Моё желтоглазое чудо. Книга 2 (СИ)

Глава 17

Шеридан вернулся глубокой ночью. Я узнала об этом потому, что он… навернулся прямо в прихожей, чего-то уронив на пол. Но это я уже потом поняла, когда, резко проснувшись от непонятного звука и осознав, где нахожусь, осторожно выглянула в коридор, узнать, что происходит.

Ужасный злодей лежал на полу в паре шагов от входной двери, разложив руки в стороны, и смотрел в потолок. Темные волосы его рассыпались вокруг головы разводами дыма на белом стекле, а разметавшийся драный плащ напоминал облезлые, сломанные крылья.

Я осторожно подошла поближе, присматриваясь к его груди — дышит ли вообще? Но подавать голос отчего-то побоялась.

Когда до него оставался всего-то какой-то шаг, он широко, по-мальчишески улыбнулся и взглянул на меня, едва заметно приподняв подбородок, чтобы вообще увидеть, ведь лежал он головой ко мне.

Именно в этот момент я поняла, что происходит. Но все равно не смогла поверить.

Шеридан был пьян.

— Ща-ас как схвачу за пятку! — неожиданно возвестил парень и честно потянул ко мне руку.

Я ошарашенно отпрыгнула в сторону, глядя на него с испугом, а похититель рассмеялся, огладил ворот плаща и умиротворенно закрыл глаза.

А я растерялась. По правде, от сверхъестественного существа, похитившего меня ради выполнения какой-то странной клятвы, я ожидала чего угодно, но не… этого вот. И вообще, картина этого самого существа — грозы всея города, таинственной таинственности, которую никак не могли разгадать ни оборотни, ни колдуны, ни вампиры, ни охотники и даже дракон спасовал — лежащим посреди прихожей оттого, что упился в драбадан, это уже как-то совсем уж… я даже слово подходящее подобрать не смогла. И что делать, тоже, как бы, не понимала.

Может, так его оставить? Ну, в конце концов, какое мне дело, где он валяется, если меня не трогает?

— Ты была хорошей девочкой? — снова заговорил он, не открывая глаз.

Занимательным фактом было то, что он не заговаривался. Но говорил с «пьяным акцентом», если это можно так назвать.

— Д-да, — немного заикаясь, откликнулась я и кивнула в подкрепление своих слов.

Потом уже сообразила, что он меня не видит, но все равно не раскаялась.

— А если я проверю? — он открыл один черный глаз и глянул на меня с хитринкой.

И вот тут мне стало как-то особо не по себе. Я не знала, чего от него трезвого ожидать, а от пьяного так и тем более.

— Честно, — пискнула, не позволяя себе отступить. — Зачем бы мне лгать?

Вопрос, конечно, был глупый, ведь лгать ему у меня была целая куча причин на самом деле, но это неожиданно сработало:

— И то так, — он важно кивнул, вздохнул и на несколько мгновений замер.

Я уж было решила по-тихому уйти, чтобы не мозолить ему какие-нибудь сверхъестественные рецепторы, но он вдруг как-то совсем уж по-старчески закряхтел и принялся подниматься на четвереньки. Получалось у него скверно, я даже пару раз дернулась к нему машинально, но он тут же вскидывал руку, останавливая мои поползновения, а я сама себя мысленно отчитывала, предлагая все же сделать ноги отсюда и дверь дополнительно чем-то подпереть.

— Знаешь, — стоя на коленях и глядя на меня немного осоловело, сообщил Шеридан. — Я сегодня что-то такой пьяненький.

— А это вообще возможненько? — тут же уточнила я, наконец, уловив основу своего неверия в то, что это вот все действительно происходит.

Он же какое-то совсем сверхъестественное существо, на него алкоголь вообще действует? То есть я, конечно, вот прямо сейчас это воочию видела, но все равно как-то странно все это было. Очень.

— Если очень постараться, — он икнул, почесал затылок, разлохматив и без того спутанные волосы и задумчиво свел брови к переносице: — Или если упустить момент, да.

Дополнение его я не особо поняла, зато как-то вдруг осознала, что отступать, возможно, уже поздно.

— Ну… не буду тебя тревожить, — с глупой надеждой на спасение, предложила я. — Пойду в отведенную мне комнату, как и полагается хорошей девочке.

И замерла, оторопело уставившись на похитителя, который от моих слов «прыгнул» вперед, по факту завалившись на пол, и все-таки схватил меня за пятку. Ну, точнее за лодыжку, но то уже какие-то совсем маловажные детали.

— Неа, — сообщил Шеридан, взглянув на меня снизу вверх, еще более осоловело, чем раньше. — Одному мне будет скучно. Пойдем, сделаешь мне крепкого кофе без сахара. А то ты так сбежишь, а я просплю сие событие.

Пойдем — это он конечно хорошо сказал. Я, как раз достаточно отмершая, чтобы соображать, попыталась подергать ногой, чтобы освободить лодыжку. Но парень держал крепко, и смотрел как-то уж совсем пьяненько. Тьху, слово-то какое!

— Мне тащить тебя на своей ноге? — предположила я, поняв, что освободиться и бежать не удастся.

Ну, если, конечно, я не решу оставить у него в руках половину ноги. А я к такому как-то не стремилась. Несмотря на то, что от ощущения его горячих рук на моей обнаженной коже хотелось брыкаться, как необъезженной лошади под седлом. И, может, конечно, так и стоило бы поступить, припечатать ему свободной пяткой по темечку и рвануть в спальню, запереться по-быстрому… только вот кто сказал, что тогда он не психанет, не вышибет дверь и не потащит меня на кухню за волосы?

А в то, что он может психануть, я верила безоговорочно. Это было видно в его поведении, в его улыбках, в его взгляде. Ну, когда он был еще трезвенький.

Потому и говорить с ним я старалась очень добрым голосом, не позволяя этому самому голосу дрожать ни по каким причинам.

Поколебавшись, Шеридан все же отпустил мою ногу и снова встал на четвереньки. Я честно отступила, организовывая ему простор для маневра «встать по пьяни прямо».

Пока он поднимался, я пыталась уговорить свои руки не дрожать. И напоминала себе, что должна быть сильной. Я ведь так решила? Так. Значит, надо своим решениям соответствовать.

Но получалось скверно.

Поднявшийся на ноги Шеридан посмотрел на меня с доброжелательной улыбочкой, покачнулся и отправился на кухню. А я пошла следом, стараясь держаться на расстоянии, но так, чтобы это было не особо заметно, ибо мало ли.

Добравшись до стола, парень опустился на тот стул, на котором раньше сидела я, подпер голову ладонями и удовлетворенно улыбнулся, прикрыв глаза. Я замялась, в который раз подумывая сбежать, может, он вот так и уснет, да и дело с концом. Но он вздохнул и словно бы напомнил:

— Пачка с кофе в левом верхнем ящике. Турка рядом. Это если ты тут все не осмотрела до сих пор.

Говорить, что осмотрела, причем в поисках его чудо-эликсира, не стала. Зачем? Он ведь не спрашивал. Просто прошла дальше, нашла кофе и занялась делом, стараясь двигаться как можно более спокойно и не дрожать. Ибо хватит. Нельзя вечно бояться.

— А ты молчаливая, — заметил Шеридан, когда я уже заливала воду в турку. — Все еще боишься меня?

— А с чего мне не бояться? В конце концов, ты сам меня старательно пугаешь, — вопреки своим решениям не бояться в дальнейшем, я не стала отрицать того, что все еще боюсь сейчас.

Да и слова мои были правдой.

— Да ладно? Разве я не мил с тобой? Не забочусь о тебе? Разве ж я причинил тебе какой-то вред?

Он говорил с забавными философскими интонациями и каким-то неподдельным интересом. Я же перелила кофе в чашку, поставила перед ним и устало вздохнула:

— Ты похитил меня, удерживаешь меня здесь силой из-за какого-то глупого обещания и время от времени напоминаешь, что ты далеко не милая лапочка, и очень даже можешь показать вполне-таки внушительные клыки, и, при необходимости, этими самыми клыками перегрызть мне горло.

— У меня нет клыков, — фыркнул Шеридан, глядя на меня. — Они мне ни к чему.

В свете кухонных ламп его черные глаза как-то особо ярко блестели, и мне отчего-то не слишком понравился этот блеск. Хотя, что мне нравилось, когда дело касалось этого парня?

— Это не важно. Суть в том, что ты ломаешь мне жизнь и постоянно напоминаешь, что ты можешь причинить мне вред, и при этом думаешь, что я должна считать тебя своим… другом? С чего бы?

Адреналин, выброшенный в мою кровь в начале, медленно иссякал, и на меня наваливалась апатичная усталость, при которой уже было все равно на большинство вещей, что волновали бы меня нормальную. Я вон даже не пыталась придумать, как вызнать у него всю информацию. Просто хотела, чтобы он уже успокоился или вырубился, а я пошла бы дальше спать.

— Ну, — парень покачал головой, потом пожал плечами и на миг поджал губы. — В чем-то ты права, да.

И он принялся пить свой кофе. А я не знала, что мне делать, потому так и стояла у плиты. Смотреть на него не хотелось, смотреть в пол было опасно — так, учитывая все нарастающий груз усталости, можно было незаметно уснуть и завалиться на этот самый пол. Потому, немного подумав, оперлась поясницей на столешницу у плиты и, обхватив себя руками за плечи, уставилась в окно. В нем ничего не было видно, кроме наших отражений, и пришлось отворачиваться и от него. И еще это странное ощущение в животе… Как-то внезапно и с большим удивлением я осознала, что это был голод. Мне действительно хотелось есть, и это было… ну, неожиданно.

— Ты смотрела в окно? — тем временем поинтересовался Шеридан, попивая свой кофе и на удивление медленно моргая.

— Эм, — я невольно оглянулась на него, заодно заметила все еще стоящую на столе половину пиццы и посмотрела на нее с куда большим интересом, чем раньше. — Да?

Вопроса я не поняла. То есть, он же видел, как я это только что делала, какой смысл уточнять? Или он там сидит и думает, что у него вероятны какие-то галлюцинации? Только этого мне не хватало.

Похититель отпил еще кофе и посмотрел на меня. Задумчиво, но словно немного расфокусированно. Я даже передернулась от этого. И задумалась, а бывает ли у него хоть сколь либо нормальный взгляд?

— И какова твоя реакция?

Пицца снова перетянула мое внимание на себя, и я, немного посомневавшись, уселась на стул напротив Шеридана и потянулась за кусочком. А что? Он всегда хотел, чтобы я хорошо кушала.

— Там же ничего не видно, — резонно заметила я, прежде, чем откусить от первого попавшегося куска пиццы.

Пока я жевала, парень смотрел на меня с некой долей умиления, словно на дикую белочку, что вдруг подошла и принялась точить орешки прямо из его ладони. Потом дернулся и нахмурился:

— Я имел в виду окно твоей комнаты.

— А, теперь это так называется. «Моя комната», — я дернула плечом. — Кхем. Ты весьма оригинален в выборе места моего содержания.

И я снова откусила пиццы и принялась жевать. Голод во мне все нарастал, я уже даже начала подумывать, что стоит попросить его заказать еще. Ну, или посмотреть, нет ли там чего в холодильнике. И если нет, то все же попросить его заказать еды.

— И это все? — он приподнял свою черную бровь, и этот жест был как-то особо заметен на его еще больше побледневшей в состоянии опьянения коже.

Вообще, если задуматься, то когда он был пьян, то все с ним связанное было каким-то необычным. Хотя, возможно, все дело было в том, что я до сих пор не могла до конца осознать, что он действительно напился. И что это возможно.

— А чего ты ожидал? Истерики? Нападения? Попытки — как ты это называешь? — причинить себе вред?

— Ну, — он снова слишком уж медленно моргнул и почесал затылок. — Даже не знаю. Более сильной реакции, что ли.

— О чем ты вообще думал, когда решал, что будешь держать меня именно здесь? На что ты при этом рассчитывал, а?

Шеридан упер локоть в стол, подняв запястье вверх, уложил на ладонь щеку и пожал плечом:

— Ну, это довольно забавно. А я неплохо знаю все эти гранично-корольные заморочки, знаешь ли. И первая из них — Якорь не должен находиться слишком далеко от своего граничника, будь то Принц, Король или еще кто-то, если такой существует, хотя, вряд ли, конечно.

— Но тебе же нужно, чтобы Нейтан страдал, — я нахмурилась, не совсем понимая ситуацию.

Даже жевать перестала и руку с новым куском пиццы опустила.

— Да. Но мне не нужно, чтобы он враз слетел с катушек. Это неинтересно, совсем неинтересно. Это ж хоп — и надо будет идти, и отрывать ему голову. Слишком скучный вариант развития событий, дорогуша.

— Значит, тебя все это забавляет, — недовольно заметила я, глянув на него исподлобья.

Шеридан загадочно ухмыльнулся и кивнул:

— Определенно. Ты кушай, кушай. Тебе полезно хорошее питание.

Чего хорошего он углядел в остывшей пицце, осталось для меня загадкой, так как в тот момент мне было на это плевать, меня передернуло от его подтверждения, что его все же забавляют наши страдания. И вот при этом всем он еще хочет, чтобы я считала его другом? Что за глупости?!

Некоторое время сидели молча. Я доедала пиццу, он допивал кофе, временами теряя ориентацию в пространстве и грозя если не разбить кружку, то уж разлить остатки точно. Когда же у меня остался всего один нетронутый кусок, а у него — пустая кружка, Шеридан заглянул в нее, словно пытаясь погадать по гуще, а потом посмотрел на меня. Снова подпер ладонью щеку и, полуприкрыв веки, будто то ли старался со мной флиртовать, то ли пытался не уснуть, спокойно так поинтересовался:

— А ты знаешь, что Дарэл тебе не брат?

Я аж поперхнулась от такого вопроса. Закашлялась, прикрывая рот ладонью и глядя на него выпученными глазами. Совсем что ли с ума сошел?!

— Ты сам-то понял, что сказал? — снова обретя дар речи, хоть голос мой хрипел немилосердно, поинтересовалась я. — С какой это стати он мне не брат?

Если это он на тему того, что Дар охотник, а я — нет, то он явно все же не все знает о сверхъестественном мире.

Но Шеридан едва заметно улыбнулся не совсем понятной улыбкой и сообщил:

— В соответствии со всеми регистрационными документами у четы Эшворд был только один ребенок — Лиана Эшворд.

Некоторое время я смотрела на него круглыми глазами, не совсем понимая, о чем он вообще говорит. То есть, как это так? Документально я - их единственный ребенок? Это же бред. Даже если Дарэл не мой биологический брат, что уже само по себе кажется глупостью, то все равно должны были быть документы на усыновление и регистрация двух детей.

— Это невозможно, — сообщила я похитителю как можно более уверенным голосом. — У него тоже есть документы, и по ним он - мой брат, сын наших родителей. Мы с Дарэлом похожи чисто внешне, у нас характерные фамильные черты у обоих.

— Я могу завтра принести тебе распечатки, коль уж ты не веришь мне на слово, — пожал плечами парень.

— Это бред, — я покачала головой, а потом вдруг посмотрела на него с озарением в глазах: — Это все ты, да? Ты подделал документы, чтобы я усомнилась в собственной семье? Зачем тебе это?

— Я тебе что, хакер, что ли? — Шеридан рассмеялся, откинувшись на спинку стула. — Да и ни к чему мне такие хитромудрые действия. Меня интересуют совершенно другие аспекты твоей жизни, подруга. А это… Подумай сама. Он охотник, ты - нет, да и родители ваши жили тут тихо-мирно, совершенно по-человечески.

Я хотела сообщить ему, что это не потому, что я не их крови, а потому что я — генетический сбой, выродок, а мои родители специально сидели тихо, чтобы не подвергать меня опасности, но захлопнула рот, едва открыв. Посмотрела на похитителя внимательно, с просыпающимся заново страхом. Только что он снял маску, и, хоть я в эту самую маску так и не поверила до конца, но сейчас все равно сидела, словно обухом по голове стукнутая.

— Ты не был пьян, — говорила снова захрипевшим голосом, глядя на него, как на призрака с шестью руками.

— Твой кофе творит чудеса, — он ухмыльнулся, потом развел руками: — Хей, ну вот только не надо делать такое лицо, будто я убил твою любимую собаку! Его только волки мои потрепали чутка, даже ногу не отгрызли.

Он говорил это с такой интонацией, что было не совсем понятно сразу, смеется он или шутит. А я смотрела на него и не знала, расплакаться мне или рассердиться. Но потом вспомнила, что плакать я себе запретила. И, не совсем успев осознать, что делаю, я бросилась к нему. В обход стола, что удивительно, а не поверх. А то ведь в таком состоянии ума хватило бы и поверх. Додумалась же на него с кулаками броситься, так и на то, чтобы через стол сигануть могла бы решиться. Но, к счастью нет. Когда я добралась до Шеридана, он без каких-либо усилий перехватил мои руки и посмотрел, неожиданно, не со злостью, а с умилением.

— Ты! — гневно сообщила я, пытаясь вырваться и испепелить его взглядом.

— Забавная, — с улыбочкой констатировал он, а потом вдруг замер, глядя сквозь меня.

Руки на моих запястьях сжались сильнее, а глаза его стали походить на два осколка тьмы. По скулам заструился рисунок, и Шеридан посмотрел на меня, вмиг заставив замереть под его взглядом. Вот такой вот он настоящий. Остальное — мишура. И, чего скрывать, таким он был красив, какими бывают красивы звери. Хищники, обладающие красотой, завораживающей в своей смертоносности.

— Спи, — выдохнул он, и от его ладоней на моих запястьях повеяло каким-то странным холодом.

И я отключилась, едва успев это осознать.