Мутация. Начало

Эпилог

Меня взяли в оборот так плотно, что я даже стал скучать о временах, когда мы были сами по себе. С небольшой группой военных мы перемещались по Острову на стареньком БРДМ 2. Мне отводилась исключительная роль стрелка и снайпера.

Для отстрела тварей мне выдали СВД, к которой я долго привыкал. В армии мне приходилось стрелять из этой винтовки, но совсем мало, скорее, для ознакомления и проверки пригодности к снайперскому делу. Я показал тогда скромные результаты, не блистал и теперь. Хотя к третьему дню бесконечных катаний, все же сумел немного приноровиться к оружию.

Начало великого отстрела мы организовали на кожевенном заводе. Те мутанты, которых я не убил тогда, были уничтожены мною теперь. Территорию пришлось прошерстить вдоль и поперек, чтобы убедиться в ее безопасности. Там мы нашли первых мутантов, что не сидели на деревьях, а закапывались в землю, пережидая процесс «линьки». Уж не знаю, зачем им это, ей богу. Хорошо, хоть закапывались не глубоко. Пуля из СВД или «калаша» без проблем достигала цели.

После «Кожевенника», которому предстояло стать нашим новым домом, мы объехали каждую улицу, каждый переулок и сраный закуток в районе. Попутно с нами работали эвакуационные бригады, которые находили выживших, большинству которых была необходима медицинская помощь. А многим и психиатрическая.

На зачистку района ушло четыре невыносимо долгих дня. Я просыпался ни свет ни заря, пил кофе с сухими сливками, умывался, выкуривал сигарету и убегал, попрощавшись с Катей, Василием и маленькой Леной. Со своей семьей, получается.

А к этому времени меня уже ждал знакомый до тошноты «бардак». Я предлагал ездить на чем-то менее тяжелом и более маневренном, но старший офицер группы лишь кивал. Уверен, он про себя посылал меня нафиг, потому что каждое утро меня ждал у арки все тот же «бардак». Да и хрен с ним.

Много времени ушло на зачистку кладбищ. Живых деревьев на их территории почти не осталось, поэтому многие мутанты «схоронились» в земле, под горелым буреломом. Мне было жалко эти места. Сотни лет они хранили своих мертвецов, дарили густую тень любителям побродить среди могил, подышать тишиной. А теперь это было печальное зрелище. Все перепахано мощными взрывами, могильные камни и куски склепов разбросаны, как детальки «лего» рукой капризного дитяти. Стволы вековых кленов и тополей навалены одной большой кучей мусора в несколько гектар. И развалины двух церквей не прибавляли настроения. Я далек от набожности, я вообще не верю в бога и презираю вычурную религиозную атрибутику последних лет, но смотреть на руины храмов было неприятно. Как-то тоскливо. Как будто больше нет надежды…

И всюду точки дремлющих мутантов на «радаре». Просто стрелять их было нереально, потому что большинство скрывалось под густым буреломом. Пришлось задействовать бульдозеры, которые сгребали мусор в огромные кучи, попутно давя мутантов, которым лень было закопаться поглубже.

Новую тварь мы встретили на четвертый день. И как раз на смоленском кладбище. Она выползла из-под земли и сидела на солнышке, ловя последние вечерние лучи. Она была сонной и медленной. Но это пока не учуяла поблизости живую плоть. Я смотрел на нее в прицел, на ее кривые, выгнутые наоборот конечности, на брюхатое тело, измазанное землей, на жуткую морду с маленькими, наподобие паучьих, глазками.

Она… или оно, разгибало передние лапы, протягивая их солнцу. А потом оно замерло. Ноги поджались, руки-сабли сложились. Вся она напружинилась, заозиралась по сторонам. А я продолжал ее разглядывать. Вместе со мной это делал и пулеметчик в башенке «бардака». Это, возможно, уберегло нас от потенциальных проблем. Потому, что когда оно сорвалось с места и бросилось зиг-загом в нашу сторону, я успел выстрелить лишь раз. И, естественно, промахнулся. Тварь за миг преодолела полтора десятка метров, но очередь из ПКТ встретила ее на полном ходу. Существо буквально порвало пополам. А я продолжал смотреть, на нее. Точнее, на быстро затухающую изумрудную звездочку-сигнатуру.

После зачистки кладбищ, мы еще поплутали по улицам, но уже так, для проформы. Там прошла уже последняя волна эвакуаторов и ловить было особо нечего. Но, как оказалось, это не так.

Именно в одной из тех поездок мы встретили паренька, который попытался от нас спрятаться в одном из домов. Солдафоны пытались меня отговорить от ненужной погони, мол, захочет, сам придет, раз выжил, значит справится без нас. И все в таком духе. Но я настоял. Конкретно на них наехал, пообещав вломить каждого Денису Львовичу в случае отказа. Те поворчали, но на отлов юноши согласились.

И было ради чего. Прежде чем увидеть мальца, я его почувствовал. Заметил своим «радаром». Его сигнатура была яркой. Значительно ярче, чем у приснопамятного Барабаса. Я был уверен, что паренек засек меня гораздо раньше, чем я его. Любопытство заставило его задержаться на месте, вот мой «радар» и засек собрата.

Мы бросились в погоню, загнали его в дом, где он успел забаррикадироваться. Я долго уговаривал его впустить нас, но в ответ был послан на хер. Буквально. А еще нам пообещали пустить пулю в голову. Каждому, кто попытается вломиться.

— Ладно, ладно, боец. Успокойся. — По-отечески примирительным тоном крикнул я. — Мы строим большое убежище. Надежное. Там не будет нужды прятаться и выживать. Там будут люди. Много нормальных людей. Много детей. Мы будем жить на территории кожевенного завода, что на Уральской. Как надумаешь, приходи и живи с нами.

Нам ответило молчание. Но я знал, что парень все услышал. И надеялся, что он обдумает мои слова. К тому же я запомнил дом и квартиру, где скрывался этот юный уникум. Бросать его было никак нельзя, но почему-то я был уверен, что он справится. Он столько дней выживал тут в одиночку и выглядел весьма крепким, хоть видел я его мельком.

— Я оставлю тебе кое-что! — крикнул я напоследок. — Это мой тебе подарок. Винтовка! Только патронов совсем мало. Понадобятся еще, приходи, отсыплю. Только учти, кроме меня тут ни у кого таких боеприпасов больше нет. Так что жду в гости.

Я снял с плеча «свинарку», что всегда таскал с собой. Расставаться с любимым оружием не хотелось, но что-то внутри подсказывало, что это необходимо. Ружье прислонил к стене рядом с дверью. А на полу, рядом с винтовкой оставил запасной магазин и сыпанул десяток патронов. По поводу их дефицита у меня сейчас, я откровенно соврал. В рюкзаке лежало две коробки. Но пареньку я их отдам, если придет. Честно отдам.

Когда придет…

Работа закипела. С балтийского завода привезли мужиков, которых мы сразу отрядили на возведение периметра вокруг кожевенного завода. Было решено строить стену трех метров в высоту. По верху мы протянули ряд колючей проволоки и несколько проводов, по которым предполагалось пускать ток в ночное время. Но главным ноу-хау нашего периметра были разной длинны шипы, торчащие вниз снаружи забора. Твари научились ползать по стенам и, как показал опыт, преодолевать электрические преграды, хоть и ценой множества жизней. Придуманные нами штыри не дадут им взлететь на стену.

Работой были заняты абсолютно все. Ревела техника, сновали люди. Тут и там высоко вырастали бронированные вышки, машины приезжали и уезжали. Эта часть Васильевского острова оживала. Сидя поздно вечером у окна на своей кухне с кружкой кофе и с сигаретой, я с наслаждением вслушивался в гудение грузовиков и автокранов, возводящих наше убежище. Мы с Василием и Катериной недолго разговаривали, а потом все отправлялись спать. Потому, что завтра рано вставать.

Совсем как тогда… Скучал ли я по прежним временам? Конечно. Чего уж тут скрывать. Я скучал по своим прогулкам. Сотни раз я с тоской вспоминал свои козырные маршруты, бары с приветливыми барменшами и холодное чешское пиво. Это больше не повторится. Мы худо-бедно почистили Остров, но люди продолжали заболевать. Теперь гораздо реже, но раз в неделю кто-то обнаруживал у себя симптомы страшной болезни. И за Невой город жил в тревожном ожидании новой волны мутантов. Их уже встречали местами. И это означало только одно: нам нужно работать больше. А для этого нужно больше людей.

Я периодически наведывался к Денису Львовичу. В основном для того чтобы увидеться с дядей Федором, который шел на поправку. Он уже мог самостоятельно передвигаться и мы недолго болтали о пустяках. Я в шутку предложил восстановить гаражи, а он, похоже, воспринял мои слова всерьез.

— Будет время, попьем еще пивка, — засмеялся он, хлопая меня по плечу. — И с железками поковыряемся вдоволь. Нам главное не сдохнуть раньше времени.

Я согласно кивал. Сдыхать сейчас, когда столько дел, нам просто нельзя…

Ильгизу стало лучше. Меня пару раз к нему пустили. Он был прикован к постели, весь опутан проводами и шлангами, но пребывал в сознании. Времени на общение почти не оставалось, но мы успевали переброситься парой слов, прежде чем меня прогонял строгий бородатый врач, с плечами тяжелоатлета. В дверях я обещал передать Кате привет и видел, как парень улыбается. Расцветает. Что-то у него к ней было. И я ничего не имел против. Они взрослые, пусть сами решают. Лишь бы все были здоровы.

А потом опять стройка, ремонт выходящей из строя техники и хлопотная нагрузка руководителя. Постепенно я втягивался и однажды понял, что мне нравится руководить. Нравится вникать в нюансы, разруливать проблемы, помогать словом и делом. Никогда бы не подумал, что полюблю работу директора. Хотя, какой я, нахрен, директор. В те дни я больше походил на прораба. Даже каска у меня была желтая — умыкнули со стройки вместе с бульдозером и автокраном.

Наши с дядей Федором цистерны пошли в дело. За той, второй, я съездил сам. Взял с собой Василия, но больше для того, чтобы было не скучно. Со стройки же мы притащили и мощные дизель-генераторы. Короче, полный комплект строительной техники у нас был. А вскоре подтянулись и строители. В помощь ребятам с Балтийского завода, строившим нашу крепость.

Первая колонна автобусов в сопровождении брони прибыла через две недели после начала строительства. Параллельно мы оборудовали часть помещений завода под общежитие. А еще мы выделили место под детский сад и школу. Детей пока было немного, все из числа тех, кому повезло не потерять родителя. Так люди лучше работали, понимая, что рядом, под защитой, его чадо. Считаю, что это правильно.

Ну и от руководства эвакопункта, что при институте скорой помощи мы получили устную благодарность. Им и остальным эвакопунктам не терпелось избавиться от переполненных палаточных городков.

Помимо всякой банальной заразы их становилось сложно контролировать. Так что нас слезно просили ускориться с наведением порядка и забрать всех жителей. Ага, сейчас. Мне рассказали, сколько там всякого отребья скопилось. Наркоманы и преступники. Они даже умудрились сколотить там нечто вроде банды, но вояки быстро дали всем по шапке. Маргиналы затихли, но эти твари не могут долго без гадостей.

А потом у меня лично был праздник. В один из дней ко мне в кабинет (да-да, у меня была каморка, где я разбирался с планами и прожектами в относительной тишине) постучали. Я велел входить, но вскоре сам встал навстречу гостю. Им оказался мой товарищ Виталик Баженов, тот самый, со скорой помощи. Я очень обрадовался, увидев лицо из прежней жизни. И еще больше обрадовался, узнав, что фельдшерюга приехал со своим братом Толяном, я вспоминал его и раньше, когда Василию не удавалось быстро нейтрализовать сигнализацию какой-нибудь машины. Толян был профессиональным угонщиком, за что дважды отбывал наказание в местах не столь отдаленных.

Мы поболтали, я показал друзьям масштабы нашего не сказать, чтобы великого строительства и сразу пригласил к себе. Места всем хватит.

Вечером закатили пирушку. Настоящую. С алкоголем и песнями. Толян схватил мою гитару и стал бренчать блатные песни, с интересом поглядывая на Катю. Я порадовался, что Ильгиза нет с нами. И пообещал себе провести разъяснительную беседу с лихим угонщиком.

А потом я замер с рюмкой водки. Так и не донес ее до рта. Все озадаченно и с тревогой на меня уставились.

— Ты что-то почувствовал? — тихо спросила Катя.

— Да. Почувствовал.

Я махнул рюмку и поспешил на улицу. Туда, откуда ко мне приближалась яркая золотистая звездочка на «радаре»…

Он остановился у арки. Ночи уже не были такими светлыми, но я угадал рослую крепкую фигуру, в легкой куртке и с моей винтовкой в руке. Он стоял молча и разглядывал меня. Я разглядывал его. Лицо… Это было лицо подростка, но глаза принадлежали взрослому мужчине, пережившему слишком много для одной жизни. Да и фигурой, честно говоря, он был похож на взрослого. Широкие плечи, шея. Физически он, скорее всего, не уступил бы и мне в мои лучшие годы.

— Кончились патроны? — спросил я, чтобы как-то завязать разговор с этим молчуном.

— Нет, — тихо ответил он.

— Пойдешь к нам? У нас люди. Друзья. У нас спокойно.

Он еще с минуту меня разглядывал, словно вчитывался в мою сущность. С такого расстояния его сигнатура горела ярко-золотой звездой в области груди.

Он согласно кивнул…

КОНЕЦ.