Мой Советский Союз Магических Республик 2

Глава 8

Сан Саныч вошел в небольшую пивнушку и хмыкнул.

Столики без сидячих мест, запах пива, тихий мужской гомон и массивная продавщица за прилавком с ярким вызывающим макияжем.

Обведя зал взглядом, ГБшник заметил нужного человека и поправил куртку. Сегодня он был одет как обычный рабочий.

— Здравствуй, Лева, — подошел он к столику, за которым с кружкой стояла пара мужчин. — Как жизнь? Как работа?

Худощавый мужчина с блестящей лысиной глянул на него, а затем кивнул на молодого, что стоял рядом с почти пустой кружкой.

— Вот, студент проставляется. Практику окончил.

— Артефактор? — глянул на него ГБшник.

— Пока нет. Последняя практика и дипломная, — улыбнулся парень.

— Студент, не в службу, а в дружбу, — достал десятку из кармана Сан Саныч. — Возьмешь нам по кружке пивка? Нам тут поболтать надо.

— Не вопрос, — кивнул парень, покосившись на деньги.

— И рыбку одну прихвати, — кивнул Лев Петрович.

Студент направился к стойке с продавщицей, а мужчины переглянулись.

— Синицын, ты мне что обещал? — глянул на него Сан Саныч с недовольной миной. — Где шабашка для моих оболтусов?

— Саша, я бюро трудоустройства? — сморщился работник САТО. — Ты видишь, что происходит? У меня практиканты полы в мастерской мыли, а ты мне своих неучей подсовываешь.

— У тебя же там чистота стерильная, а пол бетонный…

— В том-то и дело, — опрокинул в себя остатки пива собеседник. — Не было у меня времени.

Сан Саныч недовольно засопел, но ругаться не стал. Тем более, студент поставил на стол две кружки и одну сушеную воблу на картонной подложке.

— Лев Петрович, я пойду тогда, ладно? — спросил студент. — Мне еще отчет по практике завтра сдавать.

— Иди, — кивнул артефактор. — Удачи тебе.

— Спасибо, — кивнул парень. — До свидания!

Стоило парню скрыться, Синицин подтянул к себе кружку и отхлебнул.

— Ну, чего пришел? Не за своих архаровцев же ругаться? — спросил он и пододвинул рыбу, тут же начав отрывать ей голову.

— Смотри, — произнес ГБшник и достал фотографию, которую положил перед ним. — Что скажешь?

Мужчина недовольно вздохнул и покосился на фото. Пару секунд он задумчиво смотрел на деревянный желоб, после чего взял в руки фотографию и спросил:

— Другая есть? Чтобы руны видно было?

— Есть, — кивнул Сан Саныч и положил другую.

Лев Петрович хмуро осмотрел руны, пару секунд помолчал и спросил:

— Поймали?

— Кого?

— Того, кто рунный самопал делал.

— А чего их ловить? — хмыкнул ГБшник. — Это мои архаровцы.

Тут артефактор кашлянул, отхлебнул пива и спросил:

— И как? Живые? Не разнесло их?

— Их? Нет. А вот соседнее здание они продырявили. Стекло, штору, дверь, несущую стену, еще одно стекло. Как никого не угробили — не знаю, — тяжело вздохнул Сан Саныч. — Если бы угробили — шкуру бы спустил, а так…

Тут он достал еще несколько фотографий с последствиями выстрела двух студентов с целительского и положил их на стол.

— Я бы все равно спустил, — покачал головой артефактор. — Такое спускать нельзя. В следующий раз точно угробят кого-нибудь идиоты малолетние.

— Я-то им разнос устрою, только мне интересно, как они это сделали? — глянул на собеседника ГБшник.

— Ну-у-у… В принципе тут ничего сложного. Могли и сами додуматься. Учебные толчковые комплексы, дерево как основа, — Лев взял со столика фотографии с повреждениями и задумчиво хмыкнул. — Только вот снаряд тут нужен был хитрый. Или вольфрамовый конус, или стальная спица. По крайней мере похоже. В кого они с этой байды зарядили?

— Ни в кого. Как я понял, на спор стреляли. И не вольфрам это был, и не спица.

— А что? — глянул на него Синицин, принявшись чистить рыбешку.

— Трусы. Мокрые.

— В смысле трусы? Какие трусы? — растерялся артефактор, застыв с рыбой.

— Обычные. Семейные, — вздохнул Сан Саныч и пригубил пенного.

— Погоди, они на спор стреляли мокрыми трусами? — переспросил Лев Петрович.

— Да. Причем от точки выстрела снаряд пролетел шестнадцать километров, — кивнул Сан Саныч.

— Погоди, как… Оно же… — мужчина снова взял первую фотографию, затем покосился на фото продырявленного окна, снова на первое.

— Я рассчитывал, что это ты мне расскажешь, как они это сделали, — хмыкнул Сан Саныч.

Мужчина недовольно засопел, отломил кусочек мяса от рыбины, а затем принялся бормотать под нос.

— Целители ведь… слабосилки… — взяв кружку, он пригубил пенного, а затем добавил: — Но трусы же они не просто так мочили, да?

— Тут тебе виднее, — хмыкнул ГБшник и тяжело вздохнул. — Сможешь разобрать, как они это сделали?

— По идее… Тут должно быть что-то простое, — задумчиво произнес Лев Петрович. — Сложное они просто не умеют…

Тут он оторвал кусочек от рыбы, закинул в рот и глянул на собеседника.

— А тебе не все равно, за что их песочить?

— Мне отчет писать о происшествии, — недовольно буркнул Мясоедов.

— Так у них и спроси. В чем проблема?

— В том, что эти олухи надрались в стельку, когда это делали, — вздохнул ГБшник. — Да и проверить их надо.

— Наврут с три короба или нет? — хмыкнул артефактор и сделал пару глотков пива. — Да… Узнаю ваши штучки.

Лев Петрович еще раз глянул на фотографии, вздохнул и произнес:

— Подумать надо. Ты знаешь, что… — тут артефактор хмыкнул, глянул на мужчину и произнес: — Ты, как пропесочишь — ко мне отправь. Посмотрим, что за целители такие.

Константин Викторович тяжело вздохнул, перевернул лист и снова уставился в отчеты.

Не смотря на то, что глава ГБ целого региона был человеком достаточно крупной величины, он так и не оставил замашки старого следователя. Поэтому вникал во все дела региона сам, читал сводки и аналитику, а также донесения агентов, что при знании официальных сводок, выводили на очередные расследования.

— М-м-мда, — грустно усмехнулся ГБшник, отложил папку и достал старенький блокнот с записями. Открыв его, он принялся перелистывать его, второй рукой взяв трубку телефона. — Денисова сюда!

Бросив короткую фразу, он положил трубку остановив свой взгляд на нужной записи. Вчитываясь свой мелкий почерк, он одной рукой достал портсигар и вытащил оттуда сигарету.

— Константин Викторович, вызывали? — заглянул в комнату молодой высокий парень в очках.

— Заходи Тимофей, — кивнул ему глава местного ГБ. — Садись.

Парень прошел по кабинету, уселся напротив и уставился внимательным взглядом на начальника.

— Тимофей, ты занимался Дудовым? Из МинТорга? — спросил Константин Викторович, достав из кармана зажигалку.

— Так точно, — кивнул парень. — Приписки пошли наверх. Не большие, не критичные, но тенденция есть.

— Его наверх тянут. Он с Колей Ногтевым в хороших отношениях, — кивнул начальник. — В столице так принято, друзей тянут. Только вот приписки его…

Прикурив и затянувшись, Константин Викторович кивнул на отчет молодого следователя.

— Он в столицу уедет, а человек на его месте будет потом приписки разгребать. Понимаешь к чему я?

— Провести воспитательную беседу? — спросил парень.

— Папку его в архиве возьми. Изучи и припугни его хорошенько, — кивнул начальник ГБ.

— Цель? — тут же достал блокнотик парень и щелкнул авторучкой.

— Приписки мы его не тронем, карьеру портить не будем, но в дерьме утопим, если он свои приписки в реальность не превратит, — опытный ГБшник уставился на подчиненного ледяным взглядом. — Хоть сам за прилавок встанет, хоть по деревням пусть едет у кооператоров и фермеров скупает. Но чтобы то, что он в столицу подал лежало на складах. Понял?

— Понял, — кивнул парень, чиркая в блокноте.

— И не стесняйся. И любовника его если что припомни, и за тетрадочку в сейфе тоже намекни. Понял?

— Константин Викторович, так может его…

Глава местного ГБ хмыкнул, затянулся и пододвинул к себе пепельницу.

— Тимка, человек не совершенен, — грустно улыбнулся начальник. — Если партиец не ворует, примерный образ ведет, не пьет, и не курит… Тут впору задуматься, что у него в голове. Зачем он наверх лезет? Что он там забыл? Для чего? Понимаешь?

— Понимаю, Константин Викторович, — кивнул парень.

— Мелкие грешки, если они костью в горло не встали и ущерба большого не принесли, это маркер. Маркер, что человек нормальный, понятный и имеет свои слабости. Только вот приписками, ради должности заниматься нельзя. Наигрались в семидесятые, — тут мужчина затянулся и сбросил пепел с уголька. — По бумагам — жиру бесимся, а наделе жрать нечего.

— Понял, Константин Викторович. Сделаю, — кивнул Тимофей.

— Ты с ним не миндальничай. Сразу за жабры. Приказа о переводе еще не было, поэтому время у него есть. Все до последней консервы, чтобы на складе было. Я людей дам, проверишь.

В этот момент в комнате раздался легкий гул.

Оба присутствующих ГБшника тут же повернули голову к шкафу с книгами.

— Я пойду, Константин Викторович, — тут же напрягся парень.

— Ступай, — кивнул начальник и поднялся.

Гул нарастал и как только подчиненный вышел, Константин Викторович подошел к двери, защелкнул замок и активировал несколько рун на наличнике, отчего дверь покрылась белыми линиями, что побежали по стенке.

В этот же момент, у шкафа образовалась полупрозрачная фигура в небольших круглых очках.

— Лаврентий Павлович, — выпрямился местный начальник ГБ. — Чем обязан?

Проекция оглядела кабинет, прошла к столу и уселась на место хозяина кабинета.

— Садись, — кивнул он на стул и глянул на пепельницу. — Курить бросай. Вредно.

— Не вреднее работы, Лаврентий Павлович, — сел на место, где только что сидел подчиненный Константин Викторович. Взяв сигарету из пепельницы, он затянулся и спросил: — Случилось что-то?

— Случилось, — кивнул мужчина, оглядел собеседника и добавил: — Горький-двадцать семь. Шкуры объявились.

Начальник местного ГБ тут же убрал добродушную улыбку.

— Много? Успели чего?

— Вскрыт внешний контур защиты. Пароли поменяли, введен план «Осада». Но дело не в этом, — глава ГБ задумчиво уставился на дымок от сигареты и умолк.

Константин Викторович не стал его торопить, прекрасно понимая, что ему скажут только то, что он должен знать и не более того.

— Взяли его по глупости, — продолжил Лаврентий Павлович. — По бабам ходок был. И на бабах спалился.

— Не признали?

— По началу признали, а вот в постели он по другому себя вел, — хмыкнул мужчина. — В который раз Ольгины ученицы нас выручают.

— Я, Лаврентий Павлович, скрывать не буду, — посмурнел Константин Викторович. — Я против такого подхода. Не по людски это, бл**ей в нашу контору тащить. Грязно это… ГРУшников это дело. Они вербуют, вот и занимались бы…

— Пока работает — никуда не денешься, — вздохнул начальник. — Только дело тут в другом.

Лаврентий Павлович снова задумчиво уставился на дымок от сигареты.

— Отпечатки пальцев, радужка глаз… Все повторили, — наконец произнес он и уставился на подчиненного.

Тот замер, секунд пять вертел в голове мысль, а затем затянулся сигаретой.

— Паршиво… очень паршиво… — наконец произнес он, покосившись на блокнот на столе. — Наши действия?

Лаврентий Павлович встал, прошелся по кабинету и произнес:

— Студент у тебя тут был, — спокойно начал он. — Кот у него фамилия. Младший лейтенант, вроде как.

— Есть такой. Участвовал в операции на наших заводах. Мотовилиха, — кивнул глава местного ГБ.

— В его деле есть пометка про то, что он сирота. Вроде как бабка у него осталась. Ведьма. Старая, еще царских времен. Так?

— Так, — кивнул Константин Викторович.

— Найди человека надежного. Надо на нее выйти.

ГБшник секунды три молчал, а затем произнес:

— Так у нас вроде договор. Мы к ним не лезем, они к нам, товарищ…

— Бывают исключения, Костя… — Лаврентий Павлович прошел обратно к столу и уселся в кресло. — Знаешь, мы с ними похожи очень. Не лезем, присматриваем, но если что-то идет не по правилам — вмешиваемся… А еще ничего не делаем просто так.

— Так, договор…

— Договор нарушался. И не раз, — спокойно ответил глава ГБ. — И мы его нарушали, и они. Всякое бывало.

— Вы хотите…

— Выбери человека. Надежного, — кивнул глава ГБ. — Опытного. Отправь к ней на переговоры. Нам нужен способ, чтобы этих новых «шкур» отлавливать. Без него, у нас не то, что в «Горьком». У нас в ЦК шкуры заведутся. Понял?

— Понял, Лаврентий Павлович. Сделаю, — кивнул подчиненный и тут же уточнил: — Что имеем право предложить?

— Пока ничего. Нужно понять — сможет ли вообще та сторона помочь, и что они хотят взамен. Сильно не давить, но напомнить о их долге.

— Долге? — нахмурился Константин Викторович.

— Тебе знать об это рано. Пока — переговоры. Понял?

— Понял, — кивнул мужчина и затянулся сигаретой, уголек которой был уже у самого фильтра, и затушил ее в пепельнице.

— Действуй. Времени мало, — вздохнул Лаврентий Павлович и растаял в воздухе.

Константин Викторович тут же поднялся, взял портсигар, вытащил еще одну сигарету и нервно прикурил. Сделав несколько кругов по кабинету, он остановился у двери и вышел в коридор. Пройдя по нему, он несколько раз пыхнул сигаретой и свернул у поворота.

— Идиоты! Вы, кретины, хотя бы подумать могли, что будет с человеком, если вы в него попадете⁈ Я, из-за вас, дебилов, полгорода на уши поставил! Вы…

Крики были настолько громкие, что начальник местного ГБ без проблем нашел их источник.

— Неделя! Неделя без присмотра, а уже полгорода на ушах… — рычал раскрасневшийся Сан Саныч, не сразу заметив начальство, что вошло в кабинет. — Вы… Константин Викторович?

Мужчина сразу себя одернул, переведя взгляд с двух студентов, что сидели на стульях перед ним, опустив головы.

Глава местного ГБ осмотрел ребят и кивнул им на дверь.

— Пошли вон!

Парни поднялись и быстро попытались ретироваться.

— Кот! — громко произнес Константин Викторович. — Еще раз повторится — отправлю во время практики на Сахалин. Камни считать. Понял?

— Понял, — кивнул парень и выскочил вместе с другом из кабинета.

— Константин Викторович, воспитательный процесс нарушаете, — недовольно буркнул Мясоедов.

— Не до этого, — отмахнулся начальник, затянулся и уселся на стул, рядом со столом. — Дело есть к тебе.

Сан Саныч уселся на свое место и пододвинул к начальнику пепельницу.

— Случилось чего? — осторожно спросил он.

— Случилось, Саш. Случилось, — глава местного ГБ щелкнул по сигарете, сбрасывая пепел и глянул на подчиненного. — Шкуры новые. И пальчики и глазки под копирку.

— Как… Отпечатки? — растерянно хлопнул глазами следователь.

— Угу. Главный только что заглядывал, — кивнул мужчина. — На «Горький» закрытый проникнуть пытались.

Сан Саныч тут же подобрался и спросил:

— Брать будем?

— Было бы кого брать, — вздохнул Константин Викторович. — Раньше отпечатки были наведенными. Кислотой прошел, недельку и вот тебе отпечатки настоящие. А теперь все иначе. Ни кислота, ни радужка глаза.

Мясоедов молча уставился на начальника.

— Саш, тут Лаврентий Павлович дело поручил, — произнес Константин Викторович. — У этого… — тут он кивнул на дверь. — Кот, который. У него бабка ведьма старая, царских времен. Так?

— Так, а…

— Пойдешь к ней на переговоры, — начальник местного ГБ затянулся, сбросил пепел и продолжил: — Пойдешь к ней, скажешь, что нужен способ, чтобы определить новых «шукр». Спросишь, сможет ли она нам его дать и что взамен потребует. Понял?

— Константин Викторович, мы же с ведьмами, вроде как…

— Саша, — поднял на него взгляд старый ГБшник. — Когда надо мы и с чертом торговать будем, и с самим дьяволом договоримся. А сейчас надо. Очень надо.

Видя недовольство подчиненного, он произнес:

— Саша, это опасно. Очень. Эту «шкуру» чудом Ольговские «бабочки» выловили. Оглянуться не успеем — шкуры в ЦК сидеть будут. Понял?

Александр Александрович помрачнел и молча кивнул.

— Езжай, Саш. Поговори. Только не дави сильно. Нам способ нужен, понимаешь? Надо знать, что захочет ведьма эта, да и потянет ли.

— Понял, сделаю, — кивнул Сан Саныч.

Сан Саныч оглянулся на мужчика в телогрейке и шапке ушанке и кивнул на дом.

— Здесь?

— Здесь, — закивал тот, пряча в карман купюру. — Только эта… Ты бы поберегся. Чахарда — она такая. Раз на раз не приходится. Иной раз поможет, а другой сам не рад будешь такой помощи.

— Спасибо, учту, — кивнул ГБшник и направился к дому.

Зайдя по деревянным ступеням крыльца, он оглядел участок, лежащий под снегом. Чистый снег, никаких следов. Даже птиц. Аккуратно почищенная дорожка.

Мужчина потянул ручку и открыл дверь. Пройдя в сени, он принялся топать, сбивая снег с обуви. Заметив небольшую метелку, он взял ее и смел снег, что никак не хотел оставаться в предбаннике.

После ГБшник прошел в дом и замер у входа.

— Хозяйка! — громко позвал он, однако в доме была полная тишина, нарушаемая едва слышимым потрескиванием дров. — Чахарда!

Снова тишина.

ГБшник осторожно прошел в дом, заглянул в каждую комнату, но и там было пусто.

Замерев в большой комнате, он задумчиво уставился на стол, застеленный скатертью.

— Следы… — тут же встрепенулся мужчина и направился к двери, чтобы внимательно осмотреть дорожку, что вела к дому на предмет следов.

Он подошел к входной двери, дернул ее, но вместо стен из досок предбанника, перед ним оказался безжизненный пейзаж. Серая земля, такое же свинцовое небо, остовы мертвых деревьев вдалеке и легкий ледяной ветер.

— Закрой! Ползуна впустишь, — раздался голос за спиной.

Сан Саныч тут же захлопнул дверь и обернулся.

За столом сидела старушка с белесыми глазами, в которых было не видно ни радужки, ни зрачка.

— Садись, — кивнула она на один из табуретов за столом. — В ногах правды нет.

Мужчина прошел к столу и молча сел, уставившись на ведьму, что поднялась и направилась к печи.

— Нынче зиму тяжело сидеть, — произнесла она, достав из печи чугунок с вареной картошкой. — Люд хорошо жить стал. И врачи ваши дело знают, и целители. Мало ко мне народу ходит.

Она поставила исходящий паром чугунок, который держала голыми руками, на стол и снова вернулась к печи.

— Если и идут, то за темным делом. Приворожить, удачу навести, — недовольно проворчала старушка, достав миску с тушеным мясом. — А за такое мы с вами, красными, договор имеем.

— У вас нет права влиять на волю людей, — тихо произнес Сан Саныч.

— Ты говори, да только думай прежде чем рот открывать, — усмехнулась Чахарда и поставила на стол миску. — То наше естество. От этого отречься, все равно, что вас, красных, заворожить, чтобы водку не пили.

Старушка пошоркала ногами к печи и достала из тайника у пола прозрачную бутылку.

— Вроде как и моегете, но так привыкли, что волком взвоете, — хмыкнула она и взяла с полки четыре рюмки. — Потому и делаем мы свое дело, но в обмен на помощь люду посильную. Баш на баш, по исцеленному, за каждую ворожбу.

— Этого нет в договоре…

— Того, что на бумаге чернилами писан — нет. В другом есть, — хмыкнула ведьма, поставив на стол бутылку с прозрачной жидкостью. — В том, что кровью, на душах писан, что на веки на нашей стороне заперты.

— Хрюнь! Хрюнь-хрюнь! — раздалось за дверью.

Она со скрипом приоткрылась и внутрь заглянула черная волосатая морда с рожками и розовым пятачком.

— Ля! Старая! А я иду думаю, что случилося? Комунякой на нашей стороне пахнет!

— Заходи, не выстужай! — прикрикнула на него ведьма. — Ползун идет, а ты все хвостом в дверях крутишь…

Черт тут же скользнул в дом и топая копытцами поспешил к столу.

— Ой, старая, как в воду глядела, что заявимся, хрюнь! — протянулся он к бутылке и тут же получил по рукам.

— Не лезь вперед старших! — рыкнула на него ведьма.

В этот момент совершенно бесшумно за стол присел незнакомец в сером балахоне. Лица из-под капюшона видно не было.

— Ну, теперь можно, — кивнула ведьма черту и глянула на растерянного ГБшника. — Посидим, поОкаем?

— Не тушуйся, комуняка, — толкнул его в плечо черт. — Хвастаться будешь потом! С чертом, ведьмой, и самой смертью, пил!