Мутация. Начало

Часть 3

Неделя прошла. Это была странная неделя. Мы с дядей Федором не сидели, сложа руки. В гараже соседа было припасено два больших газовых баллона, которые мы притащили к себе, прячась по дороге от патрулей. Прямо рядом с домом пришлось взяться за оружие. Сразу четверо мутантов пытались нас догнать. Трое высоких и один значительно ниже остальных, наверное, ребенок. Точнее то, что когда-то было ребенком. Всех четверых мы пристрелили, наскоро распределив цели.

А еще пришлось совершить набег на хозяйственный магазин по соседству. Это была идея дяди Федора, которая казалась мне адекватной, пока не дошло до дела. Шел третий день карантина и стало известно о некоторых новых особенностях в поведении тварей…

Магазин имел запасной вход со двора, поэтому мы не опасались, что нас поймают с поличным. Но патрули, которые с каждым днем проезжали все реже, были меньшим злом. Вокруг развелось большое количество мутантов. Они сбивались в большие стаи и за несколько дней успели сильно поднатореть в тактике засадной охоты.

К тому же они научились маскироваться, прячась на деревьях. Буквально сливались с растительностью, как чертовы хамелеоны. А учитывая тот факт, что все дворы округи утопали в зелени кленов и тополей, тварям досталось много мест для того, чтобы притаиться и ждать добычи. И они это, черт возьми, делали. Пока был интернет, мародеры и прочие бедолаги скидывали в сеть десятки роликов, где мутанты гроздями валились на неосторожных людей. Остальное было делом техники. Народу от этих нападений погибло изрядно, пока в город не ввели военных. Действуя под прикрытием брони, они эвакуировали много горожан в специализированные эвакопункты, организованные на территории крупных больниц. А заодно покрошили массу тварей из своих пулеметов.

Жаль, что до улицы Железноводской они добрались уже после того, как мы с дядей Федором осуществили налет на магазин. Это бы сэкономило нам кучу нервов и боеприпасов. Зато мы сумели осуществить хоть какое-то подобие боевого слаживания.

Минусом нашего похода я считал отсутствие автоматического оружия, но тут сосед меня несказанно удивил. На дело он притащил два старых АК74 с тремя магазинами к каждому. С меня потребовалось лишь проставиться патронами, которых я малость закупил. Надо ли говорить, что вопросов я не задавал? Думаю, что не надо. Когда тебе фартит, лучше этих самых вопросов избегать. Чтобы не спугнуть птицу удачи, которая и так уже покинула почти все человечество.

Об автоматах сосед сказал лишь только то, что они списаны в утиль и друзья, которых нет уже среди живых, успели оказать ему эту последнюю услугу. И все. Я в ответ молча набил рожки, считая это лучшим, что могло произойти с людьми, встретившими сей странный апокалипсис лицом к лицу.

Ну и «Сайгу» я прихватил. Автомат, это хорошо, но ничто не сравнится с убойной мощью заряда картечи, выпущенного из ствола двенадцатого калибра. С небольшого расстояния тут можно даже не целиться. Главное — попасть. Не важно куда. Жменя картечи делает красивые рваные дыры в худющих телах тварей. А полуавтоматический режим, позволяет вывести до восьми уродов за обойму. Правда, в теории, на практике мне еще не приходилось иметь дела с толпой нападавших.

До того самого ограбления промтоварного магазина.

Нашей целью были пластмассовые емкости для питьевой и технической воды. Чем больше, тем лучше. Со дня на день ожидалось отключение водоснабжения. Напор в кранах и так значительно упал. Следовало позаботиться о смом главном, без чего выживание просто невозможно. А еще нам для этой воды нужны были фильтры, которые мы рассчитывали отыскать там же, где и емкости.

Итак, день взятия хозтоварного бастиона настал. Кажется, была пятница, которую я сразу нарек черной. Мне все еще не верилось в правильность соседовой идеи. И очень не хотелось сложить голову за какие-то бочки. Но тут уж, как говориться: взялся за гуж и все такое…

Первым делом мы осмотрели все деревья в своем дворе. И сразу обнаружили с десяток мутантов, замерших среди веток, и с этими ветками слившихся. Отмечу, что маскироваться у них получалось мастерски. Сходу можно ничего не заметить и нарваться на неприятности. Тонкие тела и палковидные конечности сливались со стволами и ветвями деревьев. Даже кожа или что там у тварей вместо нее, приобрели характерный древесный оттенок. Хотя об этом я уже упоминал.

Сосед был вооружен «калашом», который сразу перевел в режим стрельбы одиночными. Я, чисто из экономических соображений, взял на боевое крещение свою арку. У нее кучность не хуже будет, если не лучше, а коллиматор давал преимущество в прицеливании.

— Твои дальние, — сказал дядя Федор, — посмотрим, кто больше настреляет. И помни, что необходимо прикрывать тыл, чтобы нас не взяли за жопу сзади.

— Да помню я, помню, — поспешил я его успокоить.

После еще одной сверки по целям, мы высунулись из-за угла арки, в которую выходила дверь нашей парадной. Я еще раз пожалел, что ее конец, выходящий на улицу, не был забран хоть плохонькими воротами. Нужно будет продумать в следующий раз, как ее заблокировать, чтобы лишить тварей эффекта внезапности, если им вздумается «взять нас за жопу».

Я стрелял с колена. Дядя Федор остался стоять, широко расставив ноги.

— Стреляем по готовности. — приказал он.

— Есть, товарищ командир, — брякнул я, изо всех сил пытаясь подавить волнение.

Он не ответил. Точнее, вместо его ответа бахнул выстрел. Я уже тоже целился в самую дальнюю от нас крону дерева, где до того заметил мутанта. Поэтому я не увидел, попал сосед в цель или нет. Точка коллиматора скользнула по стволу клена, нашла прилипшую к ней темно-серую фигуру. Я нажал на спуск. Грохнуло, приклад толкнул в плечо. Тварь дернулась, отлепилась и полетела вниз. Тут же грянул выстрел дяди Федора. И сразу второй. Пока я отыскивал следующую цель, он успел сбить три твари, на которых потратил четыре пули.

И вновь точка прицела навелась на место, которое я счел похожим на притаившегося мутанта. Выстрел. Непонятно, попал или нет. Что-то там явно дернулось, но не свалилось на землю. Может, зацепилось своими грабками? Я поискал, но цель определить не смог. И черт с ней, там точно были и другие. В конце концов, подранка можно будет добить потом.

Мы целились и стреляли с переменным успехом. Многие мутанты смекнули, что от нас можно прятаться за стволами и непременно этой возможностью воспользовались. Дядя Федор стрелял быстро. Он почти не целился, но я видел, как твари срывались с веток и падали вниз с глухим стуком. Он тоже заметил, что мутанты прячутся и выматерился.

— Нужно продвинуться вперед, — сказал он. — Разделимся. Не забывай прикрывать меня и тыл.

Я не забывал. Оглядывался каждые пять секунд.

В этот момент тварям, видимо, надоело исполнять образ неподвижных мишеней. Все они, как по команде, проворно поползли по стволам вниз. Некоторые прыгали и мягко приземлялись на свои тонкие ноги. Сосед сделал два шага назад, перевел огонь в автоматический режим и стал садить короткими очередями. Некоторых образин зацепило пулями. Часть из них повалилась замертво, а остальные дали деру, петляя между деревьями.

Без дела я не стоял. Точка прицела находила движущиеся спины, а палец жал на спуск. Из двадцати выстрелов я попал раза четыре. Да и дядя Федор не мог похвастать успехами в стрельбе по движущимся мишеням, хоть дистанция была весьма пустячной. Все же это не тир и не стрельбище. Нервное перенапряжение очень мешало вести огонь. К тому же, постоянно приходилось оборачиваться, как велел сосед.

По самым скромным подсчетам, наш охотничий ареал покинуло не меньше двух десятков тварей, многих из которых мы даже не заметили, пока они неподвижно сидели в кронах. Столько же осталось лежать на поле брани. Некоторые еще шевелились, но дядя Федор не велел тратить на них патроны. Вместо этого он попросил, чтобы я сбегал в свою машину и принес штыковую лопату. Видимо смекнул, что в таком понтовом внедорожнике, как мой, обязательно должна быть лопата. И оказался прав.

Взяв лопату, он быстро отрубил головы всем, кого мы постреляли. Даже тем, кто был явно мертв. Я поморщился от мысли, что теперь придется отмывать инструмент от темно-коричневой жижи, что служила тварям кровью.

Пока он, подобно Петру первому, рубил бошки доходяжным «стрельцам», я осматривал кроны, на предмет не остался ли кто хитренький посмотреть, что будет дальше. Никого не обнаружив, я побежал к машине, прыгнул за руль, завел и проехал через двор, к соседнему дому.

Дядя Федор озираясь по сторонам, и, периодически, водя прицелом по деревьям, подбежал к двери в подсобное помещение магазина.

— Давай свою чудо-пилу! — крикнул он.

Я подал. Пила была никакая не чудо. Самая обыкновенная «болгарка», только работающая не от сети, а от мощного аккумулятора. У меня в гараже был целый набор такого инструмента, купленного по акции в строительном магазине. Удобная штука, когда ты что-то делаешь, а источника электричества поблизости нет. В нашем кооперативе такое происходило не редко. А теперь, вот, преимущество аккумуляторного инструмента подтвердилось самым бесспорным образом.

Завизжал диск пилы, полетели искры. Дядя Федор спиливал большой навесной замок. Спустя минуту, тот блямкнулся у его ног. Дернул ручку двери, но та не поддалась. Оказывается, ее заперли и на внутренний замок.

— Один момент, — смущенно произнес дядя Федор. Он вновь включил пилу и стал медленно погружать диск в то место, где, судя по замочной скважине, находились запоры. — Надеюсь, засова у них нет.

И вновь ошибся. Засов был, но найти его было не просто. Пришлось пропилить в тех местах, где их обычно устанавливают. Диск пилы уменьшился до своего критического размера, но дверь не желала открываться.

У меня возникла идея, которую я решил воплотить в жизнь без всяких долгих объяснений. Я попросил соседа отойти в сторонку, а сам сел в «патрика» и, вывернув руль, направил угол силового бампера в непослушную створку. Меня качнуло вперед, когда машина натолкнулась на препятствие. Дядя Федор что-то крикнул и замахал рукой, чтобы я отъезжал. Да я и сам видел, что дверь поддалась.

— Давай лом, — крикнул сосед, передавая мне пилу.

Я достал из багажника лом и передал ему. Раз хочет работать руками, я не против. Мне и в охранении неплохо.

Наконец, проход в подсобку промтоварного магазина был свободен от преград. Мы вошли, водя оружием. Я включил тактический фонарь под стволом «свинарки». Так и начали зачистку помещений, в которой, как выяснилось, не было необходимости. В магазине не оказалось ни одной живой души.

Мы быстро нашли то, что нам требовалось, а именно — дюжину больших синих бочек со съемной металлической крышкой. Таскал в основном я, а дядя Федор меня прикрывал. И попутно высматривал все полезное, что может нам пригодиться. Там было много разных ништяков, но нам в данный момент они были не нужны. Поэтому, дядя Федор схватил с торгового стеллажа крепкий на вид навесной замок и запер им искалеченную дверь. Естественно, после того, как я загрузил бочками весь багажник.

Воды набрали сразу. Бочки распределили поровну между нашими квартирами. Получилось по шесть столитровых емкостей. Больше полутоны воды на квартиру. На первое время хватит. Но стоило подумать о постоянном источнике. Чем раньше, тем лучше.

Стараясь провести время с максимальной пользой, мы даже скатались пару раз на разведку. Недалеко. Встреча с патрулями в наши планы не входила, но такую вероятность отвергать было глупо. И во время второй разведывательной поездки, сработал закон Мерфи, который гласит: если что-то должно произойти, оно обязательно произойдет. Как-то так.

В переулке Декабристов нам навстречу выехал белый «хантер» с синими полосками и надписью «полиция» по борту. Патруль мигнул «люстрой» и крякнул сиреной, призывая нас остановиться.

— Что будем делать? — спросил я, чувствуя, что начинаю паниковать.

— Остановись, посмотрим, что им надо. Но с передачи не убирай, будь готов рвануть в случае чего.

Я так и сделал. Патрульная машина медленно поравнялась с нашей. Водитель с погонами майора опустил свое стекло. Я последовал его примеру, изо всех сил стараясь выглядеть как можно более естественно.

— Доброго дня, — поприветствовал нас полицейский. Сидящий рядом с ним напарник тоже кивнул. — Откуда путь держите?

— Да вот, решили посмотреть, есть ли чем поживиться, — не стал скрывать я, — продукты заканчиваются.

— А чего с эвакуаторами не поехали? — спросил он устало. Его глаза были красными от недосыпа.

— Там и без нас голодных ртов хватает, — ответил дядя Федор, опередив меня. — Мы с сыном пока еще в силах о себе позаботиться.

— Да? Забота о себе, это хорошо, — майор согласно кивнул. — А как насчет, помощи населению? По домам еще много народу сидит, многие не в силах о себе позаботиться.

Вроде как упрекнул. Но беззлобно. Скорее, устало. Было видно, что он вымотан до предела.

— Дети, старики, женщины, все они ждут нашей помощи. — Продолжал он давить на жалость. — Я не могу заставить вас. Точнее мог бы, но это ничего не даст. Могу только просить. По-человечески. У вас нормальная машина и оружие, похоже, есть. И рация. Я не бесплатно прошу работать. С нас патроны и по стволу на человека. Ну и паек из армейских рационов. С голоду не помрете. А людям поможете.

Не знаю, покраснел ли я. Кровь явно прилила к моей физиономии. Майор был абсолютно прав. Мы с дядей Федором неплохо подготовились и могли спокойно плевать в потолок, ожидая развязки всего этого кошмара в относительной безопасности. Но даже я — человек не склонный к излишнему альтруизму понимал, что это неправильно. К тому же все это время меня не покидала идея связаться со своими товарищами. С тем же Василием, до которого я не смог дозвониться. А теперь я мог просто съездить и все разузнать.

— Майор, ты все правильно говоришь, — ответил за меня дядя Федор. — Оставь нам канал для связи и свои координаты. А мы, ежели чего, подсобим, чем сможем.

Полицейский кивнул, назвал канал и сообщил, что остатки спасательных команд базируются в Покровской больнице. Оказывается, туда свозят всех эвакуированных, перед тем, как отправить в санитарные приемники при других стационарах, чья площадь позволяла обеспечить население временным кровом и едой. Еще он сообщил, что в город вводят военных, но их будет немного, потому что от самой армии остались рожки да ножки.

— Скажете, что от майора Кочетова, — посоветовал он, поднимая стекло.

На том и разошлись. Мы пожелали друг другу удачи. По лицу майора было заметно, что нам он не особо и поверил. Видимо не впервой сталкиваться с подобными выживальщиками, ценящими свою шкуру превыше всего.

Правительство объявило мобилизацию. Даже систему гражданского оповещения для этого привлекали, но народ не торопился отдавать свой гражданский долг, с высоким риском для жизни. А сил и средств для борьбы с уклонистами у властей не осталось. Им мутантов хватало выше головы. Тем более, что многие оставшиеся выживать в городе были вооружены. Как мы, например. И что сделает такой патруль с сытыми и выспавшимися мародерами? Наверняка пытались, но закончилось это потерями личного состава, которого и так почти не осталось.

Меня ужасала обреченность во взгляде майора. Не верил он в победу. Даже в военных не верил. Город быстро и неуклонно погибал. Быстрее, чем ожидали даже самые пессимистичные аналитики.

Патруль поехал дальше, а мы с дядей Федором переглянулись.

— Поехали домой, — сказал он. — Там все обсудим…

За ужином мы действительно принялись обсуждать проблему. Ели у меня, потому что сегодня была моя очередь потеть у плиты. Мы заранее договорились, кто готовит, тот и стол накрывает.

Я отварил картошки, посыпал укропом и петрушкой из старых запасов. Электричество уже два дня, как отключилось. Его давали на час в день, для того чтобы люди могли посмотреть новости, которые даже в такое страшное время были полны лживой надежды на ученых и правительство.

Из этих новостей мы узнали, что не далее, как вчера, американским микробиологам удалось выделить вирус, который получил название NMV-23. Но откуда он взялся никто так и не выяснил. Говорили даже, что это один из вирусов, добытых в вечной мерзлоте. Якобы, французы уже давно занимаются всякими ископаемыми вирусами. Некоторые даже удалось успешно вернуть к жизни.

А в остальном — сплошная конспирология и теории заговоров. Короче говоря, ничего полезного для выживания из новостей узнать было невозможно. Кроме, может быть, плана эвакуации здорового населения в специальные охраняемые зоны, о которых ходило много неприятных разговоров, пока был интернет. Сейчас сеть не работала. Подозреваю, не без участия этих самых властей.

Оставалось еще радио. Но не то, что мы привыкли слушать. FM-диапазон почти вымер. Только две радиостанции пускали в эфир музыку. Но и там все чаще звучали записанные заранее обращения к населению. В том числе и настойчивая просьба оказывать содействие полиции и военным.

— Что думаешь по поводу слов майора? — спросил я соседа. Мы выпили по рюмке водки и теперь оба, с наслаждением уплетали парящую еще картошечку, вприкуску с тушенкой.

— А что тут думать? Надо помочь, — уверенно ответил дядя Федор. — Только в разумных пределах. Нет смысла вставать в строй на постоянной основе. Этого героизма никто не оценит. А мы потратим все свое время на чужие проблемы. Тогда, как у нас своих по горло.

— Это, каких? — удивился я. — Вроде запаслись выше крыши. Можем жить поживать, в потолок плевать.

— Не правильно закончил поговорку. Там ключевая фраза: «добра наживать», — поправил меня сосед. — А, если отдадимся целиком служению народу, наживем только геморрой. Мы не можем оставить без пригляда наши запасы. О чем это говорит?

— Что у нас не хватает людей? — предположил я.

Дядя Федор кивнул, отсалютовав пустой рюмкой.

— Именно. У нас не хватает людей. Потому я и считаю, что нам нужно помочь властям. Только с выгодой для нашего микросоциума. Будем искать тех, кто согласится и будет в состоянии принести нам пользу.

— Как-то это чересчур… прагматично, что ли. — Меня терзали глупые сомнения в этичности услышанного. Народ погибал вокруг, а мы тут со своей выгодой.

— А выживание другим не бывает, — ответил он. — Сама природа — главный прагматик в вопросах выживания. У нее все рационально и куча всевозможных инструментов для поддержания равновесия. Например, один вид стал слишком многочисленным и мешает остальным, природа увеличивает количество его естественных врагов или морит какой-нибудь болезнью. Я верю, что человечество выживет. Но только, если примет правила игры. А они жестокие.

— И как мы будем искать этих «полезных»?

— Очень просто. Будем предлагать выживать в хорошо организованной группе, вместо загнивания в лагере. Уверен, желающие найдутся. И лучше поторопиться, пока военные не прошерстили район. Увидев броню, народ постарается уйти под ее защиту.

— Хорошо, вот нашли мы ценного человека, а у него семья, семеро по лавкам и престарелая мать на костылях. Мы что, весь табор сюда потащим, ради одного? — спросил я.

— Спешу тебя успокоить, — улыбнулся дядя Федор. — На сегодняшний день в мире не осталось ни одной полной семьи. Уверен, что и двое не заболевших — редкость. Хотя может быть всякое. Если человек с женой или ребенком, это даже хорошо. У него будет стимул стараться ради остатков этой семьи.

Я почесал в затылке. Что-то подобное мы уже обсуждали. И не раз. Но тогда это были просто размышления, а теперь мы строили планы.

— И куда мы всех разместим? — задал я вопрос, который мне не давал покоя.

— Пока сюда, — он ткнул пальцем в стол. — А потом можно будет вскрыть пару квартир. Помнишь, сколько народу эвакуировали? А кто-то заболел. Места вокруг много. В конце концов, есть бывший завод «Кожевенник», о котором я уже тебе говорил. Там периметр с забором, водонапорная башня и кочегарка. А еще большая территория. Можно создавать анклав.

— Ох, не знаю я по поводу «Кожевенника». Боюсь, не потянем. — Высказал я свои сомнения, казавшиеся мне вполне резонными. Одно дело привлечь десяток человек к процессу общего выживания, другое — организация анклава.

— А ты не бойся, — хмыкнул дядя Федор. — Если дело заладится и этой территории будет мало. Главное не бояться. Начнем с малого и посмотрим.

— Тогда завтра с утра встречаемся, — подытожил я. — Есть у меня идея проведать одного человечка. Если он не эвакуировался, конечно. И семья у него есть.

— Рекомендую повспоминать еще кого-нибудь, — посоветовал сосед. — Поверь, люди нам нужны, как воздух. Пока есть, что мародерить. Так что давай думай и ложись спать. Утром в восемь будь готов, я постучу по батарее.

На том и распрощались. Я выпил кофе с сухими сливками и выкурил сигарету, прежде, чем завалиться дрыхнуть. Сон долго не шел. Меня одолевали страхи, что завтра мы приедем к Василию, а он… Или, что напоремся в пути на стаю уродов, от которой не сможем отбиться. Но постепенно сон все же сморил мой утомленный разум.

В восемь утра я услышал звонкий стук, шедший от батареи на кухне. К этому времени я успел собраться. Сегодня я решил взять с собой только «сайгу». Четыре снаряженных обоймы по восемь патронов в каждой и три десятка россыпью в кармане рюкзака. Подумав, прицепил на планку коллиматор. Идея так себе, если честно. У этого ружья довольно ощутимая отдача, что не очень хорошо сказывается на прицеле. Но лучшего варианта у меня не было.

Еще сунул в рюкзак рацион на сутки и фляжку с водой. Майор Кочетов обещал какое-то обеспечение, но до него еще следовало доехать. Я сильно надеялся, что его слова не пустой звук и нам выдадут еще по стволу. И патронов. Иначе я не согласен что-то делать. Альтруизм — дело хорошее, но мы его не потянем.

Для дяди Федора прихватил пару сотен патронов 7,62 из личных запасов. Их я тоже планировал пополнить в счет нашей добровольной услуги. Все же военные боеприпасы получше гражданских будут. Не на много, но получше.

Вышел, закрыл дверь на все замки. Дверь у меня хорошая, такую без специнструмента не вскрыть.

Сосед уже ждал меня на лестничной площадке. Мы поздоровались и спустились к машине. Правда, перед этим пришлось заблокировать дверь парадной заранее заготовленным клинышком. Электричества не было и магнитный замок не функционировал. Мы еще позавчера обмозговывали эту тему. Сошлись на том, что нужно врезать обычный замок. Теперь мы даже знали, где его взять. Но нужно было время, чтобы исполнить задуманное. Что-то мне подсказывало, что сегодня у нас его не будет.

Выехали. Дядя Федор сел на заднее сидение, чтобы удобней было вести огонь по флангам, если понадобится. Стекла у меня тонированы под ноль, это может помочь, если понадобится фактор неожиданности. Город кишел не только мутантами. Еще когда был интернет, сообщали о различных кучках отчаянных мародеров, творивших непотребство в условиях наступившего тотального беззакония.

Дурные мысли накинулись на меня, как только мы выехали из двора. За каждым деревом мерещились твари, каждый куст таил опасность. Я приоткрыл окно и слушал, не донесется ли откуда-нибудь звук набирающего обороты двигателя. Город казался пустым. Мертвым. Но это было не так. На припаркованные машины еще не успела осесть пыль, все вокруг выглядело так, словно это был выходной, и горожане еще не проснулись для поездки на дачу или по магазинам. Город выглядел умиротворенно, как лицо покойника.

— Давай на Одоевского, а там налево, на Наличную, — посоветовал дядя Федор, хотя я и без него знал дорогу. — Улицы широкие, опасность видно сразу. И засаду непросто устроить.

Я только кивнул. Разговаривать не хотелось. Меня откровенно бил мандраж. Возможно, я боялся ответственности, которую на нас сейчас возложат незнакомые люди. Потянем ли мы? И как отказаться, если дело окажется нам не по плечу? Просто скажем: извините, мы тут подумали и решили вас кинуть, потому что это слишком сложно и страшно? Бред, чистой воды.

Пока ехали без проблем. Дядя Федор молчал, поглядывая во все стороны. В том числе и назад. В голову просочилась глупая мысль, что если за нами увяжется погоня, придется отстреливаться через заднее стекло. Тогда ему, стеклу, придет конец. Хорошо бы придумать что-то вроде башенки, чтобы вести обстрел на все триста шестьдесят градусов. И кузов неплохо бы обшить броней. Хотя бы противопульной. Только где ее взять? Попросить у военных бронетранспортер? Или лучше БРДМ. На такой технике можно мотаться хоть к самому Дьяволу. Если, конечно, у того не припасен РПГ. Можно попробовать сделать что-то с «буханкой», которую нам приволокли на прошлой неделе. И места в ней в достатке, для команды.

Только команды, пока нет. Прав дядя Федор — нам позарез нужны люди. Вдвоем будет туго. Я вновь подумал о Василии и его семье. И сердце сжалось от того, что сказал вчера сосед. По поводу того, что в Мире не осталось полных семей. Жив ли сейчас наш электрик? Или бродит по дворам, превратившись в долговязую тварь? Пока не проверим, не узнаем.

На Наличном мосту нас остановили. Такой же, как вчера «хантер», мы заметили издали.

— Подъедь к нему, — велел дядя Федор. — Скажем, что добровольцы и едем в больничку.

Я сделал, как он сказал.

Возле «УАЗика» стояло двое патрульных. Один курил, а второй, завидев нас, взял автомат наизготовку. В нас не целился, но был готов открыть огонь, в случае опасности. Я остановился, опустил стекло и приветливо улыбнулся. Дядя Федор за моей спиной навел прицел на патрульных.

— Доброе утро! Я еду в больничку к майору Кочетову. — Отрекомендовался я сразу, чтобы не растягивать излишнее напряжение. — Там впереди проблем не будет?

— И тебе доброе, — не без иронии в голосе поприветствовал полицейский. — Проблем тут везде до жопы, но до больницы дорога свободна. Зачем тебе майор?

— Мы вчера пересеклись, он сказал, что вам нужны добровольцы, — не стал увиливать я. — Вот, подумал, что могу послужить Родине. Еще раз.

Полицейский вздохнул, глядя на меня, как на идиота, и молча махнул куда-то себе за спину, мол, проезжай.

— Если впереди есть еще патрули, вы передайте, что мы едем в больницу, — попросил я, — Ну, чтоб не останавливаться каждый раз. А то так до вечера не доеду.

— Мы? — насторожился патрульный. Его рука легла на рукоять «укорота».

— Ну да, мы, — я внутренне себя обругал. — Я и мой напарник. Вы что думали, я один буду кататься?

Полицейский секунду сверлил меня суровым взглядом, потом кивнул. Какая, в сущности, разница, один я или с кем-то? Просто проявление паранойи? Наверное.

Я отпустил сцепление, машина тронулась с места. В салонное зеркало, я видел, как поворачивается спина соседа, провожающего патрульных прицелом своего автомата.

— Нужно будет поменять машину, — сказал он с легкой усмешкой. — Эта привлекает внимание своей брутальностью. Можно нарваться на проблемы. Надо присмотреть что-нибудь попроще и повместительней. Какой-нибудь микроавтобус.

— Я уже об этом думал, — признался я. — Есть кое-какие идеи.

Я порадовался, что предвосхитил мысль своего многоопытного соседа. Вроде, как мы и сами с усами, котелок варит покуда. Тем более, что идеи и правда были. Никогда бы не подумал, что буду так скучать по своей работе. Лучше возиться с железками, чем все это.

Рация, настроенная на канал, что назвал вчера майор, ожила. Это патрульный сообщал кому-то, что мы едем в больницу. Он назвал марку, цвет и госномер моего «патрика». Ответом ему было короткое: «Принято».

До здания Покровской больницы мы домчались быстро. По пути нам встретился еще один патруль, но тормозить нас он не стал. А неподалеку от въезда на территорию меня поразило скопление маршрутных автобусов. Точнее их вид. К их бортам были приклепаны листы голого металла, а все окна были забраны решетками. Я сразу догадался, что это эвакуационный транспорт, на котором увозят всех, кто не мог больше выживать в своих квартирах.

Такие автобусы я уже видел. Один из них останавливался у нашего дома. А с ним полицейская машина. Патрульные в «матюгальник» предлагали всем убежище. С собой разрешали взять только документы и небольшой запас провианта. Из нашего и соседних домов, потянулась куцая вереница беженцев, которые быстро занимали места в автобусе. А когда тот заполнился, его сменил другой. Я видел, как из окна второго этажа дома напротив, сиганул мужик. Видимо не мог выйти через парадную. Скорее всего, заперся в комнате, от своего оголодавшего родственника. Таких историй было много. Я еще подумал, что он сломает себе ноги, но, вроде, обошлось. Хромая он добрел до спасительного транспорта, где ему уже помогли взобраться на ступени.

Интересно, для чего понадобилась такая дополнительная защита? От моего взгляда не ускользнуло, что некоторые листы металла были изрядно промяты. Надо будет поинтересоваться, что к чему.

Подъехали к КПП. Охранник откатил ворота и впустил нас на территорию. На небольшом пятачке я нашел место и сходу припарковался. Этот же охранник сразу подошел и объяснил, куда идти. И еще велел оставить оружие в машине, гарантировав нам полную сохранность оного. Мне эта идея не понравилась, но дядя Федор посоветовал смириться и выполнять инструкции, раз уж мы взялись за это дело.

Следуя короткой инструкции привратника, мы вошли в указанную дверь. На входе нас быстро обыскали. У меня нашли нож, который я как-то не подумал снять, но придираться не стали. Видимо, они опасались только огнестрела. Странно, ну да ладно.

Еще нас спросили о цели визита. Мы кратко объяснили, сославшись на все того же майора. Плюгавый мужичок в форме «росгвардии» еще раз объяснил, куда нам идти. И мы пошли. Благо, было не далеко и не пришлось плутать по длинным коридорам. Возле указанной двери нас остановил еще один росгвардеец. Ему тоже пришлось объяснять, зачем мы здесь. Он сурово нас оглядел и открыл дверь.

В помещении было малолюдно и прохладно. Я оглядел металлические стеллажи и расставленные прямо на полу длинные ящики с армейской маркировкой. Оружие и патроны, значит. Прямо у входа расположилась длинная конторка, за которой сидело двое. Как я и ожидал, им тоже потребовалось знать, кто мы и зачем пришли. А еще у нас стребовали документы. Мы протянули свои военные билеты, которые додумались захватить с собой. Но пришлось предъявить и паспорта. Видимо их интересовала прописка. Это разумно.

Взяв документы, конторские стали что-то из них переписывать в свои журналы. Закончив, нам их вернули. Потом тот, что сидел ближе ко входу, открыл ноутбук и стал вводить в него наши данные. Через секунду он кивнул своему напарнику.

— Ну что ж, давайте посмотрим, что у нас есть, — Поднялся второй и пригласил нас к небольшому столу. Сам он направился куда-то вглубь комнаты. Оттуда до нас донесся его вопрос. — Что предпочитаете, пять-сорок пять или семь-шестьдесят два?

— Пять-сорок пять, — хором ответили мы.

Кладовщик открыл один из ящиков и вынул два «АКСУ». Движения его были какими-то неторопливыми, степенными. Он напоминал библиотекаря, который ищет книжку для первоклашки. Лавируя между ящиками, он подошел к столу и положил перед нами два автомата.

Не новые, но вполне сохранные. Я взял тот, что был ближе ко мне и стал разбирать, укладывая детали, как привык еще в армии. Дядя Федор с одобрением на меня посмотрел, хмыкнул и стал разбирать свой. Кладовщика это никак не удивило. Он взял со стеллажа десять рыжих магазинов и тоже разложил на столе. После чего вновь слинял куда-то в свои закрома.

Вернулся он с цинком патронов, который бухнул рядом с магазинами. Пока он ходил за боеприпасами, я успел разобрать автомат и проверить все детали и пружины. Как я и предполагал, оружием пользовались, но его состояние было еще сносным. Нужно лишь почистить, смазать и все будет тип-топ. Это в идеале. Хотя даже сейчас им можно спокойно воевать.

Дядю Федора его машинка тоже удовлетворила. Он собрал автомат даже быстрее меня. Чувствовалась военная выправка. Или не военная… Кладовщик смотрел на нас, уперев руки в бока. Смотрел с интересом.

— Обоймы набьете потом, — сказал он, увидев, как я потянулся к патронам. — Что еще? Ах, да…

Он открыл шкаф и вынул оттуда две новенькие разгрузки.

— Подсумки на четыре обоймы, — сообщил он. — Больше вам не нужно. Четыре в подсумках, одна в автомате. Могу выдать стандартную «флору», но вам она не нужна, судя по всему. Рационы получите на соседнем складе. А, пока, все. Нужно расписаться здесь, здесь и здесь.

Он положил на конторку раскрытый журнал и пальцем указал, где ставить подпись. Мы расписались.

— Оружие и боеприпасы оставляете здесь, — сказал он. — Сейчас пойдете к полковнику Стеценко Михаилу Петровичу. Он заключит с вами договор.

— Договор? — удивился я. — Как в банке?

— Примерно, — кивнул кладовщик. — По этому договору вы обязуетесь исполнять свои обязательства. Вам все объяснят, можете идти. Кабинет номер три. Это через дверь отсюда. Кабинет номер два — продсклад. Если нужно, встанете там на довольствие. Все. Можете идти.

Мы вышли. Кабинет номер три найти было не сложно. Но пока шли, перекинулись парой слов.

— Кажись, нас ставят в строй, — Я невесело улыбнулся.

— А как ты хотел, — ответил дядя Федор. — Аппарат почти погиб, но не перестал быть аппаратом. И по-другому никак. Иначе каждый мог бы вот так приходить и брать, что ему нужно.

— А разве это плохо? Почему бы не вооружить население, чтобы оно само могло себя защищать. — Не сдавался я.

— Аппарат не любит, когда у населения много оружия. — Назидательно изрек он. — Даже, если на него уже некому посягнуть. Все, пришли.

Мы постучали, Услышав «Войдите», я открыл дверь и пропустил вперед дядю Федора.

Это помещение было заметно меньше складского. Обставлено оно было, как кабинет, чем, собственно, и являлось. Посреди кабинета стоял длинный Т-образный стол. За столом сидел крепкий мужик в форме полицейского. Он сделал приглашающий жест, указав на стулья. Мы прошли и сели напротив него.

— Я полковник МВД Стеценко Михаил Петрович, — представился он. — Мне тут доложили, что вы желаете помочь нам в нелегкой борьбе с этой заразой. Что ж, это похвально. Но хочу сразу оговориться: мы — не благотворительная организация. За утрату или порчу имущества, мы с вас взыщем, как положено. Именно для этого мы всех проверяем по базе данных. Нет ли судимости или еще чего. Так же, на вашу машину будет установлен скрытый спутниковый маяк. Это, чтобы вы не думали скрыться с оружием и боеприпасами.

— А если мы бросим машину? Или найдем ваш маяк? — Спросил дядя Федор с усмешкой.

— Тогда мы приедем по месту вашей регистрации, — так же улыбнулся полковник. — Или не приедем.

Перед ним на столе тоже стоял раскрытый ноутбук, в который он сейчас и смотрел.

— Вы местные, — сказал полковник. — И на бандитов не похожи. Особенно Федор Алексеевич. Мы с вами даже одного звания. Только службы разные. Не думаю, что вы будете использовать выданное имущество во вред. Ко мне многие приходят с предложением помощи, но нам, иногда, приходится отказывать. Были случаи, когда наше же оружие применялось против сотрудников. Вы, конечно, можете исчезнуть и больше не появляться. У нас нет средств и личного состава, чтобы взыскивать все нами выданное. Тут мы больше рассчитываем на ваше благоразумие. А в данном случае и на офицерскую честь.

Дядя Федор хмыкнул. Дальше они общались, как равные. Полковник сетовал, что скоро у него совсем не останется личного состава. Он сообщил, что сегодня в город введут войска. Точнее, часть их уже ввели, но пока только для того, чтобы организовать блокпосты на мостах и выездах из города.

— Они что, препятствуют бегству горожан? — спросил дядя Федор. — Как-то это бесчеловечно.

— Не скажите, — возразил полковник. — Основная масса мутировавших покидает пределы городской застройки. Их тут изрядно почикали. Руководство старается избежать одномоментного попадания всей массы мутантов в Ленобласть. Говорят, что между тварями есть некая связь, вот они и собираются в толпы. И бегут подальше от пулеметов и автоматов. В общем, это не тупые животные, каких мы помним по первым дням. Боюсь, что, со временем, они превратятся в грозную организованную силу. Признаки этого уже замечают.

— Например? — заинтересованно спросил дядя Федор.

— Я уже читал несколько донесений, в которых говорилось о том, что группы тощих мутантов, часто поддерживает одна-две ящерицы. Вы видели ящериц? Мерзкая тварь. Быстрая и живучая. Так вот они действуют сообща. Пока ящер прорывает оборону и отвлекает на себя огонь, остальные давят массой.

Мой сосед в голос выругался.

— Еще они продолжают мутировать, — покивав в такт ругани дяди Федора, сообщил полковник. — Теперь они сидят на деревьях, почти полностью сливаясь с растительностью. Кто-то видел одного «тощего», что полз по стене дома, как таракан. Они не везде, пока, могут проникать, но, если окно открыто…

Полковник не договорил. Да этого и не требовалось. Все и так было понятно. Мы думали… А что мы думали? Что конец света вышел на некое плато? Что дальше будет одна сплошная рутина? Что нам позволят просто так затаиться в своих норах до зимы, на которую в интернете многие уповали?

— А что по бандам? — прервал мои размышления вопрос дяди Федора. — Вы сказали, что на вас нападали уже.

— Так и есть, — со вздохом ответил полковник. — Нападения происходят не регулярно, но происходят. По кое-каким оперативным данным, на острове орудует хорошо вооруженная бандитская группировка неизвестной численности. В боестолкновения они стараются не вступать, нападают лишь на одиночные патрули… Нападали. Теперь поодиночке никто не ездит. И вы тоже будете работать в составе патрульно-спасательной группы. Это такая сборная солянка из «пэпсов», росгвардейцев и, военных, которые, наконец, решили усилить наши ряды.

— Михаил Петрович, если на чистоту, какие у города перспективы? — не удержался от вопроса уже я.

Полковник горестно усмехнулся, достал из кармана платок и протер лоб.

— Никаких, — ответил он. — Какое-то время мы еще сможем удерживать натиск мутантов, но как долго, даже я не знаю. Все эти блокпосты на переправах через Неву сильно затрудняют отток тварей с острова. Я понимаю, что, в какой-то степени, их наличие оправдано, но, на мой взгляд, лучше бы дать тварям уйти отсюда подальше.

— Но все они не уйдут, — вставил слово дядя Федор. — Им есть тут, где прятаться.

— Скоро у них истощится кормовая база, — ответил полковник, подумав, — Мы эвакуируем большое количество народа в эвакопункты. Ума не приложу, как люди там живут, но они хотя бы под защитой. Там круглые сутки возводят бетонные заборы с вышками и колючкой по периметру. Но это не жизнь.

— А здесь их ждет верная смерть, — сказал я, глядя в усталые глаза полицейского.

Тот в ответ с сомнением покивал.

— Весь план спасения изначально был неправильным, — устало произнес он. — Это, конечно, лично мое мнение. Но я считаю, что нужно было зачистить остров и создавать анклав здесь, пока была возможность. Как это сделали в Кронштадте.

— А что в Кронштадте? — заинтересованно спросил дядя Федор.

— Там пошли от противного. Вместо того, что бы увозить куда-то здоровых, местные власти стали эвакуировать больных.

— Куда?

— Никто не знает. Якобы, они создали некое подобие полигона, куда свозят всех, у кого есть признаки болезни. Но я думаю, они просто убивают зараженных, и сбрасывают в залив на корм корюшке. — Полковник вновь промокнул лоб платочком. — А здоровые продолжают жить в своих домах. Первые дни там разыгрывалось много трагедий, людей буквально вырывали из семей, невзирая на пол и возраст. Но уверен, это принесло свои плоды. Кронштадт имеет все шансы выстоять или хотя бы продержаться как можно дольше.

В кабинете повисла тишина. А у меня в голове назойливой мухой крутился вопрос, родившийся после слов полковника. И я его задал.

— А почему бы здоровых не эвакуировать туда? Там наверняка освободилось много жилья, да и рабочие руки им не помешают.

— Уже три дня, как связь с ними имеет отрывочный характер, — ответил полковник. — Такое чувство, что они не хотят никого впускать. И отчасти это оправданно, если смотреть с экономической точки зрения. Им тоже хочется есть, а запасы не бесконечны. Ходит слушок, что перед их самоизоляцией у властей к ним были претензии. Вроде даже была попытка захватить город, но моряки вывели в залив корабли и обещали разбомбить все переправы. Это только слухи и не более того. Но, как говориться, в каждой шутке есть доля шутки.

Дядя Федор перекинулся с хозяином кабинета еще парой фраз, касательно планов, маршрутов и остальной нехитрой стратегии, после чего мы распрощались.

Оружие и половину цинка с патронами мы забрали, предъявив складским распоряжение командира. Вместе с оружием получили бумажку с зеленой полосой и номером.

— Приклеите под лобовое стекло, чтобы было видно, — велел неторопливый кладовщик. На наше «до свидания» он не ответил.

В кабинет номер два решили покуда не заходить. С продовольствием у нас проблем, вроде, не было, а влезать в еще большие долги перед руководством не хотелось. Впрочем, эти долги мы планировали в кратчайшие сроки покрыть честным трудом на благо человечества.

Перед тем, как с нами расстаться, полковник Стеценко связался с уже знакомым майором Кочетовым, который и должен был ознакомить нас с планом мероприятий. Сам майор на данный момент отсутствовал. Точнее сказать, он уже выехал с группой в район новостроек, возведенных в западной части острова на намывных территориях. Предложение отправиться с другой группой мы отвергли, решили самостоятельно добраться до майора.

А перед этим мы заправились прямо из оранжевой цистерны с дизельным топливом. Мое сердце обильно кровоточило от мысли, что сейчас в моего «патрика» зальют не пойми какой солярки.

— А откуда топливо? — спросил я усатого дядьку, орудовавшего шлангом.

— Да бес его знает, — пожал он плечами. — Киришское, как и все остальное, наверное. У вас по талонам двадцать литров.

Я согласно кивнул. Талоны мы получили вместе с оружием и пропуском. Двадцать литров, это мало для такой машины, как «УАЗ-Патриот», но это лучше, чем совсем ничего. В моих баках уже и так осталось чуть больше четверти.

Мы заправились и покинули территорию больницы. Майору доложили о своем визите заранее, воспользовавшись уже известным каналом связи. Нам ответили сухо, по-деловому, назвав место локализации группы.

Странных, обитых металлом автобусов заметно убавилось, пока мы точили лясы с полковником да затаривались оружием. Хотя теперь мне их облик уже не казался таким уж нарочито постапокалиптическим. Твари продолжали мутировать, обретали новые навыки. В том числе и тактику нападений на людей успели отточить. Использование ящеров при атаках на вооруженные группы, наглядно объясняло наличие дополнительных листов металла по бортам автобусов. Если так пойдет дело, скоро можно будет ожидать каких-нибудь совсем уж бронебойных уродов. Хотя тут меня, пожалуй, заносит.

Пока двигались к намывным территориям, несколько раз встретили одиночные патрули. Я сразу вспомнил рассказ про загадочную банду и удивился, видя патрульную машину, которая так и притягивала к себе внимание. Не хватало только неоновой надписи на крыше: «ограбь меня». Но поразмыслив еще, я понял, что все патрули находились не более, чем в минуте езды друг от друга, так что вполне могли примчаться по первому же зову. Да и сами патрульные стали заметно осторожней.

Нас теперь не пытались остановить. Выданный пропуск я сразу налепил на стекло, чтобы его было хорошо видно. Так спокойней.

Слева возвышалась серая громадина гостиницы «Прибалтийская», когда на нашей частоте кто-то запросил помощь. По названному адресу получалось, что попавшие в передрягу были именно теми, к кому мы ехали. Я вдавил педаль газа в пол и мой «патрик» отозвался утробным рыком. Скорость он набирал не так чтобы по-спортивному, но вполне уверенно. Американский дизель, доработанный мною лично, напоминал боевого быка, мощного и живучего. Послышалось сразу несколько коротких очередей. Далеко.

Мы влетели на мост, проходящий поперек Западного Скоростного Диаметра, и затряслись на колдобинах в асфальте. До жилмассива оставалось не больше сотни метров, когда выстрелы разом стихли.

Дядя Федор, взявший на себя обязанности штурмана, указывал дорогу, сверяясь с навигатором, который все еще работал. Сам я в этой части острова вообще не ориентировался.

— Здесь направо, — сказал он, когда мы пересекли один двор.

Я повернул, куда велено. Впереди стоял знакомый «хантер». Рядом с ним автобус и «гранта» россгвардии. Людей вокруг видно не было, зато внутри автобуса маячили фигуры.

Я позвал по фамилии майора и сообщил о своем прибытии.

— Хорошо! — сразу отозвался напряженный голос. — Будьте осторожны. Тут где-то ящер. Подранок.

Я ошибся. Люди возле машин были. Мертвые. Они лежали разбросанные, словно куклы на газоне и дороге. Несколько трупов, среди которых я увидел одного в камуфляже и один детский, когда мы объехали эту замершую колонну. Между людей так же лежали трупы худосочных мутантов. Сколько, я не сосчитал.

— Не суйся дальше, — велел дядя Федор. — Отъедь чутка и остановись. Нужно оглядеться.

— Куда делся ящер? — спросил я в рацию, чтобы понять, откуда ждать нападения. Хотя бы примерно.

— Скрылся на детской площадке справа, — ответила рация голосом майора. Стоит отметить, голос его звучал ровно, без какой-либо нервозности.

— Давай туда, — скомандовал дядя Федор, указывая на скопление горок, качелей и всяческих домиков для детей. Самое то, чтобы затихариться там, среди кустов и полоски живой изгороди.

— Плохая идея, — сказал я, не особо надеясь, что он воспримет мои слова всерьез.

— Другой нет, — бросил он. — Тварь нужно добить. Если она не ушла, конечно.

Что ж, резонно. Я и сам прекрасно понимал, что оставлять рядом такого монстра, даже раненного, смертельно опасно. Но как же мне не хотелось соваться в этот двор.

Я подкатил вплотную к площадке, и стал огибать ее справа. Стекло со своей стороны опустил, уложив ствол «сайги» на локтевой сгиб. В случае чего, я смогу пальнуть в тварь, не тратя время на лишнюю возню. Дядя Федор тоже сместился к левому окну. Только позиция у него получилась поудобней. Он мог вести полноценный огонь прямо с заднего сиденья. Это мне нужно было поглядывать на дорожку и подруливать.

«Патрик» катился медленно, утробно порыкивая дизелем.

— Стой, — сипло прошептал, вдруг, дядя Федор.

Я осторожно остановился. Тормоза тихонько скрипнули.

— Вон там в кустах, за синим корабликом, — сообщил он. — Видишь?

Так, синий кораблик с красным фанерным штурвалом вижу. За ним кусты. Но где смотреть? Спереди или сзади? Стоп…

Прямо за кормой, под кустом с плотной частой листвой я увидел темную морду, покрытую чешуей. С этой дистанции было видно, как двигаются широкие ноздри, над которыми темнело два темных провала глаз. Зенки твари были закрыты, но мы понимали, что она еще жива. Я не смог сдержать внутреннего удивления по поводу того, как может измениться человеческое тело от какого-то ничтожного вируса, который и не во всякий микроскоп можно разглядеть.

— Стреляй сразу после меня, — прошептал дядя Федор. Он тоже предпочел собственное оружие, казенному. — Только прицелься тщательней.

Два ствола уставились на страшную морду. Я от напряжения так сжал зубы, что заболели скулы.

Короткая очередь старого АК-74 полоснула в сторону кормы детского кораблика. Я тоже не мешкал и всадил в том направлении две пули двенадцатого калибра. Завоняло порохом. Я изо всех сил пытался разглядеть в дымке, попали мы или нет. То есть, я знал, что мы попали, потому что с такой дистанции даже слепой не промажет, но мне хотелось увидеть результат.

— Осторожно! — воскликнул сосед. — Она скрылась. Значит еще не сдохла. Внимательно следи, откуда она выскочит.

Сам он вновь прицелился и стал расстреливать синий борт кораблика. Какой бы ни была толстой фанера, из которой он сделан, а пулю калибром 7,62 ей не остановить. «Калаш» тарахтел, выплевывая по три пули за раз, в лакированном, ярком борту кораблика появлялись все новые и новые отверстия.

Даже сквозь выстрелы я услышал громкое шипение. Листва за корабликом затряслась. Ящер вскочил и попытался рвануть от нас. Но его сил хватило лишь на неуверенный прыжок, который завершился на ветках кустарника. Все это время я удерживал данный сектор на прицеле. И сразу открыл огонь по широкой темной спине, увенчанной невысоким костистым гребнем вдоль позвоночника. Наши пули безошибочно находили цель, вгрызаясь в тело уже мертвой твари.

— Прекратить огонь! — приказал дядя Федор, опуская дымящийся ствол.

Я не то чтобы последовал его совету, просто мой магазин опустел, я сразу сменил его на полный. От пороховой вони запершило в носу, я смачно чихнул.

— Будь здоров, — буднично пожелал мне дядя Федор.

Мы с улыбкой переглянулись, хотя ситуация к веселью не располагала. Но чего только от стресса с человеком не происходит.

Внезапно ожила рация. Голос строго спросил, как у нас дела.

— Гадину уничтожили, — ответил я.

— Насмерть? — зачем-то уточнил голос. — Нужно проконтролировать. Эти ублюдки очень живучие.

Мы вновь переглянулись. Делать нечего, надо выйти и глянуть, убита ли тварь или притворяется. Хотя бы для того, чтобы успокоить требовательный голос из динамика. Дядя Федор сменил рожок.

— Прикрывай меня, пока я «контролирую ублюдка», — велел он.

Вышли. Я стал водить стволом по сторонам, высматривая мутантов, которые вполне могли прятаться в кустах и множестве потенциальных укрытий на детской площадке. Дядя Федор, удерживая на прицеле нашу жертву, по дуге обходил кораблик.

— Вроде мертв, — тихо пробормотал он, видимо, обращаясь к самому себе.

Треснула короткая очередь, заставившая меня вздрогнуть.

— Контроль, — сообщил дядя Федор. — Теперь точно сдох.

Мы забрались в машину и я сообщил в рацию, что тварь уничтожена. Окончательно и бесповоротно. Нам велели вернуться к колонне. Я сдал задом, развернулся и подкатил к автобусу. Люди в форме уже осматривали своего погибшего товарища, морщась от вида чудовищных ран. Когда стали ворочать изломанное тело ребенка, я отвернулся и трясущейся рукой сунул в рот сигарету. Прикурил раза с пятого.

— Объявляю вам благодарность, — сказал за спиной знакомый голос майора Кочетова. — Хотя, подоспей вы пораньше…

Он не осуждал, а просто констатировал факт. Подоспей мы пораньше, и можно было бы избежать ненужных смертей. Это было всем понятно.

Мы пожали друг другу руки. Майор коротко обрисовал нам произошедшее, еще раз упомянув о новой тактике засад, устраиваемых мутантами. О неприятном сотрудничестве худосочных с ящерами. Неприятном, в первую очередь, для спасателей.

— По всему выходит, что процесс эвакуации становится опасней с каждым днем, — горестно отметил майор. — Как бы жестоко это не звучало, но целесообразность этих действий под большим вопросом. Слишком много народу гибнет. Твари выбирают момент и нападают, когда мы выводим из домов людей. Особенно обремененных детьми и стариками. У нас не хватает народу, чтобы обеспечить адекватное прикрытие. Нам обещали военных уже сегодня, но ходит слушок, что и от них остался пшик.

Он говорил, озираясь по сторонам. Это было чисто рефлекторное действие, выработанное за последнюю неделю. Мы тоже крутили головами.

— Да, броня бы не помешала, — согласился дядя Федор. — А как быть с теми, кто заперт в квартирах на высоких этажах?

— Никак, — просто ответил майор, достал из пачки сигарету и закурил. — Если в квартире ребенок, мы еще как-то пытаемся. Но что такое зачистка двадцати пяти этажей? Рехнуться можно. Многие уроды зависают на лестницах черного хода, а, почуяв нас, тихорятся, чтобы напасть. И нападают, суки. А еще надо вскрыть дверь. Хорошо, если это китайское дерьмо, что ставят сразу перед сдачей дома. А бывают такие двери, что час приходится долбаться. Спасенный, конечно, рад, но нам от этой радости не легче.

Он глубоко затянулся и выпустил дым из ноздрей.

— Если подумать, то за неделю количество таких вот запертых в своих квартирах, сильно поубавилось, — продолжил он. — До многих добрались «родственнички», а кто-то, отрезанный от воды умер от жажды. Или вот-вот умрет. Скоро нам некого будет эвакуировать.

Последнюю фразу он произнес со стыдливой надеждой в голосе. И я его отлично понимал. Судя по ввалившимся глазам и щекам, спал он крайне мало последнюю неделю. На безымянном пальце кольцо, значит женат. Но жива ли его жена? Как уже говорилось, полные семьи теперь большая роскошь. А дети? Наверняка у него есть дети. Или были. Что пережил этот человек за неделю? За что он сейчас воевал?

До меня только что дошло, что многие оставшиеся в строю, скорее всего, потеряли кого-то из родных. А кто-то и целиком семью. И теперь они рвут жилы, спасая тех, кого еще можно спасти. Погибают не за Родину или драгоценного президента, а за саму жизнь. Чтобы дать этой жизни шанс. Их никто не наградит, не объявит благодарность, не выпишет премию. Их, без преувеличения, подвиг никто не оценит, кроме самих спасенных. А другого, судя по всему, им и не надо.

Обо всем это я успел подумать, пока майор докуривал свою сигарету. Его мотивация была мне ясна, в отличие от своей собственной. Мне не за кого было мстить, я не искал душевного спасения в каждодневном риске. Я просто хочу набрать людей для организации собственного сообщества. Что бы защитить и приумножить то, что уже имел. Чтобы был надежный тыл. И получалось, что я будто бы пользовался чьими-то жизнями и ресурсами в своих корыстных целях.

Стоп. Плохая идея слушать писклявый голосок совести. Она всегда была плохим советчиком. Что-то подсказывает, что здесь мы тоже из-за нее. Послушали майора и потекли.

Тела погибших загружали в патрульный «хантер». Прямо в «обезьянник». Раненным уже оказали помощь. Тяжелых на этот раз не оказалось. Так что можно было продолжать работать.

Новый район на намывных территориях и раньше не доставлял местным радости, а теперь представлял собой натуральный муравейник, набитый тварями. Основная их масса была заперта в квартирах, но надолго ли. Когда до них дойдет, что оконное стекло можно разбить, многие покинут свои узилища, чтобы присоединиться к собратьям. Местами такое уже было замечено очевидцами. Твари быстро обучались. Причем происходило это и с изолированными от общей массы особями. Словно они и впрямь были связаны одним информационным каналом.

Майор достал лист бумаги, на котором был распечатан район ответственности его группы.

— А пожарные машины с лестницами почему не используете? — спросил его дядя Федор, когда майор убрал лист бумаги в карман.

— Почему не используем? Очень даже используем. Просто таких машин мало, на все группы не напасешься. Вот они и стоят неподалеку. Чуть что мы их сразу дергаем на себя.

— А что с погибшими будет? — не удержался от вопроса я. И еще указал на «хантер», ставший на время труповозкой.

— Сейчас подскочит резервный наряд. Один сменит выбывшего, а двое из сопровождения увезут трупы, — просто ответил майор.

Он сразу как-то засуетился, давая понять, что разговор окончен и пора возвращаться к работе. Нам он велел замыкать колонну, а сам отправился в автобус, успокаивать тех, кого удалось спасти. Из пыльного нутра китайского «пазика» донесся детский плач.

Я подрулил в хвост нашей процессии. Тронулись. Правда, ехать было недалеко, до следующего двора. Остановились. Тишину вдруг разорвал свист и громогласный голос из мощного мегафона:

— Граждане, запертые в квартирах! Если есть возможность, подайте любой сигнал о помощи! Мы поможем вам спастись! У нас вы найдете еду, воду и защиту! Граждане, запертые в квартирах…

Еще майор вслух зачитывал телефонный номер, по которому можно было сообщить свои координаты. Кое-кто уже воспользовался возможностью, позвонил и был спасен. Но таких почти не осталось со слов майора. Квартал был полностью обесточен, зарядить сотовый телефон уже никто не мог, а городская телефонная сеть в последние годы была не востребована. Люди попросту отключали номера, чтобы не платить лишнего.

Майор отложил мегафон и теперь пристально разглядывал окна в маленький бинокль. Все спасатели, кроме нас, последовали его примеру. Мы остались прикрывать, обводя кусты и очередную детскую площадку стволами.

Солнце забралось уже высоко, но просторный двор, окруженный высокими современными домами, все равно оставался в тени. Я вглядывался в детали дворовых насаждений и ряды припаркованных машин до рези в глазах.

Откуда-то издалека донесся отчаянный крик.

— Так, вижу человека, — громко произнес один из патрульных. — Шестнадцатый… нет, семнадцатый этаж. Третий ряд окон справа.

— Ага, я тоже вижу, — упавшим голосом подтвердил майор. А потом сочно выругался, подтверждая свое отношение к высоким этажам.

— Ну что, не желаете пройти боевое крещение? — Повернулся он к нам. — Как у вас со слаживанием?

— Не идеал, — признался дядя Федор. — Но кое-что могём.

— Вот и глянем, — кивнул майор. — Только туда лучше что-нибудь поскорострельней и понадежней взять.

Это он кивнул на мою «сайгу».

— Никак нет, товарищ майор, — не без дерзости ответил я, — С поражающей способностью моей крошки автомат не сравнится. Мне даже целиться не особо нужно. Там пульки такие, что мутанта пополам порвать могут.

Тут я беззастенчиво приукрасил. Никого «рвать» на части мне не доводилось. Но я видел дыры в трупах тварей, оставленные двенадцатым калибром. В некоторые из них можно было просунуть ногу. Так что можно было считать, что я не вру. Но майор лишь с сомнением посмотрел на меня, потом пожал плечами, мол, делай, как знаешь.

«Ксюху» я все же взял. Повесил за спину. В подсумки воткнул два дополнительных рожка. Больше бы не влезло. Они у меня все же под калибр побольше предназначены.

— Майор, а пистолеты у вас есть? — спросил дядя Федор, как бы невзначай. — Все-таки зачищать парадную идем. Может так случиться, что пистоль будет жизненно необходим.

Майор подумал немного, потом согласно кивнул.

— Гришин, выдай партизанам пистолет Беспалова, — распорядился он. — Ему он уже ни к чему. Но в конце смены заберу назад. Мне на него еще рапорт писать.

— Нахрена теперь рапорта? — я не смог скрыть удивления. — Перед кем отчитываться?

— Для порядка, — ответил майор. — Забудем порядки, скатимся в средневековье лет за двадцать.

Ну-ну, а сейчас мы процветаем. По улицам бродят хищники, с которыми борются остатки дружины. А еще где-то рыщут банды, нападающие исподтишка. Экономики нет, производства нет, власти тоже, будто бы, нет. Это не средневековье даже — каменный век. Вслух я этого не сказал. Майор всем своим видом олицетворял непреклонность настоящего служаки. В какой-то момент таких стало принято называть «старой школой». С чем я был в корне не согласен. Копни любого мента и найдешь преступника. Но этот экземпляр всё же внушал уважение. Как и все, кто остался верен долгу.

— Я пойду с вами, — вздохнул майор. — Надо же глянуть, кого мне навязали в помощники. Давай-ка, молодой, подкатывай под окна. Только не близко. Чтобы сверху никто не кинулся. Был случай, когда один ублюдок сиганул с крыши дома на такой же «УАЗик». Помял железо. Не сильно, но потом долго водила матерился, отскребая останки гада. Что ни говори, а твари эти долговязые не отличаются большим весом. Словно полые внутри. Им бы крылья, могли бы летать…

Он осекся, суеверно поплевал и на всякий случай постучал костяшками пальцев себе по лбу. Ага, крылатых мутантов нам только не хватало.

Подкатили к парадной. Майор высунул мегафон в окно и спросил у ожидавшего помощи человека номер квартиры и сможет ли он (она) самостоятельно отпереть дверь.

Оказалось, голос принадлежал женщине. Она сообщила, что в квартире одна, но выходить боится, потому что видела в глазок какие-то тени.

— Ну что, надо идти, — сказал майор. — Плевое дело, войти и выйти. Отсюда не разобрать, но, вроде бы, молодая деваха. Может это судьба? А, молодой? Найдешь себе невесту, будет тебя на руках всю жизнь носить, за то, что спас.

Кроме усталого вздоха, мне ответить было нечем. Только невест мне сейчас и не хватало. Нет, я от секса отказываться не собираюсь, но невеста…

Выдвинулись. Прикрывая друг друга, подошли к двери черной лестницы. В современных домах они изолированы от парадной. Больших сюрпризов там быть не должно. Вряд ли кто-то из мутантов затаился там специально, поджидая таких вот, как мы, спасателей. Если и есть кто-то, то это отупевшее от голода существо, впавшее в характерный для них энергосберегающий транс. Еще в самом начале, кто-то рассказывал, что мутанты из этого транса выходят не быстро. Можно ножичком такого прикончить. Хотя, это было неделю назад. С тех пор, уроды неплохо адаптировались и продолжали мутировать в лучшую для себя сторону. И в крайне худшую для нас.

Вошли внутрь, включили фонари. Я порадовался, что однажды приобрел тактический фонарь на распродаже. Мощный и крепкий. И сайга смотрелась с ним совсем серьёзно. С ним и с ЛЦУ, купленным там же. Что поделать, ну нравятся мне всякие приблуды. Кто-то за старинную монетку или марку готов последние штаны отдать, а у меня свой бзик. Полезный, как оказалось.

Темно и тесно. Майор шел первым, прижимаясь к правой стене. Дядя Федор держался левой. Я же прикрывал тыл. Двигались не быстро. Останавливались, прислушивались. За некоторыми дверьми, соединяющими черную лестницу и лифтовой холл, слышалось шевеление. Словно нас услышали, или как-то еще почуяли, но, пока, не могли понять, что делать дальше.

Мы продолжали путь, медленно отсчитывая этажи. На нужном нам остановились. Майор приложил ухо к двери.

— Кто-то там есть. — Сообщил он шепотом. — Слышу шаги. Вроде не приближается. Топчется на месте. На счет три, открываю дверь и ухожу в сторону. Молодой, продолжай пасти тыл, чтоб нас за жопу не схватили.

Сосчитал, нажал на ручку и дверь легко открылась. Дядя Федор был готов выстрелить в любой момент. И выстрелил короткой очередью. В холле что-то свалилось. Подождали на всякий случай, вдруг тварь там не одна. Но, ни кто, вроде, не кинулся. Зато снизу послышалась долбежка и царапающие звуки. Мутантам очень хотелось до нас добраться. И это было не сложно сделать — нажми на дверную ручку и получи шанс пообедать.

Из лифтового холла мы двинулись в коридор, где на нас буквально свалился мутант. Его застрелил майор, потому что был ближе и частично перекрывал обзор дяде Федору. Кстати, нам повезло, что двери в коридоры запирались на модные магнитные замки. Иначе пришлось бы тащиться за «болгаркой». Ну и майор, стоит отметить, среагировал быстро.

Светя фонариками, нашли нужную квартиру. Майор несколько раз саданул по двери носком берца. Щелкнул дверной замок и на нас буквально свалилась спасенная. Хотя, я сильно забегаю вперед. Нам предстоял обратный путь.

Впотьмах женщину было не разглядеть толком. Длинные светлые волосы слиплись в сосульки. Лицо бледное, глубоко запавшие глаза щурятся от луча света. А еще от нее пахло немытым женским телом. Специфический аромат, скажу я вам. Но ей простительно.

Обратный путь начали так же осторожно. Только теперь я находился в центре. Как самому молодому, мне доверили тащить беднягу. Сама она передвигалась с огромным трудом. Перед тем, как выбраться на черную лестницу, мы дали ей фляжку с водой. Мою естественно. Воды там осталась едва ли половина, с таким объёмом наша найдёна справилась за полторы секунды. Попросила еще, но получила отказ «старших».

Первого мутанта встретили двумя этажами ниже. Майор всадил ему пару пуль в голову. От звука выстрелов девушка вскрикнула и затряслась, как сухой лист на ветру. Труп урода распластался на ступенях. Я светил под ноги подствольным фонарем, чтобы видеть, куда наступать. Хорошо, что он упал с моей стороны, иначе пришлось бы поднимать девицу, чтобы она не запнулась. Впрочем, весу в ней почти не было.

Еще тремя этажами ниже появилась тощая фигура, но и этот мутант быстро отдал дьяволу душу, схватив пулю. А потом заговорил «калаш» дяди Федора, прикрывавшего тыл. Оттуда на нас пытались напасть сразу двое. И оба отправились в Ад.

Этаж за этажом мы продвигались к выходу. Рация в нагрудном подсумке майора сходила с ума. Свист сменялся шипением и пощелкиванием. Пару раз майор запрашивал у группы наблюдения обстановку снаружи, но ответа так и не получил. Только статические помехи и отдельные звуки, похожие на человеческую речь, пытавшиеся пробиться к рации, но безуспешно.

— Такая фигня всегда происходит, когда вокруг полно уродов, — констатировал майор. — Каким-то образом, они забивают эфир. Видать, возбудились от присутствия пищи. Или почуяли, что их собратьев тут мочат. Будем надеяться, что все они не за дверью сейчас.

Да уж, за такое стоило и помолиться. Только вот непонятно, какому богу. Если все, что сейчас происходит, санкционировано нашим боженькой, то просить его еще о чем-то не хочется совсем. Надежды на него нет. Как, впрочем, не было и раньше.

Ладно, это я так, от нервов. Лезет в голову всякое. Тут еще дядя Федор подгоняет, он уже завалил четверых мутантов, додумавшихся, как им попасть на черную лестницу. Не иначе, как обновления скачивают из какого-то своего интернета. Слишком быстро они обучаются. И слишком быстро изменяются.

Наконец добрались до выхода. Майор чуточку ее приоткрыл, прислушался. Снаружи не доносилось ни звука.

— У нас есть условный сигнал, — поведал он шепотом. — Как раз на случай, если нет связи. Наблюдатели трижды крякают сиреной, если снаружи неспокойно.

Вышли и сразу огляделись. Ни кого не обнаружив, забрались в «патрика» и поехали к выезду из двора.

Спасенную девицу передали в автобус, где ей сразу занялась крепкая мадам. Видимо медик, так сноровисто она измерила нашей доходяге давление, пульс и что-то еще, для чего взяла кровь из пальца. Все это время девица смотрела в одну точку и сидела, не шевелясь.

Мы закурили. Майор отправился к своим подчиненным, что-то уточнять и сверяться с картой.

— Что-то мне подсказывает, что мы занимаемся полной ерундой, — заговорщицки сообщил дядя Федор, когда мы остались наедине. — Не думаю, что подобный риск ради одного человека оправдан. Наши квартиры сейчас без присмотра, это очень плохо. Надо что-то решать.

— А что тут можно придумать? Мы сами подписались. Не убегать же теперь? Как-то это не по-человечески получится.

— Это, конечно, так, — задумчиво согласился сосед, — Я тут покумекал. Может, есть смысл посвятить в наши планы майора? Мужик он, вроде, понятливый. Ну а пошлет подальше, тогда отвалим. Пойми, нам всех не спасти. А головы сложим здесь в два счета.

Не скажу, что нечто подобное не приходило мне в голову. Да и сам майор имел мнение, схожее с тем, что высказал дядя Федор. Лишь один момент портил дело. Майор руководствовался долгом. Не знаю, откуда он выкопал этот самый долг, но относился к нему явно серьезно. Как бы нам не напороться на непонимание с его стороны. Все-таки нам не помешал бы союзник в его лице.

— Я поговорю с ним, — сказал дядя Федор.

И пошел говорить. Вот уж кто не откладывает дел в долгий ящик. Такая черта характера всегда восхищала и даже немножечко пугала меня. Сам я мог забить на какое угодно дело, откладывая его на неопределенный срок. Дядя Федор не такой.

Он отвел майора в сторонку, когда тот завершил инструктаж своих подопечных. Разговаривали тихо, слов было не разобрать. Я мог бы подойти к ним, но что-то подсказывало, что сейчас делать этого не стоит. Меня майор и так, кроме, как «молодой» не зовет. Пусть же сосед-полковник использует свой авторитет на всю катушку. Возможно, ему удастся донести нашу идею.

Майор слушал напряженно. Это было видно по скрещенным на груди рукам и широко расставленным ногам. Иногда он кивал головой. Когда дядя Федор перестал говорить, майор посмотрел на него очень строго. Этот взгляд, подобно мощному стенобитному орудию, смял мои надежды, словно ветхую соломенную хижину. Он что-то сказал, глядя прямо в глаза дяде Федору. А потом повернулся и зашагал к своим.

— Ну, что он сказал? — спросил я подошедшего соседа.

— Фактически послал на хер, — ответил тот. — Думаю, нам надо вернуть оружие. И прямо сейчас.

— Это еще почему?

— Так надо. Просто отдадим и все.

Я был против подобных комсомольских жестов. Два «укорота» и половина цинка патронов нам очень бы пригодились. Но спорить я не стал. Открыл багажник «патрика» и достал автоматы, из которых нам даже не довелось пострелять. Дядя Федор взял их и понес к росгвардейской «гранте», у которой стоял майор. Мне пришлось тащить ящик с патронами.

Оружие и боеприпасы мы уложили на заднее сиденье, туда же отправилось и все остальное, что нам выдали в больнице.

— Я за ваши стволы отвечать не буду, — раздраженно сказал майор.

— Будешь, — спокойно ответил дядя Федор. — Ты, майор их сдашь, куда положено. Потому, что у тебя мозги слишком прямолинейные, а мышление квадратно-гнездовое. Так, что ты все сдашь. Если хочешь, это мой тебе приказ, как старшего по званию.

У майора отвисла челюсть от такой наглости. Он вмиг побагровел лицом, а патрульный с росгвардейцем притихли.

Поверх разгрузок, дядя Федор демонстративно положил выданный недавно пистолет.

— Настанет время, и ты поймешь, что я был прав, — сказал он. После чего развернулся и пошел к нашей машине. Мне ничего не оставалось, как проследовать за ним.

Со стороны все это напоминало сцену ссоры супружеской пары. Очень глупой ссоры. Впрочем, других и не бывает. Оставалось надеяться, что дядя Федор знает, что делает.

— Что теперь? — спросил я, когда мы уселись в машину.

— Продолжаем следовать ранее намеченному плану, — ответил мой напарник. — В этой группе нам ловить нечего. Мы целыми днями будем вот так кататься и рисковать жизнью ради какой-нибудь бабули.

— Они и детей спасают, — возразил я нехотя.

— Вот пусть и спасают дальше. А у нас дела. Поехали искать твоего человека.

Я пожал плечами. В конце концов, он прав. До Василия нам не добраться еще долго, если будем шариться не пойми где. Правда, я сомневался, что застану товарища дома. Наверняка он отправился с первой волной эвакуации. И сидит теперь в одном из палаточных городков, кормит вшей. Это в лучшем случае. Про худший думать не хотелось. Как бы там ни было, а для успокоения души, я должен попытаться его отыскать. Тем более, что ехать тут всего ничего.

Выскочив на площади Европы, что за гостиницей, я повернул налево и погнал по Морской набережной. Улица широкая, просматривается далеко. Дядя Федор сидел сзади и зорко глядел по сторонам. На Кораблестроителей, в районе одноименного моста через Смоленку, мы впервые увидели военных. Колонна из десятка БТР выстроилась вдоль длинного дома, бывшего когда-то Центром Фирменной Торговли. С военными было несколько смешанных патрульных экипажей и целая вереница эвакуационных автобусов.

Выглядела эта процессия столь же внушительной, столько и запоздалой. Их бы на несколько дней раньше сюда. А еще лучше, с самого начала пандемии. Сейчас тут спасать практически некого, судя по тому, что мы увидели, за короткий промежуток своей благотворительной деятельности. Патруль за мостом нас не остановил, благодаря пропуску под стеклом.

— На остановке тормозни, — сказал дядя Федор. — Есть смысл посмотреть, куда они поедут. Нам же во двор нужно заезжать, так пусть уродов, что по деревьям ползают, с брони постреляют. А мы примажемся, если что. И патронов сэкономим заодно.

Ждать пришлось не долго. Несколько БТР-ов свернуло на кораблестроителей в нашу сторону. В зеркало заднего вида я смотрел, как три из них свернули в «карман» и пронеслись справа от нас. Остальные промчались мимо. Наверняка хоть один из них приедет в нужный нам двор.

— Ждем еще, — велел дядя Федор. — И слушаем.

Вой мощных движков рассеялся в глубине этого обширного спального района. Я вышел из машины, закурил и стал слушать. Вскоре воздух разрезала приглушенная, но все же достаточно громкая трескотня башенных ПКМ. Сосед оказался прав — вояки косили деревья, а, точнее, тварей, прятавшихся в кронах и ветвях.

Количество очередей быстро нарастало. Словно длинная связка китайских петард, подожженная хулиганом. Где-то басовито застучал КПВТ. Видимо и для него нашлась цель.

— Есть смысл достать оружие, — сказал дядя Федор, выбираясь наружу со своим автоматом.

— Для чего?

— А вон, для них. — Он указал рукой куда-то в сторону дома, часть стены которого занимала огромная стеклянная витрина ювелирного магазина. Эта стена плотно примыкала к соседнему дому, фасадом глядящему на нас. Между ними была узкая арка, ведущая во дворы.

Из этой прорехи сейчас торопливо ковыляли долговязые мутанты. Пять особей пока, но, подозреваю, что их будет больше. Дистанция метров сорок… Я пожалел, что мы отдали «укоротов», которых уже считал своими. А еще пожалел, что не взял с собой «свинарку». Эта работенка как раз для нее. Это дяде Федору хорошо, с его «веслом», целься и стреляй. Хотя, чего-то я разнылся не к месту.

Мы открыли огонь не сразу. Дали тварям время отбежать от арки. Заодно увидели еще несколько уродов, торопливо следовавших за своими соплеменниками. «Калаш» соседа заговорил первым. Стрелял он сейчас исключительно одиночными. Экономит патроны.

Мутанты стали валиться один за другим. Я навел точку прицела на того, что выбивался в лидеры, выстрелил и увидел, как моя тяжеленная пуля оторвала ему руку, заставив упасть на асфальт.

— Целься тщательней. — Коротко бросил дядя Федор, продолжая геноцид беглых мутантов.

Что ж, тщательней, так тщательней. Я целился и стрелял. Мутанты пытались броситься врассыпную, а один даже побежал в нашу сторону. Причем так резво и с раскачкой, что я дважды промазал. Свалил его дядя Федор, не более чем в десятке метров от нашей позиции.

Я менял магазины с сумасшедшей скоростью. Все же их объема мне не хватает. Всего восемь штук на обойму, это очень мало. Правда, твари кончились раньше, чем я истратил все обоймы. Я не стал дожидаться у моря погоды, а сразу начал набивать опустевшие пухлые коробочки цилиндрами патронов. Дядя Федор лишь раз сменил рожок и с некоторым превосходством смотрел, как я снимаю прицел, который теперь требовал настройки. Повторюсь, наверное, но «сайга» не предназначена для коллиматора. Точнее, коллиматор для нее. По крайней мере, мой.

— Все, теперь ждем. — Сказал дядя Федор.

Пулеметы постепенно смолкали. Вместо них в дело вступали автоматы. Видимо, вояки добивали раненных и убегающих. Я включил рацию в режим сканера, но ни одного «живого» канала не нашел. Везде уже знакомые свист, щелчки и шипение. Значит хорошенько тварей пощелкали, раз они так возбудились.

Я даже подумал, что у военных получится освободить остров. Это было бы прекрасно и нам меньше мороки. Мечтать же не вредно?

Постепенно стрельба затихала. Лишь вдалеке еще слышались спорадические очереди.

Из-за поворота в нашу сторону вырулило несколько патрульных экипажей. Они тоже рассеялись по дворам, вслед бронетранспортерам.

— Думаю, нам тоже пора за ними, — сказал дядя Федор. — Поехали.

Мы погрузились. Я заехал на площадку за остановкой, взобравшись на высокий поребрик. Нет смысла объезжать, когда можно вот так — напрямик. Благо машина позволяет.

Правда, объехать дом все же пришлось, иначе в эти дворы не попасть. Я зарулил во второй по счету двор, где нас сразу остановил патруль. Но только для того, чтобы дать выезд броне. Наш пропуск действовал безотказно. Подозреваю, что ненадолго. Скорее всего, уже завтра его изменят, чтобы фильтровать всевозможных злодеев, о которых уже упоминал полковник в больнице. Но сейчас к нам относились, как к своим.

Бронетранспортер медленно выехал из двора, встал неподалеку. Из него вылезло несколько солдат с автоматами. Я обратил внимание на их юный возраст. Их было четверо. Возможно кто-то, мехвод, например, остался внутри, но, подозреваю, что такой усеченный состав неспроста. Прав был майор, людей теперь не хватает даже в армии.

Патруль укатил во двор, мы сочли необходимым последовать за ним.

Все машины, припаркованные вдоль дома, были исцарапаны и замяты. Это броня не вписывалась габаритами и формировала пространство под себя. А, может быть, водила не смог отказать себе в удовольствии и как следует прошелся по бокам разноцветных иномарок. Так сказать, выразил свой классовый протест.

Детский сад делил пространство двора с двумя просторными детскими площадками, которые теперь представляли собой ужасное зрелище. Ветки деревьев устилали почти все вокруг, а среди них валялись трупы мутантов. Я даже считать не стал, наверняка там не меньше трех десятков бывших горожан.

Я по тротуару объехал патрульный «УАЗ» и остановился у парадной, где жил Василий.

— Если твоего товарища нет дома, нам придется работать с ментами. — сообщил дядя Федор.

Впрочем, я и без него это прекрасно понимал.

Здоровенный усач в камуфляже выбрался из «бобика» и направился к нам. Поздоровался за руку, спросил от кого мы.

— От майора Кочетова, — ответил дядя Федор.

— А чего не с ним? — спросил усатый.

— Он нас, вроде как, отпустил, — соврал сосед. — Мы тут пытаемся родственника найти.

Здоровяк кивнул, сразу поверив в нашу брехню. Видимо ему было понятно подобное стремление. В городе почти не осталось людей, состоящих в родственных связях.

— Если не найдете, придется нам подсобить, — почти повторил он слова дяди Федора. Не приказал, а просто констатировал факт.

— Это понятно, — согласился я.

А чего не подсобить? Правда, с автоматами было бы куда сподручней. Эх, зря дядя Федор сделал такой финт ушами. Зря.

— Ну, пошли, что ли? — спросил он, когда усатый ушел к сослуживцам.

— Ага, пошли.

Мы вошли в прохладу подъезда, в ноздри сразу ударила вонь. Откуда-то нещадно тянуло мертвячиной.

— Какой этаж? — шепотом спросил дядя Федор?

— Четвертый. — так же тихо ответил я.

Но нам пришлось обойти все этажи. Только на одном из них — шестом — мы встретили мутанта. Он сидел у распахнутой двери в квартиру и не успел придти в себя, когда я прострелил ему голову, забрызгав стену. В самой квартире мы нашли лишь обглоданный начисто скелет и больше ничего интересного. Судя по обстановке, там жила пара стариков, и один из них отменно полакомился супругом. Или супругой.

Все твари были заперты по своим квартирам. На некоторых площадках были сооружены двери, запирающие общий коридорчик. Замки всех этих дверей были механическими. В отличие от своих электрических собратьев, встреченных нами в новом доме на намыве, эти удерживали всех внутри, избавляя нас от лишних забот.

На этаже Василия такой двери не было, так что мы беспрепятственно проникли в коридор. Я сразу подергал за ручку железной двери без номера. Заперто. Значит… да ничего это не значит. Он либо дома, либо нет. Либо дома, но уже не он.

Несколько раз я с силой пнул дверь ногой. Она отозвалась глухим гулом, который сразу разнесся эхом в пустоте подъезда.

— Василий! Это Данила! — Закричал я в замочную скважину. — Ай нид хэлп!

И снова стал пинать дверь.

Когда гул стих, я прислонил ухо к прохладному металлу дверного полотна и сразу услышал шаги. Неуверенные, словно бродил сильно выпивший человек. Или не человек уже? У этих тварей тоже походочка не бодрая.

Мне стало как-то не по себе. Противный озноб приподнял все волоски на теле. До этого момента, все происходило будто не со мной. Я видел тварей, я убивал тварей, я знал, что эти твари когда-то были обычными людьми. Но эти люди были мне чужими, нас ничего не связывало. Мне было плевать на них. Но сейчас я слышал шаги за дверью, принадлежащие моему товарищу, с которым мы так хорошо сдружились, и волна тоски наполнила душу смятением. Мне захотелось выломать дверь и собственными глазами убедиться, что Василия больше нет. Как и его семьи.

Я вспомнил обглоданный скелет на шестом этоже и тоска сменилась отвращением. В квартире Василия, скорее всего будет два скелета.

— Сука, открывай и я прострелю тебе башку! — заорал я так громко, что у самого в ушах зазвенело.

Шаги за дверью затихли а потом стали приближаться. Все так же неспешно.

— Пойдем, — предложил дядя Федор. — Его нет дома.

Но я слушал шаги, которые замерли у самой двери.

— Дядь Федор, дай мне твой автомат, пожалуйста.

Сосед отрицательно мотнул головой, после чего повернулся и пошел к лестнице.

Ну и хрен с тобой, золотая рыбка. Я постоял немного, и тоже двинулся было за напарником, как вдруг раздался звук провернувшегося в замке ключа. Один полный оборот и сразу еще один…

Я удерживал луч тактического фонаря на уровне дверного глазка. В голове бешено крутились мысли о том, что твари, наконец, научились отпирать замки. Но как такое возможно? Они, конечно, как-то самообучаются, но не до такой же степени! Этак они через пару недель начнут стрелять в нас из трофейных стволов…

Лязгнул засов и дверь начала потихоньку открываться. Каким-то чудом я сумел заставить себя задержать палец на спусковом крючке. До меня не сразу дошло, что передо мной стоит живой человек, а не мутант. Худой, заросший щетиной и похоже очень пьяный человек. Только через несколько бесконечных секунд я узнал рыжую шевелюру.

— Василий? — спросил я, чтобы хоть как-то заполнить эту дурацкую паузу.

Он что-то промычал, но слов было не разобрать. Сомневаюсь, что там вообще присутствовала человеческая речь потому, что мой товарищ сейчас пребывал в совершенно скотском состоянии. Я впервые его таким видел.

— Где Маринка с Шуркой? — Спросил я громко.

Василий вдруг замер, даже раскачиваться перестал. Я светил фонариком чуть в стороне от его лица, но света хватало, чтобы я заметил, как сузились его глаза, а рот искривился в какой-то совсем гротескной усмешке.

— Они там. — Он указал куда-то вглубь квартиры. — Заходи, поздороваешься. Давно у нас не был.

— Вась, мне не до шуток, — зачем-то сообщил я ему. Мне не хотелось идти и «здороваться».

Что-то подсказывало, что у моего товарища во всех смыслах не все дома. Я надеялся, что его поведение продиктовано алкоголем, который раньше он употреблял исключительно по праздникам и в очень символических дозировках. Зато любил гнать всякую бурду, настаивать ее в дубовом бочонке, а потом говорить, что его вискарь не хуже всяких «Уокеров» и прочего контрафакта.

— А я и не шучу. — Он громко рыгнул и стыдливо прикрыл рот рукой. — Ты заходи.

Он отошел в сторону, изобразив приглашающий жест.

— Я бы не стал. — Сказал за моей спиной дядя Федор.

Но я не послушал. Жену и дочь Василия я знал хорошо. Я должен был убедиться…

— Веди меня к ним. — Сказал я Василию и тот, раскачиваясь, словно шел по палубе корабля, повел.

Дядя Федор пошел следом, не опуская автомата.

Василий остановился у дверей, ведущих в туалет и ванну. Обе они были заколочены досками крест-накрест.

— Вот тут, в туалете, Шурка, — сказал он тихо. — А Маринка в ванной… или наоборот…

Я отстранил его и постучал в дверь ванной.

— Марин, ты там? Это я — Данила!

Ответом мне была тишина. Тогда я постучал в дверь рядом и позвал дочку Василия — тот же результат. Хозяин квартиры смотрел на меня с умилением, как на идиота. Потом прошагал в кухню, взял стоявшую на столе полупустую бутылку и влил в себя большой глоток. Вновь рыгнул, распространяя вокруг крепкий перегар.

Я повесил «сайгу» на плечо, схватился за одну из досок и стал дергать изо всех сил. Дерево заскрипело, но просто так сдаваться не собиралось. Вот где не помешала бы монтировка. Василий с интересом наблюдал за моими потугами, но помогать не рвался.

— Чего лыбишься?! — прикрикнул я на него. — Принеси «фомку», что ли!

Ноль внимания. Только щурится из-под густой, свалявшейся рыжей кучи на голове. Тогда я стал дергать изо всех сил, от чего доска стала поддаваться, тоскливо скрипя гвоздями. Наконец, один конец ее освободился, я дернул еще раз и доска оказалась в моих руках. Сразу взялся за вторую.

— Даня, не думаю, что стоит это делать, — подал голос дядя Федор.

— Я должен убедиться, что они…

Что они что? Превратились? Умерли? Наверное, я хотел увидеть их живыми. В любом виде, но живыми. И, если они стали мутантами, упокоить обоих. Что-то мне подсказывало, что Василий сам не сможет этого сделать. Глядя на его безумную ухмылку, я сразу почувствовал, что нам его не увести отсюда, пока его семья не обретет покой. Пусть даже и от моей пули.

Вторая доска тоже начала поддаваться. Взвизгнули гвозди, а вместе с ними заорал Василий.

— Стой! Пожалуйста, не делай этого. Пусть они там сидят.

За дверью послышалось поскребывание. Круглая ручка задергалась, провернулась. Дверь чуть приоткрылась, но сразу уперлась в доску, которая держалась на честном слове. Из образовавшейся щели показались тонкие, длинные пальцы с острыми когтями.

Я посветил фонариком внутрь. Луч сразу выхватил часть оскаленной морды, напоминающей какое-то адское насекомое. Дело за малым: прицелиться и выстрелить. Только что-то не давало мне этого сделать. Возможно рыдания Василия, который бухнулся на табуретку и раскачивался, подобно шаману, под прицелом автомата дяди Федора. Он тихо умолял не убивать «его Маришу и Шурочку». По грязному лицу текли слезы, от которых мне хотелось заорать, плюнуть на все и уйти.

Но я не мог этого сделать. Василий был жив и, в общем-то, здоров. По крайней мере, телесно. Вопрос заключался лишь в том, пойдет он с нами или предпочтет остаться дома, где он рисковал спиться до смерти.

Я не выстрелил. Отошел в сторону. Дверь уже ходила ходуном, а доска удерживала ее чисто символически.

— Заколачивай обратно, — велел я Василию.

Он тут же перестал раскачиваться и стенать. Встал, прошел мимо, в большую комнату, а вскоре вернулся с молотком и стал колотить по доске, на удивление точно попадая по шляпкам гвоздей. Доска стала поджимать дверь, корявые, суставчатые пальцы исчезли, получив пару раз молотком. Вторая доска вернулась на место. Тяжело дыша, Василий повернулся ко мне. Молоток выпал из его руки.

— Пусть они живут… хотя бы так… — Пробормотал он еле слышно. Вся его пьяная дурашливость исчезла без следа.

Передо мной стоял убитый горем человек, полностью потерявший всякий смысл жить и бороться. Я даже подумал, что он попросит меня пустить ему в голову пулю. И даже не знаю, смог бы я ему отказать? В его глазах было столько тоски, сколько мне видеть не приходилось никогда в жизни.

— У тебя есть чистая одежда? — спросил я максимально ровным голосом. — Если есть, одевайся. Здесь я тебя не оставлю.

Он смотрел на меня не меньше минуты. Прямо в глаза. А я смотрел на него, не отводя взгляда. Потом он повернулся и вновь ушел в комнату. Послышался скрип открываемой дверцы платяного шкафа. Василий что-то бормотал, вновь открывал и закрывал шкаф. Вышел он минут через пять. Рабочий комбинезон смотрелся на нем немного нелепо, не понимаю, почему он выбрал именно его. Зато он был чист и не вонял мочой. И синяя футболка тоже чистая.

В руках он держал небольшую спортивную сумку. С ней он протопал на кухню, где взял со стола все ту же бутылку, но пить не стал. Только посмотрел на меня вопросительно. Я кивнул, Василий плотно завинтил горлышко крышкой и сунул бутылку в сумку.

— Вроде все взял, — сказал он задумчиво. — Только вот…

Он подошел к заколоченным дверям и нежно поцеловал каждую, шепча что-то неразборчиво-пьяное. Деликатности ради, мы с дядей Федором ожидали его в коридоре, у двери.

— Ты уверен, что твой друг придет в себя? — спросил сосед шепотом. — Выглядит он хреново.

— Все будет нормально, — ответил я нейтрально.

Конечно, я не был уверен. Последнее время, я вообще ни в чем не уверен.

Вышли осторожно осматриваясь. Спустились по лестнице. Василия усадили на переднее пассажирское сиденье. Он сразу достал бутыль и стал помаленьку отпивать. Пришлось чуть опустить стекла, чтобы он не провонял салон.

О своем обещании, данном усатому здоровяку мы, конечно, не забыли. Весь остаток дня мы с дядей Федором помогали зачищать парадные, эвакуируя всех, кто отзывался на призыв из мегафона. В некоторых случаях пришлось привлекать пожарную машину с гидравлической лестницей. К концу зачистки удалось выудить из этого и соседнего дома не больше полутора десятка человек.

— Это еще хороший результат. — Поведал нам усач. — Обычно мы вытаскиваем гораздо меньше. Хорошо, что броня теперь помогает. Да и народ понял, что мы не убивать их приехали. Я в этом дворе второй раз. Представьте, сколько народу боялось нам показаться. Сидели, как мыши, лишь бы не попасть в «лагеря смерти». Это так прозвали эвакопункты в интернете. А теперь нет интернета, и народ стал сговорчивей.

Мы пожали руки на прощание. Он посмотрел на наше оружие и предложил заехать в больницу.

— Чего вы свое тратите? Там стволов столько, что нам за сто лет не расстрелять. И патронов в достатке. Не обеднеем.

Дядя Федор уклончиво ответил, что мы подумаем и все такое, после чего мы погрузились в «патрика». Попетляв по дворам, выехали на Новосмоленскую набережную и покатили домой. Василий крепко спал, сотрясая салон молодецким храпом. Пустая бутылка каталась у него в ногах. Я со вздохом представил, как мы будем тащить этого пьяного борова по лестнице.

На пересечении Одоевского и КИМа, нам навстречу попался новенький «Гелендваген», затонированный по кругу так, что даже силуэтов, сидящих внутри людей, не было видно. Он ехал один, без сопровождения и явно никуда не торопился. Я почувствовал, как напрягся дядя Федор на заднем сидении.

— Проезжай спокойно, но, чуть что, сразу газуй. — Глухо велел он.

Мы разминулись без эксцессов. В зеркало заднего вида я еще раз глянул на квадратную корму модного «Мерседеса». Вероятно, кто-то так же смотрел из него на нас.

Родной двор нас встретил почти приветливо. Мы, конечно же, осмотрелись, особое внимание уделяя деревьям, но никого прячущегося от нас не обнаружили. Видимо твари понимают, где можно находиться, а где нельзя. Я содрогнулся, представив, сколько их сидит вот так, подобно коалам на ветвях смоленского кладбища. И лютеранского тоже, что особенно скверно, так как оно вплотную примыкало к нашему двору. Нас разделял только высокий забор, который при всем желании нельзя было назвать надежной преградой.

Но делать нечего. Какое-то время придется мириться с этим соседством.

Василия затащили общими усилиями. Он даже пытался идти сам, что уже хорошо. Швырнули его на мою кровать, а сами решили поужинать сухпайком. За весь день у нас не было минутки, чтобы перевести дух и просто посидеть, поговорить. Тем более нам требовалось кое-что обсудить.

— Что дальше будем делать? — задал я самый важный, на мой взгляд, вопрос.

— Если ты про общественную нашу деятельность, то с ней мы завязываем, — уверенно ответил дядя Федор. — Нельзя нам надолго оставлять припасы. Ты обратил внимание, что мутантов на деревьях нет? И многие могут это заметить. Нет мутантов, значит, кто-то их активно пострелял, о чем свидетельствуют их трупы на земле. Значит, есть, кому и что защищать. Значит, можно установить скрытое наблюдение.

— Ну, трупы мы завтра уберем. И ветки повыкидываем. Как будто ничего не было. Сомневаюсь, что кто-то будет специально считать уродов на деревьях. — Опасения соседа мне казались несколько притянутыми за уши.

— Вот и первое занятие назавтра, — улыбнулся он.

— А второе? Третье? — Не унимался я. — Мы могли бы помочь с эвакуацией еще пару раз точно. А на стреме Василия оставим.

— Не уверен я в твоем Василии, — поморщился сосед. — Состояние его духа сейчас не оценить. Он бухал непонятно сколько времени. Может «белку» поймать, а это уже может обернуться проблемами. Или из запоя откажется выходить. У тебя водяры вон сколько. Что, связывать его будешь?

— Надо будет — свяжу. Даже кляп ему воткну, если придется. — В своих словах я был уверен крепко. Позволять пьянку я никому не собирался. Скидку на душевную травму сделаю, но не более того. Не захочет вливаться в коллектив, поедет в эвакопункт. Зато совесть моя будет чиста. По отношению к нему, я свой гражданский долг явно выполнил.

— В любом случае, ему надо выходиться день-два, — сказал дядя Федор, отхлебнув из дымящейся кружки кофе. — Белка, как правило, день на третий приходит. Вот это время мы и потратим с пользой и неподалеку от дома. А про общественную нагрузку, это ты брось. Там без нас народу хватает. Сам броню видел. Мы там не нужны. Точнее, мы нужны им не там, а здесь. Нужно освобождать квартиры в нашей парадной. Их жильцы теперь вне закона.

— Для чего? — Я был искренне удивлен.

— Для кого. — Поправил меня он. — Для новых жильцов. Хотя бы пару квартир надо вскрыть. На твоем и моем этаже.

— Это бабки Эльвиры и Котеневых?

— Их самых. Там замки плевые и дома их нет. — кивнул дядя Федор. — Котеневы уехали в самом начале на дачу в Карелию, а Эльвиру Макаровну увезли на скорой две недели назад, и она больше не возвращалась.

— Вы про всех всё знаете?

— Нет. Обычная наблюдательность, — улыбнулся он. — Я в этом доме поболе твоего обитаю.

— А про «плевые» замки? Тоже наблюдательность?

— Вчера глянул. На всякий случай.

Мы поухмылялись немного, а потом дядя Федор решил откланяться. Я проводил его, запер дверь и вернулся на кухню. На свой любимый диван. К вечеру набежали кургузые кучевые облака. В приоткрытое окно тянуло свежим ветерком. Я пил кофе и курил, как паровоз, слушая храп Василия. Впервые я пожалел, что нет интернета. Можно было глянуть новости. Хотя, что там могут рассказать? Все новости теперь за окном. Насмотрелся по уши за день. И все равно хотелось чего-то привычного.

К завтрашним делам я бы прибавил небольшое разграбление собственного автосервиса. Пара новеньких генераторов нам бы не помешала. И запас солярки там какой-никакой был. Правда этот вопрос нужно будет проработать отдельно. В нашем маленьком коллективе назревал топливный кризис. Все, что нам залили сегодня в бак, было почти выкатано. Мой «патрик» в число экономичных машин никак не входил. Даже с его дизелем. Нужен будет день или два, чтобы организовать запасы ГСМ.

Выходит, дядя Федор и тут был прав. Мы не окажем людям ощутимой помощи, зато потеряем кучу времени и сил. Ну и погибнуть можем, как за здрасьте. А это нам ни к чему. Я еще не до конца понимал, кого мой сосед планирует селить в квартиры соседей. С майором мы разбежались сегодня довольно скверно. Вряд ли тот одумается, проснется в холодном поту и прибежит с извинениями и признанием собственной глупости. Не такой это человек. Ох, что-то голова пухнет от всяких думок и переживаний. Нужно как следует выспаться…

Спал, как сурок, до девяти утра. Проведал Василия, но тот еще дрых. Видимо просыпался ночью в туалет или еще зачем. Его комбинезон, футболка и носки валялись у кровати, а сам он сопел, с головой укрывшись одеялом. Во всей комнате висел густой аромат васькиного домашнего зелья. Пришлось открыть окна, чтобы протянуло хоть немного.

Утро выдалось мрачным. Это я о погоде. Небо затянуло серостью, моросил дождик. Но воздух был особенно свежим. С тех пор, как с улиц исчезли машины, дышать в городе стало несравнимо легче. Правда, всю прелесть чистого воздуха я быстро испортил своей сигаретой. Ну не могу без этой дряни с утра.

Чтобы чем-то себя занять, взял лист бумаги, ручку и стал записывать перечень необходимых дел. Буквально план на несколько ближайших дней. Забавно, но раньше я ничего не планировал. Совсем. Нет, в голове крутились планы что-нибудь купить, куда-нибудь пойти. Но теперь я на бумагу наносил свои будущие шаги, от которых зависела моя жизнь. Один такой шаг окажется неверным и мне каюк. Или моим спутникам. Поэтому мои планы не были общими словами на бумаге. Под каждым номером я расписывал все действия, которые считал необходимыми. Пошагово.

Конечно, все, что я сейчас накарябаю, мне придется согласовать с дядей Федором. И многое из этого он зачеркнет. Но так я лучше пойму его логику, которая была для меня загадкой, честное слово. Со многими его решениями я был категорически не согласен, как, например, со вчерашним демаршем с майором. Но по факту выходило так, что мы были на плаву. Сидели в своих уютных квартирах, не заморачивались выживанием в самом критичном смысле этого слова. У нас были трудности, но мне они казались вполне преодолимыми.

Мы ставили перед собой сверхзадачи. А такое могли позволить себе не многие в этом мире.

Я дописал список дел, внеся в него все, что смогла родить моя голова. Налил еще кофе и закурил. В коридоре послышалось тягостное оханье. На запах кофе вышел Василий.

Выглядел он ужасно. Лицо опухшее, словно его искусали пчелы. Он смотрел на меня неверящими глазами, словно видел перед собой призрак.

— Я думал, мне все приснилось. — Пересохшими губами промямлил он.

— Закусывать надо, — подколол я его фразой из старого фильма.

Он шутки не понял. Бухнулся на табуретку и уронил лицо в ладони. Не плакал, а просто сидел в такой позе. Сказать честно, я совершенно не представлял, как с ним разговаривать. Передо мной словно инопланетянин сидел. Маленький и хрупкий.

— Жрать будешь?

Он отнял лицо от ладоней и посмотрел на меня вопросительно.

— Жрать, принимать пищу, хавать. — Уточнил я на всякий случай.

Василий согласно кивнул.

— А выпить чего-нибудь найдется? — спросил он

Пришлось грубовато его обломать.

— Вода из-под крана. Шутка, нет там никакой воды. Нас решили уморить тут голодом и жаждой.

Он смотрел на меня непонимающе. А я решил не трястись над ним, как над комнатным растением. Он большой мальчик.

— Что смотришь? Есть у меня, что выпить. Но тебе не налью. Воды сколько угодно, кофе вот есть с сухими сливками. За бухлом куда-нибудь в другое место.

— Нахрена ты меня увез тогда? — задал он, в общем-то, справедливый вопрос.

— Уж не потому, что выпить не с кем. Тебе сейчас тяжело, понимаю, но бухло тебе не поможет. Твое горе в бутылке с очень узким горлышком. Еще немного и шансов выбраться уже не будет.

Вот так! Прямо философ доморощенный, ага. Только по глазам вижу, что плевать он хотел на мои филосовствования.

По батарее трижды постучали. Это был наш с соседом сигнал. Он как бы предупреждал, что сейчас придет. Я потушил окурок в пепельнице, распахнул створки окна пошире и отправился встречать гостя.

По моим подсчетам, сегодня была очередь дяди Федора готовить завтрак. Но это я так, придираюсь. Мы прошли в кухню, и он поздоровался с полумертвым Василием, который так и сидел, уставясь в одну точку.

— Даня, у тебя совести вообще нет? — Спросил дядя Федор, оглядывая меня, как кролика на птичьем базаре. — Налил бы человеку, здоровье поправить.

Я даже опешил от неожиданности.

— Вы же сами сказали: ни капли в рот…

— Я такой похабщины сказать не мог. — Парировал сосед. — Я сказал, что ему выходиться нужно. Но не имел в виду, что нужно человека пытать. Ты хоть знаешь, как еще называют белую горячку?

Я, естественно, отрицательно покачал головой.

— Ее называют ОРЗ. Что означает: Очень Резко Завязал. — Пояснил он. — Это значит, что нельзя переламываться на сухую. Налей человеку стакан.

От этих слов Василий аж зацвел. Только я его радости не разделял.

— Это будет продолжением запоя, — пробурчал я и отправился в комнату, где стояли коробки с водкой.

Налил Василию неполный граненый стакан. Но не сразу. Вначале открыл банку тушняка и разогрел на походной плитке. Будет в качестве закуски.

И водка, и тушенка исчезли за мгновение. Василий сидел хмельной и почти довольный. Правда, к его лицу теперь постоянно было приклеено выражение скорби, что в совокупности с радостью от дозы алкоголя, вновь родило что-то дебильное.

— Больше не налью. — Пригрозил я.

— А больше и не надо, — согласился дядя Федор. — Теперь надо в кровать. Сон — лучшее лекарство. Без дураков, все проблемы тут начинаются с нарушения сна.

— Откуда вы столько знаете про белую горячку? — Вопрос я задал с подчеркнуто-издевательской подозрительностью.

Но сосед и ухом не повел. Сказал, что много читал и посоветовал мне почаще делать то же самое.

Василия я отвел в кровать, заботливо укрыл одеяльцем, после чего вернулся на кухню. Придется и сегодня готовить завтрак. Не гнать же старика теперь. А заодно обсудим и планы на сегодня и ближайшие дни.

— Я тут накидал кое-каких соображений, — сообщил я дяде Федору, который ставил на плитку чайник.

Он бегло пробежал глазами по всем пунктам. Пожевал губу, отложил листок и пристально посмотрел на меня.

— Молодец. Хороший план. — Сказал он, наконец. — Можно внести некоторые коррективы, но в целом неплохо. Я и сам многое прикинул вчера вечером. Вопрос по топливу остается открытым. Думаю, искать машины и откачивать из баков содержимое — слишком хлопотное занятие.

— Есть другой способ? — поинтересовался я. — Выкладывайте.

— Нам нужно объехать местные стройки. Если повезет, найдем бензовоз. На большом строительстве постоянно осуществляется подвоз топлива для бульдозеров и кранов. А еще нужно чем-то кормить большие дизель-генераторы. Знаешь сколько жрет один такой?

Я пожал плечами.

— Много, наверное.

— Не много, а очень много! — назидательно поднял палец дядя Федор. Забавная такая манера. — Рядом с ними всегда стоит заправщик. И, как правило, на каждой стройке таких генераторов может быть несколько. Значит и заправщиков тоже несколько. Это все теория, но шанс раздобыть пару тон солярки у нас есть. Для стройки это капля, а нам хватит надолго. А еще эти бензовозы хороши тем, что имеют собственный насос. Сможем мародерить топливо везде, где получится.

Его идея выглядела безоблачно на словах. Но как нам прорваться на эти самые стройки? А еще потом нужно будет как-то завести бензовоз без ключа. Обо все этом я и сказал ему, на что мой сосед только отмахнулся.

— Нам нужно только найти, а там будем действовать по ситуации. Завести какой-нибудь «камаз» я, наверное, смогу. Вспомню, чему меня учили в секретной школе КГБ.

Наверное, мои глаза полезли на лоб, что заставило соседа рассмеяться.

— Да шучу я. Ни какой секретной школы КГБ не существует.

— Правда?

— Наверное.

Я выглядел слабоумным. Развесил уши, пока надо мной прикалывались. Поделом мне, легковерному.

— Когда начнем? — спросил я.

— Сейчас позавтракаем и поедем, Хочешь, я сам сварю макарон? Сегодня же моя очередь готовить.

Мы поели. Пока я черпал макароны с тушенкой из своей тарелки, дядя Федор явно что-то серьезно обдумывал. Это было заметно по его затуманенному взору. Да и ел он как-то нехотя.

Василия мы оставили за старшего. Точнее, оставили его спать, что он и делал, когда я вошел в свою комнату. Разбудить его не получилось, поэтому я оставил записку на кухонном столе, в которой просил не пить водки, больше налегать на еду и не мелькать у окон. Касаемо водки, я иллюзий не питал. В метре от моей кровати этого добра был целый склад. Бери да пей. Надежда на его благоразумие посетила меня на мгновение, покрутила пальцем у виска и ушла, виляя тощим задом.

— Поедем на Уральскую, где бывший завод «Алмаз». Это ближайшая стройка. — сказал дядя Федор. — Там еще котлованы есть, значит бульдозеров с экскаваторами хватает. Проверим.

Когда-то на этом месте находилось множество предприятий. В том числе и кусок огромного оборонного завода. Но место с видом на Неву, стало его ахиллесовой пятой. Жадные застройщики по всему Васильевскому ставили свои стеклянные «человейники», что уже несколько лет делало остров одним из самых загруженных пробками районов города. А про экологию я вообще молчу. Тут все рекорды были за нами. Дома, бизнес-центры, апарт-отели, все это было, видимо, нужнее, чем давно работавшие предприятия, обеспечивающие обороноспособность страны. И это беда не только нашего района или города. По всей стране власть имущие, за мзду немалую, продавали землю, которая, по конституции, принадлежит людям. Только людей никто никогда не спрашивал. Оставалось удивляться, как долго продержалась старая кожевенная фабрика на Уральской. Хотя слухи о ее застройке уже давно гуляли в народе. Как и о Балтийском заводе.

Привычно уже осмотрелись, погрузились и выехали. Этой дорогой я ходил на работу. Прошло чуть больше недели с моего последнего появления в сервисе, а мне казалось, что пролетел год. Я скучал по своей работе. По рутине, с которой она была связана. Каждый день я приходил, крутил гайки, таскал части подвески, ковырялся в движках. Каждый день курил в укромном уголке, болтал с Василием и Петром, перемывая косточки начальству. Я скучал даже по воплям Толстухи. Хоть и не так сильно.

А вот и знакомые ворота с вывеской «Сварог». Все происходившее сейчас напоминало затянувшийся кошмар. Буквально сейчас затрезвонит будильник, я проснусь, выкурю дежурную утреннюю сигарету и выпью кружку кофе. А потом пойду на работу…

Ворота «Сварога» прятались в подобие переулка. Их было видно лишь когда едешь по Уральской в сторону залива. Но надпись яркая, новая. Притягивает взгляд. Подумав секунду, я остановился и стал сдавать задом.

— Что случилось? — заволновался на заднем сиденьи дядя Федор. Он закрутился, взяв автомат наизготовку.

Я постарался его успокоить.

— Надо кое-что сделать. Буквально пару минут.

Подъехал вплотную к забору, на котором была закреплена вывеска. Помню, мы хотели сварить конструкцию и поместить название сервиса прямо над воротами, но Толстуха заартачилась, сказала, что вывеску может снести ветром и она кого-нибудь убьет. Долгих споров, понятное дело, не было. Мы просто прихреначили недорогой баннер на бетонную стену забора, чтобы любая «газель» теперь могла ее заслонить. Но начальству же виднее.

Я выскочил из машины, подбежал к баннеру, схватил за край и стал рывками его тянуть. Много усилий приложить не пришлось. Вывеска довольно легко слетала с креплений. Оторвав ее от стены, я как можно плотнее свернул толстую синтетическую ткань в рулон, который перекинул через ворота. Как и обещал, все действие не заняло и двух минут.

— У тебя в списке были генераторы, — напомнил дядя Федор, когда я уселся за руль. — Ключи от сервиса не с собой, случайно?

— Всегда с собой. Наш сторож тот еще забулдыга, вот мы и сделали себе по дубликату.

— Тогда план чуть-чуть изменим. — Сказал он. — Вылазь и открывай. Заодно посмотрю, чем вы тут занимались.

Я выскочил из машины пулей — так не терпелось оказаться в привычной среде. Наверное, я ненормальный. Даже в детстве, при всей моей нелюбви к школе, я старался пройти мимо неё во время летних каникул. Или попить пивка с корешами в одном из школьных закутков. Близость места, куда на время не нужно ходить принудительно, воздействовала почти мистически. Пустые коридоры и классы без учеников и учителей вызывали во мне странный трепет. Поэтому, наверное, я люблю прогуливаться мимо мест, где когда-то работал. Мне нравится чувство, что мне туда больше не надо. В общем, странный я тип, согласен.

Связка ключей в кармане. От работы там всего два. Один от замка, запирающего сами ворота, второй от офиса, через который можно попасть в боксы и отпереть ворота изнутри. Так, ключ провернулся, я отвел створки в стороны, убрав запоры. Теперь нужно загнать машину внутрь и вновь все запереть, чтобы какой-нибудь шальной патруль не засек.

Так и сделал. Теперь очередь офисной двери. С ней приходилось повозиться. Похоже, мой дубликат ключа был выполнен не очень качественно и слегка заедал. С ключом Василия таких проблем не было.

Открыл. В нос ударил забытый запах офисного помещения, со всеми его бумагами, пылью и нотками несвежего дерматина от кресел для клиентов. Жаль, нет электричества, я бы с удовольствием выпил сейчас стаканчик капучино из нашего автомата. Та еще бурда, но с сигареткой — самое оно! Ладно, может быть как-нибудь в другой раз. Получается, что я теперь полноправный владелец нашего сервиса. А значит и аппарат тоже мой. Точнее наш. Попрошу Василия, чтобы настроил его работать без денег.

Ага, теперь дверь в производственные помещения. Она не заперта.

Вот она — зона воспоминаний. Что-то защипало в глазах от вида знакомых стен. Хорошо, что нет света и приходится пользоваться фонарем, так бы вообще в обморок упал от ностальгии.

Так, генераторы у нас в крайнем боксе. В моем. Я шел без опаски. Внутри, меня некому было поджидать. Вот она моя обитель. Старый «патруль» так и стоял, где я его оставил. И коробки с запчастями стояли на полу именно так, как я их расставлял в мой последний день работы.

Чтобы не бродить впотьмах, я открыл дверь бокса и впустил свет серого дня. Дождик перестал, отсутствие духоты тоже радовало. Снаружи уже ожидал дядя Федор.

— Давай, показывай свои генераторы, — сразу перешел он к делу.

Возле «патруля» он задержался, оглядел машину и повернулся ко мне.

— Рабочая?

— Условно. Я ее не успел доковырять. Хотя, все детали есть. Там работы на пару дней.

— Как двигатель?

— Огонь! Только жрет безбожно. Зато всякое говно можно заливать — все схавает и не поперхнется. Старая школа. Полмиллиона еще отбегает в лёгкую.

Дядя Федор покачал головой каким-то своим мыслем, после чего вновь потребовал показать генераторы.

Я показал. Оба.

— Один дизельный, другой бензиновый. У бензинки номинальная мощность около шестнадцати киловатт, дизельный уверенно дает десять. Дорогие игрушки, надо сказать. Оба, как мой «патрик» стоят. До модернизации.

Моего соседа информация о стоимости генераторов как-то не впечатлила. Он и ухом не повел. Взялся за металлическую дугу, которая была и частью каркаса и поручнем, и потянул на себя дизельный вариант. Тот катился довольно бодро на своих штатных колесах, так что тележка не понадобилась. Зато с загрузкой пришлось попотеть. Чтобы затолкать его в багажник пришлось воспользоваться гидравлическим краном, с помощью которого я снимал двигатели. Сами мы вряд ли смогли поднять почти две сотни кило, а именно столько и весил наш генератор.

Еще какое-то время ушло на закрепление нашей добычи. Для надежности, я снял колесики, пока «гена» находился в подвешенном состоянии. Все равно мы не собирались его куда-то далеко катать. А на нашей лестнице они нам никак не помогут. Я с ужасом представлял, как мы потащим эту дуру наверх. Подумав, я вернулся в бокс и взял оттуда длинный кусок гофрированной металлической трубы, которая через специальный переходник крепилась к выхлопу генератора. Правда слово взял не очень подходит. Пришлось доставать стремянку и лезть на крышу, где труба была закреплена на высокой штанге хомутами. Но времени это заняло немного. Этот шланг пришлось скрутить в большую каральку и присовокупить к добыче в багажнике.

К моему облегчению, дядя Федор отказался от бензинового.

— Нам он, пока, ни к чему. Основным видом топлива у нас будет дизель, — пояснил он кратко. — Будет возможность расходовать излишки бензина, найдем аппарат покомпактней. Пусть и не такой мощный.

Грех было с ним не согласиться. Я лишь спросил, чего мы и дизельный полегче не выбрали, раз это так просто?

— Этот ближе. Не надо мародерствовать, — ответил он. — А теперь нам пора по основной задаче ехать.

Ну, что ж, поехали, раз надо. Все ворота и двери сервиса я закрыл, как положено. Не нужно привлекать внимание своей доступностью.

Я вернулся на Уральскую. До конечного пункта было ехать не больше трех сотен метров. Слева от нас уже стоял новенький жилой комплекс с мертвыми витринами модных магазинов, часть из которых была разбита. Насколько я помнил, тут не было точек, торгующих чем-то полезным. Одни салоны красоты, парикмахерские да барбершопы. Кому могла понадобиться витрина барбершопа? Был еще «винный супермаркет». Вот его разнесенная на осколки витрина выглядела логично и понятно.

Жилой комплекс кончился, сразу за ним зияло пустотой пространство бывшего завода. Не стало ни фасадного здания администрации, ни больших производственных цехов, к виду которых я давно привык. Сплошной бетонный забор и пара стрел автокранов, торчащих в мрачное небо.

А справа за нами зорко наблюдало здание УМВД по Василеостровскому району. Сейчас парковка перед ним пустовала, но, помню, тут сверкали полированными боками новенькие «БМВ» и «Мерседесы». Видимо хорошо тут зарабатывали. Да и заработков своих, ни коим образом, не стеснялись.

Прямо напротив Управления и находились главные ворота стройки, которые сейчас были заперты.

— Придется тебе полазить, Маугли. — ухмыльнулся дядя Федор. — Уверен, ты без труда перемахнешь через этот забор.

Я его уверенности не разделял, но делать было нечего. Все равно, кроме меня лезть туда некому.

Пришлось вспомнить, как в армии преодолевал всякие стенки и заборы на полосе препятствий. Только сейчас, вместо автомата, за моей спиной висела сумка с верной «болгаркой» и мощным болторезом.

Подпрыгнул, ухватился за верхнюю кромку забора, подтянулся и без особого труда перевалил тело на ту сторону. Теперь замок. Тут проблем быть не должно. Весьма простая конструкция. Прежде стройку охраняли, потому и не городили сложных препон. Эта защита больше от пьяных дураков, нежели от серьезных злоумышленников, к коим я себя и причислил вот так запросто.

Новый диск пилы без сложностей распилил ригели замка. Еще пара секунд вынуть воротные задвижки-стопоры и, вуаля, ворота открыты. Дядя Федор загнал «патрика» на территорию стройки, подождал, пока я наскоро закрою створки.

— Вон, то, что мы ищем. — Он указал куда-то в самый дальний конец, где возле кучи грунта стоял оранжевый «МАЗ» с цистерной. — Садись, глянем, что там осталось.

Я взобрался на пассажирское сиденье. По рытвинам и колдобинам мы дотряслись до бензовоза.

— А вон и генератор. — Ткнул он пальцем в другой конец площадки. — Не нравится мне, что заправщик так далеко от основного пожирателя топлива.

— Я думал бульдозеры жрут побольше, — предположил я, ожидая услышать лекцию по скорости потребления топлива разными агрегатами. Типа той, что он рассказал про белую горячку. У меня имелось, что возразить на сей счет. Все же в механике я разбирался получше.

Но лекции не последовало. Сосед просто лукаво на меня глянул и не стал развивать темы, хитрый лис.

Мы облазили цистерну. В кормовой ее части нашли большой красный ящик, открыли, но там обнаружились лишь какие-то трубы, провода и большой круглый циферблат — расходомер, не иначе.

— А как на таких уровень топлива проверять? — озадаченно спросил я у дяди Федора, который тоже уверенным не выглядел. — Наверняка тут где-то есть датчик уровня топлива.

По лесенке в той же кормовой части, я взобрался на цистерну, где увидел два люка. Ничего похожего на топливные датчики на глаза не попадалось.

— Их, возможно, взвешивают до и после заливки, — предположил снизу дядя Федор. — Может, по старинке глянешь? Есть там такая длинная линейка?

Линейки не было. Ничего тут не было. Я матюгнулся и принялся откручивать фиксаторы крышки, запирающей горловину цистерны. Открутил, рванул крышку на себя. В нос ударил плотный солярный дух. Спрятав нос в сгибе локтя, я приблизился к смердящему отверстию и посветил внутрь фонариком. Топливо в цистерне было, но на самом дне. Даже не знаю, сколько это, в пересчете на литры. Цистерна, в общем-то, не маленькая. Даже этого «на дне» нам может хватить надолго.

Об увиденном доложил дяде Федору. Тот поцокал языком, покивал головой.

— Оставим пока тут, — резюмировал он. — Потом сольем, что осталось. И глянем, что есть в генераторе тоже потом.

Люблю слово «потом». Правда оно не отменяло того факта, что нам еще предстоит решить вопрос с автозаправщиком. И не когда-то потом, а сегодня.

Со стройки мы выехали расстроенные. Очень хотелось вот так запросто выполнить один из важнейших наших планов. Но ничего не поделаешь, у всякой удачи свои резоны.

— Куда теперь? — спросил я.

— Помнишь, вчера, на намыве в спасателей играли?

Я кивнул.

— Так вот там тоже стройка большая есть. Недалеко от порта. Я шесть башенных кранов насчитал.

— У нас пропуск наверняка просроченный, налетим на патруль, — напомнил я. — Да и стрёмно как-то туда соваться вдвоем.

— А куда не «стрёмно»? Там теперь должно быть тихо. Майор всех спас и отчалил со своей командой. А с патрулем как-нибудь договоримся, все же не чужие люди. Давай, скатаемся по-тихому.

Мне оставалось лишь вздохнуть. Пилить туда не хотелось, но старый полковник вряд ли станет меня слушать. У него в голове был план, читай боевая задача, и он ее должен выполнить, во что бы то ни стало.

По дороге встретили целую стаю мутантов. Они явно прятались в гаражном кооперативе на Морской набережной. На нас не нападали, просто укрывались между боксов. Это у них на деревьях так ловко маскироваться выходило, а тут возникли проблемы. Их количества определить возможности не было, так как промчались мы быстро.

— Надо сообщить воякам. — Я потянулся к рации, но дядя Федор меня остановил.

— Потом, — отрезал он. — Нам здесь не нужна сейчас броня. А эти мазурики, — он махнул куда-то себе за спину, — никуда не денутся. Вон как хоронятся.

— А если на обратном пути на нас нападут?

— Если мы добудем топливо, просто проедем. Тяжелый бензовоз им не остановить. А потерпим неудачу — поедем другой дорогой. А про мутантов сообщим прямо со стройки. Пусть нам плюсик ставят за наблюдательность.

В этом есть логика. Хоть и какая-то меркантильная.

Впереди дорога упиралась в пустырь, через который протекала река Смоленка. В этом месте она была отделана гранитом и образовывала большой квадрат со ступенями, ведущими прямо к воде. Со стороны, эта территория всегда казалась брошенной. Она напоминала древнюю постройку, давно забытую и одичавшую, хотя очевидно, что труда в нее было вложено достаточно. За эту территорию давно бьются нечистые на руку застройщики и местные активисты. Одни хотят… хотели возвести здесь побольше архитектурных убожеств, другим нужен был парк, который благополучно засрут бомжи и собачники. В итоге, ни того, ни другого уже много лет не наблюдалось. Кроме бомжей и собачников — этим пофиг, где срать.

И дороги через пустырь тоже не было, хотя она четко вписалась бы в ландшафт. Она даже на всех планах была. Но мы теперь видим, что происходит с планами…

Я решил не делать крюк, объезжая пустырь по Кораблестроителей. Рвану напрямик, хоть там и можем нарваться на засаду мутантов. За годы пустования, тут наросло деревьев немало и всяких густорастущих кустов. Место похабненькое в нынешних реалиях. Хотя раньше тут можно было спокойно пожарить шашлычки, а кто-то умудрялся ремонтировать свои колымаги.

— Смотрим в оба, — напутствовал дядя Федор.

Машину затрясло на колдобинах. Некоторые рытвины с водой на дне я объезжал, опасаясь напороться на что-нибудь неожиданное. Встать тут с пробитым колесом очень не хотелось. Блоки, перегораживающие въезд на пустырь были кем-то отодвинуты. До пандемии здесь устраивались всяческие посиделки, о чем я уже говорил.

Вполз на участок бетонного покрытия, засыпанный мусором и битыми стеклами. Впереди был отрезок грунтовки с полсотни метров, а за ним ровная дорога из железобетонных плит. Главной проблемой может оказаться спуск. Я не помнил, стояли там ограждающие блоки или нет, хотя вчера проезжал мимо, когда мы покинули спасательный отряд майора Кочетова.

Не успели мы преодолеть половину этой дороги, как на нас из кустов бросился мутант. Очень быстрый. Он метнулся наперерез машине и я инстинктивно надавил на педаль тормоза.

— Гони! — Заорал дядя Федор. — Не тормози!

Мутант по инерции пересек нашу траекторию и оказался справа от машины. Я врубил первую передачу и бросил машину вперед. Боковым зрением я видел, как слева, из кустов, вывалилось еще несколько тварей.

Короткая очередь «калаша» оглушила меня. В правое зеркало я увидел, как тварь кувыркнулась, но внимание пришлось переключить на дорогу. И как раз вовремя. Сразу два долговязых урода выбежали мне навстречу. Я чуть вильнул влево и мощным бампером подмял одного. Послышался удар, слившийся с хрустом. Второго просто отбросило на пару метров. Машина дважды качнулась бортом, а из-под колес раздался сухой звук, словно я переехал через кучу валежника.

Внезапный удар в левый борт заставил меня испугаться, что машина сейчас опрокинется. Под громкую ругань дяди Федора я постарался выровнять курс и у меня получилось.

— Ящерица, сука! Поднажми, Даня!

Я поднажимал, как мог. Американский дизель — штука приемистая, но это не гоночный болид. Массы в «патрике» тоже было не мало. Плюс еще два центнера в багажнике, не добавляли динамики. Хотя «козлить» машина стала ощутимо меньше.

«Калаш» застрочил длинной очередью. Звон пробиваемого заднего стекла заставил моего внутреннего завсклада нервно выругаться. Дядя Федор, не стесняясь, садил прямо через пространство багажного отделения, за секунду превратив стекло в темную бахрому по краям рамы.

— Держи ровнее! — крикнул сосед. — Попал в ублюдка.

Даже радость в голосе послышалась.

— Осторожно! Съезжаю!

Мне пришлось замедлиться, чтобы не слететь с довольно крутого уклона. Блоки впереди были, но был и объезд, проложенный местными любителями нарушать запреты. Я вильнул влево, и новый удар потряс машину. Ящер пытался ухватиться за кромку простреленного заднего окна. Но не ожидал, что я сменю направление, инерция пронесла его мимо. Хорошо, что моя запаска закреплена в багажнике на крыше. Иначе ее либо мутант бы порвал, либо сам дядя Федор нечаянно прострелил из-за тряски.

Я благополучно скатился с пригорка и рванул, что есть мочи прямо по тротуару в сторону Кораблестроителей, куда так не хотел соваться еще три минуты назад. И из-за чего? Из-за, якобы, просроченного пропуска и вероятной необходимости спорить с патрулем? Поистине, глупость и самонадеянность бывают смертельно опасны.

Дядя Федор не сидел, сложа руки. Он стрелял короткими очередями в чуть поотставшую чешуйчатую тварь. Видимо несколько выстрелов пришлось в цель. Ящер дернулся и резко метнулся влево, торопясь укрыться в высокой траве и густом кустарнике, растущем за ней.

Нас он больше не преследовал. Я же на полном ходу слете с тротуара и вынужден был притормозить. Пришлось взять резко влево а потом вправо, чтобы вписаться в изгиб дороги, ведущей на широкую улицу.

И почти сразу мы нарвались на патруль. Нас остановили властным жестом сразу двое в камуфляжной форме. Их автоматы были нацелены на нашу машину. Я остановился и положил обе руки на руль, как в американских фильмах.

— Это вы там стреляли? — спросил один из них с лейтенантскими нашивками. Лицо его выглядело обеспокоенным.

— Так точно! — громко ответил над приспущенным стеклом. — Нарвались на стаю уродов. Среди них был ящер.

— Выходите! Оба!

Мы подчинились, но оружие взяли с собой, хоть в патрульных, понятное дело, и не целились. Их этот факт даже не смутил. Видимо разглядели вчерашний пропуск.

— За каким хреном вас туда понесло? — задал лейтенант вполне закономерный вопрос.

— Осуществляли разведку, — опередил меня с ответом дядя Федор. — Вносим посильную лепту, так сказать.

— И что, осуществили? — усмехнулся лейтенант. Его лицо чуть утратило напряжение. — Вам разве не сказали, что твари кучкуются в подобных местах? Завтра тут будет осуществляться зачистка броней.

— А почему не сегодня? — спросил дядя Федор. — До завтра эти мазурики могут смыться.

— Не смоются, — уверенно отмахнулся патрульный. — Они тут как бы в окружении. Во все стороны расставлены патрули под прикрытием БТР-ов. В том числе и на ЗСД. В город они не побегут, скорее всего, воспользуются шансом удрать по скоростному диаметру. Вот там-то им всем и настанет полярный пушной зверек. Так, что ждем ночи. Или утра. А вы давайте-ка в комендатуру. Все доложите и пропуск смените заодно.

— На Морской набережной патрулей нет, — возразил дядя Федор. — Там в гаражах мутанты прячутся.

— Если вы никого не встретили, это не значит, что их нет. — С некоторым апломбом ответил лейтенант. — У нас куча огневых точек в этом секторе. Муха не проскочит.

Мы распрощались и двинули дальше. По пути и впрямь встретили несколько замаскированных бронетранспортеров.

Ни в какую комендатуру мы не поехали. Старый полковник не был настроен менять планы.

— Сегодня с бензовозом не выйдет, — сказал он задумчиво. — Нас не пропустят. Но завтра к вечеру может получиться. Заодно и тварей проредят вояки.

— А сейчас-то что?

— Продолжаем движение к объекту. Операция из мародерской превращается в разведывательную.

Мне оставалось только вздохнуть. Спорить не было возможности. От литра адреналина в крови тряслись руки и пересохло в горле.

— Что думаете об их тактике? — спросил я. — Есть шанс на успех?

— Не знаю, — ответил дядя Федор. — По мне, так это чистой воды профанация. Зачем ждать? Наверняка можно было просто проутюжить все плохие сектора броней сразу, не выжидая. А еще лучше — залить все пустыри и кладбища напалмом. И сделать это надо было еще вчера. Или позавчера. У меня сложилось впечатление, что в штабах не осталось командного состава.

Он был прав. Не хотел забегать вперед, но слова моего соседа оказались верными. За короткое время пандемии командный состав армии сменился почти полностью. От генералитета практически ничего не осталось, а тот, что еще не передох был брошен на спасение столицы. Вот и вышло, что в местном штабе засел молодняк, не обмятый армией, с долей либерализма в суждениях. Не могу судить уверенно, помогли бы городу бомбардировки напалмом? Но после пережитого только что стресса, я был близок к тому, чтобы согласиться с дядей Федором.

Ехал я вчерашним маршрутом. На намыве мы встретили еще один БТР, рядом с которым пришлось вновь остановиться, чтобы сообщить командиру отделения цель нашей поездки. Опять наплели про разведывательную миссию и показали корму моего многострадального «патрика». От вида вмятин и следов когтей меня бросило в жар. Сказать что машина выглядела потрепанной, значит ничего не сказать. Вся задняя часть выглядела, как стейк, отбитый маньяком.

Вояк это зрелище тоже впечатлило. А заодно отвлекло внимание от просроченного пропуска. Если они вообще на него смотрели.

Нас пропустили с добродушным советом быть осторожными.

— Совсем еще дети, — посетовал дядя Федор. — Нет, эту войну такими силами не выиграть.

Мне не понравился его упаднический настрой. Дети или не дети, а у них была бронетехника, которая не по зубам ни одному монстру. А из башенки торчали грозные стволы крупнокалиберной спарки КПВТ и ПКТ. Такие красавцы даже в детских руках могут навести шороху. Эх, нам бы хоть одного такого мастодонта. А лучше БРДМ — он жрёт меньше и вообще компактней.

— Дуй на те краны, — указал дядя Федор. — Посмотрим, что там.

Забор стройки ни чем не отличался от давешнего. Такой же ряд бетонных плит, железные ворота и контора, где сидела охрана, а, заодно, продавали квартиры на этапе нулевого цикла. Только периметр был побольше раза в четыре и, кроме башенных кранов, имелась установка по забиванию свай.

Действовали по знакомой схеме. Я взобрался на забор, осмотрелся, и, не найдя причины для волнения, спустился с той стороны. Даже замок на воротах был таким же. Так же легко он поддался диску «болгарки». Я пропустил машину внутрь и закрыл створки.

Бензовоз мы нашли сразу. И не один, а целых три. Глаза дяди Федора засветились алчным блеском. Чем больше цистерн, чем больше шансов, что хотя бы одна из них не пустая. Но перед тем, как отправиться их проверять, мы вскрыли дверь конторки, для чего хватило несколько движений монтировкой.

— Тут могут быть ключи от машин, — пояснил дядя Федор. — И, может быть еще что-нибудь интересное.

Офис выглядел аккуратным, словно его покинули только что. На стене висел небольшой металлический ящичек, внутри которого мы сразу нашли, что искали. Все три бензовоза были марки «Камаз». И на крючочках нашлось три комплекта ключей с такой же эмблемой в виде бегущей лошади. Причем на каждом комплекте была бирка с гос. номером, так что не придется тратить времени на поиск нужного. Естественно мы взяли все три.

Дядя Федор зачем-то полез в стол, над которым висел ящичек. В одной из тумбочек он нашел ворох документов и какие-то пластиковые карточки. Бумаги пробежал бегло и отбросил в сторону. То же самое хотел сделать с карточками, но внезапно остановился, взял одну, оглядел с двух сторон.

Мне даже стало интересно.

— Что это?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Но на них такие же номера, как и на ключах. Возьмем, на всякий случай.

Он сунул карточки в нагрудный карман и продолжил обыск. Не найдя ничего полезного, он выпрямился и с хрустом потянулся.

— Пойдем, глянем, что нам оставил Сатана Клаус.

Вблизи бензовозы выглядели так же, как и наш первый. Только тот был родом из братской Беларуси. Я сразу полез на цистерну ближайшего, и стал отвинчивать стопорные «барашки». Откинул люк и уже не морщась посветил внутрь. И опять разочарование постигло меня. Цистерна была практически сухая. Правда воняла она, как полная, поэтому я захлопнул люк и завинтил стопоры, как были.

Зато вторая преподнесла сюрприз. Во-первых она была опломбирована, а во-вторых, мне даже светить внутрь не пришлось. Как только я откупорил горловину, так сразу увидел голубовато-маслянистую поверхность целого океана топлива.

— Полна коробочка! — Заорал я радостно. Даже мандраж от пережитого столкновения с тварями отступил на радостях.

— Смотри теперь вторую! — возбужденно потребовал дядя Федор.

И я с удовольствием полез на соседнюю цистерну. Оторвал пломбу, открыл крышку и вновь радостно воскликнул. Эта тоже была полна.

— Спускайся, будем думать, что делать дальше, — призвал меня дядя Федор.

— А чего тут думать? Сделаем, как и решили. Оставим тут до завтра. Или послезавтра. А потом заберем тихонечко.

— Идея, конечно, хороша, но есть одно но. — Он задумчиво скреб свой гладко выбритый подбородок. — Сегодня ночью или завтра утром в этом секторе намечается маленькая война. Место на отшибе и кто-то из мутантов может решить, что тут можно укрыться. Или просто побежит сюда. А за ним увяжется броня и будет стрелять пульками четырнадцати с лишним миллиметров, для которых этот забор не преграда. А еще, кроме нас стройкой могут заинтересоваться третьи лица. Боя за топливо мы можем не потянуть.

— И что теперь делать?

— Надо увезти бензовозы и где-нибудь спрятать. В тех дворах, например, что мы вчера зачищали. Там есть подходящие места. Замаскируем как-нибудь…

— А если мутанты побегут во дворы и там вояки напорются на бензовозы? Думаете, нам их отдадут?

— Нет. Вояки не отдадут. Но мы сможем объяснить полковнику, что добывали топливо для всех и хотели его спасти. И, быть может, нам кое-чего обломится. А еще в эти дворы точно не сунутся наши конкуренты, с которыми мы пока не сталкивались. Они сразу поедут на стройку, когда все утихнет и, соответственно, решат, что их опередили и больше делать тут нечего.

Что ж, звучало вновь разумно. Хоть и рискованно. Если нет возможности унести хабар сейчас, его лучше перепрятать.

Машины отгоняли по одной. За рулем бензовоза сидел я, а дядя Федор меня сопровождал на «патрике». Во дворах я столкнулся с проблемой проезда вглубь. Машины были наставлены слишком тесно. Я предложил таранить их мощным бампером «Камаза», но дядя Федор выразил недовольство этой идеей.

— Если мы что-то прячем, мы не должны давать наводок на спрятанное, — сказал он веско.

По этой причине, мне пришлось корячиться и высчитывать миллиметры от боков припаркованных машин. На это ушло больше времени, чем планировали, но, в конце концов, у меня получилось закатить бензовоз в один из дворов, который не просматривался ни с одной стороны. Если только кому-то не взбредет в голову специально сюда лезть.

То же самое проделали и со второй цистерной. На все про все у нас ушло больше часа, хотя расстояния тут весьма скромные.

Выезжали тем же двором, в котором вчера постреляли в ящера. Самого трупа мутанта тут не было. Видимо, забрали на исследование. Зато дырки в фанерном кораблике были на месте.

— Вроде все, — резюмировал дядя Федор с заднего сиденья. — Можно ехать домой. У нас еще куча дел сегодня.

Ну что за неугомонный старикан! Совсем не умеет остановиться. Мне сейчас больше всего хотелось умыться, наготовить всяческой закуски и, как следует принять на грудь чего-нибудь покрепче. И я обязательно это сделаю, но только когда разгребем эту самую «кучу дел».

На обратном пути нам помахали ребята с БТР-а. А мы помахали им в ответ. Это хорошо, что нас запомнили. Может, будет проще перемещаться по району в дальнейшем. Да и патруль, встреченный после стычки с тварями не обратил на нас никакого внимания. Мой «патрик» теперь легко узнавался. Особенно, если смотреть сзади.

Дома нас встретил Василий. Все такой же растрепанный, но вполне трезвый. Мы тут же припрягли его помогать тащить генератор.

— Это что, наш? — спросил он, кряхтя от натуги.

— Наш, — в тон ему ответил я.

Мне досталась самая трудная сторона. Хотя так всегда кажется, когда совместно перетаскиваешь тяжесть. Мы пыхтели и хрипели от натуги, когда переставляли генератор с одной ступеньки на следующую. Продвигались в час по чайной ложке. Василий так раскраснелся, что я испугался, как бы его удар не хватил. После стольких дней пьянки, это было вполне возможно.

Агрегат было решено оставить на площадке второго этажа. Во-первых, его вряд ли кто сумеет утащить, а во-вторых — попахивал он неприятно, как и все, что работает на солярке. Домой мне такого точно не надо.

— Надо будет выделить для него отдельную квартиру… Этажом выше… или вообще на чердаке. — Заглатывая воздух пропыхтел дядя Федор.

— Только давайте не сегодня! — Запротестовал я.

Василий же просто кивал, сидя на корточках и прислонившись к соседской двери. Сил говорить у него не осталось.

— На сегодня осталось лишь вскрыть соседские квартиры, — отдышавшись, сообщил дядя Федор.

— Может завтра? — взмолился я. — Ну, хорош уже! И так упахались сегодня, будь здоров.

— Да ты не паникуй, — улыбнулся сосед. — От жилища Эльвиры Марковны у меня ключ есть, а с дверью Котеневых твоя чудо-пила справится. Замок потом поменяем.

Я обреченно уронил голову на грудь. Но, деваться некуда, старый гэбэшник просто так не отстанет. Мы с Василием сходили за инструментом в машину, которую я загнал во двор. Говорю «мы», потому, что никакого «я» больше нет. Отныне одному можно ходить только до ветру. Да и то, в домашних условиях.

— Где это ты так машину расхлестал? — спросил Василий, почесывая свою рыжую шевелюру. Надо бы его помыть — Василия, в смысле — пока блохи не завелись. А еще лучше побрить наголо.

— Это на нас ящерица одна небольшая сегодня кинулась, — меня аж передернуло от накативших воспоминаний.

— Заур?

— Какой такой Заур? — не понял я. — я его национальность не знаю. Может и Заур, а может и Махмуд.

— Ну, в смысле, ящерица по латыни — завр. Динозавр, бронтозавр и другие. А этих просто «Заврами» в интернете величали. А мой сосед — дед Семен… Помнишь деда Семена? Ага, так он их Заурами окрестил. Так и говорил: «Вчерась на Петроградке один Заур четверых мильтонов ухайдокал». Так и повелось… Заур…

Он сразу помрачнел, отвернулся и стоял так с минуту. Я молча курил, выдыхая дым в другую сторону. Тяжело ему. Тяжелее, чем нам с дядей Федором вместе взятым. Мы от этой пандемии ничего не потеряли. А Василий, все, что наполняло его жизнь смыслом, оставил в заколоченных туалете и ванной.

— Надо заклеить чем-то, — вдруг сказал он. Повернулся, осмотрел дыру, которая еще недавно была задним стеклом. — Дверь, конечно, под замену. Да и кузов рихтовать надо. Петя любил такие заморочки. — Он улыбнулся, но как-то горько.

— Интересно, что сейчас Шпакля делает?

— Ничего. Он заболел почти сразу. Его жену и сына увезли в Купчино. Что с ними, я не знаю.

Такая беседа начала давить на нервы. Я взял сумку с инструментами и мы пошли домой. Все это время я прислушивался к звукам улицы. Уже больше по привычке. Время беспечной болтовни давно прошло. Теперь нужно было держать ухо востро.

Дверь парадной заперли на импровизированный засов. Дядя Федор ждал нас на третьем этаже, возле квартиры соседей. Тут жила престарелая чета Котеневых. Наталья Степановна и Сергей Леонидович. Нормальная семейка, воспитавшая для Соединенных Штатов двух прекрасных программистов, которые настолько там ассимилировали, что в родной край не забирались несколько лет. Последний раз я видел их четыре года назад. Дядя Федор сказал, что те слиняли в Карелию. В теперешних условиях можно было считать, что они улетели на луну. И точно никогда уже не вернутся. Если есть, кому возвращаться.

— Вот тут пильни слегка. — Сосед показал пальцем на щель рядом с замочной скважиной. — Можно было выломать, но раз уж у нас есть такая гарная приблуда. Давай, действуй.

Пила завизжала, в ноги мне полетели искры. Ригели замка поддались быстро. Когда я выключил пилу и отошел, дядя Федор без усилий открыл дверь. Я посветил фонариком в коридор. Там было пусто. Но пахло нормально. Без спертости и мертвечины. По-доброму пахло, как будто вернулся из отпуска в ненадолго оставленное жилище.

Квартира простая, без всяких евроремонтов. Небольшая прихожая, сразу справа совмещенный санузел, так же справа — спальня и просторная гостиная, а прямо — кухня. Ничего особенного.

Мы прошлись по всем комнатам, заглянули в каждый уголок. Даже платяной шкаф не остался без внимания. Кстати, за шкафом мы нашли добротный такой оружейный сейф, только пустой, к нашему сожалению. Глава семейства Котеневых отправился на дачу вооруженным. Это добавляло им шансов на выживание, но никак не на возвращение.

— Ну вот, на сегодня осталось совсем малость, сходить в хозтовары и «купить» подходящий замок. — Потирая руки, изрек неугомонный дядя Федор. — А может, чего-нибудь еще там присмотрим.

— Вы идите, — Заявил я со всей уверенностью. — А я пока займусь задней дверью машины. Нужно успеть заделать дыру до дождя. Все равно мы друг у друга на виду будем.

Сосед подумал немного, после чего согласно кивнул.

За покупками он взял Василия. Ему я вручил свою «Сайгу» и велел стоять у входа в подсобку. Так он сможет прикрывать и вход и меня, если забредет какая-нибудь тварь, а я ее не увижу.

— Тут дистанция детская, — сказал я. — В патронах пули, так что стреляй уверенно, но перед этим лучше крикни: «шухер!». В магазине восемь патронов. Умеешь такой пользоваться?

— Чего тут уметь, — слегка обиженно буркнул Василий. Он взял оружие довольно сноровисто. Видать, в армии их больше одного раза водили на стрельбы. Это вселяло надежду, что он не подстрелит меня ненароком.

Я какое-то время ломал голову, чем бы мне заклеить проем. Хорошо бы раздобыть полиэтилена потолще. Скорее всего этот товар водится в хозмаге, о чем я и спросил караулившего у входа в подсобку Василия. Тот переспросил у дяди Федора и вскоре оба подошли ко мне с добычей в виде рулона полупрозрачного материала и бухтой хорошего армированного скотча серого цвета.

Дядя Федор отправился менять замок в захваченной квартире, а Василий остался прикрывать меня.

Клейкая лента была очень прочная. Я вначале подумал, что можно ей заклеить весь проем, как это делают многие после аварии. Но потом решил заморочиться и вырезать кусок полиэтилена. Надежности меньше, зато будет виден хотя бы силуэт преследователя, чтобы по нему можно было вести огонь. Прямо, как вчера.

А вообще, нам нужна другая машина. Чтоб побольше объем кузова был, но с такой же проходимостью и маневренностью. Хорошо бы раздобыть «буханку» или что-то типа того. Полный привод, много всего можно загрузить. А еще лучше что-нибудь с краном и хотя бы небольшим кузовом. Чтобы мародерствовать по полной.

Я вспомнил про «буханку», что стояла в сервисе, но сразу выкинул ее из головы. Там работы на неделю. И это без учета кузовни. Нет, нужно что-то посвежее. Где тут у нас салон УАЗ — ГАЗ? На Васильевском такого нет.

Хотя, о чем это я? Сейчас весь город — один сплошной автосалон. Выбирай, что хочешь, только сумей завести. Как раз по этой части у нас могёт Василий — автоэлектрик, как-никак.

Пока заклеивал дыру, перекинулся с ним на эту тему парой слов.

— Реально без ключа завести?

— Почему же не реально, — уверенно ответил он. — Если что-то отечественное, без заумных систем блокировок и сигнализации, то вполне быстро заводится. Я же пять лет на сигналках отпахал в салоне «Киа-Моторс». Это потом меня дернул черт связаться со «Сварогом» и проклятой Толстухой.

— Тебя алчность на это толкнула, — Не удержался от подколки я. — Тебе же вечно денег не хватает. Алчный Конунг.

Он промолчал. Видимо теперь эти шутки ему, как говорит молодежь, «не заходили».

Я вжикал скотчем, не жалеючи оставляя его вокруг куска полиэтилена. Вся задняя дверь теперь стала похожа непонятно на что. Но, по крайней мере, дождь теперь не страшен.

Машину закрыл на ключ. Сигнализации я категорически теперь избегал. В тишине улиц она будет орать громогласно, как это периодически происходит, когда бушует гроза. А еще я, грешным делом, опасаюсь по привычке отключить ее с брелка. Это сразу подскажет потенциальным злодеям, что кто-то тут живет. И не просто живет, а очень даже комфортно. Опять моя паранойя, но я даже бороться с ней не собираюсь.

Ужинать вновь собрались у меня. Я без зазрения совести, сразу налил себе полстакана вискаря и выпил залпом, закусив потом маринованным огурцом. Предложил Василию, но тот, к моему удивлению, отказался. Глядя на него, дядя Федор удовлетворенно кивнул, каким-то своим мыслям.

А мыслей было много. Этим вечером он был воплощением задумчивости. Что не мудрено, учитывая, сколько мы всего сделали. Он даже не морщился от дыма, когда я беззастенчиво курил. И это хорошо. Мне еще нотаций сегодня не хватало. Пережитое давало мне право напиться сегодня. Не в хлам, как раньше, но хорошенько, чтобы ненадолго отключились эмоции.

К десяти вечера мы услышали шипение, после которого в комнате послышался голос. Голос знакомый. Он вызывал «Полковника».

Дядя Федор суетливо полез во внутренний карман разгрузки. Достал маленькую переносную рацию и сразу ответил:

— Полковник на связи, прием.

— Ожидайте гостей, — коротко сообщил голос. — Время доезда семь минут. Прием.

— Принято. Через семь минут встречаем.

Рация пиликнула и отключилась. Свою дядя Федор вернул в карман, и с тенью торжественной улыбки на устах, посмотрел на меня.

— Я же говорил.

Я глядел на него с удивлением, Василий просто непонимающе таращился на нас обоих.

— Это был майор?

— Он самый, — кивнул дядя Федор. — Думаю, тебе больше не нужно сегодня пить. Будем встречать гостей.

Патрульный «бобик» подкатил в строго указанное время. Серьезно, я засек по часам. Он вкатился во двор, где мы его втроем и встретили. Майор вышел первый, коротко с нами поздоровался, после чего пошел к пассажирской двери и распахнул ее. Из машины на землю спрыгнула девочка лет пяти. Вслед за ней выбралась девушка, маленького ростика, но явно взрослая.

— Поможете с сумками? — попросил майор, отпирая заднюю дверь «бобика».

Вещей там было навалено изрядно. Сумки, коробки и даже пакет с яркими игрушками и книжками.

Все это имущество мы занесли в одну ходку, но припаханы были все. В качестве первой ночевки выбрали мою квартиру. Уж не знаю почему. Тот же дядя Федор мог запросто всех приютить. Ну да бог с ним. Выбрали, так выбрали, мне не жалко.

Чтобы разместиться за кухонным столом, пришлось из комнат притащить пару стульев. Расселись. Я, как хозяин, решил всех угостить кофе с вафлями.

Девочка смотрела на всех с недоверием и постоянно жалась к майору, который выглядел не лучшим образом. Глубоко запавшие глаза лихорадочно блестели, а руки мелко подрагивали, от чего он их прятал под столом. Девочку звали Леной, ей было пять лет (я точно угадал), и она оказалась дочерью майора. Теперь мне было понятно его остервенелое служебное рвение в спасении всех, кого только можно. Он делал это ради единственного существа, которому хотел дать больше шансов на спасение в новом мире.

Девица оказалась медсестрой из Покровской больницы. Звали ее Катей и майор с каким-то особенным теплом ее нам представлял. Впрочем, Катин взгляд говорил о полной эмоциональной взаимности между ними.

— Я принял решение покинуть расположение гарнизона, — начал майор. — Потому, что ничего хорошего от дальнейшего командования не жду. Там сидит какой-то оголтелый молодняк, которому хочется повоевать. С приходом военных все только ухудшилось. Все, как с цепи сорвались, рвутся воевать чуть ли не в рукопашную. А еще я услышал, что сегодня два чудака на «Патриоте» нарвались на стаю мутантов в районе Мичманской и Морской набережной. Почему-то сразу подумал, что это вы.

Мы с глупыми улыбками кивнули.

— Вы не сидите на месте, что-то делаете для выживания и у вас есть вполне четкий план. — Продолжил он, зыркнув на дядю Федора. — Если то, о чем мне поведал товарищ полковник — не пустой треп, то у вас есть шанс выжить. В то время, как армейские прожирают свои запасы и расходуют патроны впустую, вы крутитесь. Ищите, планируете и решаете задачи.

— Майор, ты сегодня об это подумал? — спросил дядя Федор, сделав акцент на слове «сегодня».

— Нет, сегодня я принял окончательное решение, для которого у меня есть пара веских причин. — Ответил майор. — Одна из них — предстоящая операция по зачистке пустых территорий. Считаю это самоубийством. Старая бронетехника для нашего руководства стала вдруг неуязвимой и всесильной. Хотя это не так. Я своими глазами видел, как сразу два ящера напали на БТР. Они четко знали его слабые места, что для меня стало полным шоком.

Он замолчал, отпил из кружки кофе и прокашлялся. Мы же смотрели на него затаив дыхание.

— Они подкрались тихо, никто и не заметил. Двое сидели на броне и курили. Они погибли, как не трудно догадаться. Те, кто был внутри, успели запереться. Им повезло. Они попытались отстреливаться, но в кого ты будешь стрелять, когда враг вне досягаемости оружия? Когда поняли, что связь не работает… Помните, как рации шипят, когда вокруг много мутантов? Вот и тогда всего лишь два ящера заглушили эфир. Представляете, что это за твари?! А когда мехвод тронулся, они поочередно разорвали все восемь колес! Своими когтями располосовали так, что ни какая автоподкачка не помогла! Машина просто села на брюхо. А ящеры сразу слиняли в кусты, сообразив, что остальных им не достать. Вот такие это мутанты. С каждым днем они все сильнее и умнее.

— Но все равно, в гарнизоне вы были бы под защитой военных. — Возразил дядя Федор. — Какими бы идиотами они ни были, а брони и стволов у них больше, чем у нас.

Майор не смутился, он еще раз отхлебнул из кружки, а потом с нарочито бодрой улыбкой хлопнул себя по коленям и встал.

— Что-то подымить захотелось, угостите сигареткой, если не жалко.

Мы с дядей Федором переглянулись и тоже встали.

— В машине еще одну сумку надо забрать, — фальшиво хохотнул майор. — Вот память моя дырявая!

Мы спустились вниз. На улице закурили. Майор сильно затянулся и сразу закашлялся. Потом он и впрямь взял с переднего сиденья увесистую сумку. Что-то внутри тихо стукалось с характерным металлическим звуком.

— Тут ваше имущество и кое-что еще, — сообщил майор, протягивая сумку мне. — Верно ты меня, полковник, просчитал. Надавил на гнилуху, совесть потеребил. Я их вчера хотел привезти, да дела не пускали.

Увесистая — слабо сказано. Сумка была по-настоящему тяжелой. И довольно большой.

— Майор, теперь можешь раскрыть все карты, — предложил дядя Федор.

Патрульный затянулся и вновь выкашлял густой дым.

— Я заболел, — сказал он, когда приступ кашля отпустил. — Сегодня утром обнаружил изменения. Вначале пятно, а теперь весь живот и спина в этом дерьме. Думаю, мне осталось не больше суток. Хорошо, хоть озноба почти нет. Так что вот.

Мы помолчали. Я сразу закурил вторую сигарету.

— После моей смерти, Лену отправят в один из этих ужасных отстойников. Никто ей заниматься не будет. А вы будете, я точно знаю. Поэтому и приехал. И Катя со мной приехала. Присмотрит за дочерью. У нас с ней ничего не было…

Он замялся, как школьник. Даже покраснел. Но сразу взял себя в руки и продолжил:

— Я не верю нашему командованию. Вместо того, чтобы запросить взвод ТОЗ-ов, которые за пять минут выжгли бы все живое на критических участках термобарическими зарядами, эти придурки решили устроить войнушку.

— Где взять эти ТОЗ-ы? — с сомнением покачал головой дядя Федор. — Это по телевизору все хорошо. На деле, весь арсенал раскидан по стране и в горячих точках зарубежом. Хотя твоя мысль мне понятна. Я и сам об этом думал. У нас полно осталось всяких РСЗО. Эти машинки тоже могут навести шороху. В свое время мы частенько их использовали по зеленке и всяким горным участкам. И авиация может помочь.

— В авиации осталось полтора пилота. Там все совсем кисло. Новых летчиков брать неоткуда. Не посадишь же пацанов за штурвал?

Тут грех было не согласиться. Все так. Армия сама собой выродилась. Причем, с катастрофической скоростью.

— Сегодняшняя ночь будет для меня последней, — глухо, но без трагизма сказал майор. — Сейчас я пойду, попрощаюсь с дочерью, а потом уеду.

— Зачем тебе это? — спросил дядя Федор. — Последние часы мог бы провести с ребенком.

— Мне каждая минута рядом с ней, что ножом по сердцу. Боюсь, что мужество меня оставит. А так погибну в бою, как положено. Может и для нее моя заслуга в помощь будет. Заодно и выблядков этих мерзких покрошу, сколько смогу. — Он хлопнул широкой ладонью по подсумкам на груди.

Курить больше не хотелось. Да и оглядываться надоело. Ночи сейчас хоть и белые, но это не день. В сумерках теперь каждая тень пугала.

Мы вернулись. Я поставил сумку с нашими автоматами и «кое-чем еще» возле дивана на кухне. Пока мы ходили, Василий устроил гостям настоящую экскурсию по квартире. Все втроем они сидели на диване в гостиной и разглядывали книжки, которые привезла с собой дочка майора. Василий как-то даже расцвел, что ли. Глядя на него, майор вздохнул. Сложно было описать этот вздох. То ли горестным он был, то ли радостным. А то и вовсе зависть в нем слышалась.

Увидев отца, девочка отложила книжку и бросилась к нему обниматься. Я кивком головы и всей мимикой, на какую был способен, позвал всех на кухню. В гостиной остались отец с дочерью. Я прикрыл дверь, но все равно был слышен его ровный голос, хоть слов было и не разобрать.

Мы молча допивали кофе. Я украдкой поглядывал на медсестру Катю. Ладная девица, лет на десять младше меня, но в серых глазах ее было что-то такое, что делало ее гораздо старше своего возраста. Она смотрела в свою кружку и отчаянно старалась удержать слезы.

Майора хватило на десять минут. Он вывел дочь и, наглаживая по русой макушке, велел слушаться Катю и «этих дяденек», пока он дежурит. Она подбежала к девушке и обняла ее.

— Ладно… мне уже пора. А то хватятся… — он бодрился изо всех сил. Глубоко вздохнул. Получилось предательски прерывисто.

Катя усадила девочку на свое место и вручила вафлю. Та отложила лакомство и с некоторым подозрением смотрела на отца. На то, как он приобнял Катю и поцеловал в губы.

Провожать майора вновь вышли мы с дядей Федором. Проводили до машины. Он крепко пожал нам руки.

— Еще ни на кого в жизни я не надеялся как на вас, — сказал он. — Этой ночью будьте особенно осторожны. Чувствую, она будет горячей.

Он швырнул автомат на пассажирское сиденье и уселся за руль. Завел двигатель.

— Еще один момент. Чуть не забыл, — выкрикнул он. — На острове есть нехорошие люди. Если все сегодня завершится благополучно, за них возьмутся. Но вы все равно берегите себя. И мою Леночку.

Он все же заплакал, и собственные слезы разозлили его. Это было видно по тому, как он воткнул заднюю передачу, рывком тронул машину. Развернулся и скрылся за углом дома. Надсадный рык двигателя еще долго слышался в безмолвии ночи.

Он удалялся от нас навсегда.

Этой ночью я не надеялся на крепкий, здоровый сон. Но рассчитывал подремать хотя бы несколько часиков. Дочку майора и медсестру Катю мы уложили на моей кровати. Пришлось выдать новое постельное белье и проветрить спальню. После Василия там было, мягко говоря, некомфортно.

Сама девчушка поразила меня своим спокойствием. Она послушно выполняла все, что говорила Катя. И вообще, со стороны они смотрелись, как мать и дочь. Даже были немного похожи. Обе русые и сероглазые. И обе не говорливые, что меня особо радовало.

Я понятия не имел, как поведет себя девочка, когда ее папа не вернется с дежурства. Все свои надежды в плане успокоения ребенка я малодушно возлагал на Катю. Ибо сам я в вопросах утешения тот еще пень.

А что до сна… Эту ночь я и все, кто был в погибающем городе запомнят на всю жизнь.

Началось все примерно в час ночи. Может позже. На часы я как-то не смотрел. Меня растолкал чем-то взволнованный Василий. Его лицо в сумерках выглядело бледным.

— Даня, ты должен это видеть. — Прошептал он, указывая на окно.

Ничего не понимая (алкогольное опьянение ума не добавляет) я поднялся с дивана и, преодолевая головокружение, подошел к окну.

— Смотри на улицу. — продолжал возбужденно шептать Василий.

Я посмотрел… Первой мыслью было, что я еще сплю и вижу очень реалистичный кошмар. По улице шли мутанты. Буквально строем. Как на параде. Они брели, неуклюже раскачиваясь в сторону малого проспекта. От вида этой миграции мои волосы невольно зашевелились. Но самым сюрреалистичным в этом зрелище было другое. Я услышал звон разбиваемого стекла в доме напротив, и сразу увидел, как из окна на втором этаже выползает долговязый урод. Довольно ловко он полез по стене вниз, цепляясь за невидимые выступы. И тут же зазвенело, осыпаясь, стекло двумя этажами выше. Тот урод тоже пытался ползти по стене, но на уровне третьего этажа он сорвался и шмякнулся на тротуар. Я надеялся, он сломает себе что-нибудь и сдохнет. Но этого не произошло. Мутант медленно поднялся и похромал за товарищами.

Но сильнее всего меня напугало сразу несколько стремительных теней, лавирующих между медленными «баскетболистами». Я насчитал не меньше шести ящероподобных тварей.

Звон битого стекла стал звучать почти беспрерывно. Мутанты догадались, как покинуть свои узилища. И страшным было то, что все они доперли до рецепта свободы одновременно. Будто кто-то и впрямь подгружал в них некие обновления. Во всех сразу. Их не останавливали даже стеклопакеты, которые были гораздо прочнее обычного стекла в деревянной раме. Одно из таких окон разлетелось на большие осколки проломленное микроволновкой. Бытовой прибор полетел вниз, где развалился от удара об асфальт. А мутант, вылез из квартиры и последовал за собратьями, спрыгнув с третьего этажа.

Кажется, я забыл, как дышать. Передо мной была настоящая армия. Многие сотни тварей брели в одном им известном направлении, а нам оставалось только смотреть им вслед. И дышать, как можно тише. Впрочем, звон повсеместно бьющегося стекла, пока, маскировал любые наши звуки.

По трубе отопления дважды тихо стукнули — дядя Федор привлекал мое внимание. Я дважды стукнул в ответ, мол, все слышал, все наблюдаю.

«Парад уродов», как я про себя назвал это шествие, продолжался не меньше получаса. Сосчитать количество мутантов, я даже не пытался. Их было не просто много. Очень много! Больше, чем нужно, чтобы сознание начало сомневаться, что я бодрствую. А слабый голосок здравого смысла не преминул отметить, что население острова было больше двухсот тысяч человек. Даже если половина из них мутировала, (статистика говорила, что заболело больше трех четвертей населения планеты), то около ста тысяч обитало только здесь, за нашими стенами. Сколько-то удалось пострелять, но явно немного. Цифра ужасала! Сто тысяч на сравнительно небольшой участок суши! Население не очень крупного города! И все они вышли на улицы.

Я вспомнил рассказы про кордоны на всех мостах и переправах… Не туда ли двинулся сейчас отряд мутантов? Хватит ли у вояк патронов, чтобы всех убить? Очень сомневаюсь. На одного «Заура» потребуется уйма боеприпасов, при условии, что хотя бы десять процентов пуль попадут в цель. План загнать всех на ЗСД и там тихонечко прикончить, теперь казался еще смешнее, чем прежде.

Только я представил волну, захлестывающую военные кордоны и патрули, как до слуха донеслись первые автоматные очереди. Их становилось все больше, некоторые звучали ближе, а потом слово взяли тяжелые пулеметы. У меня челюсти свело, когда я слушал длинные на всю ленту очереди КПВТ. Совсем их не научили беречь стволы? Ну, кто так стреляет!

На кухню прибежала испуганная Катя.

— Что происходит? — задала она самый стандартный в таких условиях вопрос.

Жаль, что у меня не было столь же стандартного ответа.

Где-то вдалеке ухнуло. Похоже, помимо БТР-ов пригнали еще и танки. Этих мастодонтов не взять ни одному, даже супердьявольскому мутанту. Только непонятно, куда они стреляют? Загрохотали минометы. От этих звуков мое сердце забилось еще чаще. Только теперь от надежды. Может не такие и дураки сидят в штабе? Тугодумы — да, но не дураки. Минометы, это очень хорошо. Нормальными фугасами можно выкашивать тварей по десятку за выстрел. А хороший минометный расчет, способен палить с приличной скорострельностью.

Я слушал аритмичную музыку боя. Оркестр был не из лучших, но в ноты музыканты попадали. Взрывы мин и баханье танковых пушек, среди которых огонь из стрелкового оружия звучал партией скрипок, все это радовало меня.

И оркестр был не один. Со стороны Тучкова и Биржевого мостов тоже доносились приятные звуки. Так же подключились Дворцовая и Благовещенская переправы. Если дирижер не полное говно, он отыграет эту симфонию так, что мы останемся довольны.

Я повернулся к Кате и улыбнулся.

— Кажется, у нас появился шанс.

Она поднесла ладони к лицу, глядя на меня полными слез глазами.

Впервые я почувствовал приязнь к надежде. Раньше она казалась мне злой и коварной бабой, в которую верит только дурак. Но теперь надежда повернулась ко мне правильной стороной.

Вначале все шло по плану. Основные участки, где разведкой были обнаружены массовые скопления тварей, были плотно блокированы. Не так плотно, как хотелось бы, но достаточно, чтобы сдерживать натиск уродов. Пустырь на Смоленке, сквер Декабристов, и пара дворов, до которых не дошли руки.

Командование приняло решение выжечь каленым железом западные участки Васильевского острова, а потом двинуть вглубь. Были споры, откуда начинать атаку. Со стороны ЗСД, чтобы мутантам ничего не осталось, как бежать в сторону кладбищ? Этот вариант кому-то пришелся не по душе. Слишком большая масса тварей рассосется по дворам и гоняй их потом оттуда…

Решили уничтожить под корень Смоленский Гарнизон Уродов — как кто-то в шутку прозвал зажатых в кольцо тварей. За кладбища можно будет взяться и чуть погодя. Все мосты разведены. Бежать мутантам просто некуда. Могли, конечно, водой попробовать, но еще никто не видел их плавающими. Говорят, они серьезно побаиваются большой воды.

На бумагах и штабных картах все выглядело красиво, но первым проколом в плане оказалось полное отсутствие радиосвязи. Не учли умные головы того факта, что даже небольшая масса мутантов способна напрочь заглушить эфир. Хотя данный момент был все известен и неоднократно обмусолен в докладах.

А вторым проколом… Впрочем обо всем по порядку.

Светло. Удачно, что все произошло в период белых ночей. Даже ПНВ, в основном, не нужен. Расчеты бронетехники были дополнены минометами, что увеличивало смертоносную мощь военных в разы. Некоторые командиры отделений догадались осуществлять связь визуально, благо находились недалеко друг от друга. Радиосвязь сильно бы выручила, но она отсутствовала. Одни щелчки да шипение в эфире. Так, что общались, как могли.

Началом атаки была красная ракета, запущенная командующим операцией. Но никто не смотрел на яркую звездочку, взмывшую в низкое облачное небо. Потому, что никто не ожидал, что за секунду до выстрела ракетницы, твари получат свой собственный сигнал к атаке. Автоматные очереди стали косить выползавших из кустов пустыря тварей. Дистанция боя была совсем не большой. В самом лучшем случае — сто метров. Почему лучшем? Потому, что мутанты двигались непривычно быстро. К тому же они постоянно меняли направление своего бега, от чего в них стало трудно попасть.

Заговорили тяжелые пулеметы, что внесло некоторые коррективы в контрнаступление тварей. Но это не переломило хода событий. Пулеметов было слишком мало, а стрелки были не шибко обучены правильно вести огонь. От чего основная масса пуль пролетала мимо тварей. Или попадала, убивая на месте, но это не уменьшало плотности атакующих. Те все лезли и лезли из кустов, словно там был портал, выпускающий их в несметном количестве прямо из ада.

Удачней дело обстояло у простых стрелков. Кое кто уже успел повоевать с тварями и более-менее умел приноравливаться к манере их передвижения. Трупы мутантов падали десятками, но через них уже перешагивали другие, все больше сокращая расстояние между воюющими сторонами.

Заработали минометы, посылающие в гущу зарослей свои свистящие приветы. Куда падали мины видели корректировщики огня. Но сообщить о попаданиях и промахах в эфир они не могли. Так что стреляли все наугад. Но это приносило свои плоды. На некоторых участках, количество атакующих мутантов начало снижаться.

В помощь минометам заработали танки, стреляющие осколочно-фугасными снарядами со стороны порта. Грохот стоял такой, что закладывало уши. Танков было мало. Всего два. Командование планировало направить их в самую гущу, после того, как основную массу мутантов удастся загнать туда плотным огнем. Для этого даже минометчикам было велено сделать паузу, чтобы враг решил искать спасения там, откуда пытался атаковать. Тогда танки проутюжили бы гусеницами каждый метр пустыря, смешав тварей с землей и растительностью.

И, кажется, этот план начинал удаваться. Даже не имея радиосвязи, вояки сумели сдержать натиск мутантов, заставив тех отступить. Улицы Мичманская, Кораблестроителей и грунтовка вдоль жилого комплекса «Морской фасад» были усеяны телами мутантов. Многие были еще живы. Они шевелились и пытались уползти под прикрытие кустов. Их, смеясь, расстреливали солдаты и полицейские. Сотни, если не тысячи мертвых мутантов лежали сплошным бруствером.

От зорких биноклей наблюдателей не укрылся один странный момент. А именно тот, что в сторону Западного Скоростного Диаметра выползло слишком мало тварей. Не больше сотни. Это выглядело странно, но о результатах своих наблюдений они могли сообщить лишь устно. На этот случай была предусмотрена инструкция, предписывающая одному из пары группы наблюдения нестись, что есть сил в штаб, на специально подготовленном мотоцикле, за которым, теоретически, не способен угнаться даже быстрый ящер. Двое так и поступили. И даже смогли добраться до штаба, не встретив по пути ни одного живого мутанта. Только их информация запоздала. Потому, что дальнейшие события развивались с катастрофической скоростью.

Когда пыл боя начал стихать и многие бойцы с сожалением смотрели на горящую деревянную церковь, которую возвели несколько лет назад по всем знакомому принципу «лишь бы земля не пустовала». Это зрелище казалось тревожным и пророческим. Словно Бог перестал любить своих неугомонных чад окончательно.

На ревущее пламя, сжиравшее церковь смотрели не только бойцы, непосредственно участвовавшие в отстреле мутантов. Это зрелище отвлекало внимание и караула, который должен был охранять тыл. Молодые солдатики, которых призвали минувшей весной, пялились на огонь, забыв про основную свою задачу. Кто-то шутил, кто-то крестился, никто не остался равнодушным к завораживающему зрелищу. Как говориться, есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно долго. И одна из них превратила «долго», в фатально-коротко.

Приближение группы мутантов со стороны Наличной, из дворов, которые считались относительно безопасными, заметили слишком поздно. Когда раздались первые панические выкрики и выстрелы, около десятка ящеров умудрились приблизиться на расстояние броска. А на помощь им спешила светло-серая масса долговязых собратьев.

Много времени чешуйчатые твари на атаку не тратили. Да им и не требовалось. Силы удара когтистой лапы обычно хватало, чтобы убить человека на месте. Каски и бронежилеты не спасали. Мощные когти и зубы вспарывали плоть за секунду оставляя жертву давиться криком боли и умирать от кровотечения или болевого шока. Если жертва не умирала сразу, ее ждала страшная участь быть съеденными заживо тонколапыми мутантами.

Свирепые ящеры, шипя окровавленными пастями, ураганом неслись по позициям, вводя бойцов в натуральный ступор. Автоматная стрельба только ухудшала ситуацию, неопытные бойцы в панике стреляли куда придется. Некоторые пули находили приют в телах однополчан. И такая участь оказалась не самой плохой.

Разорванные в клочья трупы минометных расчетов лежали возле своих орудий. Многие бронетранспортеры стояли с распахнутыми десантными люками, и внутри разыгрывалась та же кровавая резня, что и снаружи. Ящеры старались убить каждого, кто находился в боевой машине, словно понимали, что от этих людей хлопот больше всего.

Но были среди военных и опытные бойцы. Они успели сориентироваться и открыть прицельный огонь по тварям. Тяжелый КПВТ разорвал на куски одного ящера, выпрыгнувшего из десантного отсека одной из бронемашин. Тот не ожидал такого расклада, и не успел укрыться. Тяжелые пули прошивали его насквозь, не встречая какой-то преграды. Но эти же пули неслись дальше, грозя убить тех, до кого еще не добрались твари.

Крики и стоны сливались с беспорядочной стрельбой и завыванием двигателей бронетранспортеров. На помощь нападающим с тыла уже неслись осажденные на пустыре мутанты. Теперь становилось понятно, почему они не бежали в сторону ЗСД, где их поджидала настоящая мясорубка. Они избрали собственную тактику, которая сработала. Со стороны пустыря бежали не только «баскедболисты», но и ящеры, которых вроде как держали в резерве.

Вся бойня заняла не больше нескольких бесконечных минут. В районе Мичманской и «Морского фасада» происходило примерно то же самое. Мутанты удивительным образом распределяли усилия, предпочитая не лезть на рожон и, одновременно с тем, выкосить, как можно больше врагов. В отличие от людей, у них было нечто вроде связи, которая позволяла координировать действия и быть, по сути, одним организмом.

Расстрелявшие со страху весь боекомплект бойцы сидели, запершись в своих бронированных коробочках. Кто-то пытался уехать, но когти ящеров уже умели обращаться с резиной колес. А почти половина машин была и вовсе мертва.

Многие мутанты кормились прямо здесь, отрывая куски плоти от жертв. Те, кто был на грани смерти, но еще в силах разжать усики чеки, уходили из жизни, геройски забрав с собой одного-двух уродов. Но всего взрывов гранат было три, по всему периметру боя. Это выяснили позже, когда подсчитывали потери. А пока никто ничего не соображал. Вокруг царил кровавый хаос.

У выживших не было возможности пользоваться рациями и запросить подкрепления. А если бы и была, то желаемого они бы не получили. Потому что в это же время на всех блокпостах творилось нечто подобное. Обескровленные укрепления не могли полноценно сдерживать натиск. У них было преимущество в наличии опытных дозоров и отсутствии проблем с тыла. Но малочисленность личного состава не позволила отбить атаку.

Твари здесь действовали так же. Первыми в бой пошли толпы худосочных. Они отвлекали на себя внимание, давая возможность для маневра своим чешуйчатым помощникам. Способность быстро и скрытно перемещаться, позволила последним подойти вплотную и сходу напасть на неширокий периметр. Пулеметчики на невысоких вышках открывали огонь по ним слишком поздно, чтобы успеть нанести смертоносному мутанту хоть сколько-нибудь значимый урон.

И вот тут твари столкнулись с первой неожиданностью. Первый же ящер взлетевший на высокий бетонный забор был отброшен назад чем-то невидимым и крайне неприятным. Настолько, что все тело еще несколько секунд сотрясало непонятной судорогой. Пока он преодолевал неожиданные подергивания мышц, не него навелся пулеметчик с вышки и всадил длинную очередь из танкового пулемета. Прочная чешуя не могла защитить от этих пуль, а непослушная мускулатура отказывалась подчиняться. Труп мутанта безвольно упал у бетонной плиты ограждения.

— А ток им не по вкусу! — Радостно завопил солдат, обращаясь к напарнику на соседней вышке. — Как я его завалил!

У напарника не было времени порадоваться успехам товарища. Он поливал пространство перед собой длинными очередями. Ему уже подтаскивали короба с пулеметными лентами. Но, казалось, что поток тварей никогда не иссякнет. Они потоком текли со стороны Биржи и по Университетской набережной. К пулеметчикам присоединились все, кто остался защищать блокпост. Огонь велся сплошным шквалом. Яркие трассеры пересекали наползавшую волну, а под воротами уже рыскал еще один ящер.

Этот ловкий мутант решил не повторять неудачную попытку собрата. Каким-то невероятным прыжком, он преодолел путаницу колючей проволоки и проводов, уцепившись за опору вышки. Карабкаясь по-кошачьи ловко, он взлетел наверх и перемахнул через ограждение. За две короткие секунды он разорвал обоих стрелков на вышке. Те не успели толком испугаться, как жизнь потекла из них алыми, пульсирующими потоками.

Внутри периметра закричали. Кто-то перевел огонь на будку, но гибкая тварь пулей вылетела из нее и понеслась раскидывать стрелков, находящихся на специальных платформах, приделанных к стене с внутренней стороны, чтобы можно было вести огонь из личного оружия. Люди сыпались вниз, как спелые яблоки с веток. Стрелкам на башне пришлось перевести огонь внутрь периметра. Это возымело результат. Пули АК-74 находили цель, которая, после нескольких попаданий сильно замедлилась, а вскоре упала на брюхо, и сдохла, дернув задней лапой на прощание.

Все, кто выжил, а таких оказалось достаточно (ящер смог убить лишь пятерых и троих серьезно ранил) немедленно вернулись на позиции, да было поздно. Одной минуты хватило, чтобы поток тварей достиг стен периметра. Карабкаясь друг по другу, они быстро достигли верхней кромки стены. Кто-то ухватился за провод и его затрясло. А заодно и тех, кто полз по нему. Но общей массой им удалось сорвать провод с крепления. К тому же, долговязые уроды были невероятно сильны. И не боялись колючей проволоки, густо намотанной по верху периметра. Бегали они неуклюже, но их ловкости могли позавидовать даже обезьяны.

Им хватило минуты, чтобы под шквальным огнем обезумевших от страха бойцов, перелезть через стену. Все три провода оказались порваны, несмотря на то, что были не простыми медяшками, а полноценными стальными жилами в несколько миллиметров диаметром. В месте прорыва, под стеной скопилась целая гора серых худых трупов.

Подобная беда обрушилась на все блокпосты. Поняв, что укрепление не удержать, оставшиеся бойцы запирались в бронемашинах, что были не на ходу и ждали ремонта. Те, кто не успел укрыться там с товарищами, предпочли прыжок в Неву, чем участь быть разорванными на куски и сожранными.

Не оборудованными блокпостами переправами оказался мост Бетанкура, ведущий на Петроградскую сторону и съезды западного скоростного диаметра. Почему? Да все, как мычание просто. По замыслу штабистов, во время операции, которую многие потом называли не иначе, как «Васильевским позором», было решено оставить путь к бегству для уродов. Считалось, что твари не попрут на вооруженные блокпосты, а предпочтут тихонько смыться по переправам. Так же, согласно плану, тех, кто сунется по ЗСД раздавят танки и бронетехника. Тварям останется лишь один путь к бегству.

К этому времени, Петроградский район был признан непригодным для проживания и сил на его зачистку тратить никто не хотел. Стратегически, Васильевский остров более благоприятен для развития и восстановления здесь жизни. Тут еще оставались мощности, которые никто не хотел бросать. После ухода мутантов, мост планировали взорвать, чтобы отрезать любую возможность обратной миграции.

Но все вышло не так, как планировало руководство. Получилось все с точностью до наоборот. Орды мутантов напали на блокпосты, которые считались неприступными. Бойцам, в совокупности, удалось выкосить несколько десятков тысяч уродов, но все укрепления пали под натиском тварей, показавших, что перехитрить их не удалось. Все рассчитывали на животные инстинкты тварей и никто не ожидал от них способности к координированию действий.

Второй ошибкой было мнение, что основная масса мутантов надежно заперта в своих жилищах. Что они просто передохнут от голода или ослабнут настолько, что их всех можно будет со временем перестрелять через окно. Никто не рассчитывал, что они в одночасье сумеют выбраться наружу и создать ту самую критическую массу, о которой не хотели думать даже самые смелые «стратеги». Никто не ожидал, что на зачистку и просто защиту может не хватить людей. А, если и ожидал, то вносить свои опасения в планы не хотел.

Помимо блокпостов, нападению подверглась и Покровская больница. Там мутанты пошуровали знатно. С огромными потерями преодолев периметр, они ворвались на территорию. Проникнуть внутрь больничного комплекса большого труда не составило. Твари убили и сожрали всех, до кого смогли добраться. Тех, кого с таким трудом эвакуировали из домов, в эту ночь торопливо жрали мутанты. Там и погиб майор Кочетов, расстрелявший все патроны и с двумя гранатами, ринувшийся в толпу неприятеля…

В ту ночь погибло страшной смертью три четверти личного состава группировки. Утешением могло служить, что с собой они унесли гораздо большее число атакующих. Но утешение это было слабым.

Из всех наполеоновских планов, сработал лишь один. Мутанты все же покидали остров по мосту Бетанкура. Но далеко не все. Наблюдатели насчитали чуть больше десятка тысяч особей, прежде чем один из бойцов, следуя приказу не вдавил кнопку подрывной машинки…

Два дня искалеченные вояки собирались в кучу. И оценивали неутешительный результат своих действий. По привычке искали виноватого, но как можно кого-то винить, когда решения принимаются на самом высоком уровне? Особенно, учитывая то, что уровень этот ниже плинтуса. Единственное, что в сложившихся обстоятельствах могло сделать командование — признать поражение от непредвиденных факторов и отступить, дожидаясь прихода холодов. И наметить новые планы по зачистке города.

По самым скромным подсчетам, по улицам Петербурга бродило около миллиона мутантов. Основная же масса тварей покинула город, пытаясь отыскать себе пропитание в лесах и болотах Ленобласти. Многие аналитики сходились во мнении, что отсутствие кормовой базы, потихоньку подтолкнет и остальных покинуть мертвый город. Весь личный состав переводился на охрану эвакуационных пунктов, которые за считанные дни превратили в настоящие крепости. Часть народа перевезли в Ленобласть, где тоже были созданы мощные укрепления.

Кому-то удалось переправиться в Кронштадт. Но туда не брали кого попало. Охотно принимались лишь люди с рабочими профессиями, медики и ученые. Менеджеры и прочие финансисты продолжали кормить вшей в Петербурге.

Остров Котлин миновала судьба Васильевского. А неподчинение планам командования принесло свои положительные плоды. У Кронштадта был шанс выжить. Нам же еще только предстояло понять, что будет дальше. Сможем ли выкарабкаться?

Военные ушли по ЗСД, не забыв подорвать все въезды и выезды. Василеостровский район вновь стал полноценным островом. Изолированным от всей остальной земли.

Уходя, аналитики не сказали, сколько людей осталось здесь. Сколько народу не эвакуировано по тем или иным причинам. Многие сотни человек в течение недели с небольшим, были заперты в туалетах и ваннах, не имея возможности позвать на помощь. Это дало им возможность не умереть от жажды, но не прибавило надежды на спасение, даже когда агрессивные бывшие родичи покинули жилище через окна.

И тем более никто не сказал, как всем жить дальше.

Но какую-то пользу острову военные все же принесли. Через три дня после отбытия армии, в воздухе послышался гул самолетных двигателей. А через минуту все утонуло в грохоте мощном настолько, что закружилась голова. Многие дома в тот день лишились стекол и обзавелись нешуточными трещинами.

— Бомбят «зеленку», — с некоторым удовлетворением промолвил дядя Федор. — Ну, хоть что-то.

Несколько мощных боеприпасов разорвалось совсем рядом с нами. Это прилетел подарок лютеранскому кладбищу. Земля вздрогнула, и мне пришлось схватиться за холодильник. В комнате кричала маленькая Лена, которая так и не дождалась отца. Катя ее успокаивала, как могла, но у нее плохо получалось. Что не мудрено. Всем было страшно до чертиков. Комнату стало заволакивать едким дымом и пылью, пришлось закрыть все окна.

Когда тряска улеглась, дядя Федор стряхнул с плеч штукатурку и криво усмехнулся.

— Так нужно было делать в самом начале. Хотя вряд ли это сильно бы помогло.

Я понял, о чем он. Авиаудар или использование всяких термобарических снарядов могло сильно проредить массу тварей. Но чтобы убить всех, пришлось бы сравнять с землей весь город.

— Такого варианта никто не предвидел, — сказал сосед. — Если мутанты будут так эволюционировать, нам придется туго.

— Что будем делать? — Спрашивая я не смог скрыть волнения.

— То же что и раньше, — ответил он. — Только с поправками на ветер.

В тот день я все же напился. Уверенность дяди Федора всегда меня всегда успокаивала. Но только не теперь…