Мусорщики "Параллели" IV

Глава 3 "Мусорщики"

— Хватит мельтешить перед глазами, Кин! Если Чуви не ошибся, а он редко ошибается, то в ближайшее время ты его увидишь. И я до последнего надеюсь, что ты хотя бы не сразу набросишься на него с предложением спарринга.

Эти слова были произнесены высоким и широкоплечим мужчиной. Он сидел на углу приставленных друг к другу двух длинных обеденных столов. Они были застланы белой скатертью и уставлены едой и напитками. Столы располагались в центре широкого и стерильного прямоугольного зала. Высокий потолок был выкрашен в цвет тусклого золота и расчерчен серебряными линиями. Под ним парили, выстроившись в ряд, через одинаковые промежутки, пламень-сферы. Они источали холодное мерцающее свечение. Сероватый мраморный пол был отполирован до блеска. Одну из стен комнаты, напротив высокого мужчины, почти полностью занимало панорамное окно, за которым виделся строгий минимализм первого цокольного этажа «Параллели». Лишь вдали были заметны фиолетовые отблески центрального парка Штаба.

К противоположной стене от окна было сдвинуто множество столов и стульев. Одна из узких сторон комнаты была отдана широкой двухстворчатой двери. Она была чуть приоткрыта, и оттуда медленно струился ароматный пар и прочие, пробуждающие аппетит запахи. Посередине другой узкой стены располагалась ещё одна двухстворчатая дверь, но сейчас она была плотно закрыта.

Кроме мужчины и того кого звали Кином, в зале находилось ещё трое человек.

Юноша с длинной копной волос, туго затянутых в конский хвост, расслаблено сидел рядом с высоким мужчиной. Двое — молодой мужчина и девушка, сидели у противоположного угла сдвоенных столов и что-то обсуждали между собой. Они сидели настолько близко друг другу, что казались одним существом.

— Тц! — выпалил из себя тот, кого звали Кином. Это был невысокий и крепкий юноша с гладко выбритой головой. Он у окна, спиной к другим и, скрестив руки на груди, нервно постукивал правой ногой, вдетой в кожаный ботинок на высокой подошве.

— Ты думаешь, я шучу?! — отрывая взгляд от листа запоминающей бумаги, мягко пригрозил высокий мужчина. Бумагу он аккуратно расположил на краю стола, где не было ни еды, ни посуды. В правой руке мужчина держал маленькое световое перо. Оно преобразовывала пропись мужчины в печатный текст, когда он водил ею по бумаге. Мужчина опустил взгляд на лист и тихо выругался, — Ну вот! Из-за тебя я сбился с ритма и последнее слово доклада превратилось в кашу. А ну сядь, ЖИВО!

Но Кин упрямо стоял на месте, продолжая раздражённо выбивать ритм ногою. Юноша с конским хвостом, лениво двигая пальцами в воздухе перед собой, тяжело вздохнул. Он чуть приподнял голову, и в свете ламп, вокруг правых уха и глаза, тускло заблестела золотая тонкая нить Паутины.

— Кин, честное слово, не зли Ива, — очень мягким и весёлым голосом, сказал юноша. — Давно головой в земле не торчал?

— Ты мне тут тоже не умничай, Ам! — угрюмо пробасил Ивар, аккуратно тыкая другим концом пера в бумагу. Нечитаемые символы на ней после прикосновения пером медленно исчезали, вспыхивая и затухая. — Сколько раз тебе говорить, что Паутину вне заданий использовать имеют право лишь высший офицерский состав. Живо отключи!

— Что ты такой злой, Ивар? — пробубнел Ам, нажимая на висок. Паутина задрожала и втянулась в ухо. — До годового отчёта ещё почти два месяца.

— Ты когда-нибудь его делал? — с ноткой сарказма, спросил Ивар, выпрямляясь и злобно посмотрев на Ама.

— Нет, а что? — ответил тот с выражением наивного ребёнка.

— Тогда заткнись и жди остальных! Если не ошибаюсь, то они…

— Они здесь!!! — возбужденно выпалил Кин, подскочив вплотную к окну и вжавшись в него. — И этот книжный червь будет одним из нас?!

Ивар и Ам взволновано переглянулись и быстро подошли к окну. Почти одновременно с ними к окну подошли девушка с молодым мужчиной.

— Ой, какой он серьёзный и хмурый, — заметила девушка, прижимаясь к своему собеседнику, а потом, приглядевшись, охнула. — С ними командир Мендель с главнокомандующим и госпожа Сина! А я думала, что это будет более локальная встреча.

— Ну, как минимум, командира стоило ожидать, Хана, — протянул Ивар, внимательно провожая взглядом небольшую процессию, следовавшую ко входу в столовую «Военную академии», в которой и собрались мусорщики. — Особенно если учесть, что он весьма простой человек. А вот, что здесь забыла госпожа Сина?

— Да пох на это! — выпалил Кин, отлипая от стекла и молнией направившись к выходу.

— Ам, — не оборачиваясь, спокойно сказал Ивар.

— Да, понял я, — угрюмо ответил он. Ам достал из маленькой сумочки, висевшей на его ремне, свинцовый шарик размером с горошину. Зажав снаряд между указательным и большим пальцами вытянутой руки, он запустил его прямо в затылок Кина. Тот уже добежал до закрытой двери, когда пулька угадила в него. Кин, издав звук, среднее между кряканьем и хрюканьем, упал лицом вниз, при этом зацепив макушкой дверь. На ней осталась тонкая кровавая полоса.

С противоположной стороны зала поднялся дробный звук. Через несколько секунд в проёме двери, откуда валил ароматный запах, появился коренастый мужчина с короткой рыжей шевелюрой. Он был облачен в белую рубашку с короткими рукавами и белые штаны, а на голове восседал белый накрахмаленный поварской колпак. Лишь небольшое жирное пятно возле ворота рубашки портило впечатление от одежды. Повар внимательно и с недоверием осмотрел столовую, а потом уставился на присутствующих. Они испуганно посмотрели на мужчину, плотно сжимая рты. Повар коротким кивком указал на обмякшее тело Кина и спросил грубым гортанным басом:

— Почему этот идиот лежит возле двери моей столовой, и какого чёрта она замарана его грёбанной кровью?

— Он, эм, хотел устроить маленький сюрприз нашему новичку, Моти, — очень тихо ответил Ивар. Он — двухметровый гигант, сутулился и старался не глядеть в глаза маленькому повару, — Поэтому Ам… его успокоил.

— Вот значит как, — с убийственным холодом, протянул Моти, слаживая руки на груди и щуря глаза. — Ну тогда ладно, но испорченную дверь, я запишу на его счёт. И учтите, если в моих владениях хотя бы у одного из стульев будет хотя бы одна малюсенькая трещинка, то я за себя не отвечаю.

Повар, захлопнув за собою дверь, исчез, а четверо друзей ещё с полминуты стояли как вкопанные. Первым опомнился Ивар. Он тряхнул головой и слабо промолвил:

— До сих пор не могу понять, почему этот человек наводит на меня столько страху. Ладно, Ам, давай живо перетащи этого идиота за стол и усади его так, чтобы казалось, что он спит.

— Что? — возмутился Ам, всё ещё стоя у окна, — Хватит того, что я оглушил его. Пусть лежит, где и упал. К тому же, Чуви всегда ищет повода поглумиться над ним, так зачем его лишать такой радости?

— Не Чуви ищет повода поглумиться, а сам Кин, по доброте душевной, на него нарывается. И поэтому: я, и даже ты, не позволим, хотя бы сегодня, случиться очередной сценке трагикомедии, — спокойно, но с сильным нажимом в каждом в слове, ответил Ивар, подходя к столу и ложа на свой недоделанный отчёт правую руку, на которую была надета тусклая красно-белая перламутровая перчатка. Секунда, и отчёт исчез во вспышке света.

— Мне запрещаешь пользоваться Паутиной, но при этом используешь Арсенал, — недовольно пробубнел Ам, пока тащил Кина за подмышки к свободному месту.

— Я командир среднего звена, чтоб тебя Ам, и я и имею право использовать Арсенал в пределах всех этажей «Параллели», — тихо и угрожающе буркнул Ивар, но при этом подхватил Кина под ноги и помог ему усадить своего нерадивого подчинённого за стол. Он скрестил ему руки на груди и наклонил голову к ней же. Ивар и Ам отошли чуть в сторону и присмотрелись.

— Будто уснул после тяжёлой смены, — мягко заключил Ивар.

— Ага, бедняжка, — мрачно согласился Ам. Они посмотрели друг на друга, после на Хану и её партнёра. Те также перевели взгляды с Кина на Ивара и Ама. С секунду другую они смотрели друг на друга с серьёзными лицами, а потом звонко рассмеялись, и смеялись бы дальше, но вдруг услышали голоса со стороны входа в столовую. Ивар с Амом кое-как успели сесть за свои места, когда дверь распахнулась и в зал, расправив руки, вошёл Чуви с иронично важным, полным пафоса, видом:

— Господа и дама! Я принёс вам как хорошие, так и плохие известия! Хорошая заключается в том, что у нас новый союзник, коллега и, я на это надеюсь, добрый друг! Но есть и дурная весть! За мной увязались два злых бесноватых духа! Дух хмурости и дух чрезмерной заботы!

— Да уж, гонец из тебя весьма посредственный, Чуви. — прорычал Гарибальди, выходя из-за его спины. Следом появился сияющий Бэбил и Анхель, злобно сверлящая взглядом Чуви. Петрос медленно осмотрел быстро поднявшихся мусорщиков, положивших кулаки на сердце, и вдруг улыбнулся, отчего все четверо вздрогнули и побледнели. От этого оскал с лица Петроса исчез быстрее, чем успел появиться. — Что-то вы подозрительно тихие! Где группа Нефертати?

— Ещё на задании, — бесцветно ответил Ивар, при этом всё время, пытаясь заглянуть за плечо начальства.

— Ясно. Стоп, я не понял! Почему это наша заноза номер три не поднялась? Он что, спит!?

— Это… он вновь перестарался на тренировках в симуляторной. — безмятежно, но при этом быстро оглянувшись на своего подчинённого, ответил Ивар и в конце натянуто улыбнулся Гарибальди.

— Да что ты говоришь! Вот бедняжка! Бэбил! С этого олуха объяснительную. Ну, как видишь, Анхель, проблемы сами по себе устранились. И хватит там шипеть на Чуви!

— Это я шиплю? — резко отвернувшись от Чуви, тихо, но злобно прошипела Анхель.

— Ну не я же! Так, не злите меня! Рассаживаемся! И…

— Главнокомандующий? Вот это неожиданность.

Гарибальди посмотрел вперёд и увидел, что в проёме кухонной двери стоял повар Моти, скрестив руки и с глубочайшим уважением смотрел на него.

— Приветствую, Моти! — усмехнулся Петрос и поднял руку. — Особый случай. Поэтому я не против, если ты для меня приготовишь что-нибудь из моего любимого.

— Да без проблем, — пожав плечами, ответил повар. — Как насчёт тушёных овощей с рисом?

— Это будет просто превосходно, — ответил Гарибальди, светясь удовольствием.

— Тогда придётся подождать, — буркнул Моти и скрылся в кухне.

Ещё с секунду Петрос так и стоял, светясь от предвкушения, а потом резко помрачнел и устремил взгляд на всё ещё стоявших мусорщиков. Те резко стали смотреть по сторонам, при этом не очень удачно скрывая тот факт, что всё это время они удивлённо смотрели на главнокомандующего. Искренне довольный маршал — это редчайшее явление. Это отметил и Чуви:

— Старик, это чертовски мило видеть тебя таким.

— Сядь, в конце концов, за стол! — огрызнулся Петрос, повернувшись к мусорщику, а потом посмотрел в открывшийся проём, что вёл в просторный, но мрачный коридор. — Шепард, ты там долго будешь стоять?

Чуви вальяжно направился к столу и сел на свободное место возле «спящего» Кина, заложив руки за голову и протянув ноги под стол. За ним последовали Анхель и Бэбил. Сина, всё время недоверчиво смотревшая на Чуви, нервно покусывая нижнюю губу, села рядом с Ханой, а Мендель сел во главе стола.

Дэвид глубоко вдохнул, тем самым полностью сосредоточившись на самоконтроле, вошёл в столовую и оглядел присутствующих, находя и изучая новые лица.

Первым его взгляд поймал двоих — девушка и молодой мужчина.

Девушка была одета в чёрное облегающее платье из грубой ткани. Оно начиналось под волевым подбородком, медленно переходило с тонкой шеи на туловище и руки до кончиков пальцев и завершалось юбкой-колоколом до пола. Её голова была полностью покрыта чёрным платком, где миру был представлен лишь овал её лица и тонкие золотые пряди чёлки. Лицо было ухоженным красивым и очень бледным. Оно сияло сдержанным добродушием, но оттенялось настороженной вежливостью. Большие и круглые глаза цвета лазури были полны тепла, но от Дэвида не скрылась странная ледяная тень, на короткое мгновение промелькнувшая во взгляде девушки. Завершал её образ стройное, будто хрустальное, телосложение, вздёрнутый носик, пухлые губы и чёрная шляпа с очень широкими жёсткими полями, сейчас висевшая за её спиной.

Молодой мужчина внешне был почти хрестоматийным ковбоем. Коричневый кожаный плащ до пола, несколько потрепанный и мятый. Под ним Дэвид заметил серую жилетку и клетчатую рубашку. Вокруг воротника рубашки, аккуратно и педантично, на манер галстука, был завязан шёлковый платок. Шепард опустил взгляд и увидел на юноше слегка мешковатые заштопанные джинсы и сапоги до колен. На широком ремне висел плазменный пистолет имитирующий древний револьвер. Нижняя часть его лица была скрыта большим вишнёвым платком, а на голову была водружена широкополая шляпа. На одном из её крыльев красовалась квадратная заплатка из ткани с узорами из сердечек. В ленту шляпы был вдет сушёный бутон полевых цветов, а с другого края торчали три патрона от винтовки. Из-под шляпы торчали волосы, формой и цветом больше походившие на солому. Та часть лица, что Дэвид мог видеть, было высушенным и обветренным, а очень тонкая переносица была будто чуть вдавлена вовнутрь. От чего можно было подумать, что носа у мужчины совсем и не было. И конечно глаза. Необычайно большие, уставшие и печальные, цвета глубокой ночи с вкраплением золотого блеска.

Они заметили изучающий взгляд Дэвида и почти синхронно кивнули ему головами. Затем девушка тепло улыбнулась Шепарду и заговорила. Голос тёплый и очень многослойный, будто особо сложная ритмичная мелодия:

— Я рада знакомству с тобой, Дэвид. Меня зовут Хана Брахия. Надеюсь, мы подружимся.

— Я так же приветствую тебя, Дэвид, — ответил юный ковбой глухим эхом, будто исходивший из самой глубины его нутра. — Моё имя Кротос Каликратос. И я не менее надеюсь на тёплые и продолжительные отношения. Добро пожаловать в наш дом.

— Рад нашему знакомству. Надеюсь, я вас не разочарую, — ответил Дэвид, чуть склонившись и приложив правую руку к груди. Но уже ранее, до того, как он узнал их имена, его память выдала ему информацию о них, недавно полученные от Анхель.

Хана и Кротос. Об их прошлом почти ничего неизвестно, за исключением того, что в «Параллель» были приведены Риши в очень плачевном состоянии, как физическом, так и психологическом. Хана относиться к древнему некогда каинитскому клану, которому позволено было жить в землях Авраама. Этот клан порождал певцов, чтецов и вестников. Особо стали цениться те, кто силой голоса могли успокаивать людей, больных эпилепсией, неврозами и депрессией. За несколько поколений этот род был полностью ассимилирован авраамейцами. Браки с выходцами из данного клана были обычным делом среди потомков Авраама, и даже считались престижными. Но Первая Башенная война многое изменила и ныне Хана — последняя из ройгкул. Отчего она обладает особенной и весьма ценной способностью, которая, кроме прочего, дополнена генетическим потенциалом авраамейской крови.

Кротос. О нём информации ещё меньше. Известно лишь то, что он раньше жил в Рей Сильвии и то, что он на половину прометеец и сильвийцем, а также, что он прекрасный стрелок. В бою предпочитает винтовки.

Дэвид посмотрел направо, где сидели ещё три человека. Они были одеты в почти одинаковую форму: комбинезоны цвета хаки, чёрные майки и тяжёлые ботинки, но были и различия.

Один из них — высокий двухметровый мужчина с мягкими чертами лица и русыми, очень коротко стрижеными волосами. Его одежда: чистая, глаженная и застёгнута под шею. Дэвид присмотрелся к нему и заметил лёгкую линию седых волос чуть выше виска и тонкий шрам в уголке рта. Мужчина, но не так уж давно и юноша, имел внушительное, воинственное и хорошо натренированное тело. Но добрые васильковые глаза, тонкая линия бакенбардов (вычурно изгибающиеся на полпути к уголкам рта) и вздёрнутый нос картошкой производили в этом человеке весьма необычный и смягчающий контраст.

Рядом с великаном стоял юноша, не доставая тому до плеч. В отличие от великана, он предпочёл расстегнуть и спустить комбинезон до пояса, завязав рукава спереди на узел. Дэвид увидел, обтягивающую тело майку с короткими рукавами, а под ней хорошо различимые гибкие мышцы с сухожилиями. По бокам широкого пояса висели две кобуры, из которых торчали рукоятки пистолетов. Шепард вгляделся в лицо юноши. Тот смотрел на Шепарда озорным взглядом янтарных глаз. В них было нечто от мелкого и ловкого хищника. Его светло-красное лицо было круглым плавным и обладало особой животной, почти собачьей, красотой. Волосы цвета вороньего крыла, стянутые в длинный конский хвост до самого пояса, растрёпанная густая чёлка, и длинный нос с горбинкой ещё сильнее придавали ему сходство с пушистым, но зубастым зверьком, которого с большим трудом, но не до конца, приучили.

Третий мусорщик, к удивлению Дэвида, всё ещё сидел, сложив руки на груди и… спал? Он, как и его длинноволосый напарник, был молод, но чуть старше его. Юноша также предпочитал носить комбинезон, спущенный до пояса, но его майка была без рукавов. Он был худ и очень сух. Шепарда заинтересовал его оттенок кожи: карамельный с лёгкими вкраплением апельсина. Его голова, длинная, сужающаяся к острому подбородку, была гладко выбрита, макушка ярко блестела, а уши забавно торчали в стороны и были немного заострёнными.

Великан, между тем, на мгновение перевёл взгляд на Гарибальди и увидел, что тот очень пристально смотрел на него. Его настоящий глаз угрожающе блестел. Поняв этот взгляд, как безмолвное требование, Ивар толкнул Ама вбок и быстрым нервным взглядом указал ему на «спящего» Кина. Он сделал протестующее лицо. Но заметив, более обычного, суровый взгляд главнокомандующего, Ам глубоко вздохнул через ноздри и нанёс очень быстрый шлепок по лысине «дремавшего» напарника.

— Я покажу ему с кем он имеет дело! — воскликнул Кин в мгновение очнувшись. Вскочив на столы, он начав размахивать руками с безумным взглядом на лице. Шепард не знал, как ему относится к тому, что сейчас произошло. Но зато он теперь смог разглядеть Кина куда лучше.

Этот человек обладал не только необычным оттенком кожи, но и весьма интересным лицом.

Длинный и тонкий нос с плоской переносицей. Тонкая, но хорошо различимая линия губ. Глаза — две диагональные миндалины с ядовито зелёными зрачками и алыми прожилками, над которыми совершенно отсутствовали брови. Но куда более интересным во внешности Кина было то, что вызывало в Дэвиде тяжело подавляемый приступ смеха: огромная татуировка, выбитая на высоком лбу юноши. Это была частичная эмблема «Параллели» — три широкие вертикальные полосы: белая, серая и чёрная. Они плотно прилегали друг к другу, образуя подобие флага. И всё-таки Шепард не сдержался и хмыкнул. Кин услышал, а затем и увидел Дэвида. Он воскликнул, безумно оскалившись и указав на него:

— Сам пожаловал!

— А ну слезь со стола, дебил! — неожиданно гаркнул повар Моти, выскочив из кухни. Он быстрым и ловким движением запустил в Кина что-то круглое в тот самый момент, когда тот напрягся всем телом, готовясь к атаке. Снаряд с глухим болезненным треском врезался в затылок Кина, и он, с глупой и жадной улыбкой на лице, закатив глаза, упал лицом вниз. Моти злобно посмотрел на Ивара. — Что, снова будешь за него платить, а? Что язык проглотил? Убери этого олуха со стола, живо!

Повар резко развернулся и исчез, сильно хлопнув дверью. Зал заполнился звонким смехом Чуви и Бэбила. Первый сполз под стол, продолжая там неистово хохотать. Смеялась и Хана, робко, прикрывшись кулачком, а вот Кротос лишь угрюмо мотал головой из стороны в сторону, выражая своё неудовольствие. Почти так же, но с более озабоченным видом на эту сцену смотрела Анхель. А вот Гарибальди был непроницаем и лишь искусственный глаз, что чуть дёргался, слегка порозовев, выдавал в нём раздражение.

— Ну и зачем вы его разбудили? — прорычал Петрос смотря на то, как насупившийся Ивар с угрюмым Амом усаживали бессознательного Кинтаро обратно за стол. Ивар негодующе посмотрел на главнокомандующего.

— В смысле? То есть? Погодите! Разве вы смотрели на нас так строго не из-за того, что Кинтаро не должен был спать в присутствии новобранца и…

— Разве я об этом просил? — чуть поднимая брови, перебил его Гарибальди. — Мне проблем мало? Я лишь указал на то, что вы оба стояли как вкопанные и не здоровались с новобранцем.

Ивар открыл и закрыл рот, поняв насколько сейчас глупо поступил. Он глубоко вздохнул, и вновь повернувшись к Дэвиду, обратился к нему, улыбаясь. Улыбка была, не смотря на всё, искренней и тёплой:

— Приветствую! Меня зовут Ивар Броятен, — не привычно мягким и нежным для таких габаритов, голосом, заговорил великан, а затем положил руку на плечо Ама, насуплено косившейся на своего командира. — Вот этого красавца зовут Амарок Каутли.

Он, услышав своё имя, сразу перевёл взгляд на Дэвида и приветливо и лучезарно ему заулыбался:

— Рад познакомится, и для простоты можешь звать меня Амом.

— А вот это чудо, — угрюмо указал Ивар на Кина. — Что ты, к моей личной глупости, узрел с худшей из его сторон, зовут Кинтаро Ингуэнкала. И поверь мне: он очень хороший человек, но иногда его… заносит.

— Я также рад познакомиться с вами тремя, и я не буду судить о вас предвзято, — вежливо ответил Дэвид, а его память вытащила из своих архивов данные об этих мусорщиках.

Ивар. Полукровка. Отец одинсонец — математик, мать из Гильгамеша — о ней почти ничего неизвестно. Обладает внушающими физическими способностями и несвойственными его телосложению ловкостью и гибкостью. Но что важнее: ему передались не только обычная для одинсонцев выносливость, но и острота ума гильгамешцев. Очень добр и справедлив, но при этом не любит нарушений дисциплины. Семьянин и однолюб.

Амарок. В организации с раннего детства. Происхождение скрыто. Известно лишь то, что поначалу обладал очень неуправляемым и диким нравом, а также то, что он вендигиец. Специализируются на огнестрельном и лазерном оружиях. Мастер стрельбы с двух рук. Один из лучших снайперов «Параллели».

Кинтаро. Выходец из Джитуку. Полукровка. Мать — известная художница из Хатимана. Отец был перспективным политиком одной из многочисленных стран Джитуку. Оба погибли в одном из множеств внутренних войн Джитуку. В связи с чем Кинтаро стал сиротой и бездомным. Впоследствии был найден одним из бывших мусорщиков в ходе выполнения им секретной операции. Кинтаро был случайно втянут в данную миссию, где показал себя с неожиданной боевой стороны. Очень быстр, ловок и силён, но из-за чрезмерной импульсивности и плохо управляемой любви к соперничеству, часто оказывается на грани исключения из организации в связи с множеством неудач во время миссий. Но, при близком знакомстве, он может стать очень верным другом. Нужен особый подход.

«Да уж, ещё какой подход! — подумал Дэвид, смотря на Кинтаро. — Значит, это один из тех, кто хотел сразиться со мной? Заноза номер три… Чуви скорей всего заноза номер один, но тогда кто заноза номер два? Она?»

В этот момент Гарибальди закряхтел, взялся за шею и начал её массировать. Он больше обычно нахмурился и рявкнул:

— Ну, что стоите? Садитесь, честное слово. Пообщайтесь друг с другом. Ешьте, пейте. Не то что бы это для вас редкий случай: отъесться от души и почесать языками, но приход нового соратника в последние годы не так уж часто случаются. Ну, и я посижу с вами. Сделайте лица проще, я не собираюсь пылить, так ведь, Чуви?

— Естественно, Старик! — хитро улыбнулся Чуви, вылезая из-под стола, — Мне нет смысла тебя нервировать. Не сегодня, по крайней мере.

— Ну, утешил, так утешил, — прорычал главнокомандующий, садясь рядом с Бэбилом. Лишь когда он уселся, Петрос увидел, что Дэвид, так и не сдвинулся с места. — Шепард, в чём дело? Все здесь собрались ради тебя, так что добро пожаловать в нашу компанию.

— Но здесь не все, — бесцветно ответил Дэвид. Краем глаза он заметил, что Анхель резко посмотрела на него. — Ведь это не все мусорщики?

— Да, не все, — подтвердил Гарибальди. — Но тебя это не должно волновать. Я вот лично этому рад, так как одной проблемой меньше. Да и не нужны они тебе сейчас.

— А вы как всегда предпочитаете уходить от проблем, а не решать их, главнокомандующий, — раздался сзади Дэвида грубый и очень высокомерный женский голос.

— А так всё хорошо начиналось, — прорычал Гарибальди, сплюнув себе под ноги. Дэвид медленно повернулся и увидел в нескольких метрах от себя четверых людей, одетых в белые костюмы с вкраплением красного.

«Я их даже не заметил!» — внутренне удивился Шепард, медленно осматривая их, властно стоявших под дверной аркой. Точнее вся эта властность исходила лишь от одной девушки с очень эффектной внешностью. Даже более эффектной, чем у Кинтаро.

В ней было много от осирисийцев: золотая кожа, каплевидная жемчужина в центре покатого лба, многоцветная оболочка глаз, тонкие черты лица, острый подбородок. Но ростом она была, по стандартам оных, просто лилипуткой: не более ста семидесяти сантиметров. Но при этом девушка была очень гибка и грациозна, а внешне напоминала мифического эльфа с длинными и прямыми золотыми волосами до поясницы. Эльфа с лисьим взором и злобными огоньками в глубине зрачков. А тонкая линия язвительной улыбки делали её ещё более злобной на вид.

Не менее необычно она была и одета: длинный пиджак, шёлковая рубашка свободного кроя, штаны-чиносы, перчатки, кроссы. Всё кристально белого цвета, а в контраст им шли: кроваво-красный галстук, красные перламутровые пуговицы и широкий кожаный ремень с большой серебряной бляшкой в форме скарабея. Она презрительно смотрела на присутствующих, подкидывая и ловя иглу памяти.

По бокам от неё стояли двое юношей. Один ниже другого.

Первый — эльфоподобный юноша, златокожий с каплевидной жемчужиной во лбу. Он был очень похож на девушку, но его черты были несколько грубее, а причёской ему служило каре со скошенной чёлкой. На нём была белая рубашка, жилетка с кроваво-красной подкладкой, такого же оттенка бабочка и штаны свободного кроя, штанины которых были засунуты в кроссовки. Юноша исподлобья испуганно смотрел на свою спутницу, время от времени бросая взгляд на сидевших за столом людей.

Они не менее напряжённо смотрели на прибывших людей, перекидываясь взглядами уже меж собой. Кроме Чуви. Он весело и невозмутимо, положив голову на ладони, с наигранной вежливостью всматривался в девушку.

Другой юноша, уже по меркам обычного человека, был настоящим коротышкой. На его плечи был наброшен белый плащ, а под ним был белый костюм тройка с тонким галстуком, как и у прочих, цвета насыщенной кислородом крови. Обут юноша был в кожаные лакированные туфли, а на поясе висела изящная и длинная шпага. На защитной чаше эфеса, блестевшего тёмным золотом, был выгравирован широко открытый глаз, центр зрачка которого пронзала рукоять клинка. Лезвие шпаги было скрыто в чёрных лакированных ножнах. Юноша был круглолиц, курнос, очень бледнокож и смотрел на мир большими глазами макового цвета. Они были полны безразличия. Их прикрывали тяжёлые припухшие веки с глубоко залёгшими тенями. Создавалось впечатление, что юноша страдал сильнейшими головными болями или хронической бессонницей. Дополняли и завершали его образ огненно-рыжие волосы. Они были очень коротко пострижены, но при этом всё равно торчали во все стороны.

Чуть поодаль от них, за спиной первой девушки, стояла другая девушка. Это была именно что девушка, хоть поначалу так и не скажешь. Одеждой ей служили белые мешковатые штаны, пиджак и рубашка с широким галстуком, как и у прочих красного цвета. Девушка была стрижена под мальчика, но чёлка была достаточно длинной, чтобы её можно было красиво уложить. Ростом она была чуть ниже первой девушки, золотоволоса и смотрела себе под ноги скучающим взором красивых глаз цвета ночного неба.

Первая девушка заметила, что Дэвид внимательно их рассматривает, и улыбка на её лице стала ещё более презрительной.

— Я подумал, что ты проигнорируешь это мероприятие, точнее надеялся, — недовольно произнёс Гарибальди. Говоря это, он не спускал взгляда с Чуви, который в этот момент ковырялся в своих ушах и смотрел в потолок, напевая весёлый мотивчик. Петрос недовольно сжал губы и посмотрел на четверых прибывших, положив руки на стол и соединив их в замок:

— Ну, если уж пожаловали, то садитесь! Шепард, честное слово, что за цирк? Сколько раз тебе повторять, чтобы ты уже сел. Ах, ну да! Вы ведь ещё не познакомились. Знакомься это наш «золотой аристократический квартет», в составе Дайаны Беретты, Дзюбэя Мусаси-Гоуцзяна и конечно всеми любимыми, до зубной боли, Эхнатона и Нефертати Атон, брат и сестра соответственно.

Ведомая группы, ту которую назвали Нефертати, продолжая презрительно улыбаться, пришла в движение, но вместо того, чтобы направиться к столу, она начала ходить вокруг Дэвида. Он, как заворожённый, не спускал с неё взгляда.

В ней было нечто необъяснимо притягательное, прекрасное и, в тоже время, отталкивающее: вызывающее ненависть и тошноту. Одновременно с этим, в момент, когда он узнал имена этой четвёрки, его память вновь выдала минимально необходимую информацию о последних из мусорщиков.

Дайана Беретта. Так звали девушку похожую на мальчика. Наследница богатейшей и сильнейшей семьи Сильвийского конгломерата, торговцев оружием. У её деда так и не было сына, и в связи с этим весь семейный бизнес был передан мужу его единственной дочери Минервы Беретты, прометейцу Рэви Блозонкрэзу. Его отец содержит весьма перспективный строительный бизнес. При всём при этом, выбор наследника был, да и до сих пор остаётся, неясным и очень спорным. Что же касается самой Дайаны, то она спокойная и уравновешенная девушка, обладающая рядом полезных навыков и умений. Но не лишена ряда странностей и порой может быть очень непредсказуемой, как в поведении, так и в высказываниях.

Дзюбэй Мусаси-Гоуцзян. Это был тот самый низенький, но крепко сложенный юноша с мешками под глазами, бледной кожей и рыжими коротко постриженными и взъерошенными волосами. Его отец — Такеши Мусаси, считается одним из величайших мусорщиков за всю историю организации. От дел он отошёл совсем недавно, пока при неизвестных, для Дэвида, обстоятельствах. Дзюбэй отличается удивительным спокойствием, отточенными рефлексами и хладнокровием. Никогда не идёт на конфликт, если есть возможность решить проблему мирно.

Брат и сестра Атоны. Правнуки бывшего главнокомандующего Джянчи Хешанга, допустившего военный переворот в Рае Осириса, почти двадцать лет назад, и прихода к власти потомков септов, когда-то развязавших Первую Башенную войну, приведя Башню к Коллапсу. Их мать была из септа Атон, что почти восемьдесят лет назад предали самого Осириса, перейдя на стороны «Параллели» и помогли завершить, длившуюся сорок пять лет, вторую Башенную войну. То есть оба рода презираемы, как осирисийцами, так и теми, кто противостоял им. Прадед, вскоре после переворота и смены власти в Совете, был отстранён от должности главнокомандующего, а через несколько лет умер от сердечной недостаточности. Их мать, от рождения страдавшая головными болями, будучи жертвой частых родовых кровосмешений, медленно сходила с ума, а после всех событий, когда её септ был изгнан отовсюду, кроме Пагод, окончательно помешалась и подожгла собственное поместье, чуть не устроив массовый пожар. Нефертати и Эхнатон тогда чудом спаслись. Их отец, болезненный и слабохарактерный человек, после этого сбежал, бросив собственных детей на произвол судьбы. На содержание их взяла сама госпожа Яирам, отдав их на обучение в Военную академию «Параллели». Но и это не очень помогло с тем, что уже было сделано.

Эхнатон — очень зажатый и неразговорчивый человек, вечно третируемый своею сестрою, с трудом идёт на контакт с другими людьми.

Нефертати известна своим агрессивным и язвительным характером. Очень несговорчива, самоуверенна и почти неуправляема. Единственная, кто имеет над нею хоть какую-то власть, была и остаётся госпожа Яирам. Многие до сих пор не могут принять и понять её решение о принятии обоих в ряды мусорщиков, чуть более трёх лет назад, несмотря на то, что они оказались, по крайней мере Нефертати, весьма эффективными.

«Значит это и есть заноза номер два и та, что обязательно спровоцирует меня на бой? Действительно. С этой девушкой шутки плохи, во всех смыслах» — заключил Дэвид, так и не спустив взгляда с Нефертати, что так и продолжала ходить вокруг него, сверля ответным взглядом. Со стороны стола послышался раздраженный голос Гарибальди:

— Если вы все не сядете за стол и не начнёте мирную (Хоть бы самому в эту чушь уверовать!) ознакомительную беседу, то все будут оштрафованы и отстранены от работы на целый месяц. Даже ты, Шепард! Думаю, тебе хочется начинать работу с такой позиции?

Дэвид и не думал больше никому испытывать нервы. Он получил достаточно информации и не собирался нарушать данные им обещания. Дэвид сделал шаг вперёд, как слева от него появилась Нефертати — к презрению примешалось злорадство.

Дэвид почувствовал надвигающуюся опасность и отпрыгнул назад. Но сигнал об опасности прибыл слишком поздно. Короткий и молниеносный удар был простым прикосновением к животу. В начале ничего не произошло, а затем его внутренности будто скрутило в клубок, и он почувствовал резкий приступ тошноты. К рвоте примешался привкус крови, а затем его будто кто-то сзади схватил за позвоночник и мощным рывком оттащил назад. Если бы не стоявшая за ним Дайана, то он отлетел назад на весьма приличное расстояние. Девушка остановила Дэвида, но сразу же, коротким и небрежным движением, отбросила назад к Нефертати. Ему удалось удержаться на ногах, но кровь и рвоту уже нельзя было остановить. Дэвид, держась за живот, согнулся, и его вырвало. Разум выдал новое предупреждение, но теперь он был готов к этому. Нога была занесена над ним, но не будь Дэвид тем, кто есть, смерть была бы мгновенной! Он, пригнувшись, сделал молниеносный манёвр и пружинной подскочил к Нефертати сбоку. Его рука со сложенными вместе указательному и среднему пальцами вытянулось копьём. Дэвид не собирался причинять ей вред. Он просто собирался обездвижить её и всё. Его пальцам осталось достать до шеи Нефертати каких-нибудь пару миллиметров, но пугающий своей силой голос тонкой ледяной иглой проник в его мозг. Он не только его парализовал, но и заставил на мгновение почувствовать благоговейный страх.

— ЗАМРИТЕ!!!

Дэвид замер на месте и не мог пошевелить не одним мускулом. Неведомая сила не дала ему упасть, и он подумал о том, насколько сейчас глупо выглядит со стороны. Но ещё более злобный остервенелый голос Нефертати вдруг поведал ему о том, что не только он был обездвижен:

— Хана! Ах, ты ж святая сука! Кто тебя просил вмешиваться?! Живо освободи меня!

Дэвид не смог двинуть и мускулом, но это не относилось к его лицу и в первую очередь к глазам. Он покосился влево. Нефертати будто пульсировала всем телом, а её золотая кожа приобрела оттенок бронзы. Голова была направлена в ту точку, где недавно был Шепард, но его внимание привлекло её левая рука. Она была направлена в его сторону. Дэвид провёл взглядом вдоль линии руки и увидел, что ладонь Нефертати была сжата, а в ней возлежала игла памяти. Она была направлена в его шею. Дэвид был поражён навыкам девушки, но в тоже время его охватило мрачное веселье. Никто из мусорщиков не был осведомлён о его особом статусе Вечного. А значит, девчонка действительно рассчитывала его убить.

Шепард перевёл взгляд влево, где стояли люди Нефертати. Они также были парализованы, но их безразличие показались Дэвиду слишком фальшивыми. Будто их настолько часто обрывали на полуслове, что они предпочли стать тенями. И лишь Эхнатон проявил эмоции, пусть и весьма спорные. Он тяжело дышал и сопел, а его испуганный взгляд метался от сестры к Шепарду, а потом и вперёд, в сторону Гарибальди и прочих.

— Я сказала, освободи меня, СУКА! — прохрипела Нефертати, ещё сильнее потемнев в лице и выпучив от ярости глаза. Из уголка рта потекла струйка крови, а за ней потянулась тоненькая дымка регенерации.

— Она освободит тебя лишь тогда, когда я ей прикажу.

Дэвид перевёл взгляд в сторону праздничного стола и увидел быстро подходившего к ним Бэбила. Он улыбался, но в его голосе был жуткий холод, а ещё он снял с себя очки. Гетерохромные глаза икрились тихим гневом. За ним по пятам шла Анхель — обжигающая безмолвная буря. Гарибальди, как ни в чём не бывало, сидел на своём месте. Он ухмылялся, но искусственный глаз неопрятно пульсировал красным.

Перед тем, как командир мусорщиков полностью закрыл собою обзор, Шепард успел увидеть, как поднялись Ивар и Ам. Они были напряжены до предела и хмурились. Кротос и Хана также привстали. Но если первый лишь слегка выдавал взглядом негодование, то девушка источала сильнейшее возмущение, направленное на Нефертати. А ещё Дэвид увидел, что Кинтаро пришёл в себя, но даже и не думал вновь наброситься на него. Он с серьёзным выражением на лице молча наблюдал за происходящим. Чуви же сидел, хитро улыбаясь, и выжидательно смотрел на Дэвида, запрокинув руки за голову.

Бэбил, став между Дэвидом и Нефертати, бросил на Шепарда короткий успокаивающий взгляд, сопровождаемый улыбкой, а потом полностью сосредоточился на его сопернице. Умиротворение сменилось нравоучительным гневом.

— Главнокомандующий вы не против, если я сам займусь моими подопечными? — непринуждённо произнёс Бэбил, не спуская взгляд с Нефертати. Та смотрела на старика взглядом полным ненависти и презрения.

— Что за глупости, командир Мендель, — отозвался Гарибальди, почти не скрывая иронии, — Вы и должны это сделать.

— Благодарю, — чуть усмехнувшись, протянул Бэбил, — Хана, будь так любезна, освободи Шепарда.

— Освободись, — услышал Дэвид тихий умиротворяющий голос, а затем почувствовал, как его мышцы расслабились, а его организм вновь начал нормально функционировать. Он поднялся на ноги, но почти сразу упал на колени, чувствуя внутри кишок едкое жжение. К нему подбежала Анхель и помогла ему подняться.

— Я ведь говорила, что не стоило идти сюда! — процедила она сквозь зубы, одновременно расстёгивая пуговицы на его рубашке и начав прощупывать ему живот.

— Посмотрите на эту пошлую сценку, — издевательски прошипела Нефертати, косясь на Анхель, — Совсем стыд потеряла, шлюха!

Анхель смерила скованную девушку презрительным взглядом. Руки сжались в кулаки. Она уже хотела было подняться, но ей путь преградил Бэбил, отчего Сина вынуждена была вновь заняться осмотром Дэвида.

— Позволь я возьму это у тебя, Неф, — заботливо проговорил Мендель, легко вытягивая из её крепко сжатой руки иглу памяти. Он внимательно её осмотрел.

— Да, она самая, — заключил Бэбил и обратился к Нефертати. — Могу ли я предположить, что порученное госпожой задание не выполнено?

— Ха! — на лице Нефертати появилось возмущение, — С чего это ты, старая куропатка, так решил? Конечно, я его выполнила! Запрос был доставлен и на нём записан ответ! Верни мне! Я его должна лично передать госпоже! Верни!

— Ты прости меня, старую куропатку, но я его теперь сам передам, — лучезарно улыбнулся ей Бэбил, пряча иглу во внутренний карман шинели и надевая на себя очки.

— Какой ещё запрос? — спросил Гарибальди, хмурясь.

— Главнокомандующий, — мягко ответил Мендель, — об этом мы поговорим чуть позже, но если вкратце: это наш отрицательный ответ на недавний запрос Совета, а также предложенный в этом вопросе компромисс. Думаю, ответ скорей всего будет не менее отрицательным, чем наш.

— О! — понимающе воскликнул Гарибальди, — Точно, точно. Но меня просто удивило, что госпожа доверила эту миссию нашей импульсивной Неф.

— По-моему это очевидно, — ответила Анхель, закончив осмотр Дэвида, необходимый хотя бы ради иллюзии его уязвимости. Она стала рядом с Бэбилом, и начала мстительно сверлить глазами Нефертати. — Госпожа пыталась защитить и её и Дэвида от столь ненужных никому неприятностей.

— Что-что, шлюха? — скрепя зубами, проворчала Нефертати. — Ты думаешь, я бы не нашла способа разобраться с этой мухой или спустя время смерюсь с его присутствием? Я не позволю не пойми кому быть среди нас! Гильгамешец? Что за чушь! Взялся не пойми откуда и начал качать права? Да это же бред! И появился именно в то время, когда происходила вся эта неразбериха с Гранью?! Какое интересное совпадение! Да и насколько нужно быть особо редким экспонатом, чтобы ты, авраамейская дезинфицирующая примочка, так о нём заботилась?!

Анхель была непроницаемой, но её гнев был настолько ощутимым, что Бэбил вздрогнул, а на его лице появилось беспокойство. Рука Сины дёрнулась и чуть приподнялась, как вдруг её обхватила другая рука. Анхель было ощетинилась, но увидев, что эта рука принадлежала Дэвиду, удивилась, и гнев почти сразу остыл. Шепард в тоже время был по-прежнему безэмоционален. Всё его внимание было сосредоточено на Нефертати.

— Госпожа Сина, я думаю, что Нефертати права и всё эти предосторожности не имели смысла, — вкрадчиво и сухо сказал Шепард. — Рано или поздно, но мне пришлось ответить силой на силу, чтобы доказать свою полезность организации. Вне зависимости от того кому я это должен доказать, я докажу. — Кинтаро при этих словах, всем своим видом явно хотел возразить на этот счёт, но его плечо крепко сжал не смотрящий на него Ивар. Кинтаро, пробормотав что-то себе под нос, предпочёл воздержаться от дальнейших действий, сделав вид, что ему стал интересен потолок.

— И поэтому, Нефертати, — между тем продолжал Дэвид. — Вы готовы пойти на компромисс?

— Я на компромисс, ха?! — ехидно усмехнулась обездвиженная девушка, по-прежнему пренебрежительно и злобно смотря на Дэвида, — Ну давай, попробуй меня заинтересовать!

— Я готов сразиться с вами, а после готов повторить это условия и для прочих, — ответил Дэвид. Кинтаро перестал имитировать интерес к потолку и удивлённо всмотрелся в Шепарда.

— Шепард, но ты ведь… — обиженно и возмущенно начала Анхель, но Дэвид жестом заставил её замолчать, всё ещё не отрывая взгляда от Нефертати.

— Ооо! И какие твои условия?

— Во-первых! Если я проиграю, то я покину «Параллель».

— Эй, полегче с такими предложениями! — резко возразил Гарибальди.

— Главнокомандующий, можете считать это за самоуверенность, но я не стал бы предлагать такие решения, если бы данная ситуация была безвыходной. Далее. Если выиграю я, как минимум, прошу вас не обращать на меня внимания. А ещё я обязательно всем поведаю, в пределах допустимого, конечно, кто я такой на самом деле!

— То есть, если ты проиграешь, то я не узнаю? — саркастически заметила Нефертати.

— Вы хотите моего проигрыша или узнать мою подноготную? — невольно усмехнулся Дэвид. — А чтобы это не выглядело, как поблажка, я ставлю следующее условие. Да, я ставлю условие. Для моей победы я должен повалить вас на лопатки три раза! Вы же выигрываете повалив меня раз.

— Ну, ты и сукин сын! — озлобилась в улыбке Нефертати, — Ты сам напрашиваемся! Ты думаешь, что я не сумею узнать, почему под личиной гильгамешца скрывается каинит? Ну, давай, докажи, что ты не самоуверенный кусок монолита, а нечто большее!

— Я вас не разочарую! — сухо ответил Дэвид и повернулся к главнокомандующему. — Я понимаю, что это наглость чистой воды просить вас о таком после того, как я ранее пообещал не отвечать на провокации, но нам нужно место для дуэли.

Гарибальди тяжело вздохнул, при этом перебросившись взглядом с Бэбилом, всем своим видом выражавшего сомнение и лёгкую растерянность, а потом, устало почесав правую скулу, недовольно проговорил:

— Уж лучше решить все эти проблемы сейчас, чем когда они достигнут ещё больших размеров. Ладно, пусть будет по-вашему. Я предоставлю место для решения ваших разногласий.