Моя анимежизнь 9: Активация!

Глава 23

Отстрелявшись, отправился в административный корпус, потому что в ворота лагеря проехала почтовая машина. Пока она разгружалась, я запросил международный звонок, и уже через пару минут дозвонился до Питера Джексона — «Маску» он закончил целиком и полностью, и даже успел немного отдохнуть.

— Доброе… Что у вас там? — Спросил я его.

— Утро! — Хохотнул режиссер.

— Доброе утро! Это Иоши.

— Да, я узнал. Добрый… Что там у тебя? — Вернул он шуточку.

— Вечер! — Ответил я и спросил: — Какие у тебя дальнейшие творческие планы?

— А что ты хочешь мне предложить? — Продемонстрировал он лояльность.

— Если вдруг у тебя есть задумка собственного фильма, я не хочу лишать человечество возможности его посмотреть, — Ответил я.

— Вот как? — Хохотнул он: — Я бы хотел съездить домой и снять там фильм про зомби.

— Сколько?

— Три миллиона. Два месяца, — Перечислил Питер сразу все цифры.

— Если дадим четыре, станет круче?

— Конечно! — Радостно ответил Джексон.

— Годится! — Одобрил я такое: — Передашь Стэну сам? Мне отсюда не очень удобно.

— Хорошо, — Согласился режиссер.

— А потом я хотел бы предложить тебе остаться дома подольше и снять по одному сезону двух сериалов на тему античной мифологии. Да, проект телевизионный, но…

— Я с радостью соглашусь на этот проект, Иоши-кун! — Перебил няша-Питер.

— Ну все, увидимся на премьере фильма про зомби! — Попрощался я.

— Спасибо! — Поблагодарил он.

Отключился, позвонил родителям, отчитался за себя и за Чико — живы, здоровы, довольны, повесил трубку, поблагодарил вручившую мне ценную бандероль с почтовыми штампами США тетенькой, и отправился в наш корпус, где подкрепился трогательно оставленным ребятами для меня шашлыком, после чего подкатил к подполковнику Петрову.

— Тимоха, тебе Шварценеггер нравится?

— Конечно! — Ожидаемо ответил он.

— Всем нравится! — Покивал я: — Пошли к директору, будем культурное мероприятие организовывать.

— А что это? — Указал он на бандероль.

— «Вспомнить всё»! — Открыв пакет, продемонстрировал безликую, лишенную ярлыков и надписей, кассету: — Новый фильм Пола Верховена со Шварценеггером в главной роли. Сейчас прокатывается в кинотеатрах США, но мне достали копию, — Гоготнул: — И еще соточку таких — в видеосалоны ваших крупных городов.

— Вот оно что! — Гоготнул пионервожатый и поднялся с диванчика: — Пошли!

Да, это фильм с взрослым рейтингом, но кого в эти беззаботные времена такое волнует? Предупредив ребят, чтобы через часок подтягивались к местному клубу, отправились в администрацию.

— Дурная голова ногам покоя не дает, — Пожаловался я Тимохе: — Только что в администрации же был.

— Ходить полезно! — Успокоил меня пионервожатый.

— Анатолий Юрьевич, можно? — Постучав в дверь, сунул голову в директорский кабинет, который выглядел как квинтэссенция всех казенных помещений сразу. И это в детском-то лагере!

— Конечно, Иоши-кун, проходи! — Радушно ответил начальник.

Вошли, уселись за стол напротив директора.

— Можем устроить кинопоказ нового американского фильма про Шварценеггера для всех желающих?

— Боюсь, клуб столько народу не вместит, — Даже не стал думать о возможности послать меня с такими инициативами подальше мужик.

— Тогда только для ребят постарше, — Предложил я.

— Про что фильм-то? Опять про робота? — Спросил Анатолий Юрьевич.

— Нет, про особенности колонизации Марса в далеком будущем, — Схитрил я.

— Это хорошо! — Довольно кивнул он и поднялся из-за стола: — Идем!

— Он на английском, поэтому придется сажать переводчика-синхрониста с микрофоном, — Предупредил я по пути.

— Степу посадим, он английский хорошо знает, — Кивнул директор.

В ДК вручил кассету киномеханику, мы протестировали оборудование — работает нормально, кино показывается, звук играется. Анатолий Юрьевич отзвонился по местному телефону, пожелал приятного просмотра и откланялся — уже темнеет, а ему еще домой ехать, в Ялту.

— Хорошо, что ушел, а то тут титьки показывают, — Облегченно вздохнул я.

— Будто кто-то их не видел! — Хохотнул наш безответственный пионервожатый.

— Вот и я так думаю, — С улыбкой кивнул я.

В ожидании ребят вышли на крылечко, подышали теплым, вкусно пахнущий морем, деревьями, выпечкой и детской радостью воздухом и встретили ребят. Первыми подтянулись наши, во главе со Степаном, которого я сразу отправил помогать настраивать оборудование, и Николаем Степановичем, который тоже решил посмотреть новиночку. Подышали воздухом еще немного, дождались советских ребят — лица жутко довольные — нифига себе, в «Артеке» еще и фильм про Шварценеггера покажут! — и направились внутрь. На правах организатора отжал для своих самый удобный четвертый ряд — с него экран видно лучше всего. Народ такой несправедливостью возмущаться не стал и расселся кто где — пришлось заставить проходы дополнительными стульями. Полный аншлаг! Из-за кулис застенчиво выбрался оснащенный микрофоном Степан, поведал, что он тут переводчик, и уселся на стул сбоку от экрана.

Проектор ожил, качество — мыльноватое, потому что VHS, но смотреть вполне можно. Пошли логотипы, в числе которых — студия «Каролко», которая потихоньку движется к банкротству с последующим выкупом всей интеллектуальной собственности одним японским мальчиком. После стартовых титров начался фильм, и я погрузился в ностальгию, по-доброму завидуя ребятам, которые видят кино впервые и отмечая вполне годную работу Степана — не хуже Володарского, при всем моем уважении к последнему. К концу фильма наш синхронист с непривычки немного охрип, и мы утешили его аплодисментами. После этого ребята позадавали мне вопросы и сильно расстроились, узнав, со Шварценеггером я не знаком. Обидно!

Когда на улице совсем стемнело, предупредил Хэруки, что приду поздно, и мы с Лысой Молнией и пионервожатым отправились на берег подальше от корпусов — чтобы нас не было видно и слышно. Тимоха загадочно позвякивал сумкой, и Кейташи спросил:

— Что у вас там?

— Изотоник! — Ответил я: — Год прошел, пришло время повторить!

— Я пил сакэ три месяца назад! — Похвастался Лысая Молния.

— Осуждаю! — Укоризненно покачал я головой, — Но это твоя свобода воли, и я ее уважаю.

— Спасибо! — Беззаботно улыбнулся блондин.

— Уже оправился от страшного удара? — Улыбнулся я в ответ.

— Вполне! — Кивнул он: — В конце концов — впереди целые каникулы, за которые волосы успеют отрасти.

— Это так, — Согласился я.

Кейташи посерьезнел и озабоченно заметил:

— Но теперь у меня есть соперник. Если он из твоих, значит не так прост, верно?

— Верно! — Кивнул я: — Будущий анимедеятель с мировым именем и чудовищной базой фанатов.

— Твою мать! — Схватился он за голову.

— Не расстраивайся, пацан! — Вступил в беседу бывалый знаток человеческой природы Тимоха: — Баб много! — Гоготнув, добавил: — У той вон в кино — вообще три титьки!

— Спасибо, товарищ подполковник! — Терпеливо поблагодарил я его под горестный вздох Кейташи.

— Хорошее кино, — Взял себя в руки друг.

— Половине детей теперь будут сниться кошмары, — Вздохнул усовестившийся я.

— Открой свой разум! — Спародировал мутанта-сиамского близнеца Тимоха.

— Жуть! — Откликнулся Кейташи.

Уселись прямо на нагретую солнышком гальку, и подполковник достал из сумки две трехлитровки пива.

— Ничего себе! — Оценил Лысая Молния.

— Да ерунда, — Отмахнулся Тимоха и пододвинул одну из банок себе: — Это мне одному!

— Жадный ты! — Расстроился я.

— Да ты сначала это выпей, — Отмахнулся он и продемонстрировал оставшуюся в сумке третью банку.

— Годится! — Принял я условия квеста, подполковник достал кружки и завернутую в газету вяленую рыбу, разлил, и мы выпили за знакомство и встречу.

— Что же мне делать? — Грустно протянул легендарное Кейташи, как только «градус» дошел до цели.

— Выпить еще! — Выдал дельный совет пионервожатый.

Выпили за «Артек».

— Да ладно тебе, может еще не все потеряно, — Приободрил друга добрый я: — В конце концов — он же еще совсем мелкий.

— Почему она тогда ему глазки строит? — Спросил Кейташи.

— Иоши, как на японском будет «не глазки она строит, а тебя»? — Спросил меня Тимоха на русском.

Автопереводчик перевел.

— Чтобы я ревновал? — Дошло до блондина.

— Именно! — Кивнул подполковник, подлил в кружки и предложил: — За дам!

— За них! — Охотно поддержал тост я.

— А чего у тебя случилось-то? — Спросил Тимоха, отрывая зубами кусок рыбы.

Пока я делал то же самое, блондин поведал грустную историю о том, как он умудрился потерять все. Помянули.

— Бейсбол, значит? — Уточнил подполковник. Кейташи кивнул, и советский военный поделился своим мнением: — Это ж муть какая-то!

— Полная муть! — Согласились мы и выпили за единомыслие.

— А может сходишь к ней серьезно поговорить? — Предложил подполковник.

— А что, в тот раз нормально получилось же? — Посмотрел на меня блондин.

— В прошлый раз? — Спросил Тимоха.

Объяснили, выпили, пожевали рыбки.

— Я бы на твоем месте не стал, — Высказал свое мнение я: — Едва ли она будет рада терпеть, как ты дышишь на нее перегаром! Кроме того — вокруг толпа народу, и нормально поговорить все равно не выйдет. Давай лучше кружечку допьем и искупаемся!

— Давай! — С явным облегчением согласился Кейташи.

Выпили, искупались в теплом море, вытерлись выданными предусмотрительным пионервожатым полотенцами — сам он в воду не полез, но внимательно за нами следил — вдруг пьяные школьники тонуть начнут?

— Похоже, сегодня без приключений! — Когда третья банка подходила к концу, подвел промежуточный итог немного качающийся я.

— А тебе приключений нужно? — Хохотнул вполне трезвый подполковник и пошел купаться.

Пользуясь такой шикарной возможностью, хитрые школьники допили пиво. Вернувшийся подполковник осуждающе вздохнул.

— Боевое? — Спросил я Тимоху, кивнув на очевидно «осколочный» шрам в добрый десяток квадратных сантиметров на левом боку.

— Да фигня, подрался, — Отмахнулся он, и я понятливо перевел тему.

— У тебя тоже часы водонепроницаемые?

— Командирские! — Расстегнув застежку, дал мне посмотреть.

— Мне такие носить нельзя, но давай поменяемся! — Предложил я, расстегивая Касио.

— А почему нельзя? — Приняв сменивший хозяина хронометр, Тимоха полюбовался им на волосатом запястье и принялся вытираться.

— Потому что я — самый дорогой рекламный манекен в Японии, — Ответил я, цепляя «Командирские» — Пока никто не видит, можно — на руку: — Недавно журнал моды какой-то полтора миллиона за фотосессию предлагал, мне шмотки показали — такое все педиковато-молодежное, что я ни за какие деньги!

Подполковник с Кейташи заржали.

— А я же серьезный человек! — Продолжил жаловаться на свою нелегкую жизнь я: — Бизнесмен! Математик! А они из меня кумира для маленьких девочек сделать хотели! — Вспомнив о важном, спросил: — Тимофей, ты же моих девочек обижать не собираешься?

— За кого ты меня держишь? — Укоризненно спросил он: — Они же мелкие совсем!

— У Хори-семпай офигенная грудь! — Подал голос пьяненький Лысая Молния.

— Пойду расскажу об этом Кохэку! — Поднялся я на ноги.

— Ой! — Подпрыгнул Кейташи.

— Шучу! — Улыбнулся я ему: — Спасибо за пиво, Тимофей. Вкусное.

— Жигулевское!

— У нас сегодня официальное мероприятие, — Поведал я Хэруки утром.

— Я помню! — Улыбнулась она и шмыгнула в ванную.

Хорошо быть молодым — никаких последствий вчерашней пьянки! Стало совестно — мог бы главу вместо этого написать! Успокоил себя тем, что, несмотря на время от времени насылаемое на меня легендарное «ты — не человек!», я все-таки из плоти и крови, а потому реально заслужил небольшой отдых. Потянувшись, узрел за окном очередной безобразно-солнечный день, поэтому надел халат и пошел в гости к пионервожатому.

— Не болеешь? — Заботливо спросил меня уже одетый и свежевыбритый Тимоха.

— Полон сил! — Честно ответил я и попросил: — Давай вечерком, когда жара спадет, в лапту поиграем? Все мы, включая девочек, против сборной СССР.

— Им тоже девочек включать? — Уточнил он.

— Конечно, чтобы было честно! — Лицемерно кивнул я и пошел к себе.

— А еще сегодня вечером будем играть в бейсбол здорового человека! — Порадовал я новостью наряжающуюся в форму Хэруки — главную козырную карту нашей команды.

— А?

Игнорируя удивление лучшей девочки, отправился приводить себя в порядок. Увы, хлипкая дверь ванной девушку остановить оказалась неспособна, и пришлось параллельно с умыванием рассказывать ей про лапту.

— Вот как! — Покивала сидящая на краешке ванны она: — Звучит весело! — Хихикнув, спросила: — Хочешь дать Лысой Молнии возможность впечатлить Кохэку?

— На таком уровне уже не поможет, — Отмахнулся я: — Просто немного разнообразить отдых.

Взяв бритву, тщательно сбрил три волоска на подбородке.

— Ты стал таким брутальным!

— Уходи!!!

В Ялту ехать было недалеко, а вид в пути — отличный, поэтому сидящие в «Рафике» мы не роптали. Мы — это я и одетые в вечерние советские платья девушки: Хэруки, нервничающая Ханако и изъявившая желание поехать с нами Нанако. Довеском — Николай Степанович. Дед Казума осел в Симферополе, занимаясь дзюдоистской фигней и нарабатывая нашей семье заоблачную репутацию среди советских спортсменов, и, боюсь, до самого конца отдыха я его не увижу.

— Да хватит бояться выступать под фонограмму! — Привычно утешил я айдола.

— Знаешь, между фонограммой и живым выступлением не такая уж и большая разница! — Поведала она мне в ответ с высоты своего опыта.

— Ну как хочешь, — Отмахнулся я и переключился на Нанако: — Как тебе отдых?

— Очень весело! — С улыбкой ответила она: — Море теплое, ребята — хорошие, а еда вкусная! С нетерпением жду завтрашней экскурсии!

Нас повезут смотреть «Ласточкино гнездо».

— И сегодняшней игры в лапту! — Внес я изменение в ее «список ожиданий».

— М? Как скажите, Иоши-сама! — Пожала она плечами.

— Иоши! — Укорила меня Хэруки и улыбнулась подруге: — Нана-тян, если не захочешь играть в «русский бейсбол», можешь не играть.

— Я знаю! — Светло улыбнувшись, кивнула та: — Но я хочу! Такие соревнования — часть отдыха, а Иоши-сама приказал мне отдохнуть как следует.

В ответ на взгляд Хэруки я развел руками, она смирилась и завела с девушками разговор на тему археологического шопинга — после экскурсии ребят повезут на склад за обновками, и девушки твердо намерены раскопать себе чего-нибудь миленького. Кто сказал, что в СССР такого нет?

Пользуясь моментом, Николай Степанович, в палате которого есть личный телефон — для понятных целей! — подкатил ко мне с вопросом:

— А вот как ты думаешь, Иоши-кун, сколько времени займет строительство нефтепровода?

Нашли «решалу», мать их!

— Ну смотрите, Николай Степанович. Сейчас мы у вас «жижу» танкерами закупаем, и рулит там по большей части Мицуи.

Посольский покивал.

— Мицуи, в числе прочего, эти самые танкеры и строит. Значит придется кусочком провода с ними делиться — танкеров-то потребуется несколько меньше. Но это ерунда, никто не мешает Мицуи приторговать с их помощью вашей нефтью плюс наша наценка.

МИДовец меня утешил:

— Все так делают.

— Это хорошо, что все — наши руки будут чисты, — Улыбнулся я ему: — Помимо Мицуи, есть наши дорогие западные партнеры, у которых мы тоже нефть закупаем теми же танкерами. Не только мы, но и всякие Филиппины, который при первой подвернувшейся возможности станут закупать более дешевую нефть у нас. Американцы могут начать душить наш проект, но сейчас в мире очень приятная для нас ситуация — СССР протягивает капиталистическому миру огромную такую руку дружбы, убирая свои войска из Европы и наделяя суверенитетом свои провинции.

— Республики, — Поправил Николай Степанович.

— Как Империю не назови, а сценарий со времен античного Рима не изменился, — Отмахнулся я и продолжил: — Пиндосы любят оправдывать оккупацию «защитой» от СССР и Китая. На трубопровод мы, пользуясь такой замечательной возможностью, их продавим.

Посольский покивал.

— Немцы, которые себе трубу строили, спецов и оборудование предоставят — да они за объединение Германии что угодно дадут!

— Объединение? — Полезли у мужика глаза на лоб.

— Для вас это новость? — Улыбнулся я: — Уверен, уже в этом году ГДР будет упразднена и войдет в состав ФРГ. Вот под это вашей стороне с «Сименсами» и прочими тамошними и придется договариваться.

— Допустим, — Кивнул Николай Степанович.

— Наше правительство обеими руками будет «за» — у нас ведь кризис, а дешевая энергия — верный путь выхода из него. Осталось немного — публично этот самый кризис признать, а там один мальчик подаст Премьеру замечательную идею. Кроме того, расскажет о своей идее и по телевизору. В крайнем случае — мальчик выведет народ на улицы, чтобы они вежливо попросили наше правительство нефтепроводом озаботиться. Но выводить народ я не хочу — опасно!

— Очень разумно, Иоши-кун! — Кивнул Николай Степанович, в глазах которого мелькнул самый настоящий страх — Иоши-то в курсе, какой мощный рычаг воздействия у него есть!

— Так что, по сути, ни одной критичной проблемы на пути строительства «трубы» — нет. Но есть неприятная мелочь — это по-любому жуть как дорого, и я такой проект пока не потяну, — Поделился я главной сложностью: — Поэтому придется залезать в государственный бюджет и к частным инвесторам. А этим должны заниматься уже власти. Так что, Николай Степанович, пока я точно ничего сказать не могу, но приложу все возможные усилия. Я бы и атомную станцию у вас заказал, но это уже, так сказать, планы на следующую пятилетку!

МИДовец гоготнул, машина остановилась, и мы выгрузились у очень такого архитектурно-классного концертного зала «Юбилейный», прошли по красиво засеянной кустарниками по бокам аллее, уткнулись в журналистов, Николай Степанович скомкано отработал на камеры свою часть — это где «ах, какая честь для нас всех визит таких замечательных детей!», шепнул мне «надо позвонить» и ушел внутрь.

Звони на здоровье — пусть Горбач хоть турбины выторгует, сделает что-то полезное! Улыбка на рожу, и погнали:

— В «Артеке» нам очень нравится — великолепные жилищные условия, вкусное здоровое питание, интересные спортивные и культурные мероприятия, теплое море — что еще нужно для замечательного отдыха, верно? — За подтверждением повернулся к стоящей рядом (под ручку, само собой) Хэруки.

— Да, нам всем — очень нравится! — Покивала она: — В Крыму растет множество интересных эндемиков, и я уже начала собирать гербарий!

Какая прелесть!

— Как вам визит на базу Черноморского Флота? — Спросил какой-то журналюга на японском, вытянув микрофон к Ханако.

Кивнул — давай сама, привыкай!

— Я даже не представляла, что ваши моряки так радушно нас встретят! — С улыбкой поведала айдол и поклонилась: — Большое им спасибо за это и подарки! Это — первые подарки, которые я получаю как певица, поэтому я по-настоящему счастлива!

Молодец!

— Знакомы ли вы с творчеством участников сегодняшнего фестиваля? — Спросил меня другой журналист: — Выбрали для себя фаворита?

— Ознакомился только со списком имен, — Покачал головой: — Не хотел портить себе удовольствие от первого прослушивания. Уверен, сюда прибудут замечательные артисты, каждый из которых заслуживает победы.

— А ваша певица? — Уточнил журналист.

— А она здесь вне конкурса, — Улыбнулся я: — Ханако, при всех ее несомненных достоинствах, русским языком практически не владеет, но очень хотела спеть на нем. Спасибо руководству фестиваля за то, что дали ей такую возможность! — Поклон.

— Как вам изменения в пионерском движении? — Спросил какой-то усач.

— Извините, я в это не вникал! — Честно слился я.

Проходя в двери, услышали за спиной чье-то расстроенное: «Скучные эти япошки — всегда одно и то же говорят!». А разве я хоть в чем-то соврал? Ох уж эти СМИ! Внутри нас встретили политическая верхушка Крыма и Анзор с Гурамом в компании пожилого грузина в дорогущем костюме и «Ролексах» — похоже, тот самый «многоуважаемый» из диаспоры. Охренеть у них тут социализм! Здравствуйте, честь, Гурам — большой молодец и настоящий «золотой голос» Грузии! Анзор тоже молодец, шашлык у него — отличный!

— Мне доводилось кушать шашлык моего старого друга Мгелика! — Заметил супер важный (потому что вся номенклатура заткнулась и дает нам возможность обсудить полную фигню) грузин: — Анзор мне тоже друг, и я не хочу его обидеть, но его шашлык — гораздо хуже дедовского!

— Вот как! — Расстроился я: — В таком случае даже не могу себе представить всего величия шашлыка многоуважаемого Мгелика!

— Его шашлык — всем шашлыкам шашлык! — Веско кивнул грузин: — После его шашлыка другие я ем через силу — не обижать же людей?

— Обижать людей нельзя, — Согласно покивал я.

К нам подошла владеющая японским тетенька и увела Ханако в гримерку. В ту же сторону направился одинокий Гурам — готовиться, а нас провели в первый ряд, уселись вокруг — Анзора сослали во второй ряд — еще немного поговорили о Крымском общепите, и началось мероприятие, которое я честно высидел с вежливой улыбкой, аплодируя в нужные моменты, имитируя подпевание и ни раз не поковыряв в носу — я же профессионал! Сам фестиваль произвел просто удручающее впечатление — я тут никого не знаю, а репертуар прямо не впечатлен. Из заметных событий — только «фанерное» исполнение «Катюши» одетой в свою "морскую" форму Ханако в середине концертной программы в сопровождении набранной прямо среди гостий «Артека» девичей подтанцовки — они выиграли путевку всем коллективом. Событие второе — выступление молодого Максима Фадеева. Да, того самого, который в этой версии реальности отправится работать в русский филиал «Сони Мьюзик», чтобы вся русская попса шла через жадного меня. Номер пацана «совкам» явно зашел — ходит такой романтично погруженный в себя юноша с рукой в кармане и весь джинсовый, поет о «Джулии» с таким видом, будто в «Юбилейном» он вообще один.

Увы, Гурам не оставил молодому дарованию никаких шансов, потому что «Черные глаза» (Музыка Одзавы Иоши и Гурама Капанадзе, слова Одзавы Иоши) с подтанцовкой в виде грузинских лезгинщиков просто порвали зал в лоскуты, и пришлось прогнать песню еще дважды. Единогласным решением жюри уважаемый Гурам победил и получил специальный приз от спонсора фестиваля «Хонда+» — приглашение записывать альбом в Токио. Это уже не моя инициатива, а наших московских дронов — быть им за такое премированными.