Мой ректор военной академии (СИ)

ГЛАВА 28

Вот что я не люблю искренне и нежно — так это чувствовать себя виноватой. Ну, вот раздражает меня это чувство до крайности. И, кстати говоря, не так уж и важно — накосячила я или нет. Сильно — или так, по мелочи… Если в первый момент я могу покаяться — то потом во мне будет просыпаться чувство протеста. Да! Виновата! И что с того… А дальше то самое великое и достаточно неправильное — если речь идет о человеческих взаимоотношениях, а не о войне: «Лучшая защита — это нападение».

И потом… Вот что он от меня хочет? Меня попросили помочь — причем быстро и тайно. Я и отправилась помогать. С чего он решил, что я удрала? Логично, нечего сказать… Мальчишки в Академии учатся — а я за артефакт переноса — и деру. Любому нормальному человеку понятно, что это — полный бред!

А если милорд Верд обиделся, что я перед ним не отчиталась — что за дела такие у меня могли появиться на ночь глядя — так это проблемы, честно говоря, милорда Верда. Да и не привычно мне со своими проблемами к кому-то обращаться, на кого-то надеяться. Двенадцать лет жила сама по себе, ни под кого не подстраиваясь — и не плохо жила.

Будет он мне детский сад устраивать — без завтрака демонстративно удаляться… Вот попрошу Каталину — посидит наш хозяин с недельку на вкусной и полезной овсянке. Желудку-то точно полезно будет. Может, и мозгам тоже…

Так что к обеду, когда ожидался не только милорд, но и его дипломники, я уже пыхтела как революционный паровоз. Тот факт, что мне надо садиться за один стол с этими представителями имперской аристократии и заявлять о своем новом статусе и, главное, наблюдать их реакцию на известие, что их обожаемый преподаватель собрался жениться на прислуге, тоже настроения не поднимали.

— Милорды, — раздался голос милорда Верда, как только я показалась в поле его видимости. — Я бы хотел представить вам свою невесту, миледи Веронику.

Это я, на самом деле, просто зашла в гостиную, чтобы пригласить их всех к столу.

— Добрый день, — сказала я им всем — хотя, что мне еще оставалось.

Как правильно отметили слуги, после посещения мира рептилоидов и прохождения практики в рабских ошейниках, молодые аристократы были… сама любезность.

Не успела я зайти — как они уже на ногах. Не успел милорд Верд рта открыть, чтобы обозначить мое новое положение — как кланяются. Только искренности в этом всем… Никакой. Только стремление, чтобы поводок удлинили. Да чтобы опять не перепало.

Неужели милорд Верд, с его умением читать людей, этого не замечает?

— Миледи… — между тем мой жених взял меня за руку и подвел к пятерке аристократов поближе. — Разрешите представить — Брэндон Тигверд, наследный принц империи.

Мне поклонился молодой человек, очень похожий на Императора.

— Миледи. Очень приятно. Я рад видеть брата счастливым.

«Особенно сегодня утром!» — хмыкнула я про себя, а вслух произнесла приличествующее:

— Очень приятно познакомиться, ваше высочество, — склонилась я.

Мне аккуратно поцеловали руку. И тут же сделали шаг назад.

— С вашего позволения, — обернулся принц к милорду Верду. — Я бы рекомендовал вам представить миледи ко двору. Во избежание недоразумений.

— Вы недоразумением называете то, что вы впятером пытались дерзить моей невесте? — заскрежетал ректор их академии.

Молодые люди напряглись. Видимо, в рабских ошейниках им было дискомфортно.

— Мы не знали, — ляпнул, не подумав, кто-то из них.

— А если бы миледи так бы и оставалась госпожой Лиззард, то это было бы возможно?

А голос у моего жениха — как железом по стеклу.

И… — до меня только что дошло — молодые люди ведь считают, что это я наябедничала. И, кстати, как его называть прилюдно? Я подумала и решила называть его нейтрально:

— Милорд Верд, — сказала я и поняла — не права. Теперь его злобный взгляд переместился на меня. Ну и пожалуйста. — Будьте добры, представьте меня вашим остальным кадетам.

Ректор военной академии, главнокомандующий в отставке коротко мне поклонился и развернулся к остальным кадетам. По-моему, им страшно захотелось быстренько вырыть окоп полного профиля. Прямо посреди гостиной. Но они были храбрыми молодыми аристократами. Поэтому внешне они не дрогнули. Почти.

— С вашего позволения, миледи, — теперь в голосе у милорда Верда был разлит яд. — Герцог Гирвас.

Молодой человек, который говорил мне, что я неумная и невоспитанная, раз в лицо наследника трона не отличаю, низко и как-то смущенно поклонился.

Я опять присела с реверансе — теперь не в таком глубоком, как в случае принца — и протянула ему руку для поцелуя.

Особой необходимости в этом не было — я вполне могла с ним просто раскланяться — но… Во-первых, меня взбесил Ричард. А во-вторых… Довели меня мальчики до слез — вот пусть теперь и бодрятся.

Юный герцог был смелым человеком — и кончики пальцев мне поцеловал. Стараясь не смотреть в сторону своего начальства, он отступил в сторону принца. Мне послышалось, или я услышала его облегченный вздох?

— Еще один мой выпускник — граф Троубридж, — насмешливо продолжил милорд Верд.

Мы раскланялись. Потом я посмотрела ему в глаза. В них не было ни смущения, ни раскаяния. Только бесконечную брезгливость. И аристократ даже не счел нужным это скрыть. Он резко распрямился — и шагнул к принцу и герцогу. Ричард проводил его недовольным взглядом, но ничего не сказал.

— Итак, далее… — задумчиво проговорил милорд Верд. — Миледи, позвольте представить вам виконта Крайома.

Вперед шагнул еще один молодой человек.

— Миледи, — поклонился он.

— И в довершении — милорд Мерграс.

Снова поклоны.

— Милорды, — обратилась я сразу ко всем. — Очень приятно познакомиться.

— Миледи, — обратился ко мне милорд Верд. — Вы к нам присоединитесь за обедом?

— А почему бы нет, — улыбнулась я им всем разом. Хотя до этого, честно говоря, и не собиралась обедать в такой дружной компании.

Я ела, улыбалась. И слушала беседу. Занимательную, должна признать.

— Но, милорд, — горячился виконт Крайом. — При таком соотношении сил уже не важна ни тактика, ни стратегия, ни уровень подготовки войск. Нападающих попросту сметут за счет численного превосходства.

— Трупами закидают, — подержал его принц Брэндон, важно кивая с уверенностью в своей правоте человека, который в бою никогда не был.

— А как вы считаете, миледи Вероника? — обратился ко мне граф Троунбридж.

Все, за исключением милорда Верда, посмотрели на него удивленно. Мой же жених смотрел на меня — и легко, почти незаметно улыбался.

— Я не совсем в курсе вашего спора, господа… Однако идея о том, что численное превосходство — это стопроцентная гарантия победы — не подтверждается историческими примерами. Особенно при наступательных операциях.

Мне понравилось выражение на лицах молодых аристократов. Наверное, начни им супница читать стихи, они были бы поражены куда меньше.

— Поясните, — наконец, смог сказать молодой граф, который явно обратился ко мне, желая опозорить и показать мне мое место.

— Все зависит от того, насколько, например, обороняющиеся готовы умирать за свою родину или идеалы. Солдаты могут массово сдаваться в плен. Или дезертировать. Тогда, как вы понимаете, все преимущество численного превосходства теряется. А при нападении… Если местность гористая — например — а противник хорошо умеет устраивать засады, контратаковать, отступать и не давать себя втянуть в генеральное сражение… В таких условиях тоже можно нивелировать численное превосходство.

— Как в случае с герцогством Рэймским, — задумчиво сказал герцог Гирвас.

— Еще многое зависит от дисциплины, от пропаганды. От командиров. От подвоза продуктов и боеприпасов. От того, готовы ли солдаты умирать — но выполнять свой долг, — продолжила я.

— Спасибо, миледи, — нежно улыбнулся мне милорд Верд — и с насмешкой оглядел изумленных кадетов. — И, кстати, вот вам еще один пример — можно попросту недооценить противника.

— Прошу прощения, милорд Верд, — с достоинством возразил ему виконт Крайом, — при всем уважении, я не рассматривал миледи Веронику как противника.

Я пыталась изо всех сил сохранить спокойное выражение лица — вот от кого я не ожидала, что меня будут выставлять дрессированным зверьком, так это от милорда Верда. Но, видимо, у него любые подручные средства шли на мельницу педагогики. Что уж там говорить о бывшей экономке, которую он решил сделать невестой…

Даже злости не было — была какая-то опустошенность. Сомнения в том, что такое мероприятие как свадьба — дело нужное и правильное — нахлынули с новой силой. Пусть даже и с самым настоящим милордом. Пусть он собирался и холить, и лелеять. И вот оно мне зачем? Чтобы я отчитывалась, куда собралась вечером выйти из дома? Так я не очень-то привычная отчитываться. Чтобы меня вот так демонстрировали? Опять-таки, буйных неземных восторгов не вызывает… Секс с ним феерический? Так я феерические блины пеку. И пирожки организовываю. Может, махнемся? Он мне — ночные запредельные удовольствия, а я ему — усиленное питание… И никаких проблем. Только бы еще окружающие ни о чем не догадывались. Вообще. И тогда все идеально.

Представила, как подхожу к милорду Верду со встречным предложением… Поняла, что не удержалась — и издала какой-то смешок. По крайней мере, все присутствующие посмотрели на меня с удивлением.

Я внимательно смотрела в тарелку и изо всех сил делала вид, что им все примерещилось. А что? Не было такого — и все.

Когда обед, наконец, закончился — и молодые люди отправились восвояси, милорд Верд подошел ко мне и спросил:

— Поговорим?

— Почему бы нет, — ответила я ему.

— Прошу, — чуть склонился он передо мной.

«О, так милорд решил быть изысканно-вежливым… Ну-ну» — взыграло что-то во мне.

Мы подошли к кабинету, милорд распахнул дверь. Я вошла. Он усадил меня в кресло. Сам обошел стол — и уселся напротив меня. На свое рабочее место. Взглянул с эдаким терпеливым снисхождением хозяина положения.

— Могу я спросить, где вы вчера были вечером, миледи?

— Нет, милорд.

Если еще утром я планировала извиняться и объясняться, то сейчас как-то…ну уж нет… Судя по его лицу, такой ответ на его вопрос стал для него сюрпризом:

— Что? — очень тихо произнес он.

— Сожалею. Меня попросили помочь — я помогла. Действовать надо было быстро. К тому же… это тайна не моя.

— Вы уходили через чужой, непроверенный портал?

— Да, милорд.

— Вы понимаете, насколько это опасно?

Я промолчала.

— Нет. Вы, как человек, не владеющей магией, этого попросту не знаете. А вы понимаете, что вас могли похитить? Или просто убить, чтобы досадить мне? Если уж бедную Луизу подвели под смертную казнь — и не только для того, чтобы прикрыть настоящего убийцу, а для того, чтобы сделать мне больно…

Вспомнились слова Рэма: «Мы влезли в чью-то большую игру».

— А о том, что я чувствовал, когда вы исчезли… Вы, конечно же, даже и не подумали.

— Я планировала вернуться до того, как меня хватятся.

— Почему вы не пришли ко мне — и не сказали все прямо?

— Мне это не пришло в голову.

— Миледи, вы меня потрясаете. Значит, мгновенно сообразить, как удалить меня из дома — это да. А прийти за помощью — так нет.

— А милорду не приходит в голову, что я просто не могла сообщить ему о подробностях дела? В том числе и потому, что он лицо заинтересованное и его могут допрашивать об этом. А ложь, как мы знаем, в этом мире умеют чувствовать. Следовательно, вам попросту незачем знать, где я была. От этого зависит безопасность людей.

— Даже так, — саркастически заметил он.

— Даже так, — не стала спорить я.

— Если бы миледи была в курсе, то понимала бы, что допрашивать меня имеет право лишь император. А я ему в любом случае скажу правду. А всем остальным я не подвластен. Что касается того, что меня могут прочитать и понять — правду я говорю или нет… Чтобы сделать это, необходимо быть более сильным магом, чем я. И то, при условии, что я буду отвечать. Мне известен только один маг, более сильный, чем я. Это император. Ну, и наследник. В очень отдаленной перспективе.

— Я этого не знала.

— Вот это-то вас немного извиняет, миледи.

— Ах, извиняет, — тихо-тихо протянула я.

— Именно. Пообещайте больше так не делать.

— Жаль, конечно, что такие сказки долго не длятся…

— Это вы о чем?

— О реальной жизни, милорд.

Я поднялась, сняла кольцо — и положила перед ним на стол. Подошла к двери, посмотрела на него внимательно, желая запомнить. И отправилась к себе — за дежурным саквояжем. И артефактом переноса. Пора было уходить.

— Жаль… Очень жаль, — бормотала я, собираясь распахнуть дверь.

— Вы настолько не цените наши отношения? — раздался мне в спину его голос, от которого я вздрогнула.

— Я не вижу этих отношений в перспективе, — абсолютно честно сказала я, не поворачиваясь.

— Потому что я — ублюдок императора?

Я тяжело вздохнула:

— Наверное, это удобно — чуть что — вставать в трагическую позу и объяснять себе все события, которые происходят в вашей жизни лишь тем, что ваши родители когда-то не поженились.

— Это как вас прикажете понимать? — оскорблено прошипел он.

— Я не хочу выходить за вас замуж, потому что не понимаю, как я буду вписываться в вашу жизнь. Не понимаю, хочу ли я вписываться в этот мир. Я не знаю, как выбрать между моей жизнью, а она у меня есть, представьте себе — и вами. Я не знаю, как буду все объяснять родителям. Да я даже не знаю, в курсе ли они, что я жива… А вы… вы приняли решение — и продавливаете, чтобы я ему радовалась.

— А вы не радуетесь?

— Чему именно? Тому, что у нас отношения? Это абсолютное счастье, но смешанное со страхом. И я вам об этом говорила. А вот тот факт, что мне придется выходить за вас замуж…

— Это нормальное развитие отношений. Если мужчина уважает женщину — а я вас не только люблю, но и безгранично уважаю — он женится. Да что у вас за мир такой ненормальный?

— Или мир, или я… Но все, что происходит со мной сейчас… Милорд. Давайте я просто буду с вами. Я ведь действительно полюбила.

— Просто буду — это значит, в любой момент возьму артефакт переноса — и исчезну, не сказав ни слова? — злобно фыркнул он.

— Я не поступлю так.

— Скажите. Вот, предположим, на вас напали. Что вы будете делать?

— Убегать.

— А если это не удается сделать?

— Отбиваться.

— Вы понимаете, что меня не устраивает ни один из ваших ответов? И почему вы ко мне не поворачиваетесь лицом?

Я действительно, стояла, отвернувшись от него. Все уже решено — чего зря сердце рвать? И так больно.

Услышала, как он поднялся, подошел ко мне, обнял за плечи. И тихо сказал:

— Я хотел услышать, что вы — как только почувствуете опасность — придете ко мне. Или прибежите. Или позовете… И никак иначе.

— Почему ты не пришел ночью? — спросила я.

— Я приходил. Ты уже спала.

— А утром?

— У меня грандиозный скандал в Академии — я уже в шесть утра прибыл обратно на службу. А в восемь у меня было совещание с Императором. А потом ко мне шел поток визитеров. Кто пытался заверить в своей поддержке, кто пытался повлиять на меня, чтобы я не требовал отставки герцога Борнмута, кто просто пытался протиснуть свою кандидатуру на этот пост.

— Рэма или Пауля допрашивали?

— Нет. Их не тронули. Да и зачем — они же всяко не при чем.

«Юный маркиз Борнмут — молодец. Просчитал взрослых. И не раскололся, когда его допрашивали», — подумала я.

— Кто-то пострадал?

— Несколько кадетов, с которыми дружил баронет Кромер. В том числе и сын герцога Борнмута. Прокурор пришел в бешенство от сыновей непокорности.

— И что теперь?

— Мой кадет — маркиз Борнмут — перешел под опеку Императора. Ему ничего не грозит.

— А что это было с твоими выпускниками за обедом? Ты мною хвастался? Или…. - я развернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты пытался их просчитать… Ты пытался узнать, не один ли из них ко мне приставал!

Первый раз за это время я наблюдала картину — смущенный милорд Верд.

— Кто-то тебя оскорбил. Я хочу знать, кто. И примерно наказать.

— Зачем?

— Никто не смеет тебя оскорблять. Защищать тебя — мое право.

— Ты еще меня защищать кинься от девчонки, которая у меня на паре ногти красила, — фыркнула я.

— Странно. Я так понял, что ты преподавала в Академии. Практически военной.

— Не совсем, но близко к этому.

— Тогда откуда у тебя девчонка на паре? И почему она не писала лекцию?

— Девчонка на паре — потому что у нас, в Академии МВД — обучаются и девушки тоже. А лекцию не писала — потому что дурочка. Невоспитанная дурочка. За что и пострадала. Пострадает… Черт, а кого же у них поставили на курс предмет вести? И как мне потом… И что мне делать?

— Ника… — прижался он к моему лбу своим. — Пожалуйста… Дай нам шанс. Подпусти меня. Доверься. Прояви терпение… Я постараюсь не давить на тебя… Очень постараюсь. Но постарайся и ты… Это ведь такое чудо, что мы встретились. Что мы вместе. Не надо рушить все сгоряча…