Моя полицейская академия

Глава 1

— Пётр Боярский, вы приговорены к смерти! — суровым голосом произнёс распорядитель казни. — Есть что сказать напоследок?

Мои руки и ноги привязаны толстыми кожаными ремнями к металлическому стулу. На голове надета шапочка с электродом, а под ней — рыжая губка, пропитанная холодной водой. Струйка неприятно стекала за шиворот, создавая зябкое ощущение. За окном вспыхнула молния, ударил гром. Одна из зрительниц моей казни вскрикнула. Остальные продолжали мрачно смотреть в мою сторону. В зале присутствовало по меньшей мере семьдесят человек. Общественные казни в Сан-Торенцо дело такое.

— Мне нечего сказать, — хмыкнул я. — Господь Бог всё видит.

— Да будет так. Прежде чем через ваше тело пропустят электрический ток, от чего вы умрёте, — продолжил распорядитель и тайком подмигнул мне. — Выслушаем Падре. Пусть отпустит грехи ваши, Пётр.

Большой Бык — шикарный актёр. Он мог сыграть кого угодно — надзирателя, палача, судью, сутенёра, любого. Незаменимый участник моей команды.

— Поджарьте уже ему задницу, ребята! — вскричал дон Грасси с первого ряда. — Чтобы у этого подлого ворюги пошёл дым из ушей!

— Эй! Я хоть и вор, но честный! Ворую только у ублюдков, вроде тебя! — огрызнулся я.

— Закрой пасть и прими смерть, вор! — раскудахтался дон Грасси. Сам скорчился, держа пухлыми пальцами золотую цепь с висящим на ней Крестом Амброзини. Знал подлец, что погряз в делах неправедных.

— Призываю свидетелей к порядку! — повысил голос Большой Бык, выступая сегодня в роли распорядителя казни. — Прошу Падре, приступайте.

И мафиози смолк. Рыпаться ему не было никакого смысла. Я уже в шаге от казни. По его мнению. Однако, дела обстояли совсем иначе. Крест, что Грасси держал в руке, наконец, покинул стены сверхзащищённого укрытия. А это значит: начался финальный этап нашего плана! И кто говорил, что выкрасть ручную поделку Амброзини невозможно? Смотрите же, глупцы, хе-хе! Сегодня я и моя команда совершим сенсацию!

Ремни мне застегнул Коппер — наш взломщик, прекрасно понимавший в узлах и замках. Стоит мне потянуть посильнее, как всё расстегнётся, и я окажусь на воле.

С другой стороны подошёл Падре, а это уже наш мозг, прорабатывающий тысячи деталей любой из операций. Это он предложил мне попасться, чтобы выманить дона Грасси вместе с Крестом из его неприступной крепости.

У рубильника сидел Умник — наш тихоня-техник. Он потянет рычаг, который вместо того, чтобы поджарить меня, закроет двери, отсекая охрану дона. Тут-то всё и начнётся! Уже предвкушаю взглянуть на обескураженное лицо Грасси!

Заменить палачей на членов моей команды было непросто. Хорошо, что их лица скрывали мешковидные маски с высоченными колпаками, иначе провернуть такое оказалось бы невозможным.

Всё. Спокойно. Вдох, медленный выдох. Нужно приберечь улыбку на после. Всё идёт точно по плану, не стоит показывать настоящих эмоций. Рядом мои ребята, которых я обучал, и в которых уверен больше, чем в самом себе. За любым из них я без раздумий отправлюсь в ад и украду у самого Сатаны. План работает, как часы. Предусмотрено всё, кроме грозы за окном. Но это мелочи. Ещё несколько секунд, и мы начнём. Последнее дело, после которого я смогу отправиться на заслуженную пенсию. Выкуплю какой-нибудь островок, где буду зажигать с грудастыми красотками!

— Да примет Господь твою душу, — произнёс Падре, осеняя меня знамением. — Покайся во грехе, сын мой.

— Каюсь, святой отец, — притворно сказал я. — Меня сгубила жажды наживы.

— Отпускаю тебе грехи, сын мой.

Падре пожал мою привязанную руку, дескать в добрый путь. Для всех наблюдателей казни так и смотрелось со стороны. Только вот он должен был передать отмычку, вставив между моих пальцев, чтобы я вскрыл замок, пока ребята занимались бы остальным. Но не передал.

Ладно, что-то могло пойти не так. Падре, наверняка, продумал и это. Он же мозг нашей команды как-никак.

Секундная стрелка на висевших настенных часах со стуком неумолимо шагала к 10 часам вечера. У меня пятнадцать секунд. И Умник опустит рубильник. Стоит поторопиться, чтобы успеть первым вмазать дону Грасси. Ладно. План Б. Я потянул ремни, надеясь освободиться.

Не получилось…

Ремни застёгнуты на совесть, их не отодрать. Я дёрнул ещё несколько раз, уже посильнее, и непонимающе посмотрел на Коппера. Но он отвернулся.

Что происходит?

Я потянулся указательным пальцем под поручень кресла. Там должно быть спрятано лезвие, чтобы я мог самостоятельно отрезать ремни в случае очередного прокола.

— Это ищешь? — шёпотом спросил стоявший рядом Падре и показал мне блеснувший кусок металла.

— Чё за херня…? — возмутился я так же тихо. — Этого не было в плане.

Тот улыбнулся. Такой странной улыбкой. Я взглянул на Большого Быка. Коппера. И всё осознал…

— Смотрите на него! — усмехнулся Большой Бык, сбросив все маски. — Кажется, до тебя дошло, друг?!

Он засмеялся. Вместе с ним Падре. Коппер виновато отводил взгляд. Умника я не видел. И если часть наблюдателей не понимали: что происходит, то дон Грасси не сдерживался в надменном смехе. Хохотал так, что щёки дрожали. Из глаз бежали слёзы:

— Твой план не удался, Змей! — прохрипел он, вытер глаза и захихикал ещё громче. — Лучший вор, говоришь?! А попался, как какой-то сосунок!

Он откинулся на спинку стула, тяжело дыша.

— Предатели. — прошептал я, не в силах в это поверить.

А может, это всё уловка? Мои ребята не могли меня предать, когда мы через столькое прошли!

— Коппер, скажи что-нибудь, — сглотнул я.

Но тот, не оборачиваясь, едва слышно ответил:

— Прости.

Я замер. Не хотелось ни дышать, ни говорить. Мои друзья. Мои братья кинули меня. И жить мне осталось несколько секунд. Новость такая внезапная, что я даже не успел её обдумать.

— Пустить ток! — приказал Большой Бык.

Умник поправил длинную резиновую перчатку и, взявшись за рубильник, дёрнул вниз.

Всё вокруг скрылось в ярком свете. Я слышал смех, под который меня провожали на тот свет… но вместо света почему-то показалась тьма.

Вернее, темнота. Да. Так темно. А ещё болит голова и тошнит. Кто-то трогает мой нос? Что происходит?

Открыл глаза, и тут же зажмурил их. От яркого луча стало ещё хуже, глаза будто выдавливало изнутри. Как с похмелья, только в разы неприятней. Не пил лет двадцать, но всё ещё помню это состояние. И почему мокрый правый рукав и нога? Я что, лежал в луже?

Открыл глаза снова, но уже помедленней. Так мутно. Почесав ресницы и проморгавшись, сфокусировал зрение.

Чёрный грязный кот посмотрел на меня жёлтыми глазами и обнюхал ещё раз.

— Выглядишь ещё хуже, чем я, старина.

— С каких пор коты говорят, — простонал я, чувствуя, как трещит башка. — Да и какое тебе дело, как я выгляжу?

— Да я здесь.

Кот сбежал, юркнув за бак с мусором. А возле этого бака сидел бомж в ободранных штанах и почему-то в новеньком красном пиджаке на голое тело.

— Думал, ты сдох, — равнодушно сказал он. — Я бы точно от такого помер.

Он указал грязной рукой на лежавшую рядом со мной треснутую биту. Это ей мне по башке дали? Похоже на то. Голова будто на две части треснула. Я потрогал затылок и посмотрел на пальцы. Кровь. Нихренова мне вдарили. Ещё и пинали, судя по следам подошв на когда-то белой рубашке. Выходит, меня вырубили, отпинали, после чего оставили валяться в грязной луже подворотни.

Нет! Стоять! Я же сдох! Меня приковали к электрическому стулу и поджарили!

Мысль появилась настолько внезапно, что мне даже стало легче. Я медленно поднялся, борясь с головокружением. Опёрся рукой сначала о мусорный бак, затем кирпичную стену. За ней доносилось ритмичное туц-туц-туц, как в ночных клубах. Похоже, в этом здании ночное заведение. А я в проулке с обратной стороны. Как же несёт помойкой, оно и понятно, мусорные баки переполнены. Но хуже всего вонь в моей пасти. Я что, курил и пил? Бред. Завязал же много лет назад! Для моей деятельности вредные привычки опасны.

Так, надо всё продумать. Как я оказался здесь?

— Паренёк, ты бы поберёг себя, — пробурчал тот самый мужик в красном пиджаке.

— Ага. Спасибо… — ответил через сухое горло, ещё и таким хриплым голосом, будто не своим.

В штанах что-то завибрировало. Раздался неприятный треск звонка, от которого замутило сильнее. Я полез в карман, но мои пальцы, всегда тонкие и ловкие, вдруг стали неуклюжими и неумелыми. С трудом протиснувшись в узкий карман джинс, нащупал коробочку, которая издавала этот адский писк. Вынул. На маленьком экранчике горели какие-то символы. И что дальше? Я попытался её раскрыть, решив, что это старая раскладушка, но телефон не поддавался.

— Сбоку кнопочка, — подсказал бомж.

— Спасибо.

Нажал. Телефон вдруг раскрылся, как лепесток. Внутри большой экран, на котором появился опухший от пьянки темноволосый парень лет восемнадцати. Кто это?

Подожди-ка, это что, зеркало? Какого…

Но пьяное лицо юнца исчезло, вместо него появилась девушка в красном платье.

— Брюс, — протянула она разочарованным голосом. — Ты же обещал папе! Он будет в ярости! Ты где, вообще?!

— Вы со мной говорите? — нахмурился я.

— Так напился, что уже ничего не помнишь?! — девушка всплеснула руками. — Боги… Стой там, где стоишь! Я сообщу охране, чтобы приехали за тобой. А пока они едут, придумай какое-нибудь оправдание. Папа в этот раз тебя не простит!

— Минутку, постой! Сначала скажи…

Девушка исчезла с экрана, а странный телефон вдруг захлопнулся у меня перед носом. Я едва успел его подхватить, чуть не выронив неловкими пальцами.

Какого хрена? Где я? И что это за девушка? На миг прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Музыка в незнакомом клубе, небоскрёбы вдали, что я успел заметить. Я не узнавал это место. Постой-ка. Может, моя команда так надо мной подшутила? Да, точно. Сделали вид, что казнили, чтобы дон Грасси поверил в мою смерть, и скоро мы вернёмся к делу. Ну, конечно же! А я ещё сомневался в них. Да они обманут кого угодно, даже меня самого! Вот засранцы!

От этой мысли мне стало легче. Башка болеть не прекратила, ну и хрен с ней. Скоро Падре даст мне знать, что делать дальше, а потом…

Возле проулка затормозила длинная чёрная машина незнакомой мне марки. Из неё вышли два мордоворота в чёрных классических костюмах.

— Это он, — показал на меня ближайший. — Сказано его забрать.

Я чуть было не спросил, не от Падре ли они, но промолчал. В импровизации я всегда был не плох. Так что скоро пойму: что делать.

— Глянь, Бобби! — второй охранник показал на бомжа. — Он украл пиджак у сына шефа!

— Да вы чё, ребят, он просто лежал на земле! — начал оправдываться бомж. — Пиджак, имею в виду! Думаю, выбросили такую хорошую вещь, вот и надел!

— Снимай и верни хозяину! — гаркнул верзила, приближаясь ко мне и бомжу всё ближе.

— Конечно-конечно! Вот! — снял с себя мужичок красный пиджачок и протянул мне.

Я вскинул бровь. Он прикалывается?

— Не, друг, оставь себе. Мне и так нормально. — ответил ему и взглянул на подошедшего коротко стриженного шкафа. — Куда поедем?

— К шефу.

Они встали по бокам от меня, будто взяв в клещи. Глупцы. Двоих вас слишком мало, чтобы суметь схватить меня. Но я продолжил эту пьесу, и послушно направился с ними к машине, напоминавшей внедорожник.

Верзила открыл мне дверь, после чего я присел в салон на заднее сиденье.

Внутри оказался водила и ещё один охранник с короткой седой причёской, сидевший на переднем пассажирском. Похож на следователя. Он обернулся и осуждающе посмотрел в мои глаза.

— Ваш отец будет недоволен, — прозвучал его басистый голос. — Не объявились на его дне рождения. И нарушили слово.

Что-то Падре в этот раз перемудрил. Как всё не просто. Я-то знал, что у него днюха была три месяца назад. Какое нафиг не объявился на дне рождении? Не мог придумать что получше? Ладно. Хрен с ним.

Седой протянул мне что-то в ладони, какая-то коробочка.

— Выпейте.

Я вытащил из коробка содержимое — две жёлтые пилюли.

— От головной боли и от похмелья, — пояснил седовласый, поворачиваясь вперёд. — Чувствую, вам было очень весело.

Двое мордоворотов присели в тачку по бокам от меня. Они настолько здоровые, что я даже не видел, что там за окнами.

— Поехали, — произнёс седой, и мы покинули грязную подворотню.

Я забросил в рот две таблетки. На вкус, как аскорбинка. И сразу прошла боль в голове и исчезла тошнота. Только начало клонить в сон. Ого. Как сложно удержаться… Веки налились свинцом, и меня вырубило…

— Приехали, господин Брюс, — Седой потряс меня за плечо, другой охранник открыл дверь. В лицо ударил свежий ветер. Я, стал приходить в себя. Брюс? Второй раз ко мне обратились этим странным именем. Ну, мне не привыкать. Столько имён переносил на своей личине, что все и не сосчитать. Брюс так Брюс.

Расстегнув пуговицу на воротнике грязной рубашки, выбрался из машины. Передо мной широкие каменные ступени, ведущие ко входу в трёхэтажный особняк в странном стиле. Признаться, я много где бывал, но таких домов не видел. На улице охранники, стоящие у роскошных дверей, и слуги в чёрных жилетках.

Все они уставились на меня.

— Вас ждёт ваш отец, и он очень недоволен, — произнёс один из них с густыми усами и лысой макушкой. Старик, при этом статный в плечах и осанке.

Я промолчал. И чем же Падре недоволен? И, вообще, почему у меня странное предчувствие… Как-то всё слишком необычно. Что ж, остаётся подняться по мягкому красному ковру, выстланному на каменных ступенях, и пройти в особняк.

Оказавшись в этом, несомненно богатом домовладении, стало сразу ясно, что его хозяин явно не бедствует, а ценностей здесь хватит на остаток моей жизни! Падре решился на новую операцию? Надо было посоветоваться со мной! А! Я понял! Это тот самый Дворец Винограда, который принадлежал дону Грасси! Теперь понятно откуда здесь столь роскошное убранство, дорогущая мебель и огромные люстры с хрусталём.

Значит, операция в силе.

Я медленно выдохнул и прошёл в главный зал, где стояли мужчины в дорогих смокингах и женщины в вечерних платьях. Все вылупились на меня. Да уж, видок у меня так себе. Даже не дали переодеться. Ну и похрен. Раздались шёпоты:

— Это молодой Брюс?

— Что с ним… Выглядит ужасно…

— Беда всей семьи Каттани…

— В семье не без урода…

К сожалению, я ни хрена не слышал о чём именно шептались люди. Охранники шли со мной едва не впритык, будто боялись, что сбегу, при этом что-то бубнили о том, что «отец» огорчён и прочее. Так что я понимал, что ведут меня к Падре. Моему товарищу. Я даже в предвкушении от встречи с ним и ребятами. Ну они и хитрецы, они…

Опять этот парень! Я остановился возле огромного зеркала во всю стену. Это меня так загримировали? Но невозможно загримировать сорокапятилетнего мужика под восемнадцатилетнего парня! Да и он худой, как швабра, и выше меня на полголовы. Какого хрена? На такую маскировку не способен даже Большой Бык!

Что-то не так.

Охрана настойчиво толкнула меня в спину. После взяли под руки и повели в следующий зал.

— Отвалите! — бросил я им, намереваясь вырваться, но меня силком толкнули через открытые двери.

Прокатившись кубарем, я резво поднялся и хотел уже броситься в драку со своим обидчиком, но увидел перед собой человек десять, не меньше. Все они стояли рядом с пожилым мужчиной, сидевшим в высоком кресле. И снисходительно пялились в мою сторону. Среди них была и та девушка в красном платье, которую я видел на экране телефона. Не понимаю… Где Падре и ребята…

Старик поднялся с кресла. В руках чёрная трость с золотой головкой в виде оскалившейся кобры, яростный взор голубых глаз направлен чётко на меня.

— Ты опоздал на праздник, — произнёс он сухим тоном.

Я кивнул, не зная, что и говорить.

— Нарушил своё слово, — продолжил старик. — Обещал не пить и не ходить по шлюхам, а сам… — он скривил губы. — Да я по запаху могу определить, что именно ты пил. И это не яблочный сок.

Молодая толстушка с круглыми красными щеками нагло и громко захихикала, но прекратила, когда человек с тростью посмотрел на неё. После он снова взглянул мне в глаза:

— Ты клялся мне, Брюс, что больше этого не повторится, — прозвучал его усталый голос. — Придётся прекратить это. Раз и навсегда. Что думаете, семья? — громко спросил он. — Мы род Каттани, и вы все в моём совете. Этот юнец, мой сын… Позорит нас. Как мы поступим?

— Пусть он ещё молод, — высказался бородатый мужик в мундире, похожем на военный. — Но ты можешь отправить его ко мне в полк, брат. Я быстро сделаю из него человека. Бои с дикарями и варварами — лучшее решение данного вопроса.

— Отправим его в университет, — предложила пожилая дама, держащая в руках монокль. — Уверяю тебя, кузен, на моей кафедре его научат дисциплине.

Такое ощущение, что я включил какой-то фильм с середины и никак не мог понять, что происходит. Никого из моей команды здесь нет, сам я почему-то выгляжу иначе. А эти незнакомые люди хотят меня куда-нибудь отправить. И этот человек, который называет себя моим отцом. Точно не священник.

Старик сделал ко мне шаг, опираясь на трость.

— Сегодня ты опозорил меня перед всеми гостями, — он указал на меня пальцем, явно отчитывая. — Но я знаю, что сделать с тобой, чтобы ты, наконец, начал приносить пользу.

— Отправишь его в армию, брат? — спросил мужик в мундире.

— В университет? — с надеждой произнесла пожилая дама.

— Работать в одну из наших фирм? — предположила девушка в красном платье.

Старик с тростью молчал, а остальные продолжали придумывать варианты:

— За город?

— На границу?

— На флот?

— В другую страну?

— Неужели ты отправишь его в колонию?

— В тюрьму? — спросила сидящая в кресле бабушка в соломенной шляпе. — Ох-ох, это слишком жестокое наказание.

Некоторые тревожно переглянулись.

— Неужели ты изгонишь его душу в другой мир? — шёпотом спросила девушка в красном. — Папа, это слишком.

— Я вынесу решение, как патриарх семьи! — стукнул старик тростью, и все разговоры стихли. — Выслушай его, сын мой. Это решение, которое хуже, чем ты можешь себе представить.

Стало совсем тихо. Слышно только, как у одного из членов семьи начало урчать в животе. Пауза продолжалась слишком долго. И вскоре старик чётким голосом произнёс:

— Я отправляю тебя в полицейскую академию!

Кто-то испуганно выдохнул, а потом раздался грохот. В обморок упала дама с лорнетом, едва не свернув столик с фруктами, её даже не успели подхватить. А бабушка в шляпе начала молиться. Полицейская академия? Выжить там ещё сложнее чем тюрьме…

Я же стоял, стиснув от злости зубы. И причина была явно не в решении незнакомой родни отправить моё тело к копам. Я умер. Иначе не объяснить происходящее. Подох на электрическом стуле и оказался предан. Сжал сейчас от безысходности кулаки. Сгорите в аду, мрази, когда-нибудь я встречусь с вами на самом его дне…