Мой мир боевых искусств 5

Глава 40

— Джон! — подскочила Мия.

— Ага, привет, — улыбнулся ей Джон и осмотрел её. Прогресс, которого она достигла за месяц, был очевиден.

Мощный закон тьмы создавал таинственную дымку вокруг тела девушки. Также в её ауре чувствовалась острота, свойственная мастеру холодного оружия.

— Давно ты не приходил ко мне, — порицательно посмотрела на него Мия, — чем занимался? Возился с этой сучкой?

— К ней я тоже не заглядывал. Я пришел к тебе первой.

— Тогда ладно, — сразу же улыбнулась она и обняла его, после чего вздохнула:

— Мы уже давно не проводили время вместе, ты такой сухарь, Джон. Запер нас здесь, а сам — веселишься. В твоей дурной голове только одни тренировки. Зачем пришёл? Опять сделал какие-нибудь пилюли? Меня ими уже не впечатлишь.

— Не, — усмехнулся Джон и провёл ладонью по спине Мии, — сейчас они тебе не нужны. У меня есть несколько скелетов демонических практиков. Надо?

— Я так и знала, — фыркнула Мия, — но ладно, давай.

Джон рассмеялся и вытащил из пространственного кольца пять тел боевых королей четвертого-восьмого рангов. Для Мии их костей сейчас будет более чем достаточно.

— А теперь ты свалишь к сучке, так?

— Не совсем, — Джон вышел из объятий, — ведь я пришёл с другой целью. Садись.

Джон сел на землю первым. Недоумевающая Мия села напротив него.

— Дай руку.

Мия протянула руку. Джон положил свою ладонь поверх её и закрыл глаза. Довольно невинное интимное действие заставило щёки девушки покраснеть.

«Так, м, и как я должен передать ей метку? Хм… Доверюсь интуиции»

Джон направил сначала духовную энергию в метку, а после, не позволив ей открыть проход, перенаправил энергию из метки в ладонь Мии. Девушка сразу почувствовала изменения, происходящие с ней.

На её белоснежной ладони вырисовывалось серебряное изображение древа. Получившаяся метка была в несколько раз меньше той, что была у Джона. Мии стало всё интуитивно понятно.

— Это…? — подняла она взгляд с их всё ещё соединенных рук на лицо Джона и посмотрела ему в глаза. Мия была тронута как никогда.

Джон убрал руку и кивнул:

— Теперь ты не заперта здесь. Захочешь выйти и подопнуть своего «сухаря» — можешь сделать это в любое время.

Джон проделал тоже самое с Кристиной. Её реакция на его появление была не такой, как у Мии. Она только радовалась его появлению. Передав ей метку и сделав новые пилюли очищения пламени души королевского класса, Джон отправился к своему последнему клиенту — монаху.

Ли сидел под частично засохшим деревом души. Он выглядел довольно странно. Напряженный, тяжело дышащий, издающий какие-то странные звуки. Появившись перед ним, Джон спросил:

— У тебя живот болит?

— Тебе опять скучно стало? — посмотрел на него как на идиота монах, — чё припёрся? Отстань.

— Я пришёл к тебе по делу, — пожал плечами Джон, сев рядом, — хотел дать тебе возможность выходить отсюда по собственному желанию, без моего участия, и входить…ну, раз ты занят, то я пойду. Увидимся через месяц.

Парень попытался встать, но Ли поспешил схватить его за плечо:

— Стой. Я не говорил, что не хочу этого. Что я должен делать?

Спустя пять минут довольный монах смотрел на маленькую метку серебряного дерева на своей ладони. Этой штуке парень нарадоваться не мог. Не только возможность вольного выхода во внешний мир приносила радость, он ещё и чувствовал таинственные пространственные законы, подкрепленные непонятными формациями, которые можно и стоит изучить.

— Ты конечно та ещё свинья, Джон, — улыбнулся он, — но иногда даже ты можешь сделать что-нибудь хорошее. Я удивлён, очень удивлён. Моё почтение.

Уголки губ Джона дёрнулись. У него вновь возникло желание пару раз пройтись кулаком по морде лица неисправимого товарища, но, судя по всему, даже могила не сможет его вразумить.

— …Рассказывай, — выдохнул он, чтобы успокоиться, — чем ты тут так усердно занимался. Что тревожит тебя последние несколько недель? Ты вообще не продвинулся в культивации.

Ли посерьёзнел, вздохнул, устремил взгляд к небу и честно ответил:

— Я пытаюсь снять печать. Твои слова натолкнули на меня на мысль о том, что её можно снять волевым усилием, но все мои попытки потерпели неудачу. Честно, мне даже показалось, что она колебалась во время моих попыток, но, судя по всему, это действительно невозможно. Я не знаю…

— Друг мой, — похлопал его по плечу Джон, — если тебе удалось поколебать её волевым усилием, это значит, что твоя догадка верна, но волевые усилия недостаточны. Тебе нужно больше стараться.

— Проще сказать, чем сделать. Не ты ведь страдаешь от печати, наложенной каким-то гавнюком стадии боевого императора. Тебе не понять масштаб проблемы.

— Знаешь, — усмехнулся в ответ Джон, — у меня тоже появилась идея.

— М? — заинтересовался монах.

— Я верю, что ты действительно старался, но идеи, которыми ты формировал волевое усилие, скорее всего неверны. Вернее, они недостаточно сильны.

— Что ты имеешь ввиду? — нахмурился Ли.

— Смотри. Чтобы разбить печать, как я это понимаю, ты своими мыслями создавал ментальную силу, что несла твою волю, и атаковал ею печать, так?

— Так, — кивнул Ли.

— Твоей воле нужны идеи, мысли, что будут содержать сильные чувства, являющиеся истоком формирования воли в принципе. Готов поспорить, ты внушал себе что-то вроде: «Я благородный монах, эталон непоколебимости, гениальный гений» и прочую чушь. Ты сам полноценно не веришь в это, поэтому и терпишь неудачи.

Лицо монаха скривилось и позеленело. Джон попал не просто в точку, а в самую сердцевину мишени, даже слова угадал.

— Чушь! — воскликнул он, — как я могу в это не верить!? Дурак что ли? Опять издеваешься надо мной? Сволочь!

— Успокойся, — вновь похлопал его по плечу Джон, — мы можем проверить, прав я или нет, если ты попробуешь мою идею.

— Какую? — повышенным тоном голоса спросил оскорбленный монах.

— Закрой глаза, — спокойно начал объяснять ему друг, — и представь, что ты сейчас доказываешь мне, будто грязь на бумаге, которую ты оставляешь ежедневно, не собачий высер, а действительно творчество. Сложно будет, но ты попробуй.

Монаха охватил сильный гнев, который просто так невозможно было потушить, но вместо того, чтобы вылить его на Джона, он направил весь этот гнев во внутренний мир на формирование ментальной силой, несущей его чувства и волю.

«Мои книги — не высер! Моё творчество — эталон литературы! Я — писатель! Мои книги — шедевры! Любой, кто имеет иное мнение, просто быдло!»

В эти слова Ли верил всем сердцем, иного мнения, или даже небольшого сомнения, попросту не существовало.

Внутренний мир монаха представлял из себя огромный монумент, на котором хранилось огромное духовное ядро, наполненное святой силой. Область вокруг центра его внутреннего мира покрывал барьер, таинственная формация, которая контролировала духовный источник.

Переместив взгляд во внутренний мир, Ли создал из ментальной силы огромный кулак, причём таких размеров, каких ему не удавалось создать до сих пор, и атаковал барьер.

Мощный взрыв сотряс не только внутренний мир, но и тело монаха, отчего того вырвало кровью.

«Треснул!» — обнаружил изумленный Ли и повторил попытку.

На этот раз он представил все те разы, когда Джон осмеивал его творения, и всю злобу направлял на укрепление воли.

В итоге печать была разбита.

— Ха-ха! — рассмеялся внезапно монах, открыв глаза, и вдруг застыл.

Печать содержала в себе огромное количество духовной энергии боевого императора. Уничтожив печать, Ли дал ей свободу. Духовное ядро начало впитывать энергию и совершенствовать незаметный боевой дух, что безмятежно парил по всему внутреннему миру.

В мгновение ока Ли преодолел стадию полу-боевого императора, достиг пика, после чего совершил внезапный прорыв на стадию боевого императора.

Первый ранг, второй…пятый!

Это был чрезвычайно болезненный для тела и внутреннего мира рывок, но Ли даже не думал жаловаться, ведь он достиг уровня, на котором по всему континенту можно бродить с высоко поднятой головой. Никто не осмелится посмотреть на него свысока, разве что кроме Джона.

— Ха-ха! — вновь рассмеялся монах, вскочил на ноги, вытер кровь со рта и поднял взгляд к небу, — этот благородный монах — гений! Я знал, что иначе и быть не может! Чёртов старик не стимулировал рост моих сил, а задерживал их! Что б тебя в аду собаки съели, козёл старый!

— Поздравляю, — улыбнулся Джон.

— Ага! — кивнул Ли и прекратил смеяться, — ох, чувствую себя сильным как никогда, это так приятно.

— Хочешь смахнуться? — Джон встал.

— Не сегодня, — махнул на него рукой Ли, — ДаньТянь этого благородного монаха в огне! Где эти женщины? Пора им встретиться со мной! М-м… нет! Сначала вино! И нужна хорошая компания. Я должен отдохнуть, прежде чем взяться за достижение бессмертия. Кассандра! Точно! Она лучшая, если дело касается культурного времяпровождения! Всё, я ушёл! Увидимся!

Монах открыл проход с помощью недавно полученной метки и сбежал во внешний мир.

Джон не стал его останавливать.

— Ох…ах…чёрт, как же болит голова…

Неизвестное количество времени спустя Ли открыл глаза. Комната, в которой он проснулся, выглядела незнакомой.

Издав болезненный стон, он приподнялся и обнаружил, что его культивация после хорошей пьянки ничуть не уменьшилась. Эта радость ослепила его на несколько секунд.

Издав несколько странных звуков и взмахнув руками, монах обнаружил, что он совершенно голый. Повернув голову, он обнаружил рядом с собой уже не принцессу, а Императрицу Кассандру.

Обнаженная девушка, прикрытая простынёй, спала рядом с ним на широкой кровати в императорских покоях дворца.

— Оу…блин…

Как оказалось, хороший вечер перерос в жаркую ночь, но этот факт ничуть не радовал монаха, ведь, получается, у него теперь одной проблемой больше.

Ли ещё даже не догадывался, что в эту ночь он сделал нечто большее, чем просто переспал с Кассандрой.