Мой Щенок

Глава 19. Об улыбках и свежести

Ирвин вышел из кабинета на негнущихся ногах, пытаясь унять дрожь. Спокойствие Леди в конце разговора было явно нарочитым. Она ощущалась натянутой струной, готовой лопнуть в любой момент. Казалось, воздух вибрировал вокруг нее, рассыпая электрические разряды. Вину даже пришла в голову мысль, что наставница отступила подальше, чтобы разорвать контакт и сдержать рвущуюся наружу ярость. Леди ему не верила. Совсем. Абсолютно. И явно была в ярости от полученной информации. Ученик не понимал, почему его так легко отпустили. К концу разговора он был почти уверен, что наставница попытается заставить его говорить. И не мог себе представить, существуют ли в природе аргументы, способные убедить мастера в его искренности. Но она сдержалась. Вин не мог понять, почему. Логика и здравый смысл подсказывали, что лгуна обычно стараются прижать как следует. А воспоминания о боли в сраставшихся костях вселяли сомнения в собственной стойкости. У Леди-то аргументов имелось в достатке.

В полной прострации вампир добрался до гостиной и плюхнулся на диван, дотянувшись до пульта. Отрешенно переключая каналы, он перебирал в памяти недавний разговор и пытался сообразить, к каким неожиданным последствиям приведут его оговорки. Бездействие мастера вселяло тревогу относительно собственного будущего. Леди не появилась из своих комнат до позднего вечера. Ирвин ничуть не удивился, почувствовав, как вновь захлопнулся щит на ее личной части дома.

Утром, почти всю ночь провозившись без сна, он спустился в кухню, в который раз обдумывая, как лучше выстроить разговор. К его удивлению, наставница уже сидела у окна с чашкой дымящегося кофе, задумчиво разглядывая тонкие голые силуэты деревьев. Ирвин не ожидал встретить ее в ближайшие пару часов. Для нее восемь утра было невероятной ранью.

— У тебя какие-то планы? — уточнил Вин, напрочь позабыв заготовленные заранее фразы.

— Не спится, — отозвалась Леди, окинув ученика равнодушным взглядом.

— Слушай, — растеряв окончательно настрой на беседу, смущенно начал Ирвин, — мне очень жаль, что вчера мы…

— Со мной это не пройдет, Вин, — перебила его наставница, даже не пытаясь изобразить внимание. — Не старайся.

— Не пройдет что? — непонимающе уточнил он, плотнее запахивая теплую рубашку, накинутую поверх светлой футболки. Казалось, в кухне стало прохладнее: в тоне наемницы холод мог бы поспорить с погодой за окном.

— Манипуляции, — коротко пояснила женщина.

Ирвин озадаченно посмотрел на нее, а потом, осознав смысл сказанного ею, ощутил прилив злости.

— Какие, к черту, манипуляции?! Что ж тебе везде игры мерещатся, а? Я, что, извиниться по-человечески не могу? Объясниться с тобой? Или тебе только в форме допроса удобно разговаривать?

— Пожалуй, по-человечески ты можешь, разве что, извиняться, — равнодушно хмыкнула Леди, удостоив ученика лишь мимолетным взглядом. Судя по всему, пейзаж за окном был значительно интереснее. — Мне удобно, в принципе, разговаривать. А не трясти из тебя информацию по капле, проверяя потом каждую сказанную тобой букву. Это ты обратился ко мне с просьбой о наставничестве. Мне кажется, наладить контакт со мной в твоих интересах, в первую очередь.

— Я готов. Я стараюсь, Леди. Стараюсь изо всех сил, — Вин понимал, что ему необходимо успокоиться, но злость не отпускала, застилая пеленой глаза. Он ощущал, как начинают чесаться десна, и подавлял инстинкт жестким усилием воли. Пока успешно. — Но мне кажется, что причинять ученику боль, регулярно прохаживаясь по любимым мозолям, — тоже не лучший способ наладить контакт. Я не хочу вспоминать о моем прошлом. Мне горько думать о нем.

— Главное, чтобы прошлое не вспомнило о тебе, — резко развернувшись к нему, произнесла Леди. — И обо мне, заодно. Я расспрашиваю тебя не из болезненного любопытства. Мне важно понимать степень опасности. Я не верю, что твои сородичи вот так взяли и отпустили тебя. Мне нужно понять их мотивацию. Нащупать логику. Я хочу тебе поверить. Я хочу, как ты выразился, общаться по-человечески.

— И для этого тебе крайне необходимо узнать о моих взаимоотношениях? В стае и школе? Вывернуть мне душу наизнанку? — Вин нутром чуял, что взял неверный тон. Но злость нарастала, увлекая его бурным потоком кипящего в крови адреналина. Спокойствие наставницы раздражало, подчеркивая его уязвимость. — Хорошо. Слушай. Я был чужим и там, и там. Изгоем. Вампиром, который мечтает стать человеком. Которого отвергают оба вида. У которого шушукаются за спиной, смеются в глаза. Ты уверена, что сможешь меня понять?

— Полагаю, что гораздо лучше, чем ты думаешь, — серьезно ответила наставница, глядя на своего ученика без малейшего оттенка насмешки. — Присядь, пожалуйста. И попробуем еще раз. В кофеварке остался кофе. На порцию хватит.

Вин раздраженно выдохнул, испытывая колоссальное желание сбежать в свою комнату. Но рациональное зерно в словах Леди было. Пересилив себя, вампир налил кофе, присел за стол и обхватил пальцами кружку, задумчиво всматриваясь в черную глянцевую поверхность напитка.

— Меня все избегали, — наконец, глухо произнес он. Леди молчала. Но слушала теперь внимательно, не отрывая от собеседника задумчивого взгляда. — Ученики, в первую очередь. Сначала просто боялись. Я пытался завести хоть какие-то знакомства. Но люди шарахались от меня, как от чумного. Будто я, вывалив язык на плечо, мчусь пить их кровь. У меня даже была отдельная комната, хотя там не было принято жить по одному. В общежитии комнаты делились на троих или четверых. Так что, в моем распоряжении оказались почти хоромы. Полагаю, это тоже вызывало зависть и злость. Я с радостью разделил бы комнату с кем-нибудь. Но желающих не находилось.

— Их можно понять, — тихо произнесла Леди. — Люди боятся, инстинктивно. Ты представляешь вид хищников, охотящихся на нас.

— Да, понять можно, — раздраженно фыркнул Вин. — И ты тоже опускаешь барьер на свои комнаты. И тебя я тоже понимаю. Но это мучительно горько, знаешь? Сознавать, что ты не заслуживаешь даже шанса на доверие. Только потому, что люди оценивают тебя, руководствуясь стереотипами. Мы с тобой выяснили, кто из нас сильнее. У меня ровно столько же оснований ожидать нападения от тебя. Но я свою дверь не запираю. Я не монстр, убивающий и жрущий всех на своем пути. Я не просил об обороте. Мне не нравится быть тем, кем я являюсь. Но, выходит, у меня нет никаких шансов изменить ситуацию.

— Есть, — начала наставница, отставив чашку в сторону и придвинувшись ближе к столу, сократив расстояние между ними. — Я…

— Наставники тоже меня сторонились, — перебил вампир, проигнорировав сообщение наемницы. — Кроме Фридриха. Он не боялся говорить со мной. И предупреждал, что учить меня качественно вряд ли станут. И что мне проще найти частного мастера. Он не указывал на тебя конкретно. Мы обсуждали наемников, добившихся высот в профессии. Про тебя он сказал, что ты сумасшедшая на всю голову. И очень сильная. Вопрос об обучении задал я. Тевс ответил, что шанс есть. И, более того, добавил, что если ты не возьмешься за мое обучение, то проще найти себе наставника среди вампиров… Этот разговор казался мне шуткой. Пока передо мной не встал вопрос о том, что делать после выпуска. Стае я был не нужен: ожидаемых ими результатов «Путь воина» не принес. Меня самого результаты тоже не устраивали. Я хотел большего. А, выходит, заранее обречен, и только лишь потому, что имею клыки длиннее стандартного размера и привередливый желудок.

— Вин, послушай… — Леди помолчала, собираясь с мыслями, и, удостоверившись, что на этот раз перебивать ученик не станет, проговорила, медленно и четко, выбирая каждое слово. — Я опускаю барьер не потому, что боюсь тебя. Не потому, что ты — вампир. Я до сих пор не могу заставить себя доверять тебе полностью. Я не понимаю, на чьей ты стороне. Много ли ты знаешь наемников, согласившихся бы стать твоим мастером? Наверное, Тевс прав в оценке моей вменяемости. Учить вампира — опасное сумасбродство. Никто не даст мне гарантий, что полученные знания ты не применишь против нас, людей. Но я тебе поверила. Пустила в свой дом, потому что доверилась и сочла совместный быт безопасным. И каждый раз, получая очередной скудный кусочек твоей биографии, оказываюсь перед вопросом: почему ты мне лжешь? Что ты скрываешь? Что у тебя в голове?

— То же, что и у всех, — хмыкнул Вин, пытаясь скрыть смятение. — Мозги.

— Порой у меня создается впечатление, что ты не умеешь ими пользоваться, — проворчала наставница. — У тебя есть шанс получить то большее, на которое ты рассчитывал. И он ровно один: заслужить доверие. Мое, твоего мастера, в первую очередь. И твоих будущих коллег. На скрытности далеко не уедешь.

— Мне кажется, ты возненавидишь меня, если узнаешь ближе, — глухо произнес Вин, отворачиваясь.

— Попробовать стоит, — пожала плечами Леди. — Во всяком случае, ненависть куда лучше неопределенности. Но, честно, я с трудом могу припомнить хоть кого-то, кто вызывал во мне столь сильные чувства. И ты напрасно считаешь, что я не смогу тебя понять. Мне тоже приходилось быть изгоем. Довольно часто. Поверь, женщине пробиться в наемники немногим проще, чем вампиру.

— У Тевса будут неприятности, если о нашей беседе станет известно его руководству, — Ирвин посмотрел на наставницу исподлобья. — Если это возможно…

— Хорошо, я постараюсь не раскрыть ваш маленький секрет. Но проверить твои слова мне будет необходимо.

Тренировки проходили в одиночестве. Ирвин не знал, какие мотивы руководят нежеланием Леди пересекаться с Мраком и его учеником. Он скучал по Саньке. Но вопросов наставнице не задавал. Их отношения, наконец, уравновесились. В темной, непролазной чаще взаимных подозрений, недоверия и напряженности наметилась тонкая, едва заметная тропка. И Вин берег эту призрачную возможность наладить общение.

В зале Леди гоняла его, беспощадно и жестоко, выжимая все силы. Поначалу Ирвина это обижало: он принимал жесткость наставницы за форму мести. Или доказательство превосходства. Но когда, спустя неделю, он вдруг ощутил легкость собственного тела, послушность и гибкость мышц, на него снизошло озарение. Леди искренне работала на результат. Так, как умела. Так, как тренировалась сама: усердно, прилежно, требуя от собственного тела максимум возможного. И Вина полученный результат обрадовал. Воодушевление прибавило сил, и, выполнив с первой попытки заданную связку, вампир внезапно обнаружил на лице мастера улыбку. Настоящую, открытую, излучающую довольство и гордость. Глаза наемницы потеплели. Непривычное выражение словно наполнило их светом. Вин замер, ошарашенный увиденным, и тут же пропустил удар, опоздав с блоком.

— Не спи, — проворчала Леди, но тут же снова улыбнулась. — Это было здорово! Ты молодец. Сам почувствовал ошибку и встал правильно. Кажется, мы победили искореженные твоей школой стойки.

— У тебя такое лицо красивое, когда ты улыбаешься, — тихо, не отрывая от нее завороженного взгляда, произнес вампир. Наемница помрачнела, мгновенно возвращаясь к привычно-угрюмому состоянию, и предупредила:

— Не надо за мной ухаживать, Вин. Я твой мастер.

— Нет, ты меня неверно поняла! — поспешно возразил ученик. — Это не совсем комплимент. Выглядишь непривычно.

— Надеюсь, тебя это не собьет с толку, — хмыкнула мастер, меняя хват на коротком мече, и дернула подбородком. — На исходную. Поехали, еще раз.

Эта улыбка стояла перед глазами Ирвина целый день. Он перебирал свои ощущения и удивлялся каждому. Похвала разливалась на сердце теплым медом, наполняя душу ликованием. Его никогда не хвалили до этого. Вернее, наверняка хвалили, но это было раньше. До оборота. В прошлой жизни, в реальность которой ему уже не слишком верилось. Довольная улыбка Леди оказалась лучшей мотивацией для дальнейшего старания. И вампиру нестерпимо хотелось поговорить с мастером. Обсудить успех еще раз. Получить новую порцию эмоций.

Поздним вечером, не выдержав напора собственных чувств, вампир заварил чай и поднялся с горячим напитком наверх. У спальни Леди он замер в нерешительности. Ирвин не мог понять, зачем он пришел сюда. И что скажет наемнице, когда она выйдет. Ощущая себя полным дураком, Вин со вздохом развернулся, напрочь позабыв о чашке. Горячая вода выплеснулась ему на пальцы, и, ойкнув от неожиданности, ученик дернул рукой, врезавшись в дверь керамической ручкой. Звук получился звонким и ярким. Мастер появилась на пороге через секунду, словно ждала его стука.

— Да, Вин? — Леди изумленно обозревала открывшуюся ей сцену. Капли чая на полу, вампира, инстинктивно трясущего обожженной рукой, застывшую в другой его ладони чашку.

Ирвин растерялся. Все заготовленные слова мгновенно покинули память, оставив напоследок невнятную кашу из междометий.

— Я… чай… а он… вот.

Судьба наградила его второй улыбкой за сутки. В глазах наемницы зажегся лукавый огонек, и она преувеличенно серьезным тоном уточнила:

— Ты решил выпить чаю под моей дверью?

Ирвин тоже улыбнулся, взъерошил рукой и без того растрепавшиеся волосы и произнес неожиданно искренне:

— Да нет, я тебе чай принес. Искал повода поговорить.

— Что-то срочное? — брови чуть нахмурились, но улыбка так и не сошла с губ наемницы. Общее выражение вышло достаточно забавным.

— Нет. Захотелось просто поболтать.

— Ну, пошли, поболтаем, — Леди приняла чашку из его рук и кивнула в сторону лестницы.

Они расположились в гостиной. Вин, желавший еще раз обсудить успешную тренировку, задавал вопросы, а наставница не без удовольствия разбирала упражнение по частям, комментируя то, что удалось, и мягко уточняя оставшиеся пробелы. Беседа с натяжкой походила на дружеский разговор: недоверие, повисшее между мастером и учеником тончайшей кисейной завесью, отбрасывало тень на общее настроение. Тем не менее, это был огромный шаг для них: Ирвин не мог припомнить, чтобы за все прошедшее время они хоть раз вот так говорили, легко и свободно, на приятную обоим тему.

По-весеннему теплый воздух гулял за окнами, разгоняя мрачные признаки зимы. Ночи еще не стали теплыми, но днем дыхание приближающейся весны ощущалось все отчетливее. Природа словно встряхивалась, приходя в себя после сладкого и длительного сна. Даже птичьи голоса звучали радостнее и звонче. Ирвин с каждой ночью все острее чувствовал напряжение голода, желание поохотиться и поесть, но удерживался. Не представляя, тем не менее, на сколько его хватит. Рассудок пока оставался кристально чистым, прозрачным, как утренний ледок на лужицах, и Ирвин с тяжелым сердцем оттягивал тот день, когда ему придется обратиться к Леди с неожиданной просьбой. Утешала та мысль, что, судя по состоянию разума, стресс действует на его организм положительно, а уж этого добра мастер могла ему обеспечить с излишками.

Неспешное течение совместного вечера нарушил шум мотора, шелест шин по гравию, шорох шагов и звонок в дверь. Леди, удивленно вскинув брови, поднялась. Мало кто знал ее логово. А те, кто были в курсе, всегда предупреждали о визите. Через мгновенье, насыщенное тихими переговорами, Вин услышал голос мастера.

— Вин! Будь добр, подойди.

Вампир встревожился, но послушно поднялся и вышел в холл. В дверях стоял улыбающийся Санька. Вин был изрядно удивлен его приездом. Выражение лица друга исключало плохие новости, тем не менее, его появление здесь казалось не слишком уместным.

— Привет! Леди, можно, мы побеседуем на улице? — с улыбкой попросил Саня. — Там свежо, а в доме душно.

— Ты как беременная женщина, — фыркнула та и кивнула Ирвину. Тот двинулся было к двери, но был остановлен мастером. Она уперлась рукой в дверной косяк, преградив ему путь, и попросила:

— Иди, оденься. Накинь куртку. Мне вовсе не хочется опытным путем проверять, умеешь ли ты простужаться, и, в случае положительного результата, возиться потом с больным вампиром.

Простужаться Ирвин не умел уже лет пятьдесят. Но возражать мастеру не стал, покорно накинув куртку.

Подойдя к выходу, он с замиранием сердца переступил освобожденную от барьера дверь. Движение вовне походило на какой-то магический ритуал. Впервые за несколько месяцев он выходил на улицу один, без сопровождения мастера. Во время поездки на тренировку с Мраком такой разницы не ощущалось. Тот, как и Леди, зорко следил за вампиром. Хотя Ирвина и посетила мысль, что, захоти он убежать, наемник не стал бы помехой. Вот убить Мрака у него вряд ли бы получилось, тем более что рядом с мастером был верный Санька. А убежать, пожалуй, Вин бы смог. Но он не хотел. Совсем наоборот, он надеялся завоевать доверие Леди, и остаться ее учеником как можно дольше, пока она не научит его всему. Поначалу вынужденное ограничение свободы раздражало его. Но со временем, видимо, вампир привык. И выход на улицу без мастера тревожил душу, как подростка первый поход на танцы. Усмехнувшись собственному волнению, Ирвин переступил порог и нагнал Саньку.

Снаружи действительно было свежо и влажно, одуряюще веяло весной, нарастающее с каждым днем тепло сквозило в едва угадывающемся движении еще пока голых ветвей. Вампир и человек прогулялись вдоль рощицы, спустившись к ручью. Там Санька остановился, закурив.

— Как дела? Вас давненько на тренировках не видно.

Ирвин пожал плечами, демонстрируя полное неведение.

— Леди решает, когда тренироваться. Я не спрашивал о ее мотивах, хотя тоже удивлялся, почему мы с вами не пересекаемся. Знаешь, я соскучился.

Лицо Саньки озарилось улыбкой, и Вин подумал, что судьба, видимо, решила сегодня выдать ему все, что задолжала за последние мрачные месяцы.

— Я тоже соскучился. Хотя, не думал, что когда-то скажу нечто подобное вампиру. Во всяком случае, без сарказма. Не надоело сидеть дома? Поехали, развеемся!

— Ты что! Одни? — удивленно переспросил Ирвин.

— Делов-то, — снисходительно усмехнулся Саня. — Отпросись у Леди и все. Мрак меня начал отпускать после двухмесячной проверки, а ты уже шестой месяц учишься.

Предложение было притягательным. Прогулка с Санькой наверняка стала бы отдельным приключением, не говоря уже о том, что наедине с товарищем, без неусыпного присмотра мастера, Вин чувствовал бы себя гораздо свободнее. Тем не менее, в текущих обстоятельствах предложение казалось маловероятным.

— Вряд ли мастер меня сейчас отпустит. Не слишком удачный момент.

Саня прищурился и вопросительно посмотрел на приятеля:

— Ты опять что-то натворил?

— И да, и нет, — развел руками Вин и привалился плечом к дереву, отводя взгляд. — Я солгал немного, когда рассказывал о своем обучении. Мастер это выяснила. Леди ездила в мою бывшую школу, Сань. Представляю, что ей там про меня наговорили. Репутация у меня была, знаешь ли, не из приятных.

Ирвин поднял глаза к небу и вновь покачал головой. Санька сочувственно положил руку на его плечо и сжал ладонь:

— Не переживай, брат. Все наладится. А чего ты наврал-то ей? Критично?

Вампир задумался, потирая лоб пальцами. Он решал, насколько можно посвятить приятеля в свою жизнь. Искушение было очень велико. К тому же, Саня ни разу его не подвел, не проговорился никому, включая мастеров. Ирвину до чертиков надоело играть в одинокого волка. Искреннее внимание было приятно. День, наполненный приятными эмоциями, действовал расслабляюще. Вин ощутил потребность хоть на полчаса забыть, кто он такой. Побыть человеком. Как тогда. В прошлой жизни. Он решился и неожиданно для самого себя попросил:

— Дай сигаретку, Сань. Разговор долгий.

Тот выщелкнул сигарету, протянул Ирвину и поднес зажигалку. Вампир с удовольствием затянулся, отметив, что Санька курит крепкие. Дым пощекотал горло, растворяясь в легких. Вин выдохнул, смаргивая выступившие от неожиданной крепости курева слезы, и замер, прислушиваясь к себе. По телу потекло удовольствие. Никотин расслаблял. Вампир улыбнулся, затянулся второй раз и всмотрелся в спокойную воду ручья, подбирая слова. И тут его накрыло. Мир дернулся перед глазами, расслаиваясь, координация подвела, и Ирвин шагнул вперед, практически упав на дерево. Отдышавшись и сверившись с притяжением земли, вампир ощутил, что Санька держит его за плечи. Если бы не приятель, Вин вполне мог бы рассадить себе лоб.

— Ты как? — поинтересовался Санька, помогая Ирвину вернуться в вертикальное положение.

— Ничего. Спасибо. Что-то не пошло, — вампир сморщился и с отвращением выкинул сигарету. Потом пробормотал, что Леди убьет за мусор, и поднял окурок, попутно затушив.

— Ты что, первый раз куришь? — удивился Саня, внимательно разглядывая товарища. — И вообще, тебя же, вроде, дым раздражает. С чего ты вдруг решил попробовать?

Ирвин вздохнул, вспомнив, что когда-то сигареты были его любимым успокоительным, попадаясь под руку каждый раз, как разбушевавшиеся нервы требовали допинга. Каждый раз. До того самого дня, как…