я вырвалась из толпы и направилась в сторону дома, и я была уже на пол пути, когда увидела Сета. В ту ночь ты, Сет, остановил дровосека Илая, загоняя его обратно в лес, он то и сказал, что все знает, что никакого зверя нет, но он видел то, что не должен был. За это и поплатился.

Больше в ту ночь Даяна не выдала ни одной своей или чужой тайны. Жила ли она с мыслью о побеге от чужой или своей жестокости? Была ли она той, кто убил Милуну?