Молох

ИНТЕРЛЮДИЯ II

Со времён Дня Икс Глыба не бывал в настолько просторном и шикарном месте, несравнимом даже с Куполом. Величественный потолок, уходящий на много и много метров в высоту давал фору прессовавшему в городе серому небу. Под ногами терялась точка опоры. Хотелось за что-нибудь облокотиться, но коленки предательски дрожали, а тело прогибалось вниз. Всё равно, что испытать новичка на профпригодность в космонавты. Глыба упёрся руками о пол вестибюля и долго переводил дух. Звук дыхания развальцовывал тяжёлый спёртый воздух. Будто находишься в тумане. Но вокруг ничего подобного не наблюдалось: здесь и сейчас властвовал первородный кристально чистый воздух.

Гостиница вмещала в себя примерно тысяча двести номеров, рассыпавшихся на двенадцать этажей. Не говоря о бассейнах, фитнес клубах, ресторанах и барах, занявших дополнительные три яруса, а также целом аквапарке, подобно раковой опухоли, расположившемся за величественным зданием. Диггер не смог припомнить название. По крайней мере, связанное с водой. Либо Аква, либо Вотерчто-тотам. А, чёрт знает. Ходили слухи, что нечисть хорошо там обустроилась, пройдя по берегу Финского залива и также найдя себе здесь водицы. Только представить ящера или черепаху, скатывающуюся с горки, когда снизу поджидают куда большие твари. Потому последним пунктом для жертвы станет не бассейн с водой, а гнилая пасть с веером клыков.

Сделав последние два вздоха, диггер приподнялся и, словно выпив рассола после похмелья, с ясной головой проследовал вглубь помещения. Слева и справа, обрамлённые величественными колоннами, располагались кафетерии. Глыба тут же уловил запах, доносившийся с одного из общепитов. На стойке стояло блюдечко с кофе. Из последнего шёл пар. За считанные секунды волосы встали дыбом во всех местах. Руки покрылись гусиной кожей, напоминавшей, скорее, не мелкие пупырышки, а чумные язвы. «Засада», — кричало всё естество, пока тело не прыгнуло за стойку. Чёрт, и оружия под рукой нет, если только не метнуть кружку горячего кофе кому-нибудь в голову. Не одному же мучиться, пока пули будут проходить сквозь тело, разрывая мышцы, внутренние органы и кости. Глыба не понял, сколько так просидел в ожидании неизбежного, пока не осознал, что он здесь один. Казалось, не то, что вестибюль, а весь первый этаж вымер. Осторожно высунув голову из-за убежища, солдат огляделся. Никаких признаков жизни, разве что кофе пленило своим ароматом. «Ничего не понимаю», — пробубнил боец себе под нос, один глаз не спуская с чашки, другой с конца зала.

Так и не рискнув отведать напиток, Глыба медленно шагал вперёд к стойке ресепшена. Звук красно-серого мраморного пола заглатывал шаги, словно герой шёл босиком по перьям. На мгновение солдат покорил себя за то, что не порылся в кафе и не нашёл хотя бы ножа. Но думать уже стало поздно, когда взору во всей красе предстала стойка администратора. «HOTEL PRIBALTIYSKAYA», — буднично взывала регистратура. Снизу красовались четыре звезды. Походив влево вправо, стараясь найти хотя бы какой-нибудь намёк на присутствие Постышева и его свиты, не считая свежего кофе, боец опрокинул руки. Чутьё подсказывало, что напиток не был оставлен ни мэром Приморской, ни кем-нибудь из его подчинённых, разве что…

Лифт с правой стороны пришёл в движение параллельно с реакцией Глыбы, через доли секунды юркнувшего за стойку. Ожидание длилось мучительно долго, тем самым, пыточно растянув время. Во рту пересохло, а язык так вообще прилип к нёбу, пока лифт со своим холодным спокойствием спускался ниже и ниже. Третий этаж, второй. Диггер потёр вспотевшие руки. Дьявол! Надо было стать перед лифтом, чтоб хотя бы успеть свернуть неприятелю шею… Правда, мысль не успела дойти до логичного финала, когда с убаюкивающим звуком подъёмник оповестил о том, что оказался на первом этаже. Плавно разъехались в сторону створки лифта, обнажая светлую кабину, в которой слегка просматривалось движение.

Минута ушла на то, чтобы солдафон оценил обстановку. В кабине лифта сидела девочка, зажав руками колени и мерно при этом раскачивалась. Двери и не думали закрываться, будто неведомая рука держала там кнопку отмены. Удостоверившись, что в холле они одни, герой неторопливым шагом направился к лифту. Малышка так и смотрела в пол, даже когда Глыба подошёл вплотную к подъёмнику. Вдох-выдох. Но, сделав неуверенный шажок вперёд, боец замер, так как в тот же момент девочка, со звуком скрипящей половицы, повернула к путнику голову.

На солдата смотрела его сестра, которую раздавили в давке много и много лет назад. Здесь, живая и невредимая, она интересовалась, почему её брат ТАК на неё смотрит. Она вещает, будто не понимая, что мертва, что превращены в прах миллионы и миллиарды людей. И Глыба мёртв, лёжа раздавленным всмятку вместе с Женей на пересечении Гражданского и Просвещения, не дойдя каких-то ста метров до вестибюля станции. Их части тел, точно перекати-поле, несёт по направлению в Мурино вдоль трамвайной колеи. НЕТ! Он обманул смерть! Глыба силой возвращается из транса: девочки нет, зато на зеркале в лифте кровью выведено: «1148». Свежие потёки расползаются вдоль всего стекла, ибо сестра только что из своего ада отправила ему сообщение сюда. 1148. Чтобы могло значить? Номер комнаты? Да, ответы лежат на одиннадцатом этаже, ибо Женя так же успела сообщить, что первые цифры означают номер этажа. Герой надавил на кнопку. Створки дверей закрывались со всей неохотностью, и пока они до конца не захлопнулись, там, около стойки ресепшена материализовалось существо, доселе которое Глыба не видел. Мумия с палыми дырами за место глаз. Рта и носа вообще не существовало. И оно сокращало расстояние. Всё решили доли секунд, когда дверца захлопнулась прямо перед выдранным носом резидента гостиницы.

С каждым новым этажом росла дикая тревога, словно вот-вот диггера разрежут на мелкие кусочки. И опасение, точно материализовавшаяся мысль, дало о себе знать, когда уже в районе третьего этажа в лифте погас свет. На пятом ярусе Глыба уже чувствовал кожей, что за ним кто-то стоит. Там, прислонившись к стенке. Он дышит в затылок. Мумия: скорее, не обитатель, а страж места. Шестой этаж и Оно поднимает руки. Дыхание теперь обжигает. Боже, как много осталось!!! Восьмой этаж и пальцы щекотят шею. Глыба ощущает паралич, не в силах сдвинуться то ли от страха, то ли ещё от какой чертовщины. Девятый этаж и впереди на секунду вспыхивают два синих глаза. Второй стражник зажимает героя в тиски. Он тянется, пока сухие пальцы того, кто сзади, не обвивают шею. Хочется закричать, но и на это нет сил. Воздух накалён до предела, стоит только пискнуть, как взорвётся он, а вместе с ним и вселенная. Десятый этаж. И тогда оракулы открывают путь в иной мир, мир Библиотекаря. Презентация хаоса и боли. И Глыба по новой видит летящие вдогонку к оторванной без скальпа головы Жени свои кишки. Там, в районе Мурино, много лет назад, пока сирена до конца не утихла. «Комната номер 1148, я не хочу испытывать наслаждение от боли. Не сейчас». Они верят, но говорят, что если он соврал, то сделают с ним Такое, чего не снилось ни одному инквизитору средневековой Европы. Когда вслед за телом умрёт душа: её смерть в миллионы разы мучительнее, чем если пытать бренное тело.

Ставший родным писк доехавшего лифта развеял все кошмары, точно волшебное заклинание. Зажёгся свет, ушли стражники, но теперь на стене, там, где стояла мумия № 1, крупно было выцарапано: «БОЛЬ». Ещё успеется, для начала Постышев или то, что Глыба увидит в заветной комнате. Забыв ритуально втянуть и выпустить из себя воздух, диггер вступил на одиннадцатый этаж.

То, что находилось в холле гостиницы никак не укладывалось с панорамой, открывшейся очам Глыбы. Как будто два разных здания уродливо срослись в одно. Если первый этаж проектировали шведские умельцы, то один из последних обустраивали лица с маниакальными наклонностями. Пол заменяли проржавелые решётки, сквозь которые виднелись паутины труб, тянущихся до самой земли. Туда, где, по логике, должен располагаться ресепшен. Деревянные стены проедены диковинной бурой плесенью, а двери обиты не иначе как человеческой кожей. Часть номеров заменены пыточными клетками с замурованными в них полусгнившими телами. От кровавой содомии стояла дикая вонь, физически резавшая глаза. Хотелось их расцарапать, вырвать, но солдат силой удерживал себя.

Ничем не приметная дверь, ведущая в 1148-ю комнату, предстала перед диггером в тот же момент, когда в дальнем конце коридора послышался скрежещущий звук. Тело бросило в жар — вот-вот, и появится испарина. Впереди прорисовывались очертания мумии в два раза превышающей размерами тех, которые Глыба видел до того. Под три с лишним метра, шкаф медленно ковылял вперёд, волоча за собой по полу двадцатикилограммовую кувалду. Такой можно не то, что размозжить голову, а сразу превратить тело в труху. Боец рефлекторно схватился за ручку двери, толкнул от себя. Дверь приоткрылась сантиметров на десять — с другой стороны её что-то или кто-то придерживал. Промелькнула фигура.

— Постышев!!! — кричал Глыба во всю глотку. — Открой срочно дверь, мать твою!

Молчание. В метро бы за такое обращение к мэру какой-либо из станций, не считая, конечно, Коменды с Парнасом, поменяли бы скальп девятимиллиметровой гильзой. Но сейчас ситуация выходила из-под контроля. Отец всех стражников сокращал расстояние. С таким бесполезно вести разговоры. Боль. Её жаждут все, подсознательно. По крайней мере, в понимании монстра. Существо берёт в руки кувалду, когда герой уже весом всего тела давит на дверь. Постышев ослабляет хватку, но этого недостаточно: страж уже подошёл на точку удара. Пустые глазницы горят хеллоуиновской тыквой-уродом, хотя то было всего лишь плодом фантазии: чёрные впадины так и остались бездной на лице мумии.

Отлепившись от стены, Глыба взял разбег, понимая, что второго шанса не представится. Либо он, либо его. Со всей дури тело в который раз наваливается на дверь. Вывихнутое плечо пронзает боль. Дверца раскрывается, но тут же захлопывается обратно, оставляя диггера на растерзание молотом. Путник видит, как перемалывает верхнюю половину тела: улетает прочь грудная клетка, голова рассыпается на мелкие костные крошки, пока брызги мозга не дополняют картину этажа. НЕТ! Кувалда со свистом рассекает воздух, когда герой, было отчаявшись, распластывается на полу. Орудие врезается в дверь, рассекая обивку в виде всё той же человеческой кожи. Постышев с той стороны отлетает от прогнувшейся внутрь двери, пока Глыба кувырком не влетает внутрь.

— Помоги! — вены, точно шланги, рассекают шею путника. Подняв за грудки мэра Васи, боец бросает того к двери, а сам же пододвигает кровать. Игра, на кону которой неимоверное наслаждение болью, где каждая секунда на вес платины.

Не успел монстр по ту сторону ада нанести второй сокрушительный удар, как диггер поднимает кровать на козла, тем самым полностью замуровывая дверь. Второй… третий удар выдерживает новая преграда, подпираемая Постышевым и Глыбой к двери. На четвёртый таран дверь с кроватью сдаются. Внутрь просовывается здоровенная рука, начиная слепо шарить вокруг себя. Слои кожи, разлагаясь, висят лохмотьями, остальная часть конечности покрыта дельтами фиолетовых вен, набухающих при каждом сжатии кулака оракула. В таком кулачище запросто лопнет голова, точно грецкий орех в руках белки.

— На балкон, быстро! — впервые подаёт голос Постышев, успевший прийти в себя после серии встрясок. «Зачем я вообще здесь?», — успевает лишь подумать солдафон.

Номер, выглядевший весьма цивильно на фоне этажа, придавал абсурдности происходящему. Вторая кровать, оставленная бойцом на месте, была аккуратно заправлена чистыми голубыми простынями, словно здесь только что проходила уборщица. Слева столик с лампой и телевизором. На последнем не было даже следов пыли. Справа — ванная комната. Но всего этого боец не успел толком разглядеть, как не успел увидеть разорванные там в клочья тела подопечных мэра. Свиты, вкусившей боль. Пришлось метнуться вперёд, когда рука стража прямо таки вытолкала мешавшую войти в номер кровать в сторону. Лишь чудом единственные из оставшихся в живых в Прибалтийской избежали придавливания мебели.

Герои оказались на роскошном балконе до того момента, когда демон мог бы узреть, куда они запропастились. Мумия неподвижно стояла посередине комнаты, держа в одной руке кувалду, диагонально упиравшуюся в пол. Точь-в-точь для размаха. Там, со стороны балкона, пытаясь совладать с первобытным страхом, глядели в сторону Финского залива люди, оказавшиеся в иной реальности. Сами себя в неё загнавшие. И они не видели ничего прекраснее, чем панораму залива с пятнадцатого этажа. Горизонт, уходящий в бесконечность и дальше, хребты монстров, вспарывающих волны, щупальца, утягивающие в пучину вод морских заблудших пернатых. Естественный отбор, как описывал дядюшка Дарвин.

Стоял серый день, неизвестно какого числа, какого времени, на перепутье двух миров. Балконов в Прибалтийской для одноярусных номеров не существовало, но заблудшие души этого не могли знать. Они смотрели вниз, туда, где лежали руины аквапарка, но сейчас место всесильно заняла водная стихия, ибо залив давно вышел из берегов и подобрался вплотную к гостинице. Вода завораживала, манила, говорила ласковые слова, пока молотобоец сзади не пришёл в движение. Он сокращал расстояние, но герои стояли спиной. Финский залив кричал им, чтоб они обернулись, но люди этого не делали. Кувалда взмывает вверх. «Прыгай, Глыба. — говорит Женя в голове диггера. — Пари как птичка». И он подчиняется, прихватывая за собой мэра Васи.

Падение было быстрым и безболезненным. Вдвоём они оказались навсегда запертыми в гостинице Прибалтийская. Здесь, в чистилище, чтобы стать новыми стражниками, чтобы вершить службы, стать проводниками в мир боли и хаоса. Их глаза не видят, говорить и дышать они не могут за отсутствием органов. Одна большая необъятная пустота. Но прежде, чем отель их примет, надо подняться на последний нежилой этаж. В самое логово зла, облюбовавшего служебное помещение. И они, потерявшие облик человечий, шагают на поклон своему новому отцу, который по-рыцарски окрестит их кувалдой.