Мой Мир 1

Глава 14. Ошибки Черной

Я сидел и думал, что же мне делать дальше. Да, мы можем совершать рейды, но это ничего не изменит. У этой гидры отрежешь одну голову, появятся три, надо решать проблему кардинально. Уничтожить верхушку Черного клана? Может быть. Даже наверняка, это поможет. Но войну не остановит. Значит надо продвинуться на территорию Варгов и понять, что же происходит у них там. Или, для начала, посетить со Столицу Королевства? Все же мы на его территории. Решил посоветоваться с Кентаккой завтра — она бывала в местной Столице, знает, о чем идет речь. Далее я стал продумывать разные планы.

Когда я пришел в себя, то увидел, что на меня смотрят два черных как смоль глаза, в которых не только появилась жизнь, но и прыгали задорные черти.

— Хозяин! Наконец-то! Я так Вам благодарна! Уже извертелась вся, пытаясь на себя снизу посмотреть.

Я глянул на нее повнимательнее: Ого! Ничего себе! Ее аура увеличилась почти в два раза, а шар стал размером с футбольный мяч — я бы поостергся переходить дорогу такому Черному. Хорошо, что она себя не видит.

— Раздевайся.

— Так я уже, Хозяин.

Я тоже разделся и подошел к ней. Она сидела, не сводя глаз с моего члена.

— Можно я его поцелую?

Я поднес его к ее губам. Она хотела протянуть руку, но я покачал головой. Тогда она осторожно, одними губами захватила головку.

Она не шевелила головой, а работала только языком. Через некоторое время я качнул в нее Серого, и она забилась в оргазме, но член изо рта так и не выпустила. Затем я, пользуясь ее чрезвычайной гибкостью, сложил ее почти пополам и медленно вошел в ее щелку. Ее глаза были расширены в ожидании ощущений. Она не понимала, что будет чувствовать после бывшего раньше там дупла. Я медленно погружался в не. Она вздохнула, закрыла глаза и откинула голову, отдаваясь ощущениям. Я застыл в самой глубине и чуть-чуть качнул Серого. Она затрепетала. Потом медленно вышел и также плавно вошел в попку — ее дырочка легко меня пропустила. Опять до конца и качнул. Стон. И так медленно и попеременно я входил в нее — то в одно отверстие, то в другое. И каждый раз чуть подкачивал. В какой-то момент она начала кричать и трястись в одном непрерывном спазме.

— Я хочу, чтобы было тихо. Не стони.

Она вцепилась зубами в свою руку, чтобы сдержать стоны. Я увеличил темп и силу проникновений. По два раза подряд в каждое отверстие, по три, по четыре. Подкачивая все время по чуть-чуть, я медленно подводил ее к самому пику и в какой-то момент ее захлестнуло! Живот напрягся, сделав видимыми мышцы пресса, ноги попытались сжаться. Даже через руку во рту послышался стон, и тонкая струйка крови из прокушенной кожи закапала на губы. Я перестал себя сдерживать и стал входить в нее в сумасшедшем темпе. Ее тело покрылось потом, а глаза, когда она их приоткрывала, были совершенно расфокусированы. Через некоторое время я почувствовал, что в меня, соответственно моим качкам, снизу бьет теплая струйка мочи — она перестала себя контролировать. Тогда я начал ее долбить в ту дырочку, в которой был в этот момент и феерично кончил, на сей раз, вкачав щедро. Кажется, я был в попке, поскольку ее мышцы с такой силой сдавливали мой член, что я, грешным делом, подумал: «Хорошо, что у нее там нет зубов, откусила бы все нахрен». Эта мысль немного охладила и развеселила меня. Я осторожно вышел и с улыбкой наблюдал за волнообразными сокращениями ее мышц. При особо сильных конвульсиях, из нее выбрызгивалась маленькая струйка мочи. Успокоилась она, наверное, минут через 15. Взгляд приобрел осмысленность и сфокусировался на мне. Потом она удивленно посмотрела на свою прокушенную руку.

— Я не знаю, где была. Это невероятно.

— Я пошел купаться. Догоняй.

Переплыв запруду, наверное, раз пять, я собрался выходить. В этот момент на берег нетвердой походкой вышла Кентакка и, не останавливаясь, пошла ко мне в воду. Когда она наступала на лед, он таял, но она этого даже не замечала. Подойдя, благо было не глубоко, она опустилась на колени и посмотрела на меня:

— Хозяин, я хочу выпить Вас.

Затем открыла рот, взяла член и стала языком щекотать головку, стимулируя, мое мочеиспускание. При этом ее глаза лучисто смотрели на меня, а руки висели плетями вдоль тела. Выпив все до капли, она прижала лицо к моим коленям:

— Спасибо, Хозяин.

— Иди, купайся и приходи, надо поговорить.

Минут через 15 она появилась. Шла обнаженная и пар валил от ее тела, но она, кажется, этого даже не видела. Я вгляделся в нее — ее аура стала просто иссиня-черной. В серый шар, покрывающий ее ауру, уже почти обреченно бился одинокий информационный канальчик. Она опустилась на землю рядом со мной.

— Кентакка, ты знаешь, что мать до сих пор разыскивает тебя?

Она немного удивленно взглянула на меня.

— Я уже давно не удивляюсь Вашей информированности. Да, я это чувствую, но это не существенно. Просто до моей клятвы Вам, мы с ней были очень близки и она, пока она не получит окончательного подтверждения моей смерти, будет искать меня.

— Ты знаешь, что, если мы встретимся, может быть схватка? Что ты будешь делать?

Она долго-долго посмотрела на меня, а потом тихо, не отводя глаз, сказала:

— Я выполню свою клятву Вам и Сестрам.

Я вгляделся в ее ауру — нет, не лгала. Решение ею было принято сразу и бесповоротно.

— Я хочу попробовать этого избежать. Как ты думаешь, что может заставить твою мать отказаться от порабощения других волшебников?

— Не знаю. Возможно только я, но не факт.

— А как она придумала пауков?

Кентакка вздрогнула.

— Вы и это знаете? Обычно их никто не может даже увидеть.

Я немного приоткрыл ей себя. Поскольку она не видела серого, то увидела просто моего паучка, аккуратно висящего в аурном пространстве со сплетенными лапками.

— Это невероятно! Это невозможно!

— Как и многое. Я, Кентакка, не из этого мира, и владею той магией, которой у вас нет. И вызван я был из-за какой-то угрозы, влияющей на безопасность миропорядка. Мне кажется, что это именно пауки, ведь именно с ними я бился в другом мире. И победил, погибнув при этом. А там я был кратно сильнее, чем сейчас. Я не хочу воевать с твоей матерью и ставить тебя перед страшным выбором. Мне кажется, что она не осознает, какие силы она вызвала. Возможности пауков значительно шире, чем то, для чего вы их используете. Говоря проще, это не вы их используете, а они вас. Они умеют будить в людях все самые темные стороны души, а Черные, больше других подходят на эту роль. Кстати, в том мире именно Черные были их адептами. Поверь, ни к чему хорошему это не привело — люди стали для пауков просто самовозобновляемым и управляемым ими, источником пищи.

— Мы не знали этого… Просто матери как-то приснилось, как это можно сделать.

— Вот потому-то я, похоже, и здесь. Как можно организовать мне встречу с ней?

— Если бы у меня были магические возможности…

— Так они у тебя давно есть, а как бы иначе ты со мной на ножах тренировалась?

Она, абсолютно обалдевшим взглядом уставилась на меня.

— Я…, она сглотнула, я себя не вижу

— Знаю я этот женский принцип: «не помню, значит не было». Просто я скрыл тебя от всех. И от тебя самой тоже. У всех моих адептов так.

— Но это же невозможно!

— Тфу, дура! Как вы достали с этим «невозможно».

Я развернулся и швырнул в нее нож. Она совершенно автоматически его поймала, даже не обратив на это действие внимания.

— И ты думаешь, что смогла бы сделать это действие без своей магии?

Она все равно смотрела на меня, не веря.

— Вон береза. Жду от тебя черную молнию

— Я не могу. Я не знаю, как! Это высшая магия! И моих сил, даже если бы они были, не хватило бы!

Это неверие мне взбесило! Я быстро подошел к ней, поднял ее за волосы с земли, схватил за щель и сильно сжал. Потом ударил через руку по ней болью прямо внутрь ее естества. При этом визуально заклубился черным и зажег красным глаза

— Мечи!!! Дико заорал я ей в лицо, усиливая боль.

Она, как сомнамбула повернула голову, мелькнула черная молния и береза разлетелась в щепки

— Еще!!!

И еще одно дерево погибло

— Еще!!!

И на месте остатка березы задымилась оплавленная воронка

Голос Креоны:

— Юджин!!!!

Моя ярость отступила. Я отпустил ее, убрал боль и привел свой облик в норму, а она тихо опустилась, там, где сидела и в глазах ее плескался первобытный животный ужас. А я… я понял, что у меня только что произошла очередная инициализация в этом мире. Плотина, державшая огромный объем знаний, прорвалась. Я посмотрел на себя — мой шар увеличился и стал больше 15-ти метров в диаметре, а аура просто взметнулась в небеса.

В моей голове опять прозвучал голос Креоны:

— Что это было?

— Я чуть не разорвал Черную. Спасибо тебе, ты ее спасла.

— Я поняла, что ты перестал себя контролировать. Тебе нельзя делать этого, Любимый, без объективных причин — ты можешь в таком состоянии наделать глупостей. И, я чувствую, ты изменился.

— Больше не наделаю. Как же хорошо, что ты у меня есть!

Я повернулся к Черной. Она все еще смотрела на меня расширенными глазами.

— Еще раз ты позволишь себе неверие моим словам — погибнешь. Если бы не Креона, это могло бы произойти прямо сейчас.

— Я… Я поняла Хозяин. И еще я поняла, что она меня спасла. Спасибо Вам и ей.

— Ей сама скажешь. Теперь мечи!

Она повернула голову, из ее глаз вылетело пять маленьких молний и пять веточек с дерева упали вниз.

— То-то. Попробуй сейчас связаться с матерью. Я тебя подключу, сама не сможешь.

— Что, прямо сейчас?

— Нет, когда оденешь вечернее платье! Не тупи. Готовься к контакту.

Пока она внутренне собиралась, я подключился к информационному канальцу, блуждающему в поисках ее ауры по внешней части моей маскирующей оболочки. Потом своим, уже Серым, канальцем осуществил контакт

— Мама?

— Дочь?! Ты жива?

— Да.

— У тебя все нормально? Я тебя не чувствую

— Да нормально, но у меня много новостей и некоторые из них странные. Ты можешь послушать спокойно, не перебивая? Это очень важно

— Дочь, ты странно разговариваешь… Я слушаю тебя.

— Во-первых, я принесла клятву полного подчинения.

— Кому, дочь?! Я убью его, и ты станешь моей!!! Кто он?

— Мама, я просила послушать спокойно. Это не ты его убьешь, это он может уничтожить тебя, всех нас. Он уже показал это с Голтусом и при штабе. А тогда он еще даже не был авторизован! Мама, он сделал это голыми руками.

— Это тот самый Юджин?! Я найду его и уничтожу! Я уничтожу всю эту сраную часть, в которой он появился. Всех! И эту Зеленую и Зиппиуса! Всех…

Мой паучок зашевелился. Но он был надежно спеленут. А когда я немного изменил плотность его мешка, он перестал получать сигналы извне и успокоился.

— Мама, он блокирует пауков. Он их прекрасно знает и видит

— Это невозможно!

— Это реальность. Он не из нашего мира и именно из-за них он здесь и появился. Ты всегда была мудрым человеком, просто послушай: НЕ МЫ ИХ СОЗДАЛИ. Они нами просто пользуются, создавая свою независимую сеть.

Ее мать молчала, переваривая услышанное.

— Ма, он хотел вас всех уничтожить и, поверь, ему это по силам. Я упросила его встретиться и поговорить с тобой. И еще, если вы попытаетесь его убить, я не смогу нарушить Клятву, данную ему. И сейчас я стала кратно сильнее, чем была. Но все это не важно, поскольку здесь не только мы с тобой на кону, поверь.

— Хорошо. Как мне с ним связаться?

— Он нас слышит — именно он организовал этот канал. Ни я, ни ты этого сделать не сможем.

— Здравствуйте, Госпожа Беломаха.

— Юджин! Как?! Впрочем, не важно. Если с моей дочерью что-нибудь случиться, я тебя из-под земли достану!

— Госпожа Беломаха! Прекратите вести себя как курица с цыпленком, иначе я просто прерву связь. Я говорю с Вами только по просьбе Вашей дочери. Она сказала, что Вы разумный человек, а я не хочу лишней крови. Хочу вам напомнить, Госпожа Беломаха, что Клятва полного подчинения дается волшебником только добровольно и Ваша дочь ее принесла. Если Вы думаете, что, убив меня, вы получите контроль над ней, вы ошибаетесь — с моей смертью все мои адепты погибнут. Но вот убить меня и всю мою команду на сегодняшний момент весьма проблематично. Во-первых, я полностью авторизовался, во-вторых, Ваша дочь уже сейчас сильнее любого Черного, который когда-либо существовал в вашем мире и в-третьих, она не единственный мой адепт. И даже не первый. Мы будем продолжать разговор?

— Да…

У Госпожи Генерала действительно железный характер. Она немного помолчала, а потом сказала:

— Я думаю, что ты недооцениваешь мощь нашего Клана, щенок!

«Перехвалил», подумал я про себя. Она же, явно накручивая сама себя, продолжала:

— Я тебя запомнила. Ради безопасности моей дочери, ты не умрешь, просто жизнью это назвать будет нельзя!

Я начинал закипать, но решил в очередной раз поиграться в дипломатию — худой мир лучше доброй ссоры. Тем более речь идет о дочери…

— Чтобы Вы не думали, что я что-то придумываю, я сейчас транслирую Вам картинку ауры Кентакки. Вы же ее узнаете? Вы же знаете, что подделать такую картинку нельзя.

Я показал ей, чем она стала. На другой стороне ахнули

— Дочь, ты стала великой! В наших библиотеках нет записей, что когда-либо было что-то похожее.

— Мама, я ничто перед ним. Это он, играючи и всего за две недели, сделал меня такой. Правда, я пока не могу видеть свою ауру, так что верю тебе на слово.

— Я слушаю тебя, Юджин! Не сказала, но выплюнула Беломаха моё имя.

И тут меня прорвало:

— Госпожа Беломаха, я что-то не понял. Я не позволяю себе «тыкать» Вам. Я не Ваш зять, ВЛАДЕЮ Вашей дочерью, как и другими, на правах принявшего Клятву.

Звенящая ярость захлестнула меня с головой. Я стал вкачивать в канал красные образы боли и ужаса. При этом я удерживал контакт, не давая Беломахе его разорвать. С каждым передаваемым образом я вбивал в собеседницу слова как гвозди:

— Я предлагаю Вам, по ее, кстати, просьбе, сохранить жизнь себе и членам вашего сраного клана, а Вы позволяете себе «тыкать»!

Канал связи набух красным и, пульсируя, качал на ту сторону мое «послание».

— Хозяин! Не надо! Прошу! Вы ее убьете!

На другом конце связи послышался мучительный стон

— Только что, Госпожа Беломаха, Вы, своим поведением вынудили свою дочь практически нарушить Клятву. Ненадежные адепты мне не нужны.

Я, в совершеннейшей ярости, начал рвать в клочки ауру Кентакки. При этом я законтачил боль обеих друг на друга. Ауры обеих начали стремительно разрушаться. Канал превратился в полноценный, налитый пульсирующим красно-алым цветом, шланг. Шарик Кентакки метался внутри ее мешка, пытаясь заделать стремительно образующиеся бреши.

Услышал, как обычно спокойный, голос Креоны:

— Юджин, Любимый, она нам еще будет нужна. Уничтожать сейчас ее не оптимально.

И одновременно визг Беломахи:

— Прекратите, пожалуйста!!!!

Но услышал я, естественно, Креону.

— Ты права, что-то я опять сильно завелся. Не зря я ей не доверял.

Я остановил экзекуцию. Кентакка была без сознания, на ее губах выступила кровавая пена, тело конвульсивно дергалось. Я небрежно привел ее в себя и заставил чувствовать все-все. Поскольку деструкция прекратилась, ее шарик, явно страдая и стремительно теряя в массе, заделывал дыры.

Канал уменьшил алую пульсацию и светился темно-бордовым. Я услышал слабый голос:

— Господин Юджин, простите меня. Меня ослепило беспокойство о дочери. Я очень благодарна Вам за желание со мной встретиться, а ей за попытку наладить Ваш со мной контакт — в произошедшем только моя вина. Не наказывайте ее, пожалуйста, я готова нести всю ответственность за то, что случилось. Где, когда и куда мне прибыть?

— Я сам решу, что мне делать с моим никчемным адептом, а к Вам я прибуду лично, когда сочту нужным.

С этими словами, я заблокировал канал, заткнув его серым. Впрочем, я его не разорвал и лишил такой возможности Беломаху.

Затем, «вернувшись», посмотрел на Кентакку. Она лежала на боку и дрожала крупной дрожью. Ее тело было все в кровоподтеках от того, что она билась о землю, в глазах полопались все капилляры, и они были похожи на глаза вампира. Я, с брезгливым выражением на лице, перевернул ее на спину.

— Я не нуждаюсь в посредниках, кто бы это ни был, при общении с предавшим меня адептом, нарушившим клятву. Сейчас я медленно-медленно буду тебя убивать. Ты будешь каждую секундочку и каждой клеточкой своего никчемного организма чувствовать это.

Она заскулила как подыхающая собака и протянула ко мне свои руки. Я посмотрел на нее совершенно безразлично, как на грязь.

Со мной опять связалась Креона:

— Любимый, ты волен поступать как хочешь, но, мне кажется, она нам будет еще полезна — сэкономит кучу сил и сохранит кучу ни в чем не повинных жизней. Ты можешь поставить на нее метку, которая, в случае ее неподобающего поведения, просто уничтожит ее?

— В принципе, это не сложно. А что, это идея! Ты умничка, и прирожденный врач!

— Если хочешь, можешь поставить такие метки на каждую из нас, но мне лично жизнь без тебя просто не нужна — мои специальные таблеточки всегда при мне.

Я хмыкнул:

— Не умничай больше чем надо, мы еще повоюем. И отключился.

Затем повернулся к несчастной Кентакке.

— Ты знаешь, в чем нарушение тобой Клятвы?

— Да! Да! Я посмела усомниться в Ваших действиях! Но ведь там была моя мать!

— Вот видишь, сказал я грустно, я не могу тебе доверять — ты смеешь подвергать сомнению мои действия. Назови мне хоть одну причину, почему я должен оставить тебя в живых? Кстати, твою мать я могу теперь уничтожить в любой момент, это не сложно. Сука высокомерная.

Затем я, также грустно на нее глядя, заблокировал ей возможность двигаться и кричать, а потом медленно, начиная с пальцев ног, начал поднимать по ее нервам огненную боль. По саниметрику. Ее мышцы реагировали на это и по судорожным сокращениям, было видно, докуда она дошла. Потом я стал прокручивать перед ее внутренним взором ее проступок.

— Ты сильная. Дней на 30 твоего запаса хватит, сказал я и ушел медитировать.

Вернулся почти под утро. Боль давно захватила ее всю и по ее телу периодически пробегали судороги, а все ее тело было в маленьких кровоподтеках от лопнувших сосудов. Она мелко и часто вдыхала, но было видно, каких усилий ей это стоит. Я спокойно стал собирать вещи, чтобы уйти. В ее глазах светилась мольба. Уже собравшись, я подошел к ней и легким движением снял все действия красного заклинания. Ее тело немедленно расслабилось, после чего она описалась.

— Ты поняла, в чем твой проступок?

— Да, Хозяин, прошептала она.

— Мудрая Креона предложила мне не убивать тебя пока. Она сказала, что любовь к матери — достаточно сильная причина глупого поведения. Я подумал и решил, что, наверное, смогу дать тебе второй шанс, но теперь Я (я выделил это) поставлю на тебя огромного жирного паука, который будет очень внимательно за тобой следить. И если у него возникнет хоть малейшее подозрение в твоей лояльности, то никто и ничто тебя уже не спасет. А вот убивать он тебя будет страшно. Все, что было до того, будет цветочками. Ты согласна остаться со мной на этих условиях?

— Да, да, мой Хозяин. Да!

— Мне продемонстрировать, как он будет действовать или ты мне поверишь?

— Не надо!!!

— Значит, ты мне все-таки веришь, это похвально. И тем не менее…

Я нарисовал перед ней образ огромного паука, которого она до смерти боялась. Все его 8 глаз следили за ней. Его жвала совершали поступательные движения, а из пасти тянуло смрадом трупов. В его огромном лысом полупрозрачном брюхе, цвета гноя, смутно просматривалось огромное жало. Это был один из ее детских кошмаров, но гротескно усиленный и оттого более реальный. Я постарался проработать каждую деталь.

— Познакомься. Он будет в тебе жить. Кстати, он питается болью жертв. Согласна? Или я могу сейчас просто убить тебя. Если ты не уверена в своей лояльности. Сейчас я добрый, выбирай

— Хозяин, прошептали ее губы, у меня нет своего мнения. Вы вправе делать то, что ВЫ пожелаете. Я Ваша. Но если Вы оставите меня в живых, я никогда Вас больше не подведу.

— Правильный ответ. Становись раком, тварь и отклячь жопу!

Она, с трудом стала поворачиваться. Я дал ей пинка чтобы она ускорилась в своих движениях. Затем я достал член и одним махом вошел в ее многострадальную попу, в очередной раз ее разорвав. Показалась кровь, которая мгновенно впиталась в меня. По сравнению с тем, что у нее было — это ничто, но она сильно застонала. Я вошел в ее мешок. Для начала я выкачал его полностью, включая шарик. Потом, пустив его обратно, стал закачивать новое Серое. Под завязку. И, надо сказать, весьма много вошло. Шарик, полностью восстановив свой размер, весело и жадно переливался, предвкушая переработку столь питательного материала. Вобрав в себя ее всю, я вобрал также ее страхи и комплексы, которые в себе успешно и утилизировал. Когда я вкачал в нее ее обратно, осталась только ее новая кристаллизованная суть, ничего более. Никакого хлама, который мог стать ее слабостью. Потом я полностью залечил все ее внутренние и наружные повреждения, а затем вкачал некоторые Черные знания, которых не было в этом мире — там, откуда я пришел, Черные продвинулись значительно дальше. Некоторые, но далеко не все. Оставил я ей также образ паука. Ну и, конечно, оставил «сторожок» на лояльность. Естественно, он отличался от паучьего образа, бывшего в ее голове — просто маленькая серая блямбочка, ничего более, но действовала она ничуть не менее эффективно. Правда, ей об этом знать было совершенно не обязательно — страх-то образа был куда эффективнее. При этом я сделал так, чтобы в случае начала потенциальных проблем, она чувствовала внутри своей сути некое, типа паучье, шевеление.

Она, после всего произошедшего, мгновенно уснула. Я оставил ее там, где она лежала, завернулся в свою плащ-палатку и ушел в глубокую медитацию: мне надо было обдумать, то, во что я превратился и то, почему я так легко стал впадать в ярость.