Молчание

Глава 16

Пуля не достигла ее.

Растерянная, она смотрела как оружие дрогнуло, опустилось и упало.

Потому что мужчина целившийся в нее, пошатнулся, а затем упал, половина его лица расцвела красным цветком.

– Эмма, дорогая, – быстро сказала Маргарет. – Позови меня сейчас.

Вызови меня.

Слова не имели смысла. Эмма смотрела как мужчина упал, увидела, что Лонгленд выругался, завертелся, Эллисон была почти забыта.

Элли сильно пнула его в колено, все еще крепко сжимая малыша. Он схватил ее свободной рукой, а затем отпустил, потому что в его плече был нож.

Эллисон побежала. Она бежала по прямой линии, прямо к Эмме, крепко прижимая к себе самого маленького ребенка Марии Копис, будто от этого зависели обе их жизни. Эмма, все еще стоя на коленях, подняла глаза, глядя как Эллисон подбегает к ней, и тогда поднялась с земли.

Второй выстрел.

Меррик Лонгленд выругался, повернулся и на улице вспыхнул свет.

Эмма поднялась и, раскрыв свои объятья, отчаянно обняла Эллисон; они обе дрожали.

– Элли...

– С Майклом все в порядке. С Эми и Скипом все в порядке. Лонгленд оставил их... – прошептала Эллисон. – С ними все было хорошо, когда мы оставили их.

Эмма кивнула.

– Спасибо.

– Эмма, – сказала Маргарет. – Позови меня. Сейчас.

– Маргарет. .

– Сделай это, дорогая. Я не могу достаточно подчеркнуть это в этот момент.

Еще выстрел. Эмма посмотрела; Лонгленд колебался. Без Эллисон перед собой, ему придется столкнуться с Чейзом и Эриком, а она знала, что они убьют его. Но смерть должна была прийти быстро и, в лучшем случае, безболезненно. Годы просмотра телепередач, научили ее этому.

Правда была извращенней и уродливей, и хотя она ненавидела все, что он сделал за то короткое время, что она его знала, она не могла смотреть. Но и отвести взгляд она не могла.

– Он может убить вас всех, не моргнув, – спокойно сказала Маргарет. – И, Эмма, вызови меня сейчас.

Эмма подняла руку. Она прошептала имя Маргарет в шум борьбы: хлопающий звук плоти о плоть, ворчание, проклятия. Она поняла, что Маргарет пришла, когда глаза Эллисон расширились.

– Благодарю тебя, дорогая. Прошу прощения за свою настойчивость.

Это всегда было моей бедой.

Серьезно. Однако, Эмма была слишком утомлена, чтобы злиться.

– Смог бы он... мог бы он защитить себя, если бы меня не было...

– Если бы ты не забрала Эмили, да. Даже больше.

Эмма долго молчала.

– Как Александр и Морган?

– Немного ошеломлены и немного растеряны. Я думаю, с ними все будет хорошо.

Эмма кивнула, не глядя на Маргарет. Для нее оказалось важным видеть, быть свидетелем событий, которые она запустила. Она не сожалела об этом. Она не сильно изменилась. Или может быть, она изменила бы все, если бы знала как.

Эндрю Копис все еще был бы жив. Ее отец сейчас был бы жив. Натан был бы жив. Люди вроде Чейза и Эрика были бы безработными.

Но, в конце концов, жизнь шла не этим путем. Ты переживаешь это, а она продолжается вокруг тебя. Если повезет – и, подумав об этом, она снова обняла Эллисон – когда это случится, рядом с тобой все еще будут твои друзья. Ей пришлось отпустить Эллисон, потому что ребенок кричал во всю глотку, а если Эллисон укачивала его, то он успокаивался. Но все же не засыпал.

– Я думаю, что он голоден, – сказала Эллисон Эмме.

– Прямо сейчас мы ничего не можем сделать с этим.

Когда Лонгленд, наконец, упал, она посмотрела на окна спальни.

– Мария, – сказала она тихо. – Мы поищем лестницы и спустим вас вниз. Мне кажется, ребенок голоден, а мы потеряли сумку для пеленок.

Высоко над своей головой Эмма услышала смех Марии Копис. Это не был совершенно беспечный смех, но в нем слышались нотки веселья, вместе с облегчением и легкой истерией.

Эрику хватило ума стереть с рук кровь, прежде чем приблизиться к ним. Чейз? Ну, это был Чейз. И выглядел он плохо: его лицо было сплошь покрыто волдырями, и Эмма подумала, что и остальные части его тела – к счастью скрытые одеждой – выглядели также.

– Твои бедные волосы, – мягко обратилась она к нему. – На твоем месте, я бы сделала им одолжение и полностью сбрила бы их.

Он поднял руку и коснулся своих волос, потому что его волосы, в отличие от кожи, просто свернулись и свалялись.

– Эллисон, – Чейз произнес это слово вопросительно.

Эллисон глубоко вздохнула и кивнула.

– У меня все хорошо. Я, – добавила она, взглянув на Эмму, – в порядке.

– Ты? – Спросил Эрик Эмму. Он направился к ней и стал рядом с Эллисон, но немного ближе. Это было немного странно, но Эмма видела уже так много странного, что не обратила на это внимания.

– Я буду чувствовать себя лучше, когда найду остальных друзей. И сумку для пеленок, – добавила она, вздрогнув, когда посмотрела на ребенка. – О, и лестницы.

Он покачал головой.

– Ты знал, что я была там.

Она засунул руки в карманы, пожимая плечами.

– Ты вышла.

– Я справилась. Мария и Эндрю все еще наверху в комнате Марии.

– Она...

– Это сложно. Не спрашивай. – Вздохнув, она добавила, – но Эндрю в порядке, и он почти вне пожара. Спасибо тебе. И Чейз...

– Что?

– Я должна извиниться. Ты был прав.

Он пожал плечами и посмотрел на Эрика.

– Да, хорошо. Эрик до сих пор на один шаг впереди.

– Ты, у меня есть вопрос. Если ты и Эрик дрались ножами, кто стрелял во второго некроманта?

Эрик и Чейз переглянулись.

– Я стрелял. А теперь, Эрик, и ты, молодая особа с ребенком, не могли бы вы уйти с дороги? – Пожилой мужчина лет пятидесяти-

шестидесяти, стоял на расстоянии пяти ярдов на тротуаре. Он был одет в некоторое подобие летнего костюма прошлого десятилетия, но это шло ему, и его одежда, к сожалению, была не самой заметной вещью. Это был пистолет, который он держал в руке. Он, однако, не был ни на кого направлен, но Эмма, все же, напряглась.

Она посмотрела на Эрика и увидела выражение его лица, причиной которому был этот человек, подошедший так близко. Эрик был выше Эммы и шире.

– Стой сзади меня, – сказал он ей и медленно повернулся.

– Это тот человек, на чьи звонки вы до сих пор не отвечаете? – Прошептала она.

Он рассмеялся.

– Ты задаешь странные вопросы, Эмма. Но да, это он.

– Я не уверен, что решился бы.

– Эрик, – произнес мужчина, взмахнув пистолетом. – Пожалуйста, отойди. И вы, молодая леди.

– Элли, – прошептала Эмма, – шевелись.

– Я думаю, что он хочет застрелить тебя, – ответила Эллисон, пустым голосом.

– О, возможно. В данный момент я не против сама застрелиться. – Немного повысив голос, она сказала, – Чейз, помоги Эллисон найти более безопасное место, чтобы постоять.

Чейз кивнул и взял Эллисон за руку. Эллисон бросила на него ВЗГЛЯД.

Чейз проигнорировал его.

– Я чуть не изжарился заживо, – сказал он ей сквозь зубы, – не для того, чтобы тебя застрелил старик. Он убьет тебя, если решит, что должен, – добавил Чейз. Когда Эллисон не сдвинулась с места, Чейз выругался. – Эллисон, пусть Эрик разбирается с ним. Если кто и может разговаривать со стариком, то это – Эрик.

– Эллисон, пожалуйста, – прошептала Эмма. – У тебя ребенок.

– Чейз может взять ребенка.

Молчание.

– Эллисон, подумай, что ты сейчас сказала.

Эллисон посмотрела на руки Чейза, измазанные в крови и скривилась.

– Смотри, пойди и найди Майкла и остальных. Скажи им, что все в порядке. Ну, все, кто не пытался нас убить. И пусть принесут лестницы.

Эллисон поколебалась только минуту, а затем кивнула и позволила Чейзу увести себя. Чейз не оборачивался; он шел с ней вниз по улице, будто не совсем верил, что она не попытается вернуться. Это было удивительно, но Чейз был не глуп.

Остались только Эрик и Эмма, стоя на улице перед домом, будто перед огромной надгробной плитой, а на улице ждали Мария и Эндрю.

Эллисон и Чейз были на полпути, спускаясь по улице, когда мужчина выстрелил. Эллисон немедленно обернулась, но Чейз поймал ее одной рукой, сказал что-то, что могла слышать только она, а затем потянул вниз по улице.

Эмма вздрогнула, инстинктивно закрыв глаза. Эрик, однако, не пошевелился.

Пуля не попала в него; она вгрызлась в бедную траву и вырвала из нее клок. Старик и Эрик смотрели друг на друга в тишине, которая длилась достаточно долго, чтобы Чейз и Эллисон повернули за угол. А затем началось.

– Эрик, – сказал, наконец, старик.

– Нет.

– Ты не понимаешь, что это за девчонка.

– Я знаю, гораздо лучше, чем вы, какая Эмма.

– Ты сошел с ума?

– Не больше чем обычно, нет.

– Лонгленд был не так опасен, как эта девочка – ты зовешь ее Эмма?

– Будет.

– У нее нет подготовки.

Старик выглядел так, будто был болен. Он поднял оружие и направил его на Эрика.

– У нее нет подготовки, но она сожгла некроманта заживо? И ты стоишь там и говоришь мне не стрелять? Эрик, что с тобой происходит, черт возьми?

Эмма была благодарна, что не видела лицо Эрика. Зловоние обугленной плоти все еще чувствовалось в ветерке, который веял на улице.

Маргарет откашлялась и вышла вперед.

Глаза мужчины расширились. Когда они снова сузились, его лицо утратило выражение сердитого неудовольствия, но холодная ярость, пришедшая на смену, была еще хуже. Он выстрелил бы в Эрика, поняла Эмма. Он выстрелил бы в Эрика, чтобы убить ее.

Она хотела бы быть достаточно храброй, чтобы выйти из тени Эрика и спокойно выстоять, позволив застрелить себя, потому что, если он все равно собирался застрелить ее, то это, по крайней мере, сохранило бы жизнь Эрика; она не сомневалась, что он может применить оружие – она видела, как он снес полголовы человеку.

Она хотела бы быть достаточно храброй, но не смогла. Максимум, на который она решилась, это выглянуть из-за Эрика, оставаясь в безопасности.

– Эрнест, – сказала Маргарет таким тоном, по сравнению с которым все предыдущие ее команды были доброжелательными и мягкими. – Если ты выстрелишь в Эрика или Эмму, я найду способ, чтобы преследовать тебя вечно.

Челюсть мужчины отвисла, и его лицо потеряло выражение смертельной, непримиримой ярости, которая заставляла его казаться таким ужасающим.

– Маргарет? – Но теперь ярость сменилась подозрительностью.

– Я признаю, что не была бы настолько решительна, если бы ты решил выстрелить в Чейза, потому что у мальчика нет никаких манер и это пошло бы ему на пользу. – Маргарет скрестила руки.

Мужчина – Эрнест – смотрел мимо Эрика и Эммы. Он больше не выглядел подозрительным, но был еще очень далек от доброжелательности.

– Отпусти ее, – сказал он холодно.

Эмма наморщилась.

– Я не знаю как, – сказала она ему. – Я даже не знаю, как держу ее.

Она отчасти делает то, что хочет.

Эрик, в свою очередь, сказал:

– Ты знаешь Маргарет?

– Он знает, дорогой, – ответила Маргарет. – Мы были довольно близки, когда я была жива, хотя я признаю, что это было несколько чревато.

– Маргарет. .

– Но не обошлось и без наград. Эрнест, – сказала она, разводя руки и позволяя им упасть по сторонам – Маргарет не казалась женщиной, которая могла умолять, – Эмма действительно держит нас. Эмма, дорогая, будь добра и позови других. О, я вижу Джорджес и Кэтрин уже здесь. Дайте Эмили руку.

Челюсть Эрнеста отвисла еще немного – как у старика хватившего удар – когда Эмма повиновалась Маргарет. Это было правдой, что Джорджес и Кэтрин уже пришли.

– Эмма? – Спросил Джорджес, Кэтрин стояла немного позади него и позволила ему сделать всю грязную работу, как обычно.

– Сейчас не лучшее время, Джорджес, – сказала она ему строго.

Джорджес продемонстрировал избирательную глухоту настойчивых детей всего мира.

– Можем мы поиграть с Майклом сейчас?

– Майкла даже нет здесь. Джорджес, и даже если бы и был, он до сих пор нянька.

– Он здесь.

– Нет, его ... о. – Она увидела их всех, идущих по Роуэн-авеню, и, не смотря на то, что только Эрик отделял ее от опасного оружия, она улыбнулась. – Ну, – сказала она, тщательно подбирая слова, – нам нужно подождать, пока Эрнест не решит, что он не будет стрелять в меня. Или в Эрика.

– Эндрю будет сердит, – сказал Джорджес уверенно. – Я уверен, что он сожжет и его тоже.

– Мы не хотим, чтобы Эндрю сжег кого-нибудь еще, – сказала Эмма Джорджесу вполне серьезно. – Но, в первую очередь, мы должны помочь Эндрю и его маме выйти из дома. После того, как они спустятся, ты сможешь поиграть с Майклом.

– И я? – Спросила Кэтрин.

– Ты тоже.

Эрнест уставился на мертвых в полнейшей растерянности.

– Ты видишь, Эрнест, – сказала Маргарет, немного потеплевшим голосом. – Эмма не некромант.

– Но она убила...

Маргарет покачала головой.

– Нет. Она была проводником, не более, и она была проводником из-

за собственного невежества.

– Я не понимаю.

– Маргарет. . пожалуйста. – Эмма никогда бы не возложила ответственность за убийство на четырехлетнего мальчика. – Я могла остановить его. Я не сделала этого.

– Дорогая, – раздраженно, от того, что была прервана, сказала она, – ты даже не знаешь, что это было.

– Я знаю, что это была сила. Я знаю, что она прошла через меня. Я могла задержать ее в себе. – Она остановилась, а затем подняла обе руки, таким образом, что Маргарет могла видеть ее раскрытые ладони; она не обладала свирепым достоинством Маргарет, не думала, что нуждалась в нем. – Ему четыре. Некромант угрожал пистолетом его младшему братику. Он видел это и был расстроен.

– У вас есть четырехлетний некромант? – Почти закричал старик. Он смотрел на Эрика.

Эрик покачал головой.

– Нет, – сказал он, и его плечи расслабились, как показалось Эмме, – четырехлетний уже мертв.

Чейз сказал всем остановиться примерно в тридцати ярдах. Эми, конечно, его полностью проигнорировала. И когда Эми пошла, остальные последовали за ней, идя по пятам по ее следу, как запуганные младшие братья. Или как Кэтрин и Джорджес.

Эрнест остановился, все еще направляя пистолет.

– Мальчик погибший в огне здесь?

Эрик кивнул.

– Она связала его?

– Не совсем.

– Эрнест, если ты не собираешься стрелять, то убери оружие. Ты напугаешь остальных детей. – Маргарет посмотрела не на Джорджеса и Кэтрин, а на остальных друзей Эммы.

Эрнест, в свою очередь посмотрел на три трупа в траве.

Маргарет скривилась.

– Да, в этом твой пунктик. Они принесут лестницы, Эмма?

– У Скипа одна из них. Он откусит себе голову, если потерял другую, – добавила она. – Давайте спустим Марию. Если, – добавила она вежливо, – вы подождете со стрельбой, пока мы будем вызволять кое-

кого из горящего дома.

Поскольку здание явно не горело, а мир стремительно переворачивался с ног на голову, мужчина медленно убрал пистолет в кобуру. Что, учитывая температуру дула, показалось Эмме либо храбростью, либо глупостью.

Все же, не хорошо думать, что человек глуп.

Пока Чейз держал лестницу, Эрик поднялся наверх и помог Марии спуститься. Она все еще крепко сжимала Эндрю, а он в ответ крепко цеплялся за нее, и ей пришлось спускаться вниз, пользуясь только одной рукой и ногами, что было неудобно.

Эрик, однако, не жаловался.

– Все закончилось? – Спросила Мария Эмму, когда, наконец, ступила на твердую землю.

Эрнест смотрел на Эндрю.

– Все, в основном, закончилось, – тихо сказала ей Эмма. – Я сожалею о... о...

Эндрю посмотрел на Эмму.

– Она собиралась причинить моему брату боль, – сказал он, делая ударение на двух последних словах. Плюс немного беспокойства.

– Да, это так, – сказала ему Эмма. – Ты сохранил своему брату жизнь.

– Она улыбнулась ему. – Эндрю...

Мария покачала головой и крепко прижала его к себе.

Однако, Эрнест сказал:

– Я могу видеть мальчика.

Эллисон кивнула.

– Мы все его можем видеть, мне кажется.

– Это потому что Мария держит его, – ответила Эмма.

– Мария некромант? Этот город полон некромантов? – говорил Эрнест Эрику, довольно горячо.

– Мария не некромант, – ответила Эмма. – Она просто очень-очень решительная мать. – Она смотрела на Эндрю и Марию, и знала, что еще не полностью завершила это.

Мария помолчала, а затем, глядя на своего краснолицего младенца и немного перепуганного двухлетнего ребенка, она, наконец-то, опустила Эндрю на землю. Он не очень хотел этого, но смотрел на нее, как она взяла младенца у Эллисон, присела и начала укачивать его.

– Он голоден, – сказал Эндрю.

– Да, – сказала в ответ Эмма.

– Эмма?

– Да, Эндрю.

– А я умер?

Мария не подняла глаза на тот вопрос, но она вздрогнула.

Эмма втянула воздух и затем произнесла.

– Да.

– О, – он повернулся и посмотрел на свою мать, брата, а затем на маленькую сестричку. – Я не люблю огонь, – сказал он наконец.

Эмма ничего не сказала. Она ничего не сказала, когда взгляд Эндрю уставился на точку возле ее левого плеча, его глаза немного расширились. Пока он смотрел, Эмма взяла за руки Кэтрин и Джорджеса, и они появились, холодные на ощупь, перед Майклом.

Она позволила им играть с Майклом столько, сколько они могли, а Майкл, понимая как они нуждались в этом, старался, хоть и был очень сильно расстроен из-за трупов в траве. Хотя игра с детьми действительно помогала, ведь это было то, что он знал, понимал и мог делать хорошо.

Но Эмма была холодной, когда сказала двум разочарованным детям, что надо дать Майклу время для отдыха, а ей, для того, что бы сделать еще что-нибудь.

– Что? – Спокойно спросил ее Джорджес.

– Открыть дверь, если я смогу, – ответила она.

Маргарет, беседовавшая с Эрнестом, который, оказалось, видел ее, не зависимо от того, касалась ее Эмма или нет, наблюдала за этим.

Эрнест, прервав разговор, тоже посмотрел.

– Дорогая, – начала Маргарет.

– Я должна попробовать, – сказала Эмма пожилой женщине. – Как долго вы были здесь пойманы в ловушку?

– Достаточно долго. Это природа мира и природы мертвых.

– Но это было не всегда.

Маргарет была особенно молчалива.

– О чем ты говоришь, Эмма? – Он все еще не спускал особенно настороженных глаз с Эрнеста, хотя Эмма давно расслабилась.

Она повернулась к нему.

– Эндрю. Отчасти. – Она выдохнула. – Он может бродить по этим пустым улицам Бог знает сколько – а этого не должно быть.

– На что это должно быть похоже?

– Я не знаю. Небеса. Может быть. Но может что-то еще. Он реально здесь. Они все... – добавила она, протягивая руку, чтобы охватить всех мертвых, которые собрались здесь, словно на барбекю, – действительно здесь. Мой отец сказал мне, что есть где-то другое место, куда они должны быть в состоянии пойти.

Маргарет вздрогнула и отвела взгляд вдаль – прочь от Эммы, от Эрнеста, от Джорджеса и Кэтрин.

– Они могут найти это везде, – продолжила Эмма. – Но не могут попасть туда. Потому что закрыто. Заблокировано.

– Эмма...

– Я хочу попробовать открыть.

– Ты не сможешь.

– У меня может не получиться, но я могу хотя бы попробовать.

Эрнест уставился на нее. Он повернулся и посмотрел на Эрика. Ни один, ни второй ничего не сказали, но так или иначе, ей не нужно было их разрешение.

Она повернулась к Марии Копис, которая, закончив кормить – и пеленать – своего малыша, безутешно смотрела на Эндрю. На Эндрю, который сел у ее ног и смотрел снизу вверх.

Эллисон подошла, чтобы забрать малыша, который был теперь чистым и спал, а Мария наклонилась к Эндрю, чтобы посадить его себе на колени. Затем она оперлась подбородком в его макушку и посмотрела на Эмму.

– Он будет здесь, – сказала Эмма спокойно. – Он будет здесь пойман в ловушку, как многие мертвые сейчас.

– Мне нужно больше времени, – прошептала Мария.

– Мы сделаем все, – прошептала Эмма в ответ. Они обе надолго замолчали.

Но Мария заговорила, все еще обнимая своего сына.

– Я слышала, что ты сказала Эрику. Если ты сделаешь то, что собираешься попробовать, будет ли он...

– Он сможет уйти.

– Но куда?

– Куда-нибудь, где не будет боли, – ответила Эмма. – Я не видела этого места. Я не знаю. Но мой отец знает. У всех мертвых оно есть.

Они чувствуют это как дом – нет, больше, как идеал дома, место, где они нужны, место, которому они принадлежат и где они любимы.

Эндрю заговорил, сидя на руках своей матери и все еще глядя вверх.

– Я хочу туда. Я умер, мам.

Его мать закрыла глаза и кивнула.

– Мне жаль, Дрю. Мне очень жаль.

Но он поднял руку вверх и коснулся ее щеки, хотя он не отводил взгляд от чего-то, привлекшего его внимание.

– Я могу ждать тебя там, – сказал он ей далеким голосом.

– Ты будешь?

Он кивнул.

– Я буду ждать вечно. Я буду ждать и Стефана и Кэтрин.

Мария сглотнула и улыбнулась. Она плакала. Эмма сдержалась только силой воли.

– Да, Эмма. – Сказала Мария спокойно. – Мы готовы.

Эмма рассказала остальным, что она хочет сделать, но это имело смысл только для мертвых. Они уставились на нее на мгновенье с взглядом, выражающим что-то очень похожее на голод, но на самом деле это была глубокая и ужасная скука, появившаяся потому, что это было так бессмысленно.

– Пап?

– Его нет здесь, дорогая, – сказала ей Маргарет.

– Но...

– Если ты постигаешь свое предназначение, я думаю, что он почувствует, что должен оставить тебя. Напряжение слишком сильное.

– Но он сказал, что может найти его, независимо от того, где он находится.

– Он просто спустился по улице. – Более нежным голосом она добавила, – он еще не готов тебя покинуть, и он не доверяет себе, чтобы остаться. Ты не можешь знать, что мы видели и к чему мы стремимся. И потому, что ты не знаешь, ты не можешь себе представить, как тяжело это будет для него. Он не хочет – или не готов – оставить тебя.

– Это потому что я не хочу его отпускать?

Улыбка Маргарет была почти нежна. И печальна.

– Частично, дорогая. Мне жаль.

– Как я...

Но Маргарет покачала головой.

– Только частично. И, если не ты принимаешь решение, уважай его.

Тебе понадобится сила для этого, дорогая. И намного больше, чем у тебя было, когда ты столкнулась с Лонглендом.

Эрик втянул в себя воздух.

– Эмма, не делай этого.

– Почему нет?

– Потому что она говорит тебе не всю правду.

– Тогда ты скажи мне.

– Ты не сможешь – не смогла бы – выжить, приняв такую большую силу. А если даже и сможешь, она изменит тебя.

– Ты имеешь в виду, изменит больше, чем уметь видеть мертвых и тянуть как пиявка из них жизненную силу?

Он поморщился.

– В этом есть резон, – сказал ему Чейз. Вид у Чейза был очень-очень странным, и это не относилось к покрытой волдырями коже или клочкам рыжих волос.

– Дьявол, – выругался Эрик.

– Почему? Эрик, она попробует в любом случае. Ты знаешь ее достаточно долго. Ты можешь вмешаться, но она не скажет тебе спасибо за это.

– Она не сможет сделать этого.

– Тогда она потерпит поражение. Что в этом такого?

Тогда Эрик повернулся к Маргарет. То, что он увидел в ее лице, не прибавило ему ни сил, ни надежды.

– Я не защитил вас от старика, поэтому вы смогли совершить самоубийство.

– Нет. Но это не то, что я пытаюсь сделать.

– Тебе будут нужны мертвые, дорогая.

– У меня есть...

– Больше.

Эмма сдалась.

– Я не знаю, как связывать мертвых. Я даже не уверена, что хочу знать это.

– Нет, ты не делала этого. Но ты уже знаешь. Это разные вещи, – добавила Маргарет, – и то обойдется дорого, тебе, дитя. Ты заплатишь за это, а мы – мертвые – снова немного прикоснемся к жизни. Но сила, которая нужна тебе, чтобы сделать это, гораздо больше, чем мы можем тебе дать. Если мы отдадим тебе всю, до капли, этого будет недостаточно.

– Тебе нужны мертвые, – твердо добавила Маргарет.

Она повернулась к остальным.

– Вы поможете мне? – Спросила она их. – Вы поможете мне, даже если это будет означать, что у вас совершенно ничего не останется?

Все, как один, кивнули.

– Я думаю, что совсем-совсем немногие сказали бы нет, – сказала ей Маргарет.

Эмма кивнула.

– Тогда мне нужно найти способ вызвать мертвых. Я смогу собрать их, если найду. – Она посмотрела на Марию. И сглотнула.

– Нет.

Она нахмурилась. Она услышала голос и ощутила его так, будто он принадлежал мертвому, но ни один из них не произнес ни слова.

– У тебя есть все, что тебе нужно, Эмма Холл. Будь той, кем я не смогла быть. Будь той, кем она не смогла быть.

А затем она увидела силуэт старой, древней женщины, одетой в тряпки. Ее плоть казалось вторым слоем ткани на ее скелете. Это была женщина с кладбища. Эмма подняла руку, чтобы прикрыть рот, но максимум, что ей удалось, это сделать шаг назад.

Маргарет повернулась лицом к старухе, поклонилась и затихла отодвигаясь, чтобы дать пройти самому древнему из призраков.

– Вы не собираетесь целовать меня снова.

– Нет.

Эмма опустила руку. Эллисон посмотрела на нее сбоку и она покраснела.

– О ком ты говоришь? Кто не собирается, и что?

Старуха покачала головой.

– Если бы я была жива, я не смогла бы сделать то, что ты попытаешься сейчас. За всю долгую историю была только одна, кто мог.

– И она?

Старуха замолчала.

– Эмма...

Они обе, молодая и старая, живая и мертвая, повернулись и посмотрели на Эрика. Он тоже молчал.

– Там, где живут мертвые, темно. Им отказали в свете, которого они жаждут. Но у тебя есть другой свет. Используй его.

Эмма нахмурилась, а затем ее глаза расширились. Она посмотрела на руки, которыми держала в течение долгих секунд фонарь на кладбище. Пока она смотрела, его частицы появились как второй слой поверх ее кожи. Сперва она увидела буквы, затем провода и изгибы текстурной бумаги. Она чувствовала его леденящий холод, который обжигал ее будто огонь.

Но она держалась для Марии Копис гораздо дольше и тогда было хуже.

Маргарет снова притихла.

Эрик вздрогнул.

Эрнест выругался шепотом.

– Ты дала ей это?

– Я не давала ей специально, – ответила старуха, ее пристальный взгляд наблюдал за светом в руках Эммы. – Она взяла его.

– Ты допустила это.

Тогда старуха обернулась.

– Это предназначено для того, чтобы использоваться, – сказала она наконец. – Он предназначался, чтобы быть использованным для этого.

Она ничего не знала, и это был свет, который она получила. – Повернувшись снова к Эмме, она продолжила. – Временами они существуют во тьме; они не могут найти путь. И тогда, Эмма Холл, мы находим их и ведем их домой.

Когда фонарь стал плотным, она подняла его. Она изменила положение, взяв его в одну руку за провод посредине; он сильно качнулся, будто попал в сильный порыв ветра.

Джорджес шептал что-то на языке, которого она не понимала. Она хотела спросить, что он видел, но замерла, потому что фонарь запылал. Он светился сперва оранжевым, затем синим, а потом стал таким белым, что почти ослеплял. Почти.

Свет был более ярким, чем небесная лазурь, более ярким, чем солнце. Он распространился, когда она смотрела на него, коснулся соседних домов, и следующих домов за ними, как будто он мог накрыть весь город, двор за двором, по ходу движения.

Джорджес подошел и стал сбоку от нее. Она решила, что он сделал это от возбуждения, но когда встретила его глаза, то поняла, что это не так; он стал как можно ближе к ней, потому что она была центром этого света, а он хотел быть здесь.

А когда ее глаза привыкли к новому уровню цвета и текстуры, она увидела на расстоянии, что он был такой не один. Она увидела, как с каждой улицы прибывали они, увеличиваясь при приближении – шли и бежали – явились мертвые.