Мракан-сити

ГЛАВА ПЕРВАЯ

На прошлой неделе Пэксвелл приказал арестовать очередного информатора того самого «неуемного друга» — Финча, который огреб сполна за крысятничество в департаменте. Борис доверял своему другу Максимилиану Пэксвеллу, но не забывал проверять, хранит ли товарищ-лейтенант верность клятве.

Сержант Уолтер Брэдли — один из самых ответственных работников департамента связался со следаками с целью подкрепить их интерес к поджогам Светлячка. Как всегда, приказ отдал Пэксвелл, пообещавший самому себе поймать бесноватого пиромана любыми возможными методами!

Даже если дойдет до вынужденного расстрела…

Профи из Канады — Джеймс Мэнголд выслушал Уолтера и пообещал к вечеру обязательно посетить департамент, он попросил, чтобы Пэксвелл оставался там и ждал его.

— Если есть улики, значит, есть и шансы. Насколько мне не изменяет память, улики были… — Мэнголд почесал правое ухо, — Были же?

— Говорят, да — подтвердил Уолтер.

— Вот и прекрасно. Ладно, не бойся, сынок, мы прищучим гада. Никто даже дернуться не успеет…

Коп не сказал, что надеется, потому что по большому счету ему было глубоко фиолетово на следствие. Все, о чем мечтал господин Брэдли — душ, диван, кровать и крепкий сон…

Последний поджог произошел за пять минут до того, как случайные прохожие увидели подозрительного типа. Предыдущие два загорания случились в Китайском квартале — самом бедном районе города. Учитывая явную одержимость лейтенанта расследованием дела о таинственном поджигателе, Мэнголд допускал в голову самые жуткие мысли, начиная от возможной причастности копов из департамента к поджогам и… заканчивая еще большим бредом.

Уолтер (другой, не Мэнголд, а Бёрк) — тридцатилетний стройный мужчина с солдатской внешностью общался с новичком Майком. Как и все «старички», он задал любителю нажраться немало вопросов, но ни один из них и близко не сочетал в себе и четверти оригинальности вопроса, заданного Майком:

— Не скажешь, можно ли специально переквалифицировать тяжкое преступление в более легкое?

— Не-е-е — Бёрк замахал руками прямо перед лицом собеседника, — Я в подобных вещах не разбираюсь. Тебе бы к юристу какому-нибудь обратиться. Хотя… — сейчас в нем боролось два желания — подсказать или нет, — Я перечитал немало криминалистики, разных справочников и прочего бумажного барахла.

Время все расставило на свои места: Уолтер как был, так и остался, прилежным сотрудником, выполняющим приказы заместителя комиссара, а Майк, хоть и являясь невероятно добродушным существом, никак не проявил себя. Единственное, чем он запомнился — неустанной болтовней в рабочее время. Невооруженным глазом было видно, что отдел — не его место.

Да и сам Майк частенько поговаривал про себя «лучше бы я подался в космонавты, или на крайняк — в артисты».

Уолтеру лейтенант доверял на все сто процентов, и часто совещался с ним не только по рабочим вопросам.

— Как думаешь, Бёрк, стоит ли мне идти на поводу у принципа, или лучше один раз поступить правильно и переступить черту?

— О чем вы, шеф? — не понял Уолтер.

Пэксвеллу пришлось напоминать о предыдущей беседе, о Борисе и его наркотиках. Да, да, о той самой клятве.

Пэксвелл разговаривал со своим старым приятелем — Борисом — человеком, которого он уважал и одновременно ненавидел. Ненавидел за все хлопоты, что тот принес ему.

Старые приятели сидели на одной из хат Гуднаева. Сам же Гуднаев (мафиози по прозвищу «Украинец») ежеминутно сигаретил, бросая в урну бычки, часто промахивался. Его терзало волнение — липкое, тягучее, неприятное чувство…

— Ты собираешься делать ноги? — спросил Борис у друга.

— Не — ответил Пэксвелл.

— Я тоже. Я сросся с этим городом, с этой страной. Думал, вернутся родину, но что-то не тянет совсем… — последняя сигарета из пачки «newport» был затушена об рукав свитера, — Он вернулся. Значит, нас всех ожидает смерть. Так что…

— Нам помогут.

— Кто же?

— Спаун.

— Мститель — моя головная боль. Ты уверен, что на циркача можно положиться?

— Уверен… — было кое-что, о чем Пэксвелл хотел попросить Украинца, — Сдай мне своего человека. Тебе не нужно шпионить за мной…

— Лады. Пусть Спаун передаст тебе доказательства. Я не буду его защищать…

Лейтенанта обрадовало согласие Бориса, который в очередной раз задал ему старый вопрос:

— В газетах пишут, моя каста наводняет улицы наркотой. Ты мог бы давно посадить меня… Почему до сих пор терпишь?

Макс привык повторять одно и то же:

— Я дал клятву…

— О своей дружбе с человеком, которого вправе ненавидеть каждый мраканид.

Теперь-то Уолтер прочувствовал силу, грызущую его шефа, и… дал один не самый глупый совет, как можно поступить в ситуации, когда не знаешь, чью сторону занять.

— А, вы об этом… — Уолтер хорошенько подумал, прежде чем мусолить чужую ситуацию, — В общем, я считаю, вам уже пора, сэр.

— Что «пора»? — нахмурился шеф.

— Эх… — полицейский попытался убрать стеснительность, мешающую ему свободно выражаться, — Ваш друг — преступник, это отличает его от вас. Но если вы по-настоящему хотите помочь городу, людям, в конце концов, то поставите на чашу весов вашу дружбу и безопасность невиновных. Наркотики никогда не помогали миру, напротив, они разрушали его. Правильно считать, что Борис разрушает мир с помощью наркотиков. Взвесьте и примите верное решение — Бёрк казался умным и без всякой иронии справедливым человеком, — Здесь, главное, занять определенную позицию и не маячить между чувством совести и мнимой дружбой.

— Все так! — Пэксвелл похлопал подчиненного по плечу и вернулся в свой кабинет.

К Финчу подошли двое полицейских. А с ними лейтенант! Но вместо испуга он вежливо поздоровался с шефом, даже не предполагая, что его могли сдать:

— Я с ночки на ногах стою! Вчера оттянулся на садисте…

Пэксвелл посмотрел на ублюдка строгим взглядом и крикнул подчиненным:

— В наручники его!

— Что? — сержант изумленно удивился, шарахнулся, — Я буду жаловаться мафии!

— Да, да… — тихо молвил лейтенант.

Финч — мелкий садист, оказавшийся шестеркой Украинца, в прошлом полицейский. Сегодня он был отправлен в суд, где его застрелили, предположительно, люди наркоторговца.

Украинец не мог не признаться лучшему другу в том, что стрельба на судебном заседании — его рук дело. Но и предупредил кое о чем:

— Зачем ты сюда звонишь? — разозлился лейтенант.

— Макс, обижаешь! — в трубке послышался голос, пожалуй, самого знаменитого гангстера нынешнего поколения, действующего исключительно в пределах Мракана, — А как же поздороваться?

— У меня рабочий день. А посему нет ни желания, ни возможности общаться на пустые темы!

— Да? — почти выкрикнул Борис, — А такие ли уж они пустые? Если ты назовешь меня сволочью, то, возможно, прав будешь, но вот только я сделал это, чтобы защитить тебя…

— Ты про что? — Пэксвелл насторожился.

— Макс, давай будем честными! Я сейчас по-прежнему дерьмо, но и ты был раньше дерьмом. Сейчас ты, может, уже и не дерьмо, но тот полицейский, которому я приплачивал, знал о тебе до мельчайших подробностей, знал о твоем прошлом. И если бы мои гоблины его б не замочили, ты бы уже, дружище…

— Мне это неинтересно — не произнеся традиционного «пока», полицейский положил трубку.

Подчиненные сидели в актовом зале и занимались распитием спиртных напитков. Пэксвелл на время затих, вот бездельники и решили за его спиной немного оттянуться.

— Завтра заеду еще в одно место — Майк начал спешно делиться с ребятами своим планами, — Аналогично, как и с моим вчерашним прогулом. Слышите? Шеф об этом не должен знать, иначе меня ждут очень серьезные неприятности, а серьезные неприятности, сами прекрасно понимаете, мне не нужны, совсем не нужны… — но при этом явно нервничал, — Не хватало еще, чтобы он узнал…

Уолтер поинтересовался у затейщика, но стукачить не планировал:

— Что ты там придумываешь? Хочешь что-то скрыть от Пэксвелла?

— Мне нужно знать, что вы не подставите меня, парни. И что ты не сдашь меня, Уолтер — Майк напрягся, — Пообещать можешь? Лично ты…

Бёрк ответил без всяких размышлений:

— Даже не намекну.

К Пэксвеллу в кабинет постучал господин Брэдли, спешивший потолковать по поводу недавних преступлений и ситуации в городе в целом. Его, как и любого другого совестного «работника», сомнительная статистика ооочень напрягала. И он считал, в этом виновата сама полиция.

— В обществе паника! Все кричат о беглеце из психиатрической лечебницы строжайшего режима, но никто ничего не предпринимает. Почему? Дело в бездельничестве, в котором тонет ваш отдел или лично в вас? Вы вообще умеете работать?

— Простите — Пэксвелл попритормозил недовольного гостя, — Вас зовут Уолтер, так ведь? Уолтер Брэдли?

— Так — подтвердил вошедший.

— Знаете, что я вам скажу, господин Брэдли, вот вы на меня кричите, очевидно, все еще носите розовые очки, которые лично я давно снял с глаз, чтобы видеть мир не через линзы. А потом…

— У меня все хорошо со зрением — Брэдли перебил образный монолог Пэксвелла, — Вы в дерьме не поэтому. Вот недавно вашего же сотрудника обвинили во многих преступлениях. Финч, или как его там… Нужно чистить кадры, понимаете?

Макс воодушевленно произнес:

— Вот поэтому в департамент скоро переходит работать один из самых успешных борцов с криминалом, каких только можно найти!

— Кто же? — Брэдли сменил гнев на милость, сбавил тон и попытался смириться с ситуацией, но при этом не перестал надеяться на улучшение статистики.

— Окружной прокурор Кригер. Слышали о таком? Местные легенды слагают, парень — мозговитый юрист и хороший психолог. Кригер закончил два высших, получил множество медалей и за достаточно короткий промежуток времени выделился незаурядным интеллектом, отличной памятью, высокой работоспособностью… Такими шажками он, собственно, и добрался до прокуратуры.

— Вам, действительно, ничего не остается делать, кроме как надеяться на талант обвинителя — проанализировал Уолтер, — Но я рад, что вы стали реально оценивать ситуацию. Статистика ужасная, тут даже вы не рискнете спорить. И все-таки приятно было пообщаться, лейтенант. Кстати… — он не забыл, зачем пришел, — Что там у вас по Светлячку? Ну, по пироману, который, сами знаете, убил уже нескольких человек. Есть же плоды? Я слышал, что есть…

Пэксвелл вновь включил образность:

— Пока еще не созрели…

Бёрк качнул головой:

— Прискорбно — и вышел.

«Сволочь» — подумал лейтенант и, не сдержавшись, вытащил коньячный пузырь…

Трудовые будни закончились, наступила пора выходных. Серединная осень становилась все холоднее и холоднее, но думать о покупке новой одежды пока было рано. Сезон только начался!

В департаменте все с нетерпением ожидали появления талантливого прокурора, который во вторник так и не соизволил позвонить. Пэксвелл предпринял немало попыток связаться с будущим коллегой, приставленным «свыше» для улучшения характеристики. Но пока ничего…

Светлячок к этому времени притих, оставив бедный район в покое. Уолтер Брэдли временно перестал заниматься поисками психа, надеясь в душе, что преступнику поднадоели поджоги, и он просто успокоился, подыскав себе более мирное хобби.

Пэксвелл, несмотря на столь грубый визит, не особо ругал правдолюба Брэдли, отчасти понимая, что тот во многом прав — в департаменте наблюдается дефицит талантливых сотрудников, которым, возможно, тяжело бы работалось в условиях недостатка профессиональных кадров. Сейчас в полицию рвутся, не представляя для чего, не отдавая полного отсчета. Яркий пример — Майк, уже подумывавший писать увольнительную, загруженный чем-то своим, скрывающий что-то от шефа.

У Майка кипела своя жизнь, и проблемы отдела его нисколько не волновали. А тот серьезный настрой — лишь маска, постепенно спадающая с лица. Но все же, думал Пэксвелл, лучше бездельники, чем оборотни, вроде Финча.

Тихим субботним утром Уолтер Бёрк подошел к лейтенанту и изъявил желание обсудить с ним наболевшее.

— Есть одно дело, не требующее отлагательств.

— На долгий никак…? — спросил тоже занятый Пэксвелл, рассматривающий какие-то документы.

— Думаю, нет, к сожалению…

— Зайди — попросил хозяин кабинета, — Только дверь закрой. У стен бывают уши…

— О чем ты хотел поговорить? — Пэксвелл убрал документы в ящик стола.

— О своем напарнике.

— О ком именно?

— О недавно поступившим.

— О Майке?

Лейтенант догадался: Бёрк положительно покачал головой.

— Послушайте, я вообще в данный момент ощущаю себя вруном, стукачом и подлизой. Просто я пообещал Майку, что не скажу никому, но что-то все же заставило меня к вам подойти и…

— Говори.

— Хорошо…

— В общем — лицо Бёрка в сию минуту выражало абсолютную нерешительность, ведь он толком-то и не знал, что утаивает Майк, а лишь предполагал, — Новенький, возможно, пока только возможно, потому что я не знаю точно, каким-то боком связан с криминалом.

— Майк связан? С-с… с каким еще криминалом? — лейтенант смотрел на собеседника, пытаясь его «раскусить» своим проницательным взглядом.

— Да-да-да-да-да-да-да — затрясся Бёрк, — Может, я дурак, зря нервничаю, зря вас все это говорю, но проверить нужно. Что скажете? Наружку за ним установить? То есть, проследить за ним в свободное время?

«У меня голова болит от них» — подумал Пэксвелл, и отдал распоряжение:

— Уолтер, я прошу, проследи, если несложно — хотя это, скорее, не приказ, а просто человеческая просьба, — Сделаешь?

Бёрк встал со стула, и, выпрямившись, ответил как солдат командиру:

— Так точно.

А когда офицер ушел, шеф схватился обеими руками за голову и посмотрел вниз.

— Мда, вот так работнички…

«Сами оставляем дерьмо — сами и выгребаем».

Майк и Уолтер стали общаться значительно реже после тайного разговора с шефом. Майк начал потихоньку подозревать напарника в предательстве, а тот в свою очередь и вовсе старался не попадаться ему на глаза. Они проходили, не замечая друг друга, не здороваясь. Разумеется, с этих пор Майк больше никому не раскрывал свои «шкафные скелеты», он надежно спрятался за поддельным безразличием.

Близок ли конец ухода? Или он выпрямится и надолго задержится в отделе?

Майк по ясным причинам остерегался зорких глаз Пэксвелла и всячески уходил от любых поступающих вопросов коллег, ведя себя все страннее и страннее, будто в его жизни случился переломный момент, изменивший не только отношение к работе, но и всю жизнь. Изменивший не в лучшую сторону.

Спустя какое-то время лейтенант и сам заметил за новичком замкнутость и подозрительную тишину.

Как и обещал, Уолтер отлучился после обеда. Как только Майк вышел на улицу и взял такси, Бёрк отправился вслед за ним на своем Мерседесе. Не спуская с партнеришки глаз, он сильно рисковал — приходилось игнорировать некоторые дорожные правила, чтобы не потерять цель из вида.

Проехав пару улиц, объект завернул налево и остановился у кирпичной заброшки. Безлюдный дворик, где единственные живые души — бездомные дворняжки, ничуть не напугал обеспокоенного заморочками Майка, а уж тем более Бёрка, отличавшегося переизбытком мужественности еще с армейских лет.

Заплатив таксисту, Майк зашел в домик, поднялся по ржавой металлической лестнице. Шум его шагов был настолько громким, что дворняги моментально проснулись и залаяли, оживив грязный пустырь.

— Осторожно — притормозил Майка тип в красной футболке с кучей мелких ожогов на лице, — Дай этим тварям подремать. Так они будут лучше чувствовать себя днем! — сморозив зловещую бессмыслицу, незнакомец спросил полицейского, — Как поживают господа-копы? Все такие же правильные или уже показали истинных себя?

Майк, проглотив слюну, ответил:

— Да все в порядке — а затем и сам решил полюбопытствовать, — Светляка здесь нет. Где же он?

— У поджигателя делишки. Важные, знаешь ли, раз он пропустил встречу со своим братиком — тип имел в виду себя, на самом деле являясь пироману не более чем другом, — Но тебе-то какая разница? Помнится, ты ему никто…

— Конечно, никто — Майки не стал спорить, — Но меня заботит невыполненное обещание. Деньги… где? Ради кого я рискую свободой?

И тогда сообщник Светлячка напомнил копу:

— Ради сестры. Забыл? Ты рискуешь ради сестры. В отличие от нашего босса, твои близкие все еще живы, пока что…

— Вот именно, что пока что… Девушке срочно требуется операция, а денег по-прежнему нет. Вы гарантировали, но… Пока все остается на уровне слов.

— Получишь, только не ной — обещания преступника почти вернули Майку веру в лучший исход, — Более того, они сейчас здесь. А расспрашиваю тебя столь подробно только для того, чтобы убедиться, что ты все еще стоишь на стороне справедливости и не притащил своих дружков из полиции. Мне, знаешь ли, не нужны хвосты, а пиромана я не сдам, даже если меня повяжут…

Бёрк с огромным увлечением слушал их задушевную беседу. Слушал и не верил…

Точнее отказывался верить.

— Стой! — полицейский притормозил напарника, когда тот, пройдя двор, добрел до проезжей части.

Майк застыл, то ли от испуга, то ли от неожиданности. Но внезапное появление Уолтера не сулило ничего хорошего, по крайней мере, так он полагал. Уолт, сказать честно, совсем неожиданно для Майка, раскрылся как человек, которому можно верить, что можно сказать лишь о некоторых людях, далеко не обо всех.

— Мир не белый и не черный — Майк посмотрел то ли на друга, то ли на врага и попытался додуматься, кто же он ему, — Ты его не изменишь. Мир серый. Так было с самых первых мгновений его существования.

— Ну, ты мне еще что-нибудь про изучение нравственных категорий и ценностей расскажи! — развел руками Бёрк, а потом потребовал от напарника, — Объясни, почему ты всем врешь? Всем, кого знаешь! Зачем ты связался с отморозками?

Все это время Майк держал в руке черный пакет с тяжелым содержимым. В нем лежали, отнюдь, не продукты, а деньги. Сумма, приготовленная для оплаты лечения сестры.

— Потому что, как это часто бывает, преступники готовы обогащать посторонних за определенную информацию, и они сдержали свое слово — полицейский дрожащими руками раскрыл пакет, — Видишь?

Глаза Уолтера хоть и разбежались в разные стороны, коп не потерял самообладания.

— Это ты отдашь врачам для проведения хирургического вмешательства?

— Так точно… — Майк повторил фразу друга, который тот произнес, когда общался с Пэксвеллом.

— Да-да-да-да-да-да-да — затрясся Бёрк, — Может, я дурак, зря нервничаю, зря вас все это говорю, но проверить нужно. Что скажете? Наружку за ним установить? То есть, проследить за ним в свободное время?

«У меня голова болит от них» — подумал Пэксвелл, и отдал распоряжение:

— Уолтер, я прошу, проследи, если несложно — хотя это, скорее, не приказ, а просто человеческая просьба, — Сделаешь?

Бёрк встал со стула, и, выпрямившись, ответил, как солдат командиру:

— Так точно.

Майк все это время подслушивал их разговор.

— И сколько дали?

— Три миллиона.

Уолтер стал еще более навязчивым и приставучим:

— В чем заключалась услуга? Что ты им такого интересного слил?

Майк признался с фантастической легкостью:

— Адреса людей.

— Каких?

— Которые живут за счет компании. Компании, по словам друга Светлячка, виновная в смерти его близких. Светлячок мстит.

Уолтер разозлился, но, немного поскалившись, попытался приглушить в себе гнев:

— Послушай, друг, это вовсе не месть. Это — неверное представление о справедливости — а затем закричал, — Ты хоть в курсе, сколько невиновных погибли во время его актов возмездия?

— Не ори на меня! — Майк крикнул в ответ, — Я всего лишь спасаю жизнь сестры. И по иронии судьбы так уж сложилось, что спонсируют меня только преступники, потому что те люди, которые якобы хорошие и честные, никогда мне таких денег не дадут.

— Но это же награбленное… — попытался возразить Бёрк.

— И что? Неважно, откуда я достал деньги. Важно, чему они поспособствуют. В данной ситуации, возможно, излечению моей сестры. И мне этого вполне достаточно, чтобы я не считал их грязными, пусть даже они грязно добытые…

Бёрк понял, разговор бесполезен и они не придут к взаимному консенсусу. Он махнул рукой, сказав:

— Как хочешь, дело твое… — и пошел себе с богом, забив на попытки образумить наивного «партнера».

По дороге домой с Уолтером случилось непредвиденное: в нем неожиданно заборолись два желания — первое — рассказать шефу все, как есть и тем самым упечь Майка за решетку, либо добиться его увольнения, и второй вариант — умолчать о связях Майка с подельником Светлячка.

Как ни странно, давший клятву коп умолчал.

Утро следующего дня. Уолтер рано пришел на работу.

Встретив его в коридоре, еще сонного, Пэксвелл не замедлил с вопросом:

— Что-нибудь узнал? Следил за ним?

— Да.

— И как оно?

— Все сухо. Магазин, парикмахерская, дом… В общем, скажу откровенно, вряд ли он что-то замышляет. Скорее всего, мне просто показалось. Прошу простить излишнюю подозрительность.

Лейтенант не стал хаять Бёрка, и вместо этого дал дельный совет:

— Вот что, возьми-ка отпуск за свой счет. Проветри мозги.

Майк пришел чуть позднее, к десяти часам утра и не забыл отблагодарить напарника за молчание. Они наконец-то помирились и пообещали друг друга не закладывать. Ни при каких обстоятельствах.

— Я б с огромной радостью посадил ублюдка, который убивает бездомных — по чесноку сказал Бёрк, — Сделал бы это без всякого сожаления. Но я никогда не стану действовать против преступников, если на кону будет стоять свобода хороших людей.

— Я тоже прошу прощения за то, что утаивал, сам знаешь что. Просто не каждый бы понял…

— Да, но я понял…

Они даже обнялись.

— Знаешь, как меня звали, Майк, в психушке? Убийца Бездомных! — перед Майком предстал образ типичного зека-ирландца, акцент вполне соответствовал ирландскому. Лысый отморозок в красной футболке с ожогами на лице — лучший друг Светлячка, он настроил Светлячка убивать бомжей, чтобы получать с этих поджогов моральную выгоду.

— Мне это не интересно — признался коп, и напомнил убийце, с какими целями обратился к пироману, — Послушай, я слышал, у вас есть деньги. Это так?

— Так.

— Человека, с которым я общался, зовут Рамиль Орро. Псих! Самый настоящий! Его идея фикс — лишать жизни бескровных. Он просто помешен на насилии…

— Да и голос какой-то неприятный — признался Бёрк, выслушав рассказ Майка об этом самом «другане Светлячка», — Сразу понял, очередной садист, каких, кстати, много расплодилось в последнее время…

— Это точно…

— А еще что узнал?

— Мы с поджигателем сошлись во мнении, что бездомные не должны жить! Что они не имеют на это никакого права!

— Да ничего — затряс башкой Майк, — Большинство из того, что нес Орро — бред психически больного. Откуда у них деньги — тоже не знаю. Но, очевидно, мародеры время от времени промышляют грабежами и похищениями людей…

— Бездомные — грязь. Все, без единого исключения!

— Нет, просто интересно, а ты у него узнать пытался, за что такая нелюбовь к бродягам?

— Потому что я сам бездомный! Я себя презираю, не могу смотреть в зеркало…

Пэксвелл часто просил подчиненных вести себя подобающе званию. Напоминал, что далеко не всем грозит повышение, а лишь по-настоящему достойным, также твердил о скором появлении прокурора…

Майк передал Уолтеру координаты убежищ Светлячка и Убийцы Бездомных, попросив «выдумать», как он мог узнать о местонахождении подонков, так, чтобы не подвести его. Бёрк обещал, что все пройдет чисто, без «ошибок» и всяких там «но».

Но… Майк догнал Бёрка с весьма абсурдной просьбой:

— Не говори ему! Не говори ему о них!

Бёрк остановился.

— Что такое?

Перепуганный доходчиво объяснил свою тревогу:

— Просто рисковать нельзя. Если, не дай бог, начальство узнает о том, что я сливал бандитам, меня… сам понимаешь, арестуют.

Господа полицейские малость помозговали и решили обратиться к другому человеку. Не к шефу, а к… лейтенанту Эсмонду Ферноку — очень жесткому, своенравному копу, улаживающему трудности «методом кнута».

Фернок знал всё и вся про подчиненных Пэксвелла. Исключением, пожалуй, был Майки с его криминальными связями.

Перед друзьями-полицейскими сидел мужчина полного телосложения, с хитрым взглядом и… кучей бумаг на столе.

— Доброе утро, товарищи бравые. Что, сегодня не фарт, раз решили обратиться к такой сволочюге, как я? Правильные, пришли пожаловаться на низкую зарплату?

Фернок оставлял довольно негативный осадок, был дерзок в общении, оттого и труднопереносим. Он не признавал никого и ничего, кроме себя и денег, но, как бы странно это не звучало, обладал своеобразным чувством справедливости и оставался верен ему в любых ситуациях.

— Нет, просто ты кое-что делаешь лучше других… — начал было Бёрк.

Фернок поморгал глазами:

— Под кое-чем ты, естественно, имел в виду допросы?

— Да! — ответил за напарника Майк.

— И что я должен?

Бёрк боялся, что когда-нибудь будет просить об этом. Но такой день… кажись, настал!

— Убить одного отморозка?

Неприятный хозяин кабинета усмехнулся, посмотрев на сладкую парочку — Уолтера и Майки — с озабоченным видом стоящих у его стола:

— А самому никак? — ребята не ответили, — Вы же понимаете, мою доброту нельзя заказать, за нее можно только заплатить? — они по-прежнему сохраняли пугливое молчание, — Ладно. Убить, так убить. Все, что мне понадобится — деньги да адрес клиента, и ответ на вопрос, кого убивать будем?

Почесав за ушком, Бёрк автоматически озвучил имя:

— Рамиль Орро.

— Знаю — Фернок специально поморщился, — Известная отморозь, негодующая при виде живых бездомных и не очень-то любящая живых не бездомных. Но сам себя относит к первым. Ладно, будет сделано…

Еще совсем недавно Максимилиан Пэксвелл работал в соседнем полицейском управлении, и только месяц назад перебрался в департамент, где временно пребывал его главный нелюбимец — Эсмонд Фернок, частенько конфликтующий с начальством из-за своих кровавых способов решения проблем.

Ранее в отношениях Пэксвелла и Фернока царила вражда, или ее некое подобие. Фернок вообще подался в органы только для того, чтобы выйти на Бориса через Пэксвелла. Украинец, полагал Фернок, частично виновен в смерти его родной сестры, скончавшейся от передозировки героином, который, как узналось в ходе неофициального расследования, был продан ей одним из братков Украинца.

Уолтера Бёрка также перевели в департамент в один день вместе с Ферноком. До этого парень работал в соседнем отделе.

— Уолтер, здорово, дружище, не знаешь, когда матч по регби начнется? — поинтересовался у Уолтера новичок, неделю назад пришедший в отдел — Эсмонд Фернок — нагловатый, бодренький и своеобразно веселый человечек.

Он фанател от американского футбола, любил мучное и красивых девушек. Его набор увлечений был идентичен набору любого среднестатистического копа. Не особо следя за фигурой, Эсмонд умело заинтересовывал окружающих и обладал качеством, в принципе, похожим на харизму.

Находясь рядом с ним, Бёрк чувствовал необъяснимую неловкость, что, впрочем, в той же мере касалось и многие других полицейских.

— Да, вроде, начал две минуты назад, а ты хочешь домой свалить, чтобы досмотреть его? — Бёрк сам не мог объяснить, чем так его напрягал новичок, — Я правильно тебя понял?

— По сути, да. Голова забита не самым лучшим результатом предыдущего матчика. В ней не остается места для работы…

— А если без обмана…? — Бёрк прямо уставился.

Фернок решил немного «почестнеть».

— Мне просто приспичило нажраться сегодня ради спортинга, пожалуйста, дай в долг, а?

Уолтер подошел к Леонарду — к еще одному язвительному, и попросил его об одной услуге — поговорить с шефом насчет «пополнения» в коллективе. Шли слухи, что Лео тесно общается с Пэксвеллом и за достаточно короткий промежуток времени вошел к нему в доверие.

И если, не дай бог, новенький хотя бы на четверть будет таким, как Эсмонд…

Уолтер подумал, что просто не выдержит.

— Желающих работать в органах до боли много, а вот способных работать до несправедливости маловато, а способных работать, то есть, не лениться, не брать взятки… Таких вообще почти не существует! — Пэксвелл, как всегда, казался жутким скептиком и вообще человеком, утерявшим к окружающим всякое доверие.

Лео решил узнать у заместителя комиссара о судьбе Роббера Честера, взявшего больничный из-за плечевого ранения, полученного во время поимки одного ловкого жулика.

— Можно вопрос?

— Задавай…

— А как там поживает Роббер? Скоро ли вернется? И вернется ли?

Лейтенант не предоставил никакого ответа, но зато его лицо говорило больше, чем мог сказать язык: господин Честер не собирается возвращаться к работе, и, видимо, по собственному выбору.

Лео, как сдавшийся в плен обессиленный солдатик, ударил ладонью по правому колену и сказал:

— Ясно…

После очередного «инструктажа», проведенного Пэксвеллом, Уолтер вышел на улицу. Захотелось немного полюбоваться «городскими пейзажами», подышать свежим воздухом и закурить разочек-другой.

Шеф последовал за ним.

— Жизнь, ту, что течет сейчас в этом дрянном городе, я считаю, так или иначе, нужно ценить — высказался Бёрк, поделившись с лейтенантом сигареткой, — А иначе пропадает всякий смысл. Именно поэтому я все еще пытаюсь любить ее, какую-никакую, но жизнь…

Духовная сторона Мракана, по мнению Бёрка, являлась шедевром чьего-то злого умысла. Настоящим творением искусства, жестоким, но тем и прекрасным. Пэксвелл не посмел спорить, сам не раз пытавшийся разглядеть во «мраке» города что-то помимо боли и страданий. Пока ничего хорошего в нем не увидел, но поиски положительных сторон продолжались…

«Какой же ублюдок создал этот неровный мир, этот город тьмы, где нарушены законы добра, где слово «честный коп — синоним лжи?»» — мысли Бёрка и Пэксвелла будто сплелись воедино.

И правда, для многих отчаявшихся честные копы стали мифом сродни тому же Геркулесу!

— А знаешь, что я скажу тебе, Уолтер? Под конец нашего очередного разговора с глазу на глаз, очередного прикуривания, мне кажется, ты во всем прав. Но, знаешь ли — Пэксвелл смотрят на Бёрка так, как обычно отцы смотрят на своих сыновей — добрым и в то же время воспитательским взглядом, — Не столько мегаполис плохой, сколько мы — люди — позволяем ему таким быть. Он темный и мрачный, но лишь из-за того, что отражает все наши поступки и мысли. Мракан превратился в зеркало…

Как следует подемагогствовав, товарищи-полицейские вернулись в здание участка.

Когда Пэксвелл вернулся к себе в кабинет, то получил массу неприятных впечатлений. Он увидел насторожившую картину: его новый сотрудник — сержант Эсмонд Фернок — сидит за столом, развалившись на кресле. Наглец не постеснялся положить обе ноги на столешницу, без позволения взять ножнички и начать стричь ногти.

От такого свинского поведения лейтенант опешил.

Обрадовавшись возникновению недоумения на физиономии зрителя, Эсмонд заговорил:

— Я бы свалил, будь у вас финансовая возможность заплатить мне за тихий уход — наглости в голосе было столько, что хозяину кабинета сделалось худо от одного только вида зарвавшегося новичка, — Хотя, знаете ли, все-таки мой грех поменьше вашего будет, так что, полагаю, деньги всей вины не искупят. Но радуйтесь, что я пока не прошу платить кровью…

— Заткнись! — не выдержал лейтенант.

— Неа — произнес Эсмонд, убрав ножнички в ящик стола, — Не хочу замолкать. Но если не заткнусь, знайте, вы отправитесь в место, не столь отдаленное. Поняли, о чем я?

Через некоторое время выяснилась и причина такого нахального поведения полицейского. Максимилиан, честно, никогда не думал, что кто-то из малокалиберных фараончиков пронюхает о его связях с преступным миром. Но этот Эсмонд далеко не прост. Далеко…

— Борис — дружок ваш любимый… Вопрос есть к вам, сколько вы будете терпеть эту суку? Даже у меня, окончательно разочаровавшегося в системе правопорядка, ориентиры на месте. А про вас можно такое сказать?

— Идеальных людей не существует — подуспокоился Пэксвелл, наконец-то поняв одну вещь — с «крепким орешком» нужно вести себя более прагматично. О простых переговорах речи не идет. Фернок оказался той еще лисой…

— Согласен — сказал товарищ-сержант, убрав со стола ноги, — Но, знаете что, имитация идеала хуже коварной честности — и взял маленький бесцветный карандашик, — Потому что она еще более коварна. Может, довести до плохого…

Пэксвелл внимательно слушал его, пытаясь понять, чего же он конкретно добивается.

— Помогите своему положению, и тогда я, наверное, никому не скажу о том, что вы общаетесь с Борисом и, может, с прочими выродками-наркоторговцами. Доказательства есть, не блефую…

«Взяв за горло» не кого-нибудь, а самого Максимилиана Пэксвелла — заместителя комиссара полиции, Фернок надеялся на его услужливость. Далее начинающий мститель шел по головам, в основном, методом тем же шантажа: копал, искал компроматы и потом… «брал за горло».

Такой подход, возможно, и прост, но, как показала практика, очень эффективен.

— Вы — человек шустрый, не отнимешь — продолжил Фернок, — Но я однозначно шустрее. Молод и хватка пожестче. Хотите дам полезный совет на будущее? Если попали в бассейн с пираньями… — он сломал тот самый карандаш, — Позовите акулу.

Лейтенант не мог больше стоять на ногах. Почувствовав слабость в коленях от охватившего сердце волнения, он присел на стульчик. Ему было любопытно, чем обернется для его карьеры появление в отделе Эсмонда Фернока.

— Вы — пловец, Борис — пиранья, а я — акула, огромная и злая, с большим носом и выпученными глазами.

— Хорошо — Пэксвелл ничего не смог сделать, кроме как согласиться: пусть сержант считает себя большой рыбой, — Что от меня конкретно требуется? Я могу узнать? — голос его был тихим, немного жалобным…

Очевидно, шантаж — трюк Эсмонда, и просто то, что Эсмонд умел делать лучше всего — брать человека на прицел.

— Хочу получить информацию! — сержант вмиг посуровел, придвинулся и насторожился, — Какая-то тварюга, прошу прощения за выражение, видимо, действуя по поручению вашего хохла, гребет кварталы, ну, те, что рядом с трущобами. Так вот! Я хочу, чтобы вы, несмотря на свое гуманное отношение к боссу, привели мне тварюгу. Здесь, в месте, где, по идее, должен совершаться честный суд, барыга примет смерть от моей руки! — его пальцы начали автоматически сжимать различные предметы — брелки, ручки, бумагу, и портить их, — Боря любит ласку и карандаш, карандаш можно наточить с помощью точилочки, несколько движений и он заточен, а ласку дарят путаны. Бюджет хохла немал, поэтому любые шлюхи для него относительно недороги. Час — тысяча долларов, а два — еще больше. Но хохлу-то плевать. Средств немерено. Ужасно несправедливо, не правда ли? Живем в дерьме из-за того, что кое-кто из полиции дружит вот с такими уродами!

Дерзкий Фернок припомнил все грешки Украинца — наркотики, их продажу, увеличенный процент образования смертей от наркотиков, наличие борделей, подпольных местечек и прочей грязи. Пэксвелл, как человек, который хорошо понимал ситуацию, не мог не согласиться. Но его что-то сдерживало… Клятва, когда-то данная Борису… и не то, чтобы он был несправедлив. В Ферноке лейтенант разглядел не меньшую жестокость и несправедливость, чем та, что заключалась в Борисе: мститель, готовый на все, пожалуй, даже на убийство невиновного человека, если того потребует его личная вендетта…

— Решайте — сержант наконец-то освободил рабочее место Максимилиана, но не забыл предупредить напоследок, — Я-то ничего против вас не имею. Но и вы должны понять, не очень хорошо за глаза якшаться с преступниками!

Голова лейтенанта болела от подскочившего внутричерепного давления. Он буквально выбежал из кабинета, не попрощавшись со свалившим домой Ферноком. Одно было ясно — шантажист не отстанет, будет напоминать, преследовать и угрожать, пока не получит свое — жизнь одного из наиболее активных торгашей Украинца, о котором, Пэксвелл, кажется, вспомнил.

Но кое-чего о боссе мафии Эсмонд все же не знал: при всех своих минусах Гуднаев проспонсировал операцию сестры Майка через Пэксвелла, попросившего друга «дать $ в долг». И сейчас Майк, получивший еще больше поддержки, но теперь уже от шефа, ждал появления хирурга в одной из частных клиник.

«На федеральном уровне есть федеральные ведомства, которые расследуют преступления, которые рассматриваются на федеральном уровне. В основном это ФБР, которая имеет право расследовать любое нарушение законодательства на территории Соединенных Штатов и даже есть некоторые преступления, позволяют привлечение к уголовной ответственности на территории Соединенных Штатов за совершение преступлений за рубежом, терроризм в основном» — абзац из книги о полиции, которую читал Уолтер Бёрк, засидевшись на стуле. Никаких неотложных дел не поступило, а значит, была возможность спокойно без надрывов почитать книжонку, такие моменты Бёрк ценил больше всего в своей жизни простого честного полицейского.

— А каково социальное обеспечение полицейских? — спросил у шефа Бёрк, закончив читать книгу «Законы США».

— Вопрос своеобразный — оценил Пэксвелл, начиная перечисление, — Мы получаем пенсию, здравоохранение и другие обеспечения через работу. Для любого это важно и никто не хочет испортить карьеру ради одной взятки. Видел, как работают прокуроры, им никто и никогда не предложит взятку, а если кто-то и рискнет, они сразу возбудят уголовное дело. Я не знаю ни одного прокурора среди моих знакомых, которому была предложена взятка.

— А вы разве работали прокурором?

Этот вопрос лейтенант проигнорил.

Бёрк вспомнил один из давнишних разговоров с Пэксвеллом, и подошел к нему, чтобы обсудить немаловажную деталь — его понижение в звании.

— Из-за чего вы спустились на ступеньку ниже?

Преисполненный неким сожалением, возможно, связанным все с той же совестью, седой коп, переживший на своем жизненном пути немало подстав и предательств, однотипных мерзких ситуаций, скандалов и инцидентов, медленно опустил брови. На изрядно высохшем лице читалась грусть, и больше… ничего! Никаких других эмоций!

— Я неправильно выразился. Не меня понизили, а мне пришлось самому уйти вниз.

— Из-за чего?

Ответа не последовало. По унылому видку лейтенанта Уолтер догадался о его нежелании делиться, вероятно, самой сокровенной тайной. Несмотря на полное доверие Бёрку, как человеку, который всегда поймет и морально поддержит, Пэксвелл остался непреклонен и разговор окончился весьма неоднозначно.

Он знал, что совершил немало непростительных поступков и не сомневался, за каждый придется платить двойную цену, что не есть справедливо…

Увольнение Майка по собственному желанию не стало таким уж нежданчиком для коллектива, а в особенности для Уолтера Бёрка, давно раскусившего новичка.

«Неполучившийся» коп пожал руку Бёрку и всем остальным, не забыл проститься и с задирой Уильямом Бриджерсом, остававшимся на своей волне «крутого мэна». Уволившись, он ни на кого не держал зла и сказал, что ему было суждено откреститься от своей давней мечты, коей, безусловно, являлась работа в органах.

— Я понял, лучше быть хорошим человеком, чем плохим копом — Майк быстро проанализировал ситуацию, — К тому же, если вспомнить, то я неслабо накосячил.

Уильям проявил, казалось, чуждую ему сочувственность и буквально растрогался:

— Ты связался с нехорошими парнями ради сестры… — сказал он, — Это можно и понять, и простить. Не кори себя за попытку.

Вся реакция Майка — добрая широкая улыбка.

Выйдя из здания участка, преодолев тридцать метров, Майк повернулся назад и помахал своей уже прошлой работе. Все следующие часы парень посвятил подготовке любимой сестры к тяжелейшему эпизоду ее жизни. Договорился, заплатил доктору и погрузился в ожидание…

Царящая в клинике атмосфера порой давила на психику самых выносливых посетителей: был риск увидеть очередного скончавшегося, чье тело везли в соседствующий морг.

Уолтер преуспешно удовлетворял собственную любознательность прочтением неглупых статеек в сети. Когда под рукой находилась книга, он не отказывался от нее и порой напоминал самого настоящего книжного червя, а то и отстраненного библиотекаря…

Мировая паутина дарила возможность отвлечься от работы, на время успокаивала и помогала забыться в процессе.

«Брайан, какой уровень образования требуется для того, чтобы стать офицером полиции?

Это зависит от агентства. Для работы в отделении Порт-Анжелеса требуется не меньше двух лет учёбы в колледже. В нашем отделении тридцать три офицера, четверо из которых имеют высшее образование (в России это приблизительно уровень аспирантуры), 80 % сотрудников со степенью бакалавра как минимум. В целом по стране минимальное требование — это документ о среднем образовании. В связи с конкуренцией многие федеральные агентства требуют высшее образование, а в ФБР университетское образование — обязательное условие. В настоящее время некоторые организации выступают за повышение образовательного уровня в правоохранительных органах. И это объяснимо: образованные кадры выполняют работу значительно лучше.

Представляет ли кандидат характеристику, подтверждающую его профессиональную пригодность, а также отсутствие криминального прошлого?

Мы исследуем историю каждого кандидата. В этом отношении в штате Вашингтон есть определённые общие положения. Они включают исследование биографии: истории кандидата, его характера, где он проживал, работал, подвергался ли арестам. Всего не перечислить, но скажу коротко — требования жёсткие. Все кандидаты также проходят полиграфический тест — для оценки нервной системы, психологический тест и устное интервью. Как видите, это многоступенчатый процесс. После приёма письменного заявления мы предлагаем кандидату заполнить развёрнутую анкету с вопросами о биографии, после этого наши детективы проверяют достоверность информации. Всё это позволяет нам набирать в наши ряды достойных работников с безупречным характером.

Структура подразделений полиции США аналогична правительственной. Это Федеральное правительство с ограниченной властью, установленной Конституционным законом. В правительстве существуют департаменты — юстиции, государственной безопасности. Они в свою очередь делятся на Кабинет, назначаемый Президентом, и на различные бюро. ФБР — бюро внутри Департамента юстиции, это Федеральное агентство с определёнными законами, работающее по всей стране. Но в США нет полиции, общей для всей территории страны. Например, Пограничный патруль США — это подразделение Департамента государственной безопасности, связанное с таможенной и иммиграционной службами, наркоконтролем, борьбой с контрабандой. В правительствах штатов работают дорожно-транспортные патрули, полиция штата. США состоят из графств, в некоторых из них избирается шериф, в других назначается полиция графства. Графства состоят из городов, в них назначается начальник. Здесь это называется инкорпоративными территориями. Но, например, в штате Коннектикут работает полиция штата — на неинкорпоративных территориях. На Гавайях полиции штата нет, вместо этого — полиция острова. Таким образом, структура полиции в США представляет собой федеральный уровень, уровень штата и местный. В штате Вашингтон это полиция штата, дорожно-транспортная полиция, следственная полиция, департамент шерифов, графств и городской департамент.

Это зависит от вида работы. Но во многих случаях она опасна в любой стране. По этой причине офицеры полиции США получают очень хорошую подготовку и, как видите, оснащены всеми необходимыми средствами защиты. Несмотря на это, в США при исполнении служебных обязанностей ежегодно погибает около 200 офицеров полиции.

Насколько достойно эта профессия оплачивается в США?

Достойно. Вполне достаточно для того, чтобы работать и при этом любить свою профессию. Естественно, чем выше должность, тем лучше она оплачивается.

Каково отношение общества к полиции? От чего зависит степень уважения или неуважения к работникам полиции?

Это тоже зависит от того, что ты делаешь, но в основном, отношение хорошее. Не знаю, доводилось ли вам видеть, как здесь хоронят офицеров полиции, погибших при исполнении служебного долга. Последний такой случай в Порт-Анжелесе представлял собой выход на улицы около пяти тысяч жителей города, процессию протяжённостью в 10 миль. Это всегда трогательно и торжественно — видеть, как люди добровольно приходят отдать дань тому, чей труд они высоко ценят.

Какова была Ваша личная мотивация при выборе профессии?

Риск, интерес к работе правоохранительных органов в целом. Это труд, который вознаграждается сполна.

Значит, Вы не разочарованы?

Нет. Наоборот, я никогда не жалел о своём выборе.

Понятно, что в каждой работе есть свои плюсы и минусы. Поэтому расскажите подробнее о преимуществах и недостатках работы в американской полиции.

Работа в правоохранительных органах подразумевает очень высокую степень стресса. Это вряд ли можно назвать плюсом. Особый график работы, который нередко выпадает на ночное время, праздники, — это тоже в известной мере неудобно. Но преимуществ в этой работе гораздо больше, чем неудобств. Получить работу в американской полиции очень непросто. Как я сказал выше, необходимо отвечать всем требованиям — физическим, интеллектуальным, психологическим, морально-этическим, образовательным. Поэтому воодушевляет уже само то, что ты соответствуешь этим требованиям. Это большой плюс.

Простой пример. Вы живёте в Порт-Анжелесе и хотите, чтобы там, где вы проживаете, учитесь, работаете, отдыхаете, было безопасно. Наша обязанность — эту безопасность обеспечить. Если нам это удаётся, значит, мы справляемся со своей работой. Если где-то случается ограбление, — для полиции это серьёзный инцидент. Вовремя предотвращать подобное — в этом трудность.

Здесь удивительно спокойно, и многие даже не запирают двери своих домов. Можно, всю ночь гулять по городу, не опасаясь.

Этот факт говорит сам за себя.

Что, если офицер полиции превышает свои служебные полномочия?

Что Вы имеете в виду?

Например, злоупотребляет своим служебным положением, использует его в личных целях или берёт взятки?

В Америке вряд ли такое возможно. Существует определённая политика, законы, стандарты. Есть этика, в соответствии с которой можно определить, является ли проступок офицера намеренным или это была ошибка. Существуют и механизмы, выявляющие, насколько проступок был запланированным. Нарушение закона — это нарушение закона, офицер США не может целенаправленно нарушить закон, это просто невозможно. Так что взятки и подобное здесь не работает.

Известно, что в американской полиции есть добровольные помощники. Чем они занимаются?

Да, добровольцы у нас есть. Они выполняют работу, которая не требует специальной подготовки и экипировки. В основном, это помощь офицерскому составу в размещении дорожных приспособлений, в работе с массовым скоплением людей, парадами. Среди добровольцев есть и офицеры запаса. Но большая часть работы выполняется регулярным составом.

Правоохранительная система США известна в мире как одна из наиболее успешно функционирующих. Какие факторы обеспечивают такой высокий уровень?

Проверки и здоровое равновесие. Это фундаментальные факторы для правительства США. Никто не обладает властью, которая не может быть проконтролирована и взвешена. То есть абсолютной властью не обладает никто, и полиция не исключение. Подобным образом дело обстоит в Канаде, Великобритании и других европейских странах. Полиция в США подотчётна законодательным и исполнительным органам, простым гражданам. У нас нет никому не подотчётной народной полиции. Здесь есть так называемое правило закона, подразумевающее определённые стандарты. Например, если есть проблемы в раскрытии преступления, к делу привлекается внимание различных структур для выявления того, насколько профессионально мы исполняли свои обязанности. И это не должно рассматриваться как недоверие — это требование закона».

— Эх, если б только все читатели знали, что половина сведений нагло приукрашена — произнес вслух Бёрк, не решив до конца, к чему отнести статью — ко лжи, приближенной к реальности, или к местами перевранной реальности. Ложь, хоть и присутствует, думал полицейский, она носит патриотический оттенок, таким образом, в печатных изданиях заметна любовь к Штатам — на минусы закрывают глаза и добавляют от себя байки про идеальных сотрудников.

Достаточно вспомнить «Спасение Рядового Райана» и все встает на свои места, ведь в нем тоже полно приукрашенной правды…

— Почему опаздываем? Заявитель появился в виде кем-то обиженной девушки, она просит, чтобы с ней кто-то поговорил. Думаю, ей не помешал бы сеанс психотерапевта, но раз леди пришла в полицию, мы обязаны уделить ей немного времени — Пэксвелл подбежал к Бёрку, как ошалелый, напрочь стерев его мысль о небольшом «таймауте».

— Я разберусь… — небольшое не сразу заметное раздражение в голосе Уолтера говорило о том, что копа разморила тихая чисто офисная обстановка. И все же неприятная неожиданность в виде вынужденной беседы с шокированной девушкой прогнала сонливость.

— Рассказывайте, что у вас — Бёрк отложил бумаги в сторону, освободил стол от лишних предметов и присел, чтобы получше рассмотреть личико девушки. Она выглядела неплохо, даже симпатично, но слезы размазали тушь на ресницах и, таким образом, испачкали щеки милой гостьи. Полицейский позаботился об этом, дав платочек, — Вот. Можете вытереться.

— Спасибо — молвила бедняжка.

— Мелочь… — заскромничал Бёрк, — И все же, что вас беспокоит?

Девушка вздохнула, а потом решила сказать правду. Ни пуха, ни пера.

— Помогите мне с разводом, я вас очень прошу. Мой муж постоянно пьет и иногда поднимает на меня руку. Его устраивает такая жизнь, а вот меня…

Офицер хорошо подумал, прежде чем ответить:

— Могу вам сразу сказать, вы пришли немного не по адресу… — а потом подумал еще лучше, — Но если дело вдруг реально дошло до рукоприкладства, то… попытаться что-то сделать можно, если хотите. Внешне вы очень милы…

— Спасибо… Вы поможете мне?

— Ладно, попытаюсь… — правильный Уолтер не стал отказывать пришедшей, а, наоборот, посчитал, что она поступила правильно, — Меры будут приняты. Не сомневайтесь!

Затем он попросил назвать адрес квартиры…

Очаровашка быстро добилась понимания. Ей удалось убедить полицию вмешаться, потому что в ней, возможно, все еще работают «совестные копы», такие, как Уолтер Бёрк, возмущенные непростительно скотским поведением некоторых мужчин…

Пэксвелл звякнул другу.

— Борис извини.

— ?

— Я думал, ты предполагаешь, кто под меня копает…

— ?

— Тот, кто потерял сестру. Ты понял, о ком я…

— Что требует?

— Чтобы ты сдал ему одного из своих. Того, кто непосредственно связан с запланированными перевозками… — по голосу Пэксвелла было ясно — лейтенант нервничает, равно как и Борис.

Второму с трудом далось это решение:

— Ладно. Пусть убивает. В конце концов, мы знаем оба, он — такая же мразь, как и я. Ничем не лучше. Что до его сестры, то он, наверное, не понимает, бедняжка сама подсела на иглу, якшаясь с барыгами, толкающими некачественный товарчик…

Уолтер с девушкой подошли к квартире, где в данное время должен был находиться ее муж. Они пять минут простояли в ожидании, когда откроют дверь…

…Майк не отходил от операционной, следя за хмурыми выражениями лиц входящих-выходящих медиков, периодически спрашивая:

— Как она, доктор?

— Ждите. Пока ничего еще не ясно…

…Уолтер уверенно прошел вглубь. То же сделала и девушка. В одной из комнат лежал труп мужа, холодный, но все еще зажимающий бутылку.

— Что произошло? — Бёрк обратился к работнику службы ЧП, поглядев на всех членов бригады.

— Сердце, скорее всего — дежурный доктор выдвинул версию, — По состоянию квартиры видно, что человек много пил… — затем посмотрел на красотку.

Та зарыдала по ясной причине.

…Облик доктора, вышедшего из операционной, не сулил ничего хорошего. Но что можно сказать, кроме правды?

— Ваша сестра… мне очень жаль.

Несмотря на недоговоренность, Майк учел предельную ясность и позеленел, став похожим на огурец. Он прилюдно потерял сознание.

Члены персонала предложили ему нашатырь и положили на скамейку. Но когда он проснется, то обязательно узнает о смерти сестры…

— Все будет хорошо… — сказал Бёрк в надежде, что бедняжка успокоится, придет в себя… и попытается начать жизнь с чистого листа без пьяницы-мужа, исход жизни которого был вполне предсказуем…

Вернувшись домой после ужасно длинного, тяжелого рабочего дня, первым, что сделал Уолтер — раскрыл ноутбук и нажал на ярлык браузера.

Недолго думая, полицейский нашел очередную статью, на этот раз рассказывающую о легендарных происшествиях США, и принялся читать.

Так и не дочитав познавательную статейку, Бёрк отправился спать. Поставив на чашу весов ноутбук и восстановление сил, он выбрал второе…

Полный решительности, Пэксвелл вернулся в отдел. Сняв с себя всю промокшую под дождем одежду, лейтенант попросил дежурного принять барыгу, которого привезут в течение часа, а сам ушел к себе.

Мартина Шипа — того самого барыгу скрутили люди Бориса и отдали на съедение кровожадным копам. Затем бедолагу притащили в отдел, сунули в допроску. Там он провел более семи часов в ожидании неизвестного финала. В полной темноте…

Эсмонд убил не только «доставленного» торгаша, но и еще одну «шестерку» — полицейского по имени Лео, который так удачно втерся в доверие к Пэксвеллу.

Лео, как и Финч, находился в отделе в качестве «засланного казачка» и регулярно докладывал преступнику обо всех телодвижениях шефа.

Лео вышел на улицу, довольный своей безупречной работой, не видящий угрозу вплоть до момента, когда стало поздно. Фернок подбежал к предателю и обмотал шею ботиночным шнурком, сжимал, пока тот не задохнулся…

Затем вернулся в отдел и, как ни в чем не бывало, «подрезал» задержанному венки.

Утром следующего дня Пэксвелл решил проверить, как поживает Мартин, жив он еще или нет, и увидел, что… Мартин лежит в луже собственной крови. С «полосками» на запястьях, с перерезанными венами.

А Фернок… Фернок продолжал нагло сидеть в чужом кабинете, не на своем месте. Широко зевнув, он заулыбался…

— Эх, отрада… — и принялся ломать карандаши…

Фернок вконец оборзел и буквально довел Пэксвелла. Довел до того, что тот решил отвязаться от сержанта и повысил его в звании — до лейтенанта!

В дверь Убийцы Бездомных неожиданно кто-то постучал. Сам преступник не представлял, кто это мог быть, учитывая, что на дворе стоит глубокая ночь. Одинокий дом на пустыре — годное убежище для отъявленного садиста.

Подонок медленно подошел, посмотрев в глазок. Ничего спрашивать не стал. В это же мгновение внутрь ворвался полицейский отряд вместе с… кем бы вы думали? С Эсмондом Ферноком!

— Эй, вы кто? Я заплачу парни! — струхнул Убийца, который был «не в курсах» истинных намерений незваных гостей.

— Заплатишь! — лейтенант незамедлительно вытащил ствол, — Своей жизнью! — и хладнокровно застрелил хозяина, — Которая не стоит и цента!

В домике находились еще преступники — подельники Убийцы Бездомных и того самого легендарного поджигателя, прозванного фантазерами-журналистами «Светлячком».

— Ну-ка! — закричав Фернок, «накрыв» это преступное гнездышко. Несколько копов, которые пришли с ним, уничтожили имеющиеся в комнате телевизоры и музыкальные центры, разбили все, что только можно было, наведя полнейший беспорядок.

— Эй, вы кто? — молвил один из задержанных.

— Заткнись — Фернок всыпал говорливому по первое число, и, изображая восхищение проделанной работой, демонстративно раскинул руки, — Такое будет со всеми, кто посмеет что-то нехорошее мутить в моем городе! — а затем обратил внимание на наличку в кармашках преступников, — Дай сюда! — пересчитал деньги и улыбнулся, — Все, что хорошо лежит в руках, наше! А вы, друзья… — он подумал, что с ними сделать. Окончательно принятое решение оказалось извращенно жестоким, — Вы останетесь здесь. Никуда не уйдете. Вот только мы подпалим вашу конторку.

Фернок приказал устроить пожарчик, заперев провинившихся внутри. Никто не осмелился с ним поспорить, хотя такое желание возникло почти у всех присутствующих. Копы подчинялись Ферноку, за что получали дополнительные мани с его «заимствований» у преступников.

Десятью минутами позднее полицейские наблюдали издалека, как горит дом. Они чувствовали безопасный, строго дозированный страх, а вот затейщик «крестового похода» Фернок улыбался:

— Отрада…

Пожар подпрекратился только через час. Разумеется, оставшиеся внутри, крепко связанные нарушители погибли…